Золотой век

      Воздух в то утро выдался необычайно свежим. Улицы едва отошедшей ото сна Нахи заволокло лёгким молочным туманом, навевавшим свежесть. Спокойствие, витавшее в округе, отзывалось на сердце Сатору, наблюдавшего с веранды бунгало за волнующимся морем, щемящей грустью. Улетать в столицу никак не хотелось, но долг обязывал завершить задание.              Почесав затылок, Годжо вышел с веранды и закрыл за собой раздвижную стеклянную дверь, чтобы утренняя прохлада и едва уловимая сырость не проникали в помещение. Неровной походкой он подошел к креслу и плюхнулся в него, сразу же лениво подпирая щёку кулаком.              Как бы он не отгонял от себя мысль о конечной точке сопровождения Аманай, она упорно возвращалась обратно и приносила вместе с собой искреннюю тоску. До этого размышления подобного рода не дурманили голову с такой силой и воспринимались как фоновый шум, но чем дальше продвигался их с Сугуру маршрут, тем тяжелее становилось на сердце. От осознания бремени, возложенного на плечи, делалось дурно.              Даже то, что Сатору с рождения был наречен титулом Сильнейшего не изводило его настолько, как осознание факта, что его руками будет проложена дорога к лишению жизни ни в чем неповинной девочки, бывшей всего на пару-тройку лет младше него самого.              Разве это было справедливо?              Сатору поднялся с кресла и прошелся по просторной комнате бунгало.              Наверное, не стоило вообще думать об этом, чтобы не загонять себя в тоску.              В отличие от самой Аманай, казавшейся ему настроенной на слияние весьма оптимистично (хотя очевидно и желавшей оттянуть тот самый момент), он словно размышлял об этом непростительно много. Может, со стороны было сложно сказать, но за время, проведенное в Нахе, он постоянно прокручивал в своей голове мысли о её судьбе. И ни одна из них не приносила ни грамма успокоения.              Он медленным шагом прошел к низкому холодильнику, расположенному в кухонной тумбе около раковины, и открыл дверцу, чтобы взять баночку холодного энергетического напитка, купленного прошлым вечером в ближайшем к отелю комбини.              При желании, в этом бунгало можно было и правда остановиться большой компанией. Наличие в нём маленькой кухоньки делало проживание комфортнее, чем в обычном номере отеля. Такое удобство играло на руку и позволяло не тратить на питание в курортном городе крупные суммы в ресторанах и кафе.              Хотя на самом деле Сатору до этого особо и дела не было…              Открыв банку энергетика, он облокотился о стену. Годжо задумчиво отпил напиток, бывший на вкус малость кисловатым, и тяжко выдохнул. Наверное, стоило меньше думать о происходящем.              Его ведь раньше не волновала моральная оценка собственных действий. Когда нужно было выполнять указания руководства, он, пускай и не особо покорно, делал должное. Но тогда и вопросы стояли максимально однозначные. Спятившие греки и их рукотворные проклятия или помощь Марико Сайто в поимке серийного убийцы. Это были более или менее простые в понимании ситуации с вполне закономерным исходом.              Но никак не то, что они с Сугуру делали сейчас.              — О, ты не спишь, — в комнату, поправляя на затылке пучок, вошел Сугуру.              Он остановился посреди гостиной и лениво зевнул, словно сам не спал более суток, после чего потёр раскосые глаза пальцами. Со стороны могло показаться, будто Сугуру был вымотан и отчасти так оно и было. Даже вчерашний день, полный развлечений и прогулок, не смог его окончательно разгрузить после череды нападений в Токио.              — Я ведь сказал, что не буду, — отпивая энергетик, поморщил лицо Сатору.              — Прости, — он усмехнулся и присел на один из высоких стульев за кухонный остров. — Ни в коем случае не сомневался, что ты останешься при своем мнении и продержишься ещё и эту ночь, Сатору.              Сугуру замолчал и отбил пальцами по столешнице одному ему понятный ритм. Повисла неловкая пауза, вызванная накопившимися за последнее время недомолвками между молодыми людьми. Гёто кашлянул в кулак, чем разорвал тягостную тишину:              — Знаешь, касательно того нашего размышления…              — Какого?              — Когда мы шли к отелю за Рико-тян… — он рассеяно почесал затылок, не понимая, как правильно было бы завести соответствующий разговор. — Ты завел тему… Типа что если мы…              Вторая ночь без сна сказывалась, соображать становилось всё тяжелее, оттого Сатору лишь нахмурил брови в недоумении. Попытавшись припомнить, о чем они разговаривали с лучшим другом более суток назад, он сощурился. Некоторое время в голове было пусто, но вскоре ответ нашёл себя сам и, если бы не обстоятельства, лицо Сатору непременно бы просияло от радости осознания собственной находчивости.              Однако вместо этого Годжо лишь рассеянно протянул:              — А-а-а, ты про это…              Молодой человек отозвался кротким кивком. Видимо, ему не особо хотелось обсуждать все нюансы вслух, но обозначить позицию, которую он вынашивал всё время сопровождения Аманай, искренне хотелось.              — Если она захочет, Сатору, я помогу ей, — тихо проговорил он, боясь быть услышанным. — Надеюсь, что и ты остался при своем мнении.              — Остаться-то остался, — вздохнул Годжо. Он подошел к острову и облокотился о столешницу одной рукой. — Ладно, давай поступать по обстоятельствам. Я уже ничё не понимаю, но тем не менее, Кёко поставил в известность вдруг там чё случится.              Сугуру кивнул.              — Я просто не уверен, какое решение примет Аманай…              Вместо ответа Сатору вернул своё внимание к недопитой банке энергетика. Он поднёс её к губам, задумчиво прокручивая в голове варианты развития событий по возвращению в Токийский оккультный колледж, и пожал плечами.              — Главное, чтобы мы действовали вместе, — наконец, резюмировал он. — Мы ведь с тобой сильнейший дуэт?              На такое смелое высказывание Сугуру ответил смешком.              И правда, за время обучения они поладили, пускай и не без огрехов и недопониманий. И всё же, невзирая на разность их характеров, Сатору мог с уверенностью сказать, что Сугуру стал для него близким человеком. Они прошли через многое начиная от учёбы и битвы с проклятиями, и заканчивая отношениями с девушками. Пускай их подходы к разным вещам отличались…              Они всё ещё понимали друг друга и взаимно уважали. И, наверное, Сатору считал их связь слишком глубокой для того, чтобы она внезапно оборвалась. Уж Сугуру-то точно всегда будет рядом с ним, каким бы тернистым путь не был. Даже если им придётся бежать, защищая Аманай, они пройдут это испытание бок о бок и докажут всем, что молодое поколение шаманов лучше. Во всём.       — Знаешь, мне очень повезло, что ты мой лучший друг, — с толикой сентиментальности проговорил Сатору, переводя тему обсуждения в несколько иную плоскость.              Он бросил на товарища добрый взгляд и растянул губы в лёгкой улыбке. Сугуру кивнул, соглашаясь со сказанной мыслью. Его эмоции часто было сложно прочесть, но в эту секунду Сатору показалось, что тот был всецело солидарен с ним и воспринимал его также.              — Странно, конечно, слышать от тебя такое, — не упустил возможности пожурить друга он. — С каких пор ты такой сентиментальный?              — А может я всегда таким был, — подмигнул Годжо. — Просто от вас скрывал. Да и ты не спрашивал.              — Ну-ну…              Судорожно выдохнув, Сугуру смял пальцы руки в кулаке. Он явно слишком переживал перед возвращением в Токио, и не мог найти себе места, потому и казался очень встревоженным.              — Что, в самолёте лететь боишься? — рассмеялся Годжо, заметив такое состояние друга.              Робко кивнув головой, Сугуру бессловесно признался в том, что несмотря на свою сдержанность по пути в Наху в душе очень переживал за перелёт. Наверное, из-за этого он и провёл всё время на борту самолёта в компании музыкального плеера и наушников, вместо того, чтобы болтать со своими соседками по местам и заниматься складыванием бумаги в причудливые угловатые фигурки животных.              Сатору рассеянно вскинул брови, заметив его ответ, но так и не решился ничего говорить. Смеяться над лучшим другом из-за этого было глупо.              — Ничё не бойся, если чё и случится, уродов своих нашаманишь, — подмигнул он Сугуру и хихикнул.              Усмехнувшись, Гёто покачал головой и потянулся за бутылочкой питьевой воды, расположенной посреди кухонного острова.              Когда все проснулись и оказались в гостиной, Курой вызвалась приготовить завтрак. Пускай она действовала на скорую руку и использовала в качестве ингредиентов продукты, стихийно купленные прошлым вечером в комбини, вышло у неё превосходно. Многолетний упорный труд в качестве горничной давал о себе знать: тосты вышли поджаристыми и хрустящими, а желтки в яичнице-глазунье не схватились до конца и остались жидкими, чтобы их можно было намазать на хлеб.              