VAMP-A3

Снова… Снова этот бункер. Снова этот желтый свет. Снова эта до боли знакомая научная лаборатория. Какой-то ученый с видом от первого лица строчил очередное исследование, но все было расплывчато. Прошло несколько минут тишины — и к нему подошел еще один ученый, лицо которого так же, как и у первого, невозможно было распознать. — Эй, [неразборчиво], ты пойдешь с нами на обед? — эхом, как у призрака, раздался голос вошедшего ученого. — Да, я… как раз думал об этом, — сначала первый ученый перевел расплывчатый взгляд на своего товарища, затем — на свою неразборчивую писанину. — Снова вампиры? — негодующе спросил второй. — Неужели ты все еще веришь в эти сказки? — Искренне — нет, — ответил первый. — И нет ничего зазорного в том, чтобы увлекаться мифами и легендами. Для этого даже есть специальная наука… — Мифология, я помню. Просто меня пугает твоя чрезмерная увлеченность вампирами. — Меня интересуют вампиры с научной точки зрения. Что было бы, если бы они реально существовали? Ассимилировались бы с нами или создали бы отдельный слой общества? Считали бы нас равными или существами низшего сорта? Жили бы богато или бедно? Пили бы кровь людей или животных? — Стоп-стоп-стоп, горшочек, не вари! Ты с голодухи начнешь нести всякую чушь. Пойдем лучше на обед! — второй силой вытащил из-за стола первого. — Там сейчас твои любимые котлетки… — С макарошками? — С пюрешкой, с пюрешкой! — радостно воскликнул второй, втягивая первого за дверь в темную пустоту.

***

— Миша? МИША!!! Видение продлилось дольше, чем в предыдущие разы. Михаэль чувствовал, что сильно напрягся в поисках истины: кровь шла ручьем не только из носа, но и из ушей и глаз вперемешку со слезами. — Миша, ты меня слышишь? Очнись! — послышался откуда-то сверху отчаянный зов Сергея. «Scheiße! Эти голоса мне кажутся знакомыми. Куда они ушли? В столовую? Мне нужно идти за ними». Немец напрягся еще сильнее. Теперь перед ним снова предстала та самая лаборатория, только она возымела более четкие очертания. Обшарпанные стены, содранная штукатурка, обвалившийся потолок, ужасно скрипучие половицы. Реагенты, инструменты и документы беспорядочно валялись на грязном столе. Желтая лампочка время от времени угрожающе мигала. Единственный выход отсюда был заперт. Вдруг из отверстия в стене, похожего на вентиляцию, полилась кровь, да так стремительно, что Михаэль уже утопал в ней по щиколотку. В панике он побежал к двери. Подергал ручку — не поддалась. Попробовал выбить плечом и с ноги — дверь оказалась очень крепкой. А крови становилось все больше и больше, и она была уже по колено. «Фу! Мерзость!». Из щелей в потолке на голову Штокхаузена упало несколько жирнющих пиявок. Он в панике попытался убрать их с себя, но некоторые, самые наглые, крепко присосались к открытым участкам тела. «Scheiß drauf. Это всего лишь видение, что со мной произойдет?». Заместитель схватил инструменты со стола и принялся взламывать ими дверь. — Михаэль, достаточно! Прекрати! Ты навредишь себе! — попытался остановить его Дмитрий. «Мне… нужно… знать… кто они. Я так… близок…». Кровь нахлынула уже по талию — и инструменты выскользнули из рук. Они застряли в замке. — Так, это уже не видения, а серъезные галлюцинации. Сережа, присмотри за Михаэлем. Я пошел за лекарствами. — Э-э-э, хорошо, шеф. Послышалось биение волчьего сердца — и на кровавую поверхность всплыл голый мужской торс. Без рук, без ног, без головы. «П-3? А он откуда взялся в моих ви… то есть, в галлюцинациях? Может, ключ от двери внутри него?». Он кое-как нащупал в кровавой луже на столе скальпель. Сначала полоснул им по наглым пиявкам, а затем подошел ближе к торсу. — Нет, Миш, не делай этого! Прошу, умоляю! Брось скальпель! Но Михаэль не слушал. Чем ближе он подходил, тем дальше от него отплывала добыча. После некоторых игр в догонялки она все же была успешно загнанна в угол, поскольку вампиризм давал физические преимущества охотнику. — Пожалуйста, брось скальпель! Не делай мне больно! И немец замахнулся скальпелем. Но каким-то непонятным образом лезвие отлетело в сторону и утонуло в кровавой пучине. «Ну ничего. Разорву голыми руками. Мне это ничего не стоит». И набросился на торс. Ломал ребра, прокусывал кожу, царапал ногтями. Слышал мольбы, крики о помощи, но он их игнорировал. Но вдруг Михаэля словно ударили по голове — и все окружение погрузилось в кровавую темноту.

