Сбежать

Отаки, Исуми, Чиба

Варенье, которым Эми намазала ломтик хлеба, хранилось в стеклянной пузатой баночке, перевязанной красной лентой и стывшей в холодном темном погребе под домом. Заболтавшись с Эми, которая заглянула в гости накануне, Кио разузнала, что у них с Мао и Алас Рамус планировался семейный пикник на природе. Она пожертвовала на это дело добрую часть своих стратегических запасов по бóльшей части потому, что Алас Рамус умилительно рассказала в ее присутствии коротенькое стихотворение, после чего Кио почувствовала ту природную любовь к детям, которой не испытывала со времен детства Керо. С тех пор в ее доме не водилось детей, а Алас к тому же была девочкой-куколкой, которую Кио тоже всегда хотелось потискать. Этой возможности она была лишена в связи со смертью мужа и рождением единственного сына. В конце их разговора корзинка Эми, которую также одолжила Кио, оказалась наполнена яблочными сушеными дольками, свежим хлебом, озвученным кисло-сладким земляничным вареньем, маслом — с фермы Мори вероятно, хотя старик Юнпэй упоминал, что его рогатая Эбигейл выполняет исключительно эстетичную функцию — термос с холодным чаем и жестяную коробку с сахарным печеньем. Этого вполне достаточно для небольшой вылазки на природу. Алас, которая только что научилась плести венки из одуванчиков, олицетворяла собой беззаботность, особенно тут, на полянке на небольшой возвышенности. Отсюда открывался вид на Отаки, а дальше, сквозь вечерний туман, виднелся океан. — А все-таки неудобно получилось, — зарезюмировала Эми, передавая Мао сладкий бутерброд. — Ты это о чем? — спросил Мао так, будто не помнил, что произошло вчера, когда пикник еще был только в планах и когда Кио под впечатлением набила корзинку Эми разными яствами и дарами природы. — Про Урушихару и Мару. Как-то это… Она поковыряла ногтем белую бумажную наклейку на коробке печенья, которая размокла и разорвалась от попавшей на нее росы. Ситуацию, произошедшая накануне, сложно было описать каким-то одним словом. Начиналось все непривычно, даже странно, а закончилось неловко, причем неловкость испытал буквально каждый: причастный или просто свидетель. Вместе с тем, можно с уверенностью сказать, что финал был предсказуем, и изначально, еще с самого утра стоило готовиться именно к такому исходу. — Как-то это глупо, — закончила Эми нескладно. — Все не так плохо. Мы вкусно поужинали. Эми вздернула бровь, удивляясь тому, как Мао умудрялся даже в такой ситуации искать плюсы. С другой стороны, может такой подход был правильным, и ей не стоило вспоминать о случившемся. В конце концов, никто всерьез не пострадал. Но думать об этом она не перестала. Весь день она время от времени вспоминала вчерашнее, словно анекдот, который врезался ей в память. Анекдот бесформенный, несуразный, но со своей извращенной моралью, уловить которую было почти невозможно, и потому он больше навивал печаль и стойкое ощущение несправедливости. Днем ранее… Эми, как и было сказано, зашла в дом Кио где-то в шесть вечера. Она поболтала с хозяйкой, получила угощения, потом пересеклась с Тюрдис, которой до нее и до Алас совершенно не было дела. Бинтов и бутыльков с лекарствами для лечения простреленной лапы Гарпи в ее руках было больше, чем она могла удержать, поэтому шла она медленно, переживая, что какая-нибудь мазь выскользнет и разобьется. Мао вскоре составил им компанию, взяв Алас на руки, и вместе они направились к калитке, как вдруг Ашия остановил их и стал расспрашивать, куда они собрались. Недоверие с его стороны не считалось нормой, и Мао это сразу обеспокоило. Неужели он довел Ашию до ручки своим молчанием и неготовностью раскрыть карты, что теперь тот сомневается даже в самых безобидных его действиях? На деле все было не так. У Ашии были свои причины остановить Эми и Мао в тот вечер. Он проводил их обратно в дом, попросив обратить внимание на то, чем занимался Урушихара. Он также попросил ничего ему не говорить, не отвлекать его и никак не комментировать его спонтанный порыв. Предыстория была краткой и звучала так: «Я просто спустился приготовить ужин, а там… ну, сейчас сами увидите, что там», что еще больше завлекло и без того заинтригованных Мао и Эми. Свою творческую деятельность Урушихара развернул на кухне, что и было известно из короткого зачина. До того, как Мао, Эми и Ашия вошли, он напевал себе под нос мелодию из сериала, с просмотром которого он давно покончил, но сегодня она беспричинно возникла в голове. Тем не менее, это — не самое странное из того, что