Солги, если сможешь.

Если кто-то убит, То слова не помогут. Ни одна из молитв Не доходит до Бога.

━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━

      Ночь окутывала комнату мягким полумраком, и только редкий свет фар машин пробегал по стенам, напоминая, что за пределами этой тишины всё ещё существует мир. Я лежала рядом с Вадимом, прижимаясь к нему, словно боялась, что это всего лишь сон и он исчезнет, как только я закрою глаза. Его рука мягко лежала на моей талии, а пальцы лениво чертили узоры по моей коже, будто он пытался запомнить каждый её сантиметр.       — Ты не спишь? — его голос был низким и чуть хрипловатым, как будто он и сам только что проснулся.       — Нет, — прошептала я. — Просто пытаюсь поверить, что всё это происходит на самом деле.       Он слегка улыбнулся, его губы коснулись моего виска.       — Это не сон, кошка. Я здесь.       Эти слова, такие простые и обыденные, почему-то пробрали меня до глубины души. Я повернулась к нему лицом, глядя прямо в его глаза, которые в полумраке казались ещё глубже и загадочнее.       — А ты? Ты веришь в это? — спросила я, боясь услышать ответ, но не в силах сдержать любопытство.       — Я начал верить с того момента, как увидел тебя в первый раз, — его взгляд стал серьёзным, и я поняла, что он говорит правду. — Ты меняешь что-то во мне, и это пугает, но в то же время… чертовски нравится.       Я улыбнулась, а внутри всё сжалось от нежности. Мне хотелось сказать что-то важное, но слова застревали в горле. Вместо этого я осторожно провела пальцами по его щеке, наслаждаясь теплом его кожи.       — Останешься до утра? — спросила я почти неслышно.       — Конечно, — ответил он, не раздумывая. — Разве у меня есть выбор?       — Всегда есть, — мягко возразила я.       — Не в этот раз, — он наклонился и снова поцеловал меня, на этот раз медленно и глубоко, словно запечатывая обещание.       Я снова прижалась к нему, и он укрыл нас одеялом, оберегая от холодного воздуха и, возможно, от всего остального мира. Его дыхание успокаивало, а его присутствие давало ощущение безопасности, которое я давно не испытывала.       — Засыпай, — прошептал он. — Я буду здесь, когда ты проснёшься.       На этот раз я поверила. Я закрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте, и впервые за долгое время тьма ночи не казалась мне пугающей. Она была всего лишь фоном для чего-то нового, светлого и пугающе настоящего.       Ночь медленно уступала место рассвету. Первые проблески света робко проникали через занавески, разгоняя остатки темноты в комнате. Я чувствовала, как тепло Вадима продолжает окутывать меня, его ровное дыхание убаюкивало, а рука всё ещё лежала на моей талии, словно он даже во сне не хотел меня отпускать.       Я приоткрыла глаза и посмотрела на него. Вадим спал, его лицо было расслабленным и спокойным, черты мягче, чем обычно. Такой уязвимый и настоящий, каким он редко позволял себе быть. Я осторожно провела пальцами по его щеке, наслаждаясь моментом. Он что-то пробормотал во сне и крепче прижал меня к себе.       На душе было непривычно спокойно. Ни тревог, ни страхов, только тёплая уверенность, что сейчас всё правильно.       Я тихо вздохнула и попыталась выбраться из его объятий, чтобы не разбудить. Но стоило мне чуть пошевелиться, как он открыл глаза. Взгляд был ещё сонным, но мгновенно сфокусировался на мне.       — Куда собралась? — его голос был хриплым, но с ноткой привычного авторитета. Контроля над ситуацией, который он так любил.       — Я думала приготовить кофе, — улыбнулась я.       — Подожди ещё немного, — он притянул меня обратно, его губы коснулись моего лба, а затем скользнули к виску и ниже, к шее. — Ещё пять минут, и я отпущу.       — Обманщик, — прошептала я, но не стала сопротивляться.       Он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то тёплое, домашнее. Вадим перебирал мои волосы, его пальцы осторожно скользили по локонам.       — Я бы хотел, чтобы так было каждое утро, — произнёс он вдруг, и в его голосе прозвучала искренность, от которой у меня екнуло сердце.       Я замерла, глядя в его глаза. Эти слова были чем-то большим, чем просто мимолётный порыв.       — Может, так и будет, — ответила я тихо, всматриваясь в его лицо, пытаясь понять, как далеко он готов зайти.       Вадим пристально смотрел на меня, словно оценивая каждое сказанное слово.       — Тогда давай не будем спешить, — произнёс он мягко, убирая прядь волос с моего лица. — Просто поживём этим моментом.       — Договорились, — прошептала я.       Мы лежали рядом, молча, наслаждаясь утренней тишиной. В его объятиях было то, чего я давно искала — покой и уверенность. Впервые за долгое время я почувствовала, что могу себе позволить не бояться завтрашнего дня. По крайней мере сейчас.       Идиллию и тихие разговоры нарушил пронзительно долгий звонок в дверь. На какое-то мгновенье мы с Вадимом переглянулись с едва заметным ощущением тревоги. Слишком ранее утро для гостей. Осторожно выбравшись из объятий Вадима, я накинула халат и зашагала по коридору к входной двери, звон от которой не прекращался.       Даже не взглянув в глазок, одним движением я распахнула металлическую дверь. Передо мной стояла Есения с зареванным выражением лица, припухшими губами и растрёпанными волосами. Когда мы заполняли бумаги, я оставила ей свой адрес и номер телефона, сообщив, что она всегда может обратиться ко мне за помощью.       Стоило мне увидеть её внешний вид, как нутро кольнуло ужасающее осознание. Грязная.       — Я не… я… — едва громче шёпота произнесла Есеня, тогда как я аккуратно втянула её в квартиру, а затем и в свои объятия.       — Тише, мышонок. Я рядом, ты в безопасности.       Ужасные всхлипывания и новый поток безысходных слёз накрыл её новой волной. Я прижимала её к своей груди так крепко, словно боялась, что не смогу показать должной поддержки. Одно я знала наверняка — я собственноручно сверну шею тому, кто это сделал. Подонок ответит за каждую пролитую слезинку, за каждый её надрывный всхлип и истерзанную душу.       Проведя её на кухню, я налила её стакан тёплой воды, присаживаясь перед девочкой на корточки.       — Есеня, где это произошло?       — О-он… Предложил подвезти, когда я из школы в-возвращалась, — дрожащим голосом начала Юсупова, её тело била крупная дрожь. Я мягко перехватила её ладони, согревая их в своих, рвано вдохнув, она продолжила: — Я отказала. А потом… п-потом он затащил меня в м-машину… — Она вновь заплакала. — Регина, я пыталась… п-пыталась дать отпор…       В кухню вошёл Вадим хмуро осматривая обстановку. Приобняв девочку, я перевела встревоженный взгляд на него.       — Позвони Наташе по номеру в блокноте. Скажи, что дело срочное, попроси её приехать на осмотр.       Быстро кивнув, Желтухин вернулся в коридор. Я слегка отстранилась от Есени, заглядывая в её глаза. Ласково вытирая её слезы большими пальцами, я оставила осторожный поцелуй в лоб.       — Давай умоемся и переоденемся, хорошо? А как Наташа тебя осмотрит, примешь ванную.       Юсупова кивнула, и, приобняв её за плечи, мы отправились в ванную. Я помогла ей умыться. Расчесала её волосы и помогла собрать их в хвост. Подобрав более-менее подходящую по размеру одежду, я помогла девчушке переодеться. К тому времени как раздался новый звонок в дверь, Есения смогла немного успокоиться. Вадим открыл дверь, а затем вошёл в комнату вслед за Наташей. Я видела их переглядки, однако спрашивать о чём либо было не время и не место.       — Помнишь, как он выглядит? Описать сможешь? — стараясь добавить мягкости голосу спросил Вадим.       Она кивнула.       — У него девятка зелёная.       Я видела как в тот же момент напрягся Вадим. Кто-то из группировки?.. Рудакова попросила нас выйти, чтобы приступить к осмотру. Мы с Вадимом ушли на кухню. Опершись об столешницу, я потупила взгляд встревоженно проводя руками по лицу.       — На прошлой неделе я отвела её в дет дом. Сбежала оттуда и к группировке пришиться хотела… Ни с кем кроме меня говорить не хотела. Девчушка ведь совсем… А тут такое…       — Мы найдём его, — я подняла нахмуренный взгляд на Желтухина. — Прости, кошка. Под стражу порядка отдать не смогу. Подорву авторитет.       Я вздохнула, но кивнула. Когда в комнату вошла Наташа, то устало облокотившись о дверной проём она провела ладонью по лицу.       — Повреждения есть, но не опасные для жизни. Я сделала всё, что требовалось. Ещё ввела успокоительное, она должна уснуть.       — Спасибо, милая моя, — я крепко обняла подругу. — Ты с ночной? Будешь кофе? Может, и позавтракаешь сразу?       — Ну куда я от тебя денусь, — Наташа улыбнулась, оставляя на моей щеке поцелуй.       — Совсем забыла вас познакомить, — я почесала лоб. — Вадим, это…       — Наташа, моя двоюродная сестра, — он ухмыльнулся краешком губ.       — Несвицкая, тебе отдельный выговор за то, что я ничего не знала. И не смей увиливать, — Рудакова саркастично нахмурилась.       Мы болтали так, будто бы всегда были семьей. За завтраком время пролетело быстрее, чем ожидалось, а потому вскоре Вадим уехал, чтобы отвезти Наташу в общежитие и решить свои дела, обещая вернуться вечером.       После того как дверь закрылась за Вадимом и Наташей, я почувствовала, как накрывает усталость. В квартире снова воцарилась тишина, но теперь она была другой — наполненной тревогой и тягучим ощущением несправедливости. Есения спала на диване в моей комнате, её дыхание было ровным, но даже во сне лицо девочки оставалось напряжённым.       Я провела ладонью по лицу и подошла к окну. Улицы города уже полностью ожили, машины спешили по своим делам, прохожие суетливо шли на работу. Как будто ничего не произошло. Как будто только что не была сломана ещё одна маленькая жизнь.       Моё отражение в стекле было чужим. Глаза горели от бессонной ночи, а в груди нарастала ярость. Я знала, что Вадим сделает всё, чтобы найти этого мерзавца. Но даже это не успокаивало. Я хотела справедливости, хотела, чтобы этот урод не просто ответил перед законом — я хотела, чтобы он почувствовал тот же страх и беспомощность, что испытала Есения.       Звонок телефона вывел меня из задумчивости.       — Да? — мой голос звучал ровно, хотя внутри всё кипело.       — Мы нашли его, — голос Вадима был холодным, как сталь. — Это один из… моих. Ты ведь понимаешь, что будет дальше?       — Да, — я кивнула, сжав телефонную трубку пальцами. — Не щади его…       — Не собирался, — его голос смягчился. — Как ты?       — Держусь, — ответила я. — Но как быть с Есенией?       — Мы найдём для неё безопасное место. Я позабочусь об этом. А ты… ты просто будь рядом с ней.       Я закрыла глаза, ощущая, как на миг отступает напряжение. Вадим всегда знал, что сказать, чтобы вернуть мне контроль над ситуацией.       — Спасибо, — прошептала я.       — Скоро буду, — сказал он, прежде чем положить трубку.       