Преданных предали

Солнечный луч, пробившийся сквозь щель в плотных шторах, резанул по глазам, вырвав Пчёлкина из цепких лап сна раньше обычного. Он поморщился, недовольно буркнул что-то неразборчивое и накрыл голову подушкой, пытаясь продлить ускользающее удовольствие утренней дремы.  Однако тело, привыкшее к распорядку, решительно воспротивилось этой затее. Он ощутил знакомую бодрость, которая обычно накатывала на него ближе к полудню, после чашки крепкого кофе и пары сигарет.  — Вот же черт, — подумал он, окончательно пробуждаясь. — Сегодня не тот день, чтобы просыпаться с петухами. На сегодняшний день у него был запланирован "выход в свет" — встреча с Леонидом Борисовичем. Мероприятие обещало быть долгим, нудным, пропитанным запахом дорогого коньяка и улыбок.   — И вишенка на торте — его дочка, — мысль о предстоящем знакомстве вызвала у Вити гримасу недовольства.   — Наивный старик, — цинично усмехнулся про себя Пчёлкин, — думает, подсунув мне под бок свою дочурку, сможет меня приструнить, привязать к себе… Как бы не так! Он не строил иллюзий — Леонида Борисовича интересовали исключительно деловые качества будущего мужа дочери, а не его личное счастье.  — Что ж, посмотрим, кто кого переиграет в этой партии, — с этими мыслями Виктор поднялся с кровати и направился в ванную, решив, что главной задачей на сегодня будет не спиться раньше, чем он переступит порог ресторана, где была назначена встреча. Холодный душ взбодрил не хуже эспрессо, прогнав остатки сна и настроив Пчёлкина на рабочий лад. Он быстро привёл себя в порядок — гладко выбрился, застегнул до последней пуговицы рубашку, скрыв под идеально сидящим костюмом всю опасную ауру, которой он невольно притягивал к себе женщин.  — Надо же, — подумал он, глядя на своё отражение в зеркале, — еще пару штрихов — и из меня можно лепить образцового зятя для какого-нибудь престарелого олигарха. Впрочем, несмотря на ироничные мысли, Витя понимал, что ставки слишком высоки, чтобы пренебрегать правилами игры. Сделка с Борисовичем открывала перед ним перспективы, о которых другие могли только мечтать, и он не собирался упускать свой шанс из-за банальной неприязни к семейным посиделкам.  Утро тянулось мучительно долго. Пчёлкин занимался делами, но мысли его то и дело возвращались к предстоящему вечеру. Что из себя представляет эта Вера? Типичная папенькина дочка, избалованная и капризная, или за маской светской пустышки скрывается острый ум?  — Не важно, — одёрнул он себя. —Какая разница? Это всего лишь деловая встреча, не более того.

***

Пчёлкин, привыкший встречать рассвет не в дороге, а в постели, наблюдал за картиной из окна своего автомобиля. Шофёр, не задавая лишних вопросов, вез его по безлюдным пока улицам к офису.  — Утро всегда пахнет новыми возможностями, — подумал Витя, и сегодняшний день не был исключением. На повестке дня — важные переговоры, пара «деловых» встреч, требующих его внимания, и, конечно же, вечер с Левицким.  С Леонидом их связывали долгие и сложные отношения, построенные на взаимном уважении и осторожности. Оба были бизнесменами, привыкшими держать слово и безжалостно устранять препятствия на своём пути.  От размышлений его оторвал звонок Сергея, его верного помощника.  — Доброе утро, Виктор Павлович, — раздался в трубке спокойный голос Сергея. — У нас небольшое изменение планов. Встреча с Поляковым переносится на час. Он просит прощения за доставленные неудобства, ссылается на форс-мажор. — Форс-мажор? — Виктор нахмурился. — Что у него там опять стряслось?  — Не уточнял, Виктор Павлович, — ответил Сергей. — Но судя по его голосу, дело серьёзное. Предлагает встретиться на нейтральной территории, в клубе «Акватория». — «Акватория», значит... — Витя задумался. — Ладно, передай ему, что я согласен. Только пусть не забывает, кто здесь устанавливает правила.  — Будет сделано, Виктор Павлович, — отозвался Сергей. Пчёлкин отключил звонок и, глядя в окно на проплывающие мимо городские пейзажи, снова погрузился в размышления. Прибыв в офис, расположенный на последнем этаже стеклянного здания, Виктор сразу же направился в свой кабинет. — Доброе утро, Виктор Павлович, — встретила перед входом его секретарша — эффектная блондинка с безупречным маникюром. — Сергей Вячеславович уже ждет вас. И ещё... Кристина Николаевна звонила. Просила не забыть, что вы обещали пообедать вместе. — Спасибо, Лена, — кивнул Виктор, принимая из её рук чашку свежесваренного кофе. — Передай Серёже, пусть зайдёт через пять минут. И да, свяжись с Кристиной, подтверди, что я буду. Массивная дверь с тихим шелестом закрылась за спиной Виктора, отсекая суету внешнего мира и погружая его в атмосферу спокойствия, царившую в этом кабинете. Лучи утреннего солнца играли на полированной поверхности стола из красного дерева, за которым он провел не один час, решая судьбы людей и заключая контракты, от которых зависели миллионы.  