lilith

«Человек, который собирается сбежать, не станет сажать цветы»

Кэтрин Стокетт.

Прошла неделя. Монотонная скучная, но при этом полная нежности. Чонгук не отпускал Тэхена из своего дома все это время, оправдывая это тем, что один он тут умрет от скуки. Скучать ему конечно было некогда, он ломал голову над объектом, который вошел или вышел из неизвестной Кротовой норы. На самом деле он просто переживал за пилота, хотя и знает, что тот точно не первый за кого стоит волноваться. Пусть переживают те, кто встретят Тэхена, которому угрожает опасность. При этом он видел и Кима, который стоял в ступоре перед опасностью, как олень при свете фар. В общем диссонанс, поэтому оптимальным и единственным решением было оставить Тэхена у себя. Хотя бы на какое-то время. Множество поцелуев, ласки, косвенных признаний, за которыми кроется надежное: «я останусь рядом». Впервые они чувствуют себя так, словно могут довериться кому-то, кроме самих себя. А доверится другому человеку и быть в нем уверенным - всегда приятно. Идиллия, которую казалось нарушить будет невозможно, но ее нарушает телефонный звонок с утра пораньше. Чонгук поднимает телефон с прикроватной тумбочки, делая громкость тише, потому что под его боком спящий комок, который будить совсем не хочется. Отвечает на звонок, уходя в другую комнату. Номер неопознан. — Скучал? — не изменяет своим традициям его незнакомец. Всегда спрашивает один и тот же вопрос вместо приветствия. — Не было времени скучать, — спокойно отвечает Чон, его голос тихий и немного ниже обычного после недавнего пробуждения. — Понимаю, хлопот тебе добавилось. Как поживает Пак Чимин? — задает внезапный вопрос незнакомец. — Надеюсь, что в гниет в психушке, но это вряд ли, — получает в ответ только мычание. Зачем он звонить Чонгуку в его «отгул» в пять утра? — А Ким Тэхен? — спрашивает снова, а у Чонгука словно воздух выбили. Он раскрывает глаза в удивлении, долго молчит, пытаясь понять почему его спрашивают о пилоте. — Откуда ты про него знаешь? — Почему-то вопроса откуда я знаю про Чимина не было, — снова затевает игру незнакомец. — Это другое. — Это интересно, Господин Чон. Но цель моего звонка не это, — делает паузу, слушая чужое дыхание. — Через какое-то время позвонит твой любимый начальник и скажет тебе кое-что, не соглашайся. Пожалуйста. — Что скажет? — не унимается Чонгук. — Неважно, что он скажет. Просто хоть единожды выбери не Вселенную, а одного человека, Чонгук, — незнакомец намекает ему на Тэхена? — О чем ты вообще говоришь? — спрашивает физик, он ничего не понимает. Ему тревожно - становится уязвим. — Я говорю о будущем и оно страшное для всех, но ты можешь наслаждаться каждым моментом, а не пытаться спасти абсолютно всех. Ты не спасешь каждого - спаси хотя бы себя. И Тэхена, — выдавливает из себя имя незнакомец. У него очень печальный голос, который только сильнее тревожит Чонгука. — Почему я должен тебе верить? Я даже имени твоего не знаю, не знаю зачем ты звонишь, кто ты такой и что из себя представляешь, откуда ты меня хорошо знаешь, откуда знаешь о Тэхене - я ничего о тебе не знаю, но почему-то тогда должен довериться? О каком будущем ты можешь говорить, если никто о нем не знает? — тревожность переливается в ярость, это любимая защитная реакция Чон Чонгука. Он всегда ругается, когда ему страшно. Нападает первым, чтобы не напали на него. — Потому что, Чонгук, тебя в этом будущем - нет. — Чего? — не понимает физик. — С чего бы мне тебе доверять? — опять начинает обороняться. — Я здесь, а тебя нет, я просто знаю. Ты можешь хоть раз мне довериться? — отчаянно спрашивает незнакомец, чей голос больше не наполнен издевательствами, он отчего-то безумно грустный. Тоскливый скучающий? — Ты бредишь. Изначально был сумасшедшим, а я еще слушал тебя добровольно. — Лилит. — Что? — спрашивает Чонгук, узнавая любимое прозвище. Которое принадлежит другому человеку. — Послушай меня ради него. — Пора заканчивать этот разговор. — Хорошо, твое