take me pulse

      Третий час подряд шел в окружении горшков, земли и удобрений, рассыпанных по полу в некоторых местах случайно. Антон решил пересадить все кусты на более удачную почву, потому что было не ясно, что этот химик-ядерщик до него лил под корни бедняжкам растениям. Конопля грустно висела пожухшими листиками вниз, нижними ветками доставая до пола. В темноте, лишь при фиолетовом раздражающем свете находиться четвертый битый час было уже невозможно. Шастун пересадил последний куст анаши в горшок, присыпав его землей и подставив поддон, отряхнул руки, вытирая пот над губой тыльной стороной ладони.       Тяжелая металлическая дверь отворилась и в помещение вошел знакомый низкий силуэт. Сергей оглядел бардак и присвистнув, убрал руки в карманы, посмотрев на парня, сидящего на полу. — Здоро́во, ты тут порядок решил навести или наоборот? — Хихикнул мужчина, еще раз осматривая подвал с растениями. — Да, типо того. — Ответил Антон, вставая с пола.       Последний горшок отправился к остальным на специальные деревянные тумбы. Шастун взял в руки пульверизатор и скрылся за прозрачной шторкой в коморке. Помещение было намного меньше самого сада, здесь умещался только стул и стол. На столешнице стояли склянки и порошки, некоторые из которых были без этикеток. Антон все еще был в процессе выяснения и подписывания неизвестных, но это пока все, на что его хватило. Спина болела, ноги затекли, а ладони в пыли больно щипала подкормка, которая попадала на кожу вместо положенного горлышка пульверизатора.       Матвиенко увязался за Шастуном, наблюдая со стороны. Ловкие худые пальцы пересыпали белые крупицы, к ним отправился желтый раствор и вода. Закрутив крышку, Антон аккуратно размешал содержимое и устало откинулся головой на спинку стула. — Это поможет росту? — Пытаясь поддержать диалог, спросил Сергей, указывая кивком головы на пластмассовую пшикалку. — Херня. Нет ничего лучше волос, чая или скорлупы от яиц.       Сергей многозначительно уставился на Шастуна, немного наклоняя голову вбок. Он, кажется, уже был готов покрутить пальцем у виска, но Антон пояснил: — Органические подкормки – от них пользы больше в тыщу раз. Как обычно, на даче навоз под помидоры бабки кидают, так и тут. Природное — самое качественное.       Парень пожал плечами и взяв со столешницы пульверизатор, раздвинул шторки, выходя обратно к растениям. Ловкими движениями листья были опрысканы, и он уставился на Матвиенко. — Ты что-то хотел?       Сергей отрицательно кивнул головой, задерживая взгляд на одном из кустов, а затем повернулся на Антона. — Арс... Арсений попросил меня проконтролировать твою работу, оправдываешь ли ты его... — Сложив руки на груди, ответил Матвиенко чуть более развернуто.       Шастун хмыкнул, чуть покачав головой. Почему он должен был оправдывать чьи-то надежды и ожидания? Сначала в школе, ты обязан отвечать так, как учат преподаватели, чтобы они гордились тобой, твоими знаниями, перенесенными и заученными из их головы в твою; потом отец, который хотел слишком много, давал мало и считал, что строит мир сына таким, каким тот и даже не мечтал. А сейчас, во взрослом мире Антону позволено заниматься тем, что нравится, тем что хочется и отзывается в сердце чем-то больше, чем хобби, и снова — ожидания, оправдывающие его поступки кого-то. — Ясно. — Заключил Шастун, не поднимая глаз с пола. — Зачем он вчера проверял меня?       Матвиенко замялся. Порез от вчерашней передряги все еще кровоточил, поэтому рука была обмотана бинтом. Он посмотрел на повязку, потом на свои туфли и наконец на Антона, осматривая профиль молодого. — Хочет увидеть твой внутренний стержень, наверное. Арс тяжелый человек, не умеющий чувствовать или сострадать. Для него люди – пешки в этом мире, поэтому советую держаться от него на расстоянии пушечного выстрела. — Поджав губу, предупредил Сергей, положив увесистую ладонь на плечо.       Помолчав еще пару минут, Матвиенко вышел из подвала, оставляя Антона наедине со своими мыслями, душащими горло, сжимающими трахею внутри, не давая, кажется, сделать и вдоха. — Кстати, если нужны какие-то приблуды, — показывая пальцем на валявшиеся повсюду лопатки и сломанные горшки, сказал Сергей, снова заглядывая в помещение, — Можешь подняться на этаж выше, там в кабинете с зеленой дверью сидит Димас, он закажет тебе.       Дождавшись положительного кивка от Шастуна, Матвиенко закрыл за собой дверь, теперь больше не тревожа парня.