Я отложила телефон и вдохнула поглубже. Сейчас я не могла позволить себе сломаться. Есении нужна была опора, и я обязана была ею стать. Не только для неё, но и для себя.       Вернувшись к окну, я глядела на просыпающийся город, пока мысли неистово метались в голове. Есения тихо сопела за моей спиной, уставшая, истощённая, словно маленький зверёк, переживший сильный шторм. Каждый её всхлип во сне отзывался у меня болью. Я понимала, что девочке нужно гораздо больше, чем временное укрытие. Ей нужен дом. Настоящий дом и человек, который не оставит её ни при каких обстоятельствах.       Сердце сжалось, когда я вспомнила, как впервые увидела её. Упрямая, колючая, с отчаянным взглядом, который говорил больше, чем любые слова. Она пыталась выжить в этом мире одна, но какой ребёнок может справиться с таким грузом?       Я тихо подошла к кровати и присела рядом с Есенией. Её лицо, несмотря на следы усталости и пережитого ужаса, казалось таким хрупким и беззащитным. Я осторожно убрала прядь волос с её лба. Она чуть вздрогнула, но не проснулась.       Мысленно я прокрутила все варианты. Социальные службы. Приюты. Опять этот бесконечный круг одиночества и боли, из которого ей не выбраться без помощи. Нет. Я не могла позволить ей снова остаться одной.       И тогда мысль пришла внезапно, словно пробившийся сквозь тучи луч света.       Удочерить её.       Сначала эта идея показалась слишком безумной. Я, со своим непростым прошлым, с жизнью, полной опасностей и рискованных решений… Могу ли я стать для неё тем, кто действительно защитит и поддержит? Смогу ли я дать ей то, что ей нужно?       Я закрыла глаза и представила её будущее. В нём не было холодных стен детдома, не было чужих, безразличных взглядов. Вместо этого — дом, пусть маленький, но тёплый. Утренние завтраки, когда она улыбается, не пряча боль. Вечера, когда я читаю ей книгу или играю на пианино, а она засыпает, зная, что рядом есть человек, который её никогда не предаст.       Эта картина в одночасье наполнила меня решимостью.       Я больше не сомневалась. Да, мне придётся бороться, мне придётся меняться, но я была готова. Потому что эта девочка уже вошла в моё сердце. И если кто-то заслуживал шанс на нормальную жизнь, так это она. Хотелось остаться лучиком света в её жизни, подарить шанс на хорошее будущее которое я могла ей дать.       Я наклонилась и осторожно поцеловала её в лоб.       — Ты больше не одна, мышонок, — прошептала я. — Я всегда буду рядом.       Решение было принято.

━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━

      — Мы допросили Равиля. Хотя это было… трудно, — Соколовский сидел за своим столом потягивая утренний кофе.       — Сознался в убийстве? — вскинув бровь, я оставила папку с новыми документами на своём столе.       — Рина, не пугай меня. Ты не ознакомилась с отчётом? — едва не поперхнувшись спросил он мгновенно выровняв осанку.       — Чёрт… Когда его принесли?       — Да вот уже как несколько дней назад.       Всю неделю я была занята документацией с оформлением опекунства над Есеней. Работа, очевидно, отошла на второй план. Опустившись на стул, я тяжело вздохнула, проводя рукой по волосам.       — Я не видела…       — Ты витаешь где-то… У тебя проблемы?       — Занимаюсь документами на удочерение девочки. Вот и вылетело из головы.       — Ого-о-о, — протянул Саша, усаживаясь на стул напротив. — Ты молодец, Регина. Осилишь. Если нет, помогу, чем смогу.       Эта фраза вызвала улыбку. Искреннюю улыбку. Я осознавала, что рядом со мной верный товарищ, который поддерживал мои самые глупые идеи. Даже если я вела себя отвратительно. После того… разногласия мы обсудили все нюансы, но раскрывать причины, по которым я не заявила на Ворошилова, я не стала. Интересно… Не видела Кащея вот уже три недели. Оно и к лучшему.       