упрямство - катализатор катастрофы, но ты можешь опять сделать неверный выбор, о котором будешь жалеть всю свою жизнь, — спокойно говорит незнакомец и Чонгук уже готов сбросить. — Не тебе учить меня жить. — Ви. Так меня зовут, — представляется незнакомец. — Приятно было познакомиться и прощай, — огрызается и сбрасывает трубку. Он чуть ли не кидает телефон в стену, так сильно его вывел этот разговор. Представляет, как собирает осколки экрана с пола и передумывает - не так ему хотелось начать свое утро. Что-то грядет, это было понятно и так, но из слов Ви понятно, что вероятность бедствия стопроцентная. Это пугает и злит. Чонгук ничего не сделал для спасения хотя бы сотни человек, он поддался искушению и оказался отстранен от работы, пока мог работать и думать на благо народа. Смотрит на бумаги, которые лежат на кухонном высоком столе, ничего не продвигается. Чон упирается локтями в столешницу, пряча глаза в своих ладонях. Он очень устал. От мира, где нельзя спокойно вздохнуть. Ему очень страшно, умирать снова он не готов. Один раз он умер ментально вместе с родителями, а сейчас вроде как успокоился, нашел отдушину в Тэхене, и снова жизнь катится в пропасть. Даже от войны можно сбежать, потому что от человека можно убежать, но против природы, увы, не попрешь. Она уничтожит тебя, словно крохотную блоху. Наступит своей ступней, как на муравья. Чонгук чувствует себя чертовски маленьким существом в огромное мире, который настроен против него. Тихие шаги раздаются за спиной, в моменте становится чрезвычайно спокойно. Он не один. Чонгук оборачивается, стараясь выдавить из себя улыбку, получается у него очень плохо. Актер он никакой, а встречать пилота с холодным лицом - не хочется. К Киму нужно проявить тепло, нежность, ласку, он попросту не заслужил чужого холодного взгляда, Чонгук очень старается не подавать виду, что у него на душе огромным вулканом что-то взрывается. Но чужие глаза видят разбитую улыбку, сразу понимают: — Что-то случилось? Кто тебе звонил? — сонным голосом спрашивает Тэхен, настораживаясь. Причин для беспокойства у них достаточно, за дверью может стоять убийца, а от Луны может отколоться в любой момент еще кусок, объект все еще парит в космосе непонятным образом. А они все еще живые со своими переживаниями стоят на кухне и пытаются существовать. — Я не знаю, Тэхен. Еще ничего не случилось, но обязательно скоро случится. Чувствую, что скоро конец, — замолкает, закрывая глаза. Страх парализует, язык перестает функционировать, Чонгук просто не может связать двух слов, чтобы продолжить. — Кто тебе звонил? Это был Намджун? — встревожено спрашивает Тэхен. Он видит смену чужого настроения, еще вчера все было практически в порядке, сегодня уже точно не в порядке. Ему тоже страшно. — Нет, но насколько я понял, то звонка от Намджуна стоит ждать, — слишком размыто отвечает, сам боится поверить, что сказанное незнакомцем правда. — Звонил сумасшедший, помнишь я рассказывал? Сказал, что скоро что-то случится. «Сказал, что скоро я сделаю неверный выбор. Сказал, что меня нет в будущем.», — остается похороненным в горле. — Откуда ему знать, что произойдет, если этого еще не было? — недоверчиво спрашивает Тэхен. — Он просто просил ему довериться, — вспоминает чужие слова. — «Ты можешь хоть раз мне довериться?» - его слова. Его голос…знаешь, мне кажется так отчаянно со мной еще никто не разговаривал, он впервые назвал мне свое имя. Ви. — у Чонгука немного дрожат пальцы и совсем не немного болит где-то в груди. Это от страха. Исчезать - это очень страшно. — Ви, как римская пять, — задумчиво тянет Тэхен, пытаясь вспомнить хоть одного человека с таким именем. И ходить ему далеко не нужно.