скандалисты

Девушки в сторону лагеря направляются, совсем позабыв о том, что темнота только сильнее сгущается. Не разговаривают. Молчат. И вовсе не от неловкости, что в воздухе витает. Все потому что сказать больше нечего, будто бы и все произнесено уже. А ещё, так или иначе, Виолетта и Кира остаются подростками. Подростками, не способными совершать взрослые поступки, разговаривать и выяснять отношения. Это скучно, не интересно и не экстремально. Костер освещает несколько палаток, а также мужчину, сидящего на одном из пеньков, попивающего очередную бутылку темного нефильтрованного. Илья Владимирович оценивающе смотрит на неопрятный вид скандалисток, усмехается, а после выдает: — Вы в канаву упали? — сам над своей шуткой смеётся, взглядом стреляет на место рядом с собой. А девушки кивают безмолвно, садятся рядом, попутно убирая еловые иголки из волос. Ксенофонтов протягивает почти пустую бутылку пива, на что подростки отрицательно головой качают. Наверное, все потому что они достаточно пьяны друг другом. — Мы уже завтра едем домой, да? — с надеждой ноет Вилка. Ведь, несмотря на действительно необычные каникулы, брюнетка так и не смогла смириться с вечным жужжанием рядом с ухом, холодом и сыростью. И за спинами в тот момент слышатся стоны, исходящие из палатки. Женский и мужской. Илья Владимирович внимания уже давно не обращает и себя корит за то, что разрешил Мишель и Мирону занять одну палатку на двоих. — Да, Малышенко, завтра, — слегка вздыхает. — Надеюсь, вас я слушать не буду всю ночь? — Обижаете, Ксен Владимирович, — Виолетта ответа не дожидается, в сторону свободного ночлега направляется. А там двуспальный матрас, теплое одеяло и приглушенный свет фонаря. Наверное, этот кемпинг не так плох, когда можешь в объятиях чужих засыпать, слушать сопение и греться. — Уебешь мне ночью, я тебя убью, — спокойно говорит Кира, отвернувшись на бок. И Вилка лишь недовольно хмыкает, также отвернувшись, руки положив под подушку. Снова холодно, темно и скучно. Так и могло дальше продолжаться, если бы не цепкая хватка Киры, руки на талии брюнетки и нежное сопение в шею. Потому, девушки в обнимку засыпают, не проронив и слова. Ведь все, что можно было сказать и сделать, они прошли в лесу. А утро в тот день жарким выдалось вовсе не от солнечных лучей, так активно пытающихся пробраться в самые сокровенные места палатки. Жар от тел исходил, что плотно к друг другу прижавшись, всю ночь провели вместе. Безумно тактильная Виолетта Малышенко всю ночь самые страстные сны видела, иногда просыпалась, улыбалась и вновь глаза закрывала. Ведь все так просто закончиться в один миг может. Они подростки. Подростки, которые так и не решили, кем друг другу приходятся. Выйдя из палатки, с остальными скандалистами встретились, выпили чая из жестяной посуды, съели яичницу, приготовленную на огне. Несколько шуток в сторону Мишель и Мирона, разумеется, отпустили, так и не узнав, что прийти они к этому мечтали вот уже целый год. — Я просто прошу вас в следующий раз быть тише, в чем проблема? — не выдерживает сонная Чикина. — У меня палатка рядом с вами стояла, вы меня заебали. Кролики, блять. — Просто твой девственно чистый ум никак принять не может, что люди имеют свойство заниматься сексом, — отвечает Мирон, пропустив мимо ушей недовольство Юльки. — Да, девочки? — глазами стреляет на Киру и Виолетту. — Я открою тебе секрет, но когда люди спят, они спят, — Виолетта глаза закатывает, на вилку накалывает яичницу. — с закрытыми глазами и видя сны. — Значит, прогулка по ночному лесу не принесла свои плоды? — задается вопросом Саша, встрявший в разговор. — А вот это уже не твое дело, — на защиту встает Кира. — Какие скрытные, — рассмеявшись. — Илья Владимирович, мы когда назад поедем? Я не выдержу и