скандалисты

На сцене мужчина появляется в черном строгом костюме. Поправляет галстук, микрофон ближе к губам поднимает и с виду волнуется. Пусть и на самом деле это не так. Горло прочищает, а после начинает речь свою лживую. — Я рад приветствовать вас на балу, посвященном благотворительному сбору для детей, проживающих в стенах нашей обители. Мне приятно, что среди моего окружения я смог собрать столько верных соратников, а также вырастить таких замечательных детей, — лицо искривляется в улыбки, а зал аплодировать начинает. Но выступление это длилось недолго. В ту секунду во всем помещении потухает свет и зал на мгновение обволакивает ночная темнота. И в голове только несколько мыслей: наверное, аппаратура не справилась с напряжением, наверное, это часть представления Высоцкого. За спиной Владлена Викторовича экран зажигается, на котором лицезреть можно голову в венецианской маске, больше похожую на персонажа из мультфильма. И отличать ее, наверное, может лишь редкая рябь, сломанный голос и устрашающие красные глаза. — Добро пожаловать в древнюю Грецию, — искусственный интеллект произносит, иногда сменяясь на кровавые подтеки. — Сегодня вы узнаете историю о древнем боге Кроносе. И толпа начинает аплодировать, все еще думая, что это часть шоу-концерта. И только работники детского дома собираются рядом с аппаратурой, выключить видео стараются. А Высоцкий тут же со сцены испаряется, будто и не было его вовсе. — Кронос очень любил власть, не хотел отдавать её родным детям. Потому, титан съедал своих детей, убивал страшным способом, пока однажды вовсе не потерялся в себе, — снова помехи. — Но мир был спасен, когда Кронос, погрязший во власти не заметил главного, — пауза. — Его взгляд был замылен, а гордость вскружила голову. Бог оступился, решил, что никто и ничто не сможет его остановить, — голос сменяется на хриплый и едва понятной. — Кроноса обманули, заменив ребенка на камень. Обычная подделка. Но кто сказал, что речь шла о Кроносе? На балконе прожектор появляется, освещает трех скандалистов, одетых в белые костюмы, в тех самых масках, что секунду назад увидеть на экране можно было. Молодые люди не двигаются, словно роботы, а после Мирон шаг вперед делает и руками фигуры вырисовывать начинает, похожие на язык жестов. Открывает рот, будто говорит. Тот голос все еще ломанный был, искусственный, созданный Русланой пару недель назад. — Не пытайся сбежать. Тебе ведь все равно никто не в силах помочь. Да и нужна ли божеству помощь?— выгибается словно демон, а толпа зевак аплодировать начинает, все еще не понимая, что происходит. — А знаешь, что я хотел сказать? Пусть все узнают, сколько жизней ты унес. Мирон спиной к людям поворачивается, руки на груди складывает и камнем вниз летит. Свет потухает. Гости событий тут же охать начинают и шептаться между собой, находясь в темноте и не видя никого и ничего вокруг себя. На экране вновь лицо пугающие появляется. — Быть может всё это похоже на шоу, концерт. Но разве жизнь человека стоит пары удивленных глаз и громких аплодисментов? — пауза. — Мы не враги, мы не вандалы. Мы те, кто не готов молчать и настроен пролить свет на множественные убийства, — на экране высвечивается эмблема проекта «Кронос». И с этих пор больше не до шуток. Некоторые все еще глупо улыбаются, думая, что это часть концерта, но половина зевак рот рукой прикрывает от страха, незаметно пятясь в сторону двери. Прожектор в углу появляется, где Мирон стоит, не двигается. А вокруг него люди, пытающиеся узнать личность парня. — Знаете ли вы о ком идет речь? — сквозь поток людей идет, не сбиваясь с пути и толкая тех, кто дорогу не уступит. — Нет? — прожектор точно действия скандалиста повторяет. — Пусть тот, кто виновен в смерти — сознается. Который раз прожектор потухает, оставив людей в раздумьях на минуту. Вот только скандалисты знали, что виновные ни за что на свете признаться не смогут. Гордость не позволит. Эго не позволит. Власть не позволит. А тем временем пять скандалистов свет освещает. Подростки на краю сцены стоят, один на другого похож. За спиной устрашающая маска, повторяющая ту, что на лица надета. Молчат. Смотрят в сторону выхода. — Время истекло, — голос искусственного интеллекта. — Тогда попрощайся с адом, который ты создал. Потому что в эту секунду он вспыхнет ярким пламенем. Как и должно было быть. Свет озаряет самодовольное лицо Высоцкого, что пару минут назад пытался открыть дверь заблокированную. Мужчина замечает прожектор над собой и лишь улыбается, будто знает, что это игра. Будто знает, что он уже выиграл в этой схватке. — Ошибочно думать, что тебе есть куда бежать. Разве дьявол покидает свое королевство? — произносит маска на экране. — Меня зовут Диана Адаменко и мне семнадцать лет, — вперед Мишель выходит, двигая руками в такт голосу. — Я не сбежала из детского дома, меня не удочеряли богатые люди. Я мертва. Мою печень отдали влиятельному человеку и я не смогла пережить пересадку остальных органов, — голос девушки произносит. Вперед