творилось. Урушихара по собственной воле отчищал от кожуры предварительно отмытые — даже излишне дотошно — картофельные клубни. Искусство чистки овощей при помощи ножа он постигал в довольно вольном стиле, отчего срезанные кожурки летели во все стороны. Ашия не смел делать по этому поводу замечаний. Он до сих сомневался, происходило ли то, что он лицезрел воочию, на самом деле. Судя же по лицам Мао и Эми, все они наблюдали реальность, а не обман зрения. Благодарность Ашии за то, что предупредил, иначе кто-то из них двоих обязательно высказался бы по поводу происходящего. У них и в мыслях не было говорить что-то плохое, но Урушихару тут могла спугнуть даже похвала. В таком деле лучше не рисковать и промолчать, и Ашия был абсолютно прав. Урушихара периодически брал перерыв на глоток холодного молока, потом поправлял перекошенные рукава футболки и продолжал строгать из картофелин корявые брусочки. В его неумелых руках, надо признать, все получалось сикось-накось, а из срезанных излишков вполне можно было приготовить отдельное блюдо. И все же ни одного комментария не вырвалось в тот безмолвный миг. Наконец тишину нарушила Алас, заскучавшая на улице и вошедшая в дом выяснить, что так увлекло родителей. Заметив Урушихару, корпевшего над мусорным пакетом, девчушка побежала к нему, радуясь встрече. — Алас! — шептнула Эми, чуть было не выдав себя, и попятилась назад, утаскивая за собой Мао и Ашию. Урушихара заметил только девочку, которая первым делом подняла полетевшую мимо кожурку и кинула в пакет. Она его ничуть не смутила, даже порадовала, поэтому он как ни в чем не бывало продолжил реализацию намеченного плана. — Привет, Алас, — поздоровался он. — А зачем ты чистишь так много картошки? — спросила девочка, разглядывая миску, наполненную картофелем почти доверху. Она не замечала недостатков работы и видела только то, что картошки и впрямь было много. Если рассчитать так, что она планируется в роли гарнира к основному блюду, и на столе будет присутствовать некоторое количество свежих овощей, например, огурцов или дайкона* в виде салата, то всей этой еды должно было хватить ровно на одиннадцать человек. К слову, именно в таком виде Урушихара и представлял сегодняшний ужин и именно на столько персон его запланировал. Через Цубасу он пригласил даже Хироши с Сузуно, чтобы и они отведали адепт его кулинарного гения. Иными словами, намечалось что-то триумфальное. — Будет много гостей, — сказал Урушихара и улыбнулся девочке, которая мгновенно распахнула глазки от удивления. — И сестренка будет? Урушихара кивнул — Будет. — И мама с папой будут? — Будут. — И страшная тетя будет? Урушихара нахмурился. — Страшная тетя? — переспросил он, не совсем понимая, о ком идет речь, — Ты хочешь, чтобы она пришла? — Она ухаживает за песиком. Добрая тетя. Но страшная. Урушихара снова улыбнулся. «Эта тетя таких как ты есть живьем», — он ничего такого не сказал, только подумал об этом и усмехнулся. Так называемая «Страшная тетя» тоже была приглашена на ужин. На нее Урушихара также почистил картофель, также замариновал мясистую утиную ножку. И все это было самым необъяснимым событием, случившимся в Отаки за последний месяц, а может и за все его существование. — Полагаю, он собирается готовить утку, — прошептал Ашия, хотя он и Мао с Эми давно вышли за пределы досягаемости слуха Урушихары. — Откуда он ее взял? — Вчера в местном магазине была акция. К тому же купоны накопились. Я решил, что будет хорошей идеей запечь ее сегодня. Но Урушихара взялся за это дело сам. Больше вам скажу: я видел, как он возвращался из магазина этим утром. — И что же? — спросил Мао, то и дело заглядывая в окно, в котором было видно кухню, Урушихару с Алас и гору картофеля. — Он купил еще несколько упаковок мяса. Собирается готовить много. — Неужели он хочет пригласить всех на ужин? Разговаривая об этом в душе появлялось чувство, сопоставимое с тем ощущением, которое охватывает, когда активно о чем-нибудь врешь. Причем врешь так, что в конец завираешься и начинаешь обманывать самого себя. Так и Эми, Мао и Ашия будто лгали самим себе, обсуждая Урушихару за готовкой ужина. Казалось, что такое попросту невозможно. Что подобного в природе не бывает. Но, как выяснилось, то, чего не случалось раньше, может произойти внезапно и в любой момент. Весь вечер Урушихара провозился на кухне. Ашия не решался к нему подступиться, боясь спугнуть и проявляя вместе с тем безмерное уважение тому, что он делал. Он сторонился его, пока Урушихара сам не обратился за помощью. Все, что