Удачи

— Дорогая, вы ведь знаете что это не имеет смысла? — начал было мужчина, отчего женщина напротив залилась тихим, но очень раздражающим смехом. Он не был настолько противным, насколько противной была собеседница. — Вы действительно думаете, что можете договориться со мной чисто на словах? Как самонадеянно. — её длинные пальцы сложились в замок. Они казались куриными культяпками, хоть и были до безупречности аккуратными и ухоженными. — Вы знаете меня не первый год, так к чему же такой официоз и ваши не очень благие намерения? — Как бы сильно я вас не знала, дорогой, это не отменяет ни одного факта содеянного вами и ею. — Если я скажу что ничего об этом не знал — вы не поверите, верно? — Абсолютно. А сейчас помахайте в окошко, вас снимают на прицел. *** Сон это, обычно, "место" где ты отдыхаешь и расслабляешься. Это тот момент, когда ты можешь немножко забыться в грёзах и пережить очередную ночь. Вот только не для него. Для него сон всегда означал то, что он снова увидится с надгробием матери. Что снова пустит уже редкие слезинки, что он снова будет стоять перед плитой на коленях с её любимыми цветами в руках — лилиями, которые всегда ей когда-то приносил отец. Чем старше он становился, тем реже ходил к ней на пару с отцом, всё чаще посещая её могилу в одиночку. Для его семьи она полностью чужая, да и для самого Эдгара частично тоже, поскольку он даже минуты толком с ней не был, но он считал своим долгом отдавать честь перед этими слишком живо нарисованными глазами. Часто он думал что лучше бы и вовсе не рождался — тогда эта женщина смогла бы дожить свой век в счастливом браке с любимым мужем, могла бы осуществить оставшиеся на жизнь планы. Она покинула эту жизнь в возрасте двадцати четырёх лет по факту будучи совсем ещё зелёной девушкой. Он снова склоняет голову перед ласковой, но навсегда холодной улыбкой. Снова молится о её благополучии в другом мире и дрожит как осиновый лист от морозного ветра. Во сне никогда не менялось время года или погода — всегда это была поздняя весна с ярким солнцем, что никогда его здесь не грело, и вечно холодным ветром что колыхал зелёные молодые листья дерева, под которым была захоронена его мать. Задувает ветер — сильный настолько, что цветы мало не сносит, но он успевает их перехватить и прижать к земле. Ему было всё равно на то, насколько здесь холодно, насколько неприятной была погода, насколько ему было больно здесь находиться. Мысли дурманит холод и глаза открываются по неволе сами — он очередной раз уснул на кухне за столом. Это и неудивительно, потому что свою комнату он полностью отдал на попечение сестре, а сам вызвался спать на диване в гостиной, таким образом меняясь местами. Биби долго упрямилась, говорила что ему нужен полноценный отдых, а не выебоны в героя, но он просто молча перенёс все вещи девочки в свою комнату, а свои вещи перенёс в гостиную и на кухню. Именно поэтому он проснулся за столом — вновь всю ночь напролёт делал домашние задания. От холода же он проснулся потому что, оказывается, сестра выудила у него из-под носа пачку с сигаретами и приоткрыла окно чтобы покурить. Но, справедливости ради, стоит отдать должное тому, что она накрыла его пледом. Сонно разлепляя веки он посмотрел на Биби что, видимо, не заметила как проснулся её брат. Она переминалась с ноги на ногу стоя у окна в тёплых махровых тапочках, которые купил ей Эдгар на днях, потому что заметил как она мёрзнет, раз закутывается в квартире в несколько кофт, пару штанов и минимум две пары носков. Сам-то он потерпит, его назвать мерзляком довольно сложно, да и холод его зачастую отрезвляет, а вот чтобы сестра мёрзла он позволить себе не может. Вот и сейчас она стояла лицом и сигаретой в чуть-чуть приоткрытом окне — специально не открыла полностью, чтобы