Drink With Me

Ты медленно просыпаешься в чужой постели, постепенно пробираясь сквозь сюрреалистическую дымку сна. Словно забытое слово на кончике языка, воспоминание о сне остается в твоем сознании. И чем больше ты пытаешься вспомнить, что тебе снилось, тем больше оно исчезает. Как будто хватаешься за дым. Но ты думаешь, что во сне был лес величественных растений, силуэты которых покачивались на фоне неба, помятого пурпуром ночи. И ты думаешь, что там были прекрасные люди, танцующие и кружащиеся, как дикие создания, в ритме странной песни. И ты смутно помнишь, как видела украшенные драгоценностями пальцы, тянущиеся вверх, чтобы сорвать низко висящие звезды с ночного неба, прежде чем поместить их на язык и проглотить золотой свет. Не открывая глаза, ты позволяешь себе на мгновение предаться затяжному ощущению сна. Как он окутывает одурманенный разум, словно теплое одеяло. Каким чудесно свободным и неземным все это казалось. Ты делаешь глубокий вдох и вытягиваешь конечности. Потягиваешься, позвоночник приятно щелкает, а затем ты наконец открываешь глаза… И кричишь в лицо девочке, которая повисла в футе над тобой. Ты автоматически набрасываешься на нее, но она с легкостью уклоняется от твоего рефлекторного удара. — Джинкс! — кричишь ты, сбрасывая одеяло и свешивая ноги с кровати. Ты наклоняешь голову, пытаясь восстановить приток крови к мозгу. — Доброе утро, соня! — напевает она. — Хотя, полагаю, для всех остальных уже полдень. А для нас, сов, утро, да? — Ты меня с ума сведешь, ты в курсе? — задыхаешься ты, пытаясь собраться с мыслями и успокоить колотящееся сердце. Шевелишь пальцами ног, чтобы заземлиться. — Как долго ты смотришь, как я сплю? — Чушь, немного страха еще никому не повредило. У тебя есть планы на сегодня? Тебя возмущает, что она не отвечает на заданный вопрос: — Кроме вызова службы по борьбе с вредителями из-за синеволосого гремлина, который вторгся в мою жизнь? Нет, никаких. А что? — Ну, теперь ты знаешь - мы тусуемся. Я хочу показать тебе свою мастерскую.

***

Ты освежаешься в маленькой смежной ванной Джинкс, и она дает тебе чистый верх: черную рубашку на пуговицах, на которой видны несколько пятен неоновой краски. Эффект классный, и материал действительно мягкий, но сама рубашка слишком большая. Ты оставляешь воротник открытым, закатываешь рукава до локтей и собираешь лишнюю длину в узел на талии, обнажая тонкую полоску кожи над брюками с высокой посадкой. Ты крутишься перед Джинкс, и она отвечает очень довольным кивком и двумя поднятыми вверх большими пальцами. Затем вы выходите из The Last Drop и идете вниз по Переулкам. Ты покупаешь Джинкс горячее какао, себе - черный кофе, а также бумажный пакетик с маленькими слоеными пирожными, чтобы вместе съесть их во время прогулки. Вы находитесь не так далеко от клуба, когда она тянет тебя за руку, побуждая нырнуть с ней в переулок. Ты выбрасываешь остатки завтрака в переполненный мусорный бак, и Джинкс проводит тебя через безобидную на вид металлическую дверь, встроенную в стену. Вы оказываетесь в каком-то заброшенном здании, одном из многих, что засоряют Нижний город. Ты с беспокойством смотришь на мусор, разбросанный по коридору. Ты не завидуешь тем, кто ищет убежища в таких пустых помещениях, как эти, но завидовала бы, если бы ломка по мерцанию преследовала тебя. Но, к счастью, она не заходит глубже в здание, а ведет тебя прямо к закрытой на замок шахте лифта. Она весело напевает себе под нос, доставая ключ из сумки, прикрепленной к поясу, и отпирает замок. Скрип отодвигаемой решетчатой ​​двери зловеще разносится по пустому коридору. Ты рада, что у Джинкс хватило здравого смысла запереть решетку, прежде чем нажать на рычаг. Пол под вами дребезжит в течение мгновения, прежде чем лифт начинает спускаться в глубины здания. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем вы наконец достигаете самого нижнего уровня, и ты щуришься в полумраке, пока Джинкс ведет тебя по лабиринту узких, тесных коридоров, полностью сделанных из грязного металла, с ржавыми трубами, хаотично свисающими вдоль низкого потолка. Она внезапно садится на корточки над люком в полу. Поворачивает колесо и открывает его резким рывком, прежде чем нырнуть вниз в темноту. Ты заглядываешь в дыру и видишь вспышку белых зубов, когда Джинкс снова ухмыляется. Падать не слишком далеко, и есть стальные перекладины, чтобы снова подняться наверх. Ты спрыгиваешь вниз и приземляешься на корточки рядом с ней. Вы находитесь в тесной цилиндрической камере, которая набита спутанными проводами и едва ли сможет вместить еще несколько человек. Джинкс направляется ко второй дыре в полу и начинает спускаться по лестнице. — Я не думала, что твоя мастерская находится в аду. — Мы почти на месте, обещаю! Ты закатываешь глаза и следуешь за ней. В конце концов твои ботинки касаются еще одного металлического пола, а затем Джинкс открывает еще один люк в стене и, широко шагая, заходит. — Добро пожаловать в мою секретную лабораторию! — объявляет она со странным, раскатистым акцентом. — Ни хрена себе, — единственное, что приходит тебе в голову, пока ты таращишь глаза. Пространство огромное и пугающее. Колоссальная металлическая шахта, в которой каждый мельчайший звук отражается со всех сторон. Кажется, что вы только что спустились через центральную ось гигантского пропеллера и теперь стоите на кольцевой платформе, из которой наружу над бесконечной бездной торчат четыре огромных лопасти. — Я знаю, ладно? Папа нашел это место для меня, когда моя работа стала немнооого... взрывоопасной для клуба. Я думаю, это как старая шахтерская вентиляционная шахта или что-то в этом роде. Ты изо всех сил стараешься держаться подальше от края, когда она начинает устраивать грандиозную экскурсию. Если ты думала, что ее спальня хаотична, то ее мастерская кардинально отличается. Каждая лопасть пропеллера, кажется, вмещает несколько различных рабочих зон, каждая из которых служит своей цели: будь то сварка, тестирование или покраска. Есть даже небольшая зона «релакса», где красуется жутковато выглядящий манекен. Джинкс ласково ерошит его нелепую шипастую голову, когда проходит мимо, и что-то в этом жесте заставляет волосы на затылке встать дыбом. Все помещение покрыто красочными рисунками (тебе больше всего нравится знакомое длинное синее лицо с надписью «папа» на одной из лопастей пропеллера) и заполнено странными приспособлениями, функции которых остаются для тебя загадкой даже после восторженных, полных жаргона объяснений Джинкс. — Хочешь взорвать бомбу? Ты колеблешься, но в конечном итоге болезненное любопытство побеждает: — Да, вроде как хочу. Она ухмыляется и бежит к одному из своих рабочих столов, а через мгновение возвращается с гранатой, украшенной синим и зеленым. Она сует ее тебе в руки. — Выдерни эту чеку, видишь, а затем брось гранату. Но не жди слишком долго - я не помню, через какое время она сдетонирует. Ты уже выдернула чеку, прежде чем она закончила говорить. Устройство начинает мигать и пищать. Ты тревожно вскрикиваешь и быстро швыряешь его через край. Вы оба выглядываете из-за лопасти и смотрите, как оно падает во мрак, и не можете сдержать своего слегка истеричного смеха, когда оно взрывается далеко внизу, посылая вверх поток тепла, который ерошит волосы и целует кожу. — Ладно, это было довольно круто. — Хочешь еще? — Спасибо, но, думаю, моим нервам хватит одного взрыва на сегодня. Ты откидываешь голову назад и медленно поворачиваешься. — Это место действительно невероятно, — твой