Казалось, что в отличие от остальных, Мисато и Рико совсем не беспокоились о скором перелёте. Их лица не выражали никакой тревоги и создавалось ощущение, будто госпожа и её горничная смиренно ждали возвращения в Токио, отдавая полный отчет тому, что их там ожидало.              Завтрак прошёл спокойно. Сатору быстро расправился с порцией яичницы и наблюдал за тем, как Кёко ковыряла свою. В отличие от остальных за столом её эмоции были вполне читаемыми: она боялась грядущего куда больше самой Аманай. В отличие от девочки, Хасэгава считала, что никакой великой целью нельзя было оправдывать такую жертву. И, вероятно, в какой-то степени находила церемонию слияния варварским методом по поддержанию барьеров всего шаманского мира, хотя и не произносила этого вслух.              Сатору потормошил Кёко за плечо, призывая не увязать в унынии, и натянуто улыбнулся.              Видеть её такой ему не хотелось.              По возвращению в Токио шаманов встретила скверная погода. Серое небо, затянутое унылыми тучами, неприветливо смотрело на прибывших в аэропорт Ханэда. Вдали, над столицей, угрожающе нависли дождевые облака и оставалось лишь надеяться, что дорога до колледжа не выльется в пережидание ливня где-то в переходе между станциями метро.              Пасмурность совсем не поднимала настроения, даже напротив – портила его окончательно, заставляя думать о неминуемом конце бытия, так или иначе маячившем на горизонте.              По пути в колледж Сатору несколько раз словил себя на том, что в отличие от обстановки после встречи с Воплощением звёздной плазмы, всё успокоилось. Казалось, буря неожиданно сменилась лёгким штилем. Будто бы никакой погони за Рико Аманай и вовсе никогда не было. И было в этом размышлении о спокойствии что-то очень неуютное и неприятное, что Сатору старательно пытался от себя отогнать, хотя умом понимал: если заказ был снят, то бояться было нечего. Им гарантировано спокойное возвращение в колледж, а после…              Он посмотрел на довольное лицо девочки, сидевшей в метро напротив него и ловил себя на том, что всё-таки ему было её безумно жаль.              Жаль, что для неё все закончится именно так.              Ещё немного и она сольётся с Великой Тэнген, после чего Рико Аманай и вовсе перестанет существовать. Будто бы в этом мире её никогда и не было.              Разве это не было самым печальным в этой жизни? О ней со временем забудут друзья и знакомые из школы, и только Курой будет помнить о том, что на этом свете когда-то была такая непоседливая девочка, любившая всех поучать в очень грубой форме. Возможно, в этих размышлениях Сатору был чрезмерно ультимативен, но что вообще могло быть хуже того, что после смерти о тебе никто толком и не вспомнит?              После метро шаманы были вынуждены ехать к колледжу на автобусе. Конечно, общественный транспорт мог показаться крайне небезопасным способом передвижения, но, по внутреннему убеждению, Сатору посчитал, что так враждебно настроенные шаманы нападать побоятся. Однако ему и не казалось, что нападения повторятся.              Дорога в автобусе в тот день ощущалась особенно долгой и тревожной. Сатору лениво смотрел в окно, пытаясь бодриться из последних сил, и ощущал, как крепко сжимала его ладонь Кёко, сидевшая рядом. Наверное, её поддержка и понимание ситуации были той движущей силой, что помогала ему держать себя в руках и не расклеиваться от осознания бессилия перед Старейшинами и их планами. Но что было ещё важнее, это сдерживало его гнев на них…              Первым из автобуса вышел Сугуру. Следом за ним Рико и Мисато, сразу же увязываясь хвостиком, и лишь затем Сатору и Кёко.              Воспользовавшись случаем, Хасэгава дёрнула молодого человека за руку, безмолвно прося остановиться.              — Ты не должен винить себя, — шепотом сказала она.              Годжо свесил нос, понимая, что она была права. В самобичевании не было никакого толку. Если продолжать изводить себя, посыпая голову пеплом, проблемы никуда не исчезнут. Менее больно сердцу от этого не станет.              Надо сосредоточиться на настоящем и идти вперёд, доводя до конца начатое.              — Я пытаюсь убедить себя в том, что благодаря её жертве барьеры Тэнген продолжат спасать жизни слабачков, — признался Сатору, после чего поправил на переносице солнцезащитные очки.              — Пусть так. Думай об этом. Это должно помочь.              Она приподнялась на носочки, чтобы было удобнее обхватить его лицо ладошками. Некоторое время Кёко так и стояла, глядя в тёмно-синие стёкла солнцезащитных очков Сатору.              — Ты сильнее всех.              С его губ сорвался судорожный выдох.              — Спасибо, Кёко.              Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, безмолвно понимая чувства друг друга. Пока его сердце болело от того, что на его плечи ложилась ответственность за жизнь маленькой девочки, Кёко также изводила себя сочувствием к ней.              Может, их и не терзали одинаковые сомнения, тяжело было обоим в равной степени.              — Мы отстаём, давай пойдём скорее.              Кивнув, Хасэгава опустилась на стопы. Она сразу же развернулась и побежала за удалявшимися в сторону колледжа Аманай, Курой и Гёто, и позвала молодого человека, надеясь, что тот прибавит ходу и нагонит всех.              После её слов ноша Сатору словно сбавила в весе. Он рассеяно кивнул, набрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь с духом, и решил продолжить путь к колледжу. Ускорившись, он быстро нагнал остальных и поравнялся с Сугуру, шедшим во главе строя. Тот, глядя на друга, лишь мягко ему улыбнулся. Годжо сдержал зевок от усталости.              В скором времени шаманы вышли на дорогу со множеством тории, расположенных друг к другу едва ли не впритык. Путь к колледжу через неё Сатору почему-то не особо любил, потому гораздо чаще ходил через главный вход. Да и расположен к дороге на комбини тот был удобнее.       — А красивое место! — удивлённо протянула Рико, оглядывая ворота в синтоистском стиле, сменявшие друг друга по ходу протяженности аллеи. — Я такое только в Киото видела! Правда там тории ещё ближе друг к другу стоят… Как коридор такой прям.              — Ты про храм Фусими-Инари что ли, Рико-тян? — спросил у неё Сугуру.              — Ага! Мы с Курой, когда в Киото ездили, ходили туда.              — Понравилось? — решила поинтересоваться у неё Кёко. Сатору уловил в её вопросе неподдельный интерес и подумал, как она мысленно добавила упомянутый храм в список достопримечательностей Киото, подлежащих посещению.              — Конечно понравилось! Такая красота.              Окончив с комплиментами колледжу, девочка замолкла и с искренним восхищением продолжила разглядывать тории вокруг.              — Когда всё закончится, вы можете в тот храм съездить в Киото? И оставить за меня небольшое подношение? Жаль, что я не подумала об этом раньше… Вдруг успели бы и туда заехать...              В её вопросе не проскользнуло ни нотки тоски, ни разочарования, что удивило Годжо, размышлявшего с самого утра о слиянии. Сатору на ходу обернулся, чтобы посмотреть на сиявшую от радости Аманай, трепетно держащую за руку свою горничную, и натянуто улыбнулся.              Наверное, была его вина в том, что он ни разу не сказал ей о том, что готов помочь и есть альтернатива. Видя фанатичный настрой девочки, молодой человек не торопился предлагать ей выбор. Она, казалось, всецело осознавала, какую жертву и для чего должна принести в ближайшем будущем.              И только взгляд выдавал её. В его необъятной пустоте читался первобытный страх перед неминуемым концом.              Воздух перед смертью особенно желанен. Его хотелось жадно вдыхать и наслаждаться каждым глотком. Пускай Аманай сохраняла лицо, глаза её отчаянно кричали о том, что умирать не хотелось и каждую оставшуюся до церемонии секунду она считала ценной.              Повисшую тишину внезапно прервал Сугуру:              — Ну, что ж, мы добрались! И мы большие молодцы! — спокойным голосом обратился он ко всем, словно в попытках замять тему с посещением храма в Киото.              — Ура! Слава богам! — просияла Рико, ступая на мощеную камнями площадку. — Я уже устала считать тории на подходе к вашему колледжу! Красиво, конечно, но долго как-то!              — Ну так чего ты хотела, не всем же шастать сюда… — пробубнил себе под нос Сатору. — Вот потому и долго. От любопытных придурков подальше.              Кёко, вошедшая последней, поёжилась и виновато натянула губы в улыбке. Наверняка она оказалась рада тому, что наконец-то пребывала в безопасном месте, где не затевалось никакой суеты, а то последние пару дней иначе и не назвать было…              Она обернулась к спутникам и завела руки за спину.              — Ну как твоё первое впечатление, Рико-тян?              — А может ты мне экскурсию проведёшь? — спросила девочка, покачиваясь на ступнях. — Мы бы с Курой тут всё посмотрели… — её щёки покрылись лёгким румянцем. — Ну если можно, конечно.              — Да думаю, что можно такое организовать… — удивлённо отозвалась Хасэгава, забавно изгибая брови. — Только надо у учителя поинтересоваться об этом, наверное… Я не уверена, всё ли мы тут можем на обозрение выставлять…              — А что, есть какие-то запреты?              — Наверняка, госпожа. Сами понимаете, место такое, куда не всех пускают… — вежливо встряла в разговор Курой. — Мы же здесь гости, нам нужно относиться к хозяевам с уважением.              — Ну Куро-о-ой… — протянула девочка, перекрещивая руки на груди.              Горничная хихикнула в ответ на непоседливое поведение Рико и поправила на себе передник.              Помявшись на месте, Кёко повертела головой по сторонам. В обозримом радиусе ни одной живой души не оказалось, да и не ощущалось, что рядом находился кто-то из преподавательского состава. Их проклятую энергию за время обучения уже любой за версту учуять мог.              — Слушайте, может пока отведете Рико-тян и Курой-сан поесть? Уверена, что они проголодалась. А я пока учителя поищу и скажу, что мы все вернулись.              — Валяй, — Сатору вяло махнул рукой. — Можно пока в общагу сходить тогда.              — Если встретишь Сёко раньше нас, передавай привет, — спокойно проговорил Сугуру. — Мы на связи, если вдруг что. А то мало ли Яга нас увидеть захочет…              — Хорошо, передам, не волнуйся! — отозвалась Хасэгава. Она резко развернулась и поторопилась в сторону главной аллеи, ведущей к учебному корпусу. — Всем до встречи! — крикнула она, скрываясь за воротами из тёмного дерева. — Как встречу учителя, то узнаю про экскурсию и вернусь к вам!              Сатору озадачено пробуравил её спину взглядом и сомкнул губы в тонкую полоску.              Может и правда лучше было бы провести Аманай экскурсию и рассказать про колледж подробнее? В конце концов, до церемонии слияния время ещё было, значит нужно было её чем-то занять. Если бы не обстоятельства, то можно было бы провести время где-то в увеселительных заведениях Токио: поиграть на автоматах, сходить в караоке или заняться иным досугом, который предпочла бы Рико. Раз уж Масамичи Яга сказал, что их приоритетом было выполнять желания девочки, то стоило уделить этому особое внимание.              Особенно после того, как они узнали друг друга поближе.              Сатору приспустил стёкла солнцезащитных очков и окинул взглядом девочку. Та, закончив наблюдать за тем, как скрылась из вида Хасэгава, заметно изменилась в лице.              — Ну вот, убежала, — поникла Аманай. — А я ведь ещё хотела ей сказать спасибо за бумажных котиков…              — Не переживай, ещё увидитесь, она потом наверняка в общежитие вернётся, если не задержится у учителей, — усмехнулся Сугуру, показывая в сторону деревянных корпусов колледжа, расположенных поблизости: додзё и высокой пагоды, стоящей чуть далее, на возвышенности. — Ну, что, раз мы внутри барьера, то нам больше ничего не угрожает. Хорошо поработали, Сатору, так ведь?              Годжо недовольно фыркнул и посмотрел на присутствующих несвежим взглядом сквозь стёкла очков. От недостатка сна его едва ли не начинало мутить. Держался он и правда из последних сил, так что меньше всего в таком состоянии хотелось осторожничать и заниматься пустыми разговорами.              На самом деле он просто мечтал плюхнуться на кровать в своей комнате, уткнуться лицом в мягкую подушку, обтянутую мятой наволочкой и предаться блаженству. В самом что ни на есть прямом смысле этого слова.              Анализируя собственный жизненный опыт, Сатору пришёл к выводу, что вообще не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько уставшим и измотанным. Обычно ему хватало часов пяти сна с лихвой, но, разумеется, поваляться после этого в кровати тоже не было лишним…              — Да что б я ещё хоть когда-нибудь вызвался нянчиться с какими-то соплячками…              — Чего?! — возмущенно воскликнула Аманай, уже привыкшая к тому, что Сатору был способен на более или менее мягкое общение с ней.              — Чего слышала, малявка. Ладно, давайте поскорее в обще…              Он сделал шаг вперёд, поправляя очки на переносице и замер. Ноги отказались двигаться, отреагировав на внезапно возникшую вспышку боли в районе солнечного сплетения. Под грудью Сатору что-то заныло. Болезненное ощущение волной распространилось по всему телу, захватывая каждую клеточку мозга своей агонией.              Гул в ушах затмил окружающее пространство, словно кто-то повернул регулятор громкости на самый минимум, выключая внешние источники звука. Перед глазами Годжо замаячили лица застывших в ужасе спутников. Рико испугано разинула рот, что-то крича, но расслышать её слова за пеленой белого шума оказалось практически невозможно. Сугуру двинулся в сторону друга и растеряно замер, глядя на него. Он не имел ни малейшего понятия, каким образом можно было оказать помощь…              Молодой человек пошатнулся и рассеянно посмотрел вниз, чтобы найти источник острой боли.              Из его груди показалось лезвие окровавленного клинка. Сталь блеснула в тусклых солнечных лучах ярким светом. От одного лишь взгляда на острый край лезвия не оставалось ни капли сомнения в том, какого великолепного качества она была…              Сатору рассеяно провел ладонью по груди и остановился на клинке, светлая кожа его изящных пальцев сразу же испачкалась в алой крови.              Притуплённое сознание скверно реагировало на происходящее вокруг и в таком состоянии имело значение лишь то, что попадало в поле зрения его прекрасных голубых глаз. Измучанный долгим бодрствованием, Сатору Годжо совсем не обратил внимания на то как изменилось его восприятие из-за недостатка сна. До этого ему казалось, что он безумно устал и стоило лишь немного восстановиться, чтобы снова стать активным…              От осознания, что техника Шести глаз подвела и он не успел защититься с помощью Безграничности, Годжо охватило лёгкое чувство паники. Оно уверенно пустило свои корни, начиная пожирать молодого человека изнутри и наседать, заставляя чувствовать себя полнейшим идиотом, не способным увидеть проблемы прямо перед своим носом, а не Сильнейшим шаманом.              Как такое вообще было возможно? Неизвестный поразил его метким ударом со спины прямо на территории колледжа, за барьером. Да этого случится не могло даже при самом паршивом раскладе событий!              На лбу выступили мелкие бисеринки пота. Стекая по лицу молодого человека, они оставляли после себя липкое и неприятное ощущение, вызывавшее у Сатору мурашки по спине.              Он напрягся, укрепляя тело проклятой энергией, и с трудом повернул голову, надеясь увидеть того, кто нанёс ему такой подлый и коварный удар. Боль медленно отступила, между клинком и внутренностями образовалась небольшая прослойка, защищающая важные органы от острой стали.              — Не припоминаю тебя… — стиснув зубы, произнёс Сатору. Боковым зрением он рассмотрел крепко сложенного темноволосого мужчину, продолжавшего крепко держать клинок, которым нанёс удар, за рукоять. — Мы знакомы?              — О, не парься! — низким голосом проговорил тот, молниеносно извлекая клинок из спины. — Я тоже плохо запоминаю мужские имена!              Взмахом руки Сатору активировал Синий, отталкивая от себя незнакомца. Тот с грохотом врезался в деревянные тории, разрушая их безупречный внешний вид, но быстро восстановил баланс, ловко подпрыгнул, однако моментально оказался проглочен огромным проклятием, призванным Сугуру для защиты.              Неестественно огромное существо, напоминавшее уродливую гусеницу, грузно плюхнулось на массивный мшистый камень, расположенный около ворот и издало нечленораздельный звук. Оно ленно свернулось в клубочек, готовясь переваривать угощение, преподнесённое хозяином.              Глядя на это, Сатору рассеяно пошатнулся и опустился на одно колено, чтобы восстановить силы. Даже с условием, что он укрепил своё тело, ему всё ещё было до безумия больно. На скулах заиграли желваки.              Проигрывать, да ещё и так позорно, Годжо совсем не нравилось.              Пока существо переваривало напавшего, Гёто подбежал к другу, надеясь помочь чем-либо. Он протянул руку, предлагая товарищу взяться за неё, чтобы подняться на ноги, и вяловато улыбнулся, будто бы из последних сил. Разумеется, его совсем не радовал поворот событий в виде неизвестно откуда-то взявшегося противника.              — Сатору!              Вытянув правую ладонь в останавливающем жесте, Сатору медленно привстал на ноги, надеясь убедить друга в том, что у него дела находились под контролем. Внешний вид же его свидетельствовал об обратном: форменный гакуран насквозь пропитало кровью в месте ранения, и он потерял былую аккуратность, заодно безнадёжно испорчена оказалась и светлая рубашка.              — Всё нормально! — повысил голос он, убеждая Сугуру в своей искренности. — Да, я не успел защитить себя с помощью Безграничности, но никаких важных органов этот урод не задел…              Сатору хрипло вздохнул. Всё-таки, может критических повреждений ему не было нанесено, боль от проникновения наточенной стали в плоть, была вне всяких сомнений адской. Он стиснул зубы и распрямился.              Курой, стоявшая за спиной Сугуру, медленно прикрыла своим телом госпожу и поглядела по сторонам, опасаясь ещё одного внезапного нападения со стороны. Перепуганная Рико спряталась за неё, сразу же вцепляясь в юбку обеими руками.              — Когда он вытаскивал меч из моего тела, мне удалось укрепить внутренности проклятой энергией.              Сугуру обеспокоено изогнул брови, безмолвно выражая опасения о том, что всё могло быть куда серьёзнее и укрепление тела с помощью проклятой энергии мало чем способствовало его защите. Разве что лишь как временная мера поддержания жизнедеятельности…              — Короче, его атака мне ровным счетом никакого вреда не причинила! — принялся настойчиво убеждать друга Сатору. — Клинок прошел как булавка сквозь вязаный свитер, ну!              — Сатору…              — Я в полном порядке, чесслово!              Грузно выдохнув, Сатору стёр рукавом бисеренки пота со лба и медленно развернулся к лежащему на камне проклятию. В глубине души он надеялся, что напавший уже давно им переваривался, однако…              — Сугуру. Прикрывай Аманай и отведи её к Тэнген, там будет безопаснее всего… Я разберусь с этим недоразумением и…              Проклятие заклокотало и медленно приподняло голову. В этот момент надежды Сатору оказались под большим вопросом. Он сглотнул, предчувствуя неладное.              — Надеюсь, ты помнишь, как добраться к храму!              Сугуру не ответил вслух, а лишь кротко кивнул.              Он с опаской посмотрел на проклятие, переживая за его целостность, но быстро осознал, что оно не имело никакого сравнения с жизнью Аманай. Уловив поведение чудовища, Сугуру отступил назад и кивнул, не отрывая взгляда от друга.              Ожидая появления противника, Сатору размял руки, чтобы проверить как конечности слушались его после внезапного удара в спину. Он набрал в лёгкие побольше воздуха, переводя дух, и ухмыльнулся.              — Смотри не расслабляйся! — крикнул ему Гёто, прежде чем отступить назад. — Ни на секунду!              — Нашел, кому советы раздавать, — вполголоса отозвался на его предостережение Сатору, снимая с переносицы солнцезащитные очки и складывая их во внутренний карман гакурана.              Проклятый дух заклокотал и завыл. Сквозь его толстую кожу показалось широкое лезвие клинка: оно с трудом скользнуло по плоти, разрубая её, и повторила это действие ещё несколько раз.              Сатору замер, когда нападавший показался целым и невредимым. Всё его крепко сложенное тело было измазано грязно-фиолетовой кровью и слизью проклятого духа. Смрад от выделений быстро распространился по округе, усиливая у Годжо лёгкое чувство тошноты, оставшееся ещё с утра из-за недосыпа и злоупотребления энергетическими напитками.              Отряхнув жидкость с клинка, мужчина распрямился и с гордым видом перекинул его через плечо. Он изогнул губы в самодовольной улыбке и смерил Сатору хитрым взглядом. Стало очевидным, что он был достаточно умел в изгнании проклятий, и препятствие в виде подопечного Сугуру совсем его не впечатлило.       Плоть изгнанного проклятия истлела на глазах вместе с остатками его жизнедеятельности на теле незнакомца…              Сатору пристально уставился на мужчину и сложил перед собой ладонь в полной готовности применить проклятую технику.              Пока он рассматривал его, в голове пронеслась мысль о том, что меч, чью рукоять незнакомец сжимал в широкой ладони, отличался от того, которым Сатору проткнули некоторое время назад. Следом ему в глаза бросился проклятый дух, крепко обвивавший ладное тело мужчины. Создание с длинным телом напомнило ему червя, разве что оттенок кожи оказался ближе к фиолетовому, а не землисто-коричневому.              Но было ли возможно в принципе пронести за барьер колледжа оружие и проклятие?              — Ну и где она? — небрежно спросил незнакомец, распрямляясь спину. — Где же Воплощение звёздной плазмы?.. — он сложил ладонь козырьком и огляделся по сторонам, ища, куда могла сбежать Аманай вместе с сопровождающими.              Ожидая следующего удара, Сатору напрягся. Медленно пятясь назад, он приближался к додзё шаг за шагом. Незнакомец же уверенно проследил за его действиями, совершенно не боясь того, что шаман сбежит.              — Так ты за головой Аманай явился? Ну и тупица! Время на заказ давно истекло, ни йены ты за неё не получишь!              — Сам ты тупица, — мужчина спрыгнул с камня, после чего размял широкие плечи. — Это мой заказ был, так что и таймер я сам выставлял. Так сказать, выжидал, прежде чем явиться сюда… Нужно же было измотать тебя, шестиглазик.              По спине Сатору пробежали мурашки, когда пришло осознание, что незнакомец был хорошо осведомлён о его способностях. Выходит, он либо неплохо разбирался во внутренних делах Великих кланов, либо каким-то образом ознакомился с досье учащихся в колледже. И то, и другое было неприятными новостями. Сражаться с таким человеком будет нелегко.              На долю секунды мужчина замолчал, рассматривая в отражении клинка своё лицо с кривой ухмылкой.              — Хреново конечно вот что: никто из твоих шаманских дружков не помер в процессе, а очень хотелось бы. Однако таймер и без того свою роль сыграл. Как только время на сайте вышло, ты решил, что опасность миновала и перестал использовать свою технику, а я, так сказать, на это и рассчитывал!              — О, ну спасибо за разъяснения! — рявкнул в ответ на его монолог Сатору, активируя технику.              Синий создал сигнулярность, чтобы затянуть мужчину в свою «воронку», но тот быстро сориентировался и в долю секунды оказался на крыше корпуса додзё. За счет своего темпа он попросту не успел угодить под действие техники.              В отличие от множества прошлых противников Годжо, этот мужчина, казалось, обладал нечеловеческой скоростью. Каждое его движение, отточенное и безупречное, совершалось так быстро, что даже с помощью Шести глаз было бы сложно следить за ним, сейчас же Сатору и при большом желании не смог бы воспользоваться этой техникой. Его сил едва хватало на Синий, чего уж было говорить о большем… К тому же общее состояние молодого человека оставляло желать лучшего: соображал он туго и попросту не мог совершить логическое умозаключение так резво, как делал это обычно.              Годжо резко распахнул глаза, наконец-то приходя к осознанию, кто был его оппонентом в этот раз. Конечно же! Как он мог не заметить этого сразу! В теле соперника не было ни капли проклятой энергии! Вот почему Сатору и не смог предвидеть того, как противник подкрадется со спины и всадит в спину острый клинок.              Выходит, если человек, стоявший перед ним, не обладал проклятой энергией, то проникнуть за барьер колледжа ему было несложно. Иногда случалось, что в эту местность кто-то забредал, но как правило такие люди блуждали в лесу, находящемся перед колледжем и не добирались до него самого. Однако в случае, если бы они вдруг могли проникнуть за барьер, но вряд ли поняли бы, куда попали и были вынуждены развернуться и пойти обратно. Барьерные техники Тэнеген помогли бы им добраться к ближайшей дороге без труда.              Но этот человек был не из таких простачков. Его явно не интересовали грибы в лесу у колледжа или практически девственная природа пригорода. Он хорошо разбирался не только в шаманских делах, но и, видимо, знал, как устроен коллеж. Вне всяких сомнений, он прибыл к нему хорошо осведомлённым, будто кто-то заранее подготовил его к визиту.              Или же он сам ранее когда-то бывал в этом месте…              Сатору сощурился и вытянул ладонь, чтобы применить технику. Синий ударил по черепице, мужчина вновь отскочил в сторону и молниеносно переместился на противоположный конец крыши додзё. Судя по тому как тот передвигался, его превосходством можно было смело назвать выдающуюся физическую силу. Таких людей в шаманском мире можно было по пальцам пересчитать, и все они обладали подобной выносливостью из-за Небесного заклятия.              В голове Сатору что-то щёлкнуло, когда он вспомнил о Небесном заклятии. В силу своего рождения в одном из Великих кланов, он знал о нём достаточно, хотя и не видел его носителей лично.              Поговаривали конечно, что несколько лет назад в клане Зенин родились близнецы и одна из них не обладала ни каплей проклятой энергии, но за всё это время Годжо даже из праздного интереса не наведывался посмотреть на них. Всё желания как-то не возникало.              