°°°

15 лет назад

— Иди сюда, негодник! — Кричал взрослый мужчина, пытаясь догнать ребенка, пробегающего мимо мебели в доме.       На Сергее был надет классический костюм и белая рубашка. Пиджак был осторожно снят и повешан на спинке стула, поэтому большая спина и пузо были обтянуты только костюмной жилеткой. Сияющий перстень на толстом пальце левой руки придавал образу массивности и дороговизны. Сергей едва ухватил сына за шиворот, как тот развернулся и спиной ловко спрыгнул в окно, проскользив по водопроводной трубе, не жалея штанов и рубашки.        — Негодяй! Чтобы ноги твоей больше не было в моем доме! — Кричал ему вслед отец из окна.       Сергей Попов — мафиози первого ранга в кругу русских, поселившихся в районе Брайтон-Бич в Америке после развала Советского союза. Сила воли, упорство и абсолютное отсутствие сострадания к людям сформировало в нем власть. Власть над окружающими, над собой, над своей семьей. Он уже не видел ничего, кроме силы в своих руках, которая могла решить любой вопрос, исполнить любое желание.       Едва родившийся сын выбил это чудовище из колеи, и всю свою заботу, весь пыл, накопившийся за долгие годы, отец решил отдать Арсению. Любая свободная секунда времени, игрушки, подарки — все, что тот пожелает. Младшему всегда прилетало от Попова, не зависимо от виновности и проступка, был рядом – виноват. Арсению уже было двенадцать и он считал себя взрослым, ответственным членом общества, который в праве решать, как ему жить эту жизнь. Хочет есть на обед вместо горячего холодное мороженое? Пожалуйста! Разбить соседскую машину, которая чуть не сбила его на светофоре? Справедливость! Зачем выпускать свою собаку в парке, где гуляют дети, которые боятся таких огромных животных? Пусть хозяин ищет питомца еще три дня, пока Арсений бегает с псом в лесу, бросая ему палку все дальше и дальше, бегая то за ним, то от него.       Через три года у Сергея обнаруживают опухоль щитовидной железы. Весь груз ответственности перекладывается на плечи подростка, который толком не нашел себя в этом жестоком мире. С самого детства Арсения учили держать эмоции в узде, не проявлять сострадания, жалости или эмпатии. Только ненависть, агрессия и драки. Чуть позже именно это и окружало семнадцатилетного подростка. Экзамены миновали, элитный вуз за пределами России был выбран, а вокруг одна кровь, пули и ножи. Первые угрозы бизнесу, убийства друзей, преследование, стрельба, кровь, ножевые порезы. Руки тоже уже в чужой теплой багряной жидкости, костяшки пальцев разбитые практически до состояния, когда кости проглядывают сквозь мясо. Шрамы, повсюду, включая шею, торс и ноги. Удивительно, как уцелело лицо, отделавшееся только синяками.       Частые отъезды отца и матери привели Попова младшего к сотрудничеству с товарищами Сергея. По-началу слушать подростка взрослые мужчины не имели никакого желания, смеясь и глумясь над Арсением. Любая попытка задеть парня превращалась в скандал и конфликт, который веселил мафиозников. Спустя еще год, Попов возмужал, крепкие мышцы постепенно облепляли тело, а шрамов становилось больше. Эмоции были подавлены все до единой, завернуты узлом, которые парень с ужасом и муками засунул глубже в себя, проталкивая пальцами, опускающимися до второй фаланги и вызывающими рвоту; кулаком, а затем рука вошла по локоть. Через все нанесенные себе моральные пытки, Арсений больше был похож на лучшую версию каменной статуи и своего отца. Холодный расчетливый ум, бесстрашие и умение ждать — то, что не хватало в определенных моментах Сергею. Все это имел Арсений, пугая товарищей и мафиозников, которые теперь жалели о своих издевках, боясь сказать лишнее слово.       Он не мстил, а возвращал то, что ему давали. Попов избавлялся от друзей отца медленно, с наслаждением и за каждый проступок тыкал их лицом в лужицу, как это делают с котятами, мочившимися не в лоток. Вокруг него начинали собираться похожие. Сначала Матвиенко — росший без отца и матери в детдоме, он не боялся воровской жизни, жизни, где сегодня убиваешь ты, а завтра тебя; потом Макаров и Добровольский — парни, живущие по соседству и не раз выручавшие Арсения при драках. Последний привел своего знакомого программиста Позова. Их становилось все больше. Возможно, единственным, кто внушал страх на перестрелках был Арсений, но остальная четверка дополняла его, придавала власти на каждом этапе движения в современном мире. Уже редко, что решалось поножовщинами и угрозами в виде писем или посыльных. Взломать базу? Легко! Вынести фуру кокаина, вместо которого уложить мешки с крахмалом? Как нефиг делать.       Таким он промышлял, когда было скучно. Когда нефтяные компании магнатов находились под контролем, а налоговые махинации, связанные с оптовой торговлей бензином шли вверх, оправдывая силы. В аферу, приносившую им сотни миллионов долларов в год, втянул их Давид Богатин. Большие вложения и рассудительные поступки могли исходить в окружении только от Попова. Пока отец отдыхал на побережье Красного моря, шатаясь по израильским хирургам и онкологам, Арсений по полной тянул мафию за собой, занимая лидирующее место даже среди Ко́за но́стры.