— Бред какой-то, — заключает себе под нос Ким. Прерывает их очередной телефонный звонок, Чонгук дергается от рингтона. Ему тревожно взглянуть на экран и увидеть неопознанный номер, он не готов к новой информации. Хочется спрятать голову в песке, как страус, и больше никогда не выходить в свет. Наслаждаться моментом, да, Ви? Чонгук выбирает спрятаться. — Это он? — Нет, это Намджун, — берет в руку телефон и готов поклясться, он не знает чей звонок хуже. Отвечает и ставит сразу же на громкую. — Чонгук? Ты сейчас один? — спрашивает ученый. Чонгук переводит взгляд на Тэхена, прикладывая указательный палец к губам, пилот кивает и практически не дышит. — Да, что произошло? — врет Чонгук. — Разве я не могу позвонить тебе просто так? — он точно что-то скрывает. Чон это нутром чувствует, это точно не боязнь собственной тени, это шестое чувство. — Не в нашей ситуации, Намджун. — Ты проницательный и ты прав, звоню я не просто так. Объект - уничтожен, — у Чонгука замирает сердце, он смотрит на лицо Тэхена, которое полностью отражает его эмоции. — Что? — переспрашивает физик, думая, что его начало подводить не только зрение, но и слух. — Его кто-то взорвал, у нас недостаточно данных, — разочаровано говорит Намджун. Эта ситуация и его выбила из колеи. — Нужно лететь в космос, Чонгук. В голове бегущей строчкой несется: «Нет, пожалуйста, нет…». Не только в голове, но еще и в глазах Тэхена, который хватает чужую руку и готов умолять никуда не лететь. Космос забрал у Тэхена всех близких, он не готов потерять и Чонгука тоже. Не готов, не сейчас, не тогда, когда все только начало налаживаться. Пожалуйста, Вселенная, пощади его хоть единожды, найди другой выход. «— Через два часа позвонит твой любимый начальник и скажет тебе кое-что, не соглашайся. Пожалуйста. — Что скажет? — не унимается Чонгук. — Неважно, что он скажет. Просто хоть единожды выбери не Вселенную, а одного человека, Чонгук.» Иронический пазл начинает складываться. — Когда? — спрашивает Чонгук после долгого молчания, а у Тэхена сердце вниз куда-то падает. Он закрывает глаза, не веря. — Через две недели, твое отстранение как раз закончится. Это близко к центру массы, поэтому время будет медленно течь. На Земле пройдет всего пара дней, но неизвестно сколько времени мы там проведем, — кажется Тэхен немного выдыхает после этих слов. Всего пара дней. — На всякий случай, все таки попрощайся со всеми. Мало ли, что может произойти, — заключает Намджун, готовясь отключится, но его останавливает чужой голос. — Я тоже полечу, — с уверенностью заявляет Тэхен, поднимая серьезный взгляд на физика, который уже хочет упрекнуть его, возразить, запретить, но против Ким Тэхена средств нет. — Один говоришь, Чонгук? Врать - это так нехорошо, — говорит Намджун, и готов поклясться Чон представляет этот мерзкий оскал на чужом самодовольном лице. Хочется стереть его и уничтожить. — Плюс один в космос, так еще никто не делал, но я думаю мы можем начать эту тенденцию. Тем более, ты, Тэхен, пригодишься. У тебя же есть лицензия на управление космическим кораблем? — Есть. — Отлично, подготовь ее и отправь в ближайшее время. Ну, что же, голубки, проведите последние дни спокойствия хорошо! — наигранная доброта. Чонгука тошнит от Ким Намджуна, если бы был способ избавиться от одного человека на свете по одному только желанию, то он бы непременно выбрал ученого. Чон откладывает телефон и устремляет взгляд на пилота, который тут же взаимно направляет свой в чужие глаза. Он знает, что именно скажет Чонгук, но будет до последнего не соглашаться, потому что завтра может банально не наступить, а полет в космос - это крайне серьезно и одного его Тэхен не отпустит. — Зачем? — спрашивает тихо Чонгук. Ким сразу же подходит к нему и прижимается к груди, где так неспокойно бьется сердце. — Я не хочу тебя терять, — зарывается носом в чужую шею, вдыхая полной грудью, словно это его кислород. — Мне снился сон, что я доктор, а ты пациент. Это было в Швейцарии, какой-то комплекс, мы смотрели на звезды, много болтали - все было так просто. Ты был моим воздухом - я твоими легкими. А когда я проснулся, то услышал твой голос, такой по-страшному испуганный. Я не хочу никого больше терять, а если и потеряю, то и себя тоже. Просто