Ты моя слабость

      Прохладный утренний воздух обвивает высокую фигуру в черных рваных на коленях джинсах, ветер поднимал мурашки на мускулистых руках в черной футболке со значком «Gucci». Не поежившись от холода, мужчина все же начал скучать по своей кожаной куртке, которая лежала на дне большой кожаной сумки LV.       В тихий, подернутый туманом покой врывается звонок на телефон.       Спускаясь с трапа, он сунул руку в задний карман джинсов и достал оттуда дребезжащий телефон, хмуря светлые брови и нажимая:       «Принять вызов»       — С возвращением, бро, - тут слышится в динамике ни капли не сонный голос Артёма.       Глеб хмурится и оглядывается по сторонам, спускаясь на землю и твердо её ощущая под ногами. Долгие перелёты — не его конек. Особенно его затекшей шеи. Медленно и пытливо её разминая, мужчина хрипло отвечает:       — Эти ряженые ублюдки хотели закрыть меня до выяснения обстоятельств, но хуй я этим фашистам позволю. Дела не ждут, а я итак уже давно никому не бил морду. — Сдавливает пальцы в кулак от саднящей потребности.       — Ни за что не поверю, что твои нетерпеливые кулаки не расквасили парочку лиц за всю неделю «отпуска». — Хохочет в трубку, а на заднем фоне слышится приглушенная музыка и звон посуды.       — К сожалению, все, чем я занимался все эти гребаные семь дней, это изнасилование собственной башки какой-то юридической хернёй. Все, о чем я могу сейчас мечтать: литр виски, свежая кровь и Камилла, желательно на моих коленях. И я это собираюсь получить как можно скорее. — В глазах загорается огонёк одержимости, когда он быстро направляется к припаркованному на частной взлетной полосе черному BMW, который ему любезно прикатили, чтобы «король муравейника» с комфортом докатил до своего замка.       — Попридержи конец, ковбой, сейчас ты должен пригнать ко мне, появилось очень срочное дело. — Говорит Артем таким голосом, который Глеб сию секунду возненавидел. Его не было неделю, гребаную неделю.       Дёргая дверную ручку, блондин без проблем попадает в салон своей любимой машины и находит ключ в зажигании, поворачивает его и слышит податливый рык BMW.       «Он тоже чертовски скучал»       Глеб терпеть не мог, когда его возили на задних сидениях, словно он какой-то президент, или чего хуже его отец. Ему нравилось ощущение контроля над ситуацией, да кого я обманываю, он был просто помешан на контроле, чтобы не случилось в его жизни, он должен знать, что все в его руках, и он может повернуть ход событий.       Такие люди с детства приучены к бдительности, спать одним глазом, а вторым смотреть по сторонам.       — Чёрт, ты грёбаный кайфолом, сам-то когда в последний раз женскую задницу видел? – Тяжело вздыхает и злорадствует блондин, надеясь пробудить в друге хотя бы каплю совести, он же прекрасно знал, как ненавидел Глеб все дела, касаемо бумажной рутины или политики, ему дай руки повыламывать, или составить стратегию действий — в этом он лучше всех. Он не может сидеть на месте.       На линии послышалось молчание, и Глеб скалится, понимая, что заставил Артёма задуматься. У шатена на душе неспокойно, но он никому об этом не говорит – это его личные тёрки с самим собой.       — Что слышно по поводу отца? — Глеб смог справиться с ударом облома, удерживая равнодушное лицо, поэтому быстро переводит тему. Бросив сумку с вещами на соседнее сидение, нога надавила на газ, позволяя выкрутить руль на объездную дорогу с поля, чтобы попасть в город.       Нет, он не игнорировал и не изолировался от дел в Москве, совсем зависнув в решение проблем с законом, нет, но Глеб, как никто другой, знал что ситуация может поменяться за считанные часы, да даже минуты. И это не было бизнесом, дело, которое затеял Глеб — было местью, местью за разрушенную семью, за потерю матери, потерянное детство брата.       Ничто в мире не опишет ненависть, которую испытывает Глеб с собственной крови, к тому, кем является его отец.       — Пока тишина, слизняк собирается на конференцию в Вашингтоне, не знаю, кто считает его чём-то значимым в политике, но об этом уже все новости глаголят. — Глеб закатывает глаза синхронно Артёму на той стороне звонка. Уж это точно. Они были проще, и терпеть не могли политику.       Блондин хмурит брови, сжимает пальцы на руле. Ему глубоко плевать на высокое самомнение отца, он не понимает, почему тот вдруг решил залечь на дно после того, как они разнесли одну из отцовских штаб-квартир после его подставы с обвинениями из Германии.       Глеб сначала был осторожен в своих действиях, прощупывал почву и заставлял отца всё снова и снова обращать на него внимание, но теперь, когда его старик начал играть грязно, подкидывая новые проблемы, младший применит другую тактику, ту, в которой он безукоризнен — разрушение того, что дорого. Этот сраный бизнесмен мать родную продаст за высокую должность и возможность оказаться в ряду главных политиков страны. И Глеб на это надавит, чтобы расколоть и уничтожить его.       — Кажется, пора сжечь ещё парочку документов. Может, наведаться к нему в другую штаб-квартиру? Сколько у него их? В какой-нибудь точно найдётся что-то, что нас заинтересует.       — У меня есть другой план, но он тебе не понравится, – начинает издалека Артём, заставляя Глеба прищурить глаза и повернуть руль, справляясь с управлением своей тачки одной рукой.       — И что ты предлагаешь? – всё равно интересуется Голубин, не собираясь отвергать все мысли, в борьбе с отцом ему понадобятся абсолютно все способы. Он мог его запросто убить и дело с концом, но это не доставит Глебу ни капли удовольствия, да и этот ублюдок не заслуживает такого быстрого конца своей мерзкой жизни. Гораздо больнее, если он лишится всего своего самого дорогого и будет наблюдать, как горят все мосты, как их поджигает его собственный сын.       Отверженный и испорченный…       — Ты должен влиться в политические круги.

***

                    Если бы у страха были глаза, то они точно оказались золотисто-медовыми.       Кусая ногти, Камилла в панике тайно рассматривала римский профиль светловолосого парнишки рядом, его ровный нос, тонкая линия малиновых губ, две серёжки в ухе, открывающиеся взгляду девушки. Простая белая рубашка и джемпер сверху с красно-зелёной полоской вокруг горла и коротких рукавов. Светлая, почти белая кожа и длинные пальцы, барабанящие мягкий ритм на листах раскрытой тетради, пока мальчишка внимательно слушал преподавателя, оперев голову на кулак.       Сейчас, она понимала, почему вдруг решила вспомнить прошлое.       И пока Эрик не замечал, Камилла подбирала руки под себя и старалась делать вид, что не смотрит, потому что если парень вдруг обернётся на неё, то надумает себе много и решит, что Ками тоже от него без ума, и позовет замуж в свой воздушный замок.       Поёрзав на стуле, Миранда дала себе мысленную охладительную пощёчину, заставляя отвернуться к доске и взять ручку, чтобы законспектировать новые записи. Всё тело кричало в панике, а об уроках и думать не давало, потому что находиться в такой катастрофической близости с пугающим её парнем было невыносимо. Их локти буквально касались друг друга, что Камилле пришлось отодвинуться на максимум того, что позволяла небольшая парта на двоих, иначе тактильных контактов не избежать. Она итак облажалась, что села рядом с этим Эриком, хотя у нее не было вариантов, либо с Эриком, либо на полу, но если бы не грёбаная математика, Камилла бы точно выбрала пол, потому что сидеть с плюшевой копией своего кошмара из детства она считала выше своих сил.       «Но сейчас же ты всё равно сидишь с ним, идиотка»       Да, возможно, внешне она была немного нервной, но это не сравниться с тем, что у нее творится сейчас в душе. Камилла буквально не может дышать, её лёгкие сперло и охватило огнём, но она не может сорваться с места и убежать, поэтому терпит и старается отвлечься на учителя, который что-то монотонно говорит, но в мозг Камиллы доходят только беззвучные открывания рта и несвязные предложения из набора букв.       «Почему всё именно так!» - вопит разум и сердце с ним абсолютно солидарно.       