не напускать холода. Сама она немного подрагивала несмотря на футболку, кофту с высокой горловиной и толстовку брата. Он спросонья не хотел особо что-то спрашивать, потому как стал замечать, что с каждым разом всё чаще палит её за курением. "Смысла читать ей нравоучения дальше, кажись, нет" — думал про себя Эдгар, лишь тяжело вздыхая и делая вид, что ничего не происходит. Ему правда было не очень приятно видеть, как его сестра перенимает его плохие привычки. Она с детства стремилась быть "как брат", отчего сомнений в том, что курево она переняла от него, даже в мыслях не было. — Утро доброе, малая... — лениво промолвил он немного потягиваясь и разминая затёкшую спину. Девочка немного закашлялась, но ответила тем же. — Сколько сейчас часов? — Около четырёх утра, где-то пол пятого. — она спешно докурила и выкинула бычок в окно, закрывая его и подходя к плите чтобы поставить чайник. — Иди, может, в комнате немного поспи? До сборов в школу ещё часа три в запасе. Ты всю ночь батрачил и проспал всего полчаса. — довольно внушительным тоном говорила Биби, отчего на лице Эдгара расползлась небольшая улыбка. Он поднялся с места, чувствуя как его жопа буквально стала квадратной и, чуть-чуть размявшись, закутался в плед. Подойдя сзади сестры он накинул ткань и на неё, таким образом захватывая девочку в свой кокон и обнимая, при этом ложа подбородок на голову. — Тебе бы тоже подрыхнуть, малая. А то поменяла снова день на ночь, вон, под глазами уже мешки залегают. — Чья бы корова мычала. — В отличие от тебя я свои часы отоспал в больнице. А у тебя в последнее время с заказами почти постоянно жопа в мыле, отдыхать надо. — Ах вот как мы заговорили, да? А когда я тебе говорила что тебе отдыхать надо — ты что? "Я уже наотдыхался", "Потом", "В другой жизни", "Я не устал" и ещё с десяток подобных отговорок. Ну вот, будь добр, пока сам не отоспишься — меня даже не пробуй положить. Вот и ещё одна их одинаковая черта — упёртость. Они будут как два барана тягаться рогами стоя каждый на своём до тех пор, пока кто-то не сдастся. И ведь не сдаются, потому что каждый стоит до последнего. Только когда всё доходит к точке пика, есть вероятность что Эдгар сдаст позиции. Всё же временами его сестра была намного рассудительней него, особенно если дело касается здоровья. Никто за ним так не проследит, как Биби, и за ней никто так не будет следить, как Эдгар. Они один целый механизм, который работает за счёт друг друга и невозможен если его разъединить. День за днём идут медленно и в больших муках. Он не знает что ему делать — с сестрой общение становилось всё натянутее, с подругой они, конечно, помирились, но она всё равно стала вести себя отстранённее чем обычно. Мысли раздирают душу, грызут нутро паучьими лапками и так мерзко касаются волосатыми кончиками органов, оплетают тонкой паутиной так крепко, что хочется набрать побольше воздуха, но в лёгких ползают личинки. Единственной, временной и хоть немного отвлекающей отрадой было интернет общение. "Каору" оказался вполне неплохим мужиком. Не каким-то озабоченным, как Эдгар подумал изначально, а очень даже культурным человеком. Давая ему такие характеристики он всеми силами старался не обращать внимание на его ориентацию, иначе снова возвращался к исходнику. Принципы. Каким бы хорошим не был собеседник, временами накатывало понимание что это за человек и снова всё возвращалось на круги отвтратительного своя. Но, справедливости ради, выговариваясь этому человку ему стало чуточку легче. Всё же держать все переживания и бороться с ними в одиночку было намного хуже, чем разделить их с кем-то. Он не давал ему советов, потому что то, куда влип Эдгар и выбор делать-не-делать зависит исключительно от него. Лишь слушал и временами делился своими немного похожими