Delusional about you

Для Лави это было вполне себе обычное утро. Старшие курсы университета на курсе истории, что может быть лучше? Как минимум, черт побери, попытки не сдохнуть в процессе подготовки к одному из очередных семинаров. Он был уверен и полностью убежден, что не доживет даже до обеда — на утро он надеяться перестал. Он не помнил, сколько именно он спал за этот день: вечер, ночь, рассвет и начало занятий, всё смешалось в один сплошной ком из постоянных чашек растворимого несладкого кофе. Несладкого, потому что банка кофе, из дома взятая, у него с собой была, а сахара не было. Либо он забыл его купить. Впрочем, ситуацию это знание всё равно не делало. Из этих хваленых знаний в голове остались лишь постоянные цифры, даты и места каких-то битв, непонятно на кой черт им запомненных. И пока он пытался не умереть на первых парах университета, иногда он мог вздохнуть почти мечтательно — девушки на их и соседних потоках были на редкость красивыми. Не будь он выжатым, как лимон, на мели и с заспанными глазами, в мешках под которыми он мог бы спрятать все свои книги, взятые для прочтения на этой неделе, может у него и был шанс. Но, и чего греха таить... — Фу, чел, когда ты в последний раз был в душе?.. — однокурсник поморщился, картинно сжимая свой нос пальцами, в попытках развеять застоявшийся воздух между ними. — Кале-еб, лучше спроси меня, когда я в последний раз лежа-а-ал... — протяжно и страдальчески тянул историк, положив свою голову поверх столешницы в столовой, — ... Или курил. Не найдется сигаретка другая? — и, словно до этого он вовсе не торопился на тот свет парень протянул к приятелю руку, показательно сжимая и разжимая пальцы. — У рыжих реально нет души, а? — устало, но с пониманием усмехнулся тот, пошарив в карманах. — Ладно, твоя взяла, заслужил. С этими словами он положил ему на руку новую, ещё запечатанную пачку. Лави не сразу понял, что произошло, но услышав и почувствовав шелест нераспакованного цалафана под пальцами заставило его поднять в удивлении голову. Чертовски взлохмаченную, непричесанную с утра, голову. — Ты крупно мне помог недавно с той презентацией, считай моя плата. — широко тому улыбнувшись, сказал Калеб, отвечая на немой вопрос. Счастью парня не было предела. — Спасибо, спасибо!! О спаситель, да пускай тебя восхваляют, как люди восхваляли горы и реки- — взмолился историк, не менее драматично показывая собственное “поклонение” за предоставленную поддержу. — Чувак, это же просто сигареты... — со стороны его приятеля Лави походил сейчас больше на безумца, у которого от недосыпа всё сильнее начинала подтекать крыша. — Хватит устраивать здесь клоунаду, Кроль. Кричишь на весь зал. Мешаешь. Голос раздался позади, постепенно удаляясь. Оба парня обернулись, чтобы посмотреть на говорившего. И пока Калеб говорил что-то про “какой же он жуткий тип”, Лави говорившего знал лично. Канда Юу. Прикольный парень азиатской внешности, смотрящий на них, на европейцев, как на плебеев. ... Хотя ладно, будем честны, он практически на всех так смотрел, без исключений. Сам историк тоже не попадал под защитное звание “избранного”, но по крайней мере в отличие от своего относительно близкого окружения, знал, что этот человек из себя представляет. А личность он была та ещё. Даже сейчас, смотря в его спину, Лави видел многое. И эту грацию кошки, твердую ровную походку, длинные волосы, собранные в конский хвост при помощи ленты... Такие длинные, словно у девушки... Да и выглядел он тоже в большей степени, как девушка. Воспаленный от недосыпа и недотраха мозг мог думать только об этом. Простые, почти зауженные форменные брюки и белая рубашка, снятый с плеч пиджак, потому что ему, похоже, было жарко... От пота на спине ткань начинала просвечиваться, показывая