часа в компании с ними, — вилкой скандалистов обводит. — Они только и могут делать, что в лесу часами пропадать и в палатке закрываться. — Через час начнем собираться, а после и автобус приедет. Надеюсь, вы наконец-то отдохнули и забыли о своих проблемах городских. Потому, завтра утром встречаемся в подвале, где я расскажу вам, что делаем дальше, — с улыбкой. — А вы что думали? Хватит с вас каникул. — Ксен Владимирович, так не честно! — вновь ноет Юлька Чикина. — Расскажите сейчас! — Наверное, Ксен Владимирович хочет, чтобы мы посетили ежегодный бал в детском доме, мне Рони про него рассказывала, — Вилка пожимает плечами, услышав рядом с собой протяжный вдох Киры. И это радовать не может. — Молодец, Виолетта, меня опережаешь. Еще немного и подсидишь, — сдается. — Ежегодно Высоцкий для детей проводит бал. С камерами, журналистами, скучными речами и самодовольной улыбкой. Потому, от этого мероприятия будет зависеть исход войны. — А можно как-то решать наши проблемы без участия Вербицкой, — под нос Кира произносит, заставив Виолетту глупо лыбиться. — Я к тому, что она нас раскрыть может и рассказать остальным. Ничего больше. — Рони хорошая, она нас не сдаст, — на нервах играет. — Но рассказывать и правда не стоит, она слишком доверчивая для того, чтобы Высоцкому поверить. — Осторожно со словами, а то Кира из последних сил держится, — со смехом Мирон говорит. — Хуйню не неси, — выпаливает, но тут же вспоминает о том, что рядом директор центра сидит. — Извините, я случайно. Проговорив, наверное, еще час, скандалисты собирать палатки начали, как обычно спорить и друг друга задирать. И к вечеру подростки назад в город вернулись, который вовсе и не изменился в их отсутствие. Все тот же приторный запах коррупции, денег, бедности и несчастных людей. Подростки по разным сторонам разошлись, ведь скоро они целыми днями будут пропадать в подвале, вынашивая их последний план. С этих пор группа «г» станет примерной и образцовой, из-за чего многие учителя будут их стороной обходить, бояться, что спугнуть их добрый нрав могут. Но, по правде говоря, времени на шалости не было действительно. Жизнь превратилась в день сурка. Утро, банка энергетика на завтрак, скучные пары, на которых они дальнейшие действия обсуждали. А после долгие часы в подвале, выучивание новых движений, рисование плана здания, дабы комнаты новые добавить. Частые ссоры и точно такие же частые разговоры о разном, шутки, смех, и возможно, даже объятия. В дальнейшем, эти четырнадцать дней скандалистов свяжут как никогда, только они об этом пока не знают. Потому на второй день они также время проводили в подвале. Чикина собирала новое взрывоопасное устройство, надеясь, что не подорвет здание. Руслана, как обычно, клацала по кнопкам ноутбука, печатая текст, который ей Мишель диктует. Саша и Мирон чертили план детского дома, иногда споря о том, где дверь находится. А Кира и Виолетта раскрашивали баннер огромный, который, по их мнению, должен взгляд публики завлечь. Они не спят, не едят, не отдыхают. Скандалисты действительно ушли в тень. Уже на четвертый день о них в газетах писать перестали, ведь раньше они оставляли хотя бы какие-то напоминания о себе. Например, Мишель частенько оставляла тэг на зданиях ратуши, суда и других, опасных для ее жизни местах. В интернете больше не появлялись страшные и пугающие факты, которые Руслана с легкостью находила и публиковала. Будто бы оппозиционное движение исчезло. И только обычные зеваки на форумах в первые дни застоя написать успели, о том, что скандалисты вовсе не борцы за свободу слова, а обычные вандалы, уничтожающие город и нападающие на детский дом. Это было правильно. Правильно для того, дабы действительно залечь на дно. В тот день, после планового собрания, подростки