ситуациями, давая понять что паренёк не один и что несмотря на выбор — любой в какой-то мере будет правильным, потому что в этом случае делить на чёрное или белое просто невозможно. Вне зависимости от выбора будут свои потери и приобретения, осталось только выбрать меньшее из зол. Встреча с заказчицей была безумно стрессовой. Она проходила в абсолютно спокойных тонах и не была для Эдгара чем-то новым, но именно из-за этого и было так стрёмно. Лицо Чарли было на первый взгляд ласковым и расслабленным, речь не сбивчивая и ясная, но весь этот обманный образ вселял страх. Сейчас гирька на весах была на её половине, она натянула одеяло на себя не оставив Эдгару и кусочка, из-за чего он был обезоружен и полностью под властью этого чудаковатого разума, мыслей которого понять было практически невозможно. Ему срочно надо было найти хотя бы один рычажок. Хотя бы единственную соломинку в этом стоге иголок чтобы понимать, что всё же какой-то кусочок он может контролировать. На виду перед своей "госпожой" он не показывал и долю эмоций, говорил так же спокойно и вёл себя уравновешенно, но на душе бушевал зной. Хотелось убежать и спрятаться так, чтобы раньше смерти его не нашли, но в таком случае он подставил бы абсолютно всех. Он не может сдаться без боя и опустить руки, не может отдать победу этой женщине. Он сильный и никогда не сломается перед этими глазами. Он вырвет победу из этих лап. "Ты был хорошим мальчиком, Эдгар, но моё терпение не железное и поблажек больше давать я не намерена. — с незатейливой улыбочкой молвила она. — Не пойми меня неправильно, но я заказчик и твоя работа выполнить мои условия. У тебя осталась неделя." Последнее что донеслось до слуха парня перед тем, как Чарли взяла сумку в руки и цокот каблуков раздался по небольшому кафе. Он ещё несколько минут сидел смотря куда-то в стол и чувствовал как разум покидает его. Любые мысли вылетели из головы оставляя в черепной коробке дотошную пустоту. К нему пришло такое ясное с самого начала и до смеха простое понимание — никакой частички контроля он не найдёт. Он полностью во власти заказчицы, его душа и три жизни стоят на кону в соревновании с человеком, который если захочет, то превратит их в пепел без зазрения совести. У него нет выбора. За прошедшее время у него было уже два дополнительных занятия с физики. Первое было сначала немного неловким: Эдгар был полностью подавлен и в какой-то мере даже не готов к занятию, но учитель уже приехал как они и договаривались раньше, из-за чего ничего отменить уже было нельзя. Он даже толком не успел прибраться, из-за чего приходилось спешно собирать лишние книги и тетради со стола для того, чтобы нормально провести урок. Биби в это время спала, из-за чего даже при всём желании занятие провести в его комнате не представлялось возможным, да и он не планировал. Эдгара, если быть честным, вообще не заботил бардак на кухне и в коридорах которыми проходил учитель, запах курева который вьелся в стены, небольшая горка немытой посуды в раковине и пятно от кофе на столе. Он лишь размашисто прошёлся по нему тряпкой и водрузил нужные для занятия книги и тетради. Конечно, не сказать что в квартире был свинарник — Биби и Эдгар время от времени прибирались в квартире чтобы держать её в относительном порядке, просто к приходу никто не готовился. Тем не менее он бы никак не помешал занятию, поэтому парень просто забил болт(не сказать что до этого он об этом волновался). — Только мистер Фэнг, у меня сестра сейчас спит... Возможен исход событий где мы будем потише? — Возможен. — с небольшой улыбкой сказал мужчина садясь за стол где стоя подготавливал для урока все принадлежности Эдгар. Вскоре он сел рядом и началось всё с первичных классических вопросов: "В каких темах ты не разбираешься?", "Что хотел бы