°°°

наши дни

      Немного прибравшись после своих перестановок, Антон смел веником сухую землю и решив воспользоваться советом Матвиенко, вышел из подвала. Вдали был виден свет, который освещал лестницу. Ловко забежав по ступеням вверх, Шастун шел по длинному коридору, оглядываясь в поисках зеленой двери. Среди белых стен свистел сквозняк, пуская мурашки по телу, заставляя чуть скрючиться парня от холода. Наконец, найдя нужную дверь, Антон пару раз постучал ладонью по ней и сразу же зашел вовнутрь.       Просторный светлый кабинет с компьютерным креслом был полностью обставлен растениями. На полу стоял огромный горшок с Монстерой, чуть поодаль возле шкафчиков Спатифиллум. Помещение явно выделялось на фоне прокуренных тесных темных коморок, в которые Антону приходилось заглядывать ранее. — Ты ко мне? — Вдруг повернулся мужчина с едва заметными седыми короткими волосами на голове в очках.       Он осмотрел Шастуна с ног до головы и поднял одну бровь вверх, дожидаясь ответа. — Да, к тебе. Я – Антон. — Представился парень, протягивая руку.       Позов уверенно пожал ее и пригласил сесть Шастуна на диван возле компьютерного стола. Обои и мебель была белых оттенков, с едва проглядывающим голубым отливом, вероятно от подсветки корпуса компьютера. Вокруг царил порядок и чистота, что натолкнуло Антона на мысль о педантичности хозяина помещения. — Сергей сказал, что я могу тебя попросить заказать нужные вещи для теплицы. — Сказал Шастун, усаживаясь на диван, чуть уверенно раздвигая ноги в стороны. — Я тут недавно, занимаюсь выращиванием конопли. — Пояснил он. — А-а-а, так бы сразу и сказал, что ты от Серого, — радостно ответил Дима, хлопая того по колену. — Конечно, сейчас все закажем. Что надо? — Еще раз посмотрев на Антона, спросил Позов, готовясь печатать запрос в поиске. — Пару десятков яиц куриных, волосы женские натуральные и перегной. — Сказал Шастун, всматриваясь в интерьер.       Дима замялся, но решил не уточнять зачем тому нужны странные покупки и что он с ними будет делать. Меньше знаешь – крепче спишь. Быстро печатая на клавиатуре, он кинул в корзину продукты и компост, зависая на пункте с волосами. — Все готово, как придет, я свистну. — Сказал Позов, чуть улыбаясь. — А ты сам сюда как попал? — Долгая история, в общем-то. — Пояснил Антон, вставая с мягкой мебели. — Да, сюда по-другому и не попадают. — Хмыкнул мужчина, понимающе смотря на Шастуна.       Светлые сырые коридоры, в некоторых местах были усыпаны плесенью или пятнами новой побелки. Плитка под ногами совершенно одинаковая между собой могла загипнотизировать видом, если долго смотреть под ноги. Запах затхлости и плесени сильно бил в нос, заставляя морщиться, а иногда и вовсе задерживать дыхание, проходя мимо. Антон шел в своих мыслях, пялясь на пол, сжимая руками плечи. Короткий рукав — абсолютный промах в сырости и сквозняке. Подумав о том, что нужно обязательно раздобыть кофту, он завернул за угол, тут же врезаясь в кого-то. Подняв голову наверх, Шастун встретился с ярко-голубыми глазами, которые прожигали его в ответ. Зависая в них на секунду, дыхание перехватило. — Привет, — неуверенно сказал Антон, отходя на пару десятков сантиметров от Арсения. — Привет, куда так спешил, что аж глаза не успел открыть? — Спросил Попов, ухмыляясь и оголяя зубы с одной стороны.       Взгляд настолько едко вонзился в парня, заставляя чувствовать себя маленькой букашкой, что Антон тоже начал разглядывал мужчину напротив, не стесняясь, что о нем могут подумать. Арсений в силу своего роста и массы всегда выделялся в общей массе, но мимика и харизма, которые играли в нем, как виртуоз перебирает изящные пальцы по клавишам фортепиано, заставляли зависнуть и ощутить всю ничтожность своего бытия. Это был поистине тяжелый человек, заставляющий пресмыкаться перед ним даже близких друзей. Его слово всегда было законом, оно было последним и решающим любой конфликт. Все это ощущалось каждой клеточкой тела, и поэтому Шастун терялся при виде Попова, пытаясь держаться уверенно, хотя бы визуально. Наверняка, если покажут его поведение со стороны — Антон будет выглядеть, как восьмиклассница, нервно накручивающая прядь волос на палец, не знающая, куда себя деть. — В подвал. Пошли. — Ожил Антон, тут же схватив Попова за руку и потащил вниз по лестнице.       Мужчина даже не успел ничего сказать, только несколько раз хлопнул глазами и последовал за Шастуном. Сейчас этот худощавый парень стоял и боялся его, как и все остальные, а через секунду Антона будто что-то укусило: храбрый, резкий и абсолютно уверенный в своей правоте. Забыл перед кем стоит? Или просто дебил, не знающий, что может ему сделать Арсений?       Странного, с хитрым прищуром пацана Попов пытался держать в узде, заставляя оглядываться, чтобы больно не вонзили нож в спину. Кто знает, может Антон под прикрытием работает на отца, выжидая подходящего момента, чтобы покончить с главой мафии? Мужчина ждал любого подвоха, доверяясь слишком, каждый раз ругая себя за это, осекаясь.