взгляд цепляется за брызги краски на стене шахты, далеко за пределами досягаемости лопастей пропеллера. Ты указываешь на них, — Как ты добралась туда, чтобы раскрасить? — С помощью этого, — она исчезает и возвращается через несколько мгновений с модифицированной винтовкой. Она переключает предохранитель, прицеливается и посылает розовую пулю, которая разбрызгивает краску по дальней стене. — Вот, все готово, просто наведи и выстрели. Ты берешь винтовку, оценивая ее вес в руке. Она довольно тяжелая. — Ты влюблена в моего отца? Винтовка выстреливает с удивительной отдачей, заставляя тебя покачнуться. Но Джинкс хватает тебя, прежде чем ты спотыкаешься, находясь слишком близко к краю лопасти. — Ого, осторожнее там, — смеется она. — Откуда взялся этот вопрос?! — выдавливаешь ты из себя, снова вставая на ноги и убирая палец со спускового крючка, на случай, если она задаст еще какие-нибудь вопросы, из-за которых ты нечаянно выстрелишь. — Мне просто любопытно, вот и все. — Для этого был весь вчерашний вечер? — Ты не ответила на мой вопрос. — Да, и не собираюсь! — Это потому, что ответ - да? — Это потому, что это не твое чертово дело. — Так... это да? — Нет, это... — рычишь ты в отчаянии. — С чего ты вообще взяла, что это так? — Потому что ты смотрела на него вот так, — она опускает голову, делает глаза огромными, и выпячивает нижнюю губу. Ты хихикаешь: — Клянусь, я никогда ни на кого так не смотрела. Это ужасно. — К тому же ты флиртуешь без остановки. — Это не... — И вы препираетесь, как старая супружеская пара. — Это называется подшучивать, Джинкс. Я бармен, и часто так общаюсь с посетителями. — Ты танцуешь с посетителями медленный танец? Ты захлопываешь рот и снова ворчишь. Она усмехается. — Не было бы никакого медленного танца, если бы кое-кто не вмешался в музыку. — Я просто почувствовала, что тебе нужно немного… — она качает головой из стороны в сторону. — поощрения. — Твое поощрение не нужно и не ценится. — Он тоже в тебя влюблен. — Перестань говорить это слово, ладно? Оно отвратительно, — ты смотришь на нее и бормочешь. — Откуда ты вообще это знаешь? Он что-то сказал? Ее рот кривится в самодовольстве. Она небрежно пожимает плечами: — Мм, не специально, я думаю. Но я действительно уверена, что он влюблен. Он никогда не вел себя так тепло ни с кем другим раньше. Буквально никогда. Даже с Севикой. И я, возможно, несколько раз упоминала, что считаю тебя очень красивой, и в последний раз, когда я это сделала, он согласился со мной. Так что, — она снова пожимает плечами, — все это просто имеет смысл. Твои губы дергаются вверх, а сердце делает глупый маленький оборот в груди. Ты решаешь не слишком глубоко вникать в это. В конце концов, всегда приятно узнать, что кто-то считает тебя привлекательной. Ничего особенного. Джинкс выжидающе смотрит на тебя — две темные брови неуклонно поднимаются к линии роста волос. Ты поднимаешь бровь. — И…? — подсказывает она. — И что? — И ты тоже считаешь его привлекательным, да? — Джинкс… — хнычешь ты. — Просто признай этот маленький факт, и я оставлю тебя в покое, окей? Ты закатываешь глаза от раздражения и поднимаешь винтовку, чтобы пассивно-агрессивно выстрелить пейнтбольным шаром в дальнюю стену: — Ладно. Конечно. Силко очень привлекателен. — Очень привлекателен? — радостно щебечет она. — Ты сказала, что оставишь меня в покое! — Это было до того, как ты сказала «очень». — Твою ж мать, Джинкс... — Вы собираетесь встречаться? Твой лоб падает на приклад винтовки с глухим стуком. — Джинкс, — устало ворчишь ты. — Разве это так плохо? Ты поднимаешь взгляд, замечая легкую дрожь в ее голосе, и видишь, как она умоляюще смотрит большими голубыми глазами лани. — Не-е-ет, — ты качаешь головой и указываешь на нее указательным