take me pulse

      Под баром «Soleggiata Toscana» за пол месяца было прорыто несколько комнат. Быстрый ремонт, укладка полов, установка столов и две красивые девушки с барменом создали новое казино в центре Сан-Франциско. Сюда мог прийти каждый, даже тот, у кого не было права играть в карты: люди с огромными долгами, бедные, мошенники и воры. Затевался масштабный план по сбору всех жуликов и бывших мафиозников Италии, США и восточной Европы, которые с давних времен перебрались в солнечный город Калифорнии.       Через год это место знал каждый. И славилось оно отличным алкоголем, красивыми женщинами и двумя солидными мужчинами – Арсенио и Паулем. Зачем Попову нужно было ворошить прошлое и вкладывать деньги в благотворительный фонд по выживанию старых мафиозников? Затем, что каждый из них, как бы далеко не пытался убежать от прошлой жизни – все еще был тем, кем являлся пару лет назад: умеющим решать проблемы, стрелять из пистолета, не ныть и делать деньги. Хорошо, когда у тебя есть друг с сотней долларов, но лучше же, если у тебя есть сто друзей, у каждого из которых в кармане лежат миллионы, не так ли?       Так, через два года Арсений стал самым крупным бизнесменом в Калифорнии. Но как бы здесь не было хорошо, как бы успех сам не залезал к нему в карман – хотелось в Россию. К друзьям, в родные места, в кофейню, в которую он заезжал по утрам и улыбался местным бариста, к Антону. О последнем он старался не думать совсем. Было тяжело вставать с кровати, зная, что сегодня, завтра и даже через месяц он его не увидит. Слишком больно, слишком невыносимо думать об этом.       Оставалась надежда, что Матвиенко все же рассказал Шастуну о том, что Попов не просто улетел от преследующих его проблем, кинул Антона и просто им воспользовался. Но это было за гранью реальности. Арсений понимал, что Шастун не в курсе, абсолютно не знает, и скорее всего, знать не хочет ничего об Арсении. Он бы поступил на его месте также.       За эти два года думать об Антоне было просто невыносимо. Он старался отвлечься, гулял по улицам Сан-Франциско, курил, пил хороший вкусный алкоголь и веселился с новыми друзьями. Разбирая старый чемодан Арсений внезапно обнаружил в кармане своих штанов кольцо. Его кольцо. И все снова опрокинулось на него, как ведро ледяной воды. На следующий день он не смог встать с кровати и Паулю пришлось вызывать врача. Итальянцы очень переживательные люди.       Неделя после и Попов ожил, как ни в чем не бывало. Шутил, смеялся, жил свою жизнь здесь и сейчас. И никто бы не подумал, что еще пару дней назад, этот накаченный здоровенный мужик мог плакать в подушку и задыхаться от слез. Казалось, все в его жизни начало налаживаться.

°°°

      Сколько раз на его жизнь покушались? Три раза? Пять? Кажется, цифры три и пять пишутся слитно. Антон подкачался, набрал массу, решительно подошел к вопросу о том, что будет защищать себя и свою маму, потому что никто другой этого не сделает. В свободное время он боксировал грушу, отвлекаясь от мыслей прослушиванием философских книг или музыки. Пистолет был его второй рукой – хочешь, не хочешь, а научишься стрелять даже с закрытыми глазами с трехсот метров.       В течение первого года отсутствия Арсения, Антона знатно потрепала жизнь: наркотики, алкоголь, тяжелая работа грузчиком, слесарем и шиномонтажником. Вечные драки, пытки от неизвестных людей, которые магическим образом испарялись, когда Шастун говорил им: «Я не знаю кто это». Первые три недели ему снились трупы людей, которых он пристрелил где-то за гаражами. Не по тупости, а с целью самообороны. И чуть даже не загремел в тюрьму, но спасительный жилет от Матвиенко все же пришлось принять – уж больно не хотелось разочаровывать маму.       