Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Приключения Мэтта и Дома в канун Рождества, сбежавших из приюта в Лондон за лучшей жизнью
Примечания
Визуализация:
https://ibb.co/YtGhbJW
Посвящение
Всех с наступающим Рождеством и Новым Годом!
Чудовище
17 декабря 2024, 01:25
Мы с Мэттом чуть ёбу не даём, когда в одиннадцатом часу вечера раздаётся стук в дверь.
— Хозяева вернулись, — шепчет Мэтт, вжимаясь в кресло, а затем медленно стекает на пол, чтобы затушить свечу. — Нам пизда!
— На кой чёрт им стучать в дверь? У них есть ключи, — в моей голове пляшут всевозможные картины: от решившего попросить соль соседа, до стражей порядка, приехавших на вызов бдительной бабки. — Может копы проверяют, всё ли чисто?
Едва слышный стук повторяется, и волосы на голове Мэтта начинают заметно шевелиться. А потом до меня доходит, что он просто наэлектризовался статикой об поверхность кресла.
— Нужно валить, — заявляет Мэтт, в панике тушит пальцами настырную свечу, которая воспламеняется снова и снова.
— Сиди тихо, постучат и свалят, — шикаю я. — Это точно не копы, те стучат так, что дверь с петель слетает.
На этих словах я осознаю, что стук идёт не с главного входа, а с чёрного.
— Я пойду тихонько посмотрю, кто там.
— С ума сошёл?
— Я осторожно, — обещаю я и крадусь на четвереньках вглубь дома.
«Блять!» слышу я за спиной и поворачиваюсь, чтобы отругать Мэтта за шум, и вижу, как он пытается потушить рукав свитера.
— Прекрати шуметь! — недовольно ворчу я. — Сам спиздил свечи, которые невозможно потушить.
— Ну, кто ж знал, что они подведут в такой момент, — канючит Мэтт.
Он начинает кашлять, чем гасит тлеющую пряжу, и я спокойно продолжаю свой путь.
Подбираюсь к задней двери и сквозь замороженное окно вижу огромный тёмный силуэт похожий на снежного человека. Пытаюсь прикинуть, кто это может быть, но ничего дельного в голову не приходит.
— Парни, это я, откройте, — слышится приглушённый голос, напоминающий… Криса?
И следом снова негромкий стук.
Я выпрямляюсь в полный рост и подхожу к двери, заглядывая в окошко. Точно Крис. Отпираю дверь, и он вваливается, занося холодный воздух.
— Привет! — довольно лыбится он и бросает на порог большую чёрную сумку, отчего мне кажется, что он решил переехать к нам жить.
— Я думал тебя в кутузку отправили, — удивляюсь я.
— Дооом, ну чё там? — нарисовывается Мэтт, и его глаза превращаются в два ёлочных шара, которые мы украли пару дней назад на ярмарке. — Крис? Рад тебя видеть, приятель, я думал…
— Ага, думали они… — недовольно мычит Крис и проходит вглубь дома. — Подзатыльников бы вам отвесить!
В следующие несколько минут он рассказывает, как провёл ночь в предвариловке с каким-то типом, готовился к самому худшему, но наутро нарисовался свидетель, который поклялся всеми своими корешами, мамой и кошкой, что Крис был с ним в то время, когда из дома выносили золотой канделябр. Я не смог вспомнить хоть что-то напоминающее канделябр в доме.
— А чё вы без света сидите?
— Да мы чуть ласты не склеили от страха! Какого хера ты припёрся так поздно? — возмущается Мэтт.
— Дело есть.
— Мы пас, — встаю я в позу, показывая всем своим видом, что никто меня больше не заставит лезть в чужой дом.
— Да погоди ты, тут такое дело… — и Крис с восторженным видом начинает расписывать то, что услышал от нового кореша ночью: как тот ненавидит своего дядю Чарли, из-за которого вынужден сидеть в кутузке, вместо того, чтобы тусить с полураздетыми красотками и морем алкоголя на предрождественской вечеринке за городом. Он всего лишь подделал пару документов по налогообложению, хотел прикарманить процентик с доходов дяди, который не доплачивал ему. А дядя его спалил и самолично сдал копам.