подтянуть?" и тому подобные. Когда блиц опрос закончился они наконец-то перешли к делу. Работы предстояло много, потому что парень слабенько кумекал в физике ещё со времён как она только началась у их класса. Плохое состояние Эдгара неплохо сказывалось на занятии — он путался в числах и базовых формулах, из-за чего они оба буквально ходили в трёх соснах. Спустя минут двадцать подобного учения Фэнг сдался, напрямую спрашивая всё ли с парнем нормально. Тот в свою очередь даже пропустил вопрос мимо ушей, пытаясь сконцентрировать внимание на развязке задачи и выкинуть из головы лишние переживания по поводу заказа. Его всё ещё бросало в дрожь то, что когда он был в школе к нему на почту пришло сообщение от заказчицы где начался отсчёт времени. "Шесть дней" гласило оно, отчего нервы шатались так, будто сидят на качелях и делают сотое "солнышко". Заказ, цель, цель, заказ, задание, заказ... "С" минус "Т" равно... Зада... Что? Он открыл глаза смотря куда-то перед собой в то время, как сестра держала под его носом вату, а учитель что-то у неё спрашивал с хмурым взволнованным видом. —... С ним это... Не знаю уже... О боже... — слышал он лишь отрывками голос своей сестры, пока в голове гудели слова его же крови. Они были вязкими и жгучими, бормотали гадости и обвиняли его в том, что она такой является — жидкой, несамостоятельной, импульсивной. —... Часто?.. Это так... Почему? — такими же рваными фразами он слышал учителя, чья рука поддерживающе лежала у него на плече — он чуть не упал со стула, из-за чего он его не просто старался немного успокоить, а и придерживал. — А?.. — Эдгар пустым взглядом посмотрел на сестру, что лишь обречённо вздохнула и не убирая вату от чужого носа обняла брата, поглаживая его по голове и что-то бормоча в макушку. — Ну вот почему ты такой упёртый... — практически единственное что он смог разобрать в девчачем взволнованном лепете над его головой. — Эдгар, если тебе плохо ты мог сказать сразу о том, чтобы отменить урок... — слыша этот тон было и дураку понятно, что учитель чувствует вину, вот только Эдгару было невдомёк из-за чего. Он не был причастен к его мыслям о заказчице, о задании, о волнении. Мило. А? Он мелко вздрогнул и полностью утонул в обьятиях сестры, что примерно через минуту почуяла, как по руке течёт кровь, из-за чего аккуратно отстранила брата чтобы сменить вату. Её руки не дрогнули ни на секунду, в то время как отрешённый голос учителя тихо разговаривал с ней о чём-то, что Эдгар не мог уловить. Кровь всё так же шепталась и воняла, но вскоре почти сошла на нет. Парень ещё какое-то время пробыл в состоянии тряпичной куклы, но затем стал медленно приходить в себя. Не успев даже толком прояснить взгляд и разум он сел обратно в сторону тетрадей уставив усталый взгляд на учителя. — Я не помню на чём мы остановились... Напомните? — медленно проговорил он, из-за чего у обоих глаза полезли на лоб. — Эдгар, ты себя вообще слышишь? — в полном непонимании и с небольшой строгостью спросил Фэнг, на что Биби фыркнула и легонько встряхнула брата так, чтобы он повернулся к ней. — Марш в кровать, я провожу учителя на выход. — даже со злостью сказала девочка смотря в стеклянный взгляд. — Биби, всё нормально... Я в полном порядке. — он натянул улыбку на лицо, но она была настолько измученной и сам он будто в трансе, что сестра не смогла быть яростнее, сводя злость на нет и лишь вздыхая. — Эдгар, тебе правда нужен отдых. — говорил уже Фэнг переглянувшись с девочкой. — Давай, не заставляй сестру волноваться за тебя. Мы поможем тебе дойти к кровати. — он начал было подниматься, как рука Эдгара что даже не держала, а еле ощутимо обхватила руку мужчины, легонькь потянула обратно. Парень опустил голову смотря в стол. — Нет... Занятия... Они мне нужны... — как на автомате