На пятую неделю начались сны про то, как он безжалостно убивает всех, даже Попова. После такого обычно он просыпался в слезах, с сильной отдышкой, почти задыхаясь. Приступы паники и депрессия пытались вырваться наружу, но он плотно запихивал их обратно, подавляя с каждым разом все больше. Думать о Попове хотелось все меньше, и, к счастью, вокруг было слишком много проблем, не связанных с ним. В голове крутилась фраза Арсения: «Он не выдержит, слишком слабый». И от этого хотелось рвать на себе кожу, царапать ее обкусанными ногтями.       Чтобы так плохо не было, Антон даже устроился помощником в морг. Первый раз упал в обморок, второй раз вырвал свой обед, благо добежал до унитаза. В третий раз уже с интересом мог рассмотреть синие тела погибших, а через пол года его звали помогать на вскрытие тел судмедэксперты, потому что никого более отбитого из ассистентов без медицинского образования, они за свою практику не видели.       За прошедших два года он вырос. Ментально, физически, психологически, и наверное, даже в высь, хотя казалось, что это невозможно. При себе всегда имелись пистолет, плотный косяк травы, который с каждым днем все меньше напоминал Арсения, и мятная жвачка. За плечами были тяжелые времена, которые закалили его, как обычно закаляют кузнецы металл: долго, муторно, нанося удар за ударом.       Этим утром Антон проснулся от ослепляющего солнца. Весеннее тепло разливалось по комнате с каждым днем все сильнее. Натянув халат, он выглянул в окно – глупая привычка психопата проверять нет ли кого снизу, никто ли за ним не следит. Как всегда было пусто, ни души. Почистив зубы, Шастун вышел на балкон и закурил сигарету. Меняя домашний комплект одежды на официальный, Антон заглянул в календарь. Сегодня стоит встреча с генеральным директором завода по производству машинных масел. Они давно хотели заключить договор на сотрудничество с автосервисом Шастуна.       Добравшись до офиса, он поправил галстук и зашел внутрь. Стены были увешаны сертификатами качества, призовыми грамотами с конкурсов и чертежами автомобилей. Он знал, что мог собрать двигатель своей любимой Мазды красного цвета, с которой все и началось, с закрытыми глазами. И это о нем знал каждый. Попасть в автосервис к Шастуну было практически нереально, если ты не обладал талантом. Собеседование длилось ровно минуту. Сможешь рассказать, почему тебя должны взять именно сюда – попадешь в компанию. Как правило, у большинства это не получалось. И лучше Антон сам будет стоять без футболки, измажется весь моторным маслом, но дебилов к себе нанимать не будет. Это и был знак качества, за который ценили его автосервис.

°°°

      В небольшой серой комнате с темным потолком сидел мужчина в классическом костюме и очках, которые визуально увеличивали его глаза в раза два. Аккуратно прилизанная шевелюра на бок и ручка, торчащая из нагрудного кармана – сразу привлекали внимание. Он что-то не торопливо писал, когда его отвлек звук открывающейся двери в соседней комнате. — Добрый день, Андрей Михайлович. – Сказал мужчина, подтягивая свои очки ближе к переносице и улыбнулся.       Шастун выглядел устало: добавились морщины, синяки под глазами, борода с усами, которые небрежно обросли вокруг пухлых губ и круглый нос, с возрастом становившийся все больше и больше на фоне всего остального лица. Он молча кивнул, поднимая взгляд на гостя. — Меня зовут Евстифеев Олег Александрович. Я – юрист. – Пояснил он. — Хочу предложить вам сделку, благодаря которой вы можете выйти из тюрьмы. — Зачем вам это? – Сухо спросил Шастун, не поднимая головы.       Его руки были заключены в наручники, а вместо привычной всем одежды была надета тюремная роба. Юрист ухмыльнулся, растягивая губы в едкой противной улыбке, показывая свои чуть кривые зубы. — Ваше место, по-моему мнению, должен занять Арсений Попов.       Наклонив голову набок, Олег стал ждать реакции от заключенного, и она непременно последовала. Андрей заинтересовано посмотрел на него, прожигая взглядом болотных глаз и спросил: — Что я должен сделать?       