— И чё? — зевает Мэтт.
— А вот чё: дядя Чарли — миллионер, коллекционирует редкое барахло, которое привозит из разных стран, и которое можно слить за бешеные бабки. И этого дяди сегодня не будет дома всю ночь. Вечеринка, — напоминает Крис.
— Да ну на хуй, в доме миллионера куча сигнализации в самых непредсказуемых местах, — мне уже не нравится рассказ нашего друга.
— Именно! — лыбится Крис. — Мой новый кореш выдал мне все коды!
— Чё-то я не догоняю… — хмурится Мэтт и тянется за пакетом свежеспизженного M&Ms, — он чё, тоже в доле?
— Ну, мы порешили 75% на 25%. Он очень хочет, чтобы его дядю обчистили.
— 75%, надеюсь, тебе? — прикидываю я, сколько достанется нам с Мэттом от 25%, если мы всё же пойдём на дело.
— Неа, мне не удалось уговорить его, — с досадой произносит Крис.
— И нас уговорить не удастся, — обещаю я.
— Я из-за вас попал в тюрьму и заметьте, не обмолвился о вас ни словечком!
— Да ты провёл там несколько суток! — с сарказмом замечает Мэтт.
— Но у меня появилось пять седых волос, и лучше вам не знать где!
На этих словах Мэтт перестаёт есть конфеты и убирает пакет. Крис дальше пытается давить на нас, убеждая, что именно мы виноваты в том, что его загребли с поличным. Но я не согласен с этим заявлением, его никто не заставлял вытаскивать из окна застрявший телек на глазах всего честного народа.
— Последний раз? — пытается разжалобить он меня своим взглядом, но ему далеко до моего друга.
Я молча смотрю на Мэтта, как бы говоря: «Мы в этой хуйне участвовать не будем».
— Можно рискнуть, — маленький предатель не встаёт на мою сторону.
— Вот и славно, — Крис потирает руки. — Собирайтесь!
И я мысленно прощаюсь с уютным вечером, который хотел провести под тёплым пледом с Мэттом, попивая какао.
***
Мы покидаем дом около двенадцати и следуем за Крисом, даже не поинтересовавшись адресом. Я уже приготовился к долгой прогулке, как, пройдя два квартала, Крис останавливается во тьме около белого фургона поодаль от частных домов. — Ты чё, угнал тачку? — мне с самого начала не нравилась эта затея, а теперь не нравится ещё больше. — Одолжил у Бадди. Не в руках же нести награбленное, — поясняет Крис. — Бадди тоже в доле? — спрашивает Мэтт, беспокоясь за наш мизерный процент. — Нет, за ним должок, — Крис открывает задние двери фургона и сваливает туда сумку. А я думаю: сколько ещё раз Бадди будет возвращать должок Крису? Видимо до конца своих дней. — А там чё? — интересуюсь я, тыкая в сумку. — Маски и фонарики. Дом большой. — А на хрена ты сумку с собой таскал? — моя голова не может придумать логического объяснения. — Ну… это был план «Б», чтобы вас уговорить, — выдаёт Крис. — Залезайте. — Мы что, должны ехать как собаки? — возмущается Мэтт. — У меня куртка новая! И ботинки. — Залезайте, никто не должен видеть нас вместе, — шикает Крис. Поматерившись, мы кое-как устраиваемся в фургоне и в течение сорока минут едем не весть, в какие ебеня. Плохое предчувствие гнездится в моей груди, как и в прошлый раз с бабкой. Я собираюсь выдать тираду, что надо было послать Криса на хуй и лечь спать, но замечаю красивые глаза Мэтта в отблеске дорожного фонаря и потухаю. Он мне легонько улыбается. Мэтт ни в чём не виноват. Ну, может чуть-чуть. Наконец-то фургон тормозит, слышится возня на водительском сиденье, а затем Крис отворяет двери. — Конечная станция! — оповещает он. — Заткнись! — шикаю я, вылезая наружу на согнутых ногах, которые теперь не желают выпрямляться. — Блять, я ногу отсидел! — ругается следом Мэтт и принимается наворачивать круги туда-сюда, пытаясь размять затёкшую конечность. Я оглядываю снежные просторы: кругом непроглядная тьма, ни