затяжным тоном протянул он, отчего вздохнули уже оба. Учитель переглянулся с сестрой и они молча пришли к выводу, что либо они ещё раз попытаются его уговорить уйти в кровать, либо придется тащить его силой. — Какой же ты баран, Эд... — приложив руку к лицу Биби уже начинала сдаваться. Он никогда никого не слушает до тех пор, пока его не вынесут на носилках работники скорой помощи. Он будет впахивать до конца, будет жертвовать своей жизнью и здоровьем, будет падать в обмороки, просыпаться и снова падать, но никогда не кинет то, что задумал. Ему нужно учиться — он будет. Ему нужно убить — он будет. Ему нужно чтобы Колетт была счастлива когда они проводят время вместе — он будет делать всё. Ему нужно зарабатывать ради благополучия сестры — он будет батрачить кровь с носа. Всё равно кто что скажет, всё равно как плохо ему будет, если это ради блага дорогих ему людей — он умрёт, но сделает как можно лучше. С детства обесценивая себя и свою жизнь он делал всё не ради себя, а ради жизней других. Жизней тех, кто имеет самое большое значение в его собственной жизни. По итогу его вялое и особо не дееспособное тело подняли под руки и потащили в комнату, заставляя лечь и не подниматься. Эдгар во время этого возмущался, говорил что он просился на дополнительные занятия не для того, чтобы лежать, тем более если приехал учитель. Биби на это лишь молча накрыла его одеялом и сказала лишний раз не соваться, а постараться уснуть. Ей пришлось чуть ли не силой закрывать веки брата, пока учитель время от времени переминался с ноги на ногу и не решался что-то сказать, пока сестра с братом спорят. Когда Эдгар закрыл глаза то почти моментально уснул, на что Биби в кои-то веки расслабленно, но до жути устало вздохнула и шёпотом предложила учителю выйти. Они вышли за дверь и Фэнг уже было намеревался шагать к выходу, как девочка предложила ему каких-то, может быть, угощений или напитка. Мужчина отнекивался из-за небольшой неловкости, но Биби настояла на своём и они прошли на кухню. — И часто с ним подобные состояния происходят? — Какие именно? — ответила вопросом на вопрос девочка поставив на плиту чайник. — У него этих "состояний" туева хуча. — она грустно улыбнулась оборачиваясь к учителю и нашаривая на холодильнике возле стола печенье. — Ну... Вот эти, когда он зависает и ведёт себя... — он на секунду умолк пытаясь подобрать слова так, чтобы не тронуть или обидеть родственницу парня. — Странно, как зомби? В последнее время довольно часто. — она спокойно положила плетёную корзинку с печеньем на стол. — Угощайтесь, домашнее. — немного улыбнувшись девочка тихо тяжело вздохнула и села за стол. Немного терзая себя за решение которое хотелось предпринять она положила локоть на стол и опустила голову, вплетая руку в чёлку и прикрывая глаза. Продолжила она тише обычного. — Он, конечно, ничего никому и никогда не говорит, но я вижу что его состояние ухудшается буквально по часам. У него врождённая депрессия и, видимо, сейчас пошло лютое обострение. Не скажу что раньше он был очень весёлым и жизнерадостным, но всё равно... Видя измученный вид девочки Фэнг из-за своей эмпатии с каждым словом проникался в её состояние всё больше, хоть ему и не дано до конца понять, какого это в свои года иметь брата с такими проблемами. Мужчина решил не перебивать её и дать немного выговорится, потому что не знал есть ли у неё кто-то на стороне с кем можно этим поделиться. Он знал что девочка совсем недавно переехала к брату, она рассказала ему это вбросом тогда, когда они пересекались в больнице. В соответствии с этим в жизни у неё, скорее всего, кроме брата и, может, Колетт, коммуникаций нет, а через интернет говорить об этом кому-то всё равно не то кино, как если бы ты это выговорил кому-то. Он внимательно слушал девочку