Оттягивая воротник белой водолазки, Камилла корчится от внутренней борьбы и кладёт ручку после четных попыток что-то написать дрожащей рукой.       «Возьми себя в руки и дыши, мать твою!»       Делая первые рваные вздохи, шатенка пускает пальцы в волосы на висках и прикрывает глаза, взъерошивая ровные локоны у корней, несмотря на все попытки отвлечься, глаза всё равно украдкой глядят в сторону соседа по парте, выискивая, высматривая какие-то сходства, чтобы сделать вывод и больше никогда не контактировать с этим типом. Но случилась новая катастрофа, которая явила себя хрипловатым, но мелодичным голосом, когда медовые глаза заметили подглядывания девушки:       — На что ты смотришь? – очаровательная улыбка коснулась его губ, а на щеке появилась ямочка, которая покорила бы любую девчонку, но не Камиллу. Даже если этот парниша выглядел как плюшевый медвежонок, всем своим нутром Миранда ощущала опасность, которой от него веяло, ну или это была её паранойя…       Он подловил её.       Отвернувшись, Камилла прикрыла глаза и до боли прикусила внутреннюю сторону щеки, ненавидя себя за то, что вообще села с этим парнем. Вечно она встревает в неприятности по своей же вине.       «По-другому и быть не может, дорогуша»       — Не бойся, я не кусаю тех, кто мне нравится. – У уха послышался всё ещё милый тон, но слова Миранда не очень понравились.       — Смотри на доску. – Развернувшись, Камилла, нахмурила брови и взглянула страху прямо в глаза, янтарные, такие знакомые, но такие чужие. — И не трать время зря, - небрежно добавила и натянуто улыбнулась, поворачиваясь в сторону учителя, возобновляя попытки что-то понять. Сейчас шли последние дни школьной жизни, ещё парочка и Ками будет свободна.       Признаться честно, ей не очень нравилась школа после того, как её папа «умер». А стало находиться там невыносимо – когда ей пытались изнасиловать. Два года назад, после того, как Лина стала ей подругой, Камилла начала с терпимостью относиться к учебному заведению, а к одиннадцатому классу и вовсе почти отпустила ситуацию. Пока перед самым выпуском прошлое не разрушило несколькими эффективными действиями все каменные стены её крепости, которую так старательно выстраивала кирпичик за кирпичиком каждый день всех прошедших лет.       — Я так не думаю. – Мотает головой Эрик и безотрывно смотрит на ставший резко холодным и равнодушным профиль девушки. Он восхищался её холодными глазами, которые словно морские волны Индийского океана, но одновременно как ледники Антарктики. Её волосы отсвечивали в золотой на тёплом почти летнем солнце. Эрик понимал, что добиться этой девушки, ой, как не просто, потому что она не похожа на других девчонок, как бы банально это не звучало, и это сразу видно. Но где-то в глубине себя он мечтал, чтобы эти ледники в камиленных глазах оттают и разобьются об песчаный берег тёплыми волнами.       Дадим мальчику помечтать. Никто ведь не запретит.       — Ты стоишь всего, даже больше, - почему-то добавляет и тут же жалеет, потому что, то каким взглядом одарила его Миранда, явно не волны Индийского океана, это колкий мороз, заставляющий пошатнуться уверенность в себе. Ведь Эрик и правда хорошо выглядит, собой не дурен и прекрасно это знал. Только почему эта девушка так смотрит на него?       Смотрит так, словно её прямо сейчас стошнит только от одного его вида, а если ещё и рот откроет…       — Не тебе рассуждать о моей стоимости. – Склонила голову к плечу и выделила она последнее слово с таким количеством яда, что Эрику захотелось поморщиться, но он сдержался, громко сглотнул и опустил глаза вниз, признавая поражение.       — О чём вы разговариваете, молодые люди? Может, расскажете всему классу, если это так важно, чтобы вы обсуждали это прямо на моём уроке? – обращается недовольным голосом учитель, заставляя Камиллу повернуть голову к доске и поджать губы, пытаясь умерить свою ярость, почему-то резко вспыхнувшую в груди. Эрик просто повернулся к себе и уставился невидящим взглядом вперёд, словно ушёл глубоко в себя, об уроке даже не задумываясь после замечания.       

