скандалисты

Проходя по узким улицам и утопая в холоде, Виолетта Малышенко задорно смеется в компании Ронни, перепрыгивает через лужи, иногда создает брызги и новые кроссовки портит. А Рони смех этот подхватывает, улыбается во все тридцать два зуба, рассказывает какую кашу ела на завтра и за что ее наказали на прошлой неделе. А ветер только гудит сильнее, от чего холод пробирается до мозга костей, оставляя за собой шлейф из приближающейся зимы. Вокруг люди ходят, злые, скучные и неинтересные. Виолетта на тех смотрит с осуждением, бессовестно тыкает пальцем, за спиной обсуждает. И тем самым только ближе к себе Вербицкую располагает, которую всеми силами пытается вывести на разговор по душам. Только вот все немного иначе с недавних пор. Блондинка смотрит на девушку по-другому. В ее карих глазах читается влюбленность, возможно заинтересованность. И разумеется, Малышенко это сразу замечает. По правде говоря, ей и самой нравится время проводить с обычной девчонкой из детдома. Она совсем о последствиях не думает, живет настоящим. Тем самым мысленно заставляет Вилку сопереживать ещё больше. А ещё мечтать, что ту рано или поздно переведут на обучение в центр для трудных подростков. И пусть Вербицкая слишком хорошая, дабы в такое место попасть — Виолетта надежды не теряет. И пока татуированная в девушке видела подобие сестры, Вероника Вербицкая видела потенциальную претендентку на отношения. — У меня уже все кроссовки мокрые, — сквозь смех произносит Вилка, прыгая на очередную лужу. — Может в кафе зайдем, погреемся? А у Рони глаза сверкать начинают, будто что-то необычное услышала. — На свидание приглашаешь, — шутит, но тут же с серьезным взглядом оппонентки встречается. — Я что-то не то сказала? — Нет, нет, — головой брюнетка мотает. — Задумалась просто. И мысли те вовсе не о предстоящем походе в кафе были. И даже не о милой блондинке, стоящей рядом. Вовсе не о погоде, а уж тем более не о детском доме Высоцкого. Голова занята парой карих глаз, уже родными татуировками и воспоминаниями о ночных похождениях в лесу. Все потому что несмотря на попытки, не поговорили. Не пришли к одному решению. И считается ли прогулка с Вероникой Вербицкой изменой? Считаются ли, казалось бы влюбленно смотрящие глаза? Считается ли натянутая улыбка и банальная вежливость? — Ты опять зависла, —смущенно рукой машет у глаз Виолетты. — Не бери в голову, — стараясь забыть. Хватает Рони за руку, тянет куда-то в сторону, прямо ко входу в уже знакомое кафе. Садится за первый попавшийся столик, делает заказ и продолжает милую беседу ни о чем. А после чувствует прикосновение на своей ладони, смущения и отводит взгляд в сторону. Потому что, по правде сказать, Виолетта Малышенко ни о ком другом, кроме Киры Медведевой думать не может. — Твоя знакомая такая странная, — шепчет сквозь улыбку Вербицкая. — Уже минут пятнадцать глаз с нас не сводит. — Кто? — непонимающе голову поворачивает. И та самая пара карих глаз больно ударяется о взгляд Виолетты. Серьезная, безэмоциональная, жутко ревнивая. Кира пальцами газету сжимает, в то время как рядом сидящий Саша старается подавить надвигающийся смех. И все это действие похоже на дешевый роман, где ревнивая жена следит за неверным мужем. Старая газета в руках, чашка остывшего кофе и черные очки на глазах. Виолетта улыбку давит, губы сжимает, мысленно смеясь над невозмутимо холодным лицом блондинки. Отворачивается назад, беседу продолжает, совсем не задумываясь о том, что говорит. — Я отойду на пару минут, — выдает Виолетта. — Припудрю носик. Будто в тумане встает с места, будто в тумане идет до туалета, останавливаясь рядом с дверью и переводя дыхание. Виолетта напротив зеркала встает, холодную воду включает, а после умывается, тяжко