что с каждой фразой всё больше открывала свою треснувшую, но каким-то чудом до сих пор не разбившуюся сторону. — Всегда я приезжала к нему из-за ссор с отцом и всегда он был моей опорой, но мне каждый раз было так стыдно с того, что ради меня он закрывал глаза на своё состояние... И самое обидное, что я не могу никак на него повлиять в этом аспекте, потому что он со скольки я себя помню всегда пытался быть моей стеной... Сколько издёвок он пережил из-за меня, сколько он их пережил и без меня... — слова давались ей тяжело и она даже сама не понимала, почему решила показать шкаф со скелетами именно этому мужчине, но первое что пришло в мысли это то, что он ей толком не знаком. Из-за этого, наверное, и легче прийти к итогу вылить свои переживания кому-то. — Сколько он пережил со своими болезнями... Эд вечно болел в детстве из-за количества лейкоцитов в крови, которая... Ни к чёрту, все всегда так говорили. Ни к чёрту... Ха-хах... — с её губ слетел тихий нервный смешок. — Боже, мне так его жаль... Живя отдельно от него я каждый день писала ему, спрашивала как он, но он никогда ни на что не жаловался... Говорил что всё хорошо. Максимум немного голова болит, подташнивает или чуть-чуть не доспал. Слушая поток мыслей Биби, который по ощущениям шёл прямо из израненной души девочки, он вникал к каждое слово и ментально разделял её горе. Он не решался заговорить, потому что наверняка своими словами просто бы всё испортил. Мужчина понимал что она, видимо, долгое время копила всё это и ей сейчас просто надо кому-то выговориться, что он полностью принимал и не мешал повествованию. —... А потом улыбался мне и обнимал. Говорил что отец не со зла, что я "всегда могу довериться брату". Он никогда не смотрел на то, как ему плохо, если плохо было мне или маме. Позже я уже и сама начала понимать, что отец не "не со зла", а просто конченый мудак, но он всегда старался меня от него отгородить чтобы я не видела эту его сторону так часто, как видел Эд... Он... Он очень сильный. Хоть и не физически, да, но я всегда им восхищалась, потому что иметь такое рвение защитить и помочь другим мне никогда не было постижимым. Такое стремление для меня всегда было немного чуждо, но когда я начала понимать что он такой только со мной и Колетт, то до меня дошло каково это — дорожить кем-то и делать ради него всё, потому что я такая же по отношению к нему. Он умный и способный, но временами такой полный дурень когда дело касается его здоровья и жизни, что я натурально хочу расплакаться... — с усталой улыбкой говоря последнее с её глаз хлынули первые несколько слезинок, которые она поспешила утереть. Влага скапливалась в уголках глаз всё больше, из-за чего смотреть куда-то становилось неприятно. Закрыв глаза она уже не контролировала этого и ручейки потекли по щекам, но она не переставала улыбаться. — Я так рада что имею такого брата, но мне так больно смотреть на его мучения... — с каждым словом её голос дрожал всё больше, а в конце она и вовсе сорвалась на плач. Хныкала и мелко тряслась, но всё равно делала это беззвучно для того, чтобы Эдгар этого не услышал. Фэнгу очень хотелось хотя бы чуть-чуть помочь девочке и он не придумал ничего лучше, чем сесть рядом и осторожно обнять. Послышав эти движения Биби не удержалась и вцепилась в мужчину роняя ручья слёз на чужое плечо толстовки. Она была беззвучной, но именно это тронуло Фэнга больше всего, потому что даже в такой момент мнимой слабости девочка всё равно оставалась достаточно сильной чтобы сдерживать довольно весомую часть эмоций. Даже при почти истерике всё равно думать о том, чтобы от лишних звуков не проснулся и без того измученный и больной брат. Слушая тихие всхлипы и редкое гортанное шипение из-за невозможности взвыть у Фэнга и у самого мало слёзы на глаза