VAMP-A3

«Коллектив 2.0 успешно запущен! Ура, товарищи!» «Атомное Сердце: план постепенно воплощается в жизнь» «У нас все под контролем: академик Д. С. Сеченов — о минувшем сбое в театре» Долгожданный запуск Коллектива 2.0 — поистинне волнующее и возбуждающее событие. Только вот Михаэль волновался совсем о другом: как бы самому не сгореть на солнце. Несмотря на нанесенный солнцезащитный крем, он все еще чувствовал неприятное жжение на открытых участках тела. Осенняя прохлада ощущалась как летняя жара. А терпеть это оставалось еще примерно час, ведь столько шел праздничный парад. Через полчаса нахождения на солнце немец не выдержал: — Дмитрий Сергеевич, можно я уйду обратно в помещение? Я неважно себя чувствую. Ученые мужи посмотрели на него и переглянулись. Потом Сеченов ответил: — Конечно, Михаэль, — и обратился к Сергею: — Сынок, проведи его в комнату отдыха. — Слушаюсь, па… ой, Дмитрий Сергеевич. После воспитательной беседы об оговорках Сеченов по настоянию Захарова все же разрешил Нечаеву называть его папой, но только не в рабочее время и не на публике. Но глупенький Сергей продолжал оговариваться, тем самым ставил своего шефа в неловкое положение. В комнате отдыха будто стало легче дышать. Михаэль снял пиджак, обувь и взобрался с ногами на диван. Сергей приземлился рядом. — Тебе… плохо? — поинтересовался он. — Немного, — немец наклонил голову так, что его пышные копны темных кудрей закрыли лицо от ненужных взоров. — Я не был готов к такой… пытке! — Согласен, — П-3 нежно прижал к себе заместителя. — Тебе только сутки от роду, а тебя уже бросили на солнце. Это как-то бесчеловечно! — Oh mein Gott, за что мне все это?! — Михаэль прикрыл лицо руками. — А как это было по ощущениям? — Как ожоги от сока борщевика. Сам когда-то имел неосторожность, знаю, на что это похоже. Сергей невольно вспомнил встречу с борщевиком-мутантом в комплексе «Вавилов», и его передернуло. Захотелось курить. — Все будет хорошо. Наши ученые мужи придумают что-нибудь для твоего случая, — Нечаев прижал к себе Штокхаузена настолько сильно, что тот был вынужден пересесть к нему на колени. И вот они встретились лицом к лицу: новорожденный вампир и несмышленый оборотень. По законам сказки они должны были вцепиться друг другу в глотки, биться не на жизнь, а на смерть. Многовековая вражда, как никак. Но наша сказка совсем другая. Та, в которой разные виды нечисти сосуществуют в мире и согласии и даже могут любить друг друга. Но взаимна ли любовь наших героев? Пусть и не сейчас, но рано или поздно они сами ответят на этот вопрос. — Когда я буду рядом, — П-3 одной рукой нежно взял немца за руку, другой коснулся его щеки, — ни один лучик солнца не посмеет причинить тебе вреда. — Сергей Алексеевич, вы не сможете уберечь меня ото всех опасностей этого мира. — Знаю, и это печалит, — Сергей на мгновение отвел глаза куда-то в сторону, но потом вернул и улыбнулся. — Но попытаться же стоит, — и целомудренно поцеловал своего возлюбленного. Михаэль хотел вздремнуть, но сон никак не шел. Поэтому он поудобнее устроился на большой и крепкой груди Сергея и под умиротворяющее биение волчьего сердца просто прикрыл глаза. Майор задремал вслед за ним. Комната отдыха погрузилась в тишину. Но вся эта идиллия не продлилась долго. Примерно через полчаса в комнату зашли ученые мужи. Влюбленные стушевались и отстранились друг от друга. — Ох, Михаэль, ты заставил нас волноваться, — Дмитрий Сергеевич приблизился к своему заму и взглянул на него обеспокоенно. — Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше, чем на солнце, — явно с язвительным тоном ответил немец. — Ожогов нет, — подтвердил Харитон, когда осмотрел его руки и лицо. — Нет? Тогда почему я горел? — Это естественная реакция кожи вампира на солнечную радиацию, — поспешил успокоить Сеченов. — Ты был под защитой крема от загара, потому и не получил ожогов. А «горел», потому что ты новообращенный, и твоя кожа, как правило, очень чувствительна к солнцу. Со временем это ощущение пройдет, не переживай. — Хочу отметить, что для новообращенного вы продержались на солнце довольно-таки долго — аж целых ±30 минут, — улыбнувшись, отметил