Secrets of the night

«Хюка, ты такой холодный! Что случилось?» «Мальчик мой, почему ты так выглядишь?» «Тебя не было пять лет, а ты как будто совсем не изменился…» «Братик! Братик! А покатай меня на шее!» «Хюка, прошло уже двадцать лет, а ты не изменился совсем… Ты точно вернулся человеком?» Отрывки воспоминаний о семье часто преследовали Кая в этом доме, но самые болезненные он старался не замечать, запечатывая их в сознании навсегда, но почему именно сейчас они начинают всплывать? От слов Ёнджуна? А может из-за страха быть вновь отвергнутым? Он старался не рассказывать семье о себе, после возвращения с войны. О том, кем он стал. Двадцать лет он хранил тайну своей жизни, а точнее перерождения, от всех отмахиваясь фразочками типа: «я просто хорошо за собой слежу» или «я так красив, что время надо мной не властно». И лишь, когда его мама лежала при смерти, он рассказал ей, что на самом деле на войне он умер. Его сердце остановилось от по неосторожности полученной в грудь пули. Что именно в тот момент он перестал быть человеком и переродился в вампира. Хюнин был на каждых похоронах своей семьи. Провожал жизнь родных издалека, наблюдая за страданиями их близких. Он не мог даже заплакать и как следует попрощаться, когда отпевали их в церкви. Лишь оказавшись в одиночестве, в собственной комнате и теперь уже в собственном доме в Германии, он мог дать волю эмоциям. И сейчас, переживая вновь все это внутри себя и борясь со страхом быть отвергнутым еще и Ёнджуном, Кай сел за фортепьяно в гостиной. Музыка всегда расслабляет, особенно если играть самому незамысловатые мелодии, идущие от самого сердца. Когда пальцы легко касаются клавиш, заставляя молоточки бить по струнам, внутри все ощущается так же. С каждой нотой, с каждым звуком, все переживания слетают со струн души и превращаются в прекрасную музыку. Композиция за композицией и Хюнин уже не выдерживал — по щекам катились слезы от горьких воспоминаний. Он уже не мог видеть отчетливо клавиши, не видел ничего, лишь направлял боль в музыку, легкими и быстрыми касаниями изящных рук. *** Ёнджун не мог уснуть. Он впервые за свою жизнь остался в кровати один. У него впервые ничего не болело. Его впервые отправили просто спать, ещё и дали одежду, хоть и вдвое больше, чем сам Джун, но так было комфортнее, не считая сползающих штанов, которые он почти сразу снял, не видя смысла носить то, что в итоге всё равно свалится. Пока он лежал один в широкой футболке на большой кровати, его мысли были заняты некогда незнакомцем, а сейчас — спасителем Каем. Джун метался от мыслей, что всё это лишь начало, чтобы он расслабился и было легче найти к нему подход, до мыслей о том, что он хочет остаться с Каем навсегда. Но некоторых вещей он не понимал вовсе. Почему такой человек, как Кай, решил вытащить из гнилого места именно его? Почему именно его он решил спасти тогда на крыше? И почему его кожа настолько холодная? Над ответом на первый вопрос Ёнджун долго думал — предполагая, что Кай на самом деле влюбился, заметив обаятельность Джуна, и не смог забыть его с самой первой встречи, или может его привлекло только его тело, но этот вариант он отклонил почти сразу же, ведь если бы Кая интересовало только тело Джуна, он бы уже воспользовался им. Но этого так и не произошло, тем более он заставил одеться Ёнджуна и отправил спать и сам ушел куда-то. Поэтому Джун остановился на варианте о своей обаятельности и влюбленности, ощущая в груди прежде не знакомое тепло. Думая о ночи, которая как он полагал, станет последней в его никчемной жизни, Джун ненароком вспомнил с какой легкостью он стоял на крыше отеля и как крепко его обнял Кай, стаскивая с порога. Как он, лишь на секунду, почувствовал себя в безопасности в руках незнакомца, что было крайне странно. Прежнее забвение настигло его, но ненадолго, уступив место чувству защищенности. Тогда он испугался этого, не понимая, что именно чувствует. Но тут в голову пришла мысль о том, может он действительно умер? Ёнджун вспоминал холод, исходящий от кожи Кая, и думал, что в жизни не бывает столь холодных людей и, скорее всего, он всё же упал тогда, а парень, как его личный ангел смерти, привел его в рай или может быть чистилище. Ёнджун раньше слышал от тетушек, работающих в клубе, о том, что если он будет вести себя плохо, то точно попадет в ад. Все бы ничего, но адом Джун считал свою жизнь, а не какое-то мифическое место, куда отправляются все грешники, якобы падая в котлы с кипящем маслом. Поэтому сейчас, он думал, что и правда оказался в раю с прекрасным ангелом, в виде Кая. Спать от подобных мыслей совсем не хотелось