больше не вынесу. Пойми меня, прошу. И не отталкивай, не запрещай лететь с тобой, пожалуйста. « — Не соглашайся. Пожалуйста.» — говорит ему в трубку надломленный голосом незнакомец. У отчаяния две головы - Ким Тэхен и Ви. Те, кто, наверное, правда дорожат Чонгуком. — Хорошо, — легко соглашается физик и тянется к чужому лицу. Поднимает кимов подбородок и накрывает алые губы. Дает обещание, что не оттолкнет. Притягивает к себе, позволяя быть ближе. — Давай сбежим, — не предлагает, а просит Тэхен, отрываясь от чужих губ. — Куда? — сразу же соглашается. У них все понимание на высоком уровне. Бывает же, встретить человека, поклясться его убить, а в итоге полюбить… — В Германию. Я очень хочу сбежать, мне страшно, в первый раз в жизни настолько страшно, — Чонгук его понимает. — Давай просто жить две недели так, словно ничего, кроме нас не существует, — просит Тэхен и получает согласие на своих губах. Сбежать от самих себя. Сбежать туда, где они будут счастливы. Хотя бы ненадолго. Сбежать в спокойствие. Купаться в солнечный лучах, пить немецкое пиво, танцевать на улицах под уличных незнакомцев, просто быть собой. Этого хочет Тэхен. Чонгук просто хочет сделать его счастливым сейчас, потому что будущего у него попросту нет. Чонгук не медлит, он достает свой ноутбук, открывая сайт с авиабилетами и бронью на отели. Смотрит маршруты, бронирует автомобиль. Они будут счастливо путешествовать. Кинут вызов катаклизмам мира. Вечер счастливый, никто не хочет думать о том, что будет через две недели. Есть только здесь и сейчас. Есть только тягучие поцелуи, нежные руки на талии Тэхена, мягкие прикосновения к его шеи. Долгие касания губ, шелковые простыни, ласковые чужие глаза. Жить моментом, так ты говорил, Ви? Я живу, ты видишь? Я не исчезну, не сейчас. Умоляю, сжалься надо мной, Вселенная, я не хочу исчезать.

***

20 ноября, 2230 год. Мюнхен. Германия. Аэропорт имени Франца-Йозефа Штрауса. Воздух пахнет свободой, безопастностью. Любовью. Тэхен не отпускает чужую руку ни на секунду, он по-детски улыбается прохожим, ловля чужие приветливые взгляды. Здесь жизнь течет по-другому. Чонгук над ним тихо посмеивается, это ну очень забавно выглядит. Мужчина высокого роста с мускулистым телосложением, широкими плечами - очаровательно улыбается и пищит от каждой собаки, которая встречается ему по дороге из аэропорта. Хочется его обнять так сильно, насколько это возможно. Чонгук к нему безумно привязался, не может представить и дня без Кима. Он становится чем-то очень важным и это пугает, потому что в космосе приоритетов быть не может. Но Тэхен уже сейчас стал приоритетом. Они пообещали не думать эти двенадцать дней о проблемах, о конце, о страшном. Эти двенадцать дней можно думать только о друг друге, немецкой еде, заснеженных вершинах Альп и о друг друге второй раз. Это самый главный пункт. Пока на выходе из аэропорта Тэхен тискает очередного пуделя, Чонгук закуривает и сразу же чувствует чужой нос на своем загривке. Он знает, что Ким просто без ума от запаха его сигарет, становится зависим. От Чонгука, не от сигарет. Держит в руках телефон, сверяя номер новенькой модели Порше, (он не изменяет своим предпочтениям), с тем, который указан на телефоне. Сходится. Указывает пилоту на прекрасную немку и тот улыбается еще шире. Они на немецкой машине в Германии, что может быть еще лучше? Солнце светит в окна автомобиля, согревая тэхеновы щеки, он и сам весь светится. Чонгук не отрывает взгляд от этих искрящихся глаз. Он кладет свою руку на чужую, пальцы чуть вздрагивают от неожиданности, но быстро сплетаются с чужими в прочный замок. Тэхен поворачивает голову и улыбается еще шире. — Хочу набить татуировку, — внезапно сообщает Тэхен. На его теле не было ни одной чернильной пометки, а у Чонгука их полно. — Мне кажется, я на тебя плохо влияю, — говорит с смешком Чон, бросая взгляд на свою изрисованную руку. Там вся его жизнь выбита, все муки, все страдания, все счастливые моменты - все, что