скандалисты

Группа «г» словно отдельное общество сидят на паре по анатомии и фильм про животных смотрят. И не ясно, наказание это, или действительно интересная пара для развития их умственных способней. А тем временем женщина в строгом костюме каждого из подростков грозно рассматривает и следит за тем, чтобы те в телефонах не сидели, на парте не спали, на заднем ряду не болтали. И похоже это было действительно не на центр для трудных детей, а на самый настоящий концлагерь. Виолетта Малышенко, оперившись на руку бездумно в одну точку пялится, пусть на самом деле и спит с открытыми глазами. Всю ночь девушка общалась с милой блондинкой по имени Ронни, скидывала ей смешных котиков и договаривалась о следующей встрече. Руслана, сидящая рядом, пальцы заламывает, и суставы мнет, ведь уже несколько часов находится без компьютера любимого. Она пирсинг на лице крутит и губы кусает, кажется, ещё немного и выпрыгнет с места, убежит в подвал новые программы проверять и жизнью наслаждаться. И только один Мирон смог ненадолго из ада сбежать, отпросившись в туалет. Подростки, по правде говоря, нехило завидовали парню и считали, что он просто напросто является любимчиков у злого преподавателя. — Третьяков, руки на стол! — грозный возглас по всему помещению разносится эхом, наполняя кромешную тишину хотя бы каким-то признаком жизни. И Саша недовольно телефон в задний карман джинсов кладет под легкие смешки остальных. Ведь это сложно — сидеть вот так на одном месте и действительно учиться. Особенно, когда прежде ты подобным никогда не занимался. Чикина места себе не находит, она на стуле елозит, ложится, тут же с места подрывается, когда вспоминает про правила. А Мишель и вовсе бездумно пинает стул напротив себя, потому что заняться больше нечем. Не смотреть же им фильм о том, как размножаются обезьяны. Особенно, когда глупые шутки категорически запрещены. И звонок в такие моменты становится непосильной ношей. И мысли о том, что тогда в десять лет не нужно было воровать жвачки в магазине, вскрывать машины и бегать от полиции. Если бы не это — подростков бы здесь не было. Жаль, что умные мысли приходят после. А через секунду во всем помещении свет выключается и только уличные фонари освещают комнату в сумраке вечера. В такой ситуации нужно либо засыпать, либо паниковать. И Виолетта Малышенко, разумеется, выбрала второй вариант. — Это чё такое, — выпаливает та, дергаясь, словно проснулась от кошмара. — Панику не наводим, сидим в кабинете, — подает голос преподаватель. — Возможно, пробки вышибло. Я до Ильи Владимировича дойду, а вы остаетесь на месте! — все также властно, будто купила души невинных детей. И все послушно кивают, а после провожают удаляющую спину учителя взглядом. Чикина, как самая главная заводила, с места подрывается и начинает кости разминать, хрустеть и тянуться после долгих посиделок. — Юлька, ты не слышала, что Лаурка Мальбертовна сказала? — говорит в пустоту Виолетта, потому что боится женщины этой больше, чем полицию. — Мне сидеть надоело. Мне скучно. Я хочу пить и в туалет! И я хочу есть, играть в телефон, в конце концов! — обратно на парту ложится, голову руками закрывает. — Может, свалим? — как ни в чем не бывало, предлагает Мишель Гаджиева. — Мне кажется, она не вернется. — Вам жить надоело? — закатывая глаза, говорит Саша. — Давайте, куда пойдем? — тут же в лице меняется. И Юлька радостно хлопает в ладоши, топает по полу, пока остальные недовольно ноют и не знают, куда себя деть. — Можем Мирона найти и спрятаться в подвале, она нас там не найдет. И после удачной мысли Юльки Чикиной, все подрываются с места, по всему центру расходятся, светя фонариками на телефоне. — Не иди за мной, ты меня раздражаешь, — шепчет Кира, оборачиваясь назад и встречаясь взглядом с Виолеттой. — Это ты идешь, куда я хочу, — так же шепотом отвечает, пока не врезается в очередную парту, почему-то стоящую посреди коридора. — Блять! Кира Медведева в сторону девушки фонариком светит и смеется сквозь зубы. Возможно, первый раз она делает это искренне, а возможно у Вилки просто атрофировался мозг и ей показалось. Она ушиб свой натирает, в сторону блондинки идет, старается как можно сильнее глаза открыть, ведь телефон разрядился, а другого источника света у нее нет. И глупо было думать, что распахнутые глаза помогут ей начать видеть в темноте, словно кошке. — Посвети, может быть, я ногу сломала! — Было бы славно, — недовольно тянет и светит в сторону татуированной. А в ту секунду где-то за спиной грохот разносится, от чего Кира телефон на пол роняет, назад пятится и на гаджет свой ногой встает. Свет вмиг потухает, оставляет девушек в кромешной темноте. — Это всё из-за тебя! — телефон поднимает, оценивает масштаб трагедии. — Что мне теперь делать, я