А может и зря. Узнать больше подробностей о таких необычных представителях шаманского общества могло бы быть полезно, даже если те и не казались серьёзными соперниками. Изучение такой особенности могло бы пригодиться, да и в целом… Случаи появления таких шаманов и ранее имели место быть, правда те же Зенин упорно открещивались от своей связи с Небесным заклятием, явно считая это своим позором. К сожалению, об иных представителях известной семьи, подверженных заклятию, Сатору практически не знал. Ни имён, ни возраста…              А что, если он и был таким вот членом клана Зенин?..       Незнакомец остановился на краю крыши и бросил презрительный взгляд на замершего внизу Сатору. Проклятие, обвивавшее его тело, разинуло пухлогубый рот, чтобы хозяин мог спрятать в нём большой меч. Как только он был убран, мужчина вытащил из недр своего помощника иное орудия – кинжал-дзюттэ.              К Сатору незамедлительно пришло осознание, что в руках незнакомца находилось оружие особого ранга. Артефакт испускал весьма необычную проклятую энергию от которой становилось не по себе; тревожность постепенно возросла и молодой человек принялся лихорадочно продумывать оборонительную тактику. Нутро подсказывало Сатору, что в учебной литературе об орудиях, которую время от времени листала Кёко в целях просвещения, он встречал что-то похожее, но вспомнить подробнее не получалось.       Использовав Синий, Сатору и глазом моргнуть не успел, как след мужчины испарился, и крыша здания додзё осталась пуста. В попытке найти его, он помотал головой. Незнакомец появился на крыше соседнего здания — небольшого сарая, в котором хранились различные инструменты для уборки территории или ремонта.              Без Шести глаз было сложно, но не оставалось никаких вариантов, кроме как выложиться на полную мощность. Нельзя было допустить, чтобы противник подобрался близко. Его скорость и энергичность представляли не меньшую опасность, чем артефакт, которым мужчина был вооружен. К тому же, если мужчина так хорошо знал про проклятую технику Сатору, то намерено был очень осторожен и действовал так подло.       — Этот клинок — твоё секретное оружие?! — с толикой бахвальства поинтересовался Годжо, наблюдая за тем как противник быстро менял своё положение в дворике перед додзё. — Ты уж прости, но близко я тебя даже не подпущу! Можешь даже не надеяться!              Сатору замер, когда мужчина пропал из его поля зрения. От неуверенности, где именно он находился, стало жутковато, но он собрался с мыслями и решил защитить себя. Безграничность, в силу его усталости, могла функционировать, но еле-еле и при условии, что Сатору сосредотачивался на ней. В этой ситуации приходилось выбирать между атакой и защитой, но молодой человек неожиданно для самого себя ощутил внезапный прилив сил. Не то от накопившейся злобы на противника, не то от отчаяния.              Всё же было очень неприятно, когда Сильнейшего шамана человечества загоняли в угол, словно тигра в вольере…              Если противник хотел боя — он его получит. И выйдет из него проигравшим.              Сатору сощурился и обернулся кругом в попытке отыскать хотя бы маленький след от присутствия мужчины. Может стоило положиться на интуицию? Годжо нахмурился, высматривая следы присутствия врага. Нет, это не вариант. Другое дело, попытаться выслеживать по проклятому духу, висевшему на его туловище. Тот, хоть и практически не ощущался, всё равно мог выдать присутствие своего хозяина.              И всё-таки до чего мужчина был быстр…              Сатору набрал побольше воздуха и вытянул перед собой руки. Если уж его оппонент был так изворотлив, значит нужно было и самому показать верх своего мастерства, максимально применив проклятую технику.              — Синий цвет!              В мгновение ока здания додзё и стоявшего рядом с ним сарая рассыпались на мириады частичек. Обломки деревянных балок и штукатурки, а также обрывки бумаги от разломанных сёдзи воспарили в воздухе, притягиваясь друг к другу словно магнитами. Когда Сатору резко опустил руки, балки, щепки и штукатурка с гулом рухнули на землю, расчищая пространство вокруг.              Вместе с додзё под раздачу попали и тории, которые вели к колледжу. Отчасти Сатору намерено увеличил радиус действия Синего, чтобы поразить быстрого противника. Он планировал разрушить вокруг как можно больше объектов и тем самым минимизировать риск ещё одной засады.       Теперь мужчине прятаться было попросту негде, а это означало, что так отыскать его станет гораздо проще, после чего…              Подняв взгляд на небо, Сатору увидел, что вдали, как раз где кончалась тропа с тории, повисло тёмное облако. От него исходила сильная проклятая энергия, природу которой молодой человек не мог понять. В попытке понять, что это было такое, Сатору замер в недоумении и рассеянно сглотнул.              Может, он зря недооценивал мыслительную мощь своего противника?              Когда облако приблизилось, послышалось дребезжание. Когда пришло осознание, что именно это было, Сатору еле слышно выругался.              Рой мухоголовок стремительно приближался к нему, от взмахов тысяч хитиновых крылышек пространство наполнилось гулом. Слабые проклятия вмиг окружили Сатору. Осознавая тяжесть своего положения, Годжо рассеяно огляделся. Мухоголовки зажали его в кольцо, отрезав возможности к отступлению.              Откуда их вообще было столько? Слабые проклятия, кончено, всегда кучковались, чтобы задавить количеством, но в естественном положении вещей казалось невозможным, чтобы столько оказалось сразу в одном месте. Вряд ли мухоголовки летали где-то неподалёку от колледжа и вдруг решили вломиться в него. Это было практически невозможно, поскольку барьер ограждал от попадания на территорию учебного заведения не только посторонних людей, но и проклятий. В связи с этим Сугуру, например, было вообще запрещено призывать своих подопечных без согласования с руководством, чтобы не сработала сигнализация.              Судя по количеству летавших мухоголовок, незнакомец пронёс их в брюхе своего духа-инвентаря.              — Ясно, с толку меня сбить хочет… — пробормотал Сатору, оглядываясь по сторонам.              Годжо судорожно вздохнул, надеясь, что руководство уже было в курсе происходящего. При всей своей самоуверенности, в нынешнем положении вещей он бы не отказался от руки помощи.              Из-за обилия мухоголовок создалась слепая зона, в которой Сатору совсем не мог ориентироваться. Он слепо шарил глазами, пытаясь отыскать врага, но всё было тщетно: едва он находил что-то, что мало-мальски походило на следы проклятия-инвентаря, мухоголовки сбивали его с толку своим дребезжанием.              Для чего вообще нужно было это?              Сатору озадачено нахмурил брови, искренне пытаясь понять целесообразность собственного изнурения. Если основной целью незнакомца была Аманай, то какой вообще был смысл в том, чтобы так изводить его, да ещё и заморачиваться относительно мелких проклятий?              Резко обернувшись, Сатору увидел, как к нему приближается противник. Усилив действие защиты, молодой человек приготовился атаковать, однако лезвие клинка незнакомца пробило действие Безграничности. Сатору ошарашено оступился, пытаясь парировать атаку, но быстрота мужчины не позволила ему этого. В горло Сатору вонзилась холодная сталь.              Мужчина резко повёл рукой вниз, рассекая плоть юного шамана, и оттолкнул его тело от себя. Едва голова Сатору коснулась твёрдой каменной кладки, незнакомец резко вогнал клинок в лоб, совершая добивающий удар.              Глаза заволокло тёмной пеленой. Горло издало клокочущий звук, когда молодой человек принялся жадно глотать воздух. Жизненная сила медленно покидала тело: руки перестали слушаться, ноги сделались ватными, а в голове лихорадочно прокрутилось так много мыслей, что Сатору и не смог их толком разобрать.              Его первые тренировки с дедом, когда ещё ничего толком не получалось, сменились воспоминанием о редких походах на рыбалку. Затем промелькнули образы из средней школы с нудными уроками и одноклассниками из богатых семей. Следом возникла мать в запачканном после приготовления обеда каппоги, что возилась в цветочных горшках, пересаживая растения, и отец, меланхолично переворачивавший листы свежей газеты в своём кабинете. В доме запах свежей выпечки, собаки резвились в гостиной, бегая друг за другом и громко лая. После воспоминаний о доме мысли оказались в общей комнате общежития, куда он прибыл перед началом прошлого учебного года. Знакомство с Сугуру и первые неловкие шутки. Рассказ о своём сне в первый день, когда на занятия прибыли Кёко и Сёко. Дом на острове Тасиро и множество котов, выпрашивающих еду. Ощущение их нежной шёрстки под подушечками пальцев. Теплота, с которой Хасэгава ласково гладила спинки животных. Её неловкое лицо после их первого поцелуя. Чувство эйфории от их совместной ночи в Киото.              Изо рта Сатору хлынула кровь, заливая собой и без того перепачканный гакуран.              Он сделал ещё один вздох. Повреждённые холодным оружием дыхательные пути обожгло кислородом.              Голубые глаза слепо уставились на тусклое небо, затянутое светло-серыми тучами, но мир Сатору Годжо уже погрузился во тьму.       

