Варенье из одуванчиков

      Шинджуро чувствовал, что что-то внутри него сломалось после долгого разговора с Мэй. Ему казалось, что его голова медленно трещала по швам, и что-то в ней щёлкало, когда та женщина была рядом. Каждый раз, когда она говорила, он тупел, сдаваясь без боя её потоку болтовни — как будто в голове срабатывала невидимая сила, отключающая Ренгоку от реальности.       Сначала Шинджуро подумал, что Мэй его боялась — возможно, так и было на самом деле. Но спустя несколько дней после того, как его сын отправился на миссию, эта женщина захватила всё поместье.       Вначале он пытался сопротивляться. Но после того, как она в десятый раз поделилась секретным рецептом варенья из одуванчиков, который, вероятно, знал уже каждый в округе, глава семейства просто сдался. И осознал, что не Мэй была заперта с ними в одном доме, а он с ней.       Сенджуро же был от неё в восторге. Создавалось ощущение, что он лучше относился к ней, чем к собственному отцу — это раздражало. Ладно — злило. Злило, что эта женщина за короткий миг так легко завладела сердцами его сыновей. И что он ничего не мог с этим сделать. Всё-таки Шинджуро любил держать ситуацию под контролем — чтобы всё шло по его внутреннему плану. Но когда в доме появилась Мэй, всё перевернулось вверх дном.       Глава дома даже пробовал наказать её за безрассудное поведение. Однако в ответ на его угрозы изо рта Мэй полился непрекращающийся поток слов, от которого Шинджуро чуть не тронулся рассудком. Возможно, она только притворялась застенчивой девушкой перед своим возможным женихом, но как только Кёджуро отправился на миссию, она без колебаний показала свою истинную сущность — дикую, непредсказуемую, обезьянью.       Люди, подобные Мэй, всегда вызывали раздражение у главы семьи. Более того, они даже немного пугали. Он не понимал, что происходило в голове у этой женщины. Вообще. Единственное разумное решение, которое приходило в голову, когда он был рядом с Мэй — не поворачиваться к ней спиной. Потому что одна ошибка — и ты ошибся.       Чëрт знает, что за нелепость могла учудить Мэй. Например, прямо сейчас.       Стоя у окна, Шинджуро лениво наблюдал за Мэй, бросившейся вперёд по тропе, а за ней — своим младшим сыном. Раздался громкий крик, и она махнула плетёной корзиной, подзывая к себе Сенджуро. Последний, молча шагая за ней, усиленно жестикулировал правой рукой. Ветер завыл, подгоняя серые облака с далёкого горизонта, звеня в густой траве и качая верхушки старых глициний. Мэй, словно не замечая грозящей бури, снова радостно воскликнула, откидывая на плечи две густые косы. Шинджуро продолжал молчать, прислушиваясь к звукам за окном.       Старший Ренгоку скривил губы в лёгкой усмешке. Давно в его доме не было так шумно. Эта причудливая женщина принесла с собой нечто непостижимое, но в то же время светлое. Под её влиянием Кёджуро и Сенджуро оживились, и это не могло не вызывать у него нотки радости. Всё-таки небольшая польза от Мэй была — но только самая небольшая! Она всё ещё его сводила с ума своим небрежно-пылким, самоуверенным тоном.       — Рука была бы рада, — неосознанно вырвалось у него. И он тотчас замолчал, прикусив язык. После чего на мгновение наморщил лоб, нахмурив брови.       Он хотел было уже повернуться и уйти вглубь дома, как заметил боковым зрением на горизонте надвигающиеся чёрные тучи. Скоро, должно быть, разразится гроза. И куда это Сенджуро собрался идти с той женщиной? Проведя мгновение в колебаниях, Ренгоку решительно развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу из дома.