вздыхая. Рассматривает свое отражение, татуировки на лице, тоннели в ушах и вид усталый. И вроде бы все в жизни девушки складывается донельзя правильно… что-то все равно мешает спать. — Ты русских романов пересмотрела? — через зеркало смотрит на вошедшую блондинку. — Не обольщайся, это была идея Третьякова, — Кира руки на груди складывает, глаза закатывает. — О чем говорили? — будто между строк бросает. — А тебе то какое дело? — с легкой ухмылкой. Потому что разговор этот больше походит на игру, на перетягивание каната или драку подушками. И есть одна лишь только цель — больнее уколоть. Кира ближе к девушке подходит, зрительный контакт через зеркало не разрывает. Плотно к спине чужой прислоняется, вдыхая запах ментоловых сигарет. А ещё бутылки дешевого вина на утро и геля для душа с запахом морского бриза. — Просто спросила, — будто бы нехотя отвечает. — Узнала что-то о Высоцком? — А кто сказал, что мы обсуждали его? — с ухмылкой отвечает Виолетта. — У нас полно тем для разговоров. — Надо же, — с той же улыбкой. — Каких же? — А вы с Третьяковым просто решили кофе выпить или за мной следили? — переводит тему. — Или ты просто ревнуешь меня к Рони? И Кира Медведева хмыкает, на вопрос не отвечает, отмалчивается. — Ну, так и думала, — говорит Вилка и оборот вокруг себя совершает. Теперь две девушки совсем по-другому выглядеть стали. Цепкой хваткой Кира опирается об умывальник, в то время как Виолетта пристально в чужие глаза смотрит, соблюдая дыхание девушки, повторяя за той. Малышенко, можно сказать, попала в плен, в клетку со зверем. Только вот Виолетта Малышенко не из тех, кто будет бояться. Наблюдает за поведением блондинки, жадно изучает каждое движение, иногда повторяя незначительные изменения в теле. Наверное, так и выглядит привязанность. — Сегодня у меня, — бросает Кира, оставив легкий поцелуй на щеке. Девушке уборную покидает, оставив Виолетту в смятении. Наверное, она думала, что все будет как обычно: перепалка, жаркий поцелуй, вид, будто ничего не произошло. Потому, повернувшись вновь в зеркало рассматривает лицо, дотрагивается до места мимолетного поцелуя, будто помнит это нежное прикосновение губ. Малышенко умывается холодной водой, трясет головой, натягивает улыбку и выходит обратно в зал, где замечает рядом с Рони два шпиона, выведывающих информацию. Татуированная в сторону своего столика идет, рядом с Вербицкой садится, обнимая девушку за плечи. Только вот ревность она таким способом вызвать уже не сможет, потому что Кира с этого дня уверена, что Виолетта делает это назло. А значит, чувствует. — Встаем в семь утра, идем на уроки, как обычные люди, — будто рассказ продолжает Рони. — Ты не пойми нас не правильно, нам просто очень интересно, как ты живешь. Друзья Виолетты, наши друзья. Да, Кира? — Саша под столом девушку по ноге бьет. А блондинка лишь вздыхает, мимолетно глаза закатив. — Ага, конечно, — старается улыбку на лицо натянуть. — А как у вас с медициной вообще? Если, например, ребенок упадет и ногу повредит? В больницу едете или медсестра работает? — Вообще, нам наверное нельзя рассказывать про внутренность детского дома, — смущенно. — У нас на самом деле очень большой штаб врачей, но видим мы их редко. — В смысле большой? — втягивается в разговор Виолетта. — Я к тому, что просто очень часто видела людей в халатах, но в самом детском доме они не работают. Да и странно это было бы, у нас очень маленький кабинет для медсестры, — пожимает плечами. — Если случай действительно серьезный, то ребенка ведут на цокольный этаж. Рони тут же губы поджимает и понимает, что этого она говорить не должна была. — Цокольный этаж? Типа, у вас есть какое-то подземелье? — будто в шутку Саша говорит. — Звучит стрёмно. — На самом деле