не накатывали. Он аккуратно гладил девочку по спине, но не говорил этим успокоиться или что-то в этом роде — ему больше хотелось её поддержать и дать выплеснуть эмоции, хоть и её с Эдгаром жизненная ситуация его абсолютно никак не касается и касаться не должна. Не будучи даже малой частью их жизней ему всё равно хотелось как-то хоть на каплю улучшить их состояние, потому что они ещё просто дети которым пришлось слишком быстро повзрослеть. Чайник уже закипел и начинал свистеть, из-за чего девочка нехотя отстранилась от мужчины, встала и быстро его выключила чтобы посторонние звуки не добрались до брата через чересчур тонкие стены квартиры. Нервно прочистив горло и натянув хоть какую-то улыбку она повернулась к Фэнгу. — Я не успела у вас спросить что вы будете... — она тихо шмыгнула носом быстро его утирая и продолжая. —... чай или кофе? — Чай... Спасибо. — он постарался тоже ответить девочке улыбкой, но сделать это максимально по-доброму, из-за чего она всё же немного оттаяла. Насыпав себе кофе и положив пакетик чая в кружки она залила их водой и поставила на стол. Настала небольшая, напряжённая со стороны Биби тишина. Было видно что к ней пришло осознание того, сколько всего она вывалила и что делала, из-за чего стыд подкрался тихо и незаметно, но Фэнг немного не понимал этого. — Кхм... Простите за... Всё это. Мне не стоило вываливать свои проблемы на вас, вы ведь... Просто учитель Эдгара... — с каждым словом её щёки розовели, а речь становилась тише и скромнее. — Брось. Всем надо иногда выговориться и я полностью понимаю твою позицию. — он говорил спокойно и расслабленно, отчего Биби мысленно сделала небольшой выдох. Конечно, Фэнг также понимал что им по факту воспользовались и он попался под рукой в нужный момент, но винить в этом девочку не собирался от слова совсем — ни положение, ни совесть не позволяли и мысли об этом допустить. — Спасибо большое... И всё равно простите. Я, наверное, нагрузила вас лишним... — она теребила в руках ручку от кружки, смотря на то как поднимается с неё пар и тихо вздыхая. — Если тебе от этого станет легче, то прощаю. — он немного улыбнулся и, подняв на мужчину взгляд и увидев его выражение лица, у Биби и у самой уголки губ чуть-чуть приподнялись. Напряжённая обстановка почти сошла на нет, и хоть у девочки всё равно на душе остался осадок вины за сказанное и содеянное, Фэнг старался всем своим видом показать, что ей не о чём переживать. Спустя пару минут молчания в ожидании пока напитки немного остынут они принялись к угощению, а затем и завязался небольшой разговор в спокойных и более-менее расслабленных тонах. Так Фэнг дополнительно узнал о том, что сестра его ученика уже работает на фрилансе и изучает языки программирования, а сам ученик и вовсе полностью обеспечивает себя с четырнадцати лет. Она рассказала о том, какой у него была первая работа, — подработка, если быть вернее, — и о том, когда она впервые начала к нему сбегать с другого города. Узнал о том, какими ласковыми словами она называет брата и какие всё же тёплые чувства ощущает к родному человеку — самому близкому для неё даже несмотря на наличие полноценных отца и матери. Она оказалась очень хорошей и любящей девочкой, хоть и временами с совсем не детскими и девчачьими рассуждениями. Этим Биби, пожалуй, пошла в своего брата. Просидели они так около часа, как раз до того времени, к которому их с Эдгаром дополнительное занятие должно было кончиться. Девочка провела Фэнга к выходу и поблагодарила за времяпровождение с учителем, поскольку она уже достаточное время не общалась ни с кем, кроме Эдгара, Колетт и заказчика в интернете. Мужчина на это лишь улыбнулся и ответил взаимной благодарностью за разговоры и угощения, после чего окончательно ушёл и за ним закрылась дверь. С тихим