В течении дня мы отработали с Сашей почти все новые приводы и преступления. К вечеру, когда я планировала уже собираться домой к Сене, в кабинет влетел дежурный.       — Регина Владимировна, срочно! Вас требуют в коридор.       — Иду!       Бросив остатки работы, мы с Соколовским быстрыми шагами вышли в коридор где меня ждал Андрей.       — Регина там… — он недоверчиво посмотрел на Сашу.       — Он со мной.       — У нас девчонку похитили, магнитофон забрали. Айгуль эта, с Маратом ходит.       — Кто похитил? — моё сердце на мгновенье пропустило удар.       — Домбытовские. Вахит и Валера к Вове за подмогой пошли… Я поэтому и решил сказать.       Услышав имя брата, я всего на миг застыла. Осознание того, чем это может закончиться тяжелым и удушливым комом подобралось к горлу. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Паника сейчас не поможет. Только хладнокровие. Саша внимательно смотрел на меня, дожидаясь команды.       — Андрей, где они заседают? — голос звучал ровно, несмотря на то, что внутри всё кипело.       — Кафе «Снежинка».       — Девчонка — просто рычаг давления, — пробормотал Соколовский, сжав кулаки. — Эти ублюдки ни перед чем не остановятся.       — Вова, оставайся здесь и держи связь с дежуркой. Если что пойдёт не так — зови подкрепление, — я дала команду дежурному. — Саша за мной.       Он кивнул, и мы быстрым шагом направились к выходу.       В голове пульсировало только одно: Не дай начаться войне. Если сейчас брат столкнётся с Вадимом в лобовую, всё может закончиться кровавой бойней. А ещё хуже — непоправимой утратой.       Мы выскочили на улицу. Я на автомате села за руль, Соколовский прыгнул на пассажирское сиденье.       Я вдавила педаль газа до пола, машина рванула вперёд. Внутри всё кипело от гнева и страха. Есения ждёт меня дома, а где-то там, в кафе, ещё одна девочка — чей-то ребёнок, чей-то смысл жизни — в ужасе и боли ждёт помощи.       Сегодня никто не должен пострадать.       Старая парковка у кафе была окружена машинами Домбыта. Атмосфера была наэлектризованной. Я выскочила из машины, нас с Соколовским встретил один из группировщиков.       — Регина, а ты-то чего тут? Не твоё это дело, — ухмыльнулся юноша, выпуская дым мне в лицо.       — Отпустите девчонку. Ты уже знаешь, что ваш план провалился.       — Думаешь, меня это остановит? — в его глазах блеснула злость.       — Я могу закрыть глаза на многое, но если сейчас кто-то пострадает, отвечать будешь ты.       Я шагнула ближе, не сводя с него взгляда. Внутри всё сжалось, но страх нельзя показывать. Выудив пистолет из кобуры, я предупреждающе сняла тот с предохранителя.       — Регина, не играй в героиню, — он усмехнулся. — Ты же знаешь правила.       — Я знаю, что правила не стоят жизни ребёнка.       На мгновение повисла тишина. Цыган посмотрел на меня и Соколовского, затем через плечо на группу парней Домбыта. Похоже, он понимал, что выхода нет.       — Игнат, веди девчонку.       Игнат сплюнул на землю, но кивнул и исчез за дверью. Через минуту он вывел испуганную Айгуль. Глаза у неё были полны слёз, руки дрожали. Я подхватила её и прижала к себе.       — Всё хорошо. Ты в безопасности.       Я оглянулась на Цыгана:       — Убирайтесь, пока не стало хуже.       Он смерил меня взглядом, но молча махнул своим парням. Они начали отходить к своим машинам.       Внезапно моё сердце пронзила острая боль, заставив меня согнуться. Она была настолько неожиданной, что я не смогла сдержать слёз. Дыхание стало тяжёлым, каждый вдох давался с трудом, словно обжигал внутренности.