Подвижной контрапункт

1 мая, 1 год

      Редкие прыжки света прожектора раздражали глаза, заставляя щуриться или отворачиваться.       Антонио занял место подальше от танцпола в глубине зала, но разноцветные лучи доставали и сюда, нарушая изредка мрак уединения.       Здесь рядом с ним расположилось много пар. Внимание они не привлекали и не интересовали мужчину, благо на руку играли высокие перегородки. Не приходилось лицезреть разный уровень разврата и извращений.       Хотелось уединения. Едва ли он нашел бы его здесь в полной мере, но оставаться в своей квартире он больше не мог. Не было сил выносить тишину пространства — пустого теперь без его Терезии.       Левая бровь снова начала зудеть. Вчера он только посетил хирурга, чтобы зашить рассечение после драки, в которую его ввязали совершенно случайно. Со слов Лоренцо, мужчина выглядел слишком отстраненно, когда посмотрел на компанию в баре. Им высокомерие во взгляде Антонио не понравилось.       Кажется, виктимность итальянца значительно повысилась за полгода.       Лед в бокале звякнул — рука дрогнула. С соседнего дивана раздался мужской стон и женский смех. Антонио стиснул зубы, выругался и поднялся, быстрым шагом покидая второй этаж клуба.       Он чертовски завидовал любой паре в клубе. Пусть они пьяные, молодые, изменяющие, развратные, верные — неважно, они могли быть вместе. Он не мог. Будь у него более распущенный и менее тактичный приятель, чем Лоренцо, то давно бы предложил снять девку. За что получил бы по зубам. Вполне заслуженно.       Вся его жизнь после аварии состояла из определенного маршрута, отклонения от которого не принимались: дом, студия, бассейн и прогулки в парке по выходным, снова студия и дом. Ничего нового или того, что привносило бы ветер жизни в унылую повседневность. Он устал. Вдохновение потеряно.       На лестнице его застал мелодия смартфона — звонок в такое время? Итальянец сбросил, не глядя на экран, и через несколько секунд вслед за звонком последовало сообщение.       «Только уложила спать. Надеюсь, сегодня обойдешься без приключений, а то Розенберг разорвет тебя раньше, чем успеешь дойти до автомата с кофе».       Мужчина усмехнулся — Катарина знала его, казалось, лучше, чем он сам. Невольно переняла эту способность от Терезии, или все женщины, которых Антонио подпускал к себе близко — разгадывали его рано или поздно.       «Справлюсь. Спасибо». Короткий ответ.       Взгляд снова опустился к танцполу, скользя по расслабленным и отдыхающим телам       Тела. Потому что движения их были идентичны, двигались они едва ли не в одной волне, что наводило скуку — никакого разнообразия.       На что надеялся Антонио, когда шел сюда? Любой человек, любые отношения и разговоры здесь — не для него. Фальшиво, претит и вызывает желание поскорее вернуться домой.       Бокал выпал из пальцев — вернулся тремор. Виски залил носок правой туфли. Неважно.       Важно лишь то, что Сальери увидел там внизу — на танцполе. Теперь то он видел отчетливо. Как раньше не приметил? Движения были плавные, легкие, танец — не похож на другие. Незнакомец резко выделялся в этой волне танцующих. Он был свободен, двигался в своем собственном ритме, который явно стучал в его голове.       Алый луч света пробежался по его темным волосам. Антонио тяжело сглотнул и поспешил вниз, чувствуя в груди легкость, дрожь в пальцах, кажется, его подведет голос, если он решит заговорить.       Чувство легкости усиливалось по мере того, как он спускался вниз и бросал взгляды на незнакомца.       Вот он плавно поднял руки и скрестил запястья над головой, двинул бедрами из стороны в сторону и усмехнувшись, бросил взгляд на человека рядом с собой. Придвинулся ближе, позволяя тому легко обнять себя за пояс.       Итальянец остановился, сжимая пальцами перила. Так значит? Чувство невесомости мигом улетучилось.       — Надо же, не знал о тебе подобного, друг… — прошипел мужчина, обращаясь к себе, но не сводя взгляда с Лоренцо.       О, да. Он узнал его в танце рядом с этим незнакомцем, который приковал к себе взгляд, который на несколько секунд лишил Сальери рациональности мышления, что он решил спуститься к нему.       Незнакомец прикрыл глаза, его губы шевельнулись, когда он склонился ближе к Лоренцо, опуская ладони на его плечи.       Поглаживая.       Вот значит как.       Антонио сжал кулаки. Плавные движения чуда пленили его. Нет, он добьется внимания этого человека.       Лоренцо покивал и тут же стал пробираться в толпе к бару.       Антонио снова поспешил вниз, не сводя взгляда с темной макушки. Сердцебиение участилось, дыхание сбилось, а в голове стучало только одно: «Лишь бы успеть».       