скандалисты

Шел пятый день, с тех пор, как Скандалисты ту самую неудачную облаву на детский дом совершили. Пятый день они дни напролет проводят в подвале, каждый раз план меняют, совершенствуют, просчитывают каждую деталь. И этот день не станет исключением. Виолетта Малышенко и Кира Медведева в центр для трудных подростков вместе пришли, все еще не переставая обсуждать свою прошлую жизнь, все еще находясь в легкой неловкости. На первой паре по психологии, девушки сели на самый последний ряд, включили наушники на двоих и принялись слушать музыку. В то время как остальные скандалисты из раза в раз назад оборачивались, не стараясь скрыть смешки. Они обсуждали много, еще не зная, что вообще-то Кира и Виолетта теперь в официальных отношениях. И по правде сказать, Медведева шаг этот сделала лишь от того, что боялась Рони в качестве соперницы. А еще она боялась, что может не успеть, может не попробовать рискнуть. И так эта пара проходила: Алена Швец в наушниках, одно дыхание на двоих и пристальный взгляд остальных подростков. — Они, типа, мутят? — совсем не шепотом Юлька Чикина говорит. — Да кто их знает, — плечами Мишель пожимает. — С их эмоциональными качелями. Подростки продолжали девушек обсуждать, в то время как те делали можно сказать тоже самое. — Как думаешь, они нас обсуждают? — тихо Виолетта спрашивает, смотря на пару задорных глаз Чикиной, что так в толпе выделяются. — Я думаю, да, — с усмешкой Кира отвечает. — Как будто обсудить больше нечего, — пустую бутылку берет, в сторону скандалистов кидает, из-за чего Вилка лишь на смех срывается. Малышенко руку грубую и татуированную берет, пальцы переплетая со своими. Голову на плечо кладет, глаза прикрывает. И вроде бы все как нельзя правильно складывается, из-за чего только страшнее жить дальше. В этом вся суть подросткового возраста, когда все предельно просто и понятно. Наверное, это время, когда люди проблемы на ровном месте придумывают, на ровном месте решают и гордятся тем, что лишний год смогли пережить. Ведь так просто сказать банальное «ты мне нравишься», поцеловать в губы, обнять и искренне улыбнуться. И как же жаль, что не каждый это понять из-за страха может. — Так лень идти в подвал. Опять одно и тоже, — на выдохе Виолетта говорит. — Ты просто боишься, что нас либо убьют, либо посадят, — усмехается Кира. — Нормально всё будет. — Я не за нас боюсь, а за тех, кто в этом детском доме живет. Мы ведь действительно ни в чем неповинных детей напугаем, возможно набежит спецназ или ещё чего хуже ОМОН, — сильно-сильно руку чужую сжимает. — А дальше им куда? В случае, если у нас все получится? Это их дом, их жизнь, а мы можно сказать всё это разрушим. — Вспомни, что их жизни висит на волоске. Если не сделаем это сейчас, спасать некого будет, — за подбородок Виолетту поднимает, оставляет слабый поцелуй в уголке губ. — Ксен что-нибудь придумает. А Вилка слова уже чужие не слушает, лишь только глупо лыбится, понимая, что ее даже игра в «тайные отношения» не ждет. А еще понимает, что их пару еще долго обсуждать будут. Но ведь от этого только веселее. — Даже они встречаться начали, а ты до сих пор нос воротишь, — недовольно Мирон тем временем выдает. Ведь после случая в лесу, когда тот наконец-то девственности лишился вместе с Мишель, он девушку всеми силами добиться старается, только вот она словно неприступная крепость к себе парня не подпускает. — Мирон, отвали от меня, — уже в сотый раз Гаджиева вторит. — Мы уже вроде решили все, — глаза закатывает. — Неужели и здесь страсти кипят, — весело в разговор Юлька Чикина вливается. — У вас, типа, игра «кошки-мышки»? — У нас, типа, ничего, — тут же Мишель отвечает. — Вообще ничего. — Мне кстати всегда интересно было, — подает голос Саша. — Почему ты от нашего Мирона нос воротишь? И блондинка смущается в секунду, взгляд бросает в сторону, будто вспоминает о чем-то. А после вновь маску безразличия и сексуальности напяливает, делает вид, что ничего не было. — Не люблю, когда за мной по пятам бегают, — волосы назад убирают. — Может мне вообще неприступные нравятся, инфантильные и ненормальные? — Типа Чикиной? — смеется Третьяков, на Юльку пальцем указывает. — Очень смешно. Всё, вы мне надоели. Мишель Гаджиева с места встает, руку не подняв, из кабинета пулей вылетает. Скандалистов в недоумении оставляет. А выйдя из центра, тут же на бетонную лестницу на улице садится, сигарету