его отражает. — Ты прав. Набью себе крылья на всю спину, забью рукава, проколю нос, губу, пупок, — смеется Тэхен, мечтая. — Может еще член? — не сдерживает сарказм. Получает осуждающий взгляд, а после громкий смех. — Если серьезно, то я давно раздумывал над татуировкой, хотел изначально дату смерти родителей, но решил, что не хочу обременять свое тело чьим-то муками. Потом хотел какую-то надпись, но все мои идеи очень быстро мне надоедали, а хочется что-то такое, что не надоест. Думал над тем, чтобы связать тату с космосом, но он все у меня забрал, а я боюсь его - так себе идея, — грустно улыбается Тэхен. — И что ты в итоге решил? — спрашивает Чонгук. — Говорят, что татуировки - это то, что ты не можешь вынести в своем сознании. Я не могу вынести одну вещь уже достаточно времени, но ты узнаешь потом, — хитро подмигивает Тэхен. Лис. — Я набил первую татуировку в шестнадцать, в грязном подвале какого-то бойцовского нелегального клуба, где тату-салон, естественно, тоже был нелегально. Тогда я сбежал из приюта и мне было все равно, если схвачу заражение крови или какую-нибудь смертельную инфекцию, я просто хотел глоток свежего воздуха. Моего друга звали Юнги, он был таким улыбчивым всегда, этот парень действительно любил жизнь, по жестокой иронии судьбы лишился ее так рано. Вселенная просто не умеет шутить. У него на лице был выжжен иероглиф, выглядел он очень больно. Японский иероглиф «愛», означающий в переводе «любовь». Ему выжгли это в Токио, где он был в рабстве, Юнги тогда было всего восемнадцать, а родители отказались от него в пятнадцать. Три года в рабстве. Как бы ужасно это не звучало, но его спасла именно катастрофа Второй Земли, — Чонгук делает паузу, сильнее сжимая чужую руку, слова о когда-то живом человеке делают очень больно, ведь уже нельзя увидеть, обнять, поговорить по душам. Душа Чонгука частично умерла в ту ночь рядышком с улыбчивым мальчиком, который Всевышним был назван в честь любви. — Удивительно, да? Кого-то катастрофа убивает изнутри - морально, а кого-то спасает от самых тяжких мук. Юнги бы заслужил жить и дальше, если бы мир не был гнилым, — снова затихает, распутывает их замок из пальцев, тянется к краю своей черной футболки, отодвигая в сторону. Открывает вид на правое плечо, где красуется японский иероглиф «愛», а внизу некрупным шрифтом: «05.09.19». — Это дата его смерти? — спрашивает Тэхен, поглаживая тату на чужом плече. Касается легонько губами в качестве поддержки, видит, как тяжело дается физику рассказывать о чем-то настолько личном. — Нет, это дата его освобождения из рабства. Я до сих пор считаю, что его судьба просто спасла от всех мук Вселеной, но ведь он заслуживал жить, — Чонгук вновь переплетает свои пальцы с пилотскими. Чувствует поддержку и безумно благодарен за это. Рана уже не болит, но она осталась шрамом на сердце. Такое не проходит, с этим приходится жить. Даже, если невыносимо. — Как ты познакомился с Хосоком? — вспоминает о хакере Тэхен. — Этот придурок взломал мой компьютер, — усмехается Чон. — Ему нужно было нарыть что-то на Станцию, а у меня на рабочем столе был такой беспорядок, что он психанул и все разложил по папкам, все документы по алфавиту и подписал. Оставил виртуальный стикер на экране о том, что я свинья последняя и он ничего не нашел в моем «творческом» беспорядке, — смеясь говорит Чонгук, он правда любит историю их знакомства с Хосоком. Она, как что-то родное. — Позже, я взломал тем же способом его компьютер и оставил на главном экране свое фото, где показываю средний палец, — физик даже находит эту фотографию в своем телефоне и протягивает Тэхену посмотреть, тот смеется. — Потом он заявился ко мне домой, потому что, видите ли, ему стало скучно. — Не человек, а ураган, — замечает Ким, ему очень интересно слушать про жизнь Чонгука, который за каждым словом раскрывается перед ним с новой стороны. — Я набил у себя на руке код, которым он меня взломал, так сказать, начало нашей дружбы.