его интересовало — как включить духовку и как выставить на ней подходящий режим. Дальше дело оставалось за малым: накрошить овощи и превратить их в салат. Эми и Мао не повели Алас на пикник. Она не расстроилась, потому как очень скоро приехала Цубаса, а Цубаса была ее приоритетом номер один. На нее она была готова променять любую перспективу, даже пикник с родителями. Даже покупку розового велосипеда Бигл, которым она увлеклась сразу, как вернулась из «спячки» и увидела у местной девчонки такой велосипед. Вечерами она подробно описывала Эми места, в которые хотела бы отправиться верхом на велосипеде. Пока Эми не планировала его покупать, подумывала о том, чтобы с зарплаты порадовать девочку. Может даже привлечь к этому делу Мао и поделить оплату поровну, хотя в последнее время рьяное желание тянуть с бедного работяги деньги у Эми отпало. Она была согласна полностью обеспечивать маленькую Алас хотя-бы до тех пор, пока они все не вернутся к привычной жизни в Токио. Когда приехали гости, оставалось около получаса, после чего можно было доставать противень и приглашать всех к столу. К слову, насчет стола: столик в главном доме был совсем крохотным, рассчитанным на двоих или, в крайнем случае, троих человек. Первой проблему заметила Сузуно. Почти одновременно с ней об этом вспомнила и Кио, хотя она вовсе не считала это проблемой. Раздвижной стол хранился в гостевом доме, и Тюрдис с Камио, проходя мимо него каждый день, даже не подозревали о том, что он способен легко превратиться в длинный обеденный стол в результате нескольких незамысловатых движений. Единогласно было решено, что ужин на природе станет идеальным завершением дня. По бóльшей части из-за того они так решили, что затащить этот стол в гостиную, заставленную всякими безделушками и причудливой мебелью — не самая хорошая и не слишком реализуемая идея. Когда при свете садовых фонарей все расселись по местам, Кио расстелила светлую скатерть, а Ашия и Сузуно помогли Урушихаре с сервировкой и подачей теплых утиных бедрышек с румяным, хрустящим картофелем, ужин начался. Сиси вертелась у всех под ногами, выклянчивая кусочек ароматного съестного, а Гарпи культурно лежал на нагретой траве подле Тюрдис и одного пустого места. Оно было зарезервировано для опаздывающей персоны, как и место на другом конце стола, предназначенное для Юнпэя Мори, который с небольшой задержкой дошел до застолья. Он предупреждал заранее, что припозднится из-за какой-то передряги с освещением в доме. В подробности он не вдавался и когда пришел, сказал только, что теперь со светом полный порядок. — Вашей едой пахнет даже на моем участке, — старик по-доброму усмехнулся. — Кто приготовил этот шедевр? Ашия скосился на Урушихару, но тот замотал головой, предупреждая, что не желает принимать лавры и похвалу. — Да как-то само собой приготовилось… — замялся Ашия, прикрывая товарища. — Останется инкогнито! — сказала Цубаса в своей звенящей манере, ухватила громадный кусок картошки с тарелки, облизнулась и сунула его за щеку целиком. Причмокивая, она еле прожевала то, что напихала в рот — видимо, одну неприметную картофелину по ошибке разделили не на четверти, а только на половинки. О том, кто готовил, знали все, кроме Юнпэя. Тюрдис ела с особой настороженностью. На ее лице на весь вечер застыла гримаса подозрения. Для нее невозможное продолжало оставаться невозможным, что бы ни случилось. А Люцифер, готовящий ужин для гостей словно первоклассная домохозяйка из американского пригорода пятидесятых, был как раз из сферы невозможного. Может дыже сверхъестественного. Такому поведению должна была быть причина, и Тюрдис уже начинала подозревать, что все это — последствия того удара головой о край камина, синяк от которого до сих пор украшал лоб Урушихары. Если так подумать, то еще бы чуть-чуть, и он треснулся бы виском. Даже на Энте Исла известно, к чему приводят такие травмы. Что, если Урушихара вел себя неестественно из-за этого? И если честно, лучше так, хотя Тюрдис и не желала ему серьезных травм с последствиями. Но если вдруг причиной служило что-то другое, например, Карабахальский лазурчик, принявший облик Урушихары — а они это любили — то дела были по-настоящему плохи. Пока она лишь следила за поведением подозрительного индивида и старалась не подавать виду. Но Сузуно хорошо прочувствовала ее встревоженный взгляд. Ей тоже все это казалось странным. И так вкусно приготовлено. Неужели Урушихара скрывал все это время свой талант? Хотя в это, судя по тому, что Урушихара даже пол