всё не так, как вы думаете. Я сама там ни разу не была, мне друзья рассказывали. Наверное, там просто старые кабинеты, в которых сидят врачи на особый случай. Либо, комнаты для персонала, — пожимает плечами. — А ты случайно не хочешь ногу сломать, чтобы туда попасть и побольше узнать об этом загадочном месте? — с оскалом Кира говорит, но тут же вновь удар ногой под столом получает, только в этот раз уже от Малышенко. — Не слушай ее, — произносит Виолетта, мысленно проклинает Медведеву за ее прямолинейность и своенравный нрав. — А как попасть туда? — Я как будто на допросе сейчас, — смущенно. И скандалисты тут же в себя приходят, понимая, что действительно слишком далеко зашли. А еще понимая, что назад пути нет и они на финишной прямой. —Извини, мы просто пытаемся быть дружелюбными, — с натянутой улыбкой Саша говорит. — Так, как туда попасть? — с той же улыбкой голову на сплетенные пальцы кладет. — Не знаю, — недоверчиво. — Наверное, через кабинет Владлена Викторовича. Телефон, лежащий на столе, неприятный звук издает, который говорит о том, что Рони сообщение пришло. — Я отойду на пару минут? Позвонить нужно, — ответа не дожидается, встает с места и удаляется за дверьми кафе. Скандалисты выдыхают тут же, поочередно откидываясь назад. Виолетта руками по лицу проводит, усталость свою показывает. В то время как Саша быстро пальцами перебирает, складывает мысли в один клубок. — Ладно она, — пальцем на Киру показывает. — А ты то здесь как оказался? — Он же все равно не ответит, — говорит за парня Медведева. — Выходит, мы были правы. — Круто конечно, что мы в информации удостоверились, но ничего нового все равно не узнали, — Саша задумывается. — Она пиздец как их боится. — Посмотрела бы я на тебя, если бы ты каждый день людей в халатах видел, — Виолетта глаза закатывает. — Неплохо было бы узнать про их штаб врачебный. Хотя бы цифру. — Скорее всего, их имена мы видели на стенде заброшенной столовой, — делает умозаключение Кира. — Вас не смущает, что в детском доме целая орава врачей, а властям на это плевать? — Думаю Ксен прав, и среди ментов действительно завелась крыса. — Может быть, твой участковый? — шутит Медведева. — Очень смешно. — недовольно. — Начнем с того, что дядя Витя хороший. А закончим тем, что он друг Ксена. К тому же, мы говорили с ним о скандалистах. Он ничего не знает и сам не понимает, почему должен гоняться за кучкой детей. — Значит, нас до сих пор ищут? — усмехается Саша. — Еще и несколько отделов натравили. Видимо, мы и правда опасные. — Мне одно покоя не дает, — вспоминает Кира. — Та бабка, которая на Виолетту гнала. Та же бабка была в столовой в тот день, говорила с той медсестрой. И та бабка, чье имя написано на стенде. — Мы же выяснили, что она правая рука Высоцкого, — непонимающе Вилка произносит. — А вы замечали, что у нее постоянно одна и та же папка в руках? В день, когда она встретила Виолетту, когда была в столовой, когда на нас была облава. И насколько я помню, на той папке вовсе не герб детского дома был. — Точно! — тут же Саша выкрикивает, телефон достает. — Я скриншот делал. На нем видно, что за знак на папке. Сначала показать хотел, но подумал, что ерунда какая-то, — снимок показывает. А на папке той золотой знак, все место занимающий. Крест перевернутый и дуга сверху. И буквы, не похожие ни на русский, ни на английский. — Это знак Кроноса, — спокойно говорит Виолетта. — Я даже объяснять не буду откуда я это знаю, — на выдохе. — А сверху слово «Кронос» на греческом. — Это тот, который детей своих поедал? У них есть чувство юмора, — усмехается Кира. — Знак древнегреческого бога, титана. И тоже не буду объяснять, откуда я это знаю. — Выходит, их проект под кодовым названием «Кронос»? Ксену это