***

             Кёко торопливо бежала по главной аллее, оставляя за своей спиной корпуса колледжа, встречавшиеся на пути.       Решение покинуть всех, чтобы отправиться за учителем было принято ею спонтанно, но вместе с тем очень правильно. В каком-то смысле она чувствовала себя лишней в сложившейся ситуации. Может, она и сопровождала вместе с ними Рико на Окинаве, сейчас нужно было позволить ребятам пообщаться с девочкой и её горничной с глазу на глаз.              Отчасти Кёко думала, что это поможет Сатору сделать нужное предложение и получить на него искренний ответ.              И из-за собственных чувств слышать этого Хасэгава не хотела.              Конечно, это было неправильно. И отчасти эгоистично. Поддерживая решение Сатору спасти девочку, она хоть и задвигала собственные чувства на задний план, но прекрасно понимала, что, возможно, это разлучит её с любимым человеком на долгое время. Боль от разлуки испытывать не хотелось, ведь после недавнего случая с похищением и пребыванием в стенах клана Киёмидзу, Кёко поняла, что ни за что и никогда не хотела бы терять близких сердцу людей.              Так правильно, но вместе с тем так травматично для неё…              Хотелось, чтобы выбора между спасением Аманай и её слиянием с Тэнген никогда не стоял. И чтобы Сатору и Сугуру не покидали стен колледжа и шаманского мира.              Запыхавшись от бега, Кёко замедлилась и зачесала ладонью растрепавшиеся волосы. В очередной раз она мысленно посетовала на протяженность аллей учебного заведения, а также на его территории, но смиренно продолжила путь к административному корпусу.              И всё равно, несмотря на свои эгоистичные пожелания быть с Сатору, она прекрасно понимала, что человеческая жизнь гораздо дороже романтических отношений. Может, Хасэгава и неправильно расставляла приоритеты, но в помыслах своих была искренна. Рико заслуживала прожить долгую и счастливую жизнь, полную радостных мгновений, а также верных друзей и товарищей.              Хасэгава остановилась и упёрла руки в колени, надеясь восстановить силы. Судорожно вздыхая, она попыталась отдышаться. Обычно бег не доставлял ей никаких неудобств, но нараставшая на сердце тревога, казалось, пережала грудь тисками и совсем не давала возможности держать себя в руках.              Наверное, стоило успокоиться и постараться отвести от себя назойливую мысль о планируемом Сатору и Сугуру поступке. Когда совершат его — тогда и будет время думать. В любом случае, рядом с ней будет человек, способный поддержать. И она одарит её таким же пониманием и состраданием.              Кашлянув, Кёко распрямилась и уложила руки на бока.              И всё-таки за этот акт эгоизма она себя безумно осуждала. Аманай помощь Годжо была нужна. И в свете сложившихся обстоятельств Кёко понимала, что самым разумным и логичным был тот вариант, где девочке помогают сбежать, после чего та скрывается и начинает вести новую жизнь. Жизнь без страха пожертвовать собой для тех, кто даже не знал её имени.              — Хватит думать! — Кёко зажмурилась и резко мотнула головой.              Она шумно выдохнула, собирая волю в кулак, и возобновила движение в сторону административного корпуса, однако теперь предпочла бегу обычную ходьбу.              Бредя по узкой тенистой аллее под ветвями кипарисовых деревьев, Хасэгава старалась восстановить сбившееся дыхание и привести спутанные мысли в порядок. Она скрестила руки на груди и задумчиво посмотрела на тротуарную плитку, которой была вымощена аллея. Трава, пробившаяся через стыки, от летней жары немного прижухла. Даже тени раскидистых кипарисов не спасали от коварных солнечных лучей.              В этот момент во внутреннем кармане форменного жакета завибрировал мобильный телефон. Девушка остановилась, чтобы его достать, и сощурилась, прежде чем раскрыла крышку.              Из всех возможных людей на свете, в этот момент меньше всего ей хотелось получить звонок от Кацуми Годжо.              Кацуми ей редко звонила. Бывало, конечно, что ей был жизненно необходим спутник для похода по магазинам, но это случалось не так уж и часто. Так что обычно она просто дежурно справлялась о разном посредством сообщений, да и то, когда не могла дозвониться Сатору.              Нахмурившись, Кёко мысленно перебрала все возможные причины, по которым женщина могла её беспокоить, и не нашла ни единого варианта, имевшего право на существование.              Да и вообще, после откровенного разговора с Сатору, где он признался в том, что раздумывал над спасением Аманай, девушка почувствовала себя неловко. Знать, что, вероятно, госпожа Годжо может больше не увидеть своего единственного сына было как-то обременительно...              Хасэгава сняла трубку с лёгким уколом вины, хотя в обычный день с огромной радостью бы ответила и с превеликим удовольствием поболтала о всякой всячине.              — Кёко, всё в порядке? — беспокойно спросил голос на той стороне линии.              Хасэгава тревожно огляделась по сторонам, прежде чем ответить. В тени кипарисов оказалось даже прохладно, отчего она поёжилась. Где-то вдали ветер всколыхнул вершины сосен, следом послышался раскатистый звук, отдалённо напомнивший гром.              — Вроде как да… — неуверенно пробормотала в трубку Кёко, возобновляя шаг в сторону административного корпуса.              — Я просто… Сатору не могу дозвониться, — озадаченно вздохнула госпожа Годжо. — Он обещал мне, что скажет, когда вы вернётесь с Окинавы, но почему-то так и не звонит… И на звонок мой не ответил. Неспокойно мне что-то из-за этого.              — Всё в порядке, мы только-только вошли в колледж, — поспешила успокоить женщину Кёко. — Возможно, что он забыл включить телефон после перелёта или тот вовсе разрядился. У нас на острове проблема была, мы все забыли взять зарядные устройства…              Конечно же рассказ про то, что все забыли взять с собой на Окинаву кабели питания для мобильных телефонов, был ложным. Несмотря на то, что Кёко собирала вещи впопыхах, она не упустила такую важную вещь, поскольку мобильная связь была важна в их деле, стоило держать руку на пульсе и контролировать ситуацию. Никогда не знаешь, как она обернуться-то может…              — Как это вы так?              Кёко сжала губы в тонкую полоску, пытаясь подобрать нужные слова для объяснения. Врать в целом не особо-то и хотелось, особенно, когда дело касалось общения с госпожой Годжо.              — Мне просто пришлось вещи за троих собирать, а рыться в вещах парней мне было неловко. Сами понимаете, это как-то неприлично… Так что я кое-что упустила.              — А… Наверное, ты права.              Кацуми замолкла, обдумывая полученный ответ.              Остановившись у конца аллеи, Кёко развернулась и посмотрела в сторону, откуда пришла. Ветер усилился и ветви деревьев раскачались, разнося по округе приятный шелест листвы.              — Можешь позвать Сатору?              — Честно говоря, нет, — Кёко рефлекторно качнула головой, но вовремя осеклась, вспоминая, что разговаривала по телефону. — Они с Сугуру задание доделывают пока что, а я, вот, в административный корпус шла… Так что могу только попозже попросить перезвонить, если вы не против.              — Хорошо. Прости, что отвлекла тебя, Кёко.              Кёко снова посмотрела на лесок и здание додзё, находившееся в самом конце аллеи и едва видное с её ракурса. Внимательно рассматривая покатую крышу, девушка задумалась о том, что после наступления осени придётся ходить на тренировки в крытое место, ведь погода испортится...              — Можно спросить?              — Конечно.              — Что-то стряслось? Вы просто звучите очень встревоженно, — решила уточнить девушка. — Если я могу чем-то помочь…              — Кёко, — послышался сдержанный, но безумно усталый смешок. — Не бери себе в голову, пожалуйста. Всё наши семейные склоки и суды. Ничего необычного.              — Может мне тогда передать что срочное Сатору, когда я его встречу? Сами знаете, он может сразу и не перезвонить. Мало ли, вдруг учитель их с Сугуру ещё чем напряжет.              — Не стоит, — спокойно отклонила её предложение женщина. — Не бери вообще в голову. Хотела лишь удостовериться, что у него всё в порядке и ничего не случилось.              Кёко опустила взгляд на свои форменные туфли, которые с первого курса успели разноситься и потерять былой внешний вид, и качнула головой. Ей показалось, будто госпожа Годжо не просто хотела удостовериться и что причины, по которым она пыталась дозвониться сыну, были более чем конкретными. Наверняка это было напрямую связано с тем судом, упоминание которого промелькнуло в её ответе…              — А хотя знаешь…              Пока Кацуми раздумывала над тем, что именно она хотела передать сыну, Кёко подняла взгляд, чтобы ещё раз посмотреть в сторону додзё, откуда пришла несколькими минутами ранее. Ветер усилился, шелест листьев стал громче, и на мгновение даже немного заглушил голос Кацуми на той стороне линии.              — Ты можешь передать ему, что сегодня Широ не пришел.              На долю секунды Кёко отнесла телефон от уха и застыла на месте как вкопанная, продолжая смотреть в даль. Её глаза медленно округлялись от произошедшего буквально за долю секунды в самом конце аллеи. Здание додзё, крышу которого она рассматривала, в одночасье сложилось подобно карточному домику. На месте, где ранее красовалась покатая крыша, угрожающе нависло облако пыли.              — Кёко, ты меня слышишь?              Хасэгава приложила мобильный телефон обратно к уху и рассеянно кивнула головой.              — Кёко?              Поняв, что вслух она ничего не сказала, Кёко виновато отозвалась:              — Ой… — она шумно вздохнула. — Простите, пожалуйста. Сейчас произошло что-то странное и я не могу понять, что это.              Она потёрла глаза, думая, что попросту устала от недосыпа из-за сопровождения Аманай, однако от этого на своём прежнем месте здание додзё не появилось. Из этого пришлось сделать вывод, что всё увиденное было более чем реально.              — Что случилось?              — У нас здание додзё только что пропало, — обеспокоенно пробормотала Кёко. — Не знаю из-за чего, но Сатору и Сугуру там оставались. Неужели подрались из-за ерунды какой-то и техниками померяться решили? — предположение она добавила полушепотом, стараясь не породить в душе женщины ещё больше тревоги.              — Что ты говоришь такое?              На горизонте замаячила чёрная туча. Она напоминала собой скорее облако саранчи, чем густой дым и по мере её приближения к колледжу раздавалось лёгкое, едва уловимое ухом, дребезжание.              — Здание додзё пропало, говорю, — теперь уже в голосе Хасэгавы прозвучало опасение. — Простите! Мне срочно нужно бежать! Пока ничего сказать об этом не могу! Простите!              С этими словами Кёко отклонила вызов и засунула телефон обратно во внутренний карман жакета. Сразу же набрав скорость, девушка двинулась в административный корпус.              Оставалось лишь надеяться на то, что Масамичи Яга в данный момент находился на рабочем месте и ожидал возвращения кого-либо из своих студентов.              Она вбежала по ступенькам в корпус, сразу же направляясь к массивной деревянной лестнице, что вела на второй этаж, где обычно собирался преподавательский состав вне учебного времени. Несмотря на то, что в этой части колледжа она была всего разок, когда Ясуо просил с чем-то помочь, она без труда отыскала нужный кабинет и занесла кулак над раздвижной дверью учительской.              — Войдите! — раздался грубый мужской голос, опередив её стук.              Кёко резко распахнула дверь и остановилась, не имея ни малейших сил войти в кабинет. Вместо того, чтобы заговорить, девушка, тяжело дыша, опёрлась о дверной косяк головой и посмотрела на преподавателя. Когда пришло осознание, что она даже не поздоровалась, Кёко быстро поклонилась, надеясь исправить эту оплошность и не рассердить преподавателя своим поведением.              — Ты чего такая вымотанная, Хасэгава? От аэропорта сюда пешком шли что ли?              — Там это… — Кёко указала в сторону окон, расположенных в просторном коридоре, обшитом деревянными панелями. — Учитель, там корпус додзё пропал!              — Чего? — непонимающе поинтересовался у неё Яга. — Куда пропал, Хасэгава?              — Сложился! Ну как домик карточный!              Он нехотя поднялся из-за массивного письменного стола и поправил на переносице спортивные солнцезащитные очки.              Видимо, слышать про пропажу додзё для него было как минимум странно, ведь корпус отремонтировали всего пару лет назад и сделали это на славу. Да и руководство вложило в этот ремонт немало денег, так что явно никто не мог напортачить так, что внезапно такое крупное здание взяло и сложилось, будто картонное.              Яга вышел в коридор и раздвинул оконную раму, надеясь удостовериться в правдивости сказанного студенткой. Он снял очки с тёмными линзами, чтобы внимательно посмотреть на то, о чем говорила Кёко и не поверил своим глазам. На его лице застыла гримаса неприятного удивления.              Мужчина опустил взгляд на Хасэгаву, всё ещё пытавшуюся отдышаться, и снова вернул его к додзё.              По коридору разнёсся громкий топот, заставивший собравшихся обернуться в сторону лестницы. Из-за угла показался запыхавшийся Ясуо, крепко сжимавший в крупной ладони ножны нодати.              — Вы слышали тревогу? Колледж полон мухоголовок! — отрапортовал мужчина, вытирая со лба капли пота. — Я был только что в стороне додзё, там их целый рой… Кого из студентов встретил по пути, отправил ликвидировать их. Но они были безоружны, так что явиться могут лишь через пять минут.              — Плохо дело, — спокойно ответил Яга, возвращая своё внимание к разрушенному корпусу и тёмному облаку, витавшему на его останках. — Хайбара и Нанами где?              — Должны были вернуться раньше нас, — ответила за дядю Кёко. — Они улетели рейсом перед нашим, чтобы проверить как дела в Токио. И после этого сразу же вернулись в колледж, так как в Ханэда всё было спокойно.              — Спасибо. Слышал, Ясуо? Звони им, быстро. И отправляй туда, чтобы помогали ликвидировать вторжение мухоголовок, будь они неладны. Что касается тебя…              Услышав указания товарища, Хасэгава согласно кивнул и сразу же достал небольшой мобильник из кармана брюк. До студентов он дозвонился быстро и сразу же перешел к сути дела во избежание долгого диалога.              На месте, где раньше стоял корпус, мелькнул яркий синий свет. Одного лишь мгновения было достаточно для того, чтобы Кёко поняла: к исчезновению здания приложил свою руку Сатору и вряд ли он сделал это из-за мухоголовок, которых мог раздавить одной левой, не напрягаясь.       Она задрожала от страха, что не имела ни малейшего понимания о том, что сейчас происходило с Сатору, но быстро взяла себя в руки. Решительно хлопнув в ладони, девушка достала из недр «хранилища» нагинату и крепко сжала древко, полная решимости отправиться к додзё как можно быстрее:              — Я могу идти прямо сейчас.              — Я с тобой, — пробормотал Ясуо, отключая телефонный звонок.       

***

             В катакомбах под колледжем было очень сыро.              Пока лифт медленно спускался на нижние этажи, прохлада медленно проникала сквозь раздвижную решётку и неприятно щипала кожу.              Сугуру смотрел прямо перед собой. Его мысли лихорадочно кружили в голове, пытаясь кое-как улечься, но выходило это прескверно.              Наверное, если бы странный человек не напал на Сатору, он бы чувствовал себя немного легче и провожал бы Рико в более или менее сдержанном настроении, однако сейчас собраться с духом никак не получалось.              Да и если честно признаться, Гёто вообще не хотел быть тем человеком, которому была отведена эта роль.              Грузовой лифт с шумом достиг глубин шахты и остановился, раздался тихий звонок, оповестивший о нужном этаже. Сугуру с грохотом отодвинул раздвижную решетку, предназначенную для безопасности пассажиров, и первым вышел в широкий неприветливый холл. Стены из красного кирпича насквозь пропитались неприятным запахом сырости и плесени, отчего молодой человек поморщил нос.              Он прошелся вперед, оглядываясь по сторонам тёмного помещения и разглядел три туннеля, из которых тянуло прохладным воздухом, скорее всего, из-за близости к шахте лифта…              — Нам вперёд, следуйте за мной, — спокойно проговорил он, зазывая спутниц за собой.              Рико робко шагнула следом за молодым человеком и потёрла вспотевшие ладошки. Приближение к конечной цели своего маршрута оказалось волнительным. Сколько лет она рисовала себе в воображении этот момент и никак не могла представить, что он пройдёт в такой суматохе…              — Рико-сама… — раздался тихий женский голос.              Девочка обернулась и замерла на месте, не решаясь продолжить предначертанный ей маршрут. Равно как и она, Курой также не сдвинулась и опустила голову. Пряди тёмных волос, выпавшие из длинной чёлки, прикрыли её лицо.              — Простите, дальше я с вами пойти не смогу, — вежливо сказала она, кланяясь.              Её настроение оказалось очевидным, потому Рико обеспокоено сделала несколько неуверенных шажков обратно, в сторону лифта.              Из чувства благоразумности, Сугуру терпеливо остановился неподалёку от одного из туннелей и скрестил руки на груди. Наблюдать за прощанием двух людей, бывших друг другу словно семья, ему было нелегко и с моральной точки зрения, он чувствовал себя паршиво.              — Рико-сама, пожалуйста, — голос Курой предательски надорвался, и она набрала в лёгкие побольше воздуха, сдерживая рыдания.              Подбежав к горничной, Рико крепко обняла её и прижалась всем телом, словно желая охватить как можно больше. По щекам мокрыми дорожками заструились горячие слёзы.              — Курой! Я так тебя люблю!              Мисато замерла от громкого признания, эхом прокатившемся по туннелям катакомб.              Отпускать госпожу, которой она много лет служила верой и правдой, оказалось очень тяжело. И, наверное, на самом деле Курой всё время, проведённое рядом с ней, думала лишь о том, что этот момент никогда не наступит и ей не придётся рвать своё сердце на части, отпуская госпожу навсегда.              — И буду любить тебя всегда-всегда, даже после слияния! — звонко сказала ей Аманай, продолжая сжимать Курой в объятиях.              Женщина обвила Рико руками и бережно прижала к своей груди, после чего ласково пригладила её непослушные волосы, собранные в небрежную косу. Косу, которую часто Мисато заплетала ей по утрам перед школой.              Её пальцы жадно перебирали шелковистые локоны, пытаясь запомнить их ощущение на коже.              Так они стояли недолго. Время поджимало, потому каждый понимал, что провести вечность в тёплых объятиях не предоставлялось возможным. Сугуру молча наблюдал за тем, как расставались двое, связанные друг с другом чем-то большим, чем простое служение и чувствовал, как сердце сдавливали чувства несправедливости и отчаяния.              — И я тоже вас люблю, госпожа, — тихо произнесла Курой, прежде чем отпустила девочку от себя.              Попятившись назад, Рико вытерла слёзы рукавом школьной формы и хныкнула, страшась следовать дальше. Заметив её смятение, Курой махнула рукой, безмолвно давая понять, что уготовленной участи не избежать, и накрыла лицо дрожащими ладонями.              Поняв этот сигнал, девочка ринулась в сторону Сугуру и толкнула его в предплечье.              — Идём! — скомандовала она в попытке вернуть свою бойкость, рассыпавшуюся на множество мелких осколков во время прощания с горничной.              Прибавив шагу, Сугуру медленно двинулся в сторону, где должен был находиться Храм Погасшей звезды. Он не торопился, пытаясь разглядеть едва заметные указатели на блочных стенах, тускло освещенные лампами, и внимательно следовал за ними.              