выходит Саша Третьяков, также танцуя языки жестов. — Меня зовут Лобанов Андрей и мне десять лет, — голос ребенка. — Я умер, потому что врачи забрали мои глазные яблоки. Я истекал кровью, лежа на операционном столе, как подбитая собака. — Меня зовут Вербицкая Вероника и мне семнадцать лет, — вперед выходит Юля Чикина. — Сегодня я умру, ведь моё сердце понадобилось кому-то ещё. — Меня зовут Панкратов Гриша и мне всего лишь пять лет, — выходит Мирон. — Меня убили, потому что я слишком много знал. Тем вечером я играл мяч на заднем дворе и увидел людей в белых халатах. — У меня нет имени, потому что я умерла, когда мне не было и года, — руками Кира жестикулирует. — И в моей смерти виновен Высоцкий Владлен Викторович. На глазах людей застывают слезы, что текли по щекам от ужасных историй. Зал в гробовую тишину погрузился, время остановилось. Ведь это страшно. Нет, это необъяснимо пугающе. Так не бывает. Никто не заслуживает смерти. И в миг тот на работников детского дома кровь искусственная выливается, из-за чего те кричать от страха начинают, с места своего подрываясь. Будто бы убийцам есть, куда бежать. А маска на экране изменяется. Лицо искривляется, трескается, утопает в крови и ссадинах. Глаза чернеют. Звуки помех заставляют толпы заткнуть уши. Все это больше походило на фильм ужасов. Но это месть. Просто месть, которая откроет глаза смертным. — Сегодня вы узнаете все, что от вас скрывали. На потолке, стенах, экране — везде устрашающие кадры появляются. Все то, что нашли скандалисты за эти месяцы. Видео разговора Морозовой с медсестрой, подземелье с коридорами и злыми собаками, фотографии детей, что ушли из жизни, их личное дело в папке под названием «Кронос». Выстрел. В помещение люди с автоматами врываются. Люди Владлена Высоцкого. Скручивают детей, заставляют опустить головы на пол, раскидывают пожилых женщин и мужчин, стараются добраться до скандалистов. Хаос. Потому что Высоцкий наконец-то испугался. Наконец-то понял, что его жизнь и место в обществе висит на волоске. — Сейчас! Судная ночь объявляется открытой! — оглушающим басом из колонок. Прожектор устанавливается на подростков детского дома, что называют себя «подонки». На головах разноцветные балаклавы, что от скандалистов достались во имя доверия. Подонки эвакуацию детей через тоннели осуществлять начинают, подгоняют, пусть и сердце стучит с бешенной скоростью. Ведь это первый раз, когда они так просто жизнью рискуют. Что только не сделаешь ради отмщения за смерть любимых. Люди бегут, толкаются, падают и сносят остальных с пути. Повсюду крики, просьбы спасти, слезы от кадров увиденных. Полное понимания в то, что это правда. Они действительно на территории, где каждый день совершались убийства. *** — Быстрее, сюда, вот так, осторожно, пригнитесь, — быстро Карина проговаривает направляю людей по тоннели. — Можем не успеть, — с надеждой на поддержку от друзей. — У нас все получится. У скандалистов тоже, — рвано Оелана поддерживает. — Быстрее, времени мало, — помогает маленькой девчонке перешагнуть ступеньку. — Где Андрей? — Направляет толпу к нам и отвлекает силовиков, — кусая губы кричит Света. — Если он сдохнет, я его убью. Какого хуя нам не дали пистолеты? — возмущается. — Ты как его на территорию пронесешь, умница? — Поцелуева глаза как обычно закатывает. — Оел, помоги той бабушке, — пальцем на женщину указывает, что с ног вваливается от наплыва толпы. — Мы разберемся. Девушка в сторону бежит, женщины поднимает, что захлебывается в слезах. — Давайте, нам нужно идти, — за плечо поднимает, старается натянуть улыбку на лицо, хоть и страх овладевает созданием. — Деточка, ради бога, скажи, — шепотом. — Всё это правда? — Да, — твердо отвечает, ведь не время скрывать. Бабушка за сердце хватается, не знает, куда деть себя. — Я ведь деньги переводила в фонд ваш. Я давала деньги на убийство детей, — плачет. — Оставь меня, спасайся как можно скорее! — Нет, вы ни в чем не виноваты и я не брошу вас, — поджимает губы, — Вставайте, мы можем не успеть. Рядом с подонками показывается Рони, в слезах утопающая, в руке левой держащая пистолет. Толкается, ногами ватными в сторону тоннеля идет. — Даже ей пушку дали! — продолжает Света. — Если хотя бы раз в жизни наконец-то встречу эту шайку, точно предъявлю. А тем временем за спиной Вербицкой оказывается Людмила Фёдоровна, девчонку на себя тянет, пока та пытается вырваться из хватки. Даша шаг в их сторону молниеносный делает, но ее Карина на себя тянет, останавливает. — Не надо, это моя проблема, — с грустью в глазах выдает и бежит в сторону потасовки. — Куда собралась, Вербицкая? Не ясно объяснила? Ты идешь со мной! И Ронни тянет женщину на себя, от чего та на пол падает и папка с документами в сторону летит. Блондинка смотрит глазами полными ярости, нажимает на курок. В глазах темнеет, ненависть смешивается со страхом. — Нет! — Долиашвили Людмилу Фёдоровну в сторону отбрасывает. Через секунду пуля дырявит плоть темноволосой и девчонка падает на пол, утопая в своей же крови.