Drink With Me

Для такой миниатюрной девочки Джинкс таскает пугающе большое количество еды. Она сидит на полу на противоположной стороне стола от тебя и Силко, скрестив ноги. Ты предложила ей сесть на диване, но она приказала тебе оставаться на месте, заявив, что взрослые должны сидеть там из-за «старческих коленок», при этом открыто ухмыляясь вам обоим. Силко берет небольшие порции всего, что ему предлагает Джинкс, но никогда не съедает больше одного-двух кусочков, прежде чем перейти к следующему блюду. Неудивительно, что он такой тощий. Ты прерывала его первые пять или около того кусков, чтобы каждый раз дать ему знать, что ты их не отравила, — пока он не бросил на тебя один из своих фирменных взглядов и очень вежливо не сказал тебе заткнуться. Джинкс весело болтает в перерыве между прожевыванием еды (и во время этого), и вы с удовольствием слушаете, пока едите. Еда действительно хороша, сытна и успокаивает, и ты настроена попробовать понемногу всего, что предлагается, особенно когда знаешь, что каждое блюдо было отобрано вручную как их любимое. Ты пытаешься сопоставить каждое с тем, кому оно нравится, и открыто радуешься себе, когда у тебя получается правильно, хотя не так уж и сложно это угадать. Выбор Джинкс - все обжарено во фритюре и/или покрыто специями и соусом. В то время как Силко выбирает, как правило, несложные и постные блюда; немного более полезные, если говорить об уличной еде. В какой-то момент дверь открывается, и входит Севика, замирая на месте при виде этой сцены. Ее взгляд останавливается на тебе и сужается, ты даришь ей широкую улыбку — твои щеки полны еды, как у хомяка. Силко дает понять, что она может свободно говорить, и внимательно слушает, когда она начинает выпаливать какой-то отчет. Что-то связанное с рэкетом для некоторых местных предприятий вдоль Переулков. Она время от времени косится на тебя, но половина того, что она говорит, слишком вырвана из контекста, чтобы ты могла понять, а другая половина просто тебя не интересует. Не тогда, когда эта картошка фри такая чертовски хрустящая. Но лицо Джинкс темнеет тем больше, чем дольше остается Севика, занимая все внимание Силко. Когда она наконец заканчивает отчет, ее взгляд падает на стол: — Это кальмары? — Окееей, спасибо, что зашла, Севика, — многозначительно говорит Джинкс, вскакивая и выпроваживая крупную женщину из комнаты с удивительной силой. — Береги себя! — Она захлопывает за ней дверь и театрально закатывает глаза. — Боже мой. Ты поднимаешь брови: — Это было не очень приятно, не правда ли? — Ну да, Севика не очень-то приятная. — Джинкс, — предупреждает Силко. Он наклоняется вперед за коробкой кальмаров и протягивает ее ей с многозначительным взглядом. Джинкс снова закатывает глаза, берет коробку и бежит за Севикой со словами: — Подожди! О, дорогая тетушка! Ты вопросительно поднимаешь бровь, глядя на Силко. — У них... сложные отношения. — Из-за чего? — Джинкс была той, из-за кого Севика лишилась руки. Совершенно случайно, конечно. Ты смотришь на него. — Странная семья. — Возможно, это и так, — признает он. — Я был бы признателен, если бы ты не выдавала Джинкс, что знаешь об этом. Это сложная и щекотливая тема. — Да, конечно. Затем подросток возвращается, закрывает дверь и садится, раздраженно фыркая. — Вот, разве не приятно быть приятной? — говоришь ты с милой улыбкой. Она высовывает тебе язык, и ты высовываешь свой в ответ. Ты не пропускаешь молчаливый взгляд благодарности от Силко. Твой рот дергается в ответ. Это может быть странная маленькая семья, но ты попала под чары каждого ее члена и обнаруживаешь себя опасно равнодушной к тем вещам, которые на самом деле должны тебя беспокоить. Джинкс тянется за последним куриным пельменем, и Силко специально перехватывает его, прокалывая вилкой, и заставляет ее хихикать, пока она сражается с ним за пельмень. Он устраивает представление, позволяя ей победить, и его губы кривятся, когда она с радостью запихивает пельмень в рот. Ты прикусываешь нижнюю губу зубами, чтобы не расплыться в улыбке, наблюдая за ними. Они очень мило выглядят вместе. На какой-то эгоистичный момент ты позволяешь себе притвориться, что ты тоже часть семьи. — Знаете, я действительно буду скучать по этому месту, когда уеду. Силко и Джинкс поворачивают головы в твою сторону. — А?! — визжит Джинкс, ее глаза округляются от опустошения. — Не кричи на меня, — упрекаешь ты, — Это твоя вина, что Джаспер завтра меня уволит. Боковым зрением ты видишь, что два бордовых плеча слегка расслабляются. Это дает тебе больше удовлетворения, чем должно. Джинкс глупо хихикает, держась за лодыжки и подтягивая колени к плечам в притворных муках. — И у меня были такие планы на клуб, — сетуешь ты. — Это так? — спрашивает Силко. — Хочешь поделиться каким-нибудь из них с настоящим владельцем? — Конечно, — ты наклоняешься к нему, скрещивая ноги и жестикулируя руками, чтобы рассказать про свой очень серьезный бизнес-план, — представь себе это. В