пропылесосить не мог без происшествий, верилось с трудом. Тревожные мысли о враге закрадывались и в ее голову. Ноутбук, который Урушихара всегда держал при себе, а этим вечером особенно близко, изредка подавал голос и издавал короткие гудочки, которые внимательно отслеживались. После одного такого Урушихара потянулся к ноутбуку, прочитал, очевидно, адресованное ему сообщение и вдруг схватил наушники, припрятанные у него на коленях. Он предугадал звонок, который связал из с Мару. Смысл первых больше прилюдных фраз был совершенно неважен, но после Урушихара замолк, и предвкушение на его лице на мгновение сменилось разочарованием, а затем превратилось в откровенную апатию. Таким он больше походил на привычного себя, но теперь Сузуно и Тюрдис напрягала суть телефонного разговора. — Значит не приедешь, — грустно сказал Урушихара, и смысла делать вид, что ничего не произошло, или что-то из себя изображать, не было. Всем стало ясно, что к чему, кроме Юнпэя, разумеется, который в недоумении наблюдал за резким наступлением тишины и, замедлившись, дожевывал утку. Урушихара приготовил ужин зря. Нет, конечно, все вкусно и сытно покушали, прямо пальчики оближешь, спору нет. Но все его труды были напрасны, потому как цели своей он не достиг. А цель заключалась в том, чтобы в рот тому опаздывавшему гостю упало хоть что-то, приготовленное его руками. Он не умел готовить, Сузуно была права. И блюдо получилось таким первосортным из-за любви и стараний, которые Урушихара впихнул в свое детище. Мару не приедет, потому что именно сегодня от нее потребовалось прикрыть Керо Накамуре зад на какой-то конференции на тему, связанную с исследованиями, и еще что-то там про таблетки. На самом деле конференция была на тему актуальных вопросов доклинических и клинических исследований лекарственных средств и клинических испытаний медицинских изделий, но Мару выразилась кратче и понятней. Слова «что-то там про таблетки» принадлежали именно ей. Урушихаре же абсолютно не было дела до того, какая именно причина вынудила Мару не отведать его стряпню. Чуть ли ни первую в жизни, самую грамотно выполненную и, пожалуй, самую важную и памятную, потому как, по всей видимости, это — первый и последний случай, когда он готовил со старанием, а дальше, даже если его руками и будет приготовлено что-то, то посредственно и без особого желания. Вот именно, что приготовлено, а не создано, как сегодня. В этом прослеживается принципиальная разница.

***

— Мару, конечно, поганка, но со стороны Урушихары глупо было ожидать от нее чего-то другого. — Ты прав. И все равно, я ему сочувствую. — Герой сочувствует демоническому генералу, ну и дела… — изрек Мао, надеясь разгрузить обстановку. — Когда наконец ты перестанешь это делать? — спросила Эми довольно серьезно, так, что Мао сперва не уловил суть претензии, — Я и он — мы оба люди. Точнее ангелы… не важно, понимаешь, это не важно! Мы оба можем чувствовать… — Чувствовать, что? Эми задумалась. Как тяжело было говорить с Мао о таких вещах. И как Чихо смогла продержаться целых четыре месяца? На самом деле, Эми не была уверенна, что правильно поняла ситуацию, и чувства Урушихары для нее и для всех оставались запутанными и неизведанными. Эми вспомнила фрагмент из документальной киноленты, на которую она случайно наткнулась, будучи в отеле в Отаки. Там было сказано, что космос изучен человеком куда лучше, чем мировой океан, и все системы, связанные с освоением космоса отлажены и функционируют куда исправней, чем те, что исследуют большую воду. Далее для наглядности было приведено процентное соотношение, но Эми запомнился только голос диктора. Если космос изучен лучше, чем океан, то чувства Урушихары оставались всецело неизученными по сей день. Поэтому Эми не знала точно, что из многогранного спектра он ощущал в тот вечер. Но если ее предположение было верным, и Урушихара испытывал то, что предположительно испытывал каждый человек в такой ситуации, то, возможно, Мару была в его понимании чем-то большим, нежели поганкой, от которой «не жди ничего хорошего». Он готовил для нее. Даже если на самом деле продул глупый спор, а не пригласил ее на подобие свидания под прикрытием простого ужина. В любом случае, он желал видеть ее за столом. Поэтому вердикт оставался таковым, что внутри у него уживались разочарование, печать и злость. Всему этому Эми вполне могла сочувствовать, ибо это были базовые человеческие чувства, которые каждый когда-нибудь да ощущал на собственной шкуре. — Ладно, я понял, что ты теперь нас не