***

Они доезжают до своего отеля, расположенного возле Собора Пресвятой Девы Марии - Фрауэнкирхе, он буквально у них за углом. Тэхен как-то раз обмолвился о том, что является большим фанатом готической архитектуры, а Чонгук запомнил. Выбирал жилье специально рядом с собором, чтобы окна выходили на него, понял, что не прогадал, когда увидел чужой восхищенный взгляд. Тэхен, словно юнец, который только начинает жизнь познавать, он смотрит на все с нескрываемым восторгом. Он действительно влюблен в Баварию, был здесь не единожды, но каждый раз возвращается сюда с предвкушением. Словно домой. Место, где чувствуешь себя спокойно и защищенно не всегда должно быть четырьмя стенами, называемыми домом. Это не обязательно здание. Дом - он может быть где угодно. Хоть в роще, хоть под водой, хоть на Эвересте. У Тэхена дом - это Мюнхен. Ему тут спокойно, ему тут хочется дышать полной грудью. Он тянет Чонгука за руку к знаменитому пивному дому. Хофбройхаус является известным во всем мире, его пивные расположены по всему миру, но это не то. То - только в Германии. Здесь всегда много народу, некоторые здесь живут. Музыканты играют на духовых инструментах, а народ танцует возле них. Запах еды сразу же вбивается в нос и Чонгук осознает насколько сильно он хочет есть. Ким тащит его через толпу людей, смотрящих представление, в конец зала, там можно спокойно поговорить, там потише. На тон, потому что это место не про тишину, оно про шум и гам, но для Тэхена, который является огромным фанатом тишины здесь все равно спокойно. Не хочется закрывать уши ладонями, наоборот, хочется быть частью всего веселья. И он надеется, что Чонгуку здесь понравится. Потому что он привел его в место своей отдушины. — Так шумно, но приятно шумно - немного странное чувство, — пытается перекричать толпу физик, Тэхен одаривает его мягкой улыбкой, ведь прекрасно понимает, что это за чувство. — Здесь очень вкусные белые сосиски, надо взять обязательно. А еще! — он начинает оглядываться по сторонам, ища пышную барышню, продающую брецели, а когда видит машет ей рукой, подзывая. — Bitte geben sie uns zwei, — говорит Тэхен по-немецки, получая чужой шокированный взгляд. Чонгук открывает для себя нового Кима страница за страницей. Немка вручает им два кренделя, принимая десять евро. И покидает мужчин с теплой улыбкой на лице. Тэхен переводит счастливый взгляд на Чонгука, который застывает в вопросе: — Ты не говорил, что знаешь немецкий. — Совсем немного, mein stellar, — лукаво улыбается Тэхен и совсем не убеждает. — Совершенно неубедительно, — протестует Чонгук, запоминая прозвище, которым его только что назвали, чтобы после забить в переводчик. — Ладно, мама была немкой, учила меня в детстве языку, как видишь пригождается. — Ты невероятный. С каждой минутой я все больше погружаюсь в изучение тебя и все больше остаюсь пораженным, насколько ты многогранен. — Я умею удивлять, правда? — щурится Тэхен, накрывая ладонью сердце, которое так сильно бьется, будто вырвется. — Да, ты удивительный, Тэхен. Другого ответа он не ждал. Вечерний Мюнхен встречает их прохладой и музыкой уличный музыкантов. На контрасте с пивным домом улица кажется безумно тихой. Они не расцепляют рук, Чонгук закуривает любимые Лакки Страйк, целуя после каждой затяжки еще более любимые губы. Если бы эти дни можно было растянуть на всю жизнь, то Чонгук бы непременно этого хотел. Он даже символически бросает монетку в фонтан возле Собора. Обязательно хочет сюда вернуться и обязательно с Тэхеном, без него здесь будет не так. В воздухе пахнет Ким Тэхеном, он заполняет легкие Чонгука. Для него так пахнет любовь. Тэхен разнимает их руки и внезапно убегает к одному старому музыканту, бросает евровую купюру в кепку, лежащую возле него и так счастливо улыбается, что у Чонгука ребра крошит сердце, которое стремится вырваться. Ему тяжело держать в себе эту нежность, которую он чувствует к Тэхену. Ему очень тяжело сдерживать все то, что он чувствует. Как хорошо, что с Тэхеном не нужно быть холодным и бессердечными, с ним можно быть собой. Он осознал, что чувствует прямо сейчас. И это не влюбленность, не симпатия - это любовь. Ким подбегает обратно к нему и берет снова за руку, а физик сжимает чужую руку так крепко, что получает удивленный взгляд. — Ты чего? — спрашивает, а сам улыбается. Тэхен сейчас такой счастливый. И Чонгуку от этого так сильно больно, потому что возможно это последний раз, когда он его таким видит. Он ведь дал обещание не думать о будущем, но мысли сами в голову лезут. — Я понял кое-что. — Что ты понял? — смотрит в чужое бездонные глаза, теряя в них свое отражение. — Я понял, что люблю тебя. Безумно, я не хочу больше об этом молчать. Это чувство, оно меня возносит к небесам, я люблю тебя, Тэхен. Знаешь, что страшно? Осознание того, что я больше не вижу себя без тебя. Ты - единственное, что я вижу перед собой, ты отпечатался на обратной стороне моих век и я не хочу, чтобы твое изображение оттуда стиралось. Ни за что в жизни не позволю, чтобы оно стерлось, потому что люблю, — дыхание спирает, но язык не заплетается. Чонгук боится, что если прервется, то не сможет больше выразить своих чувств. Тэхен молчит, впитывая настолько откровенного Чона в себя, запоминает каждый его взгляд, каждый вдох, каждую улыбку. — Чонгук, ты такой дурак, — тянется за поцелуем, впиваясь в сладкие губы. Терзает их своими зубами, вкладывая туда громкое ответное. — Я тоже, безумно, невероятно, безгранично. Люблю. Германия соединила два сердца воедино. Лучшего исхода и быть не могло.