°°°

— Он у Попова. — Сообщил мужчина в классическом костюме, передавая конверт Андрею.       Шастун устало вздохнул, положив голову в руки и со злостью потянул на себя конверт, тут же открывая его. Из бумажного свертка вывалилась черная флешка. Тут же воткнув ее в USB порт своего ноутбука, Андрей уставился в экран, нажимая пару кнопок. Прогрузивший документ отражал карту города, на которой виднелась красная точка. — Это Антон? — Спросил мужчина, поднимая взгляд на своего секретаря.       Тот положительно кивнул и добавил: — Мы сделали три звонка с разных номеров, но трубку никто не берет. Я думаю, что если отобразится ваш номер, то поднимут, чтобы услышать от вас, то что хотят.       Андрей призадумался и нервно закусил губу, разгрызанную в кровь и кивнул, хватая телефон со стола. В записной книжке висел контакт «Попов А», на который Шастун быстро нажал, откидывая посторонние плохие мысли из головы. Он просто хотел услышать своего сына, удостовериться, что тот жив. Они наверняка пытали его, избили до полусмерти, конечно, это же Поповы, они не умеют договариваться с людьми по-другому. Через пару секунд идущих гудков, трубка, и правда, снялась, а на другом конце провода послышался шорох. — Слушаю тебя, Андрей, прости, по батюшке не помню как, — ехидно процедил Арсений, зажимая в черной перчатке, надетой на руку, телефон. — Так нужен, что ты три дня молчал?       Антон тем временем, не замечая телефонного разговора, скрылся в своей коморке, выходя оттуда с пакетом земли вперемешку с азотным компостом, который нашел в закромах подвала. — Где он? Он жив? — Тут же сорвался Шастун старший, пытаясь добиться любого положительного ответа, который бы вылечил все недосыпы за прошедшие дни.       Антон вышел к Попову, показывая прозрачный пакет, наполненный наполовину. Арсений чуть улыбнулся, показывая, что-то парню и сказал в динамик: — Ну, тихо-тихо, — рассмеялся он. — Какие кусты на твой взгляд самые живые? — Спросил Антон, разглядывая растения.       Чуть отодвигая трубку от уха, Арсений спросил: — Что говоришь, Антош?       «Антош», — набатом пронеслось по черепной коробке парня и он застыл на одном месте, в той позе, в которой ковырялся в земле. Так его называла только мама. Отрада его сердца, милосердная женщина, которая учила его оставаться человеком в любой ситуации, она воспитывала в нем честь и достоинство, растила зерно любви. Мать — единственная, кого Шастун младший уважал, как своего учителя, наставника и родного любимого человека. В самые солнечные дни «Антоша» из ее уст было ярким словом, которое грело сильнее в грудной клетке; в зимние снежные дни оно заменяло красивые необыкновенные снежинки на стекле. Только ей он позволял себя так называть. — Он там? Попов, сука! — Крикнул в трубку Андрей, заводясь еще сильнее под взглядом своего секретаря. — Тут, что ты хочешь ему передать? Я передам. — Счастливый, как рыжий лис, сказал Арсений, жмурясь.       