ненавидишь. Больше не буду. Что мы все об одном? Ты пробовала варенье? Эми покачала головой. Маленькой баночки хватило ровно на три бутерброда, но один Алас съела еще вчера вечером, один сегодня, сразу по прибытию на полянку, ибо проголодалась после подъема в гору, а третий Эми намазала и отдала Мао. — Вот. Ты должна это попробовать. Он беспардонно поднес надкусанную половину к ее губам, перемазав их вареньем. Эми отстранилась и поспешно слизнула его. Мелкие косточки прохрустели на зубах. Варенье оказалось не слишком сладким, и не слишком кислым, всего в меру. — Скажи, находка? Кусай. Мао настойчиво протягивал Эми бутерброд. Она откусила немного. С белым мягким хлебом и нежным маслом варенье прекрасно сочеталось. — Ладно, перестань, — сказала она, смутившись, что их может кто-то заметить, хотя поблизости никого не было. Солнце закатывалось за горизонт, оставляя на небе тонкую оранжевую полосу. Океан вдали зарделся на несколько быстрых секунд, затем погас и изрядно потемнел. Мао намазал еще один кусок хлеба маслом — уже четвертый за этот вечер, он проголодался — Эми допила остатки чая, подостывшего со временем и уже не такого студеного, как раньше. Алас пускала в лиловое небо одуванчиковые парашютики. Целые стаи таких парашютов кружились, перелетали на другой край полянки, там планировали вниз и друг за другом приземлялись в высокую траву. Ее задор поубавился с течением времени, она уселась на траву и стала ковырять палкой в земле. «Если бы она не вернулась, ничего подобного этому пикнику никогда бы не случилось», — подумала Эми с легкой досадой. Сидеть с Мао с поле — что лучше можно придумать? Смогут ли они когда-нибудь повторить такой пикник? Например, когда покончат с Даат, Сефиротом и ангелами и вернутся на Энте Исла. Хотя, нет, забудьте, это будет ужасно. Как можно вообразить себе такое? Король Демонов и Герой вместе на пикнике — уму не постижимо. Другое дело здесь, в Японии. Эми Юсе и Мао Садао было позволительно проводить время вместе. Это не считалось изменой себе, ведь Эми никогда не давала клятвы кого-то ненавидеть. Но вот как поступить с клятвой об убийстве Короля Демонов? Выполнять ее она не хотела, но в глубине души уже давно простила себя за это. Война прекратилась. В любом случае. А это была первостепенная задача Героя. Прикончить Короля Демонов — всего лишь дополнительная опция. Размышляя о том, что вместе им не было места на Энте Исла, и что они вряд ли смогут хотя-бы видеться, когда вернутся к своим истинным ролям, Эми подобралась к мысли о том, хотела ли она вообще возвращаться? Кем она станет, когда вернется? Героем, выполнившим свою миссию? Выполнившим миссию наполовину, так точнее. Да, она уже представляла себе все те почести, которыми ее одарят отнюдь не от всего сердца. Людям нужно зрелище. Людям нужна как минимум отрубленная голова Мао, чтобы разыгрывать его рога — вернее один уцелевший рог — на аукционе за баснословные денжищи, и чтобы нарисовать несколько копий портрета Эмилии с окровавленным мечом и валяющимися копытцами Мао где-нибудь на фоне, чтобы потом их все тоже продать. Вот, чего вожделел народ. Хотя, безусловно, не все население Энте Исла было таким, но большая часть не могла спокойно спать, не имея доказательств, что Эмилия вспорола Королю Демонов брюхо. Сама Эми в очередной раз заметила, что никогда не мечтала ни о чем подобном. Даже, когда была уверенна в том, что Норд, ее отец, мертв. Даже при этом она бы предпочла, чтобы кто-то другой одолел демоническое войско. Слабость ли это? Наверное, если спросить любого, кто слыл героем, солдата, или полководца, или случайного прохожего, совершившего внезапно для себя самого подвиг ценой своего здоровья или даже жизни, хотел ли он действительно всего этого, то он с бóльшей долей вероятности ответил бы, что предпочел бы не видеть и не делать того, что он сделал, и чтобы «героем» стал кто-нибудь вместо него. Просто так сложились обстоятельства, сумма времени, места и из ряда вон выходящих условий, что кроме него совершить геройство в тот час было некому. Эми могла себе это представить. Эту сумму — черт бы ее побрал, на самом деле. Кто-то хочет быть героем? Только не спонтанно, не вынужденно. По-настоящему. Мечтает ли пожарный помереть, пусть и вызволяя из огня детей? Хочет ли солдат бросить свое тело на гранату с выдернутой чекой на самом деле? Очень сомнительно. А летчик, бомбящий поле боя без разбора на своих и чужих? Вот и Эми не очень хотелось совершать все эти убийства, добивать солдат своей армии, безнадежно