***

                    Уже минут пять я стояла посередине своей комнаты и тупо пялилась на сообщение, пришедшее на телефон:       «Будь готова к восьми, мы кое-куда поедем. Одевайся теплее, я подъеду к твоему дому»       Камилла уже с десяток раз перепроверила, не ошиблась ли она, но когда сообщение всё ещё высвечивалось в диалоге «Глеб», то сердце сделало сальто прямо в желудок, заставляя подавиться воздухом и не сдержать широкой улыбке. Она буквально чувствовала, как тепло расходилось по всему телу, достигая даже кончиков ногтей. Мысли о будущей встрече будоражили истосковавшееся сердце Камиллы.       Взглянув на часы, она поняла, что они встретятся уже через два часа. Даже не верилось, что неделя наконец прошла, хоть тянулась долго и жутко мучительно. Особенно тогда, когда в жизни Миранда начала твориться новая чертовщина. Ей нужен был Глеб, чтобы восстановить своё состояние и понять, что она больше не одна. Есть человек, который сможет её защитить от всех бед на свете, а ещё погладит по головке и сожмёт в своих стальных руках до хруста костей. Но зато одарит теплом, да даже жаром.       Оглядев свою убранную комнату, Камилла за два шага подошла к шкафу и раскрыла обе дверцы, выбирая подходящую одежду. У нее было не так много времени.       

***

                    После душа Камилла просушила свои волосы и собрала их в низкий пучок, выпустив спереди по прядке у лица. На ней были чёрные джинсы, рваные на коленях, такого же цвета майка на тонких лямках, поверх которой она надела шерповую толстовку на молнии с капюшоном и чёрный бомбер, который Глеб когда-то сказал оставить себе, и Миранда была рада принять его. Она носила его пару раз и хранила в шкафу на отдельной полке, чтобы «его» запах не выветрился. В особо тяжелые моменты, как были недавно, Камилла надевала куртку и просто дышала, закрывая глаза и представляя, что блондин рядом.       Быстро зашнуровав кроссовки, Камилла взяла только телефон и ключи, распихав по карманам бомбера, понимает, что со своими сборами уже опаздывает на семь минут.       Глеб очень не любит, когда Миранда опаздывала(мы это помним).       Кусая губу, Камилла толкает дверь на улицу и выходит, осматривая парковку, в надежде найти знакомую машину. Выйдя на тротуар, она щурится и оглядывается, на улице все ещё светло, так что ошибиться Ками не могла.       — Ты опоздала на десять минут, радость моя. Так что беги скорее сюда, пока я добрый! – раздаётся громкий угрожающий голос где-то слева. Резко повернув голову в сторону звука, Камилла замирает при виде своего парня, опирающегося об бок чёрного «Мустанга», который он совсем недавно купил, и все реже садился за BMW, так как «Форд» был более резвым, агрессивным. В самый раз такому человеку.       Глеб вскидывает брови и разводит руками, безмолвно спрашивая: «И чего ты встала?».       Поджав губы, Камилла отлипает места и быстрыми, несдержанными шагами, старается не срываться на бег, идёт к стоящему во всём чёрном Глебу, чтобы не показать того, как кололи кончики её пальцев последние два часа.       На нём были чёрные карго, заправленные в кожаные берцы, а чёрная футболка скрывалась за кожаной курткой, надетой на одно плечо. Как обычно, прекрасен в своей дерзкой ауре.       