Удачи

— Кэтти? Кэтти! Прошу, постой! Её волосы цвета алых роз метались из-за ветра посреди поля. Проницательный взгляд голубых глаз несмотря на оттенок цвета не был холодным — очи искрились тёплой радостью несмотря на синяки под ними. Они смешивались с густой россыпью веснушек на лице, что перетекала на шею и открытые плечи в белоснежном платье. Улыбка такая по-детски наивная, но глаза настолько взрослые, будто на него смотрит та самая бабушка продающая булочки с яблоками, в глазах которой вся её жизнь с проблемами, сложностями и единственной радостью с детьми и внуками. Её тело всё израненно синяками, на запястьях и локтях в них даже запеклась кровь, а белое шёлковое платье начиная с брызг на животе к низу было полностью бордовым. На груди с левой стороны кровавое пятно, что издалека напоминает дыру — как раз отличное место для сердца. Но его там нет. Оно в руках девушки что повернулась к нему с этой улыбкой — тёплой и родной, такой, какую ему не подарил бы больше никто. Вот только душа её была уже совсем не душой — одним большим грузом. С веснушек тоненькими ручейками текли кровавые подтёки, которые будто иголкой сделаны и наверняка обжигали её вечно холодную кожу, а губы мелко дрожали в искренней любви. Сердце в ладонях с каждым ударом делает всё дольший перерыв перед следующим и у него будто земля уходит из-под ног. Срываясь на крик он протягивает к ней руки и бежит так быстро как может. — Кэтти, не уходи! Постой, прошу, постой! — молил он её слёзно, пока ручья стекали по щекам и белоснежной рубашке, а воротник грубо сдавливал шею. — Дорогой, пообещай мне... — всё с той же ласковой улыбкой говорила она. Её вены становились всё более видны сквозь кожу, синеватые и тёмно-красные, пока полностью не вылезли наружу. Их словно начали протыкать чем-то острым, будто тоненькое лезвие вонзалось в сосуды, из-за чего кровь из них текла под большим напором в разные стороны. Она пятнала её лицо, платье становилось всё чернее, а сердце стучало всё медленнее. — Нет, Кэтти! Умоляю тебя! — всё не переставал бежать он к ней, но все попытки тщетны. Она стояла на месте и не сделала ни шагу назад, но всё равно оставалась на расстоянии. Буквально несколько метров, махнуть рукой и ты рядом, но его будто окутывали цепи, из-за которых догнать её было нереально. —...что позаботишься о нём. — с нежной улыбкой она протянула к нему руки с сердцем, пока кровь на щеках смешалась с ручьями слёз. Через травы полей на которых они были он не сразу увидел, как них её платья начал рассыпаться в пыль. — Кэтти! — рванув со всех ног он наконец смог сдвинуться с места и её постать стала приближатся, но к тому моменту как он подбежал от девушки оставалась только верхняя часть с руками, которые совсем не дрожали несмотря на ситуацию. Подбежав он попытался её обнять, но она рассыпалась в его руках и единственное что ему осталось, это поймать падающее сердце. Оно отпустило последний удар и перестало биться, а он с ним в ладонях упал на колени и крупно дрожа взвыл от боли, которая пронзала в один миг всё его тело. Прижав холодеющее сердце к своей груди он навзрыд заревел, хныча как маленький ребёнок и не мог поверить в произошедшее. Он бормотал её имя, кричал посреди поля, но никто не его не слышал. Посмотрев на сердце в своих руках он послышал, как оно заново начинает биться, что дало крупицу надежды. Слепо смотря на сердце он надеялся на то, что это не конец и всё это выдумка — сейчас она снова появится и всё будет как прежде, но вместо этого на его руках появился маленький ребёнок что очень сильно плакал. Плакал так же, как и он буквально секундами ранее, а когда младенец открыл глаза, то они были такими же, как у... Неё. Голубыми как небо над ними, что начало сгущаться грозовыми тучами. Солнце перестало бросать на них свои