Per Aspera Ad Astra.

Когда Беру возвращается, довольно таща за собой тушку добычи, куда более крупной, чем недавние острохвосты - это мясо должно быть более питательным и нежным, верно?.. - его встречает неожиданная картина. Юный принц бегает по пешере, панически 'чирикая', то и дело подбегая к оставшемуся часовому, растерянному и не знающему, что делать. Малютка встаёт на задние лапки, передними же слабенько, но упорно пихает низшего зерга в его крепкий хитин, заливаясь плачущим писком, прежде, чем снова начать бегать в явно нарастающей панике: по земле валяются разномастные, тускло светящиеся камушки, некогда определенно сложенные в аккуратные кучки, и... Чужак. Чужак лежит недалеко от гнезда, свернувшись, и есть нечто странное в его позе. Нечто... неправильное. Беру щелкает жвалами, и это привлекает внимание малыша. Принц бежит к нему, оставляя в покое растерянного часового, почти что спотыкается о камушки. Его не пугают ни туша в лапах насекомоподобного зерга, ни аромат крови: детеныш почти что врезается пушистой головой в лапу Беру, громко пища. Маленькие клычки хватают полководца за выступающий шип; малютка упирается лапками в каменистую почву, в бесплодных попытках потащить Беру. Насекомоподобный зерг на мир замирает. Мысли стремительно вертятся в его голове, пока он однобоко считывает эманации своего подчиненного. Юный принц начал вести себя так недавно. До этого он был спокоен, раскладывая камни по размеру, так, как учил его чужак. Но потом... Потом... Что-то щелкает в голове зерга. Он вскидывает голову, всматриваясь в очертания чужака. Почему... тот всё еще не реагирует на него?.. Чужак должен понимать, что он не пользуется тут доверием. Ему позволяют здесь оставаться из-за юного принца, но не более - если бы не привязанность детеныша, он был бы угрозой, которую нужно устранить, никак не желанным гостем. Поэтому... Поэтому... Беру застывает, всматриваясь в чужака в стороне. Юный принц, оставив бесполезные попытки сдвинуть его с места, бежит к взрослому зергу другого Роя, тычется мордочкой ему в плечи, покрытые снежно-белым хитином. Плачущие писки разносятся по пещере, и лишь сейчас Беру осознает. Не двигается. Чужак вообще не двигается!.. Вспышка эмоций подобна резко разгоревшемуся от удара молнии пламени. Беру выпускает тушу добычи из лап, стремительно приближается к неподвижному чужаку, вслушивается. Дыхание у того слишком тихое: нет ни сопения, ни кряхтения, что указывали бы на внутренние повреждения. Это схоже с тихим звуком спокойного ветра, и именно поэтому ужас захлестывает Беру с головой. Он знает. Знает, что это. 'Вечный Сон'. Смерть - не то, что пугает зергов, к какому бы Рою те ни принадлежали, к какой бы касте ни относились. Гибель во имя Роя или Улья, это нечто почетное и гордое. Само существование любого зерга зачастую склоняется к принципу 'убей или будешь убит'; лишь единицы предпочитают жить мирно и избегать конфронтаций. Смерть в битве, кровавая и жестокая, с пылающей огнем кровью от адреналина - смерть во имя Короля и Роя - это единственная приемлемая для каждого зерга смерть. ...но это не значит, что их раса умирает только от клыков и когтей врага. 'Вечный Сон' - удел самых древних из племени зергов. Повидавших все и вся на своем жизненном пути. Самых... уставших. Это добровольный отказ от битв во имя Короля и Роя. Тихий и мирный уход из бренного мира. Зерг... засыпает. Вот так просто. Ищет спокойное место, ложится и закрывает глаза. Время иссушает его плоть, скрытую под хитиновым доспехом, оставляя лишь пустую оболочку, и если кто находит этого бедолагу, то ему чудится - пред ним причудливое каменное формирование, одна из тех статуй, которыми гордятся некоторые иные расы, с которыми борются зерги на протяжении целых эонов. 'Вечный Сон' - это не то, что примет большинство из их племени. Никто из них не выберет тихое и бесчестное небытие, вечное забвение, вместо гордой смерти во имя Короля. Беру не выбрал бы. Ни за что! Поэтому он в ужасе смотрит на чужака, что неподвижно лежит на каменистой земле. Пушистый комочек жмется к чужой шее, покрытой белоснежными прослойками хитина. Юный принц плачет, трется мордочкой, и этот звук скребет по нутру полководца. Изначально... Беру считал, что чужак прибыл на эту захудалую планетку, спасаясь от кого-то бегством. Думать так было естественно, глядя на искалеченные крылья этого зерга, столь непохожего ни на кого из Беру уже виденных. Полководец даже допускал нехорошую мысль, что вслед за чужаком прибудут и его преследователи, а потому рассредоточил своих подопечных вокруг, наказав им бдить за обстановкой. Но теперь... теперь у насекомоподобного зерга возникает иная мысль. Что, если чужак прибыл сюда, на задворки галактики... чтобы умереть? Это место - оно далеко от всех путей, которыми обычно передвигаются кочевые Рои. Звездная система удалена от плодородных планет, не интересна иным расам, что достигли уровня, необходимого для начала освоения космоса. Это одинокий заброшенный мирок, лишенный благодати, почти всегда покрытый льдом и снегом. Их Король выбрал эту планету именно поэтому: никто не сунется сюда в здравом уме. ...