каждом клубе Нижнего города есть танцпол. Мне ли не знать, я работала в большинстве из них. Но знаешь, чего нет ни в одном из них? Крытого бассейна. — Ого! Мы могли бы сделать трамплин с балкона! И надувные лодки! — Видишь, — ты щелкаешь пальцами и одобрительно указываешь на Джинкс, — она понимает. — Интересное предложение, — размышляет Силко, потягивая виски. — Оно, безусловно, выделило бы нас среди конкурентов. Но я не уверен, что ты бы предложила такую ​​идею, если бы полностью осознала, в чьей именно работе будет заключаться уборка пьяную рвоту из воды в конце каждого вечера. Твой нос морщится от отвращения и ужаса, а Джинкс судорожно выворачивается, прежде чем зачерпнуть вилкой щедрую порцию лапши и отправить ее в рот. — После долгих раздумий, может, нам просто отказаться от всей идеи с бассейном. Начать с чего-то поменьше, чтобы не расстраивать постоянных клиентов, — разумно предлагаешь ты. — Может быть, с мишени для дартса. Мы могли бы проводить турниры. — Как бы забавно ни было наблюдать за пьяными идиотами, швыряющими острые предметы по всему залу (а это было бы чрезвычайно забавно), я не уверен, что у меня есть время разбираться с тем количеством жалоб, которые я получу, когда Джинкс неизбежно обворует всех в Переулках и вытащит из них все их карманные деньги. Ты приподнимаешь бровь, глядя на Джинкс: — Мы - выдающиеся дартсмены, да? — Не только в дартсе, — хвастается она, — я отлично стреляю везде. — Правда? Ее грудь раздувается от гордости, и она энергично кивает. — Докажи. Она немедленно принимает вызов; протягивает руку к контейнерам, чтобы вытащить бумажный пакет с жареными орехами (один из любимых продуктов Силко). Она вытаскивает один. — Открой рот пошире! — приказывает она, делая щелчок одним быстрым движением среднего пальца. Ты легко ловишь орех ртом. — Видишь? — Случайность, — обвиняешь ты с ухмылкой, жуя. — Вы оскорбляете меня, мадам! — кричит она, вытаскивая из пакета вторую порцию и отправляя еще один идеальный выстрел тебе в рот. — Сделай третий, и, может быть, я начну тебе верить. Третий орех стучит о твои коренные зубы, когда ты его ловишь и разгрызаешь. — Ваш этикет за столом ужасен; вы обе, — ругает Силко. — Трюк! — внезапно объявляет Джинкс, щелкая четвертый раз. Силко вздрагивает, когда орех попадает прямо промеж его глаз и со всплеском падает в его напиток. Вы с Джинкс одновременно впадаете в неконтролируемую истерику. Холодное недовольство на лице Силко делает ситуацию в десять раз смешнее. У тебя перехватывает дыхание, и ты неприлично хрюкаешь, отчего Джинкс начинает кричать от смеха и стучать кулаком по столу, из-за чего контейнеры подпрыгивают на полдюйма от поверхности. Ты закрываешь лицо руками, потому что буквально не можешь смотреть на Силко прямо сейчас, иначе никогда не остановишься. К тому времени, как ты успокоилась достаточно, чтобы осмелиться взглянуть на него, твои ладони уже влажные от слез. Ты делаешь глубокий, прерывистый вдох и убираешь руки. И крепко сжимаешь губы, глотая смех, который настойчиво клокочет в горле. Силко приподнимает бровь. — Ты закончила? Твой смех снова взрывается ему в лицо, и Джинкс падает на ковер с грохотом, снова теряя самообладание. Ваши совместные вопли заполняют кабинет; дикие и свободные, оживляя суровую комнату и заглушая ровный стук клубной музыки внизу. Ты хватаешься за свой полный и ноющий живот, хрипя; твой смех постепенно стихает вместе со смехом Джинкс, пока вы обе не начинаете хихикать и голова не идет кругом. — Ладно, ладно, — признаешь ты, затаив дыхание, — ты идеальный стрелок. — О, спасибо, — говорит Джинкс, слегка взмахнув рукой и поклонившись сидя. На лице Силко по-прежнему не дрогнул ни один мускул, он сохраняет полное спокойствие и полное равнодушие ко всему происходящему. Ты встречаешь его взгляд и прикусываешь губу, чтобы держать себя в руках. Выхватываешь испорченный напиток из его руки, когда встаешь, чтобы сделать ему новый, но фыркаешь, когда замечаешь коричневое пятно на его лбу от специй на орехе. Ты облизываешь большой палец и вытираешь пятно. Силко напрягается, но ты не обращаешь на него внимания. Ты просто наливаешь свежий бурбон и передаешь ему стакан, когда снова занимаешь свое место рядом с ним на диване. Он принимает стакан так, как будто ты только что вручила ему что-то отвратительное, и раздраженно смотрит на тебя; его плечи образуют жесткую, напряженную линию. — Ой, перестань, — ругаешься ты, — у тебя на лбу какая-то хрень. Ты хотел, чтобы я оставила это как есть и позволила тебе бродить, как грязная уличная крыса? — Ты могла бы просто сообщить мне об этом. — В чем тут веселье? — Мне не нравится, когда со мной нянчатся. — Тогда перестань вести себя так. Если ты не будешь осторожен, я начну наливать тебе виски в поильник. Он ворчит и делает глоток. Но садится обратно и медленно начинает расслабляться снова. — Какая королева драмы, — бормочешь ты себе под нос. Ты смотришь на Джинкс. Ее глаза практически светятся.