за собой больше светлой кожи этой фигуры, Лави не мог прекратить пялиться на эти изгибы и этот поджарый зад. Так хотелось прямо сейчас положить свои руки поверх, и сжать мягкие полушария, а лучше — уткнуться в них лицом, вместо подушки. — ... Кажется я уже начинаю бредить... — устало молвил он, тря свой правый глаз, скрытый глазной повязкой. Если вы спросите зачем, вряд ли вам уже кто-то ответит. Это была настолько старая история, что Лави и сам не помнил правильного ответа. Оба глаза у него были, слава богам, на месте. — Пф, с кем не бывает. — отмахнулся от предположения приятеля второй абитуриент. — Поспишь потом где-то часик-другой, и будешь как огурчик. — заверил тот его. — Да, очень сильно надеюсь... Но взгляд всё равно скользнул за ушедшей вперёд с подносом лапши, фигуре, скрывшейся за одним из углов столовой. На мгновения ему удалось увидеть спокойный профиль японца, от чего появилось нестерпимое желание увидеть тоже самое, но в пределах Метра их разделяющего. Или сантиметров 30. Зрение в последнее время, особенно на моменте отсутствия концентрации, пошло по полной пизде. Основной же всё же была причина, потому что Лави Просто хотелось увидеть его спокойное лицо в близи, хоть раз. Ведь, Канда Юу совершенно не изменился со времён старшей школы, в которой они, так свезло, учились вместе. Он продолжал оставаться таким же вспыльчивым и едким со всеми, кто пытался с ним сблизиться. Так сосредоточенный на этом знании, ранее названный “кроль” даже не задумался о том, что в обычной ситуации ему с его клоунадой ответили бы куда резче. Сильнее. Что обычно за пререканиями всё могло дойти даже до драки, а тут всё было тихо, как в церкви, не считая разговоров остальных студентов в разных частях корпуса, зала тоже. Ему Очень сильно нужно поспать. И, правда, принять, наверное, душ. Он возвращается к этой мысли через несколько дней, когда сумел, наконец, нормально функционировать. Кажется, это была только среда. Он пересёкся с Кандой в коридоре и хотел поздороваться с ним по старой дружбе, даже начал! Но тот прошёл мимо так быстро, что Историк и слова всунуть бы не смог. — Куда это он так торопиться? У него ж вроде в это время пары в другом месте... Филологи сдвинулись? Задумчиво проговорил сам для себя Лави, смотря вслед снова ускользающему за углом хвосту. Как на его личный вкус, японец на кафедре филологии азиатской ветви языком — одна из самых тривиальных вещей в этой жизни. Которая, удивительно, Юу шла. По крайней мере он не калечит людей, как в старшей школе и раньше, это уже немалый плюс. Пускай лучше продолжает в том же духе. Впрочем, вид его талии всё ещё приковывал взгляд единственного открытого миру зелёного глаза. Лави в этом проблемы не видел, не замечая бревна в собственном глазу, но осознавая глубину своей “проблемы”, списывая всё на отсутствие подружки. А потом он повстречал Аллена Уолкера. Удивительный, черт возьми, человек. Сначала рыжий старшекурсник и не подумал бы, что что-то может быть не так. Типо, Уолкер был капец каким обаятельным парнем, всегда с иголочки, не похожий на почти что дохлую кошку, каким был сам Лави, особенно в периоды сдачи практических работ. Удивительно, но они быстро нашли много общего. Уолкер много читал. Не так много, как он сам, но тоже немало. Они взахлеб обсуждали какие-то последние книги, которые они читали или те, которые и очень нравились, заливаясь смехом от каких-то шуток, травимых обоими. Они оба любили поесть, что промелькнуло у них в ходе их обсуждения, ещё какие-то мелкие вещи, на тему видеоигр или фильмов, но ни у одного из них не было ни времени, ни сил, чтобы заниматься поисками или просмотром. И, неожиданно для себя, за время общения с этим весёлым пареньком на пару лет младше него, Лави