Виктор не спеша пересек кабинет. Каждый его шаг, размеренный и уверенный, будто бы излучал ауру непоколебимого авторитета. Опустившись в своё кресло — настоящий трон из черной кожи, идеально повторявший контуры его тела, — он позволил себе на мгновение расслабиться.  Несмотря на ранний час, мысли Пчёлкина уже вовсю работали, прокручивая предстоящие события, анализируя риски и просчитывая ходы на несколько шагов вперёд. В этом мире, где малейшая ошибка могла стоить слишком дорого, он привык полагаться только на себя и на свой острый, как бритва, ум.  Лёгкий стук в дверь вывел его из задумчивости.  — Войдите, — коротко бросил Виктор, не отрывая взгляда от панорамы города, раскинувшегося у его ног.   Дверь бесшумно скользнула в сторону, и в кабинет вошёл Сергей. Скромно одетый, с неизменным портфелем в руках, он производил обманчивое впечатление серой мышки. Но за этой неприметной внешностью скрывался острый ум, железная хватка и фанатичная преданность своему боссу. — Доброе утро, Виктор Павлович, — Сергей, подойдя к столу, раскрыл портфель, извлекая из него аккуратную стопку бумаг. — У меня есть новости по вчерашнему делу, а также информация по предстоящим встречам. — Давай по порядку, — кивнул Виктор, принимая из рук Сергея стакан с минеральной водой. — Как там наши «бизнесмены» на юге?  — Всё в штатном режиме, Виктор Павлович, — Сергей, доставая из кармана тонкую оправу для очков, начал свой отчёт. — Точки работают, поставки по графику, полиция не беспокоит.  — Не беспокоит... пока не беспокоит, — холодно усмехнулся Виктор. — А что с казино? «Золотой лев» всё никак не может выйти на прежние показатели. — Так сезон, Виктор Павлович, - замялся Сергей. — Игроки не особо активны. Но мы уже внедряем новые автоматы, разрабатываем программу лояльности... — Разработаете, — отрезал Виктор. — Мне результаты нужны, Серёжа, а не презентации. Передай Максу, чтобы шевелился. Иначе, сам знаешь... Пчёлкин не договорил, но в его взгляде читалась явная угроза. Сергей, прекрасно понимая, о каких «мерах воздействия» идёт речь, нервно сглотнул.  — И ещё, Серёжа, — Виктор отложил документы и посмотрел на помощника. — Вечером у меня важная встреча. С Левицким и его дочерью. — С Левицким? — Сергей не смог скрыть удивления. Слухи о том, что Леонид Борисович начал сотрудничать с Пчёлкиным будоражили криминальный мир, но никто не ожидал, что это окажется правдой.  — Не задавай лишних вопросов, — отрезал Виктор, поднимаясь из-за стола. — Просто подготовь все к вечеру. И машину подай к восьми. — Будет сделано, Виктор Павлович, — Сергей поспешно убрал бумаги в портфель и покинул кабинет.  Пчёлкин проводил его взглядом и направился к окну. С высоты его офиса открывался захватывающий вид на утренний город. Утро только начиналось, а день уже был расписан по минутам. Но Виктор Павлович не жаловался. Он был хозяином своей жизни, и ему нравилось держать всё под контролем. И пусть весь мир ждет. Простояв так еще несколько минут, Витя вновь подошел к столу и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Южные районы, капризничающие партнеры, — всё это требовало его внимания, его стальных нервов. — Власть — это не только привилегии, но и груз ответственности, — подумал Витя, вспоминая слова своего наставника, старого волка криминального мира, давно почивавшего на кладбище под роскошным памятником.  Он открыл глаза и взглянул на часы. Время шло неумолимо быстро. Встреча с Поляковым, обед с Кристиной, подготовка к вечернему рандеву с Леонидом Борисовичем и его дочерью – каждый пункт в его плотном графике имел свой вес, свои последствия, которые нужно было просчитать на несколько шагов вперед. — Ладно, разберёмся по порядку, — решил Витя, поднимаясь из-за стола.  Первым делом он решил разобраться с Поляковым. Вопроса о прощении не стояло — Виктор ценил преданность и исполнительность, но ещё больше он не терпел лжи и воровства, тем более среди своих.   Связавшись по защищенной линии с одним из своих людей, Витя отдал короткие распоряжения, после чего, накинув пиджак, вышел из кабинета.  Встреча с Поляковым обещала быть не из приятных. «Акватория» — клуб, расположенный на границе его территории, — выбирали, скорее всего, исходя из соображений безопасности. Поляков, владелец сети подпольных казино, славился трусостью и изворотливостью, предпочитая решать вопросы с помощью взяток и интриг, нежели силой.  — Ничего, — подумал Витя, садясь в машину, — сегодня я напомню тебе, кто в этом городе принимает решения. В машине его уже ждал Сергей, готовый доложить последнюю информацию. Поездка до клуба прошла в атмосфере деловой сосредоточенности. Виктор пролистывал отчеты, слушал доклады, отдавал распоряжения — он был похож на дирижера, управляющего сложным оркестром, каждым своим движением приближая кульминацию представления.   «Акватория» встретила Виктора гнетущей тишиной и полумраком. В воздухе витал густой запах хлорки, смешанный с ароматами сигар и женских духов. Публики в этот ранний час практически не было — лишь несколько скучающих охранников у входа и бармен, лениво протирающий стаканы за стойкой.  