хуя не видно. — Где мы? — На окраине Брентвуда, — поясняет Крис. — Пиздос! — замечает Мэтт, и я с ним согласен. — Мы не грабим за пределами Ист-Энда! Там копы хотя бы с неохотой работают, а здесь? Это же элитный район! — Успокойтесь, всё схвачено, зайдём и выйдем, — пытается успокоить нас Крис. — Берите сумки. Несколько минут мы молча плетёмся друг за другом по засыпанной девственным снегом тропе. В голове вертятся мысли, что наши следы будут единственными ведущими к ограбленному дому. Надо было надеть какую-нибудь обувь, оставляющую несуразные следы, типа копыт или кошачьих лап, но у нас не было времени додуматься до этого, а уж тем более раздобыть. — А вы слышали байку про Брентвуд? — внезапно оживляется Мэтт. — Какую именно? — интересуется Крис. И Мэтт начинает рассказывать жуткую историю про особняк с привидениями. Что в нём типа живёт какой-то сумасшедший старик, который скармливает чудовищу на третьем этаже всех, кто влезает в дом. Что там пропало до фига детей, и их тела так и не нашли. Лишь по ночам слышны душераздирающие стоны призраков. Такой хуеты я, конечно, никогда не слышал. Но Мэтт был из Кембриджа, и местные детишки могли передавать легенду из уст в уста, а до Тинмута она не добралась. — Кончай нести чушь, это детские сказки, — бурчит Крис. Но Мэтт настаивает на том, что это чистая правда. Он слышал эту историю от какого-то Генри, и что брат этого Генри, когда ещё сам был пиздюком, лазил в этот особняк со своими корешами. И он поклялся, что на втором этаже они видели летающие отрубленные головы пропавших жён старика. А на третьем — было чудовище. Сам он побоялся туда подниматься, а вот его кореша полезли, и назад уже не вернулись. Полиция их даже искать не стала, потому что особняк кишит ловушками. И все, кто туда заходит, пропадают без вести. — А как он узнал про летающие головы и чудовище, если не поднимался наверх? — интересуюсь я. — Я, блять, откуда знаю? — разоряется Мэтт. — А ещё говорят, что в окне третьего этажа по ночам горит красный свет. Там врата в ад, и именно там обитает чудовище. — Как там? — указываю я пальцем. И Мэтт с Крисом останавливаются, переводя взгляд по направлению моей руки. Перед нами стоит роскошный особняк из тёмного кирпича, превосходящий своим видом все соседние постройки. Кованая ограда лиственными узорами огораживает большую территорию сада, лысые ветки которого красиво усыпаны снегом. Не сад, а загляденье! В окнах трёхэтажного особняка темно, кроме одного. На третьем этаже в маленьком окошке горит красный свет. — Мы, кажется, на месте, — сверяет Крис бумажу с вывеской у калитки. — Чего?! — хором переспрашиваем мы, позабыв о том, что стоит вести себя потише. — Мы на месте, — повторяет Крис. — Я домой! — внезапно сообщает Мэтт. — Иди по шоссе, часа за два доберёшься, — отпускает его Крис, уверенный, что я останусь с ним до конца. — Сука! — ругается Мэтт и достает из кармана припасённую сигарету. — Даже не думай, — останавливает его Крис. — Я столько раз слышал, как парни палились на брошенных бычках. Я удивляюсь, отмечая, что где-то на задворках сознания Криса водится здравый смысл. Мэтт гневно переводит взгляд с Криса на меня, ища поддержку. — Мэтти, это же тупая байка, которой тебя пугали в приюте, — посмеивается наш дохуя бесстрашный друг. — Я туда тоже не пойду. В призраков я не верю, а вот в ловушки с сигнализацией — ещё как, — вступаюсь я за Мэтта. — Мы всё отключим, — спокойным тоном напоминает Крис. — Не нравится мне всё это, — жмётся не то от холода, не то от страха Мэтт. — А вдруг там кто-то есть? На хуя там горит свет? — Может, там какой-то особенный свет, травку