Из тени

      Спалось Касуге в последнее время откровенно плохо. Долго ей не удавалось уснуть, пусть даже тело тряслось от усталости, а мысли теряли свою связность. Провалившись же в сон, она быстро просыпалась. Часа через два. Может, и того меньше. И каждый раз без воспоминаний о сновидении. Очнувшись, Касуга даже сомневалась, что ей что-то снилось — думала, за такой срок не добраться до последней фазы. Потом же она обращала внимание на своё сердцебиение. Учащённое, словно бы ей приходилось от кого-то бежать. И понимала — всё-таки снилось…       «Кошмар? Наверное, настолько страшный, что его не хочется помнить…» — каждый раз думала Касуга. А потом пыталась уснуть вновь.       Сегодня же она и пробовать не стала. Четыре часа утра — и что? Отпуск у неё ещё не закончился, а нужно будет — ей его без возражений продлят. Накопившихся выходных дней хватит ещё на месяц. Так что вернуть свой режим она точно успеет. Но… проблемы со сном начались как раз в отпуске — до этого Касугу ничего не беспокоило. Возможно, ей стоило отложить тот на какое-то время.       — Ненавижу оставлять незаконченные дела! — неожиданно для себя произнесла Касуга вслух. — Вот что я чувствую… А вдруг кошмары у меня из-за бумажной волокиты, оставленной на Сайто? Кажется, стоило повременить с отпуском.       Она вздохнула. С минуту посидела на кровати, раздумывая, чем бы себя занять, пока все нормальные люди спят, затем потянулась к ноутбуку. Тот включался, как ей казалось, непозволительно долго. Наконец иконки на рабочем столе прогрузились. Проверив подключение, Касуга нажала на значок браузера и принялась водить пальцем по сенсорной панели туда-сюда в ожидании. Когда же появилась вводная строка, она вписала туда название фильма, который давно хотела посмотреть. «Голос греха», снятый по одноимённой книге. Пусть он и заинтересовал Касугу лишь потому, что Кэншин использовал цитату оттуда — или источником той всё-таки была книга? — но желание ознакомиться с сюжетом озарило её душу подобно вспышке света. «…нет такой работы, после завершения которой ты останешься ˵хорошим человеком̋». Эти слова заставили Касугу задуматься. А позже и вовсе возжелать разобраться, к чему они были привязаны. Ей показалось, что в сюжете может храниться ответ на её вопрос. Заветный, который даже страшно озвучивать перед другими:       «Какой смысл мне жить после всего того, что я сделала?»       Касуга не осмелилась — и вряд ли когда-нибудь осмелится — произнести эти слова перед кем-то. Даже перед Кэншином, который знал, какие преступления имелись на её счету. Впрочем он понимал без слов. Время от времени напоминал, что жертвой тогда являлась она. Но Касуга нуждалась в другом. А вот в чём именно, сама не знала.       «Может, фильм даст мне ответ… — надеялась она. — Лишь бы он не сильно расходился сюжетом с книгой, если всё-таки цитата взята из неё».       Подключив наушники, Касуга кликнула на видео.       Два часа и двадцать минут протекли незаметно. Пожалуй даже, она поняла, что утро разыгралось вовсю, только когда луч пробился в узкую щель между шторами и ударил ей в глаза. Зажмурившись, Касуга отодвинулась в сторону. Потом же вздохнула — ещё печальнее, чем когда осознала, что не умеет отдыхать, если работа не закончена. Фильм ей понравился, но ответа на заветный вопрос он всё-таки не дал. Для героев конечной целью стало намерение донести правду до других. А что же она могла предложить миру? Ужас, бережно скрываемый от глаз остальных? Нет… такую тайну она не посмеет разглашать. Только лишь потому, что другим желает жить без страха. Но тогда… что станет оправданием её действий? Какой же смысл ей продолжать жить?       «Наверное, мне бы хотелось, чтобы организацию остановили. Но я боюсь, что, узнав о ней, люди не смогут спать спокойно. Боюсь, что так станет только хуже, — предположила Касуга. — Значит, я хочу сказать правду. Признаться в своих преступлениях и понести заслуженное наказание. Но только вместе с каждым из организации!»       Такой ответ её успокоил… Не полностью. Ей всё ещё казалось, что он незавершённый, пусть и близко подобрался к истине.       «Да почему «организация»? Они преступники! — разозлилась Касуга. На себя, на самом деле, но сорвалась на то, что не имело особого смысла. — Пусть Кэншин-сан предложил такое название, но я ведь не обязана с этим соглашаться», — закончила она.       