нихуя не вижу. — Давай в подсобку зайдем, может быть там фонарик есть, — Вилка плечами пожимает, а после мертвой хваткой вцепляется в плечо блондинки. — Не смотри так на меня, я тоже нихуя не вижу. — Я и не смотрела, — и звучало это действительно абсурдно, ведь в таком темном коридоре без окон действительно невозможно разглядеть даже свои руки. — Я же чувствую, — губу закусывает и тянет девушку за собой, в то время как та по непонятной причине трястись начинает, будто её в холодильнике закрыли. А через секунды две девушки оказываются в тесном помещении без окон и любых других источников света. — Ебать здесь хлама, — тянет Вилка, на ощупь стараясь рассмотреть каждую деталь. — Прикинь, здесь даже настольный футбол есть! Почему мы никогда в него не играли? Кира по сторонам головой мотает, пальцы заламывает и прерывисто дышит, пока не слышит хлопок двери и не вздрагивает на месте. Подбегает к дереву, бьётся плечом, открыть старается, только вот получается это плохо. Темнота и только две пары горящих глаз, а также безумная боязнь темноты у Киры Медведевой, о которой она, разумеется, никогда никому не рассказывала и более того не собиралась. — Ты здесь? — быстро выпаливает, метясь из стороны в сторону, пока во что-то не упирается и не вскрикивает от страха. — Ай, ты на ногу мне встала! Не видишь что ли, ушла, — недовольно отвечает, а если бы было светло, блондинка бы заметила, что Вилка ещё и глаза как обычно закатила. — Кажется, дверь заклинило, здесь придется сидеть, пока нас не найдут. А Кира только быстрее метаться начинает, в дверь биться не только плечом, но и ногами, образовывая шум, который только мертвый не услышит. — Ты ненормальная? Успокойся, — говорит Малышенко и по нелепой случайности одну из коробок роняет. — Кто здесь?! — Пиковая дама, сейчас съест тебя, — усмехается брюнетка. — Ты чего дёрганная такая? Темноты боишься? — Ничего я не боюсь, — Кира на пол садится и смотрит в одну точку, ногти на пальцах грызет. — На меня кто-то смотрит, — замечает странное шевеление где-то в углу. — Я же говорю пиковая дама, — а после слышит, как девушка дышит словно смерть увидела. — Нет здесь никого, только мы. Только вот Кире уже все равно. Она пальцы в волосы запускает, оттягивает их и смотрит по сторонам, качаясь на одном месте. И воздух в легких заканчивается, и стены давят, и пара глаз смотрит прямо в душу из дальнего угла, и голоса в голове появляются. И Вилка прекрасно понимает, что Медведева просто боится слабости признать, что прямо сейчас умрет от страха или от остановки сердца. Она рядом садится, слегка до спины дотрагивается, от чего та вздрагивает и вмиг белеет. — Да я это, — медленно спину поглаживает. — И нет здесь никого больше, я пошутила. — Это не успокаивает, — шепотом. Малышенко хмыкает недовольно, с места своего встать собирается, пока не чувствует как чужая ладонь ее руку накрывает и назад тянет. — Нет, останься, — проговаривает Кира. Виолетта руку свою обратно на спину девушки кладет, слегка приобнимая. Она узоры вырисовывает, лишь ногтями проводя по светлой футболке, а после слышит, как дыхание у блондинки нормализуется и улыбается, потому что знает, что в кромешной темноте никто этого не увидит. — Тебя в детстве в подвале, что ли держали? — пытается разговор начать, чтобы успокоить. — Почти, только не в детстве, — слегка усмехается, потому что это тайна из прошлой жизни, о которой никто никогда не узнает. — За плохое поведение наказывали. Больше ничего не расскажу. — Не обольщайся, мне все равно, — руки от девушки убирает, а после чувствует, как та впивается в её ладонь. — Там кто-то сидит, — шепотом, чтобы никто не услышал. — Мне страшно. — Хотя бы призналась, — глупость говорит. — Закрой глаза, — и Кира слушается, а Виолетта чувствует, что просьба ее выполнена. — Не открывай. Малышенко теплыми ладонями накрывает щеки девушки, начинает водить большими пальцами, дает понять, что они в маленькой коморке одни. И пусть подростки в темноте сидят, лица их предательски близко друг к другу находятся. Возможно, при свете дня они словно ударенные током друг от друга бы отпрыгнули, возмущались и нервничали. Потому что, вообще-то Кира Медведева и Виолетта Малышенко заклятые враги. В ту секунду свет включается, дверь открывается, а на пороге стоит смеющийся Мирон, ведь его шалость с выключенным светом удалась. *** — Придурок, идиот, придурок! — возмущается Чикина, быстро тряпкой турник натирает, в то время как остальные пол моют и окна. — Зато мы не сидим на нудной лекции по анатомии, спасибо бы мне сказали, — возмущается парень, стоя на подоконнике. Скандалисты как обычно наказание за наказание отрабатывают, намывая подвал до блеска. — Спасибо за то, что от меня теперь воняет хлоркой, — Мишель глаза закатывает