выращивают. — Травку выращивают под розовым светом, — напоминаю я. — Там чудовище, — вновь включает пластинку Мэтт. — Ладно, ладно, чуваки, я понял, — пытается успокоить нас Крис. — Давайте просто не пойдём на третий этаж, окей? А ты, Мэтт, — обращается он к моему недоверчивому другу, — можешь остаться снаружи на стрёме. — А ты? — обращается Мэтт ко мне, по-видимому, представляя, как сумасшедший старик добавит меня в свою коллекцию. — А он пойдёт со мной, — Крис не даёт раскрыть мне рот. Меня озаряет, что мы до хуя долго стоим на открытой местности. Здесь элитный район, и чужаков видно за версту. К тому же по всему периметру могут быть понатыканы видеокамеры. Крис заверяет меня, что камера здесь только одна, так как мы стоим у чёрного входа. Он указывает пальцем куда-то в темноту, но я там ни хуя не вижу. — Мы проползём под ней, — шепчет Крис. — Надевайте маски, — он ставит сумку на снег и достает из неё три балаклавы. — Ну, пиздец, — возмущается Мэтт и натягивает её на себя; а сверху натягивает шапку, и напоминает бабку, плетущуюся в мороз на рынок за свежим молоком, которое там стоит на тридцать пенсов дешевле, чем в Теско рядом с её домом. — Маску и перчатки не снимать, пока я не отключу сигнализацию, ясно? — Крис злобно вглядывается в прорези наших масок, туда, где должны быть глаза, и что-то достаёт из сумки. — Вот ваши фонарики.***
В следующие несколько минут мы ползём как партизаны по сугробам, волоча за собой сумки, и наверняка выглядим со стороны как идиоты, потому что наши чёрные шмотки никак не помогают слиться с окружающей средой. Перчатки мокнут насквозь, и я вновь мысленно матерю себя за то, что не смог настоять на своём и не ввязываться в сомнительную аферу. Возле двери Крис приподнимается на колени и пару секунд вертит в руках бумажку, выуженную откуда-то из перчатки, переводя взгляд на кодовый замок и обратно. — Ну, чё застрял? — шикаю я, чувствуя, как холодеют пальцы. — Бумага намокла, и я не могу понять это цифра «пять» или «три». — Идиот! Дай сюда! — я вырываю бумагу из его лап. — Нахрена ты сунул её в перчатку? — Чтобы не потерять. У меня в кармане дыра, — оправдывается Крис. Я включаю фонарик, прикрывая его рукой, и направляю в бумажку. Затем быстро ввожу код. Замок издаёт пищащий звук и отщёлкивает. — Ты смог это разобрать? — удивляется Крис. — Мне пришлось тыкнуть наугад, — на этих словах я стукаю его фонариком по лбу, и Крис недовольно ойкает. — А если бы ты лоханулся? — подаёт голос Мэтт. — Ну не лоханулся же! — Ну, а если бы? Тут нас ярко освещает светом, и мы синхронно падаем в снег. Секунду мне представляется, что двор усеян огромными детекторами, и мы угодили в один из них. Но это всего лишь блядская машина едет по дороге мимо. Когда свет фар исчезает, мы снова встаём на колени и крадёмся в открывшуюся дверь. Крис зажигает фонарик и светит вглубь коридора. Он сообщает, что ему необходимо отыскать библиотеку, из которой он сможет отключить всю сигнализацию в доме. И что она расположена где-то на втором этаже. — А как ты доползёшь до библиотеки? Тебя заметит каждый датчик движения, — я уже представляю, как Крис неуклюже уворачивается от каждой ловушки. — Харви нарисовал мне план, как пройти туда незаметно. Вот, смотрите, — Крис достаёт из перчатки новую бумажку и тыкает в «карту» дома. — Какой ещё Харви? — Мой новый кореш. — Это похоже на карту сокровищ, нарисованную шестилеткой, — смеётся Мэтт. — Думаешь, у нас там был точный план дома от строителей? — обижается Крис. — Ждите здесь, пока я всё не отключу. Крис начинает красться вдоль стены, следуя рисунку, наверняка представляя себя бесшумным ниндзя, который