лучи скрываясь за облаками, из-за чего глаза ребёнка стали потухать, а затем и вовсе закрылись. Нет... *** — Доброе утро, малая. — он улыбнулся когда Биби зашла на кухню. — Утречка... Опять не спал? — девочка остановилась в дверном проёме оперевшись о него плечом и сложив руки на груди. В последнее время она вся как на иголках, из-за чего довольно раздражённая, а утром и вовсе не подходи. Вот только Эдгару закон не писан. — Садись за стол, блинчики будешь? — он перевернул их на сковороде стряхивая пепел с сигареты в близстоящую маленькую тарелочку, которую иногда использовал как вторую пепельницу, а затем повернулся к сестре и поставил перед ней кружку с кофе. Как она любит — тёплое и с двумя ложками сахара. — Эдгар, я реально куплю пачку ампул димедрола и каждый вечер буду колоть его тебе в сраку. — рыкнула она отпивая напиток и внаглую хватая со стола пачку сигарет брата. — Не забывай что мне его нельзя. — парировал парень затягиваясь и выпуская дым, ещё раз переворачивая блины и через несколько секунд водружая их на тарелку. Слегонца пританцовывая какой то мелодии в своей голове он поставил её перед Биби, что уже вовсю дымела как паровоз. Такое настроение и полное молчание насчёт её курения очень смутили девочку. Ещё вчера его вырубило на дополнительном занятии, после чего он ходил как живой мертвец и все оставшиеся сутки молчал как головой об стену угашенный. А сегодня он уже пританцовывает, видимо полностью положил хуй на обострённую боль в коленях и нехатейливо улыбается. — Эд, какая муха тебе не в ту вену попала? — Не ёрничай, а то вообще хер что получишь. — с улыбкой он стал обратно к плите и потушив сигарету принялся наливать тесто на сковородку. Биби на какое-то время замолчала. Она обдумывала что с ним случилось. С чего такие резкие перемены? Куда делся её вечно меланхоличный брат? На её телефоне высветилось какое-то системное сообщение и она, глянув на экран, увидела сегодняшнее число. Нахмурившись она перевела взгляд на Эдгара и тихо прокашлялась так, чтобы он обратил на неё внимание. Повернув голову он вопросительно её наклонил. — Эд? Тебе пришли результаты анализов?.. — слова давались ей сложновато, потому что в горле стал образовываться ком. Парень улыбнулся. — Да, и в них всё прекрасно. — обернувшись обратно он снова скинул порцию блинов на тарелку и выключил огонь. Сев за стол он отпил свой уже остывший давным давно кофе. — Иду на поправку. — Эд... Покажи сообщение. — она нахмурилась пуще прежнего смотря на брата с волнением и злобой одновременно. Врёт же, сукин сын, видно ведь что врёт. Но, несмотря на это, парень достал телефон и открыл чат где приходят всякие направления, рецепты и результаты анализов. Отмотав к последнему сообщению он отдал телефон девочке в руки и она принялась внимательно читать. Неужели правда? Анализы в норме, всё в полном порядке... Неужели все эти дни он был так напряжён и молчалив из-за результатов? Волновался? Неужели начал... Хоть немного думать о своём здоровье? — Ладно, прости... Это очень хорошие новости! Неужели ты был всё это время таким хмурым из-за результатов? — этот тезис дался ей нелегко, зная своего брата жо мозга костей всё явно не могло быть так просто но, может, она просто себя накручивает? — Ну мне же нужно за тобой приглядывать, а значит я должен быть в хорошем состоянии для этого. — его улыбка была такой тёплой, что сестра была готова заплакать. Она сорвалась с места и обняла брата так крепко, как только можно было чтобы не сделать ему лишнего синяка. — Ну-у, малышка, ты чего? — он тихо посмеялся обнимая девочку в ответ и вовсе беря её к себе на колени, прямо как в детстве. Его слова, его действия, улыбка — всё это казалось сном. Казалось сном то, что он взялся за голову, начал понемногу думать о своём здоровье. Даже не