Бледные ладони снова взвились вверх и Антонио схватил одну из них, запоздало отмечая дрожь пальцев, но вцепился крепче. Он напуган собственной яркой почти безумной реакцией на этого человека, взволнован находиться рядом с ним. Движения впереди мыслей.       Незнакомец обернулся в нервном движении, намереваясь одернуть руку. Застыл, приоткрыв рот. Итальянец обворожительно улыбнулся, ступая ближе, двигаясь как можно более плавно, чтобы вовлечь незнакомца в танец снова.       Нет, он не заговорит. Это лишнее сейчас. Волнение выдаст его с головой.       Серые глаза напротив блеснули, хитрая улыбка мелькнула на губах незнакомца и он поддался вперед довольно резким движением, врезаясь собственной грудью в Антонио.       Это был вызов.       Итальянец чужой руки так и не выпустил, ощущая тонкость пальцев и довольно плотные мозоли.       Интересно… Трепет в груди взвился с новой силой.       Взгляд глаза в глаза не прерывался, руки скользили по чужому телу, сжимая изредка яркий фиолетовый пуловер, блестящий при очередном скольжении света. В ответ мужчина получал непрерывный телесный контакт (незнакомец не отступал в танце ни на секунду), жаркое дыхание в шею, когда он склонялся ближе и тихий приятный смех.       Нет, музыка грохотала где-то в отдалении, толпа словно отошла на второй план, чужие тела не касались их в случайном движении, не стесняли их собственные. В разум проецировался только взгляд хитрых глаз напротив, загадочная улыбка и ощущения, ощущения… Чужого тела в собственных руках.       Антонио качнулся назад, крепко вцепившись в ремень джинс незнакомца, увлекая за собой, а затем подался вперед, чтобы прислониться к чужой гладко выбритой щеке. Так приятно. Отторжения не последовало, значит, незнакомца устраивает его бретта.       И все то, что происходит между ними.       Снова бледные руки взметнулись вверх, незнакомец быстро облизал губы и широко улыбнулся; Антонио забыл как дышать, слепо провел ладонями по чужим бедрам, скользнул по бокам, груди, задержал ладони на шее, мягко обнимая, большими пальцам оглаживая скулы.       Снова плавное движение тела из стороны в сторону — он повторил, следуя. Перехватывая ткань на пуловере, итальянец, пальцами вцепился в ладони незнакомца, сжимая и медленно опустил руки вниз, прижимая к себе. Склонился ближе, уверенно накрывая чужие губы в поцелуе. Без страха быть отвергнутым — он знал, что будет принят.       Поцелуй действительно принят — жарко, мягко, тягуче. Легкость в теле, в груди достигла верха, в голове приятно стелился туман удовольствия. Антонио на несколько секунд приоткрыл глаза, чтобы разглядеть лицо незнакомца — и усмехнулся про себя: длинные блестящие черные стрелки и светлые точки теней в уголках глаз. Прекрасно. Теперь, закрывая глаза и отдаваясь ощущениям полностью, он мог воспроизвести этот образ заново.       — Эй, Вольф! Джо у них нет, но я взял тебе Маргариту! — уединение нарушил знакомый голос коллеги. Сальери вздрогнул всем телом, медленно отстранился от чужих мягких губ, поднял голову, глядя за плечо незнакомца.       — О, Антонио! Ты здесь! — занервничал враз Лоренцо, взгляд забегал — он знал каково было вызвать злость и недовольство коллеги, а Сальери сейчас явно недоволен столько внезапным и бестактным вторжением в его уединение с этим прекрасным чудом.       Незнакомец обернулся к Лоренцо (не выпустил рук итальянца из своих).       — Спасибо, mon ami, — и ловко перехватил бокал с алкоголем.       — Лоренцо, ты так не вовремя, боже! — разразился недовольством мужчина на итальянском, отчего-то побоявшись заговорить при — он скосил взгляд на незнакомца, который медленно потягивал алкоголь, чуть пританцовывая на месте и бегая взглядом по людям — Вольфе?       — Кто бы говорил, Антонио, я только отошел, а ты уже захватил его и целуешь! — последнее слово поглотила помеха в колонке со скрипом, но по губам все ясно отчетливо. Сальери некрасиво улыбнулся, выражая самодовольно перед коллегой. Пожал плечами.       Неужели, Лоренцо пытался зацепить, напоить и уложить в постель это чудо? Ах, какой нехороший Антонио Сальери! Украл жертву из-под носа!       Да он сам шел. Охотно.       — Господа, — привлек к себе внимание Вольф, передал пустой бокал другу, — давайте не будем спорить и бить друг другу, кхм… Лоренцо, сегодня я поеду вот с этим мужчиной, — и он легонько ткнул пальцем в грудь Антонио, затем дождался мрачного соглашения друга и кивнул.       — Приятной ночи, — не удержался итальянец, провожая взглядом угрюмую фигуру. В ответ в воздух только взметнулась рука с оттопыренным средним пальцем.       Так стоп. Это чудо поедет с ним? Куда?       Антонио словно вернулся с небес на землю.       — Чего же Вы ждете, герр? — жаркий шепот на ухо, следом различимый запах алкоголя. Он вздрогнул, автоматически сжимая чужую ладонь крепче. — Идем.