На самом деле Сугуру не имел ни малейшего понятия о том, где именно находилась Великая Тэнген. Знал, что в храме, да не более. Обычно она не контактировала с кем-либо из студентов, предпочитая одиночество обществу шаманов. И, может, отчасти была права. С учётом того, что она прожила на этой земле долгие годы, ей вряд ли хотелось привязываться к людям.              — Скоро придём, кажется, — он обернулся, чтобы проконтролировать следовала ли за ним Аманай.              По длинному коридору, ведущему к храму, они шли молча. Тянуло холодным воздухом, неприятно пахло плесенью, но никакого возмущения от Аманай не поступало.              Сугуру не решался заговорить в такой тревожный момент. Из-за душераздирающего прощания между Аманай и Курой ему было не по себе, но вместе с тем на сердце его было тревожно ещё и из-за лучшего друга, оставшегося на поверхности. Пока Сатору сражался с неизвестным мужчиной, ставя под удар свою жизнь и здоровье, Сугуру плутал по туннелям катакомб под колледжем и отчасти чувствовал себя бесполезным.              Вместе с тем и сама участь сопровождающего к храму его дико удручала. Сердце замирало от осознания того, что вот-вот маршрут Рико Аманай в этом мире будет окончен. И от этого становилось жутко.              Дойдя до конца туннеля, Сугуру остановился.              — Мы пришли?              — Да.              Переступив черту, он вышел на просторную площадку. С высоты её открывался изумительный вид на древнее культовое сооружение. Казалось, будто святилище было словно на ладони и крохотные деревянные здания при желании можно было взять подушечками пальцев и повертеть, подобно модельке из макета. Вместе с тем такому восприятию помогал и контраст: прямо между построек, в самой сердцевине, возвышалось огромных размеров дерево, обвитое толстой симэнавой.              Вдоль площадки виднелось множество других туннелей, которые вели к этому месту. Наверняка те были заброшенными и уже давно не использовались, раз руководство колледжа установило лифт для спуска и подъёма.              От пребывания в храме становилось некомфортно.              Рико подняла взгляд на Сугуру и сглотнула.              — Именно здесь обитает Великая Тэнген, — безрадостно оповестил тот, продолжая глазеть на обветшалые постройки многовековой давности. — Это место своего рода фундамент, на котором держатся все барьеры Японии… Храм Погасшей Звезды.              Обведя глазами прохудившиеся деревянные крыши, Сугуру попытался вспомнить инструкцию, которую на всякий случай оставил им с Сатору учитель.              — Спустись по той лестнице, пройди через ворота, — он очертил пальцем примерный маршрут, чтобы девочке было понятнее. — И направляйся прямиком к корням того огромного дерева. Когда ты окажешься там, то попадёшь внутрь ещё одного барьера, но не такого, как тот, который скрывает наш колледж. За него могут зайти лишь те, кого приглашает Великая Тэнген.              Не решаясь повернуть голову в сторону Рико, Сугуру продолжал говорить, глядя на огромное дерево. Его взгляд блуждал по грубой фактурной коре и опутывавшей ствол симэнаве.              — Или же ты можешь прямо сейчас развернуться и отправиться домой вместе с Курой-сан.              Голос Сугуру прозвучал решительно. Не создавалось ни малейшего сомнения на счет того, что он искренне хотел, чтобы девочка выбрала именно этот вариант и отступила от уготованного ей пути, взяв жизнь в свои руки.              — А? — Рико взволнованно обернулась на него.              — Когда учитель объяснял нам детали задания, знаешь, что он сказал?              Отрицательно покачав головой, Рико обернулась к молодому человеку всем телом и сложила руки на груди, ожидая его ответа.              — Что мы должны подготовить тебя к процессу «стирания». Именно так и выразился, представляешь? — в голосе Сугуру прозвучал некоторый намёк на смешок. — Словно хотел, чтобы мы засомневались в данном нам поручении, посмотрели на происходящее под другим углом. Как на что-то неправильное.              Он облегченно выдохнул. Озвучивать мысль, терзавшую его большую часть задания, оказалось так легко и правильно, что на губах невольно появилась едва уловимая улыбка.              — Любит наш качок-учитель загадочно изъясняться, — усмехнулся он и пожал плечами. — В общем поэтому мы с Сатору решили, ещё до нашей встречи с тобой, что если ты не захочешь…              Рико ошарашено распахнула глаза, слушая ладную речь Сугуру.              Когда он предлагал ей выбор и говорил, что она была в праве его сделать, её сердце бешено колотилось в груди, отчаянно желая ответить согласием. Но страх перед тем, что ждёт при неповиновении сковывал по швам и она лишь приоткрыла рот в попытке объясниться.              — На сегодняшний день мы с Сатору — сильнейший дуэт. И какой бы выбор ты не сделала, я обещаю: мы защитим тебя и твоё будущее.              Его слова не оставили девочку равнодушной. По её щеке неуверенно скатилась слеза, упавшая в воротник школьной формы и сразу же впитавшаяся в него, она оставила от себя лишь влажный след.              Набрав побольше воздуха в лёгкие, Рико собралась с мыслями, прежде чем ответить на такое щедрое предложение сопровождающего. Она шмыгнула носом.              — С самого рождения мне постоянно твердили, что я не такая как все. И ощущение, что я особенная, со временем стало для меня совершенно обыденным, — тихо проговорила она, опуская взгляд. — Но сколько я себя помню, я всегда старалась избегать даже малейшей опасности. Наверное, это и помогло мне дожить до сегодняшнего дня.              Её голос дрогнул, но Рико решила продолжить свой рассказ.              — Когда я была совсем маленькой, мои родители погибли в автокатастрофе. Правда я совсем не помню того дня, — она неуверенно пожала плечами и смахнула слезинку. — Не чувствую ни грусти, ни одиночества. Поэтому давным-давно и решила, что в процессе слияния нет для меня ничего страшного. Да, я оставлю позади друзей, близких… Ну и что в этом такого? — всплеснула руками Рико. — Ведь как бы не сильна была боль, однажды она всё равно пройдёт, а вместе с ней улетучится грусть и одиночество.              Слушая её, Сугуру не решался прервать монолога. Когда Рико открывала свои чувства, становилось понятно, что за бойкой девчонкой скрывалась сломленная душа с тяжелым прошлым. В столь юном возрасте она понимала так много, что её хотелось утешить и уберечь от всех невзгод, помочь вырасти и найти своё место на этом сложном жизненном пути…              — Но теперь я поняла, — её голос снова задрожал. — Теперь я поняла, что хочу жить и радоваться… — по щекам Аманай потекли горькие слёзы — символ искренности желания, о котором она говорила. — Хочу посетить много-много мест! И столько всего увидеть! Столько всего попробовать!!! Хочу оставить в храме подношение сама! Хочу гулять с друзьями!              Сугуру слабо улыбнулся. От того, сколько планов было у Рико, на его душе становилось радостнее.              Может, спасти ни в чем неповинную душу и было самым верным решением среди тех, которые он мог предпринять на своём жизненном пути? На эту мысль Сугуру ответа не знал, но со всей искренностью хотел, чтобы Рико была счастлива и нашла своё предназначение не в обновлении барьерных техник Великой Тэнген, а в собственном пути. Непростом, но верном.              Губы растянулись в улыбке от осознания правильности их с Сатору решения по сохранению жизни несносной девчонки, ещё пару дней назад звавшей их дураками и невеждами.              — Что ж, тогда… — он протянул ей широкую ладонь. — Пойдём домой, Рико-тян?              — Угу!              По катакомбам храма рокотом разнёсся оглушающий звук.              Тело Рико в одночасье потеряло равновесие и накренилось, словно бы та оступилась в силу неловкости, и с глухим стуком рухнуло на каменные плиты площадки.              Девочка уставилась безжизненными глазами в пустоту. Пальцы её рук дрогнули из-за сокращения мышц. Кровь алым пятном растеклась по полу, окрашивая серые плиты в алый цвет.              Сугуру ошарашено распахнул глаза. Улыбка на его лица сменилась полнейшей рассеянностью, и он непонимающе уставился на остывающий труп, упавший прямо ему в ноги.              — Рико-тян?.. — с уловимой тревогой позвал её молодой человек.              Не в силах сдвинуться с места, Сугуру продолжал рассматривать тело девочки. Руки его задрожали, и он нервно сглотнул. В произошедшее верить совсем не хотелось, так что осознание приходило к нему постепенно.              Мутноватая лужа крови, образовавшаяся под головой Рико, медленно увеличивалась в размерах. Лицо девочки побледнело, лишь остатки румянца и влажные от слёз реснички говорили о том, что всего несколько мгновений назад она распиналась перед молодым человеком, выворачивая душу наизнанку.              Он захотел опуститься на колени и прикоснуться к её личику, чтобы поправить растрёпанные волосы и закрыть её веки. Так было бы похоже, словно Рико крепко заснула от навалившейся усталости...              Однако руки и ноги совсем не слушались Сугуру.              — Отличное было представление! — раздался грубый мужской голос, в котором Сугуру без сомнения узнал незнакомца, напавшего на Сатору при входе в колледж. — А теперь расходимся!              Как такое вообще могло произойти? За ними же явно никто не следовал? Да и никакого ощущения присутствия вокруг не было…              — Как… — шепотом начал молодой человек. — Как тебе удалось пробраться сюда?              Шок, сковавший каждую мышцу тела, всё ещё не отступал, так что Сугуру с трудом перевёл свой взгляд на незнакомца. Тот же манерно постучал себе по лбу пистолетом, словно задумываясь над ответом.              — Как?.. — он нахмурился, наиграно изображая размышление. — А-а… Ну, ответ довольно-таки прост…              Выражение лица незнакомца вмиг сменилось нахальной улыбкой. Просияв от счастья, с довольной интонацией он воскликнул:              — Убив Сатору Годжо, вот как!