Delusional about you

Всё та же застывшая сцена. Всё то же общежитие, всё тот же дверной проём. Лави честно казалось, что всё начало двигаться в замедленной съёмке. И как, черт побери, он сейчас себя проклинал! Не отдавая себе и своим мыслям отчёта, его душа внутренне кричала, нет, Вопила о несправедливости, желая вернуться обратно, на насколько секунд назад, чтобы не издать ни единого звука. И нет, у него и мысли не было о том, чтобы уйти. Так он и побежал, ага, конечно! Как же ему безумно хотелось увидеть больше. Того, куда это всё зайдёт. Как далеко эти двое бы зашли, пока не заметили его, если бы вообще заметили. В голове и перед глазами, кажется, навсегда останется отпечаток в виде полуопущенных плеч, этих чертовски привлекательных, длинных ног в домашних штанах вокруг бёдер Уолкера и этих светлых, бледных рук на его шее. Рыжий не мог даже пошевелиться, чувствуя, как от одной лишь этой картины у него начинает вставать. Его никакое порно и ни одна девушка так сильно и быстро не заводили, как это было прямо сейчас. Но, к сожалению, всё хорошее рано или поздно заканчивается. С учётом того, как по-глупому он себя выдал — очень быстро. — ... Ха?.. — непонимающе, и всё ещё не до конца придя в себя выдохнул Канда, увидев кого-то в дверях. Он даже не сразу понял, кто это, и что там действительно кто-то стоит и ему не мерещится. — ...э.. Лави?.. — отозвался и сам Уолкер, обернувшись на него. Картина перед глазами историка была не менее горячей. Оба парня были в домашней одежде. Другим покажется, что в этом нет ничего особенного, ведь, не ходят же они в рубашках и костюмах в пределах дома, правильно же? Посыл может и верный, логичный, но возбужденному, воспаленному мозгу это не объяснишь. Причем возбуждающе сейчас выглядели оба. Канда явно с самого начала наслаждался поцелуем. Лави не знал, что он вообще может заинтересован хоть в чём-то около отношений, при учёте, как долго наблюдал за ним и знал его. Он был достаточно нелюдим, никогда не был замечен в компании противоположного пола, и всегда отвергал тех, кто предлагал ему отношения. Про парней он ничего не знал, поэтому ручаться не может, но сомневается, что кто-то был (и сейчас при этой мысли он Очень об этом жалеет, потому что безумно хотел бы увидеть Юу также, с кем-то, прямо как сейчас). И вид того, как он целуется, вроде неумело, но так поддаваясь партнёру, отдаваясь процессу, и с такой нуждой цеплялся, пусть и за плечи Аллена Уолкера... Хотя, блять, к чёрту, прошу, продолжайте. К тому же, черт возьми, Юу в домашней одежде? Он никогда не видел его ни в чём подобном! И пусть в одежде не было ничего особенного, он одевался практически как и все. Но. Блядская талия. Заметил он это не сразу, а в тот момент, как ткань футболки Канды натянулась от того, что беловласый переместил руку на талию азиата, словно в попытке защитить его. И, прижимая его к себе, всё ещё частично наклоняя его назад, как было мгновениями ранее (что всё ещё было безумно горячо). Брюнет оказался куда более тонок и кроток, чем Лави когда-либо мог бы думать и представлять его в своей голове. Коса, которая была расплетена сейчас, от чего длинные волосы спадали на плечи и спину, где он не мог их увидеть полноценно, делали весь его вид ещё более женственным и элегантным, что при этом совершенно не омрачало его мужской красоты. И Аллен Уолкер. Этот парень снова сумел обмануть его своим первоначальным видом. Если бы ему раньше сказали, что они вместе, зеленоглазый первым делом, о чём бы подумал — что Аллен тот, кто снизу. Он бы даже не сомневался, думая об этом, это было бы... Правильным? Очевидным? Это же Канда Юу, как могло быть иначе!.. Да? Правда же?.. Но Уолкер явно был с характером. Это читалось в каждом его жесте, который успел увидеть Лави, пока не выдал себя. Он был... Настойчивым, явно защищающим, как он только что увидел, он был Собственническим. И, блять, он явно знал, что нужно делать. Словно на повторе, в его голове было видно, как тот прижимает Канду к себе. Он не скупился на движения, он явно притягивал его ещё ближе к себе за эти бёдра и ягодицы, целовал его так, что хватка ног Юу вокруг самого Аллена становилась ещё более сильной. Как он удовольствия поджимались его ноги и пальцы, как жмурились глаза и звучал стон в поцелуй, заглушаемый лишь губами самого пианиста, который целовал своего, судя по всему, парня, глубоко. Звуки влажного поцелуя и сплетающихся языков, от одного