***

      Вольф громко застонал, когда оказался прижатым грубым движением к стенке лифта — больно ударился затылком о зеркало. Зашипел следом, впрочем, приятно зажмурившись — жалящий укус в шею и влажный язык в качестве извинения.       Приятно.       — Осторожнее, герр, — усмехнулся австриец, пытаясь поймать чужой взгляд.       Напрасно.       Мужчина как голову потерял, слетел с катушек, лишился рассудка (в чем-то Вольф был прав): целовал горячо и беспорядочно водил руками по телу Вольфа и шептал, шептал много.       На итальянском. Черт. Ни слова неясно. Неужели, они не смогут заговорить на одном языке?       Плевать.       Австриец с не меньшим удовольствием, чем мужчина оставлял на нем поцелуи и укусы, вцепился в его волосы, буквально выдергивая белую ленту.       — Безумец! — послышался приятный баритон с отчетливым акцентом. Вольф усмехнулся самодовольно — не все ему мазохизмом страдать.       Значит, заговорить можно.       Но проверить это не удалось — в прихожей австриец снова оказался в сильных руках, снова ударился затылком о зеркало шкафа. Итальянец бросал его, в последний момент хватая за руку и прижимая к себе слишком крепко. И снова шептал что-то на своем языке.       Пуловер Вольфа остался в прихожей — на плечи и ключицы сыпались поцелуи и цепкие укусы. Он шипел и смеялся звонко попеременно. Так его забавляла горячность и спешка этого человека.       Мужчина остановился, глянул удивленно и оттолкнул от себя австрийца — как оказалось, за порог спальни.       — Иди ко мне, мой знойный итальянец, — заигрывал и смеялся Вольф, отступая к кровати и опускаясь на нее, поманил пальцем.       Он забавный, этот Антонио. В глазах — безумие и голод, обожание. Это Вольф любил. А также его приятно было целовать — пухлые губы и борода бретта совсем не колола.       Тормоза сорвало.       Происходящее далее Вольф помнил только обрывками, вспышками удовольствия, опасности и острой нехваткой воздуха. Он смеялся, кричал и стонал, испытывая по-настоящему интересное слияние эмоций и реакций.       Чужие руки на шее, доза воздуха по разрешению с перерывами на удушение. Собственные руки затекли, затянутые над головой чужим ремнем. Крики и смех глушила подушка, в которую итальянец так заботливо его уткнул, потянув сначала за тёмные волосы на себя. Вольф думал, что обломает нос от такого удара.       Сильные укусы на плечах привели в чувства всего на мгновение, чтобы австриец просил еще. А мужчина выполнял, любую просьбу, любое слово в крике — все выполнял       И это рождало безумие.       Вольф смеялся, чувствуя кровь на плече — прокусил. Вкусно. Значит, понимает все, хороший, но не может говорить.       — Герр, у Вас не найдется защиты на эту ночь? — изворачиваясь, утыкаясь лбом в подушку, чтобы глянуть на Антонио, игриво спросил он.       В ответ только отрицание в покачивании головой.       Вольф вздохнул тяжело и взглядом указал на собственные джинсы на полу. У него есть все необходимое с собой — почти всегда он уезжал из клуба с кем-нибудь.       Платок из джинс австрийца также пошел в оборот, аккуратным движением рук итальянца, заставляя заткнуться и поубавить звук — горячности это не убавило нисколько, так что Вольф боролся за инициативу в столь жарком и откровенном ритме интима.       Как Антонио отворачивается и закуривает сигарету прямо в постели, он предпочел не смотреть. Стало гадко. Отвратительно. Хотелось в душ.       Он весь липкий от пота, крови и собственной спермы. Черт, неужели вот так всегда будет?       Алкоголь, незнакомец и разного вида секс. Не всегда хороший или приятный, но все же это распутство. Так он точно болячек подхватит.       — Утром чтобы я тебя здесь не видел, — хриплый голос, в котором усталость и недовольство. Вольф слегка повернулся к мужчине. Все-таки говорит, причем сейчас не наблюдалось совершенно никакого акцента.       Вот так всегда.       Он промолчал и погрузился в сон как можно быстрее.       Утром обнаружил рядом в кармане джинс деньги.       Черт! Он серьезно оплатил ему ночь как какой-то шлюхе?! Австриец бросил деньги на постель, быстро оделся и покинул квартиру неизвестного мужчины.       Больше он так не поступит. Хватит беспорядочных связей.