закуривает, пересматривая вот уже десятый раз глупый кружочек в телеграмм канале Чикиной. *** В тот день у Мирона Миронова был уже десятый день рождения. В тот день все родственники как обычно собрались дома, в гостиной старый стол стоял, на котором десяток салатов был, жареная курица и торт наполеон. В тот день милый рыжий мальчик весело смеялся, играя с сестрой в очередную глупую игру. В тот день он надеялся, что отец не вернется с работы. А мама тем временем с родственниками взрослые проблемы обсуждали, натянуто улыбалась и надеялась, что тонна тонального крема сможет спасти от позора и от побоев мужа. И в тот день действительно, все могло иначе сложиться. В тот день Мирон мог задуть свечи, загадать желание, съесть любимый торт. А после открыть подарки, что так тяжело купить было из-за нехватки денег. В тот день он мог поделиться сладостями с младшей сестрой, которую скорее всего видит последний раз. Только вот маленький Мирон Миронов об этом еще не знал. Первые отголоски страха были получены, когда входная дверь неприятно скрипнула, а после послышалось громкое падение духов, обуви и пьяного отца. Только вот Мирон больше на такую ерунду внимания не обращал, надеясь, что отец уснет в коридоре, а утром вновь на работу уйдет, пропадет там еще на несколько дней. И еще не знал, что на самом деле отец его самый настоящий безработный алкаш-наркоман. Не знал, что пропадет он целыми днями вовсе не на работе, не на заводе, а в обычных притонах, пуская по вене. — И что это, блять, такое? — громким басом раздается в комнате. Празднование вмиг заканчивается. Вмиг стук бокалов перестает наполнять гостиную, вмиг две пары детских глаз уставляются на зашедшего нетрезвого мужчину. — Я тебе плохо объяснил, что нет у нас денег на эти ваши попойки, — на маму ребенка смотрит. — Я, блять, плохо тебя объяснил? — смеется. — А что это на лице у тебя такое? Штукатурка? — графин с водой хватает, содержимое на женщину выливает, отчего весь макияж расплывается, дав обзор на синее пятно под глазом. — Знай свое место. Со спины подлетает, под громкие крики родственников, в женские волосы вцепляясь. На себя тянет, в то время как мать двоих детей старается скрыть слезы. Ведь просто хотела сделать сыну приятно. Просто хотела увидеть улыбку ребенка на первый юбилей. — Мирон, возьми Лизу и идите в комнату, — шепотом произносит. — Я не хочу! — тут же темноволосая девчонка выпаливает. — Я хочу играть! Пара злых глаз останавливается на детях, а бутылка, что на столе стояла, тут же в руке отца оказывается. — Как же вы меня заебали, — глоток делает, к детям подходит. — И ты меня заебала, и ты, — указывает бутылкой на Мирона. — Марш в комнату, пока сами не получили! И Мирон Миронов, как самый настоящий защитник встает напротив отца, сестру прячем за спиной и смотрит злостно. События того вечера были смутные, расплывчатые. Мужчина, что еле на ногах стоял, разбитая бутылка и алые капли крови на красном ковре. Громкий крик матери и Лизы, окровавленные руки Мирона и разбитая голова. В глазах темнеет, тошнит и голова кружится начинает. В ту секунду в комнату вбегают пара людей в форме, отца ребенка забирают. Сирена скорой, перевязанная голова и будущий шрам на затылке, который навсегда в памяти запечатлеть такой веселый и такой ужасный день рождения. А еще в воспоминаниях Мирона хорошо отложились слезы младшей сестры Лизы, ее крепкие объятия и грязное платье в каплях крови. — Не переживай девочка-индиго, с тобой этого никогда не произойдет, — несколько раз за день рыжий мальчик повторял. В тот день Мирон последний раз видел сестру, маму и родственников. В тот день они ушли, оставив ребенка одного. Наверное, потому что он любви материнской не заслуживает, наверное он просто урод с огромным шрамом на голове, который никому в жизни своей не покажет. *** А тем временем пары к концу подходят, потому все скандалисты по своим делам расходятся, дабы переждать время, ведь уже через час они снова в подвале встречаются. Кира и Виолетта на траве рядом с корпусом сидят, рассказывая истории о детстве. Мирон нервно курит в стороне, Саша выслушивает его недовольство, а Мишель, Юлька Чикина и Руслана смотрят очередной подкаст на планшете. День этот довольно солнечным выдался, приятным и теплым. Будто и нет проблем больше, будто меньше чем через две недели они рисковать жизнями не будут. — Хочешь? — Виолетта леденец из кармана достает, который