мягко огибает тёмные углы дома. На деле это было похоже на огромного гризли, крадущегося на цыпочках на кухню, чтобы спиздить печенье. Внезапно в тишине огромного помещения раздаётся кашель Мэтта, и Крис резко вжимается в стену, отчего мы с Мэттом давимся от смеха. — Вы там охуели?! — шёпотом орёт Крис, и, отдышавшись, крадётся дальше. — Не нравится мне всё это, — говорю я, когда он исчезает в темноте. — Мне тоже, — шмыгает носом Мэтт. — Давай свалим, не хочется сгинуть в недрах этого проклятого дома. — Мы у чёрта на куличках, — напоминаю я. — Поймаем попутку. — Не ты ли говорил, что по ночам по шоссе катаются педофилы-извращенцы? — Да, но они не отрезают головы и не скармливают тела чудовищу, а просто надругаются. Я пару минут размышляю, что хуже: быть изнасилованным на дороге или умереть от рук сумасшедшего старика, но так и не нахожу ответ и решаю спросить Мэтта. Он продолжает нести всякую чушь, запугивая нас обоих, пока я не замечаю вслух, что прошло дохуя времени, а Криса всё ещё нет. Мэтт снова напоминает про чудовище из красной комнаты и чешет лицо сквозь маску. А я прикидываю, что если некое чудовище и утащило «нашего гризли», то в доме не останется никаких следов пребывания, и мы с Мэттом можем улизнуть. Но для начала нужно прихватить пару вещей — технику или драгоценности; не зря же мы плелись в такую даль. — Я пойду поищу его, вдруг он угодил во что-то в темноте. — Не ходи туда, — хватает Мэтт меня за руку. — Вдруг и ты пропадёшь? — Не ерунди, тут никого нет. Следи за дверью. Я беру пустую сумку и оставляю трусливого Мэтта позади. Иду по той же схеме, что использовал Крис несколько минут назад. В тусклом свете фонарика особняк кажется ещё страшнее. На стенах висят странные картины и маски. Я разглядываю одну из них и пытаюсь понять какому племени она могла принадлежать: американскому или африканскому? — Крис?! — шёпотом кричу я во тьму, но ответа не получаю. Я оказываюсь в большой зале, куда в первую очередь попадают нормальные люди, когда заходят через парадную дверь. Посередине стоит огромная ёлка, верхушку которой едва видно во тьме. В свете фонарика серебристые украшения переливаются, словно жемчуг. Красота. У нас с Мэттом никогда не было такой ёлки. Луч фонарика падает на подарки, педантски расставленные у её подножия. Сегодня уже 22 декабря, послезавтра — канун, а я даже не придумал, что подарить Мэтту. И я решаю быстро покопаться и что-нибудь прикарманить. На глаза попадается небольшая чёрная коробочка, красиво обвязанная белой лентой. Надеюсь, что там что-то пиздатое. Если нет, то можно будет сбыть у Тома. Я кладу её во внутренний карман куртки и довольный отправляюсь на поиски Криса. В глубине помещения фонарик нашаривает лестницу, и я решаю подняться наверх. Старые ступени недовольно поскрипывают под ногами, и меня преследует чувство, что за мной кто-то наблюдает. И тут наверху лестничного пролёта появляется уродливое лицо. Меня прошибает пот. «Это летающая голова!» Я представляю, что могло случиться с Крисом, но потом напоминаю себе, что привидений и монстров не существует, и заставляю себя посветить фонариком ещё раз. Голова всё ещё там. Но она не двигается. Я пытаюсь отдышаться и осторожно крадусь наверх вдоль стенки. Дойдя до конца, я понимаю, что жуткое лицо — это всего лишь картина Сатурна, пожирающего человека. Додумался же кто-то повесить её в таком месте! Я тихонько смеюсь над своей тупостью и свечу фонариком по сторонам. В углу коридора под самым потолком — «пустой» глаз видеокамеры. Кажется, Крис всё-таки отключил охранную систему. Но куда же он подевался сам? — Крис?! Ты где?! В ответ — тишина. Я беру себя в руки и решаю осмотреть помещения. Вхожу в первую дверь и офигеваю: комната выглядит как логово помешанного на ритуальных убийствах маньяка. Мурашки бегут по телу, но любопытство берёт верх, и я оглядываю экспонаты: копья, маски, одежда из шкур и перьев, амулеты, сушёные головы — это и есть редкие коллекционные предметы дядюшки Чарли? Здесь наверняка есть что-то, что стоит кучу миллионов фунтов стерлингов, и я этому рад. Тут над головой раздаются шаги. Я свечу в потолок. Неужели долбоёб Крис пошёл на третий этаж? Блять, вот туда я ни за что не полезу! Я решаю взять пару вещей и вернуться к Мэтту. Бродить по жутко обставленному особняку меня совершенно не прельщает. Я хватаю маску с перьями, и в этот момент из-за стены раздаётся какое-то шарканье. Волосы встают на затылке. Я судорожно вешаю маску обратно: не стоит тревожить африканских духов. Может, тут вообще всё проклято? Я в страхе выбегаю из дверей и со всего маху в кого-то врезаюсь. Мэтт ойкает и от неожиданности падает на пол, чем провоцирует ужасающий грохот. — Ты чего тут делаешь? Я от страха чуть коньки не отбросил! — снимаю я маску, так как становится тяжело дышать. — Дом, там привидение! — глаза Мэтта в прорезях выглядят как два голубых блюдца. — Это ты скрёб по стенам? — я не доволен тем, что Мэтт меня напугал. — На хуя мне это делать? — возмущается Мэтт и тоже сдёргивает маску. — Я слышал голос за стеной в библиотеке, — указывает он на дверь позади себя. — Может, это Крис? — А на хуя Крису пугать нас? — Может, его это вставляет? Кончает от того, что мы дрожим от страха, — не сдаюсь я. — Фууу… — воротит носом Мэтт, и я мысленно соглашаюсь, что перегнул палку. — Надо его найти, пошли, посмотрим, что там. Но Мэтт настаивает, что мы должны валить отсюда. Он поднялся сюда, чтобы спасти меня из лап старика, а я теперь не желаю покидать это место. Я приобнимаю его и напоминаю, что Крис — его старый друг, который помог, когда мы жили под мостом, и мы не можем оставить его на произвол судьбы после истории с телеком. Мэтт соглашается, и мы крадёмся в сторону библиотеки. Он прячется за моей спиной, а я вслушиваюсь в тишину большого помещения, водя фонариком из стороны в сторону по наверняка раритетным книгам, которые тоже можно сбыть. И тут доносится приглушённый вой: «Пама-гиии-теее!» — Теперь ты веришь мне? — с сарказмом в голосе спрашивает Мэтт. А я чувствую, как вспотел ещё раз. Иду в сторону голоса, прислушиваюсь, и отчётливо слышу: «Блять!» — Крис! Ты там? — я резко подбегаю к стене и начинаю стучать. — Да, — слышится откуда-то далёкий голос. — Как ты туда попал? — я повышаю голос, говоря в стыки меж стенных панелей. — Шкаф повернулся. — Ну чё, там? Чё? — прыгает рядом Мэтт. — Это Крис? — Надо найти рычаг и повернуть стену, — говорю я. — Рычаг? — Мэтт освещает большое помещение. — Да мы месяц будем его искать! — На что ты нажал? — как можно тише кричу я в щель. — Древняя Камасутра, я потянул её на себя, — Криса стало слышно чуть громче. — Камасутра! — кричу я Мэтту, который бесстрашно отошёл вглубь библиотеки. — Камасутра… камасутра… кажется, нашёл! Глухой скрипучий звук заставляет шкаф развернуться перпендикулярно стене. За ним нарисовывается тёмный ход. Я cвечу фонариком и вижу фигуру Криса, плетущуюся в полусогнутом положении. — Спасибо, чуваки, — вылезает оттуда вспотевший Крис. — Я уже думал, что умру здесь. И Крис рассказывает, как обесточил сигналку, а затем решил поискать ценные книги на полках. Захотел глянуть на древние эротические иллюстрации, а дальше произошло необъяснимое. — Идиот! — ругаюсь я на него. — Куда ведёт этот ход? — Не