После этого вопроса ему всунули какие-то бумаги, которые он подписал, даже не читая. Ему было достаточно лишь слова, которое касается об этом человеке. Наглом, лживом, у которого руки испачны по плечи в крови чужих людей. Он лишил его спокойной жизни, любимой семьи, сына, работы и друзей. Андрей был готов делать все, что ему скажут – терять уже все равно было нечего. По крайней мере, так думал Шастун.       После подписания бумаг, Евстифеев ушел, почти довольно подпрыгивая, своей и так не ровной походкой. Через неделю он снова объявился, предупреждая Андрея о том, что состоится суд над мэром Москвы – Алексеем Ивлыгиным и Шастун вызван, как потерпевший. В зале суда с него сняли наручники, посадили на кресло рядом с Олегом и даже налили стакан воды. Он помнил, как когда-то был сам на месте Евстифеева – ходил в классическом отпаренном костюме со стаканом дорогого капучино, был уверен в завтрашнем дне и старался помочь каждому, кто к нему обращался. — Судебное заседание считается открытым. – Сказал председатель, садясь на свой стул и кивнул судье. — Можете начинать. – Сказала судья, обращаясь к Евстифееву.       Тот благодарно кивнул и встал со своего места, застегивая пуговицу пиджака. — Ивлыгин Алексей Николаевич обвиняется в соучастии поставки, хранении и сокрытии информации о наркотических веществах гражданина Попова Арсения Сергеевича. – Пояснил юрист. — Это налоговые документы, которые были составлены под отчетность денежных средств, которые гражданин Ивлыгин пытался скрыть. – Он протянул распечатанный документ судье и она с интересом начала его изучать. — На данный момент суд не может вызвать гражданина Попова, так как он находится не на территории Российской федерации. Обвинение принято. – Кивнула судья, поворачиваясь на мэра. — Более того, у нас есть аудиоматериал, который доказывает связь гражданина Ивлыгина с гражданином Поповым. – Евстифеев обменялся взглядом с Алексеем и протянул флешку судье.       Она вставила ее в нужный разъем ноутбука и включила звук на все помещение: — Але, Арсений Сергеевич, запросил деньги на реконструкцию торгового центра. — Добрый день, Алексей Николаевич, хорошо, будем ждать. — Ну, как говорится, удачного ремонта вам. – Засмеялся Ивлыгин в трубку, оглушая слушающих. — Дело идет хорошо, я рад с вами сотрудничать. — Не распространяйтесь об этом.       Диалог закончился и судья вопросительно посмотрела на мэра, ожидая объяснений. — Госпожа судья, могу сказать? – Спросил Ивлыгин и та кивнула. — Обычный разговор с бизнесменом, который запрашивал у нас деньги на реставрацию торгового центра. Где господин Евстифеев нашел здесь диалог о, прости Господи, наркотиках? – Спросил мужчина, вытирая платком пот со лба. — Это отчетность о переведенных средствах, а это налоговые бумаги о ремонте, проведенном в тот год. – Показал Олег еще несколько документов.       Цифры различались. Судья кивнула головой и повернулась на адвоката Ивлыгина. — У вас есть доказательства, опровергающие соучастие в содеянном? — Нет, госпожа судья. – Отрицательно покачал головой.       Ни один документ, найденный им из архива не мог очистить запятнанную честь Алексея. Слишком много доказательств. Они не выиграют суд. — Позволите мне обговорить с господином Ивлыгиным? – Спросил Олег и судья одобрительно кивнула.       Он подошел прямо к мэру, держа в руках какую-то синюю папку, едва просвечивающую материалы дела. Евстифеев оглянулся и сказал: — Если вы признаетесь в виновности Попова и сдадите его с поличным, я отзову дело. — Мне все равно грозит срок после всех ваших объявлений. – Заявил мэр, нервно смотря то на папку в руках собеседника, то ему в глаза. — Можем договориться на смягчающие обстоятельства в соучастии по незнанию. Вам будет грозить год лишения свободы. – Заверил его Олег. — Иначе, пойдете по особо тяжкому преступлению на шестнадцать лет.       