и сей мир - идеальное место для 'Вечного Сна'. Беру слушает плач принца. Внутри него борются эмоции, наслаиваясь друг на друга, пожирая одна другую. Он не знает. Не знает, когда Король и его супруга прибудут сюда. Для него и его подопечных нет особого труда в опеке над юным принцем, но малыш должен уже сейчас обучаться, ему необходимы наставления и уход, которых просто не может дать никто из их группы. Беру был бы счастлив обучать малютку, вот только он не знает, чему можно его учить, а чему нельзя! Если бы не чужак, то принц бы оставался всё еще голодным. Если бы не приход этого незнакомого зерга, малыш по-прежнему бы дрожал от страха и холода в пустом гнезде. Им нужен этот странный зерг невесть откуда. По крайней мере, до возвращения правящей четы в это место. Мысль оседает тяжелым налетом в голове Беру, и он решает действовать. Чужак всё еще дышит. Это отличный знак. Он не погрузился в сон настолько, чтобы его тело и внутренние органы атрофировались. Еще есть шанс разбудить его. И Беру известен способ, как это сделать. ...некогда, когда он являлся еще частью низшего Улья, их древняя Королева-Матка была не раз на грани 'Вечного Сна'. Не в силах смириться с этим, пока она не произвела достойную себе замену, Королева-Матка отдала своим приближенным бойцам весьма жестокий приказ, благодаря которому и оставалась в сознании и бодрости до прихода нынешнего Короля Беру. И Беру, впервые за долгое время, повторяет те жестокие действия. Но перед этим - он бережно отнимает принца от чужака. Передает его подчиненному, невзирая на 'чириканья' малыша. Приказывает часовому держать принца крепче. И лишь потом он вгрызается в плечо чужака со всей силы, сминая и кроша жвалами чужой хитин. Боль. Вот лучший способ вывести зерга из начальной стадии 'Вечного Сна'. Принц заливается визгом, бьется в хватке низшего зерга, что силится удержать этот юркий пуховой комочек. Беру мысленно кается перед дитём Короля, но продолжает вгрызаться в плоть временного опекуна. В глотку брызгает вязкая кровь: вкус странный, непонятным образом напоминает сладость и горечь одновременно, порождая странные ассоциации. Беру невольно сглатывает, и именно в этот миг визги принца заглушает нечто иное. Рокот. Тихий, низкий, он становится все громче с каждым мигом, и Беру ощущает вибрацию в челюстях. На него смотрят чужие глаза: не затуманенные очи, похожие на покрытые пылью камни, нет. Это яркие искрящиеся осколки звездных просторов, и на краткий миг что-то скручивается внутри, то ли в благоговейном трепете, то ли в постыдном страхе - взгляд чужака лишен обычного равнодушия и смирения, это взор хищника, что готов вскрыть тебе брюхо и вытащить внутренности, жестоко пируя, пока ты всё еще жив-... Беру не успевает среагировать. Чужак невесть как изгибается, и низший зерг ощущает хватку клыков на своей шее, что дробят его прочный хитин. Незнакомец выбирает, инстинктивно или нет, но очень хорошее место для атаки, и Беру поспешно выпускает из жвал искалеченное плечо оппонента, заливаясь стрёкотом. - он не желал зла - так было нужно - не было выбора - он не враг!.. - Рокот становится громче, давление челюстей на шее - сильнее, и Беру вмиг осознает, что если его и слышат - то не слушают, на адреналине желая избавиться от угрозы. Чужие когти цепляют его морду, впиваясь в крепкий хитин, и запоздало полководец осознает... ...всё-таки, то, что ёрзает внутри него - это страх. Писки принца пробиваются сквозь рокот, неожиданно заставляя тот затихнуть. 'Чириканье' звучит громче, ярче, разбавляется мягким топотом лапок по земле. Беру ощущает вспышку ужаса, смешанного с яростью - он ведь приказал держать принца крепче! А если чужак нападет на малыша?! Он ведь сейчас не в том состоянии, когда мыслят здраво!.. Но хватка на его шее слабеет. Чужие челюсти раскрываются, освобождая Беру, а когтистая пятерня соскальзывает с его морды, оставляя лишь вмятины и царапины, что легко исчезнут после линьки. Чужак застывает перед Беру: опасное создание, показавшее на краткое мгновение свой боевой потенциал. Королева-Матка от боли просто верещала и истерично требовала её отпустить - этот же зерг незамедлительно попытался если не убить, то навредить в ответ. Жестокое - и великолепное в своей жестокости существо. Беру на секунду испытывает невольное уважение. Чужак смотрит на него своими яркими, переливающимися глазами. Его плечо - это ужас, раздробленное, сочащееся темным и оскалившееся осколками хитина. Потом надо будет предложить помощь в очистке, мелькает у Беоу отдающая виной мысль, когда он опускает взгляд ниже. Юный принц жмется к лапе чужака, трется о ту мордочкой, плачуще попискивая и дрожа. Зерг чужого Роя плавно опускает к нему лицо, позволяя малышу уткнуться себе в щеку. Урчание наполняет пещеру, успокаивающий и мягкий звук. Беру невольно выдыхает. Все же, чужак явно имел раньше дело с детенышами, раз способен из слепой ярости моментально перейти в состояние спокойствия, лишь бы утешить перепуганное дитя. Вероятно, в своем Рое он отвечал за ясли? Или присматривал за молодняком?.. Мысль обрывается, когда слуха Беру касается вибрирующее: [Прости за нападение...] - и полководец только и способен, что смотреть на чужака, чувствуя фантомное покалывание на шее там, где её сжимали чужие клыки. Не ясли. Этот зерг определенно не отвечал за них. Высшие зерги в принципе не занимаются подобной работой. ...а сформированная гортань всегда была признаком именно высших зергов.