обнаружил, что Аллен разбирается в музыке. В плане, прям, разбирается. Не только любит слушать, но и умеет играть. Ему было не очень понятно, как можно совмещать обучение в университете и консерватории, однако сил на такой глубокий математический анализ у него не было абсолютно. За недолгим расспрашиванием о том, как, кто и где учиться (что было от части недолгим, потому что, по какой-то, отчасти не ведомой причине для самого Лави, почти весь университет его знал, чуть ли не до деталей его специальности), они дошли до обсуждения своих соседей. Ну как, обсуждения. Историк жаловался, что его сосед странный и с ним толком и не пообщаешься особо. Какое бы прошлое не было у Кроули, но мужик в его возрасте, ещё и в универе со студентами — тоже одно из того, что зеленоглазый не мог сейчас анализировать. Его даже не сколько смущал сам факт универа, а то, что Алистер живет в студенческом общежитии. Хотя, с учетом стоимости на снятие жилья — Лави Прекрасно его понимал. Здесь это сделать было гора-а-а-аздо дешевле. А потом о своём соседе заговорил Аллен. И он начал что-то подозревать. Слишком специфичны были детали. Азиат, “длинные волосы, которые появляются везде, словно материализуясь из воздуха”, постоянные склоки и ворчание. — Погоди-погоди. — тормозит немного парня историк, не зная, как расценивать улыбку этого седовласого во время рассказа, ощущая себя немного странно. Волновало его сейчас не это. Склонившись над столом немного больше, от удивления он немного нахмурился. Скорее уж в недоумении. — Ты что, живешь с Кандой Юу? Аллен тут же удивленно моргнул своими серыми очами в окружении белых ресниц. — Ты его знаешь? — похоже, Уолкер этого не ожидал. — Конечно знаю! Кто вообще не знает о живой легенде, как Юу Канда? — с улыбкой отозвался я тогда, как сейчас помню. Даже посмеялся немного. — Как ты вообще всё ещё цел и невредим, невероятно. Он же злющий, как пёс на привязи! — ?? Разве? В плане, да, он достаточно вспыльчив, но он достаточно мил со мной. — отзывается Аллен на мои слова. — .. ? — брови сами по себе ползут вверх, пока я смотрю на него с вопросом. — Канда. И Мило? — Что тебя так удивляет? — удивительно спокойно отзывается пианист. Левая рука, облаченная в перчатку, спокойно лежит на столе. — Большую часть времени мы спокойно разговариваем. К тому же, он не такой плохой, каким кажется. — Может мы говорим о двух разных Кандах Юу? — я просто пожимаю плечами. Но что-то меняется. Аллен будто начинает выглядеть немного по-другому, взгляд устремлён в ровную поверхность стола, пока на лице появляется улыбка, природу которой мне было сложно понять. Тогда. — ... Он всегда ворчит, когда нервничает, и бьет тоже. Мы часто разговариваем с ним по душам, и иногда вместе рисуем. Даже порой готовым вместе!.. — то, с какой мягкостью это было произнесено, нельзя было бы передать словами, даже если возможно было бы в деталях запомнить интонацию его голоса. Моя же челюсть очень хотела встретиться с линией горизонта. — А ещё, иногда он разрешает заплетать свои волосы! — и милейшая улыбка расцветает на губах Уолкера. — ОН ЧТО- Помнится, я так неистово кашлял тогда, подавившись слюной, что глаза заслезились. — Так, погоди-ка. — пытаюсь сам себя мысленно притормозить я, и разложить всё по полочкам в своей голове. — Ты хочешь сказать. Что ты сосед Канды Юу. Что у тебя не сломана ни одна кость в теле. Что он разговаривает с тобой. И позволяет касаться своих волос. Я правильно понимаю? — ..