Впрочем причина, по которой они называли «организация» группу людей, заставляющую невинных становиться убийцами, была ей известна. Ту Кэншин обозначил в самом начале их совместной работы. Он рассчитывал, что такое название будет напоминать, насколько планомерно преступники подходят к выполнению задач. Те же и правда действовали организованно, будто следуя какой-то одной, неизвестной пока миссии. А ещё подчиняясь определённому своду правил. Полный перечень даже Кэншин вряд ли знал, но некоторые пункты Касуга определила, когда ещё выполняла заказы в качестве товара.       Не знай, подчиняйся или не препятствуй. Пожалуй, этот пункт являлся основным. Сама организация скрывалась от взоров обычных жителей, предпочитая выставлять под удар кого-то из участников, если то необходимо для её блага. Лишние жертвы, будь то среди работающих на неё или обывателей, она не приветствовала. И всё же главными организация считала собственные цели. Если возникало препятствие, она то безжалостно сметала со своего пути.       Убрать — значит убить. Если организация вознамерилась кого-то смести с пути, тому уже не было спасения. Решение она не меняла ни при каких условиях. Однако как производится подобный отбор, Касуга до сих пор не понимала. Ей дозволили жить и даже работать в полиции. Почему? Вопрос, на который не было ответа.       Используй чужие руки. Все грязные дела организация оставляла на впавших в отчаяние или подвергшихся шантажу бедолаг. Основных её участников они не знали, обратиться за помощью боялись, заметать за собой следы не требовали. Обычные разменные пешки. Однако некоторых всё же готовили: учили совершать мелкие кражи, взламывать замки и сбегать незамеченными. Касуга была одной из таких. Как она позже поняла, благодаря своей внешности — её лицо и фигура приковывали взгляды многих заказанных, поэтому ей вознамерились пользоваться до самого конца. Пока то было возможным…       Эти пункты Касуга вычислила за счёт своей наблюдательности. С того момента, как попала в плен, она обращала внимание даже на кажущиеся незначительными фразы, старалась запомнить каждую мелочь в окружающей обстановке и внешности говоривших с ней людей, улавливала все встречающиеся запахи. Тогда ей хотелось верить, что её найдут и подобные наблюдения пригодятся полиции. Как же она ошибалась… Её судьба никому не была интересна. А когда Касуга решила подставиться под удар, чтобы передать имеющуюся информацию, то добилась целого ничего. Место удалось обнаружить, но вот кого-то из организации — нет.       «Не заходить в одну реку дважды, — мысленно пополнила перечень Касуга. — Но может, они просто знают, когда безопасно заходить, а когда нет», — и тут же в том усомнилась.       Никто понятия не имел, как далеко распространяется влияние организации. И ни у кого не было представлений, сколько у той в подчинении подобных Касуге. А может, и куда менее ценных, чем даже она. Если уж полиция не всегда могла заподозрить в мотиве нового серийного убийцы связь с организацией, то что и говорить о тех, кто выполнил один заказ и сразу попался на месте преступления.       «Действуют преступники организованно — это верно, — кивала своим мыслям Касуга. — Но они всё ещё преступники. И опаснее, чем якудза, поскольку стараются не заявлять о себе…– она посмотрела на застывший начальный кадр фильма «Голос греха». — И тем похожи на революционеров… — с этой мыслью страх сковал её своими холодными объятиями. — А ведь мы понятия не имеем, чего добиваются преступники. Может оказаться и так, что их цели связаны со сменой верхушки органов управления. Только вот… Не припомню, чтобы каких-то видных деятелей убивали. Даже покушений в последнее время не было».       Тряхнув головой, Касуга отбросила всякие мысли об организации. Толку предаваться пустым рассуждениям, если узнать точно сейчас не получится? Она же вышла в отпуск! Стоило бы наконец подумать о себе, а не о работе.       