***

Его тошнило кровью. Такова была расплата за силу, дарованную тьмой. За жизнь, которую он не желал. Когда кровотечение было остановлено и общее состояние здоровья улучшилось, Михаэль рассказал ученым мужьям о своих видениях. — Получается, вирус создал человек, который интересовался вампирами с научной точки зрения, — подытожил Харитон, задумчиво потерев щетинистый подбородок. — Это мало о чем нам говорит. — Ну, хоть что-то. Значит, ритуал все же сработал, — сказал Дмитрий и улыбнулся на мгновение. — Угу, а уроки человечности пошли Мусе под хвост, — профессор закатил глаза. — А что я делал, когда снова погрузился в видение? — взволнованно спросил немец. — Сначала у тебя потекла кровь из ушей, глаз, носа. Потом ты почему-то решил выйти из палаты. Наверное, следовал своим видениям. Но ты не смог открыть дверь, принялся выбивать его силой, иструментами. Только вот дверь была раздвижная, и, кстати, ты ее успешно сломал. А потом ни с того ни с сего взял скальпель, отрезал у себя датчики, катетеры и набросился на Сергея. Не смотря на наши требования остановиться… Ты неслабо его испугал, он все еще оправляется от шока. Штокхаузен взглянул на свое запястье — на нем красовался синяк. — П-3 оказал вам сопротивление, выбив скальпель из ваших рук, — продолжил Захаров за Сеченовым. — Но вас это не остановило. Вы набросились на него с новой силой. Царапали, били, кусали, как голодный зверь! Благо, мы с Димой успели подбежать и ввести вам конскую дозу седативки. — Sch… — Не стоит, это лишнее, — приостановил академик новый поток брани. — Мы уже выслушали весь твой богатый словарный запас во время буйства. Кстати, тебя ждет переливание: ты потерял много крови… снова. Осталось только успокоить П-3 и уговорить его стать донором, — потом он вышел из палаты сквозь щель сломанной двери и через пару минут вернулся с Сергеем. Только вот из-за своих габаритов Нечаев не смог зайти в палату и застрял в двери. — Ебучие пироги! — прошипел он, пытаясь выбраться из западни, а потом увидел недовольный взгляд названного отца и состроил максимально виноватую моську. — Ой, прости, пап. Случайно вырвалось. Мне не помешает небольшая помощь. — Да ломай эту дверь к чертям, Сереж! Не проблема новую поставить, — Дмитрий махнул рукой — и П-3, оставив вмятины и трещины, протиснулся в палату. — Помнишь, что я тебе говорил? Михаэль больше не опасен для тебя, его не надо бояться. Пожертвуй ему свою кровь — и у вас обоих все будет хорошо. — У нас правда все будет хорошо? — Правда-правда, сынок. Вы на месяц переедете жить в Лунный, побудете в безопасности, — почувствовав специфический запах полнолуния и ехидно улыбнувшись, названный отец добавил: — Притретесь друг к дружку. — Ну па-а-а-а-а-ап, — Сергей смущенно отвел взгляд. — Что ты, сынок? Будешь корить отца за то, что он хочет, чтобы у его ребенка наладилась личная жизнь? Ложись на соседнюю койку. На предварительную очистку времени у нас нет, так что перельем кровь как есть. — Но я ведь могу стать оборотнем! — подал голос Михаэль. — Это ты раньше мог. Сейчас тебе это не грозит. — И да, кстати, — Харитон показал пачку немецких документов. — Это мы у вас временно изымаем. Вам нужно сделать перерыв от погружения в прошлое примерно на месяц, чтобы вы не сделали еще хуже себе или кому-то. — А как мне тогда продолжить расследование? — Все просто — никак. Отдыхайте.