знаю, — пожимает плечами Крис. — Там темно и узко. — Давайте проверим, вдруг там сокровищница? — предлагаю я. И тут над нашими головами раздаётся топот, с отчётливым звуком клацающих когтей. — Я туда не пойду! Там чудовище! — нервничает Мэтт. — А вдруг это ход к нему? — Ну, оно на третьем этаже, а мы — на втором, — напоминает Крис. — Давайте по-быстрому соберём барахло и смоемся отсюда. Если, когда я снял маску со стены, страшные звуки издавал Крис, то кто топает сейчас наверху? Я заявляю, что ценности в соседней комнате и что дядя нового кореша какой-то ебанутый: собирает всякое африканское дерьмо. Крис пофигистично махает рукой и предлагает забрать всё, что плохо лежит, а потом уже разбираться, и направляет оглобли в соседнюю комнату. Мэтт собирается пойти следом, но я останавливаю его. — А знаешь что? — спрашиваю я своего друга, который сейчас выглядит очень сексуально с растрёпанными влажными волосами. — Что? — Я бы хотел кое-что с тобой сделать. На этих словах я хватаю Мэтта и крепко целую в губы, отчего тот становится еще распалённее. — Воу! — радуется Мэтт. — Такой адреналин! Может, перепихнёмся по-быстрому? — он дёргает бровками. — Может, — говорю я и снова целую его раскрасневшиеся губы. Затем медленно веду вглубь к тёмной стене. В тихом помещении я слышу, как бешено колотится его сердце. Расстёгиваю куртку, задираю свитер, оглаживая влажное тело, и уже собираюсь рывком расстегнуть ширинку, как над головой снова проносится топот. Вот только теперь сопровождаемый… смехом. Мы с Мэттом замираем, уставившись в потолок. — Там что, псих? — спрашивает Мэтт и машинально одёргивает свитер обратно. С сексом покончено — всё упало, как и встало. — Блять, неужели в доме всё-таки кто-то есть? — А спорим ты зассышь проверить? — беру я Мэтта на понт. Он тут же заводится от такого оскорбления. Я продолжаю провоцировать его, подкупая пряничным домиком, который обещаю спиздить если он туда залезет. Мэтт решительно направляется к тоннелю и во тьме врезается в косяк, матерится и даёт слово найти доказательство своей правоты. Я иду следом для подстраховки, мало ли чё там в старых стенах. Мэтт стремительно двигается вперёд, узкий ход нисколько не тормозит его движения, как Криса, и останавливается около прислонённой деревянной лестницы наверх. Я интересуюсь, не зассал ли он, но Мэтт просит отъебаться и лезет наверх. Я следом. Через несколько секунд Мэтт останавливается и делает шаг назад, наступая на мою ладонь. Я готов завыть, но напоминаю себе, что следует соблюдать тишину и ударяю Мэтта кулаком в ногу. — Там кто-то рычит! — шёпотом заявляет Мэтт. — Я щас сам зарычу, если ты не уберёшь ногу с моей руки! — Ой, прости, — он отставляет ботинок в сторону. — Может, вернёмся? — Лезь, давай, трусиха! Мэтт огрызается в ответ и снова ползёт наверх. И, когда мы достигаем конца лестницы, я вижу струящийся красный свет. Перед нами потайная дверь в комнату, где, по мнению Мэтта, разверзлись врата ада. Здесь очень тесно, и я пытаюсь отыскать щель, чтобы всмотреться в жуткое помещение. Наконец, мне удаётся найти одну под дверью: небольшой кабинет, обставленный старинной мебелью. Ни людей, ни чудовища нет. — Давай аккуратно её толкнем. — Нет уж, — протестует Мэтт. Я надавливаю на дверь, и она медленно отворяется. Мы тихонько проходим внутрь, и Мэтт шепчет о том, что нам пришёл конец. Но в комнате никого нет. — Вот видишь, здесь нет никакого чудовища! — гордо заявляю я, и тут, откуда не возьмись, на нас выскакивает огромный монстр, издавая странные звуки, похожие на судорожный смех. — Ёб твою мать! — орёт Мэтт и пытается всосаться обратно в дверь, но нечаянно