пальцем, — не смотри на меня так, на твоего отца это может подействовать, но на меня - нет. — Тебе не было весело вчера вечером? — Конечно, мне было весело. — И мы были как маленькая семья, да? Ой. Этот комментарий бьет прямо в сердце. Она умная. Она очень умная. — Просто вы двое так хорошо ладите, — продолжает она, застенчиво рисуя носком сапога узоры на полу. — И раз вы оба считаете друг друга симпатичными, то почему бы вам просто не быть вместе? — Потому что... потому что отношения так не работают, детка, — мягко объясняешь ты, — Должно быть что-то большее, чем просто взаимное влечение. — Мне четырнадцать, я не идиотка, — фыркает она, отбрасывая сдержанный вид, — Кроме того, ты уже практически в отношениях с ним. — Нет, определенно нет. Она переносит вес на одно бедро, властно смотря на тебя, что пугающе похоже на взгляд Силко, и начинает перечислять на пальцах список: — Раз — вам нравится проводить время вместе. Два — вы расслаблены друг с другом. Три — вы заставляете друг друга смеяться. Четыре — вы находите друг друга привлекательными. Пять — вы заботитесь о безопасности друг друга. Шесть — у вас много общего... — ее озорство возвращается с новой силой, — Семь — ты уже носишь его одежду. Ты медленно моргаешь в замешательстве. И тут тебя осенило. Ты смотришь на рубашку, которую она тебе дала. У тебя отвисает челюсть, и ты в ужасе смотришь на нее. — Ты что, блять, издеваешься?! — выпаливаешь ты. — Если он увидит меня в этом, то подумает, что я извращенка! — Расслабься, он не носил ее уже много лет. Он подарил ее мне после неудачной покраски. — Мне придется надеть это на работу! — Кстати, можешь оставить себе. Может, положишь на подушку и будешь обнимать ее? Ты издаешь бессвязный звук раздражения, когда она громко смеется над собственной шуткой. — А почему ты так увлечена личной жизнью своего отца? — резко отвечаешь ты. — Разве дети не должны испытывать к этому отвращение? — Я уже говорила тебе. Он одинок, — на этот раз ее голос стал искренне мягким, — Он сделал... много для меня. Я просто хочу отплатить ему той же монетой. Я хочу, чтобы он был счастлив. Ты глубоко вздыхаешь. Она дарит тебе маленькую кривую улыбку и поднимает ладони в знак примирения: — Ладно, слушай, я буду играть честно. Назови мне пять веских причин, почему вам не следует быть вместе, и на этот раз я восприму это по-настоящему. — Ладно, — осторожно говоришь ты, ставя ствол винтовки на пол и опираясь на приклад, пока думаешь, — как насчет того, что он убивает людей? Что он, вероятно, самый опасный наркобарон в Рунтерре? Что он старше меня? Что он... он убивает людей... — Это ты уже говорила. — Да, ну, это довольно веская причина, я бы сказала, что это считается за две. — Но я не думаю, что эти вещи действительно важны для тебя, не так ли? Если бы они были важны, ты бы не дружила с ним до сих пор. Она знает, что она права, судя по самодовольному выражению ее лица. Она знает, что эти вещи перестали иметь для тебя значение, как только ты узнала его. — Ладно, как насчет доверия? Без него не может быть отношений, и я не думаю, что Силко готов к этому. — Но он доверяет тебе, — настаивает Джинкс, и ты с нарастающим ужасом наблюдаешь, как за этими сапфировыми глазами зарождается еще одна идея, — и я знаю, как это доказать. — Джинкс, — твердо произносишь ты, кладя винтовку на пол, чтобы схватить ее за плечи и подарить ей свой самый взрослый взгляд, — Послушай меня. Забудь то, что я сказала вчера вечером, ладно? Я серьезно. Больше не вмешивайся. Ты не можешь заставить двух людей быть вместе. Тебя глубоко беспокоит, что она, кажется, нисколько не сожалеет. Ее губы растягиваются в маленькую невинную улыбку, и она сладко обещает: — Хорошо. Я поняла. Я просто ничего не сделаю.