страшно что он говорит, что это из-за того, что он должен её опекать, хорошо уже то, что он хоть немного задумался о себе. Об опеке ещё потом разговор будет, а о здоровье ему нужно думать уже сейчас. Обнимая его она пыталась как-то удержать его, потому что было страшно что весь этот образ рассыпется и она проснётся в том котле, в котором была все ье дни, когда брату было плохо. Она хваталась за него, тихо плакала и не могла во всё это поверить. Даже если радоваться ещё было рано, даже если она приняла его слова не совсем правильно. Посыл всё равно оставался тем же — он подумал о себе. Хотя бы единожды. — Я... Я просто рада что результаты хорошие... — тихо сказала она ему в плечо с усталой улыбкой и слезами в уголках глаз. Брат на это тихо посмеялся и прижал сестру к себе. — Ну как же я могу оставить тебя, малышня? — он глянул на неё, которая не могла удержать улыбку — хоть она и была немного измученной, но такой чертовски искренней, что у парня сжалось сердце. Он так не может... Просто надо... — Я люблю тебя, Эд... — она жалась к нему тихо шмыгая носом, отчего парень нервно сглотнул ком и улыбнулся ей так нежно, как только мог. — И я тебя люблю, Биби. — обнимая девочку у него немного кружилась голова, но продолжая улыбаться он старался забыться обо всём и дать себе надежду. Минус только в том, что она ложная для всех них. — Давай, садись, поешь. А то ещё со вчерашнего обеда не ела ничего. — улыбаясь он легонько хватнул сестру за нос, из-за чего она завертелась и засмеялась. — Эдгар, блять! — она убрала его руку и схватила его нос так же, как он её. Тот в свою очередь тоже завертел головой и откинулся назад, смеясь и начиная щекотать сестру. — Сука, не смей! — девочка громко засмеялась изворачиваясь на чужих коленях чтобы соскочить, но он крепко её держал и щекотал так, что она вся покраснела. — Гнида! Спустя пару минут их цирка в два человека Биби смогла сбежать из лап своего брата и села на свой стул. — Спасибо, Эд. — благодарно улыбнувшись брату она принялась есть, пока тот лишь кивнул и снова закурил. Иногда в том, чтобы что-то скрывать, есть свои небольшие плюсы. Биби поела и пошла мыть тарелку, а Эдгар, докурив, пошёл собираться в школу. На остановку он не бежал даже несмотря на то, что немного опаздывал — колени давали о себе знать, из-за чего передвижение было не из приятных. Но, к удивлению, он хоть и впритык, но успел на автобус и ещё и занял солидное первое сидение. Ехать было достаточно долго, поэтому он по обычаю достал телефон и надел наушники. Негромко включив музыку парень зашёл в мессенджер, просматривая чаты с новыми сообщениями. Каналы, каналы, каналы... Каору. "Привет, ты давненько не отвечал... Всё нормально?" — писалось в сообщении, отчего Эдгар вспомнил, что немножко, совсем чуть-чуть забил болт на свои чаты с переписками. Вздохнув он напечатал короткое: "Прости, был немного не в состоянии. Проблемы со здоровьем" На удивление, ответ пришёл незамедлительно — мужчина сразу зашёл в сеть и отпечатал: "Можешь поделиться если тебя это тяготит. Избегать общения в плохие периоды не всегда лучшая идея" Эдгар немного задумался обвесив все "за" и "против". С тихим вздохом он сделал музыку в ушах чуть громче и принялся писать. "Да там пустяки... Всё ещё насчёт заказа загоняюсь. Здоровье немного подводит, вот, сегодня результаты анализов пришли" — парень думал над тем стоит ли рассказывать абсолютно всё. Хотелось, безусловно, но что-то всё равно останавливало. Каору всё ещё не знает о его болезнях, но сам Эдгар не знал хорошо это или плохо. С одной стороны хорошо, потому что он никогда не хотел к себе жалости, а с другой — плохо, потому что не всё можно рассказать в силу того, что человек не знает что к чему. "Ты всё ещё не можешь выбрать? Рей, ну же, подумай хорошо. Что для тебя