Антон повернулся на Попова, пытаясь понять с кем тот разговаривает. Физиономия мужчины была слишком довольной, а ягодицы, которые по-хозяйски облакачивались на стеллажи с растениями, выражали свою доминирующую позицию в диалоге. Таким Арсения он еще не видел. После крика в трубку, Шастун расслышал знакомый голос отца и внутри все вскипело. Он три дня не предпринимал никаких попыток — звонок, приехать и забрать сына отсюда; может быть Антон уже давно мертв?! Видеть Андрея парень даже не хотел, не то что слышать наигранно нервный голос, который тот строит перед Поповым, чтобы заинтересовать его еще больше к этой игре. Игре на Антона. Что может быть смешнее и отвратительнее, чем играть на своего собственного сына с главой мафии? — Передай ему, что он козел! — Не удержался Антон, крикнув на весь подвал, который тут же подхватил его слова, эхом разнося по всему пустому пространству, отдавая в динамик.       Челюсть Андрея отвисла совсем, а слова было невозможно подобрать после услышанного. Радостный голос Попова сменился на грозный хриплый тон, которым он тут же процедил сквозь зубы: — Фура героина и триста баксов, козел. — Плюнул он в конце, поясняя: — Это тебе от любимого сына.       После этих слов Арсений сбросил трубку, кидая телефон обратно в карман куртки и поднял глаза на Антона. Он стоял с едва красными кончиками ушей, и казалось, прямо из них сейчас шел пар то ли от злости, то ли от смущения. Ладони сжимались в кулаки, от чего костяшки на пальцах побледнели, проступая сквозь кожу. — Я думаю, этот, этот и вот тот. — Показывая указательным пальцем на горшки, ответил на вопрос, звучавший совсем недавно в этом помещении, Попов.       Шастун не сразу очухался, а потом кивнул головой. — Поможешь подсыпать? — Спросил он, показывая на пакет и грязные руки.       Лицо мужчины тут же сменилось на такое, будто Антон предложил ему съесть дождевого червя заживо или лизнуть ободок общественного унитаза. Арсений скривил губы и расширил глаза. — Я этим не буду заниматься, избавь меня. — Поднимая руки в перчатках вверх, сказал он.       Шастун удивительно на него посмотрел. Человек, который мог убить, каждый день купался в литрах крови и видел вещи ужаснее, сейчас не может взять в руки компост? Это самый смешной факт, который он узнал о Попове за последнее время. Антон чуть рассмеялся. — Ладно.       Зажмуренные глаза и легкая наивная улыбка тут же выделились на его лице. Грязный мазок на щеке от пальца, которым парень очевидно пытался почесать кожу, добавлял ему неряшливости и какого-то домашнего уюта. — Слушай, а у тебя не будет кофты? А то мою забрали... — Спросил Шастун, оборачиваясь на Арсения.       Тот подошел ближе, внимательно наблюдая за действиями парня. Сложил руки на груди и кивнул головой. — Принесу в следующий раз. — Спасибо. — Не поворачиваясь уже на мафиозника, Антон продолжал подсыпать голыми руками компост, закапывая его глубже под корни.

°°°

      Андрей сидел в своем кресле напряженным, разъяренным и до предела накаленным, будто сейчас вспыхнет, как зажженная спичка из коробка. Как этот монстр – Попов смог переманить мальчишку на свою темную сторону? Сторону, где проливаются литры крови, постоянно происходят убийства и жестокие расправы над людьми... Нет ни одного здравомыслящего человека, который пойдет на это лично, только если ему не промыли мозги, вытащив их из черепной коробки. Если это, и правда так, то Антон больше не его сын, ни тот кем был раньше, не будет послушным паинькой, который слушался Шастуна беспрекословно.       Секретарь пытался подбодрить мужчину чаем с двумя кубиками сахара, но тому сейчас было совершенно не до напитка. Он резко встал со стула, заходил по кабинету, а потом снова плюхнулся в большое мягкое кресло, оббитое натуральной кожей, набирая в телефоне номер из списка недавно набранных номеров.