Ивлыгин оглянулся на своего адвоката. Тот пожал плечами, намекая на то, что дело все равно проиграно и тут, либо сдать виновное лицо, либо сесть самому. Попов даже не в России, разгребет проблемы, как и всегда, а если Алексей сядет в тюрьму, вряд ли Арсений о нем, вообще, когда-нибудь вспомнит. Решение было принято.       Через пару дней был подписан документ о смене мэра города. Ивлыгин оказался под следствием и был только этому рад, зная влиятельность Попова. Не хотелось оказаться повешанным в своем загородном доме. Через три дня на пост заступил новый мэр – Никифоровский Александр, который тут же принялся наводить порядок. Особенно это коснулось денег Матвиенко. Посыпалась конструкция, выстроенная Арсением за многие годы: бар больше не мог продавать алкоголь, потому что документы на продажу товаров с акцизными марками истекли; половину офиса собирались опечатать из-за проверок документов по соучастию в деле Ивлыгина; а вишенкой на торте был торговый центр, который нынешний мэр собирался закрыть.       Сережа пытался решить проблемы по мере их поступления, но каждый день, каждый час их становилось больше. И он прекрасно знал – это дело рук не только нового мэра, но и семьи Шастун. Его отец, затеявший новый суд, вмешивая туда Арсения снова и снова. А может Антон решил отомстить им таким образом? Поднялся, заработал первые большие деньги и думает, что может переходить дорогу таким людям, как Матвиенко? Армянину предстояло это выяснить.       Сев в свою черную тонированную Ауди, он завел мотор и выехал на трассу, вдавливая педаль в пол. Ночная дорога, освещенная высокими фонарями и зелеными насаждениями вела его к дому, возле которого его личный телохранитель дежурил днями и ночами. Спустя столько лет, пришло время встретиться лицом к лицу.       Он выключил фары и стал наблюдать за домом, в окне которого можно было заметить только пожилую женщину. Антона дома очевидно не было – ни машины в гараже, ни мужского силуэта в окнах. Ждать пришлось недолго. На улицу прямо к воротам завернул черный внедорожник. Они автоматически открылись и автомобиль заехал во двор, заглушая двигатель. Парень нажал кнопку на пульте, закрывающую ворота и уже хотел было зайти в дом, как спереди перед ним замаячил знакомый низкий силуэт. — Привет, Антоша, не хочешь поговорить, как старые знакомые? – Ухмыльнулся Матвиенко, опираясь локтем на чужую машину. — Не горю желанием. – Признался Шастун, сплевывая слюну на асфальт. — Зря. А вот я хочу. – Сказал мафиозник и подошел ближе.       Тут же послышался щелчок предохранителя. Антон держал пистолет направленным на Сережу в районе живота. — Двинешься еще раз и я выстрелю. – Парировал он.       Матвиенко засмеялся и резко дернулся, выбивая из рук парня оружие, тут же отбрасывая его дальше и вынимая свое из-за пазухи. Опыт не пропьешь. — Еще раз предлагаю поговорить мирно, сученыш. — Оставь меня в покое. Я тебя не трогаю и ты в мою жизнь не лезь. – Грозно сказал Антон, тяжело дыша. — Ты не лезешь в мою жизнь? – Удивился армянин. — Новости когда последний раз смотрел?       Шастун непонимающе смотрел на него. Тело едва подрагивало в нервной тряске от холодного ветра, задувающего прямо на открытые участки кожи. — Твой папочка хочет выйти из тюрьмы. – Пояснил Матвиенко. — Убедил бывшего мэра, чтобы тот сдал Попова и теперь наш бизнес рушится, как карточный домик. Уверен, ты содействуешь ему в этом.       На знакомой фамилии, которая прорезала воздух, Шастуна тряхнуло, но виду он не подал. Он стоял молча. Пистолет упирался ему прямо в ребра. Парень, буквально, только оклемался от дел, переплетающихся с Арсением. И больше не хотел знать ничего. Проблемы с бизнесом? Прелесть. Хотят посадить? Там ему и место. Убьют? Такова жизнь. На еще одного убийцу станет меньше. Антон просто не знал, что ответить. Все чувства по отношению к нему, он подавил и больше фамилия «Попов» не вызывала в нем ничего. Даже неприязни. — Хочешь сказать, это не твоих рук дело? – Спросил Сережа, надавливая металлическим дулом сильнее.       