в большем приоритете — здоровье и благополучие сестры или жизнь человека, которого ты едва знаешь?" Эдгар читает вопрос этот уже не впервые — практически каждый раз, когда он заикался о выборе, Каору вечно приводил этот вопрос. Одновременно он отрезвлял и заставлял пораскинуть мозгами. Понимал же, что выбор очевиден, понимал, что думать тут то и нечего. И всё равно... Пришло второе сообщение. "Слушай, Рей, меня серьёзно напрягает твоя история. Прости за выражение, но ты либо напиздел о том, что до этого убивал всех без разбора лишь бы бабки были, либо напиздел о том, что ты полностью и стопроцентно натурал" — прочитав это у парня глаза на лоб полезли. Он впервые видит собеседника настрлько раздражённым — до этого он лишь принимал всё как есть и вёл себя в пределах спокойного, а сейчас вдруг сорвался на подобный слог. "Это что ты имеешь ввиду?" — конечно, вопрос тупой и в край ебланский, потому что тут и ежу понятно о чём речь, но ему не хотелось верить, что об этом ему заявил именно Каору. "Имею ввиду то, что ты пиздец какой заёбаный жизнью. Судя по твоей немногословной истории тебя просто зашугали насчёт того что мол ты "педик", "гомик" и так далее. Вот только все эти тезисы нахуй идут, пойми. Ты часто рассказывал об этой жертве, пятое-десятое, говорил как не хочешь всё это делать. Не допускал ли ты мысли, что просто подсознательно воспринимаешь его больше чем просто знакомого? Подсознательно потому, что полностью осознанно тебе не дают принять это те рамки, которые тебе намотали на ус" Парень даже думать об этом не хотел. Абсурд, фантасмагория, хаос и безумие, но точно даже на одну миллиардную не истина. Вдруг его глазам зацепилась малюсенькая фраза. "Пятое-десятое". Этим выражением редко кто пользуется, и в своём окружении он знает только двух человек которые так говорят. Да ну, ересь и не более. Не настолько же эта фраза редкая в конце концов... Переваривая это сообщение в голове он хмурился, нервничал и с каждой секундой всё больше раздражался. Волнение нахлынуло из ниоткуда, но он согнал его одним радикально решительным ответом со своей стороны: "Я убью его" Не дожидаясь ответа со стороны оппонента он вышел из мессенджера и решил переключить песню, потому что по обычаю своему она теперь испорчена этим воспоминанием. Надо другую, подключить другое воспоминание чтобы отвлечься и всё бы ничего, если бы перед тем, как зайти в плеер он не глянул на строку уведомлений вверху экрана. Открыв вкладку он увидел электронное письмо. От неё. Второе за сегодня... С опаской и сильным нежеланием, страхом и отвращением одновременно он зашёл на это письмо. "Дорогой Эдгар, — началось оно непримечательно, потому что Чарли обращалась к нему со времени первого больничного звонка только так, — у тебя есть четыре часа на то, чтобы приехать по нужным координатам. Иначе вся грязная работёнка будет выполнена не тобой, а для тебя" Видимо на сегодня маршрут перестроен. Поднявшись с места он подошёл к выходу, поскольку сейчас будет остановка. Далеко уехать он не успел, проехал примерно две остановки. Идти пешком, конечно, не фурыжит, поскольку боль никуда не ушла, но раз на то пошло... Вылетев из автобуса Эдгар пошёл, — буквально полетел, но совсем не от какого-то окрыляющего чувства, — обратно так быстро, как только мог. Он взял телефон в руки набирая номер и слушая гудки. — Алло? Алло, Колетт? Скажи классруку что меня сегодня не будет. — Эдди, а ты чего такой запыхавшийся? Что-то случилось? — Не-не, всё в порядке. Просто скажи что бля, ну... Херово мне стало, не знаю, главное пиздани что-то как ты умеешь. Потом объясню всё, бля-буду в долгу не останусь. — Так, Эдгар, стопарни... Схуяли ты такой на нервах? Чё происходит то? — не понимала девушка и, судя по всему, стояла она на улице из-за завывающего ветра. — Говорю