⋇⋆✦⋆⋇

      Мэй нравился Шинджуро Ренгоку — она находила его забавным. Изначально его поведение пугало её, но со временем страх уступил место обезьяньему чутью. И Кавасаки уже точно была уверена, что за грубым обликом главы дома скрывалась слегка потрёпанная, добрая обезьяна, которой просто не хватало внимания. И, конечно, баночки варенья из одуванчиков.       Шинджуро выглядел как тот тип людей, что предпочитал скрывать свои истинные чувства и намерения — зачастую тёплые и сердечные. Такие люди, израненные жизнью, привыкли отвечать на мир вокруг себя только через грубость и отчуждение. Шинджуро не был исключением — по крайней мере, так казалось Мэй. Он искренне любил свои близких, но просто не мог найти способа выразить свою заботу без страха быть уязвимым.       Однако, несмотря на все попытки Шинджуро выглядеть злым и неприступным, это уже не влияло на Мэй. Все его усилия казаться злобным были неубедительными. Ведь какой настоящий злодей будет гладить уличную кошку и угощать её остатками ужина? Эту деталь Мэй заметила совершенно случайно, когда шла с Сенджуро за продуктами. Повернув на обратном пути за угол, они увидели Шинджуро, сидящего у центральных ворот поместья на корточках и гладящего бродячую кошку.       «Отец не любит кошек», — прошептал Сенджуро, украдкой наблюдая за отцом вместе с Мэй, выглядывая из-за угла.       «Да, заметно, что они его не впечатляют», — ответила Кавасаки с ироничной усмешкой, но больше не проронила ни слова.       Говоря о Сенджуро. Удивительно, как быстро они нашли общий язык за эти несколько дней без Кёджуро. Когда охотник внезапно покинул поместье, отправившись на короткую миссию, Сенджуро сразу же взял на себя ответственность по отношению к гостье, показав ей всё поместье. И как же восхищённо он смотрел на Мэй! Это неудивительно — кажется, у младшего Ренгоку совсем не было друзей, а с его отцом было крайне сложно завести разговор. А ещё он оказался более любопытным, чем хозяин дома, задавая Мэй кучу вопросов о её знакомстве с мечником. Однако Кавасаки ловко переключила разговор на другую тему — потому что не знала, что лучше ответить. Она не обсуждала этот нюанс с Кёджуро — у них просто не было времени. Буквально на следующий день охотник исчез без следа, отправившись на короткую миссию. Ну что ж, пока Мэй отлично справлялась в роли подставной супруги молодого Ренгоку, и всё шло просто великолепно. В любом случае, рано или поздно им придётся поговорить, прояснить ситуацию и раскрыть истинную личность Кавасаки. Но не сейчас.       Самое главное, что, о, этот вечный ворчун Шинджуро. Смех, да и только! Сенджуро и Кёджуро, казалось, прекрасно чувствовали настроение отца, но не решались высказать вслух то, что всё понимали — ведь Шинджуро, похоже, сам не был готов к таким разговорам. Обстановка в доме была напряжённой, словно электрический заряд, который Мэй не могла не заметить. А по словам Сенджуро, после ухода госпожи Ренгоку всё навсегда переменилось. В семье вспыхнул многолетний разлад, и прежняя тёплая атмосфера канула в Лету, оставив после себя лишь горечь и раздор.       Ну да ладно, всё это — не касалось особо Мэй. Она в этом месте была временной гостьей. Наверное.       Прямо сейчас она направлялась уверенным шагом на просторную поляну за поместьем Ренгоку, где в это время года расцветали яркие одуванчики. Именно здесь она планировала собрать ингредиенты для самого вкусного варенья — по тщательно хранимому рецепту от бабушки Микото. Который она разбалтывала каждому встречному. Но это была уже другая история — про обезьяний язык без костей.       Кавасаки была уверена — она знатно вымотала главу поместья своими словами о варенье. Но самое главное в том, что Шинджуро попросту не успевал тосковать о прошлом, ведь каждую свободную минуту он тратил на раздражение по поводу Мэй. В общем, это был тот ещё хитрый план, неосознанно созревший в обезьяний голове Кавасаки. И вообще — она верила в чудодейственную силу варенья и знала, что оно способно объединить даже самые разбитые сердца. Поэтому ей следовало запастись целительной сладостью и приготовить новую партию. А кто был не согласен, что варенье могло стать ключом к решению многих проблем — тот просто не пробовал его.       — Знаешь, с тех пор, как ты приехала, всё как-то… посветлело.       Сенджуро с застенчивой улыбкой взглянул на Мэй, идущую рядом с ним по правую руку.       — Правда? — ласково спросила спутница.       