Ну... Да? В общей сложности. — не очень понимающе отзывается Аллен. — Невозможно. Это абсолютно невозможно. — Да почему невозможно-то? — Аллен. — серьёзно начинаю я. — Никто. Никто из живущих людей, из которых я знаю, не могут такого сделать. Он скорее пальцы кому-то отрежет, чем подпустит к своим волосам. Я сам был свидетелем. Да что свидетелем! Я сам чуть пальце в своё время не лишился!! Та даже его собственное окружение не решается на что-то подобное! Нонсенс. Это просто нонсенс. Может я поспал на самом деле слишком мало и даже не понял этого? Представить эту картину в голове не получается совсем. Ладно, я мог бы представить Линали Ли вместе с Кандой в такой ситуации, да. Насколько мне было известно, они давно друг друга знали, плюс будучи азиатами в европейской культуре и обществе — было проще интегрироваться и, возможно, легче дышать. По крайней мере на Линали Юу никогда руку не поднимал и поднимать бы не стал. Комуи, старший брат китаянки, тоже доверял этому опасному, как дикий зверь, парню. P.S. Самому рыжему историку и красавчику в виде меня такой роскоши не было доступно. А жаль, девушка она очень милая. — Если ты мне не веришь, я могу показать? — с частичным вопросом, больше от удивления сильной реакцией, отозвался парень напротив меня. Я завис на пару секунд, наблюдая за его движениями, пока тот, судя по всему, доставал свой телефон. — ...Давай. Без единого понятия, что заставило меня сказать это в тот момент, но я уставился на него абсолютно тупым взглядом, не в состоянии до конца осознать происходящее. И знаете что? Он показал. Реально показал. Лица не было видно, но цвет этих волос я мог бы узнать из тысячи (no homo, я клянусь-). Запоминающийся отблеск волос, подобный вороному крылу, вид длинных прядей, заплетенных в несложную косу. Не знаю, сколько прошло времени, как я смотрел на эти фотографии, но всё, на что меня хватило, это едва произнести: — ... Аллен. — М? — ... Как? Как ты это сделал? — я посмотрел на него. — Эм... Линали научила меня плести? Это ведь простая коса- — Уолкер было начал пояснять, говоря интонацией, словно ничего не произошло, но я его приостановил (ладно, перебил). — Нет, я имею ввиду... Может это действительно два Канды Юу?.. — Я живу с ним в одной комнате, так что, если бы их было двое – я бы об этом знал. — вздумал шутить со мной Уолкер. Я же просто не знал, что сказать. Я смотрел на него, смотрел на его телефон, и в голове не оставалось ни одной связной мысли. Мы “препирались” бы так ещё какое-то время, однако... — О, Канда! — заметивши парня среди других учащихся, Аллен просиял, тут же вскидывая руку, привлекая внимание японца. ... в игру вступил ещё один участник. — Хм? Что, Мояши? — раздался грубоватый голос за спиной. — Хэй, я Аллен. — на автопилоте ответил седовласый, улыбнувшись и указав рукой на... меня. — Ты знаком же с Лави? Он не верит, что мы живем в одной комнате. — со всё той же улыбкой отозвался парень напротив. — ?!! Аллен, постой- — я рефлекторно попытался остановить его, но было уже поздно. Мне даже не нужно было оборачиваться. Прежнее наваждение тут же спало с меня, исчезнув без следа, потому что та убийственная, жаждущая крови аура позади меня не предвещала мне абсолютно ничего хорошего. — …. Кроль, тебе что, заняться нечем? Он не в духе. Он не в духе, а я даже записки предсмертной не написал, Панда же меня прикончит!.. — !!!! Да ладно тебе, я просто пошутил! Я совершенно этому не удивился!.. — нервная улыбка подергивалась на моих губах, в попытках спасти собственную шкуру. — Оу, да? “Ты на кой черт его подначиваешь?!” — мне хотелось заорать на него во весь голос, но я даже пискнуть не мог, частично обернувшись, чтобы увидеть свою погибель. Канда Юу стоял позади, хмуря темные брови и светлое лицо... а заплетённая, прямо как на фото, коса, красиво легла на его плечо, сползая с шеи. Они с Алленом о чем-то недолго общались, но я уже не слушал, не мог слышать. Не могу вспомнить даже момента, когда мы попрощались с ними, кромешная тьма. И только эта простая коса и его лицо стояли перед глазами.