не жди меня на перекур и передай что меня не будет. Всё, люблю-целую-обнимаю, алгебру в личку скинул, давай. — не дав вставить и слова он сбросил трубку и пошёл дальше. Ходьба до дома заняла минут двадцать и то, это он ещё спешил. Заходил он в подъезд уже с божьей помощью и дай бог, что недавно наконец-то починили лифт, иначе на пятый этаж он бы себя не запёр. Когда же он вышел на нужном этаже он снова помчался, быстро открывая входную дверь, к которой моментально подбежала Биби с ножом в руках. Парень с этого даже тихо посмеялся. — Опустите холодное оружие, девушка, у вас ордер на обыск. — он закрыл дверь,но на замок не запер. — Блять, Эд, с тобой и сердечный приступ схлопотать не долго. Ты забыл что-то что ли? — она смотрела на него как на умалишённого протирая нож тряпочкой. С кухни было отчётливо слышно что-то вкусно пахнущее — мясо тушится. Видимо овощи к нему нарезала, что ли. — Да-да, я буквально на секунду заскочил. — он сразу пошёл в комнату заглядывая в дальний угол шкафа и выуживая чехол от гитары. Отделив от содержимого рюкзака всё нужное и ненужное он распределил вещи необходимости по карманам и закинул чехол на спину. Вылетая обратно к прихожей он поцеловал недоумевающую сестру, что стояла на месте, в щёчку и сказал, что вернётся ближе к вечеру. — Что значит "к вечеру"? Блять, Эдгар, куда ты влип на этот раз? Куда ты ездишь постоянно? — казалось, будто тот нож что она держала в руках с одним неправильным словом со стороны Эдгара полетит в него с молниеносной скоростью. — Приеду — объясню. Всё, веди себя хорошо, кури в окно чтобы холода не напускать и с ножом поаккуратнее, а то руки все в царапинах. — бегло протараторив наставления и поцеловав девочку напоследок в лоб он прошмыгнул в двери и запер её на ключ, оставляя недоумевающую сестру в воцарившемся квартирном молчании. Двигаясь в сторону близжайшей остановки он вспоминал будет ли сейчас какой-то автобус едущий в нужную сторону и, когда он пришёл то понял, что ждать его минимум час, а ехать туда — полтора минимум. Не успеет всё подготовить, из-за чего другого выхода, кроме как тратить деньги на такси, у него не было. Сев под навес остановки он кое-как спрятался от морозного ветра и очередной раз взял в руки телефон — ей богу, за сегодняшнее утро он доставал его больше раз, чем за несколько дней вместе взятых. Набрав первый вспомнившийся номер службы такси на другом конце провода заговорила девушка, с которой он бегло обговорил заказ и которая сказала ждать Ниссан белого цвета. Он достал мятую пачку сигарет и прикурил — ждать машину примерно минут десять. Когда он немного расслабил тело боль в ногах напомнила о себе в самом жесточайшем виде. Он буквально чувствовал как в коленях пульсирует кровь. Она гадко шепталась в голове, язвительно отвешивала оскорбления и постоянно кидала угрозы. "Ты не доживёшь до совершеннолетия" — едко вонзала она свои слова будто шипами в мозг. "Ты всех подводишь" — шипела она где-то в висках. "Ты никого не убережёшь, я тебе этого сделать не дам" — смеялась она когда в глазах темнело. Вывел его от созерцания конфликта своей крови гудок машины, что остановилась перед ним на остановке. Парень настолько погрузился в себя что даже не увидел, что она подъехала. Быстро выкинув сотлевший окурок он запрыгнул в машину сказав название кафе, к которому нужно ехать. По дороге он решил снова написать Каору. "Надеюсь ты об этом не пожалеешь. Лучше убить до того, как чувства разовьются больше, потому что жизнь сестры и подруги всё же дороже. Намного дороже" — гласило до этого непрочитанное сообщение. Эдгар сцепил зубы до такого, что на висках вышли желваки. Боже, он действительно настолько тугой? Этот человек не больше, чем знакомый — не больше, чем очередной заказ. Какие чувства? Какая к чёрту