раненных, и далее, далее, далее. А, вернись она на Энте Исла — без права на выбор продолжит быть Героем. Никто не даст ей забыть о том, кто она есть. Какую роль себе прописала. Пока еще решение ею не было принято. Но от того, чтобы остаться на Земле, ее не отграждало ничего весомого. К тому же Цубаса и Хироши постепенно начинали приживаться здесь. И Алас Рамус имела возможность называть кого-то родителями строго и исключительно на Земле. Да и слово это было довольно отрадное — «мама». Так она ее называла. «Мама», — прозвенело так мягко и уютно в ответ. «Мама… мама… мама, мама!!!» Эми очнулась будто бы ото сна или наркотического дурмана. Алас трясла ее за предплечье, покрытое мурашками. — Туча, мама! — сказала Алас, тыкая пальцем в далекое небо, граничащее с океаном Надвигалась нешуточная туча. Но ветер, предвещавший ливень или грозу, не дул совсем. И птицы не переставали щебетать, хотя всегда заранее чувствовали приближение непогоды. Мао это тоже насторожило. Он бросил корочку хлеба себе в рот, встал, оттолкнувшись рукой от земли и расстеленного пледа, и вгляделся в линию горизонта. Можно было решить, что где-то за несколько миль от гавани, вдоль берега проплывают грозовые тучи, метая искры в воду и волнуя лодки и корабли. Но странные тучи неслись в сторону Отаки, и довольно быстро. Мирная жизнь и таинство природы опьяняли настолько, что ни Мао, ни Эми не вспомнили о враге. Только позже до них дошло, что к Отаки приближается целое полчище Карабахалей в их дымно-неосязаемой и весьма немиловидной форме. — Ну все, сворачиваемся, — скомандовал Мао, бросил все, что попалось под руку на плед, скомкал его, запихал в корзину, подхватил Алас и ринулся в лес, через который они поднялись в сие живописное местечко. Тропинка уходила под гору и петляла из стороны в сторону на протяжении всего спуска. Из-под земли то и дело прорывалась порода, и, не заметив острого каменного выступа, рискуешь скатиться вниз кубарем, и никто не дает гарантий, что не расшибешь себе голову. Мао следовал четко протоптанному маршруту, не сходя с тропы. Алас наблюдала через его плечо, как темные тучи приближаются, окутывая небо над лесом. — Мама, быстрее! — подгоняла она Эми, бежавшую со всех ног. Они обе слепо доверялись Мао и даже не представляли, куда бегут. Тропа вывела их к проселочной дороге, ведущей к местной винокурне — единственной в округе. Мао остановился, выскочив на пустое место. Он прижимал Алас к себе, полагая, что первым делом Карабахали нацелятся на нее. Они не бравые воины и не побрезговали бы шантажировать ребенком. — Чего они хотят? — спросила Эми, когда догнала их и вышла на ту же дорогу. — Не уверен, но они гонялись за Мару. — Но Мару тут нет! — Значит им нужны мы. Любой из нас. Они бы продолжили наблюдать, ничего не предпринимая, если бы один из Карабахалей не спланировал вниз и не пронесся мимо, схватив Мао и поволочив его за собой, утаскивая в небо. — Алас! — крикнула Эми, побежав за ними вдогонку. Алас, уже понимая, что дела плохи, растворилась в воздухе, и тонким лучиком сиреневого света переметнулась в руки Эми. Святой меч явился в ту же секунду. Эми хорошенько замахнулась и запульнула его, словно гарпун, в густое струящееся черное облако. Подлететь ближе она не могла, запаса святой силы хватало лишь на что, чтобы поддерживать меч. Его клинок пронзил Карабахаля, демон рыкнул, очевидно всполошившийся от попадания в него инородного объекта, который пролетел сквозь и на вылете сверкнул в последних солнечных лучах. Свет отразился в испуганных глазах Эми, ведь только теперь она поняла, что Мао, которого Карабахаль-таки выпустил из лап, и меч, сделавший пирует в невесомости, устремились вниз. Если Мао шмякнется на землю, это будет одно дело. Но меч уверенно догонял Мао в падении и норовил впиться ему меж ребер, в живот или в спину, в зависимости от того, как тот свалится. Мао грохнулся в траву, отбил себе бок, но успел увернуться от меча, который воткнулся ровно в то место, где секунду назад находилась ушибленная голова. — Кто так использует меч?! — предъявил Мао, когда жизнь перестала обрывками проноситься перед глазами. Эми выдернула меч из земли и помогла Мао встать. — Как их победить? Меч только что пролетел сквозь и совсем не ранил его. — Смотри, — Мао сделал глубокий выдох, прежде чем объяснять. Это помогло утихомирить адреналин, разыгравшийся в крови после падения. — Карабахали в их истинной форме неосязаемы. Сунешь руку в дым и почувствуешь только холод. — Фу! — Эми поморщилась. — Не буду я ничего в них