Мэй на мгновение задержала взгляд на мелькнувшей рядом бабочке, прежде чем повернуть голову к младшему Ренгоку.       — Отец… — начал он с дрожью в голосе. После чего тревожно обернулся по сторонам, словно боясь, что их мог кто-то услышать. Хотя вокруг не было ни единой души, да и контуры поместья уже маячили где-то вдали. — Отец… Как будто стал бодрее… И старший братец казался веселее, когда уходил на миссию.       Мэй удивлённо моргнула. Она была не так давно в этом поместье и с трудом могла заметить какие-либо изменения в поведении местных обитателей из-за своего незнания их привычного образа жизни. Единственное, о чём она могла судить — это то, что происходило здесь и сейчас.       — Действительно? — оживлённо воскликнула Кавасаки. — Это же замечательно!       — Да, — мягко ответил Сенджуро. — Но…       Однако подобный жест не остался незамеченным для бдительной обезьянки Кавасаки. Спутница взглянула на Ренгоку с некой тревогой и начала совершенно осторожно, но в тот же момент заботливо:       — Что-то случилось?       Встревоженный взгляд Сенджуро встретился с тёплым Мэй. Он какое-то время колебался, размышляя о своих чувствах, но после ободряющего касания руки Кавасаки к его плечу, устало прикрыл глаза.       — Просто… Я очень скучаю по матушке. Её так сильно не хватает. Хотелось бы, чтобы она хотя бы немного взглянула, что здесь у нас происходит…       — Сенджуро, — шепнула она, не отрывая взгляда от Сенджуро. Её выражение лица вмиг переменилось, и привычный задор уступил место заботливому теплу. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Но, поверь, твоя мама всегда рядом с тобой. — Кавасаки кашлянула, внезапно указав пальцем к небу. — Видишь те облака, что похожи на драконов? — произнесла она деловым тоном, и Ренгоку, прищурившись, кивнул. — Говорят, на драконьих облаках сидят ушедшие близкие, охраняя нас свыше. Их взоры всегда следят за нами, защищая от беды. А ветер… Ветер несёт их заботу, обнимая нас небесным теплом. И, поверь, среди них сидит и твоя матушка — она всегда с тобой, храня и охраняя на жизненном пути.       Мэй очень важно фыркнула и подмигнула Сенджуро, вызвав у него неконтролируемую улыбку.       — Мэй, ты такая сказочница! — он рассмеялся.       Кавасаки ещё несколько секунд наблюдала за Сенджуро, а потом, не удержавшись, резко взъерошила ему рукой волосы. Он непонимающе взглянул на спутницу, но не отстранился — наоборот, его выражение лица стало только радостнее и веселее.       — Сенджуро, ты не один, — начала Кавасаки с серьёзным выражением лица.       Младший Ренгоку невольно вздрогнул.       — Спасибо, — прошептал он, взглянув на Мэй с искренней признательностью. — Надеюсь, ты не покинешь нас, — добавил он совсем тихо, но Кавасаки всё равно услышала его слова.       На миг сердце Мэй сжалось, и она отчего-то почувствовала необъяснимое чувство вины.       — Ну что, давай начнём собирать одуванчики? — предложила она хитрым тоном, неловко попытавшись сменить тему разговора.       Они обвели взглядом поляну, усыпанную яркими жёлтыми одуванчиками, куда наконец-то добрались, совсем не обращая внимания на чернеющую полосу туч, медленно подбирающуюся вдали.       Казалось, этот день обещал быть прекрасным.

⋇⋆✦⋆⋇

      Этот день оказался не таким, как представлялся ранее.       Мэй и Сенджуро оказались в крайне затруднительной ситуации — мало того, что чуть не промокли под дождём, так и попали под горячую руку Шинджуро.       Они настолько увлеклись сбором одуванчиков, что наполнили ими целую корзину до краёв, ничего не замечая вокруг. Из-за этого им совершенно не показалось странным, что тучи на небе становились с каждой минутой всё темнее и темнее. Удивление настигло их, когда послышался первый раскат грома, а на горизонте появился знакомый силуэт главы дома с раскрасневшимся лицом. По всей видимости, он решил отправиться следом за ними, но каким-то образом потерял их из виду. Его выражение лица говорило о том, что он искал их уже довольно долгое время. Неудивительно — ведь увлечённые Мэй и Сенджуро ушли очень далеко.       Застав их врасплох, он сначала обругал их с ног до головы. Окинул сначала Мэй, а потом и Сенджуро самым сердитым взглядом. После чего, едва ли не схватив их за шкирки, потащил как провинившихся котят в дом. И самое смешное, что даже в такой ситуации Мэй умудрялась не забывать о варенье, мёртвой хваткой схватившись за корзину — и выпустила она её из рук только, когда оказалась в поместье.       — Ну, вы, пара дураков! Совсем уже оглохли и ослепли! — продолжал ругаться глава дома. — Неужели вы совсем головой не думаете? — произнёс он с ударением в каждом слове, уже не пытаясь скрыть своё волнение. — Одуванчики вам подавай!       Сенджуро и Мэй тяжело выдохнули, сидя напротив хозяина поместья, чьё лицо пылало от гнева.       Младший Ренгоку, склонив голову, сжал крепко кулаки, выражая свою вину за происходящее. В то время как Кавасаки, с удивительно глупым выражением на лице, уставилась в одну точку, словно надеясь стать невидимой. В любые спорные моменты она предпочитала притворяться камнем — неподвижная, немыслящая, по возможности не дышащая. Иногда это даже работало.       — Прости, отец… — сказал Сенджуро дрожащим голосом, стараясь не смотреть на главу дома.       В это время лицо Мэй было настоящим калейдоскопом эмоций — она то краснела, то белела, то и вовсе зеленела как лягушка. Было дико неловко — всё-таки это Кавасаки со всем замудрила и понимала, что должна нести за это ответственность. Не Сенджуро.       — Больше так не будем! — важно заявила она, резко выпрямившись.       Кавасаки осторожно накрыла ладонью дрожащую руку Сенджуро — последний взглянул на неё с теплотой. И вообще, зачем так раздувать проблему? Чуть-чуть промокнули бы, и что? Ничего страшного в этой грозе не было. В любом случае, Мэй решила удержать свои истинные мысли при себе, чтобы не раздражать главу дома ещё больше. Показав виноватое лицо, Мэй и Сенджуро, похоже, успокоили Шинджуро, который, наконец, вздохнул и расслабился. Напряжение, которое наполняло воздух, постепенно развеялось.       — Ладно, дурачьё, — неожиданно сказал он. — Пойдёмте ужинать.       Сенджуро, удивлённо подняв голову и вскинув брови, спросил:       — Все вместе?       — А что? — Шинджуро усмехнулся. — Как будто семья не может поужинать вместе.       Глава семейства важно кашлянул, повернулся спиной и быстро покинул комнату. Только сейчас, расслабившись, Мэй и Сенджуро почувствовали едва уловимый аромат свежевыпеченного мяса, наполнявший воздух в доме.       «Оказывается, большая обезьяна умеет быть искренней».       — Это так неожиданно… — начал совсем едва слышно младший Ренгоку. — Обычно отец ест в одиночестве…       А потом взглянул украдкой на Мэй. Вместо ответа она хитро подмигнула ему, и младший Ренгоку невольно улыбнулся.

⋇⋆✦⋆⋇

      Солнце медленно затухало, опускаясь за горизонт, проливая на небо оттенки багрянца и рыжего. Сверкали рубинами медленно покачивающиеся на ветру ветви деревьев. Воздух наполнялся приятной прохладой, насыщенный разнообразными цветочными ароматами. Звенящая тишина изредка нарушалась едва слышимым шорохом листвы под ногами охотника. Под проливом золотисто-красных лучей света, ниспадающих на бескрайние зелёные равнины, Кёджуро спешно направлялся домой. Тишина окутывала его, лишь периодически прерываемая далёким стрекотанием насекомых в воздухе. В этот момент он ощущал себя свободным, отрываясь от неспокойной жизни. С каждым шагом казалось, что мир замирал в этот момент, словно приглашая его насладиться спокойствием и гармонией природы.       Интересно, как обстояли дела у его родных? Покидая поместье, он почувствовал некоторое разочарование — всё-таки хотелось побыть подольше, но обязанности не ждали. Благо, что всё уладилось быстрее, чем он ожидал, и теперь Кёджуро с нетерпением спешил домой, чтобы наконец-то расслабиться и насладиться заслуженным отдыхом.       Всё ли хорошо у Мэй?       Сердце Ренгоку, окутанное бременем сладостного ожидания, невольно затрепетало. Странный, непонятный интерес влёк его к ней. Эта девушка, с её сверкающими задором глазами и лёгкой улыбкой, словно заворожила его. Стоило невольной мысли закрутиться вокруг образа Мэй, как она застревала в сознании на долгое время, оставляя после себя лёгкое томление. А время, скоротечное и неумолимое, всё сильнее связывало Ренгоку с мыслями о Мэй, заставляя его сердце биться в нетерпеливом ожидании следующей встречи.       Неосознанно, в каждой случайной мелочи, Кёджуро начал видеть Мэй: в розовом закате, окрашивающим небо в нежные тона. В пушистых облаках, плывущих по небу. В аромате цветов, наполняющем воздух. Неосознанно он начал искать её образ в толпе — в каждом встречном лице, в каждой улыбке. Впервые кто-то настолько сильно врезался в сознание мечника, заставляя его волноваться и испытывать непонятные для себя чувства. Было что-то в Мэй особенное, отличающее её от других, то, чего так давно не хватало самому Кёджуро. Она была словно луч света, проникающий в его душу, даря новое, невиданное прежде тепло радости.       