Шастун нахмурился от неприятных ощущений и отрицательно покачал головой. — Я не трогаю вас, вы – меня. Мы договаривались. – Вспоминая старый диалог, после того, как Матвиенко вытащил парня из тюрьмы, сказал Антон.       В доме послышался шум и входная дверь открылась. На пороге стояла женщина, вглядывающаяся в темноту. Сережа тут же спрятал пистолет, закинув его на предохранитель. — Антош, все в порядке? Ты чего в дом не заходишь? – Спросила она. — Да, мам, все хорошо. С товарищем встретились. — Добрый вечер! – Поздоровался Матвиенко, улыбаясь. — Так, заходите вдвоем, чая выпьем, поужинаем! – Радостно сказала Майя. — Нет, спасибо, я уже уезжаю, куча дел. Но был рад с вами познакомиться! – Сказал Сережа.       Они обменялись с Антоном взглядами, пронизывающими друг друга до самых нервных окончаний, и Матвиенко вышел со двора, садясь в свою машину. Это был не Шастун. Кому же еще они могли перейти дорогу? Зачем этому кому-то нужен весь их бизнес и почему он так яростно добивается того, чтобы Попов вернулся в Россию? Подозреваемых было слишком много, нужно было сокращать список.       Двое суток пролетело, как пять минут. Не смыкая глаз, Матвиенко расхаживал по кабинету, думая обо всем, чем только мог: как возродить бизнес из пепла, сохранить жизнь Попова и не тащить его в страну. Один шаг в России и он труп. — Злая сука Ольга, которая охотится за его жопой уже три года. Спит и видит, как сидит за его офисным столом и дает нам распоряжения. – Негодовал Сережа, рассказывая о своих мыслях Макарову. — Шастун старший, который хочет выйти из тюрьмы и посадить туда Арса. — Ну, ему вроде выгодно, чтоб он добрался до него живым, чтобы хоть кого-то можно было обвинить в содеянном. – Пояснил Илья. — Да, но, если Попов окажется мертв – рассмотрят дело о смягчении обстоятельств Шастуна, а этот Евстифеев добьется его освобождения. – Сказал Матвиенко. — А Дусмухаметов? У него, конечно, кишка тонка на убийство, но зуб он точит на Арса давно.       Илья согласно закивал головой. — Уверен, Евстифеев уже нашел его и на что-нибудь уговорил.       Они оба замолчали. В кабинете воцарилась тишина. — Надо думать, как решить все это без Попова. — Да. – Грустно заключил Сережа и упал на кресло, закидывая голову к потолку.       Телефон, лежащий на столе внезапно завибрировал, и Матвиенко нехотя глянул на дисплей. — О, вспомнишь солнце, вот и лучик. – Отозвался армянин и принял звонок, поставив на громкую связь. — Привет, Арс! — Сереж, а что там за хуйня без меня творится? — О, дела супер, а у тебя как? Отдыхаешь там под калифорнийским солнцем? – Засмеялся саркастично Матвиенко. — Нихуя не смешно. – Возразил возмущенным голосом Попов. — Почему я узнаю обо всем от Добровольского?       Сережа замер. Вот на кого он ни за что в жизни бы не подумал – Паша. Бывший вор, аферист, ставший юристом в их компании. Конечно, он мог сговориться абсолютно с кем угодно. Матвиенко подскочил со стула и переглянулся с Макаровым. — Арс, очень важный звонок, я перезвоню тебе через пять минут. – И быстро нажав на кнопку, сбросил Арсения с линии. — Кажется, я знаю, откуда у нас идет утечка информации. — Догадываюсь. – Подтвердил Илья и они оба вышли из кабинета, направляясь вниз по лестнице.       В офисе на нижнем этаже уже было темно. Только в одном единственном помещении горел свет. Мужчина радостно присвистывал и что-то причитал себе под нос. — О, какие люди! А ты чего домой еще не ушел? – Спросил Сережа, облокачиваясь спиной на дверной косяк.       Павел от неожиданности подскочил, выдавливая улыбку. — Да, вот... – Ища любое оправдание, задумался Добровольский. — Порядок наводил! — А я думал, сливал информацию Арсению, за нашими спинами заключая контракты с другими организациями. – Сказал Матвиенко, размыкая руки на груди и подошел к юристу ближе. — Не хочешь, прогуляться с нами сегодня вечером?       