еще вчера украла из квартиры Киры. Мятный. — Хочу, — руку тянет, но не успевает, ведь брюнетка его быстрым движением себе в рот кладет. — Ну, так забери, — с улыбкой на лице. И Кире Медведевой много раз повторять не надо, она в сторону татуированной тянется с легкой ухмылкой и прикрытыми веками. — Блять, только не при нас! — со стороны лестницы Саша Третьяков кричит. — Зайдите за угол! А Мишель лишь лыбится приторно, потому что на самом деле в глубине души действительно рада за непутевую Виолетту Малышенко и холодную, как айсберг Киру. А еще Мишель надеется, что и на ее улице когда-нибудь будет праздник. Потому в этот раз она вновь соврала, что ей нравится очередной скучный и неинтересный русский сериал, который больше походит на ошибку природу. Она сюжет с подростками обсуждает, будто не видит актеров первый раз. — Вот этот, он тот еще пиздабол окажется, — Юлька Чикина пальцем показывается на мужчину в кадре. — Мужики они такие, один секс на уме. И коротко-стриженная вздыхает, потому что, вообще-то, ей уже семнадцать лет и она хочет отношений. Или хотя бы прочувствовать на себе первый поцелуй, подростковую влюбленность, а возможно даже и разбитое сердце. — Согласна, — шумно Мишель вздыхает, взгляд на Мирона бросает. — Я как опытная тебе говорю, если встретишь кого-то, то сто раз подумай, прежде чем спать. Иначе заведешь себе собаку-поводыря. — Наверное, в следующей жизни, — плечами пожимает. — Бля, а вот эта секси на самом деле! — снова к сериалу возвращается. А рядом с теми, в паре метрах, Мирон продолжал душу изливать, поджигая очередную сигарету. — Я просто, блять, не понимаю, что не так делаю. Все нормально было, а сейчас она такие вещи творит, — в сотый раз повторяет. — Может быть, ты ей просто не нравишься? — в тот же сотый раз отвечает Саша. — Исключено, — дым выдыхает. — Кто если не я? — Действительно, — Саша вздыхает, ведь на самом деле уже давно маленький секрет Мишель знает. Только вот скандалисты не знали, что с поляны той Кира и Виолетта ушли. Девушки, смеясь, по коридору бежали, за руку держались. Часто на половине пути останавливались, дабы в нежном поцелуе слиться. Там и могло продолжаться, если бы они дверь в кабинете у директора распахнутую не приметили. — Может, зайдем? — тут же идею Кира подает. — Ты уверена? А если Ксен быстро вернется, — проговаривает, но за девушкой в кабинет заходит. — В кабинете у директора у меня ещё не было, — усмехается, на стол садится. И Виолетта ухмылку эту только подхватывает. *** — Пять дней прошло, пять дней! Вы пять дней ходили ниже травы! Вы копили заряд или вам просто надоело быть хорошими и человечными?! Ксенофонтов Илья Владимирович из стороны в сторону ходил по своему кабинету, попутно вытирая стол мокрой тряпкой. А скандалисты в полном составе сидели на диване, старались подавить улыбки и усмешки. Потому что уже слишком вовремя они в тот кабинет попали, прямо тогда, когда девушки к кульминации подходили. А Кира и Виолетта словно помидоры красные сидели, голову вниз опустив. — У меня тридцать второй кабинет! Я даже не буду ничего, — за сердце хватается. — Так ладно, в наказание будете убирать лаборантскую, — задумывается. — В разные дни! Илья Владимирович за стол садится, документы подальше убирает. — Так, зачем вы меня выдернули с важного совещания? — спрашивает, вспоминая как пару минут назад он день рождения одного из учителей отмечал. — Мы узнали, что их проект под кодовым названием «Кронос», — начинает свой рассказ Саша. — Можем использовать это в нашем шоу. — Древнегреческий царь богов, хранитель времени и поедающий своих детей? — скандалисты кивают. — Допустим, это интересно. Что-то еще? — Ещё мы узнали, что у них целый штаб из врачей в подземелье сидит, — голос Виолетта подает, стараясь позабыть что бы несколько минут назад. — Скорее всего, на балу они тоже будут. И скорее всего замаскированы под обычных гостей, раз Высоцкий так сильно скандалистов боится. — Кстати, ты уже решила нашу проблему с балом? — вспоминает Ксен. Виолетта тут же смущается, мимолетный взгляд на Киру бросает. Ведь та слишком сильно руку ее сжимает, губы кусает. — Я в процессе, — выдавливает. — Я так понимаю, что надежда только на меня? Ничего нельзя сделать? — Малышенко, вот только не мне лишние проблемы создавать, — за голову берется. — Ладно, через десять минут встречаемся в подвале, будем переделывать сценарий под древних богов.