и тряпку в ведро кидает. — Илья Владимирович, я рук не чувствую, мне кажется я их сожгла! А Ксен усмехается довольно и словно надзиратель на стуле сидит, за рабами своими наблюдает. — Зато теперь будете знать, что не только спички детям не игрушки, — взгляд на грустную Юльку переводит. — Да, Чикина? Я одного понять не могу, вы скандалисты или приколисты? Кира и Виолетта в разных углах комнаты работают, взглядом вовсе не пересекаются. Более того, после случая в подсобке Кира вот уже час с брюнеткой даже в спор или словестную перепалку не вступает, а все, потому что не привыкла она слабость другим свою показывать. Она обещание себе однажды дала. А еще Кира Медведева боится, что теперь Вилка знает её слабое место, расскажет о нем всем и будет дергать за веревочки, словно марионетку. — Ладно, бросайте тряпки свои, есть дело. И все с почти радостным стоном дела все свои бросают, как обычно за стол садятся и ждут новых указаний. — Руслана нашла новую информацию о детском доме Высоцкого, — разговор начинает, руки в замок складывает. — Говорят, что на месте этого детдома раньше был концлагерь со своими подводными камнями. Под зданием есть подземелье, в которое строго воспрещен вход, а мы думаем, что именно там они хранят свои грязные секреты. — К чему вы клоните? — тут же подхватывает мысль Саша. — Хотите, чтобы мы спустились туда? — Это невозможно, вход после окончания войны замуровали. — И зачем нам тогда эта информация? — нехотя говорит Кира и случайно взглядом с Виолеттой встречается, сразу же голову на руки опускает. — Возможно, сейчас входа туда действительно нет, а возможно именно там они держат все свои документы и бумаги, которые помогут нам в будущем. Мы с Русланой осмотрели план строения здания, по нему видно, что сейчас все катакомбы завалены кирпичами из-за возраста постройки. Только одна комната была сильно укреплена и не потерпела обвала. Она находится прямо под кабинетом Высоцкого, — подытоживает. — Мы должны удостовериться, что все остальные входы перекрыты. А если вдруг это окажется неправдой, то это будет прекрасная возможность попасть в комнату прямо под кабинетом Высоцкого. — А возможно и в сам кабинет Высоцкого, — говорит Саша, а Илья Владимирович положительно кивает. — Если здание действительно старое, то все входы точно замуровали. Они проверку обойти не смогут, в детдоме же дети живут, — подает голос Мирон. — Либо, они просто хотят, чтобы мы так думали, — как ни в чем не бывало, отвечает Виолетта. — Если это действительно так, то нам крупно повезет, — Ксен тубус с чертежами достает и по всему столу раскладывает. — Здесь и здесь, — пальцем на две точки показывает. — Стоят блоки с охраной. Возможно, они именно там не просто так. — И как мы все через них пройдем? — Руслана может устроить липовую тревогу в другом крыле, и они побегут туда, — пожимает плечами Мишель. — Но если пойдем все, нас засекут. — Они могут и не поверить, а саму тревогу выключить через пару минут. Времени мало будет, — включается Чикина, а после радостно улыбается. — Можем, например, пожар небольшой устроить. — В здание дети, а мы не рискуем, — грозно отвечает Ксенофонтов. — Мне нравится идея с тревогой, но её нужно усовершенствовать, чтобы было больше времени. Я предлагаю загнать их всех в эту точку, — показывает пальцем на другое крыло здания. — С помощью сигнализации. Здесь будет выход Юли. Только давай договоримся, без фанатизма? — Обижаете, — недовольно тянет. — А дальше что? — А дальше мы отвлечем их скандалистами. СМИ говорят о нас как о людях, борющихся за права общественности, если мы закинем удочку с псевдооппозицией, они погонятся за одним зайцем, в то время как другой заяц проникнет в соседнее крыло. — И кто из нас будет пушечным мясом, а кто расхитителем гробниц? — усмехается Вилка и откидывается на спинку стула. — Нам нужно очень быстро запутать их и заставить гоняться, — усмехается Саша. — Мы с Мироном можем этим заняться, — парни пять друг другу дают и улыбаются. — Мишель тоже будет с вами. Сможешь сделать вид, что собираешься забраться на второй этаж через окно? Именно там и находится кабинет Высоцкого. Пусть думают, что мы глупые и решили идти на рожон. Справишься? — спрашивает Илья Владимирович у блондинки. — Без проблем. — Тогда Чикина отвечает за небольшой взрыв рядом с левым крылом, после вы вчетвером отвлекаете их представлением, а дальше у вас будет несколько минут, чтобы разбежаться в разные стороны и заставить гнаться за собой. Кира, Виолетта и Руслана будут в машине, когда Руслана включит тревогу. Далее вам втроем нужно пробраться на территорию. Только, пожалуйста, сделайте так, чтобы вас не поймали. Сможем сделать каждому микрофон и прослушку? — Руслана, не задумываясь, кивает. — Отлично, тогда за работу.