***

Вечерний супермаркет полупустой, он практически закрылся, когда Чонгук с Тэхеном вошли внутрь, чтобы купить бутылку чего-нибудь алкогольного. Отпраздновать так сказать. Они разминулись меж стеллажами, пока Чон ответственно выбирал сыры и дорогие колбасы, в закуску к вину, Тэхен же зашел в какой-то странный отдел. С детскими игрушками, а внимание привлек игрушечных наручников, сделанных из дешевого металла. Он мысленно посмеялся над своей затеей, посчитал ее даже очень глупой и детской, но все равно спрятал упаковку на дно корзины. Встречаются уже у кассы, где пожилая немка прожигает их подозрительным взглядом, все таки не весь Мюнхен толерантный, закалки стариков никуда не ушли. Чонгук же назло придвигает Кима ближе к себе, утыкаясь носом в его шею, следя за тем, как старушка морщит лоб, хмуря брови. Касается губами тэхеновой бронзовой шеи и даже немного прикусывает ее, получая встревоженный выдох. Немка как можно быстрее пробивает всю корзину, чтобы побыстрее избавить себя от этого зрелища, буквально кидает чеком в Демона-Чонгука, который доволен своим представлением. — Ты практически довел ее, — замечает Тэхен, сплетая из руки вместе. — Мне не понравился ее взгляд, — спокойно отвечает Чонгук, сжимая крепче чужую руку. — Придется что-то с тобой сделать, чтобы не своевольничал, — лукаво улыбается Тэхен, его план и до этого был успешным, но когда Чон немного «провинился», то все обрело новый оборот событий. Теперь повод точно есть. Люкс номера с огромными панорамными окнами встречает своих гостей. Ким восторженно смотрит на вечерний Собор, который сама Луна подсвечивает. К нему сзади подходит Чонгук, обдавая шею своим горячим дыханием. Кажется, Чон становится зависимым и ужасно жадным до запаха Тэхена. Тот оборачивается лицом к зверю, стоящему за его спиной, прижимаясь к холодному стеклу лопатками. Ткань хлопковой рубашки начинает неприятно прилипать к горячей под чужими руками спине. Чонгук ненавидит все ткани мира, которые скрываются тело Кима, это же просто преступление. Сквозь черную водолазку видно рельеф мышц и Тэхен ведет пальцами по чужой груди. Обжигая каждым прикосновением. Кожа под пальцами, словно вулканом разжигается. Чонгук припадает губами к любимой шее, даря сотни жадных поцелуев. Он планирует Тэхена сегодня съесть без остатка. Приподнимает чужие бедра, лишая равновесия, выбивает землю из под ног буквально. Сам падает на постель, утягивая за собой пилота. Безумие. Ким родные руки с себя снимает, получает удивленный взгляд. Пора начинать свою игру. Одной своей ладонью с до сумасшествия длинными пальцами сцепляет два запястья Чонгука. Держа их над чужой головой, прижимает к изголовью большой кинг-сайз кровати. Улыбка отражается в черных зрачках. Тэхен сидит, вжимаясь в чужой пах, на бедрах Чонгука, который, кажется, скоро завоет от желания. Ким с ним не в ту игру играет, знает, что сам проиграет, но азарт - он пленит. Из широких брюк что-то выскальзывает на мягкую белую простынь. Главный козырь. Тэ ловко пальцами подцепляет металлические наручники, защелкивая их на чоновых запястьях - обезоружен. Чонгук клянется, на него спустился самый настоящий Дьявол, Сатана, соблазняющая Лилит. Все в нем одном. У апокалипсиса четыре всадника и это не чума, война, голод и смерть. Ким Тэхен, его глаза, его дыхание, его чертова душа - вот настоящие четыре. Наручники с громким звуком защелкиваются, на удивление крепко скрепляя руки, детский набор, а довольно неплох. Тэхен отбрасывает ключ куда-то в сторону, вынуждая серьезным взглядом держать руки ровно над головой. Принимается исследовать чужое-родное тело руками, задирает до ключиц черную водолазку, оголяя