любовь? Какая, к ебени его матери, любовь?! Он — мужчина. Заказ — мужчина. Это настолько абсурдно звучит, что аж смешно. "Никаких чувств никогда не было и после убийства не будет и близко" — ответил он. Желание пообщаться с ним сошло практически на ноль. Но зато у него были другие мысли. Пришли они буквально этой ночью и если ему подфартит — он выиграет эту жизнь с концами. Лишь три мига — один для убийства, третий для адвоката и четвёртый для шоколадной жизни. И для трёх мигов нужна лишь одна секунда — всего один ответ, и он решит всё его существо и жизни минимум трёх людей. Из-за этого кровь в венах кипела сверхурочно. Он был одет во всего-то ничего: какая-то первая попавшаяся кофта с высокой шеей — единственная несмотря на начало декабря; кожаная куртка которая у него практически на круглый год является выходом с положения; джинсы которые руки первыми ухватили и конверсы — и что что на улице хляпотня? И всё равно ему во всём этом было настолько жарко, что не было чем вдохнуть — грудь сжимало от нервов, а чтобы кислород хоть немного прилил в лёгкие нужно было постоянно изводить себя до зевка. Уже начала болеть челюсть, грудь ныла от давления и волнения, а кровь всё так же едко шепталась. Ничего не поможет. Ничего не поможет. Она не настолько глупа. Поездка, конечно, не была быстрой и не должна была, потому что место не очень близкое, а на улице ещё и час пик, когда все едут по работам и своим делам. Вот только для него дорога была длинее раз в пять того, которое есть на самом деле. Он нервно теребил конец своей кофты и кусал губы — до крови, что было опасно, но он не контролировал себя. Сегодняшние результаты, письмо от заказчицы, херовое самочувствие — всё смешалось в кучу, из-за чего не было больше того предвкушения адреналина, которое обычно преследовало его перед выполнением убийства. Единственное что доставляло хоть какие-то эмоции вдруг растворилось в тревоге, исчезло из крови и оставалась надежда лишь на то, что он получит хотя бы малейшую каплю того чувства лёгкости во время процесса. Теребя в руках всё что попадётся в руки, будь то телефон, кофта, зажигалка или провод от наушников — всё было тщетно, потому что успокоиться не было возможным. Он с этим планом сейчас даже не ходит — бежит по лезвию ножа. И если примерно одна треть плана и возможна к исполнению и практически ничего сложного не составляет — оставшиеся две не поддаются ни логике, ни закону, потому что времени на обдумывание было слишком мало. Хотя кому только говорить о законе то? Человеку, что на протяжении двух лет ежемесячно убивал по два-три человека ради копеек на проживание. Человеку, который рос в семье, где большая часть всего бизнеса крутилась криминальным путём. Человеку, на руках которого смерти сотен людей и в несколько раз больше разбитых от утраты душ. Чушь собачья. Сейчас он буквально движется по наитию и заставляет мозги кипеть сверхурочно настолько отточенно, настолько быстро и настолько эффективно, насколько он только максимально способен. Исходы событий, предвиденные и непредвиденные казусы, количество смертей за короткое время, вероятность своей смерти. Какой траектории будет выстрел, сколько выстрелов будет вообще? Как быстро его засекут? Засекут-не-засекут он сейчас считал на воображаемой ромашке, отрывая от неё лепестки и буквально чувствуя её боль потери — когда от тебя по кусочку отрывают себя самого. В этих всех мыслях он, наконец-то, доехал и заплатил за поездку. Выскочив с машины он пошёл в сторону кафе — ему сказали рвать со всех ног, потому что хоть и встреча заказа с заказчицей и была назначена на определённое время, есть вероятность что жертва приедет раньше нужного. Поворот, вывеска, кафе, дверь. Он зашёл внутрь будучи в медицинской маске, которую взял ещё в переулке, у которого его высадил