ударяется об неё, и она захлопывается. — Дом, ручки нет! — в панике орёт он, безнадёжно скребя ногтями по обоям. Я отскакиваю в сторону, тяну за собой Мэтта, и мы бежим от чудовища вокруг стола. Я озираюсь по сторонам и пытаюсь придумать, как же нам быть: — Лезь на шкаф, быстро! Пока я отвлекаю чудовище, активно преследующее меня на четырёх лапах, Мэтт с лёгкостью атлета подтягивается на шкаф. Никогда не видел, чтобы он залезал на высокие предметы с такой скоростью. Я делаю последний круг и лезу следом за Мэттом. Он помогает мне вскарабкаться наверх, и мы наконец-то в безопасности! Я слышу, как наши сердца бешено стучат в разнобой, чудовищу почти удалось нас сожрать. — Это оборотень! — тычет Мэтт в ужасающего вида зверя. Нечто в три раза больше собаки, с тёмными пятнами на спине и огромным чёрным гребнем шерсти уставилось на нас, сидя под шкафом. — Не похож он на оборотня, — разглядываю я животное, которому не под силу забраться на шкаф из дубового массива. Я очень надеюсь, что он дубовый и не рухнет от нашего веса прямо под лапы голодного зверя. — Тогда что это такое? Я оглядываю освещённую красной лампой комнату и замечаю у дальней стены собачью подстилку и две миски с кормом. Рядом лежит резиновый мячик. — Домашнее животное. — Ни хуя себе, домашнее животное, — удивляется Мэтт. — Только если прямиком из ада! Я вспоминаю всё, что увидел в доме и делюсь догадкой: — Это гиена. Мэтт заявляет, что это пиздёж. Но, перебрав всех известных ему животных, соглашается. А затем начинает мне доказывать, что легенда настоящая, и гиена — людоед. Он видел это по телеку. А учитывая, что в доме пропало много людей, — это гиена их всех сожрала. Мы решаем, что нам уже плевать на всё и начинаем во весь голос звать на помощь Криса. Он даже не в курсе, что мы пошли сюда. Но ни через десять минут, ни через тридацать Крис не появляется. Я смотрю на часы и вижу, что уже четыре часа утра, ещё чуть-чуть и вернётся хозяин. А он точно скормит нас своему любимцу, который неотрывно следит за нами с пола, периодически облизывается и похихикивает. Мэтт тихонько хнычет, что мы умрём. Тут раздаётся скрип за стенкой, и в комнату вваливается Крис. — Осторожно! — вопит Мэтт. И в следующее мгновение Крис повторяет наши действия, наворачивая круги вокруг стола, а гиена с диким смехом несётся за ним следом. Я кричу, чтобы он забирался к нам на шкаф, благо место ещё есть, но Крис не такой прыткий, как мы, и ему не удаётся подтянуться. Мы с Мэттом тянем его наверх, хватая за шмотки, но Крис очень тяжёлый. — Оно меня сожрёт, сожрёт! — нервничает Крис, чувствуя, как чудовище касается его ног. — Тащите меня! Я тащу его из-за всех сил, крепко ухватившись за трусы, которые уже наполовину натянулись на спину. Крис пытается карабкаться ботинками по гладкому шкафу, на трусах уныло растягиваются морды блядских утят, раздаётся звук рвущейся ткани, и Крис летит на ковёр, прощаясь с жизнью. Возле моего уха Мэтт пищит как девчонка. Чудовище набрасывается на Криса и начинает его… облизывать и тыкаться мордой в лицо, повизгивая от счастья. Затем отбегает к дальней стене, хватает зубами мячик и несётся обратно. — Она не опасная, — заявляю я. — Блять, она просто хочет поиграть! Я начинаю истерично смеяться, радуясь тому, что был абсолютно прав относительно чудовища. Гиена тоже смеётся. Это просто любвеобильное животное. Но Мэтту не смешно. Он матерится оттого, что мы сидели на шкафу, как идиоты, несколько часов. Я напоминаю, что именно он заявил, что гиена всенепременно сожрёт нас, если мы спустимся вниз. — Фух, парни, кажется, я обоссался, — заявляет Крис, почёсывая гиену за ухом.