совать! — Вот уж спасибо за это. Все, что ты можешь сделать мечом — рассечь им лицо. Только целься ровно в лоб и не вздумай выкалывать им глаза, их это ужасно разозлит. — Лицо? — смутилась Эми, — Ты про ту уродливую маску облезшей кошки с выпученными глазами? — Да, это их лица. — Мрак какой… — Есть такое дело, — согласился Мао грустно. — Но как к ним подобраться? Я не могу подняться в небо. — И не нужно. Смотри, вот этот сам к тебе спустился. Эми обернулась: прямо на них несся очередной Карабахаль. Он подлетел совсем близко, и Эми чудом успела среагировать, выставив меч вперед и прорубив голову демону из-под низа. Если бы тела Карабахалей были осязаемы, то Эми вспорола бы ему живот. Две половины «маски» приземлились на землю, прокатились по дороге, словно колеса невидимого велосипеда, и остановились, хлюпнув содержимым черепной коробки. — Ну и гадость… а ты чего такой спокойный? — возмутилась Эми, — На нас нападают эти твари! — Они не намерены нас убивать. Они выбирают, кого из нас схватить. Или собираются по нам выследить, где находится дом госпожи Накамуры. Туда пока лучше не соваться. — Так что мне делать? Рубить каждого? — Нет нужды. Сами по себе они не агрессоры. Только если кто-то станет угрожать «принцессе». Помнишь, Урушихара рассказывал про Белен? Они будут защищать ее любой ценой. — Почему? — Потому что она — продолжательница рода. Без нее весь их клан вымрет. — Тогда зачем они послали ее сюда? — Есть у меня одна догадка. Но точно мы выясним только когда выловим ее из стаи. Идем. Мао поднялся с земли и направился вниз по дороге, к бейсбольному полю, вовремя опустевшему. Жители Отаки искренне верили, что вот-вот грянет дождь. Конечно же, высматривать Белен будет проще с открытой местности, но это вместе с тем ставит под большой удар. — И как ты собираешься ее выследить? — спросила Эми с иронией, зная ответ наперед. Все Карабахали образовывали одну большую грозовую тучу, и различить, кто в ней кто, невозможно. — У нее при себе всегда светящийся кулон. Это древний артефакт, через него Белет помогает ей делать трюки вроде тех, что они сейчас вытворяют. — То есть как это? Она не может колдовать самостоятельно? — Она способна колдовать, но слабо. Возможно даже слабее Маркеллы. И самое главное — она не может заключать так называемые сделки и забирать у людей глаза. Там своя специфика. — Ладно, потом расскажешь. И где она? Эми запрокинула голову, глядя в небо, заслоненное роем Карабахалей. Они кружили как большой водоворот, подныривая, словно косяк скоординированных рыбешек. Выглядело как зарисовка из библии Энте Исла на моменте, где описывалась Небесная кара и расплата человечества за грехи. Эми всегда казалось, что этот отрывок сильно выбивается из общего антуража и походят на заплатку, которую придумали при свежих корректировках священнослужители. Так это или нет, Эми все равно не видела смысла продолжать чтить эту напыщенную книжонку. Был риск, что вся она целиком являлась сплошной выдуманной «заплаткой». Эми заняла боевую стойку, сжала рукоять меча. Она знала, что рано или поздно ей придется обороняться, но сейчас Карабахалей больше интересовал Мао. Они излавливали его, чтобы манипулировать Маркеллой, а не по принципу «кто выйдет дороже: Король или Герой». Поэтому перво-наперво Эми пришлось защищать его. Опомнившись, она засекла, как демон спустился с неба и ринулся за Мао. Тот успел увернуться, подсказав самому себе: «ложись», плашмя плюхнулся на землю, и Эми погнала демона прочь. Но Карабахали были далеко не из числа туполобых, вроде циклопов или орков, которых почти всех перебили еще во времена междоусобных войн на Центральном континенте — возможно этому как раз служила причиной их непроходимая недалекость. Понять, что Эмилия — единственная вооруженная, и ее надо отвлечь от желанного заложника, демонам удалось быстро. Пока Мао валялся на земле, идея захвата одного из Карабахалей назревала. Он увидел Белен — по крайней мере, он точно видел в темном тумане яркую зеленцу магического кулона. Белен тоже заметила его. Она действовала осмотрительно и прежде чем напасть убедилась, что Эми увлечена сражением. Затем она нырнула вниз и уверенно помчалась за Мао. Мао схватил Белен довольно легко, просто воспользовавшись тем, что она была довольно небольшой в сравнении с сородичами и все еще плохо ориентировалась в полете, ухватился за руку, которая высунулась из газообразного тела, и бросил ее на землю, заломив ей плечи и вынудив воплотить свой так называемый камуфляж. Она перевоплотилась в рослую