Пока Камилла шла, она успела запыхаться, и когда её словили крепкие руки, то тут же схватилась за них, чтобы не упасть. Подпрыгивает и вешается на шее, прижимается щекой к немного колючей от короткой щетины щеке, даже не пошатнув расслабленного блондина, который довольно ухмылялся. Он явно был так же доволен, обнимая свою девушку, cначала хлопая по спине поверх всей одежды, которую она надела, послушав его, а потом проникая под бомбер и шерповую толстовку, касаясь горячими руками спины поверх тонкой ткани майки, сжимая в кольце своих рук.       О да, именно этого ему не хватало всю неделю.       Камилла вздрагивает и шумно втягивает воздух сквозь зубы, ущипнув Глеба за шею, но тот не прекратил, только повернулся к ней лицом, заставляя их носы соприкоснуться.       — Я так чертовски скучал по тебе, так что сегодня ты не отвяжешься от меня, — предупреждает, сужая глаза, будто что-то изучал на лице Камилла, но та податливо прикрывает веки и расслабленно улыбается, поглаживая затылок жестких волос. Его вечно непричёсанные волосы отросли сильнее обычного, спадая ему на глаза и на щёки градиентом от пепельного, до русого.       — Мы же не за этим встретились. – Утверждает Камилла, отдаляясь от лица парня, хоть и с трудом, но поцелуи и обжимания подождут, она обязана поверить и убедить себя в том, что перед ней наконец стоит он.       — Не то, что этому была только одна причина. – Он хитрит и выскальзывает одной рукой из одежды Камиллы, приглаживая и заправляя волосы за ухо. Камилла бы возмутилась, потому что тот портит ей причёску, если бы ей не было так плевать, сегодня она будет получать наслаждение от его близости и не париться. — Но нужно прямо сейчас выезжать, потому что ехать до полигона где-то сорок минут, мы должны успеть до заката. – Хмурит густые брови, задумываясь, а Камилла приоткрывает рот, надеясь, что ослышалась.       — Полигон? Зачем? – Хмурится и сжимает кожу на задней стороне глебовой шеи чуть сильнее, привлекая его внимание к себе.       — Если я скажу «сюрприз», не пойдет? – Он уже знает ответ, но всё равно говорит, чтобы Камилла не истерила всю дорогу. А она не из кротких, как он уже говорил. Нужно выезжать за город, а сейчас они находятся почти в самом его центре.       Как и ожидалось, Камилла мотает головой и ждёт объяснений. Глеб громко выдыхает и закатывает глаза и говорит, с самого начала не желая скрывать правду от Ками.       — Мы поедем туда, чтобы ты научилась стрелять. – И он сказал это так просто, словно это абсолютно нормально и буднично, но для Камиллы…       — Это…круто? – Пожимает плечами Миранда, прибывая в ступоре, она даже не знала, что и сказать на это. Не то, чтобы она против, просто Камилла в жизни не держала никакого оружия, кроме детского розового пластикового лука со стрелами-присосками. — Просто я не понимаю, зачем? – интересуется, осторожно перебирая пальчиками материал футболки.       Глеб хмурится, его лицо становится непроницаемым, а рука, все ещё удерживающая девушку на весу, сжалась крепче на боку, впиваясь пальцами в рёбра. Камилла поморщилась и легонько хлопнула ладонью по тому месту, которое только что гладила на плече. Хватка тут же ослабла, блондин и вовсе опустил Миранда на землю, нависая хмурой тенью. Как от одного вопроса у него резко испортилось настроение?       — Неспокойное сейчас время, я в любой момент могу так уехать, а ты останешься одна. Мне нужно быть уверенным, что ты сможешь постоять за себя, если меня рядом не будет. Напомни, чтобы, когда твои каникулы начнутся, я дал тебя пару уроков по самообороне. – Тут же начинает строить планы, по превращению хрупкой Камиллы в настоящего бойца. Про себя Ками даже усмехается, но после осознания серьёзности намерений и того, что это действительно не помешало бы ей, тут же перестаёт. Особенно сейчас.       Ей хотелось бы знать все способы, чтобы врезать Марку при новой встрече, если такова будет.       — Я не стану убивать людей. – Смеётся и тут же начинает сомневаться в истине, которая всегда была ей ясна и понятна. Но теперь? Сможет же?       От представления того, как у Камиллы оказывается пистолет, а перед ней Марк Немиш – человек из её кошмаров и тот, кого она уже привыкла ненавидеть, в голове творится каша. Это чувство так родно для неё. Пустит ли она в него всю обойму, мечтая стереть его существования насовсем?       Это вопрос…       — Если того потребует ситуация, и на кону будет твоя жизнь, то она – приоритет. Ты же это понимаешь? – Он хмурит брови и становится ещё мрачнее.       Тушуясь, Камилла кивает и, прикрыв глаза, делает глубокий вдох, соглашаясь со словами Глеба:       — Конечно, в этом случае всё очевидно, но кто даст мне оружие? Даже если я разберусь, как им пользоваться, хранить в прикроватной тумбе и таскать его везде с собой я не собираюсь. Ты должен понимать, что я не такой человек. — Как ты, например. Камилла не договорила, но оба это подразумевали, и Глеб не обижался, он принимал свою натуру и знал, что именно из тех самых людей. Убийства давались для него без лишних угрызений совести, чаще всего он даже испытывал удовольствие и расслабление после трудного дня, когда всаживал кому-то парочку пулей. Кого-то завалить уже было делом привычки. Если человек мешался – без вопросов, сегодня же его не будет. Так работал закон выживания.       — Ситуации в жизни бывают разными, ты должна быть готова, и без лишних вопросов. А теперь запрыгивай в машину, нам уже давно пора. – Его лицо немного расслабляется, но он всё равно ещё зол, Камилла это чувствовала и уже научилась понимать настроение своего импульсивного парня.       — Я и не собиралась. Кирилл всё равно тоже предлагал мне научиться. Так что я не против. – Пожимает плечами и замечает, как Глеб собирается сесть в машину, не желая отпускать его так просто, она хватает его за рукав кожаной куртки. — Ты так просто уйдешь? Даже не поцелуешь меня? – Задирает голову и хитро улыбается одним уголком губ, приоткрывает их и облизывает.       Пару секунд блондин просто смотрит, наслаждаясь видом своей девочки, тем, как она красива, как коварна и без страха показывает острые зубки всё чаще и чаще.       Это всё его заслуга. Повод для гордости.       Притягивает к себе, снова впечатывает в грудь, задирая голову, и вгрызается в губы настырным поцелуем, терзая и буквально высасывая жизнь. Он так давно не ощущал этой сладости и мягкости, кажется, совсем позабыв об одержимости этими пухлыми, сердцевидной формы губками. Так было лучше для его мозга, чтобы совсем с ума не сойти в дали от Ками. Теперь, когда Камилла напомнила ему, то он точно больше не отступит от неё ни на шаг, требуя поцелуй каждый свободный миг.       