Пчёлкин, не обращая внимания на окружающую обстановку, уверенно направился вглубь клуба. Сергей, держась на шаг позади, сканировал пространство цепким взглядом, готовый в любой момент среагировать на малейшую угрозу.   Поляков ждал его в VIP-зале — небольшом помещении с аквариумом во всю стену, где лениво плавали экзотические рыбы, не подозревая о том, что становятся немыми свидетелями разборок криминальных авторитетов.  Увидев Виктора, Поляков нервно поднялся из-за стола, на котором стояли бутылка водки, графин с соком и тарелка с фруктами – дань показной роскоши, призванной скрыть неуверенность.  — Виктор Павлович, рад тебя видеть, — пробормотал он, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки. — Прости, что побеспокоил в столь ранний час, но, сам понимаешь, дело не терпит отлагательств.   — Не люблю пустых разговоров, Поляков, — холодно произнес Виктор, не принимая предложенного бокала. — У тебя пять минут, чтобы объяснить, что за форс-мажор заставил тебя перенести нашу встречу и просить о встрече на нейтральной территории.   Поляков, нервно теребя массивный золотой перстень на пальце, пустился в объяснения. Говорил он путано, сбивчиво, то и дело срываясь на заискивающие интонации, которые всегда раздражали Виктора. Суть его истории сводилась к банальному невезению — серия неудачных договоров, проигранные в карты деньги, долг перед влиятельным человеком, имя которого он, естественно, назвать отказался.  Пчёлкин слушал молча, с невозмутимым видом, но внутри у него всё кипело от ярости. — Идиот, — думал он, — как можно быть настолько жадным и глупым одновременно? — И что ты предлагаешь? — наконец прервал он этот жалкий лепет.  — Мне нужна помощь, Виктор Павлович, — с мольбой в голосе проговорил Поляков. — Небольшая отсрочка по платежам, пара «горячих» точек... Я всё верну, даю слово!  Виктор усмехнулся. Пустые обещания, ничего не стоящие в их мире, где цена слова определялась готовностью пустить пулю в лоб. — Ты меня разочаровал, Поляков, — тихо произнес Виктор, поднимаясь из-за стола. — Я думал, у тебя больше мозгов.   Он подошёл к аквариуму и остановился, наблюдая за тем, как хищная мурена, раскрыв пасть, заглатывает мелкую рыбешку.  — Похоже, сегодня у нас рыбный день, — бросил он, не оборачиваясь. — Сергей, разберись. — и вышел из VIP-зала.  Поляков хотел что-то сказать вслед, но слова застряли у него в горле. Он понял, что приговор вынесен, и никакие мольбы и обещания его уже не спасут. Сергей, оставшись наедине с Поляковым, не спешил с расправой. Он знал — Виктору Павловичу нужна была не просто месть, а четкое послание, которое заставило бы и других, выучить урок Полякова.  Сергей неторопливо подошел к столу, взял в руки бутылку водку, лениво покрутил ее в руках, разглядывая этикетку с изображением замка. — Красивая жизнь, Аркадий, правда? — спросил он, делая глоток прямо из горлышка. — Вот только не всем дано ее оценить.  Поляков молчал, сжимая кулаки до побеления костяшек. Страх, сжимавший его горло, мешал говорить, но еще больше он боялся показать свою слабость перед этим человеком — тенью Виктора Павловича, его верным псом.  — Виктор Павлович поручил мне заняться твоим воспитанием, Аркаша, — продолжил Сергей, ставя бутылку на стол. — И поверь, методы у меня не такие изысканные, как у него.  Он сделал шаг в сторону Полякова, заставляя того инстинктивно сжаться.  — Ты же бизнесмен, — прошипел Сергей ему в лицо, от него пахло мятой и чем-то еще, едва уловимым, но отвратительным, как запах крови. — Должен понимать — всякая ошибка имеет свою цену. Ты ошибся. И теперь придется платить.  Сергей достал из кармана мобильный телефон, набрал номер, бросил коротко: «Десять минут».  — У тебя есть десять минут, чтобы объяснить мне, как ты собираешься решать свои проблемы, Аркадий, — холодно произнес Сергей. — Потом будет поздно. По спине Полякова пробежал липкий холодок. Десять минут. Как в дурном боевике, только на этот раз всё было по-настоящему. Он невольно сглотнул, пытаясь пропихнуть ком страха, застрявший где-то в горле. Слова Сергея эхом отдавались в голове, каждое слово — как удар молота по хрустальной вазе его самообладания.  «Деньги... Виктор Павлович не нуждается...», — пронеслось в голове. Если не деньги, то что? Чего он хочет? Поляков прекрасно знал, что Виктор Павлович не терпел пустословия и оправданий. Он ждал действий, причем немедленных.  В голове лихорадочно заработал механизм, отчаянно пытаясь найти выход из ситуации, но все пути, казалось, вели в тупик. Перед глазами всплыло лицо Пчёлкина — тяжелый взгляд, хищный изгиб губ, спокойная уверенность человека, привыкшего получать всё, что он пожелает.  Поляков поднял глаза на Сергея. Тот не сводил с него пристального взгляда, в его глазах читался нескрываемый интерес, как у хищника, наблюдающего за агонией своей жертвы.  — Серёжа... - выдавил он, голос сорвался, превратившись в жалкий хрип. — Я сделаю всё, что скажет Виктор Павлович. Всё! Сергей лениво улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов.  — Видишь, Аркаша, — протянул он, — ты начинаешь понимать.  Он подошел к окну, расправив плечи. За окном раскинулся город, мерцающий тысячами огней, словно насмехаясь над жалкой суетой человеческих жизней.  — Красиво, правда? — Сергей спросил он, не отрывая взгляда от панорамы города. — И эта красота принадлежит таким людям, как Виктор Павлович. Людям, которые умеют брать то, что им нужно, не боясь запачкать руки. Он повернулся к Полякову, и тот вздрогнул, почувствовав на себе тяжесть его взгляда. — Виктор Павлович ценит преданность, Аркадий. — В голосе Сергея не было ни капли угрозы, но Поляков чувствовал, как мороз пробегает по коже. — Он ценит людей, которые готовы на всё ради него. — У тебя осталось семь минут, - спокойно произнес он, — Время пошло. Мысли в голове Полякова метались как испуганные мыши, не находя выхода из ловушки. Он лихорадочно искал хоть какой-то способ выторговать себе жизнь, но понимал — Пчёлкин не торгуется. Он диктует правила.  Клуб «Акватория»... детище Полякова, мечта, на которую он потратил годы жизни и все свои сбережения. Отдать ее — значило потерять всё. Но что значила эта потеря в сравнении с ценой собственной жизни?  Сергей, словно прочитав его мысли, лениво протянул: — Виктор Павлович слышал, у тебя весьма прибыльное заведение.  Поляков похолодел. Он и не надеялся, что Виктор Павлович не в курсе его дел. — Отличный клуб, — продолжил Сергей, делая глоток виски. — Жаль, если с ним что-то случится. Пожар, например... Или проверка налоговой, которая вдруг найдет кучу нарушений. Ты же знаешь, как это бывает? Поляков молчал, стиснув зубы. Он понимал — Сергей не блефует. Виктор Павлович мог запросто уничтожить его бизнес, а заодно и его самого.  — Но, — Сергей сделал многозначительную паузу, — у меня есть идея получше. Ты переписываешь «Акваторию» на Пчёлкина. Добровольно. В знак, скажем так, глубокого раскаяния за свои ошибки. Сердце Полякова больно сжалось. Отдать «Акваторию» этому человеку? Это было выше его сил.  — Время идет, а выбор, как видишь, невелик, — спокойно напомнил Сергей. Поляков лихорадочно пытался найти хоть какую-то лазейку, но петля сжималась неумолимо. Он видел в глазах Сергея отражение собственного бессилия, и от этого становилось тошно. Мечты, планы, годы труда – все это рушилось в одночасье. Но инстинкт самосохранения, первобытный страх перед беспощадностью Пчёлкина, брал верх.  — Я... я согласен, — выдавил он, чувствуя, как эти слова обжигают язык, словно кислота. — Передам клуб...  Сергей усмехнулся, будто только и ждал этого ответа. — Рад, что ты принял верное решение, Аркадий, — произнес он, и в его голосе послышалась насмешка. — Виктор Павлович ценит разумных людей. Не волнуйся, с тобой ничего не случится, если будешь хорошо себя вести. Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги и ручку. — Вот, — бросил он их на стол перед Поляковым. — Подпишешь все необходимые документы. Считай это платой за допущенную ошибку.  Поляков дрожащими руками взял ручку. Каждое движение давалось с трудом, словно он подписывал не бумаги, а собственный смертный приговор. Но выбора не было.   Когда последний штрих лег на бумагу, Поляков почувствовал себя опустошенным. Он поднял глаза на Сергея, во взгляде мелькнуло что-то похожее на мольбу. — А теперь... уйди, - холодно произнес Сергей, даже не взглянув на него. — И постарайся впредь не попадаться на пути у Виктора Павловича.  Поляков поднялся, чувствуя себя сломленным, раздавленным. Он вышел из кабинета, оставив на столе свою мечту.  На улице его встретил холодный ветер, пронизывающий до костей. Город, который еще недавно казался таким приветливым, теперь смотрел на него чужими, безразличными огнями.  Он вспомнил тот злополучный разговор с Виктором Павловичем: «Ты, Аркаша, как пчелка, всё жужжишь, а мёда не приносишь», — усмехнулся тогда Пчёлкин, откидываясь на спинку кресла.  Поляков должен был провернуть для него одну операцию — обеспечить беспрепятственное прохождение через таможню груза «леса». Дело было несложным, но требовало деликатности и умения договариваться. И Поляков, уверенный в своих связях, дал слово. Но он прокололся. Недооценил бдительность нового начальника порта, с которым не сумел найти общий язык. Груз «леса», в котором, конечно же, были совсем не доски, а нечто более ценное, застрял на таможне.  Пчёлкин был в ярости. Потеря груза стоила ему серьезных денег и, что важнее, репутации в определенных кругах.  «Ты меня подвел, Аркаша, — произнес Пчёлкин, глядя на Полякова тяжёлым взглядом. — А я не люблю, когда меня подводят». И вот теперь расплата пришла в лице Сергея. «Акватория» стала платой за его оплошность, напоминанием о том, что обещания, данные Пчёлкину, нарушать нельзя. Поляков шел, не разбирая дороги. Он потерял всё — бизнес, гордость, веру в себя. Остался только страх — липкий, всепоглощающий страх перед человеком, имя которого он отныне брезговал произносить даже про себя.