Захаров. — Не то, что мы с Димой — минут 10. Это определенно рекорд. Поражаюсь вашей выдержке. «Угу. Если бы вы знали, через что я на самом деле прошел и откуда у меня такая выдержка, вы бы расплакались». — А как обстоят дела с остальными… несчастными? — спросил печально Михаэль. — Благодаря Коллективу 2.0 следить за их состоянием стало в разы легче, — ответил Дмитрий. — Большинство опрошенных пострадавших в сбое вполне довольны своей участью. Так что никакие они не несчастные. — Ну, это пока что, Дим, — Харитон поправил очки и с укором посмотрел на своего мужа. — Мнение может и поменяться со временем. А что, если они захотят вернуться к прежней жизни? Никто ведь не брался за разработку лекарства. — До сих пор? — удивился немец. — И никто этого не предусмотрел? — он вспомнил все файлы со своим расследованием, в миг посерьезнел и уставился на ученых мужей. — Признайтесь, это вы создали вирус. От такого предположения Сеченов и Захаров встрепенулись. Дмитрий сказал: — Михаэль, мы не являемся создателями этого вируса, а просто воспроизвели формулу, вот и все. — Если это так, то есть хотя бы намеки на то, кто бы мог его создать? — Лишь немного, — ответил Харитон. — Мы нашли старые записи еще 30-х годов, написанные на немецком языке. Создатель нигде не упоминается, сохраняет секретность. Это все, что нам известно на данный момент. — Можно взглянуть на них? — Не сегодня. Праздник ведь, — Сеченов развел руками и обратился к сидящим на диване голубкам: — Через час у меня в кабинете начнется праздничный банкет. Не опаздывайте. И ученые мужи удалились из комнаты отдыха. Вновь наступила тишина. Пока… — [Непереводимый мат на немецком]! — нервы Михаэля не выдержали — и он начал уничтожать все, что первое попадется под руку: снес все содержимое журнального столика, потом с одного удара кулаком сломал сам столик (сила вампира дала о себе знать), собрался светильником разбить окно, но… — Тихо, Миш, ты чего? — Сергей стал перед ним, пытаясь остановить сей хаос. — Не горячись ты так. Спокойно, вдох-выдох… — Ненавижу, когда от меня что-то скрывают, — прошипел Михаэль, поставил светильник на место и обессиленно рухнул на диван. «М-м-м, в первый раз?», — подумал Нечаев и запер комнату на замок. — Я тоже с этим сталкивался, — он присел на диван рядом с немцем. — Дмитрий Сергеевич не горел желанием рассказывать мне о моем же прошлом, говорил, что это повредит функционал «Восхода», и я сойду с ума. Я сам все узнал и, как видишь, со мной все в порядке, хотя мог что-то и не вспомнить, — он нежно обнял его и поцеловал кудрявую макушку. — Не грусти, расслабься, все будет хорошо. Мы узнаем правду. Сергей встал с дивана, подошел к мини-холодильнику, достал из дверцы баночку вазелина и добавил: — И если я говорю «расслабиться», то имею в виду «приятно провести время». — Сыграем в «города»? — Михаэль решил прикинуться дурачком, хотя он прекрасно понимал, к чему все это идет. — Нет, я имел в виду совсем не это. Да и с тобой вообще играть неинтересно: ты все время выигрываешь, — Сергей состроил обиженную моську. — Я предлагаю что-то посерьезнее безобидной игры, — он показал вазелин. Немцу стало не по себе: — Товарищ майор, в этой комнате могут быть скрытые камеры и прослушка. — Хочешь, чтобы я все обнюхал? Чуйка-то у меня хорошая. — Да, пожалуй. Это не будет лишним. — А твоя чуйка что подсказывает? — Сейчас посмотрю. Штокхаузен сделал глубокий вдох-выдох, сконцентрировался на своих ощущениях, как учил Захаров, — и все окружение в один миг погрузился в тепловизор. Перед глазами замаячило светло-желтое, почти что белое пятно — это П-3 обнюхивал комнату. «Так ярко светятся те, кто подходит вампиру по группе крови и от кого он может кормиться без тяжелых последствий», — пронеслись в голове уроки Захарова. Вдруг Михаэль обнаружил подозрительную черную точку на стене. Он подошел ближе и ударил кулаком по ней. Со стены посыпалась штукатурка, а черная точка упала на пол. — Что это? — спросил он. — Это? — Сергей подошел к Михаэлю, присмотрелся к тому, что лежало у него под ногами и рассмеялся. — Дохлая муха! Замазали бедную в штукатурке! — А если серьезно? — полные недоумения