Может, она была ведьмой и околдовала его своим вареньем?       Или Ренгоку просто дурак.       Охотник тихо зашёл через центральные ворота на территорию поместья. Дом тихо таял в жёлтых лучах света, пробивающихся сквозь пушистые облака. Повсюду было тихо и спокойно — ни единого звука не раздавалось вокруг. Кёджуро на короткий миг прикрыл глаза, после чего выдохнул и направился во внутренний двор поместья, чтобы немного потянуть время. В глубине души он опасался, что дома, пока его не было, мог произойти новый конфликт. Хотелось верить, что с Мэй всё было в порядке, но тревога всё равно висела тенью над охотником.       Он чуть замедлил шаг, проходя мимо знакомых фиолетовых цветов. Воспоминания о матушке, которая обожала этот уголок сада, наполнили сердце истребителя нежностью. Даже после её ухода отец, обычно равнодушный ко всему, уделял особое внимание этим цветам, заботясь о них, как о своем драгоценном сокровище. Кёджуро усмехнулся краешком губ, задумавшись о том, как отец, казалось бы, не проявляющий тёплых чувств, всё же тайно берёг это место, наполненное воспоминаниями о госпоже Ренгоку.       Один из ярких лучей солнца задорно скользнул по зелёной траве, привлекая внимание Кёджуро. Ласковый свет игриво пополз вверх, к ногам Мэй, тихо сидящей вдалеке на энгаве. Охотник вздрогнул, понимая, что не сразу заметил её присутствие. На мгновение он затаил дыхание, наблюдая, как она увлечённо перебирала одуванчики в большой корзине.       Его взгляд легко скользнул по её гладким волосам, поблёскивающим в лучах заката, и до аккуратных рук. На её лице, украшенном розоватым румянцем, теплилась нежная улыбка. В тот короткий миг она казалась словно принцессой из сказки, случайно оказавшейся в этом мире — нежной, хрупкой, такой далёкой.       Сердце Кёджуро забилось чаще, внезапно охваченное волнением.       Он решительно двинулся в сторону Мэй. Уловив звук приближающихся шагов, она подняла голову, встретив его внимательный взгляд ответной широкой улыбкой и жестом руки в знак приветствия. Кажется, она была в порядке — это главное. Когда охотник окончательно приблизился к Мэй, та встала и с энтузиазмом начала разговор:       — Скучал по мне? — спросила она ни с того, ни с сего, что Кёджуро даже отшатнулся от неожиданности.       Он уже и забыл, какой она может быть…       — Мы же виделись недавно! — ответил он, пытаясь скрыть смущение.       Она надулась.       — Это неправильный ответ.       Охотник тихо засмеялся. Разговаривать с Мэй было удивительно легко, хоть она и была непредсказуема. Однако Кёджуро чувствовал, что она — добрый и приятный человек.       — Я исправлюсь! — воскликнул он, искренне улыбаясь. — Скучал!       Теперь хохотнула и Мэй.       — Кёджуро, ты такой смешной.       Он приблизился к ней, опустив голову, чтобы ей было удобнее смотреть в его глаза. До этого момента Ренгоку даже и не задумывался, что она так значительно ниже его ростом.       — Дома… Всё было хорошо? — спросил охотник, словно боясь услышать что-то не то.       Но в ответ ему прилетело то, чего он ожидал услышать меньше всего.       — Всё в порядке, — бодро отозвалась она, с весельем взглянув на него. — Вот, недавно поужинали все вместе!       Он удивлённо моргнул, чуть не запнувшись на месте.       — Все вместе? — проговорил Кёджуро одними губами.       Что же произошло за эти дни, заставив отца согласиться на совместный ужин? Кёджуро не успел толком обдумать происходящее, так как Мэй проворно прикрыла корзинку с цветами тряпкой и тут же обняла охотника за руку.       — Ну что, пойдём в дом? — спросила она так, словно была хозяйкой поместья. — Там и поговорим.       Он совсем растерялся и совсем не знал, что ему делать.       — Пойдём… — ответил он, рассеянно заглядывая в её глаза, наполненные загадочным блеском.       И как понять, что происходило в голове у этой женщины? Кажется, почти каждый, кто встречался с Мэй, задавался этим вопросом. Её мысли, словно таинственный лабиринт, скрывали за собой множество нераскрытых обезьяньих тайн. Но подобное Кёджуро даже нравилось. Потому что рядом с Мэй мир наполнялся новыми красками, ранее незнакомыми охотнику. Она была как яркая, неповторимая звезда, за которой он готов был следовать, даже если путь был полон неожиданных поворотов.       Как странно, что один случайный человек, упавший ему в руки с неба, так круто начал менять жизнь охотника.