разошлись, а Виолетта Малышенко, как обычно, направилась к своему участковому, чтобы отметиться, конфеты с чаем поесть и поболтать о жизни. За столом, словно на троне, сидел Виктор Михайлович, кусая ногти из-за привычки и рассматривая что-то в компьютере. В то время Вилка действительно ела конфеты, рассказывала о том, как она съездила в лес вместе с Ильей Владимировичем. — Потом Ксен Владимирович научил нас определять стороны света по муравейникам, прикиньте, — радостно говорит, болтая ногами. Но ответа не следует. Первый раз, наверное, в ее жизни. Вилка недовольно хмыкает, с места встает, направляется в сторону мужчины в форме и самовольно заглядывает в компьютер. А после глаза округляет и поджимает губы, ведь видит статью о скандалистах, фотографии, комментарии, злые отзывы. — Это вы что читаете? Фанфики? — осторожно спрашивает. — Не знаешь их? — Виолетта головой отрицательно мотает. -Скандалистами себя называют, вот всему отделу поручили их найти и арестовать. — Это что они такое натворили, что их целый отдел ищет, — рассмеяться старается. — На вид кучка детей, — сквозь ком в горле. — Вандализмом занимаются, так ещё и прикрываются тем, что во благо города трудятся, — со вздохом. — Устал я от вас уже. — Чего это от нас? Я их не знаю. Почему от нас? Ерунда какая-то, — быстро и невнятно Малышенко говорит. — От подростков я устал. Каждый день вас пачками в отделе вижу. И ведь неймется вам, постоянно приключения на одно место находите, — снова смотрит в экран. — А вот они, — пальцем показывает. — Действительно люди плохие, которых нужно наказывать. Но не переживай, после их нападения на детский дом, они знатно испугались, на связь не выходят вот уже четыре дня. Наивные, думают, что им поможет, — со смехом. — Виктор Михайлович вы как-то слишком злостно относитесь к ним. Они ведь просто дети. — Они вандалы, Малышенко. Прежде всего они вандалы. И Виолетте Малышенко становится не на шутку страшно. Ведь они не просто вершат правосудие, но еще и своей свободой рисковать успевают. *** — Серьезно? Прямо босиком? — воодушевленно спрашивает Кира, лежа на матах и рассматривая свои татуировки. — Да, зимой по снегу, — усмехается Виолетта. — Я же говорю, меня больше всех из вас любила мать. — Меня назвали Мирон Миронов, как думаешь, меня любили? — подает голос Мирон, на турнике подтягиваясь. — Жесть, они даже париться не стали, — продолжает диалог Юлька Чикина, на стуле катаясь. — Вы еще мою историю не слышали! — Слышали, — тянет Саша. — Раз сто, — и все поддакивают. Все кроме Вилки. — Что ещё за история? Рассказывай, все равно Ксен еще не скоро придет, — плечами пожимает. — Тебя, типа, заставляли посуду мыть и убираться? — Хуже, — с грустной улыбкой. — Я тогда мелкая была, к бабушке любила ездить в деревню. И был кот у меня нереальный. Все называли его Сёма, но для меня он был Сёмануил, — со стула встает, садится на маты. — И рядом с нами жила какая-то старуха, вечно пытающаяся детям мозг вынести. Знаете, по газону не бегать, в мяч не играть, под окнами не орать. Но больше всего на свете она не любила Сёмануила. До сих пор не понимаю почему, что он, блять, сделал ей. И в один день я гуляла допоздна, домой вернулась, а бабушка говорит, что та старуха куда-то моего кота забрала! Скандалисты словно в первый раз эту историю слышали, старались подавить слезы наступающие. — Я в свои семь лет, разумеется, пошла разбираться. И тогда я узнала, что Сёмануила больше нет… — дрожащим голосом. — И это было её рук дело. Не хочу говорить, что случилось, слишком тяжело. — Блять, — шепчет Виолетта. — Это было связано с огнем, поэтому я ее проучила. Сожгла ей баню, но блять, разве какое-то ебанное здание стоит жизни животного? — сквозь слезы. — Против меня тогда все ополчились, типа, что