Но результат вышел обратный. Её мысли сосредоточились на наблюдателях, неизменно прячущихся неподалёку — чаще всего прямо на виду. Их ощутимое присутствие вызывало… дискомфорт? Наверное, так. Уж себе Касуга могла признаться в этом. Каждая прогулка сопровождалась нежелательным вниманием, которое она показательно игнорировала. Но всякий раз в эти моменты к её горлу подступала тошнота. Жгучий комок, с трудом отправляющийся обратно в желудок. Так внимательно её обычно рассматривали заказанные…       Ощущая, как горло жжёт, Касуга приблизилась к окну. Медленно, будто стремясь избежать даже колебаний воздуха. Перед шторами она замерла в нерешительности: раздвигать или нет? Мгновение погодя определилась — пока не стоит. Щели ей было достаточно, чтобы оценить обстановку. Но уже в следующее мгновение Касуга раздвинула шторы. Настолько уверенно, насколько это вообще оказалось возможным сделать трясущимися руками.       Прямо под её окном стоял мужчина в деловом костюме. Тёмно-фиолетовом, с красным галстуком-бабочкой. Лицо этого мужчины Касуге показалось смутно знакомым, но возможно, лишь потому, что он наблюдал за ней уже не в первый раз. Улыбка, напротив, — неведомо дьявольской. Она чувствовала холодный пот на своей спине, но старалась сохранять внешнюю невозмутимость. Считала, что так лучше. Но тем не менее, вздрогнула, когда мужчина поднял руку и указал прямо на неё. И уж совсем растерялась, когда он, скривившись, будто лимон съел, сделал неопределённый жест, а потом махнул ей на прощание и сорвался с места.       Какими бы колоссальными ни были все приложенные к тому усилия, остаться спокойной Касуге не удалось.       «Тёмно-фиолетовый…» — мысленно произнесла она, словно бы не верила своим глазам.       Деловые костюмы этого цвета носили люди, которые приносили ей фотографии заказанных и называли сроки, установленные на их устранение. Получалось, что каждым поднятием руки они приговаривали кого-то к смерти. Касуга же выступала орудием убийства. Прекрасным клинком, отправляющим души в ад.       Она с ужасом поймала себя на том, что и сегодня ожидала увидеть фотографию… Которую просто не могли показать. Не полицейской.       «Да чего я боюсь? — разозлилась на себя Касуга. — Хотят убрать, пусть приходят — смерть меня не страшит. Но если это правда… то что заставляет меня сейчас трястись? — холод забрался ей под кожу, несмотря на тёплую погоду. — Довольно о них думать!»       Она резко развернулась и бодро пошла в ванную комнату. Давно уже стоило послать всё к чёрту и приготовить себе тёплую ванну. С пеной. Так, чтобы хоть частично уподобиться самой Венере. Сейчас Касуга как никогда корила себя за непредусмотрительность. Да что с ней такое сталось? Сначала она не озаботилась заранее скачать фильм, чтобы смотреть в высоком качестве тот без ежесекундных прогрузок. Теперь не подумала заблаговременно наполнить ванну. Касуга сама не понимала, с какой целью испытывает собственное терпение, но ничего с этим поделать не могла. Да и какой был смысл сейчас срываться? Ей всё равно в очередной раз придётся ждать.       Чтобы скрасить ожидание — тем более, наполнялась ванна целых пятнадцать минут, — Касуга включила музыку. Её плэйлист составлял собой ремикс классических симфоний. Сегодня выбор пал на Бетховена. Единственного композитора, способного выпустить наружу весь тот нескончаемый поток негативных эмоций, в котором она тонула. И уже слушая вступление симфонии номер пять, Касуга улыбнулась. Настолько собственный гнев показался ей комичным.       «Забавная бы вышла переписка. Мощь моего гнева сможет выразить только Бетховен. Что же тебя так разозлило? Утекающее впустую время, требующееся для заполнения ванны. Наверное, собеседник удивился бы, получив такой ответ…»       Следом воображение дорисовало лицо возможного собеседника. И самодовольная улыбка того заставила Касугу скривиться. Вот почему. Именно. Он?! Вопрос, который теперь владел её разумом. Их ничего особо не связывало — сотрудничество в деле Оучи Садацуны, только и всего. Она бы с ним и не заговорила, не будь он адвокатом. Нет — не нуждайся Кэншин в помощи адвоката со стороны. Касуга полагала, что тут также не обошлось без влияния Такэды Шигэна. Или хотела в это верить, поскольку признавать, что Кэншин мог выбрать Сарутоби Саскэ за какие-то заслуги, не желала. Узнавать же хоть что-то о нём она избегала. Поддавалась, к своему стыду, голосу неизвестно с чего возникшей обиды. Так почему? Почему в её воображении возник образ того, кто обязан быть ей безразличен?       «Хотя с кем ещё подобная переписка могла бы состояться? — тут же нашла объяснение Касуга. — Только с надоедливым Сарутоби, который неизвестно чего своим поведением добивается!»       