***

Ситуация этого дня всё никак не выходила из моей головы. Мне сложно было вообразить, что такой человек, как Юу, на такое способен. Это же было невозможным, так ведь? Вот прям, совершенно. Ведь судя по словам Уолкера они были близки, слишком. Как-то, даже слишком близко для соседей. Или я перебарщиваю, и это на самом деле нормально, когда ты имеешь нормального соседа по комнате? Я с таким ещё никогда не сталкивался, да и всё ещё продолжая себе напоминать, что это Канда, мать его, Юу — я не мог даже полностью Осмыслить и переварить это. И я так думал до самого вечера. К выводам никаким я так и не пришёл, теряясь в догадках. Тогда я ещё не предполагал, что я получу ответы на свои вопросы в конце этого дня, в начале следующего. Мне было известно, что Канда живет в том же общежитии, что и я, но ни разу не видел, где именно, и понял из нашего разговора, что Аллен живет там же. Какой этаж, комната — я был в полном неведении. Никогда не удавалось замечать, когда кто-то из них приходит или уходит из дома. Всё, что напоминало мне о том, что Канда живет в одном со мной здании, так это наличие его имени на одном из почтовых ящиков. Додумался я о том, что я так мог бы узнать, в какой комнате он живет — только сейчас. Пары по профильным и не только предметам съели всю мою оперативную память в мозгу. Ощущение, что я стремительно начал тупеть в таких очевидных вещах, как эта. “Нужно будет глянуть, когда буду выходить на улицу..” — подумалось мне, но вместе с тем пришло осознание, что рядом с именем и фамилией Юу будет и ящик для его соседа, Аллена Уолкера. В голове невольно всплыл образ того, как сегодня днем, когда мы разговаривали, он будто выпал из реальности, что-то рассказывая на тему их совместного проживания и общения. От чего-то, от воспоминаний о выражении его лица и взгляда мне стало как-то не по себе. Что-то мне в этом не нравилось, но я не мог упорно понять, что это было. Прозрение на тему причинно-следственных связей пришла ко мне, так же, позже. В целом, ничего такого не происходило до вечера. Очередной день, очередная учеба, зубрежка и сидение допоздна. Я планировал встать и пойти в круглосуточный, чтобы взять чего-то перекусить, пока работаю. В общаге было тихо. Было около часа или 2-х ночи, середина недели. Явно большая часть ребят либо спала, либо просто тусовалась в своих комнатах, так что я не сильно парился, что буду замечен. Но на одном из этажей, на кухне, я увидел свет. Я услышал там кого-то и был уверен, что это будет кто-то, кого я знаю. Хотел поздороваться. Ошибался я так... а я никогда так сильно не ошибался, наверное. Звуки были слабо различимы, голосов особо слышно не было, но когда Историк приблизился, он так и застыл в дверях, не зная, что и делать. Неприступный Канда Юу, которого он знал, учившийся и обладавший знаниями и навыками в боевых искусствах и владению мечом; способный разбить тебе нос, не моргнув и глазом; высокий и статный парень с сильными ногами и не менее сильными руками; видный в плечах и с постоянно суровым, серьёзным лицом, словно был не из Осаки/Киото, а из какой-то дальней части острова Хокайдо, выращенный в суровых снегах и морозе; не подпускающий и не терпящий никого в своём личном пространстве за имением пары исключений; живой человек-крепость, высокий и неприступный настолько, насколько это возможно. И прямо сейчас он сидел на кухне общежития прямо на столешнице. Его руки обвивали плечи, а ноги — бедра, человека, стоящего к нему вплотную. Юу держался за эти плечи, сминая футболку под пальцами, чуть запуская кончики пальцев одной из рук в волосы у шеи, ведя по ней так, черт возьми, нежно, с нажимом, настолько, что Лави мог ощутить это своей собственной кожей. Он видел своим единственным открытым глазом каждое несложное движение его ног и тела, прижатого к другому человеку. Каждое подергивание, каждый изгиб, излом, и притягивание ближе в желании, о чем свидетельствовал стон, заглушаемый губами во время поцелуя. Его ресницы трепетали, и пусть он не мог полностью увидеть его лица, Лави, черт возьми, едва сам смог сделать вдох. Собственные губы чуть приоткрылись. — ...э.. — он даже не понял, что он создал своим присутствием шум, но это стало понятно по реакции двух других человек. Канда был заторможен, было видно, что он разомлел от поцелуя, но начинал хмурится, чувствуя и изменения в поцелуе, и пытаясь вернуть над собой контроль. — Мх..? Кажется, с его больным мозгом действительно что-то не так. Потому что человек, который прижимал Канду Юу собой к столешнице на кухне, целовавший его, и державший одну из, видимых для Лави, рук, на бедре и притягивавшем азиата к себе ближе за эту аппетитную задницу был никто иной, как Аллен Уолкер. Серые глаза повернулись от парня перед ним на стоявшего в проходе и, как показалось Историку, недобро блеснули.