понравится. — Фанаты мифологии, — продолжает мысль Виолетта. — Я начинаю бояться их еще больше. Интересно, какие у них мотивы… брать имя бога, который… Договорить не успевает, ведь рядом с ней садится Рони, запыхавшись. — Извините, что долго, но мне срочно нужно домой, — быстро выдает, вещи свои собирает. — Мы тоже пойдем, поздно уже, — отвечает за всех Саша. И подростки все вместе выходит из кафе. Третьяков тут же машет в знак прощания и быстрым шагом домой направляется, дабы как можно больше прочитать информации о древнегреческой мифологии. А Виолетта и Рони обнимаются, в то время как блондинка к губам татуированной тянется, в поисках поцелуя. Только вот Малышенко голову, поворачивает и губы Вербицкой на щеке девушки оказываются. Смущенно улыбнувшись, Рони прощается с девушками и в сторону детского дома направляется. А Кира, увидев, что блондинка наконец-то их покинула, только ближе к Вилке подходит, большим пальцем по щеке татуированной проводит, будто вытирая место недавнего поцелуя. — Так лучше, — с безобидной улыбкой. *** День тот семимильными шагами к вечеру близился. Спустя полчаса девушки уже в квартире Киры находились. Виолетта, зайдя в коридор, первым делом обувь сняла и побежала на кухню, хватая несколько конфет со стола. Удобно устроившись на диване и ноги в позе лотоса сложив, принялась помещение рассматривать, запоминая каждую деталь. А к тому времени Кира рядом села, совсем не понимая, что брюнетка задумала. — А что мы будем есть? — весело спрашивает, собирая горсть их фантиков. — Можем приготовить что-нибудь, — будто выдавливает, через себя переступает. — Вместе. Вилка весело кивает и в сторону холодильника бежит. И последующий вечер донельзя правильно складывался. Собрав все продукты на столе, подростки решили, что сами пиццу приготовят. Первым делом девушки ингредиенты нарезать стали, болтая о чем-то своем, истории из жизни рассказывая и временем вместе наслаждаясь. Наверное, это первый раз, когда Виолетта Малышенко и Кира Медведева вот так вот вместе могут время проводить, совсем не думая о том, что будет дальше. А спустя еще сорок минут вся кухня была погружена в белый туман из-за просыпанной муки и в веселый смех двух девушек. Виолетта хвостиком за Кирой бегала с остатками муки, надеясь просыпать содержимое пакета ей на голову. — Я тебе говорю, отстань от меня! — весело кричит Медведева, бегая вокруг стола. — Ты первая начала! — так же весело Вилка отвечала. Она, полностью белая, отдышаться старалась и дух перевести, а после отомстить. — Ты сама попросила подсыпать муки! — Ну, не на меня же! — резко с места подрывается и Кире подбегает, думая, что та назад отбежит. Но в этот раз все иначе случилось, наверное, как в самом красивом фильме про любовь. Вилка в грудь Медведевой врезается, вверх глаза поднимает, продолжат пакет муки держать в левой руке. — Я ведь всё равно не отстану, — легким шепотом говорит Виолетта. — А мне надоело бегать, — тем же шепотом произносит Кира. И Малышенко руку вверх поднимает, муку на голову девушки сыплет, окутывая кухню в новый клубок белой дымки. А Кира улыбается, не сдвигаясь с места. — Ты мне нравишься, — с улыбкой блондинка произносит. — Ты мне тоже нравишься. Пять секунд, что в молчании были проведены, вечностью казались, и наверное, непосильной ношей. — Я вообще-то серьезно. Говорю же, мне надоело бегать, — спокойно и размеренно, будто ждет, что отвергнут. — Это ты мне таким тупым способом решила предложить встречаться? — сквозь улыбку Виолетта говорит, на стол садится. А Кира только глаза закатывает, руки сложив на груди. — Я с тобой вообще больше разговаривать не буду, — будто обиделась. — Ага, потом договоришь, — весело Малышенко произносит, Киру на себя тянет, вовлекая в поцелуй.