Отрываясь ненасыщенным, Глеб выуживает из кармана телефон, который их безжалостно прервал, помешав поедать друг друга с определённым остервенением, которое преследовали оба после долгой разлуки.       — Ало, – Недовольно отвечает, все ещё обнимая шатенку одной рукой за шею, поглаживая острое плечо, прощупывающееся через плотные слои одежды. — Да, мы скоро будем. – Кивает и переводит взгляд на запыханую и взъерошенную Камиллу, щёки её раскраснелись, а губы налились кровью, становясь похожи на спелую вишню. Такой она казалась прекрасней всего, немного дикой и неудовлетворённой. Глеб ощущал удовольствие от эмоций других людей: их страха, ужаса и разочарования, и от любых эмоций Камиллы Миранда, кроме её грусти и слёз. Их он вообще не переносил, ощущая сразу же дикую трясучку в теле от ярости, вырабатывающейся молниеносно в крови. Хотелось уничтожить всех и всё, что заставляло плакать эти прекрасные глаза. — Завались и радуйся, что я сегодня уже достаточно прикончил ублюдков, чтобы не добраться до тебя. Пока. – Грубо прощается и бросает трубку, отнимая телефон от уха и пробегаясь глазами по выражению лица Камиллы.       — Что-то не так? – интересуется озабоченным голосом, сдвигая брови к переносице.       — Нет, детка, просто Артём любит обламывать весь кайф. Запрыгивай в машину, мы уже застоялись здесь. – Резко добрая и искренняя улыбка украшает его пухлые губы, заставляя Камиллу расслабиться и улыбнуться в ответ, взявшись за его бицепс, чтобы пригладить тёплую кожу, исписанную чернильными рисунками.       Дверь с её, пассажирской, стороны была совсем рядом, поэтому Камилле нужно было просто обойти Глеба. Что она и сделала, заставляя его вытянуть руку, свободную от куртки, за которую ухватилась Ками.       — Кстати, насчет Ар… - начинает волнующую её тему Миранда, останавливается и поворачивается снова лицом к Глебу, но тут же замечает какие-то кляксы или точки бордово-коричневого цвета на внутренней стороне предплечья чуть выше локтя. Щурит глаза и подтягивает ближе, в ужасе спрашивая. — Что это? – Она приближает руку к самым глазам и скребёт ногтём, обнаруживая, что это не раны, а просто пятна. — Это кровь… - заканчивает и пытается не сморщиться, когда замечает на ногте следы от запекшейся крови, перед тем, как от неё отдёргивают руку.       — Чёрт, не заметил, когда смывал, - недовольно ругается на себя и… оправдывается? Это всё, что он хотел пояснить?       Серьёзно?       Камилла поднимает брови и ощущает странную боль в сердце, впервые осознав всю серьёзность жестокой стороны бизнеса своего бойфренда. Все это время ей удавалось принимать это и закрывать глаза, ведь перед ней Глеб до сих пор не показывал этой ужасной правды, но было глупо и наивно думать, что этого нет.       Потому что так не было.       Заметив настороженный и недовольный взгляд, Глеб закатывает глаза и спускается с тротуара, уже обходя машину.       — Дела не ждут, Ками. Меня не было в стране целую неделю, накопились проблемы. – Пожимает плечами и абсолютно не выглядит виноватым в чём-то. Поэтому Камилла сдаётся, открывает свою дверь и плюхается в салон, вдыхая полной грудью знакомый и излюбленный аромат мускатного ореха и табачной ванили, заставляет себя убрать все мысли на задворки сознания. Она сама виновата, что проигнорировала это, пока мечтала стать подружкой Глеба, а теперь она должна понимать, что стала девушкой действующей главы Русской Мафии.       