девушку, но довольно хрупкую и не способную вызволить себя из захвата. — Ты руководишь этим полчищем? — спросил он, прижав Белен сильнее и рискуя отхватить тумаков от других Карабахалей, даже если они и не действовали под ее руководством. — Как Белет отпустил тебя? Белен упоминание брата не приносило положительных эмоций. Она извернулась и почти цапнула Мао за палец, но он успел отдернуть руку. Теперь пришлось навалиться на Белен всем телом, иначе удержать ее было невозможно. — Слезь… с меня… — хрипела она из-под копны медно-рыжих волос. — У меня к тебе один вопрос. — У нас не викторина здесь! — рыкнула Белен. — Ты правда желаешь смерти Маркелле? — Мао, берегись! — крикнула Эми, когда над головой у Мао пронесся сгусток черной дымки. Потоком ветра он вырвал траву из земли, и Эми побежала за ним, прикрывая Мао и предупредительно размахивая мечом. — Так что? — не унимался Мао. — Она сломала мне жизнь. Я ненавижу ее. — Мой вопрос был другой. Ты хочешь, чтобы ее убили твои сородичи? Или ты сама, может быть, хочешь вырвать ей глотку? За то, что она освободила тебя от брачных узов? Или за то, что была твоей ученицей и подругой. Ведь это все, что она сделала в твоей и без того поломанной жизни. Он говорил спокойно и размеренно. Белен помолчала, тяжело пыхтя под весом Мао. — Я просто хочу быть полезной клану… — Значит смерти Мару ты не желаешь? После долгой паузы Белен закатила глаза и ответила отрицательно, затем с облегчением выдохнула, ибо Мао слез с нее, и к сдавленным легким вернулась способность дышать в полную силу. Она попыталась удрать, но Мао крепко держал ее. — Вам не одолеть Эмилию. Вы рефаимы и вы сильны, но не забывай, что она — нефелим, и ее меч одержим сефирой. А Алас Рамус с каждым днем растет и становится сильнее. — Что за бред ты несешь… — прыскала Белен, не разбирая имен. — Если не хочешь и дальше смотреть, как они рубят твоих братьев, проваливайте. Длинные заостренные ушки Белен дернулись, засекая металлические лязги. Эми размялась сполна и прошлась лезвием по уродливым мордам уже не раз и не два. Казалось, будто она сражается с непогодой, прогоняя тучи, словно персонаж из детской книжки. На деле же она лишала Белен ее братьев. Одному из них она снесла голову ради эксперимента, после чего тело вновь затрепыхалось позади. — Шеи у вас тоже не в моде? — бросила она и со всей силы треснула ему по лбу. — Пусти меня! — прошипела Белен, с силой вырвалась из рук Мао и сменила облик. Перед этим кулон просиял, и на белом платье мелькнули зеленоватые отблески. Белен взмыла в небо, словно гигантская птица. Остальные Карабахали быстро заметили ее появление в облаках. — Тебе не сойдет с рук то, как ты воспеваешь своего врага, и то, как радуешься смертям своего народа, — пообещала Белен. Эми решила, что она саморучно собирается прибить Мао — с такой злостью она говорила. — Вы больше не мой народ, — довольно спокойно ответил Мао. Белен скривилась от его замечания, и полетела в сторону Токио, а за ней понеслись и остальные Карабахали, уцелевшие после налета. Те их них, что напоролись на меч Эми, до сих пор валялись на земле. — Что с ними делать? — Оставь, — Мао поднялся на ноги. Все тело ломило, как после самых затяжных сражений. — Они рассеятся через какое-то время. Местные не успеют их увидеть. Эта новость Эми порадовала. Собирать с десяток отвратительных располовиненных голов по полю как собирают ягоды — последнее, чего ей хотелось. — Надо предупредить всех у Накамуры… — Постой, — прервал Мао, — На этот раз можно не спешить. С барьером госпожи Накамуры все в порядке. Они не найдут дом, разве что мы сами не приведем их. Поэтому пока нам лучше где-нибудь погулять. Я все еще чувствую много демонической силы поблизости. — Почему ты так уверен, что с барьером Кио ничего не случилось? — Иначе они бы напали не на нас, а на Урушихару. Белен видела их с Мару вместе и уже пыталась одурачить ее, подменив Урушихару. Она выбрала его, не меня. Значит она убеждена, что Урушихару Мару подпустит даже ближе, чем меня, а, следовательно, если она похитит его, Мару с большей охотой сдастся. Не знаю, с чего она взяла, что Урушихара ей близок. Может из-за того, что больше всех против их с Люцифером помолвки бунтовала именно Мару… Эми не стала ничего отрицать. Мао лучше знал своих вчерашних подданных и истории из помолвок. Но главной причиной ее согласия было не это. Что-то между Урушихарой и Мару точно происходило — взять хотя-бы историю с ужином. И это «что-то» во всех зримых перспективах не сулило ничего хорошего.