таксист по просьбе пассажира. А Чарли всё та же — в том же малиновом пальто, с той же шляпкой и деловитыми очками. Её сумочка стояла возле неё на столе — небольшая, буквально для телефона, салфеток, какой-нибудь помады и кошелька. Чуть-чуть запыхавшийся он сел за стол к девушке, что сразу как увидела его в дверном проёме кабинки улыбнулась своей мааксимально "доброй" улыбкой. Кабинки не просто так — кафе-ресторан было в азиатском стиле, в котором столики разделяли стены и ширмы. Мэдсонн выбрала это место специально — чтобы меньше глаз видело то, что произойдет буквально в течени полутора часа максимум. — Здравствуй, дорогой. Не сомневалась в том, что ты приедешь. — она сомкнула свои руки в замок и подложила пальцы под подбородок. Её улыбка была настолько отвратной в своей натуре, что если бы в его желудке было содержимое — оно перестало бы быть его содержимым. — Да, здравствуйте. — в переписке с ней надо было осторожничать, а сейчас и вовсе вести себя как серая мышь, не подавая лишних признаков эмоций и желательно жизни в том числе. — Насколько я помню, заказ прибудет примерно через полчаса, верно? Надо нечто обсудить. — Ох, дорогой, что же на этот раз пришло в твою светлую головушку? — она немного наклонила голову вбок и уголки её губ поползли даже не вверх — в боки, делая улыбку ухмылкой Чеширского кота. — Слушаю тебя. — Переведите деньги сейчас. — он слегка нахмурился будучи полностью серьёзным и холодным в своих словах и решении. В ответ на это он получил лишь тихий смешок. — Глупый, глупенький мальчик. Чтобы ты убил меня? Брось нести чушь. — хоть она и была в очках, он видел эту насмешку и раздражение в чужих глазах сквозь тёмные линзы. Её голос был пропитан раздражением, а вся она — злобной уверенностью. Ухмылка уже не казалась отвратительной, она была оскалом, вот только по натуре она была словно паук — обмотала его паутиной не давая и шанса выпутаться, впрыснула яд в его нутро для большей вероятности того, что он останется верным и кончиками тонких лапок образует вокруг него кокон. Теперь он наконец-то понял, почему всё это время чувства его души у него ассоциировались с паучьей сетью — потому что так оно и было. — Меня всё равно будут подстерегать на крыше ваши охранники — умрёте вы и следом в то же мгновение я пойду за вами. Мне не выгодно, сами понимаете. Он был непреклонным — каждое слово было импровизацией, но сказано с такой точностью и уверенностью в себе, что он сам себе поражался. Что может сделать с человеком угроза жизни, удивительная вещь. Но его пытки не были безуспешными — уголки её губ дрогнули в сомнении и Эдгар уже надеялся: вот он, его спасательный билет, его надежда. Молчание со стороны Чарли было слишком затянутым и парень в голове уже сотни раз успел прокрутить её отказ, его решительность рушилась, но образ оставался цельным — оболочка была стальная, отчего пули терзаний и напряжённости не давали никакого прока. Он уже совсем не был так уверен в том, что вырвал победу. Совсем не уверен что доведёт дело до конца. Совсем не уверен в том, что выстоит... — Хорошо. Моя охрана никогда меня не подводила, поэтому я согласна на твои условия если ты вополнишь свою работу так же качественно, как и с первой жертвой. — холодно процедила она разрушая этим весь свой дружелюбный образ. У Эдгара упал камень с плеч. — Вот, возьми наушник. Я дам тебе сигнал. — Отлично. Переведите деньги и я удалюсь на точку. Охрана уже ждёт, верно? — он не подавал виду ни одной эмоции на своём лице или в движении лишь покорно надевая наушник и смотря в глаза заказчицы. — Да. Беги, дорогой, тапочки не потеряй. — она вновь вернула свою улыбку но, справедливости ради, деньги перевела. "Точка" была крышей соседнего семиэтажного дома. Эта улица была не самой проходимой, но часто проезжаемой, из-за