С охотой она признала, что Саскэ ей всё-таки небезразличен, но лишь потому, что раздражает. Лестью, псевдозаботой и неуместным юмором. Не будь всего этого, он бы вообще не занимал её мысли. Был бы обычным союзником, чьи намерения совпали с её. Тогда, наверное, Касуга прониклась бы к нему уважением — как, например, к Катакуре Кодзюро.       К счастью, размышления о Саскэ оказались не столь бесполезными — за ними она и не заметила, как наполнилась ванна.       Скинув с себя пижаму, Касуга шагнула в тёплую воду. Пена тут же мягко обхватила икру, маня скорее упасть в её объятия. Сопротивляться такой нежности смог бы не каждый, а уж если хотелось подчиниться… Не сомневаясь ни мгновения, Касуга села и вытянула ноги.       «Тепло… Как в материнских объятиях», — пронеслось в её мыслях.       Голова удобно опустилась на бортик. Желание хоть как-то двигаться совершенно пропало. Да и для чего было вообще шевелиться? Цели такой ведь не стояло…       Очнулась она только благодаря звуковому уведомлению. Тогда вода уже перестала казаться такой тёплой, а бортик ванны — несравнимо ни с чем удобным. Боль в шее же отдавала в голову, отчего в ушах начинало гудеть. И в таком состоянии Касуга потянулась к телефону. Ещё не думая отвечать ежесекундно — просто из желания посмотреть, кто её искал. И оттого сильно себе удивилась, когда принялась печатать. Да ещё кому!       «Наверное, о нём даже думать нельзя. Иначе тут же появится… — хмыкнула Касуга. — Но почему из всех людей именно он такой!.. Такой вездесущий! — получилось возмутиться у неё. — И из себя выводящий, — но её раздражение тут же исчезло, будто бы его и не было. — Сарутоби… Что же ты за человек такой?» — наконец поддалась любопытству она.       Впрочем скоро снова нашёлся весомый повод для раздражения. Саскэ — с умыслом или без — заговорил о наблюдателях, и Касуга вспомнила про мужчину в тёмно-фиолетовом деловом костюме. Точнее о его неопределённом жесте, который она должна была понять.       «Вот уж спасибо! А ведь у меня только получилось расслабиться…»       Отложив телефон, Касуга принялась растирать шею. Вскоре поняла, что затея эта бессмысленная — позвонки настолько подстроились под бортик, что мышцы уже не могли поставить их в исходное положение без помощи. Чужой… Вздохнув — который уже раз за это утро, — Касуга вылезла из ванны. И успела к моменту, как раздался режущий уши своим бренчанием звонок. Дверной…       — Да кого там ещё принесло? — наскоро одеваясь, возмущалась она. — Если там Сарутоби, то я клянусь — с лестницы его спущу!       Но её поджидала неожиданность. Не очень взрослая и весьма растерянная на вид.       — Простите, что разбудил… — промямлил парень, опуская взгляд в пол. На всякий случай Касуга бегло осмотрела себя. И конечно же, не нашла повода для подобного смущения. — Я… Должно быть, вы меня не знаете — я Кэйдзи. Сейчас Маэда. Наверное, это не так важно… Простите… — тут ей захотелось поторопить уж больно неуверенного нового знакомого, но она не стала. Только дверную ручку сжала сильнее, вымещая раздражение на ней. — Я по делу. Мне сказали, что вы как раз сможете помочь. Захотеть помочь, если говорить точнее…       — Кэйдзи… — не выдержав, всё-таки вмешалась Касуга. — Не знаю, кто тебе так сказал, — «…но предполагаю, что Сарутоби» умолчала она. — Однако я сейчас в отпуске. И это грубо — беспокоить людей не на их рабочем месте. Если тебе нужна помощь полиции, сходи в участок.       — Погодите! — встрепенулся Кэйдзи. Пожалуй, чрезмерно сильно. И уж точно неожиданно вцепился в её руку, сжимающую дверную ручку. — Выслушайте… Тогаши Мию похитили!       — Что? Откуда ты… Быстрее заходи!       Как и обычно бывает в стрессовых ситуациях, Касуга приняла решение раньше, чем успела о том подумать. К счастью, правильное. Пусть и не совсем гуманное. Она просто втащила внутрь замявшегося на пороге Кэйдзи. Затем же, не позволяя ему прийти в себя, толкнула дальше в прихожую, а дверь закрыла изнутри. Возможно, после этого он станет её бояться. Пусть. Лишь бы свидетелей их разговора было как можно меньше.       — А сейчас говори по порядку. Кто тебе рассказал обо мне? Чего тот от меня хочет? И откуда ты узнал о Тогаши Мию? — но пусть спрашивала Касуга с суровой серьёзностью, в глубине души она уже хотела помочь. Или хотя бы попытаться это сделать…