вздохом она устало поплелась обратно на кухню и достала припрятанную между тумбочкой и стеной пачку сигарет, совсем немного приоткрывая окно и спешно закуривая. Мысли Биби сейчас заполнила апатия и тревога. Если с её братом будет продолжаться всё это и подобные припадки станут ещё чаще, то она просто не сможет вывести всё это. Ехать в больницу Эдгар наотрез отказывался, а потянуть его силой не представлялось возможным. Сколько раз она его упрашивала пойти и рассказать о своём состоянии, может ему снова выпишут курс таблеток чтобы хоть немного улучшить состояние — он постоянно отнекивался и говорил, что это пустая трата времени. Что это не поможет, что его состояние сейчас исправить может только он и никакие таблетки не в силах сейчас облегчить то, что он носит на душе. Девочке оставалось лишь гадать что у него случилось и что он носит на этой душе, потому что делиться своими переживаниями он не хотел от слова совсем. Говорил ей что это только его проблемы, а когда сестра отвечала что с такими самокопаниями он сам себя в могилу изводит, то отговаривался что в этой проблеме нет ничего сложного и то, что она "не для детского ума". По правде Биби это довольно сильно задевало даже не из-за того, что брат практически напрямую говорит, что она ещё ребёнок, а из-за того, что он не хочет разделить свои переживания с ней. Она уже не знала что думать, как его разговорить и что делать. Девочка иногда даже созванивалась с Колетт — может она знает хоть что-то, но и подруга тоже отвечала, что ей он ничего не говорит. Что с ним происходит? Почему он резко стал настолько закрытым? Почему всю жизнь наплевательском ставится к себе самому? Почему он всегда старается быть сильным, даже если тяжесть дела доходит до пика? Почему никогда не хочет делиться переживаниями и состоянием? Почему всё происходит именно так? Вопросы клубились в голове неприятной грозовой тучей, а душу оплетали терновые лозы. Они грубо и бессовестно впивались в оставшуюся плоть и прорастали сквозь трещины. Кололи, кажись, самое сердце, не давали нормально вдохнуть и то и дело сжимали внутренности. Туча вопросов в голове кружились вихрем шторма, разгоняла море мыслей и рассудка под собой и совсем не поддавалась какому-либо управлению. Ей было одновременно страшно, морозно и сыро. Ощущение, будто её заперли в холодном подвале, где каждые пару секунд тебе на лоб капает ледяная вода. Эта пытка, кажись, китайская? В прочем не важно, потому что каждая последующая капля всё громче отзывалась в черепной коробке глухим звоном. Страшно находиться в одной квартире с человеком, который считая тебя самым родным человеком не может сказать и слова о себе. Она никогда не сомневалась в том, что он её не тронет и желает лишь лучшего, вот только своим молчанием делает наоборот — хуже. Дневной до этого город медленно сменялся на ночной несмотря на не особо позднее время. Предвещая начало декабря солнце светило, но практически не грело, из-за чего на улице стоял небольшой слой снега. Он поблёскивал на тротуарах и траве, заставляя засмотреться на белую гладь. Рассматривая всевозможные комки, блестящие песчинки снега и детвору в их забытом богом дворе она не чувствовала ничего, кроме того, насколько же она жалкая. Она не может ему помочь, не может разделить в достаточной мере его боль. Да что там говорить, если она и вовсе вывалила свои проблемы на незнакомого человека. Хотелось кому-то позвонить и просто немножко поговорить, а лучше всего и вовсе провести разговор с братом по поводу его состояния, где он добровольно рассказал бы о своих проблемах и переживаниях, чтобы они, как раньше когда были детьми, смогли их решить вместе. Сигарета потихоньку тлела в руке, а по щекам снова пустились тонкие дорожки слёз. Такой боли она ещё не чувствовала ни разу.