***

                    Немного бездорожья заставили Камиллу оживиться после получаса скучной, убаюкивающей трассы, пока они не выехали за город, сворачивая на какую-то дырявую, в прямом смысле, хлипкую дорогу, которую закатывали еще, наверно, в СССР. Машину потряхивает, а рука Камиллы убаюкивающе поглаживает и легко касается татуированной руки, накрывающей рычаг переключения передач, в тех места, где образовались свежие, только-только запекшиеся раны на сбитых костяшках. Это успокаивало вдруг подскочившие нервы и факт того, что теперь, когда блондин вернулся из отъезда, она должна признаться ему в том, о чем не знает даже Лина. Она бы и сама хотела об этом забыть, но каждый раз что-то всплывает новое, заставляя всё глубже и глубже утопать в чёрной дыре воспоминаний.       Подскочив на кочке, под колёсами сменилась дорога, на закатанную, но немного старую дорогу. Явно новее прошлой. Взгляду открылось поле с огромным участком военного полигона, который был скрыт лесными массивами от внешних глаз.       Камиллу удивляло то, как они могут попасть на военную территорию без какого-либо разрешения. Но ей уже давно было пора перестать удивляться, потому что таким людям, как Глеб не нужно спрашивать разрешения. Они его уже заведомо имеют, даже если фактически это не так.       Оглядываясь, Камилла заметила, что они не единственные на этой громадной площадке. Где-то в пятистах метрах стояла чёрная точка, которая была похожа на автомобиль, к которому они, кажется, и ехали.       — Кто это? – спрашивает Камилла, щуря глаза и вертя головой, чтобы разглядеть чёрную машину, которая становилась всё чётче и чётче. Это был чёрный джип «Mercedes» с полностью тонированными окнами.       Повернувшись в сторону Глеба, Миранда ожидала ответа. Блондин молчал несколько секунд, словно не услышал её слов, или хотел проигнорировать, но всё-таки ответил, немного втянув щёки, затягиваясь наполовину выкуренной сигаретой – уже третья за полчаса.       — Артём.       Нахмурив брови, Камилла оторвала спину от кресла и выпятила туловище вперёд, будто это поможет рассматриванию.       — Что он здесь делает? – Сдаётся что-то рассмотреть Камилла и кладёт руки на свои голени, которые она подогнула под себя, потому что устала от долгой езды.       Странная улыбка изогнула пухлые губы Глеба, рука на руле с сигаретой между пальцев свернула и остановила машину позади джипа. Блондин заглушил движок и отстегнул ремень безопасности. Всё это время Камилла не отрывала от него удивлённых глаз. Ей не нравилось то, как он улыбался. Словно это какой-то коварный план, который Миранда точно не оценит по его злодейскому достоинству.       — Выпрыгивай. Сейчас всё узнаешь. – Пожимает плечами Глеб и выходит из машины, сунув между губ почти дотлевшую сигарету, освобождая руки.       Ещё несколько секунд Камилла в ступоре сидела смирно, даже не отрывала взгляда с закрывшейся только что водительской двери.       Ей это уже не нравится.       Но как только за пределами машины появилось какое-то копошение и разные голоса, Камилла очнулась от транса и подняла растерянные глаза вверх, замечая Артёма, вышедшего из машины и ведущего за руку…Алину?       «Какого Дьявола она здесь забыла?»       Алина брыкалась и пыталась вырваться, что-то кричала, но в машину доносились только отдалённые крики, не соединяющиеся в слова. Глеб просто стоял рядом, сложив руки в карманы штанов и перекатывая в зубах сигарету, равнодушно смотря на всё это.       Они что, все там спятили?       Почему он так равнодушно реагирует на то, что ее подруга прямо сейчас здесь, хотя должна быть с родителями за городом?       Резко отдёрнув ремень безопасности, Камилла подрывается с места и вылетает из машины, с огромными глазами. О, у неё просто куча вопросов.       — Алина? Как ты здесь оказалась? – тут же спрашивает громко, подлетая к подруге. Все остальные отходят на второй план. Карие глаза Лины выпучиваются, она тут же косится на мужчин и тут же возвращается к подруге, желая оправдаться или попросить о помощи.       — Я…он…и вообще, этот уголовник затащил меня в свою машину и не давал выйти! – Взорвалась Вишневская, снова дёрнув свою руку, но Артём, словно этого не замечая, продолжал стоять с каменным лицом, словно лишённый всех эмоций.       Почему все здесь такие чертовски беспечные?       — Да что с вам такое?! Мне хоть кто-нибудь объяснить, что за хрень сейчас происходит? – Подойдя ближе, Камилла хмурит брови и берет свободную руку подруги, сплетая их пальцы, в защитном жесте. Она знала, что не помощник, если придётся отбиваться от двух здоровых, стопудово, вооруженных мужиков, но это создавало иллюзию защитного щита, будто объединение их сил в одну.