янтарные глаза встретились с голубыми, точнее, с белыми — и Сергей прекратил смеяться. — Нет, правда, это муха. Сам посмотри. Михаэль тряхнул головой, рассредоточился — и окружение снова вернуло прежние цвета. На полу действительно лежала дохлая муха. — Наверное, я еще не умею искать электронику с помощью чутья, — горько усмехнулся он. — А по-моему, здесь ее попросту нет. Никто не подслушивает и не подсматривает, будь в этом уверен, — Сергей еще раз показал баночку вазелина. — Так что, может, расслабимся? Заодно и посмотрим, как твоя новая форма жизни будет реагировать на ласки. — А сколько у нас времени осталось? — Еще 40 минут. Успеем. — Ладно, давайте, — недолго подумав, Михаэль жадно впился губами в губы Сергея. Они переместились на диван и быстро избавились от всего, что им мешало: от одежды, стыда и совести. — Товарищ майор, будьте нежнее, — попросил немец. — В меня никто никогда не входил… — Не вопрос, — П-3, закончив с предварительными ласками, согрел в своих пальцах немного вазелина и принялся разрабатывать чужой вход. — Когда ты свою чуйку использовал, у тебя глаза светились. Золотистым таким цветом. Красиво было. — Правда? — Конечно, правда. Я тебе когда-нибудь врал? — Честно говоря, не помню. — Ну и не вспоминай. Если я тебе и врал когда-то, то это было давно и неправда, — Сергей вытащил пальцы из чужого нутра и приставил ко входу свой внушительного размера член. — Будет больно — не молчи, хорошо? Ты готов? Михаэль лишь молча кивнул — и майор медленно, аккуратно вошел. Первый раз да и сразу принять в себя такой размер — огромный стресс для организма. Поэтому он вошел лишь наполовину и остановился, чтобы дать партнеру время привыкнуть. — Все в порядке? — обеспокоился П-3, когда увидел, что его возлюбленный побледнел, а его взгляд стал менее осознанным. Он пощелкал пальцами перед его глазами. — Д-да, — еле ответил Михаэль. — Можете п-продолжать. — Но сперва вопрос: какая здесь шумоизоляция? — Такая, что нас никто не услышит. — Значит, нам нечего стесняться. И Сергей вошел во всю длину. Постепенно наращивался темп движений, и стоны обоих мужчин становились все громче и громче. А когда почти достигли кульминации, Штокхаузен крикнул: — ТОВАРИЩ МАЙОР, ВЫЙДИТЕ ИЗ МЕНЯ! Нечаев послушно вышел и излился на диван. Заместитель кончил за ним следом. — Не думал, что ты такой громкий, — отозвался Сергей после минуты отдышки. — Я чуть не оглох. — Правда? — усмехнулся Михаэль. — Тогда в следующий раз не забудьте взять с собой беруши. Возлюбленные еще несколько минут пробыли в тишине, а потом привели себя в порядок, оделись и отправились в кабинет гендиректора на праздничный банкет. «Вовчики» все равно уберут оставленное ими безобразие.

***

— О, Михаэль, Сергей, вы как раз вовремя, — обрадовался Дмитрий Сергеевич. — Занимайте свои места. Банкет начнется с минуты на минуту. — Заодно и проверим, изнежен ли ваш желудок, доктор Штокхаузен, — улыбнулся Харитон и открыл двери кабинета. — Некоторые вампиры не переносят даже вид обычной человеческой пищи. Посмотрим на вас. Праздничный банкет проходил, как любое другое застолье, на котором не было ничего примечательного: Сеченов и Захаров по очереди произносили тосты, гости чокались и пили шампанское за научный прорыв, а затем принимались за яства. «Рафики» с забавной галантностью разносили блюда и напитки на любой вкус и цвет. Где-то вдалеке звучала музыка из «Радио будущего». Но Михаэля больше интересовали люди, которые присутствали на банкете. Вон там, в центре, словно жених и невеста, сидели наши ученые мужи. Недалеко от них наслаждался блюдами академик Лебедев. Он был навеселе, несмотря на бледность и повязку на шее. «Наверное, у него недавно пили кровь. Интересно, кто у него кормился», — подумал немец и отпил еще немного шампанского. Потом он прошелся взглядом по бойцам «Аргентума». Живые груды мышц, скрытые под гражданской одеждой, выглядели как-то неестественно и сильно выделялись среди маленьких и щуплых ученых и чиновников. Только Нечаев был в своем форменном комбинезоне. Дальше взгляд зацепился за Филатову. Он впервые увидел ее с распущенными волосами: фиолетовые пряди едва касались