чего звуки выстрелов будут практически бесшумными и незамеченными. Плюсом также служило то, что стёкла кафе тонкие — оно только-только открылось и не имело большого бюджета на сильно качественные составляющие. Когда пуля его пронзает, то сильного грохота не будет. За счёт кабинок на шум особо не обратят внимания, а на улице из-за рёва моторов и подавно. Из-за отсутствия прохожих разбитое окно никто не увидит, а проезжающие машины просто не успеют этого заметить. Он даже удивлялся тому, насколько чутко Чарли отнеслась к выбору места, хотя это явно не её рук дело — выбирали явно шавки, которые знают эту тему. С горем пополам выйдя на крышу там его уже поджидало три амбала, которые должны внимательно следить за происходящим — чтобы всё работало как часики. Пока нужная машина ещё не подьехала он решил разобраться с винтовкой. Дома с собой он прихватил некоторые принадлежности для очистки и улучшения оружия. Таким образом сейчас он прочищал ствол для лучшего хода пули, чтобы ничто ей не помешало. Всё равно что он чистит винтовку каждый раз после любого задания — сейчас его целью было хоть немножко отвлечься. Хотя бы на секунду расслабиться. Хоть он и не рассчитывал на выполнение задания уже сегодня, но его одежда подошла ему очень удачно — из-за малого количества он был буквально открытой книгой, из-за чего охране не было к чему подкопаться ради того, чтобы осмотреть и ощупать его на наличие чего-либо стороннего. Кожанка тонкая и если бы в ней что-то было — уже был бы перевес на какую-то сторону, из джинс было бы видно выпирающие карманы, из-под кофты тоже. Им просто не оставалось выбора, кроме как молча стоять и наблюдать за малым, который вообще никуда не спешил. Конечно, расслабленным он был только снаружи. Внутри него сейчас бушевал шторм — одно неправильное действие, одна лишняя секунда и он станет трупом — холодным и без единой капли крови, потому что она сразу же покинет почившее тело для поиска кого-то другого. Того, над кем можно издеваться подольше прежднего. Вот уже и машина подъехала, а в голове Эдгара резко стало настолько пусто, что ему казалось, будто из-за сквозняка возникшего в ней он простудит свои мозги. Заказ вышел, а затем появился в зоне видимости в окне. Как мило, их беседа началась на таких нежных тонах. Яркие приветствия давних лучших друзей — хорошо подошло бы под описание того, что он сейчас слышит в наушнике. Подошло бы, если бы он не знал контекста. Краем глаза зыркнув на охранников он сделал тихий глубокий вздох и принялся настраивать прицел. Хер знает сколько времени продлится их беседа, из-за чего нужно уже сейчас, буквально в секунде держать заказ на мушке. Он принял позу выставив ствол винтовки и отрегулировав кончик так, чтобы и он, и прицел смотрели в точности на цель. Не нужно облажаться. Нужно выйти победителем. Он сможет. Нужно не думать об этом. С каждой мыслью об этом убийстве его руки начинали дрожать всё больше, а ему нужно сохранять холодный рассудок и железную расчётливость. Нельзя дать слабину. Нельзя чтобы палец дрогнул при нужде нажать на курок. Слово за словом и разговор приобретал всё больше сарказма. Всё больше пассивной агрессии. Всё больше фальши. Парень и не думал, что цель на такое способна. Они буквальнр кидали друг перед другом карты так, будто каждый раз достают козыри. Вот только оба держали их в рукавах, и если карты на руках заказчицы он знал, то карты на руках заказа были ему немыслимы. — Вы знаете меня не первый год, так к чему же такой официоз и ваши не очень благие намерения? — Как бы сильно я вас не знала, дорогой, это не отменяет ни одного факта содеянного вами и ею. — Если я скажу что ничего об этом не знал — вы не поверите, верно? — Абсолютно. А сейчас помахайте в окошко, вас снимают на прицел. Миг, взгляд, страх. Выстрел.