***

После всех этих ненавистных процедур и принятия крови в пищу Михаэль вернулся домой, чтобы собрать вещи для временного переезда. Попросил на ночь глядя главную по дому — мягкосердечную старушку лет 60 — присмотреть за балконным огородом. А затем вышел в подъезд с чемоданом, полным под завязку различными вещами. Там его ждал Сергей. Он, оперевшись о свою «Копейку», курил и ждал возлюбленного. — Ну, наконец-то! — облегченно выдохнул он. — Что ж ты так долго? — Надо было все продумать, что может пригодиться мне в поселке, — ответил немец. — Надеюсь, я ничего не забыл. — Половиной из того, что ты взял, я могу поделиться с тобой. Тем более, деловые костюмы там ни к чему, потому что в Лунном не жалуют людей из Предприятия. — Почему? — Потому что там живет одна из стай оборотней, которая не любит ученых. Мало ли, те отловят да на опыты отправят, — П-3 потушил сигарету и взял чемодан. — Садись в машину. Я сам положу в багажник. Вещи спрятаны в багажник, двигатель заведен — и машина тронулась с места. — Не могу поверить, что мы будем жить вместе в собачьей конуре! — восторженно воскликнул Сергей. — В собачьей конуре? А не будет ли она слишком мала для нас двоих? — Михаэль недоуменно взглянул на П-3. — Нет, что ты! Места там предостаточно. Просто этот дом раньше был собачьим приютом, но после эпидемии коричневой чумы хозяева бесследно исчезли, а собаки разбежались кто куда. Когда я примкнул к местной стае, старшие оборотни выдали мне этот дом. Он находится на отшибе, вдали от остальных. Немного обидно, конечно же, но всяк лучше, чем вообще остаться с голой жопой. Я там все прибрал, починил, огород вскопал, привел в порядок двор. А вот название осталось, потому что табличку нашел и повесил на входе. — А были ли другие дома, в которые вас могли бы поселить? — Я тогда плохо знал этот поселок, поэтому не знаю. Наверное, все остальные дома были заняты. Некоторое время они ехали в тишине. На горизонте уже показались очертания одноэтажных домов Лунного. — Товарищ майор, а как у вас складываются отношения со стаей? — неожиданно спросил немец. Услышав этот вопрос, Сергей загрустил, но ответил: — Хотелось бы лучше. — Что случилось? — Ну, у нас в стае все делятся на альф, бет и омег. Альфы — самые сильные. Они защищают стаю и могут возглавить ее в случае непредвиденных обстоятельств или по договоренности. Беты — обычные люди, которые имеют какие-то связи с оборотнями. А омеги обеспечивают стаю продовольствием… и потомством. — У вас, похоже, все хорошо организовано. Что вас не устраивает? — То, что я единственный мужчина-омега в стае! — от злости П-3 ударил кулаком по рулю, чем испугал Михаэля. — Вы за все время, что пробыли оборотнем, ни на шаг не сдвинулись по иерархической лестнице? — Эх, если бы дело было в иерархии… Снова тишина, только теперь она была напряженной. Через несколько минут машина остановилась у заросшего плющом дома. Осень полноценно вступила в свои права — и вся красота двора уснула до следующей весны. На входе во двор висела табличка «Собачья конура». — Все. Приехали, — отрапортировал Сергей и заглушил двигатель.

***

— Я ожидал, что Лунный будет более оживленным, — сказал Михаэль, выйдя из машины. — Так он живой. Просто все на случку ушли, — непринужденно объяснил П-3, тоже покинув транспорт, открыл багажник, достал чемодан и встретился с непонимающим взглядом любимого. — Да-да, это именно то, о чем ты подумал. У нас так каждое полнолуние происходит. — И вы тоже пойдете? — Да, к сожалению. Все наши оборотни без пары должны участвовать в этом. Таков у нас закон. Поверь, мне очень хочется провести эту ночь с тобой, — Сергей тяжело вздохнул. — Ты, это, заходи в дом. Я дров натаскаю. И немец послушался его. Включил свет. Все внутреннее убранство было обустроено в деревенском стиле. Бревенчатые стены, деревянные пол и потолок, чугунная печь, старинные напольные часы. «У моей бабушки были похожие. Интересно, они показывают точное время?». Затем заприметил кресло-качалку. Присел в нее, покачался немного — ни скрипа. Неосознанно притронулся к своему кулону на шее. «Я чувствую себя намного лучше. Похоже, человечность заключается не только в доброте, но и в умении радоваться мелочам». Михаэль хотел было встать и продолжить исследовать дом, но зашел Сергей с охапкой дров. — Отопление здесь печное, — сказал он и закинул пару поленьев в печь. — Но сам дрова не таскай — у тебя спина больная, — поджег кусок бумаги и бросил в печь вслед за дровами. — Дом хорошо прогреется через час, но если тебе невтерпеж, то я могу достать радиатор. — Спасибо за заботу, товарищ майор, — немец снял пальто и повесил на крючок. — Получается, я на всю ночь останусь один в незнакомом месте? — Не волнуйся, Миш, я постараюсь вернуться как можно раньше. Если удастся. Ты можешь делать здесь все что захочешь — это теперь и твой дом тоже. Только запомни: главное — не ходи в лес! Там всякое зверье водится, что сожрет тебя и глазом не моргнет. — Медведи, волки? — И прочая живность, зараженная бешенством. Михаэль нервно проглотил слюну. — Местность незнакомая, да и люд тоже, поэтому, пока мы в Лунном, слушайся меня — и тогда никакая беда не случится. Verstanden? — Verstanden, — не сразу ответил немец, непозволительно долго пялясь в глаза П-3. Потом смущенно отвел взгляд. «Может, и у меня полнолуние началось? Тогда почему я хочу заставить П-3 наплевать на законы стаи и остаться со мной и одновременно спровадить его из дома как можно быстрее?». Сергей поцеловал немца в губы, чтобы вывести его из мини-ступора. На губах осталось сладкое послевкусие. «Он и на вкус, как свежеиспеченная булочка!». — Не скучай без меня. Здесь есть чем заняться, — сказал он, оделся и вышел на улицу. А Штокхаузен только посмотрел сквозь окно, как Нечаев обернулся волком и скрылся в лесу.