и даже не попытавшись закрыть глаза, Джун услышал прекрасную, но через чур печальную мелодию с первого этажа. Приглушенная множествами стен и дверей, она играла так тихо, словно зазывала к себе и Ёнджун не смел сопротивляться влечению музыки. Ступая на цыпочках, по холодному полу он опирался на стены и на каждом повороте прислушивался, куда повернуть следом. Спустившись по центральной лестнице, музыка, будто обняла его со всех сторон, укрывая от всех невзгод мира. С каждым его шагом мелодия становилась печальнее, иногда прерываясь на тихие всхлипы. Ёнджун сжал футболку в кулачках на груди. Он не отличался особой сентиментальностью или эмпатией, но от крика, что он слышал в этой музыке, хотелось плакать. Пока слезы наворачивались на глазах, Джун подошел к проему, откуда лучше всего было слышно, и, оперившись о стену, сел на пол погружаясь в печальные мотивы неизвестной мелодии. Прикрыв глаза, Джун задумался что же ожидает его за поворотом. *** Кай, закрыв глаза, продолжал играть, передавая эмоции в музыку и забыв о реальности. Но голос, внезапно раздавшийся из-за спины, заставил его вздрогнуть от неожиданности. — Красиво играешь, — Ёнджун всё так же на цыпочках подошел к парню, наблюдая за его руками. Кай остановился в ту же секунду. Он так глубоко погрузился в воспоминания, что совсем забыл о госте. Так же, как и забыл о времени, не зная сколько именно он просидел один на один с музыкой. Казалось, что прошла целая вечность, пока он гулял в чертогах своей памяти, то и дело натыкаясь на воспоминания о семье. Быстро стерев дорожки слез со щек и подбородка, Кай продолжил играть, не поворачиваясь, пока из-за спины не услышал тихое напевание мелодии, которую он играл. — Красиво поешь, — парировал Хюнин, все же повернувшись к Джуну, — раньше пел когда-нибудь? — Нет, только для себя. Чтобы успокоится, — Ёнджун подошел ближе, устраиваясь рядом с парнем на скамье, — ты плакал. Что случилось? — Эмм, — Кай, уставился на свои руки на клавишах, не зная куда деться от мягкого и сочувствующего взгляда Джуна, — ничего, просто плохие воспоминания. — Расскажешь? — Ёнджун наклонил голову, подтягивая одну ногу к груди и положив щеку на коленку. — Чуть позже расскажу, — Каю надо было подготовиться морально, чтобы рассказать свою печальную историю впервые за всё время. А пока его больше интересовал Ёнджун, — ты смог поспать? Я разбудил тебя игрой? — Нет, не смог заснуть, — Джун подтянул вторую ногу к груди и обхватил ноги руками, переплетая пальцы, — не мог перестать думать… о тебе и о сегодняшней ночи. Мне было так весело и, можно даже сказать, непривычно. Но кое-что меня всё же интересует. Не пойми неправильно, можно я всё же спрошу? — Конечно, задавай, — если бы у Кая билось сердце, оно бы сейчас точно остановилось. Он знал, что это будет за вопрос и уже наперед представлял какой будет реакция на ответ. — Ты же не человек, да? — Ёнджун закрыл глаза и уткнулся носом в колени, — так кто ты? — Вампир, — на выдохе произнес Кай, закрыв глаза, лишь бы не видеть ужаса в лице Джуна. Он бы ещё с радостью закрыл уши, чтобы не слышать криков или топота ног по полу в попытке сбежать. Но ни того ни другого не услышал, продолжая ждать. — А я уж подумал, что ты мой ангел смерти, — парень усмехнулся, но продолжил с истинным любопытством, — И сколько тебе было, когда ты стал таким? — после долгого молчания, наконец спросил Ёнджун, теперь уже рассматривая профиль вампира — идеальные черты лица и дрожащие пушистые ресницы. Кай распахнул глаза и уставился на Джуна, что без стеснения рассматривал его с интересом. Он все еще был тут и… улыбался. Хоть Кай и был уверен, что сейчас все закончится, но Ёнджун здесь. Сидит рядом с ним. С тем, кто убил бесчисленное множество. С тем, кто прожил уже слишком долгую жизнь. С тем, от кого все сбегают лишь прикоснувшись и не почувствовав тепло. — М-мне двадцать один… было… А ты… Почему еще здесь? — Кай все еще пытался найти на лице Ёнджуна хотя бы крупицу страха, но не мог. Он видел лишь интерес. -А почему я должен быть не здесь? Ты же говорил, что я могу остаться… Или ты думаешь, что я испугаюсь тебя настоящего и убегу, да так быстро, что только пятки сверкать будут? Нет, я бывал в разных местах, со мной делали ужасные вещи. А то, что у тебя всего лишь другой рацион питания и сердце не бьется, мне не страшно. Ты первый человек, который не прикоснулся ко мне с видом похотливой свиньи. Ты первый, кто отнесся ко мне по-человечески. Кай не мог сказать и слова. Он лишь сложил руки на коленях и вздохнул, приготовившись рассказать свою печальную историю первому слушателю за столько лет.