Пока Паша сидел в машине с Сергеем, Макаров быстро и эффективно обыскивал кабинет. Матвиенко знал, что там ничего нет и отправил туда Илью только затем, чтобы было меньше свидетелей. — Давай сюда свою сумку. – Протягивая руку, сказал он и Добровольский нехотя передал ему дипломат.       В основных карманах, конечно, тоже не будет ничего подозрительного. Но кто говорил, что эта сумка не может иметь потайных? Сергей знал двадцать способов пронести лист альбомного формата так, чтобы его в жизни никто не нашел. С важными документами, которые нельзя было мять, существовало всего два: основной отдел любой сумки и такой же большой, но скрытый. Поддев пальцем по периметру дипломата, Матвиенко легко распорол подкладку и заглянул внутрь. Документы были там. Он знал.       Знал, что Добровольский рано или поздно придаст их. Паша, понимая, что находится в безвыходной ситуации, резко набросился на Сережу, придушивая своими широкими ладонями смуглую шею мужчины. Дотянуться до пистолета оказалось проще простого. Один выстрел и на нем лежал труп. В эту же минуту к машине подоспел Макаров, открывая водительскую дверь и усевшись, развернулся назад. — Если честно, ни капли не жалко. – После небольшой паузы, сказал он.       Илья завел мотор и свернул с главной дороги в лес. Выкинув тело в реку, они заехали в знакомую химчистку, ожидая свой автомобиль на парковке. Матвиенко сел на перила, пережевывая какую-то булочку, купленную неподалеку в пекарне, а Макаров курил, смотря в даль. — А мы на Дусмухаметова грешили. – Констатировал он. — Да, они оба ни стоят ни гроша. Я бы и того приложил. – Сказал Сережа, оглядываясь на ночное небо, усыпанное звездами.       В дипломате был найден договор с Евстифеевым о том, что Добровольский не будет перечить следствию и выдаст любые компроматы на Попова. Помимо этого были найдены фальшивые документы с поддельной подписью Арсения и несколько непонятных квитанций, в которых Сережа даже не хотел разбираться. — Нам нужен новый юрист для Попова. – Подметил Илья.       Матвиенко повернулся на него, молча разглядывая голубые глаза. — Даже не начинай. – Ответил он, слезая с перил. — Антон видеть меня не хочет, а тут сам Попов. Да, он его на месте прикончит, Арс и глазом не моргнет. – Заключил свои мысли Сережа. — Тем более, мы договаривались, что больше не вплетаем его в наши дела. — Помню. – Выбрасывая докуренный бычок в урну, сказал Макаров. — А если я с ним поговорю? — Делай, что хочешь.       Телефон Добровольского нервно зажужжал и Илья смерил его недовольным взглядом. Нехотя нажав на кнопку, он произнес: — Да, Арс. Понимаешь, жизнь такая сука сложная, что вокруг тебя даже самые близкие могут оказаться предателями. – Начал Макаров. — Да, что ты ему там рассказываешь? – Возмутился Матвиенко, вырывая телефон из рук. — Ебнул я его! – Почти на всю парковку заорал он, привлекая ненужное внимание. — Арс, он подделал какие-то компроматы на тебя, заключил договор с юристом Шастуна и еще к тебе ластился, как шлюха подзаборная! – Возмущался мафиозник, размахивая руками.       Попов молчал. Казалось, жизнь только начала налаживаться и вот опять. Кому верить он не знал абсолютно, но одно понимал точно – ехать в Россию надо. Как бы Матвиенко с Макаровым его не отговаривали, были дела и проблемы, которые сами они решить не смогут. Даже Арсений сомневался, сможет ли он. Выбора не было, хотя говорят, что он есть всегда. Либо похоронить все, что строилось его отцом с девяностых годов в России и полностью перевезти бизнес в Калифорнию; еще можно было отдать его в руки сводной сестре, но это было за гранью реальности и Арсений не рассматривал такой вариант; либо вернуться в родную страну, чувствуя на себе прицел винтовки и попытаться провернуть все то, что сделал его отец несколько десятков лет назад. — Бери билеты на ближайшее число, я соберу людей. – Устало вздохнул Матвиенко и скинул звонок. — Решил ехать к нам. — Сказал Сережа, встречая вопросительный взгляд Макарова.