***

«Да уж, П-3, вы правы: здесь действительно есть чем заняться». Михаэль продолжил исследовать дом. Нашел спальню, которая была еще и гостиной, обрадовался, что туалет, ванна и душ были не на улице. Кухня была маленькой и тесной, но все необходимое было под рукой. Затем немец вышел во двор. На одной стороне был ничем не примечательный огород, а на другой — какая-то пристройка к дому. Оказалось, что это была баня. «Я могу попариться там, но только в компании с Сергеем. Одному скучно, по своему опыту знаю». Он вспомнил студенческие годы, когда вместе со своими одногруппниками ходил в общественные бани, отмечал там дни рождения друзей, мальчишник или просто проводил все свободное время. «Я там тогда впервые поцеловался… с парнем, одногруппником. Это было необычно, невероятно… Потрясающе! Незабываемо! От далеко не самых приличных мыслей щеки заалели. «Жаль, что эти времена больше не вернуть». Продрогнув от холода, немец поспешил вернуться обратно в дом. Обратил внимание на книжный шкаф. «Что вы читаете, товарищ майор?». Русская и зарубежная классика, видавшие виды справочники, пару детских книжонок. И фотографии. На одной из них были запечатлены счастливые Сергей и Екатерина, а на обратной стороне красовалась подпись «Нечаевы, счастливы навеки, 1944 г.». «Когда я только устроился работать на Предприятии, П-3 уже был женат. Но это не мешало ему отвечать на чужие знаки внимания». Михаэль взял фотографию и присмотрелся внимательнее. «Помню, как я совсем невинно оказывал ему знаки внимания. Сергей сначала велся на них, мило краснел, как рак, но потом одергивал себя и говорил, мол, я, вообще-то, женат и не из этих. Я продолжал провоцировать его, пока не получил за это от Дмитрия Сергеевича». Он улыбнулся и поставил фотографию на место. «Но, признаю, было весело». Затем принялся вытирать пыль везде, где она была, и убирать паутину. Дом был небольшой, потому и управился быстро. «П-3, наверняка, вернется домой голодным. Надо что-нибудь приготовить». Штокхаузен открыл холодильник. Более-менее свежие фрукты и овощи, завернутые в пищевую пленку куски мяса, яйца, молочные продукты, различные консервы и варенья — все это говорило о том, что Нечаев не голодал и мог позволить себе нормально питаться. «Здесь есть яблоки. Испеку ему шарлотку. Только мне нужна корица». А все специи оказались на полке почти что под потолком. Михаэль поискал стремянку — не нашел. Подставил табуретку — все равно не смог дотянуться. «Повезло вам с ростом, товарищ майор. Вам не нужно ни на что взбираться, чтобы достать специи. Но могли бы позаботиться обо мне и оставить хотя бы часть из них на тумбе». Тогда он, опершись о холодильник, взобрался на тумбу — достал. Нашел заветный пакетик с корицей, правда, вскрытый. «Осталось только безопасно спуститься вниз». Вцепившись мертвой хваткой в холодильник, спрыгнул с тумбы — и протез резкой болью дал о себе знать. Корица частично просыпалась на пол и попала немного на одежду юного вампира. «Не получилось». Но боль прошла так же быстро, как и возникла. Регенерация сделала свое дело. Михаэль, кряхтя, встал и принялся за приготовление шарлотки. Нарезал яблоки, обвалял их в корице, замесил тесто. Затем распределил все это в форме для запекания и отправил в духовку. Засек время. «Надеюсь, П-3 обо всем позаботился — и ничего не взорвется». Он зашел в спальню и включил телевизор. В новостях не было ничего нового: в них только и проводили статистики по поводу нашумевшего вируса да и перечисляли, в каких еще странах были зафиксированы новые заражения. Проскальзывали еще и фрагменты старых интервью с Сеченовым, но немец уже видел их. Он оставил телевизор работать фоном, чтобы не чувствовать себя совсем одиноко в этом доме. Достал спицы и пряжу из чемодана и принялся вязать. Но вдохновения все никак не приходило. Михаэль то затягивал петли, то распускал их. Не было даже идеи, что бы такого связать. Поэтому он отложил все это в сторонку. И вовремя: шарлотка уже запеклась. Найдя прихватки, достал ее из духовки и оставил на столе остывать.