***

Тяжелая дверь кабинета с приглушенным скрипом закрылась, отрезав Пчёлкина от жалкого зрелища поверженного Полякова и деловито расписывающего будущее «Акватории» Сергея. Воздух здесь, в гулких недрах клуба, пропитанный запахом табака и кожи, всегда казался ему гуще, словно пропитанный невидимой пылью силы. Пчёлкин любил эту атмосферу — она напоминала о том, чего он достиг, пройдя путь от мелкого рэкетира до человека, с которым считались в городе. Он неторопливо, с достоинством хозяина жизни, прошествовал по коридору, мимо обшарпанных дверей с потертыми табличками «Бухгалтерия» и «Отдел Снабжения», мимо хмурых охранников в кожзаменителях, внимательно следивших за каждым его шагом. Виктор Павлович не боялся ни этих угрюмых ребят с выпирающими из-под курток пистолетами, ни кого-либо еще. Страх был роскошью, которую он позволил себе оставить в прошлом, где-то между развалом Союза и первыми крупными сделками в лихие 90-е. — Хорошо, что хоть "мерин" не подвел, — подумал Пчёлкин, направляясь к черному Мерседесу, стоявшему у обочины с видом хищника, случайно забредшего в этот мир покосившихся ларьков и уличной пыли. Рядом с машиной, нетерпеливо покуривая, переминался с ноги на ногу Владислав — его помощник и телохранитель в одном лице. — Ну что, Виктор Павлович, готово? — почтительно спросил Сергей, придерживая перед ним дверь тяжелого авто. — Да, поехали. В «Яръ», Кристина, небось, заждалась уже, — коротко бросил Пчёлкин, удобно устраиваясь на заднем сидении, обтянутом мягкой кожей. Виктор довольно хмыкнул, устраиваясь на заднем сидении. «Акватория» — ночной клуб, где крутились немалые деньги, — отныне принадлежал ему. Точнее, его фирме, зарегистрированной, разумеется, на подставное лицо. В 93-м закон был больше похож на дырявую сеть, сквозь которую рыба покрупнее проплывала без труда. Пока Владислав, ловко лавируя в потоке потрепанных «жигулей» и чадящих «Икарусов», вез его в центр, Виктор думал о предстоящем вечере. Сегодня он собирался в ресторан с Кристиной.  Отношения их сложно было назвать любовью — скорее это была игра, понятная и приятная обоим. Кристина любила красивые подарки, шумные компании и ощущение собственной востребованности, а Виктор ценил в ней эффектный внешний вид и умение создавать нужную атмосферу. Он не был дураком, чтобы верить в искренность чувств красотки, которая за пару лет успела сменить не одного покровителя, но это его ничуть не смущало. Впрочем, в последнее время Виктора начала раздражать все более частая информация о похождениях Кристины, доходившая до него по невидимым каналам. В конце концов, у него была репутация, которую нужно поддерживать. — Что ж, потешим ее самолюбие, — решил Витя, пороводя мысли и поглаживая кожаную барсетку, где лежала бархатная коробочка с массивным золотым браслетом — подарком для своенравной красавицы. Черный Мерседес с шиком, недоступным для ржавеющих «Жигулей», припарковался у входа в ресторан «Яръ». Виктор, привыкший к почтительности, с которой его встречали в последнее время, не спеша выбрался из машины. Прохладный ветерок донесся со стороны Петровского парка, приятно контрастируя с удушливой духотой салона.   «Яръ»... Место с историей, помнившее еще царские времена, ныне ставшее излюбленным прибежищем для новой элиты — бизнесменов, политиков, бандитов… Порой границы между этими понятиями в 90-е были такими же размытыми, как и отражение неоновых вывесок в темной воде Москвы-реки.  Витя, одернув на себе дорогой пиджак, вошел внутрь. Окинув взглядом украшенный зал, он сразу заметил Кристину. Она сидела за столиком у окна, изящно вытянув ноги, и небрежно перелистывала меню.   Ее сегодняшнее черное платье… Пчёлкин невольно замедлил шаг, любуясь тем, как ткань облегала ее фигуру, словно вторая кожа, подчеркивая каждый изгиб. Асимметричный крой, открытое плечо, длинная прозрачная драпировка, струящаяся вдоль бедра, — все в этом наряде дышало элегантностью и одновременно пикантной дерзостью.  — Ну надо же.., — промелькнуло в голове у Виктора, и он, сам себе удивляясь, почувствовал давно забытое волнение.  — Прости, задержался, — произнес он, подходя к столику. Кристина неторопливо подняла глаза, и Виктор на мгновение забыл, зачем пришел. Она улыбнулась — медленно, чувственно, — и в ее темных, как ночное небо, глазах вспыхнули искорки веселья. — Ничего страшного, Витенька, — промурлыкала она, голосом, от которого по телу Пчёлкина пробежали мурашки. — Я все равно люблю понаблюдать за публикой. Столько интересных персонажей…  — Ты сегодня просто потрясающе выглядишь, — выдавил из себя Виктор, с трудом отрывая взгляд от соблазнительной драпировки на ее бедре. — Правда? — Кристина кокетливо поправила выбившуюся из прически прядь волос. — А я вот думала, не слишком ли смело для «Яра»?  — Глупости, — Виктор галантно отодвинул для нее стул. — Ты можешь позволить себе любой наряд. Тебе все к лицу, — произнес он, наклоняясь к Кристине, чтобы поцеловать ей руку. — Какой ты галантный, — Кристина приняла его комплимент с легкостью и изяществом пантеры, играющей с добычей. Он задержался у ее запястья чуть дольше, чем требовали правила приличия, любуясь тем, как играет свет на ее гладкой коже.  — Закрой глаза, — попросил он, достав из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку. Кристина, заинтригованная, послушно опустила ресницы. Легкая улыбка тронула ее губы — она любила сюрпризы. Виктор, пользуясь моментом, застегнул на ее запястье тяжелый золотой браслет, украшенный россыпью бриллиантов. — Можешь посмотреть. Кристина распахнула глаза и ахнула. Браслет сидел на ее руке, как влитой, холодный блеск драгоценных камней подчеркивал нежность ее кожи. — Витя, это же… — она не смогла подобрать слов, чтобы выразить свой восторг. — Нравится? — Виктор довольно улыбнулся, довольный произведенным эффектом. — Он великолепен! — Кристина с благоговением провела пальцами по гладкой поверхности золота, любуясь игрой света в гранях бриллиантов. — Ты такой щедрый, Витя…  Виктор принял ее благодарность с легким сердцем. Да, этот браслет стоил состояние, но для него это была лишь капля в море по сравнению с той выгодой, которую он рассчитывал получить от предстоящей сделки с Левицким. А Кристина… Что Кристина? Этот подарок был лишь небольшой платой за ее молчаливое согласие на его правила игры.  — Кристина, — начал он, когда официант удалился, оставив на столе серебряное ведерко с запотевшей бутылкой шампанского и две хрустальные флейты. — Давай начистоту. Зачем мы здесь?  Лицо Кристины, секунду назад сияющее от восторга, приобрело настороженное выражение. Она отложила бокал с шампанским и вопросительно посмотрела на Виктора. В ее глазах, всегда таких ясных и открытых, словно пробежала тень тревоги. — Витя, милый, ты меня пугаешь, — промурлыкала она, и ее голос, всегда такой низкий и бархатный, на этот раз прозвучал с легким оттенком металла.— Разве нам нужен особый повод, чтобы провести вечер вместе? Ты стал таким серьезным… Витя невольно улыбнулся. Серьезным… Да, пожалуй, жизнь заставляла его быть таким. Особенно в последнее время, когда ставки в игре неумолимо росли. — Кристина, давай не будем, — он мягко, но настойчиво перебил ее. — Ты прекрасно знаешь, что я не люблю недомолвок. У меня сегодня важный разговор. — Важнее, чем я? — Кристина призывно улыбнулась, проведя кончиком языка по каемке бокала. В ее глазах плясали озорные чертики, и Виктор, к своему удивлению, почувствовал, как в нем шевельнулось давно забытое желание. Черт, она и правда умела быть чертовски соблазнительной. — Кристина… — он сделал глоток ледяного шампанского, пытаясь унять неожиданный прилив раздражения. — Не начинай. Я хотел обсудить это спокойно. — Обсудить что, Витя? — Кристина отставила бокал, и ее лицо, секунду назад игривое и беззаботное, вдруг стало серьезным. — Что у тебя может быть важнее нас? Витя помедлил, взвешивая каждое слово. Он не питал иллюзий по поводу их отношений — они оба были слишком умны и циничны для любви. Но он ценил Кристину – за ее красоту, за ум, за умение быть не просто красивой куклой, а настоящей партнершей, хотя бы на время. — У меня сегодня встреча с Левицким, — наконец произнес он, пристально глядя ей в глаза. — Леонидом Борисовичем. И его дочкой. Реакция Кристины не заставила себя ждать. Она вскинула голову, и ее глаза, мгновение назад казавшиеся бархатными, вспыхнули холодным огнем. — Что?! — выдохнула она, и ее голос, обычно такой мягкий и мелодичный, прозвучал резко, как удар хлыста. — Ты это серьезно, Витя? С этой невзрачной девчонкой? — Кристина, не устраивай сцен, — поморщился Витя, заранее зная, что последует за этим. — Это просто деловая встреча. — Деловая встреча?! — Кристина вскочила со стула, опрокинув бокал. Шампанское растеклось по белоснежной скатерти мутной лужицей, словно предвестник надвигающейся бури. — Ты меня за дуру держишь?! Весь город судачит о том, что Левицкий начал с тобой работать!  Пчёлкин молча наблюдал за ее вспышкой гнева. Он знал, что Кристина не питает к нему никаких романтических чувств, их отношения строились на взаимной выгоде и мимолетной страсти. И тем не менее, эта сцена, ее ревность, пусть и наигранная, тешила его самолюбие.  — Кристина, сядь, — спокойно, но твердо произнес он, когда ее гнев немного утих. — Я же тебе говорил, что это просто бизнес. Брак по расчету, ничего личного. — Ничего личного?! — Кристина рассмеялась — резко, хрипло, словно ей не хватало воздуха. — Легко тебе говорить! А как же я?! Она резко развернулась и, не оглядываясь, направилась к выходу, оставляя за собой шлейф дорогих духов и недосказанных слов. Витя проводил Кристину взглядом, чувствуя, как в груди поднимается знакомая волна раздражения. Впрочем, он тут же одернул себя — не хватало еще позволить эмоциям взять верх, особенно сейчас. Он ведь знал, на что идет, ввязываясь в эту игру с огнем. Кристина была красива, чертовски притягательна, но ей всегда будет мало. Внимания, гарантий. А он не мог позволить себе такой роскоши — не тогда, когда на кону стояло все.  Он жестом подозвал официанта, сделал заказ — стейк с кровью, салат, графин водки. Есть особо не хотелось, но нужно было чем-то занять себя, пока не улягутся мысли. К тому же, негоже пропадать добру — еда в «Яре» была отменной.  За окном неспешно текла жизнь — проносились машины, спешили по своим делам прохожие, под зонтиками летнего кафе парочки прятались от начавшегося ливня. Казалось, ничто не нарушало привычный ритм города, живущего по своим законам, где каждый сам за себя, где удача, словно капризная дама, улыбается лишь избранным. Витя допил водку, расплатился, не глядя на счет — привычка, за которую Кристина любила его подкалывать. Выйдя из ресторана, он закурил, глубоко затягиваясь терпким дымом, и лишь тогда позволил себе расслабиться. У Кристины не было выбора, он это знал. Она еще вернется, бросит к его ногам свою красоту, как драгоценный трофей, требуя взамен… Что ж, он был готов платить. До поры до времени. 

***

В офисе, душном и пыльном, как всегда, царила привычная деловая суета. Секретарша, томно зевающая за столом, заваленным бумагами, два амбала у входа, телефонные звонки, от которых, казалось, лопались перепонки. Витя лишь мельком кивнул, проходя мимо, — сейчас его интересовал лишь предстоящий вечер.  Он закрылся в кабинете и бросил пиджак на спинку стула. До встречи с Левицким оставалось несколько часов, нужно было все еще раз тщательно обдумать, просчитать каждый шаг.  Время тянулось мучительно медленно. Виктор просмотрел отчеты, подписал несколько бумаг, коротко переговорил с кем-то по телефону. Наконец, часы на стене показали восемь. Он вышел из-за стола, расправил плечи, словно сбрасывая с себя груз усталости, и нажал кнопку селектора. — Машина подана? — Да, Виктор Павлович, — донесся из динамика почтительный голос Владислава.  — Отлично. Выезжаем.  Он вышел из кабинета, не оборачиваясь. Впереди его ждал вечер, от которого зависело многое. Мерседес Пчёлкина плавно затормозил у входа в ресторан «Савой». Он предпочитал назначать встречи именно здесь — респектабельно, уютно, и публика под стать.  Виктор приехал заранее, заказал столик в дальнем углу, подальше от любопытных глаз, сделал заказ на ужин и алкоголь, дабы не заниматься этой рутиной позже. Элегантный интерьер ресторана отражал мягкий свет, и Виктор с удовольствием расположился за столиком, наблюдая за жизнью, струящейся мимо. Буквально через полчаса в ресторан вошел Левицкий, а вслед за ним шла молоденькая девушка, которая нервно поправляла волосы, словно боясь ступить неверно. Витя приметил их сразу. Встав из-за стола, он дружелюбно помахал рукой. — Леонид, рад видеть, — произнес он, крепко сжав руку Левицкого. — И я тебя, Виктор, — ответил тот, пропуская мимо свое обычное пренебрежительное выражение лица.  — Виктор Павлович, позвольте представить, это Вера, моя дочь, — торжественно произнес отец, словно демонстрируя ценный товар на аукционе. — Вера, это Виктор Павлович Пчёлкин. Девушка робко шагнула вперед, и Виктор в первый раз смог рассмотреть ее как следует. Да, красива, спору нет — правильные черты лица, огромные, почти черные глаза, обрамленные густыми ресницами, каштановые волосы, уложенные в замысловатую прическу. Типичная папина дочка, воспитанная на французских романах и классической музыке. Не во вкусе Виктора — слишком уж нежная, фарфоровая куколка. Но фигурка… Виктор позволил себе скользнуть взглядом по ее тонкому стану, и в голове мелькнула циничная мысль: «Неплохо, очень даже неплохо». Поглядев на девушку, Виктор заметил, что она явно нервничает. В его глазах она выглядела как нежный цветок, у которого не хватало уверенности в себе. Ужин начался со светских бесед — о погоде, о ситуации в стране. Витя, умело направляя разговор, незаметно перешел к делу. Цифры, схемы, прогнозы… Левицкий слушал внимательно, изредка вставляя веские реплики, Вера же молчала, лишь иногла поднимая на Виктора свои огромные глаза.  — …Итак, — Виктор отложил ручку, подводя итог их долгому разговору. — Осталось лишь оформить документы. Вера Леонидовна, — он обратился к девушке, и от этого обращения, прозвучавшего неожиданно громко в наступившей тишине, у Веры мурашки побежали по коже. — Не желаете ли высказать свое мнение? Как-никак, именно вы невеста.  — Я?.. – прошептала она, и её голос, тихий и дрожащий, разрезал напряжённую тишину. — Я не против. — с трудом выдавила она, и губы её дрогнули. — Двенадцатое декабря… Красивая дата.  Виктор едва заметно усмехнулся. «Двенадцатое декабря… Красивая дата…». Послушная девочка, что с нее взять. Он видел, как ее взгляд нервно бегал по лицу отца, ловил каждое его движение. «Что ж такого наговорил ей отец, если она так боится?» Они еще немного посидели за столом, продолжая обсуждать мелкие нюансы. Леонид решил, что пора ехать. Они встали, и, прощаясь, Пчёлкин изысканно поцеловал её руку. Витя не мог не заметить, как Вера покраснела, её щеки залились румянцем, прежде чем она вырвала свою руку и поспешила к машине. Виктор усмехнулся, наблюдая за её реакцией. —!И это моя будущая жена? Да никогда бы  такую не выбрал, — промелькнула мысль в его голове, и он невольно расхохотался про себя. Дождавшись, когда Левицкий сядет в автомобиль к дочери, Виктор вытащил из кармана своего пальто сигарету. Он закурил. Затем, не откладывая, направился обратно в ресторан, чтобы забрать оставшийся коньяк и отправиться домой.  Вернувшись в ресторан, Пчёлкин забрал у бармена бутылку коньяка, заказанную заранее.  Дома, налив себе полный бокал, он откинулся на спинку дивана, чувствуя, как усталость приятной тяжестью разливается по телу.  «Двенадцатое декабря… Красивая дата…». Голос Веры, тихий и неуверенный, до сих пор звучал у него в ушах. Он сделал глоток коньяка, чувствуя, как обжигающая жидкость разливается теплом по горлу. Да, не красавица, конечно. Но не все коту масленица, да и при должном подходе… — Хах, ну и девчонка, – подумал Витя, допивая коньяк. — Да из нее можно веревки вить. — И, впервые за этот вечер, на его губах мелькнула не циничная усмешка дельца, а что-то похожее на предвкушение. Витя, шатаясь, подошел к кровати. Тело гудело тяжестью, приятной истомой после выпитого коньяка. В голове, словно в калейдоскопе, мелькали картинки прошедшего вечера — пышный интерьер «Савоя», взгляд Левицкого, испуганные глаза Веры. Двенадцатое декабря… Можно устроить грандиозный праздник, с размахом, пригласить всю светскую элиту, пусть у них челюсти отвалятся от зависти.  Он стянул с себя рубашку, небрежно бросил ее на пол, потом, шатаясь, подошел к окну. Город сиял огнями, словно россыпь драгоценных камней на черном бархате ночи. Красиво… и все это — его. Почти все. Сделка с Левицким откроет перед ним новые горизонты, он станет практически недосягаем.  Мысль о Вере кольнула где-то на задворках сознания. Да, странная она… тихая, испуганная. Совсем не такая, как Кристина. С Кристиной все понятно — страсть, ревность, алмазные браслеты как символ их порочной связи. А Вера… Витя поймал себя на том, что ему даже интересно, что скрывается за этой маской покорности.  Он резко отвернулся от окна, прогнал не к месту возникший интерес. Сейчас не время разбираться в своих чувствах. Завтра новый день, начнутся хлопоты, связанные со сделкой. А Вера… он еще успеет раскусить эту загадку. Если захочет. С этими мыслями Виктор упал на кровать и, не укрываясь, закрыл глаза. Сон, тяжелый, как бархатная портьера, накрыл его с головой.