мускулистый торс и сразу же, как прикованный, опускается губами к чужому прессу. Проводит языком по изгибам мышц и слышит, как тяжело дышит Чонгук. Сам себе улыбается. — Лилит, я разорву их при любом усилии, не мучай меня, — загнано дыша и просит и предупреждает Чонгук. — Руки над головой держи, не смей даже шевелить ими, пока я не скажу. — Я схожу с ума с тобой, Лилит, — прикусывает зубами губу, когда Тэхен снимает с него брюки, оголяя бедра. Тэхен снимает и свои, оставаясь только в боксерах. Трется о чужой пах, выбивая из Чонгука тихие скулящие стоны в перемешку с рваными глотками воздуха. Когда Чон сказал, что он сходит с ума, то он не шутил. В глазах черти пляшут, руки беспощадно ломит, Тэхен безумно хочется. Во всех смыслах. Сегодня веселье ведет игрок Ким. Он жадным взглядом съедает чужие эмоции, Чонгук заламывает брови в ожидании. Тэхен не может заставлять его ждать, хотя очень хочет поизводить подольше. Поддевает резинку чужих боксеров, обнажая чужой член. Сам себе ухмыляется от того, насколько сильно он Чонгука заводит своими выходками. Пилот направляет свои два пальца в промежность, наблюдая за взглядом Чонгука, который, как беспомощный зверь в клетке не может прикоснуться, помочь, растерзать Тэхена на этих самых шелковых простынях. Слышит, как наручники буквально трещат в чужих руках. Бросает на физика серьезный взгляд, тот сразу же перестает терзать наручники. Держится. Ким привстает на чужих бедрах, пару раз намерено задевая задницей чонов член. Он медленно опускается, позволяя Чонгуку войти в себя, а у того от узости крышу срывает. Бедра свои приподнимает, грубым толком, насаживая на себя пилота, игра которого закончилась. Потому что хлипкая цепочка между звеньями наручников - рассыпается. Зверь на свободе. Чонгук вжимает пальцы в чужие ляжки, бедрами толкаясь внутрь. У Тэхена терпение тоже к концу подходит, он выпускает стоны изо рта, переставая сдерживать наслаждение. Игра закончилась, но победители все равно вышел Чон. Безумие накрыло обоих. Небеса спустились на землю. Уставший, вымученный Тэхен лежит под теплым одеялом, зарываясь носом в мягкую подушку, Чонгук водит кончиком носа по его плечу. Желание и похоть пропали - пришла нежность и ласка. Им пришлось искать на полу ключ от игрушечных наручников, потому что те не поддавались силе Чонгука, а травмировать запястье о дешевый металл не хотелось. Ким посмеивается над ним в подушку, водя рукой по черной макушке, которая в плечо упирается. — Ты просто бес, откуда ты их вообще взял? Я на секунду замешкался даже, — сознается Чонгук. — В детском отделе, — получает удивленный взгляд синих глаз. — Мы осквернили игрушку! — возмущается Чонгук, который и поверить не мог, что это был набор юного полицейского. — Не понравилось? — Все, что связано с тобой - мне нравится. Ты дурманящий, ничего не могу с собой поделать, когда ты рядом. С ума сойду, в пропасть за тобой пойду, — кусает Тэхена за плечо, оставляя заметный след на нем. — Люблю, — и получает молчаливое, но во взгляде читаемое: «я тебя тоже». Им слова не нужны, они все и так понимают. — Давай переживем эту Вселенную, — тихо говорит Чонгук, во взгляде какая-то тоска, ему правда страшно смотреть в будущее, где его нет, но пусть Тэхен будет там и будет счастлив. — Если переживем, то распишемся в Лас Вегасе, — отвечает также тихо и сокровенно. — Кольца из белого золота? — Разумеется. Все дороги приведут их друг к другу. Безоговорочно и точно. Во всех Вселенных справятся. Потому что Тэхен в Чонгука давно и сильно. Потому что Чонгук готов пойти за Тэхеном на каторгу. Даже, если в будущем Чонгука - нет. Исчезать страшно, но ведь без страха…