***

Вдруг Михаэль заметил за окном странный силуэт. Он имел человеческие очертания. «Может, Сергей послал кого-то присмотреть за мной? Не думаю. Он бы заранее предупредил меня об этом». Прошло несколько минут гляделок, но силуэт не сдвинулся с места. Только поднял руку и поманил ею немца за собой. Иди за мной. «Ну уж нет! П-3 велел мне не ходить в лес! Я никуда не пойду! Лучше дома останусь». Силуэт за окном исчез. Зато раздался стук в дверь. «Скрывать свое отсутствие бессмысленно — меня уже заметили». Михаэль открыл дверь — на пороге никого не оказалось. С помощью вампирского чутья он осмотрелся. Из леса вышла черная фигура и снова поманила его за собой. Иди за мной. «Э нет, меня так просто не обмануть. Тебя не существует, ты просто плод моего воображения. Я за этот день достаточно кошмаров насмотрелся. Так что буду благодарен, если ты исчезнешь». И фигура действительно исчезла среди деревьев. «Так-то». Штокхаузен обернулся на 180° и внезапно столкнулся лицом к лицу с очень размытой фигурой. От неожиданности он испугался и отскочил в сторону, потом пригляделся. — Погоди-ка! Ты ведь тот самый… Как в моих видениях… Хотел было дотронуться до фигуры, но она неожиданно сорвалась с места и выбежала на улицу, и немец погнался вслед за ней. — Стой! Ты куда? Но фигура не хотела останавливаться. Неизвестно, сколько времени ушло на эти игры в догонялки. Казалось, прошла вечность. Вскоре фигура словно испарилась в кустах. — Куда ты исчез? Вернись! Только сейчас Михаэль осознал, что очутился где-то посреди леса. Полная луна угрожающе освещала место, где он находился. «Scheiße! Я в лесу! Я не должен здесь находиться! Надо срочно вернуться домой». Принялся по памяти искать обратную дорогу, но чем больше времени проходило, тем сильнее создавалось впечатление, что… «Я, кажется, заблудился». Осенний холод пробрал до костей. Это естественно, ведь Михаэль погнался за фантомом без пальто. Он попытался согреть себя, подумать о чем-то отвлеченном и сосредоточиться на поисках выхода из леса. Но вдруг где-то по близости раздалось чье-то рычание. И это точно был не волк. Из кустов выскочил огромный разъяренный медведь! Штокхаузен встал в ступоре. Он даже толком драться не умел, что уж говорить о противостоянии диким животным. Использовал замедление времени, когда медведь почти настиг его лица своей когтистой лапой, и увернулся. Но косолапый не остановил свои попытки поймать добычу. «Мало того, что я заблудился в лесу, так еще и посягнул на чужую территорию». Снова пришлось уклониться, но получилось не совсем удачно: медвежья лапа настигла руку жертвы. Теперь на ней была рваная рана. Михаэль споткнулся о корягу, упал и заработал еще пару ссадин и царапин. «Я, конечно, могу убежать, но куда? Только сильнее заблужусь». Он продолжил уклоняться от новых атак медведя. Голова болела и кружилась, температура поднималась. Ранения неприятно жгли. «Я так больше не могу. Надо… найти… выход…». Но неподалеку раздался волчий вой. Откуда не возьмись, выскочил оборотень и с грозным рыком напал на медведя. Немцу ничего не оставалось делать, кроме как беспомощно наблюдать за ожесточенной схваткой двух сильных существ. Но битва продлилась недолго. Оборотень одержал победу, сомкнув свою мощную челюсть на шее медведя — и тот испустил дух. Затем он подошел ближе к несостоявшейся жертве. Михаэль узнал эти глаза — ярко-голубые, отражавшие лунный свет. И белую шерсть, которая начала пушиться к приближающимся заморозкам. «Сергей?». Он не умел читать чужие мысли, но выражение морды оборотня ясно говорило одно. Дома поговорим.