мне спички нельзя в руки давать. Что я сумасшедшая, — рыдает навзрыд. — Но ведь… Договорить не успевает, ведь оказывается в объятиях Киры Медведевой, в то время как Виолетта понимает, откуда маленькой девочки пиромания развилась. Она ненавидит, презирает и сочувствует Юле Чикиной. А в тот момент в подвал Илья Владимирович заходит и непонимающе подростков осматривает. — Что случилось? — Юля рассказала Виолетте о Сёме, — Ксен губы поджимает, вспоминания ужасную историю, когда слова эти слышит. — А Руслана где? И все по сторонам смотрят, понимая, что Русланы Ефремовой действительно все это время с ними не было. *** Руслана слезы скрывать старается, вцепившись в сиденье машины, и смотрит на пролетающие мимо здания, машины стоящие на красный свет и понимает, что рано или поздно ее жизнь закончиться может. — Блять, какая же ты нахуй ебанутая, — сквозь зубы пьяный парень произносит, только сильнее давит на газ, совсем светофор не замечает. — Останови машину, пожалуйста, я выйду, — полушепотом говорит. И вот от настоящей и жизнерадостной Русланы уже не видно ничего. Только глаза полные страха и желание выжить. — Ну, так выпрыгни, блять, — кричит. — Я еще раз повторяю, кто это был такой?! — Я же говорю, что он просто у меня время спросил. Это друг Кристины, я его не знаю, — шмыгая носом. — Пожалуйста, останови машину. Ты пьян, — пытается дотронуться до руки, что на коробке передач покоится, но тут же дергается от страха. — А еще я накурен и что дальше? Не нужен такой тебе, да? Или у тебя синяки зажили. Шалава, — слова выплевывает. — Я тебя боюсь, — уже не в силах слезы сдерживать. — Мне надоело терпеть такое отношение к себе. Ты каждый раз пьешь, закидываешься, а потом агрессию на меня выкладываешь. Думаешь, это нормально? — будто бы смелости набралась. — Чего, нахуй?! И дальше все как в тумане. Рука, летящая в ударе. Глаза, полные страха. Быстрая мысль. Боязнь. Женские руки на руле и столкновение. Сирена. Скорая помощь. Черный пакет на носилках. Плачущая Руслана Ефремова на асфальте. Толпа. Группа парней, рядом стоящая. — Ты хотя бы слово скажешь или тебя заставить?! Он из-за тебя умер, из-за тебя! И Руслана смотрит куда-то поодаль, молчит. Ведь видит перед собой уже бывшего, мертвого парня, уже готового нанести новый удар. *** С тех пор девушку странные видения не покидают. А еще ее не покидает галлюцинация парня, что говорить не может перестать. Обвинения. Угрозы. Признание в любви. Ненависть. Руслана Ефремова изо дня в день слушает оскорбления в свой адрес, пусть и все это, на самом деле лишь часть её фантазии. С того дня темноволосая не проронила ни слова. И не ясно, от шока испытанного или из-за того, что боится мертвеца перебить. А голос в голове каждый день страшные вещи шепчет, из-за чего мысли на маленькие кусочки разламываются, не собираясь назад. Даже сейчас, пропустив очередной сбор скандалистов, Руслана рядом с могилой стоит, держа в руках ноутбук и две красные гвоздики. Слезы смахивает с щек, старается не замечать галлюцинацию, рядом стоящую. «Два года уже прошло, а ты только три раза ко мне приходила» «Ты виновата» «Как же хочется снова ударить тебя» «В тот день ты должна была умереть, а не я» «Друзей себе нашла новых, но разве они помогут тебе избавиться от меня» «Жалкая» Только вот на этот раз что-то изменилось. И пусть Руслана говорить действительно не может, она кристальными глазами смотрит на могильную плиту, дрожа от холода или от страха. А после кладет свой ноутбук рядом с венком. Ноутбук, который когда-то ей бывший парень подарил. Потому что сегодня тот день, когда она, наконец, себя готова простить и жить дальше. Руслана кладбище покидает с улыбкой на лице и свободой в мыслях. Ведь теперь она не одна. Теперь она не чувствует себя одиноко.