веснушчатых плеч и белого кружевного платья. Михаэль и Лариса встретились взглядами — и сердце замерло. Она ему улыбнулась — и он окончательно растаял. Будто заново влюбился. В женщину, которая в один прекрасный день попыталась убить его осколочной гранатой. Это заметил сидевший рядом Сергей и легонько пихнул локтем в бок незадачливого любовника. Тогда Штокхаузен обратил внимание на Нечаева. Тот безуспешно пытался разрезать мясо по-французски… вилкой. — Товарищ майор, на что вам нож? — заметил он. — Воспользуйтесь им. Услышав это, Сергей взял нож. Мясо ускользало от него. После нескольких попыток разрезать он психанул, наколол на вилку это чертово мясо и просто откусил кусок. — Эх, мой глупый товарищ майор, — вздохнул Михаэль, поразившись полным бескультурием своего любовника, — вы все делаете неправильно. Надо вот так, — он взял в левую руку вилку, нож в правую и аккуратно порезал на кусочки мясо в своем блюде (у него тоже было мясо по-французски). Сергей повторил за ним — и все у него получилось! — Спасибо, — он улыбнулся. — А ты почему не ешь? — Блюдо слишком горячее. Жду, когда немного подостынет. — Ясно. Ну, а так, с тобой все в порядке? — Все нормально, П-3. Вам не о чем беспокоиться, — и Михаэль принялся за блюдо. Нежнейшее мясо таяло во рту, а вино оставляло приятное послевкусие. Ничего не намекало на то, что что-то должно пойти не так. — Ну, смотри у меня. Если плохо станет — уборная недалеко. — Товарищ майор, я знаю кабинет Сеченова как свои пять пальцев. Даже знаю, где они с Захаровым… М-м-м… Скажем так, проводят эксперименты. — Покажешь это место? — Еще чего, товарищ майор! Я обещал им, — заместитель кивнул в сторону ученых мужей. — А вообще, болтать с набитым ртом — неприлично. Так что рот на замок и guten Appetit! Некоторые гости уже встали со стола и пустились в пьяный пляс. Дмитрий Сергеевич тоже не остался в стороне. Харитон зачем-то залез под стол. Из-за скатерти не было видно, что он там делал. «Может быть, там Муся, и Захаров просто кормит ее объедками со стола», — подумал Михаэль и продолжил есть мясо. Вдруг он почувствовал, как к его шее приставили два пальца, закатил глаза и вздохнул: — Да живой я, живой, товарищ майор. Я выдаю стабильные 120/80 и 36,6. — Я просто очень переживаю за тебя, — Сергей убрал свои пальцы и перешел на шепот: — Ты же вампир. Мало ли, что может выкинуть твой организм. Захаров говорил что-то про изнеженный желудок… — Я помню, П-3. Сейчас со мной все в порядке. Мне очень льстит ваша забота обо мне, но в данный момент она излишняя. Я дам вам знать, когда со мной что-то случится. — Понял. Некоторое время они ели в тишине. А потом… «П-с-с-с, Миха, зайди в уборную», — раздался подозрительно знакомый голос в голове Михаэля. Тот заглянул в «Мысль» — никаких новых звонков и сообщений не поступало. «Нам надо срочно поговорить», — снова этот голос. Мясо в тарелке превратилось в гниющую человеческую почку, а гарнир закишел трупными червями. От внезапной перемены сердце лишь на мгновение перестало биться и потом вернуло нормальный ритм. Штокхаузена этим не испугать: в годы войны и коричневой чумы он навидался всякого. Но аппетит все равно пропал. — П-3, я, пожалуй, отойду ненадолго, — Михаэль встал со стола и отправился в уборную. Сергей не сдвинулся с места.

***

— Витя? Вот кого Михаэль не ожидал увидеть, так это своего старого друга, которого однажды предал, а он даже и не знал об этом. Измученного вида парень поднял руку, предвещая поток вопросов: — Я знаю, Мих, что у тебя много вопросов по типу «что с тобой случилось?», «где ты пропадал?», но оставь их на потом. — Получается, ты… — Да, я вампир, такой же неопытный, как и ты. Это я связался с тобой телепатически и наложил иллюзию, чтобы выдворить тебя со стола. Михаэль хотел что-то сказать, но Виктор остановил его: — Сеченов очень пристально следит за мной, времени у меня мало. Ты единственный человек, кому я в полной мере доверяю, так что слушай меня внимательно. У меня были видения… — И что в них? — немец насторожился. Он и раньше знал, что у инженера проблемы с головой, но чтобы такие… — Кровь. Всюду кровь. Кровь на снегу. Прольется кровь…