только яркого воображения норовили отправить ученика Книгочея сразу к Золотым Вратам. И они явно делали что-то подобное не в первый раз. Дьюк слишком хорошо знал, как действуют неопытные, и думалось ему, что японец был бы в первый секс или флирт таким же. Более зажатым, дёрганным, переживающим, что кто-то может заметить или остановить. Мало банального доверия в таком процессе к партнёру. Знал он это не понаслышке — личный опыт у него тоже был. Сейчас же либо он очень сильно ошибается на счёт “невинного и чистого Канды Юу, который и отношений не знал”, либо это был их не первый раз. И судя по тому, какими они оба были разгоряченные и спокойные друг с другом, он склонялся именно к этому варианту ответа. К собственному большому счастью или сожалению, эта мысль заводила его только сильнее. Какой же странный парадокс. Да и, милый и вежливый Аллен, во всей своей джентльменской одежде казался хрупким мальчишкой с первого взгляда на него. Только мышцы этих жилистых рук, перекатывающиеся под кожей при каждом движении, говорили ему об обратном. Кажется, у нашего рыжего сейчас точно будут проблемы. Не ясно только, он хотел или не хотел оказаться в эпицентре этого Глаза Бури. С учётом того, как он продолжал стоять на месте и не двигался, ответ был на лицо. — Что ты тут... кхм.. Делаешь? — вырвал его из транса следующий вопрос Уолкера. Похоже, он был не менее смущён ситуацией, пытаясь прийти в себя и подобрать слова. — ..э... Да я так, мимо проходил... — едва смог промолвить Лави, пока его мозг всё ещё не начал полноценно работать. И он выдал самую глупую, и единственную, фразу, которую его мозг сумел воспроизвести на свет, — ... Юу, ты что, снизу? У него было максимально не соображающее состояние в этот момент. Всё, что он сделал — выдал то, что роилось в его голове. Но, на свою беду, этими словами он отрезвил того, кого не стоило. — ...Уолкер. Голос подал Канда. И страшнее всего, что он смотрел прямо на него, на Лави, в его глаза. Не моргая. — ... Отпусти меня на минуту. — говорил он по началу ещё напускно спокойно, однако с каждым его словом, с каждой секундой и звуком воздух вокруг словно накалялся, пока не стало слишком поздно. — Я избавлюсь от свидетелей. — Конечно... — негромко отозвался Уолкер, давая ему пространство. — А я помогу. Осознавший в миг, что сейчас произойдёт, все процессы в теле рыжего, кроме паники, отключились. О, инстинкты вопили ему о том, что с ними станет, если они сейчас останутся на одном месте. Не найдя способа лучше, он тут же развернулся, помчавшись прочь. Лишь бы убежать, лишь бы он не догнал!! Юу держит свои обещания и, если он сказал, что врежет тебе — он с вероятностью в 99,9% это сделает! Фраза Аллена после даже мимолетного движения от самого азиата уже не так сильно его пугала, поэтому и стоящего внимания на это он уже не смог обратить. — Парни, не надо, пожалуйста! Угх!!.. Бегал он недолго. Лави был быстро опрокинут на пол и прижат к нему. Ему заломили руки, плюс он больно стукнулся подбородком во время падения. Вес Юу давил на него сверху. — Я-я ничего не видел, клянусь!!.. — взмолился Лави, в попытках себя оправдать. — Лави, почему ты именно тут? — Аллен стоял сбоку над них и улыбался, склонившись. Его натянутая улыбка не сулила ничего хорошего. — ... — Лави судорожно пытался придумать хоть что-то, — Я хотел просто пойти в магазин! — Что-то слабо верится. — Канда был не впечатлён его откровением, удерживая его руки за спиной в замке. Он был чертовски тёплым, и давление сверху даже приятно ощущалось где-то внутри. — У тебя же и своя кухня есть. — не прекращающаяся улыбка и тон голоса Уолкера начинали с каждой секундой пугать всё больше. — Это вышло случайно, я клянусь!! Я не знал, что это вы двое там!.. Стоило ему это сказать, как перед глазами снова всплыл вид Юу. Разомлевший, раскрасневшийся, податливый, такой, что хотелось сделать ещё один лишний вздох, словно собирался задержать дыхание перед поцелуем. Член от всего этого предательски реагировал, и Дьюк мог только молиться, чтобы это не было замечено. — Ну, теперь ты знаешь. Ты знаешь, и ты все видел. — примерно такие слова говорят перед тем, как выпустить кому-то пулю в лоб, да? — Аллен, Юу, может вы правда меня отпустите, и мы нормально поговорим?.. По старой дружбе– — …Какие смелые слова для кого-то в твоем положении. Азиат вдавил его в пол только сильнее, готовый убить его одним лишь своим взглядом. Лави чувствовал тяжесть своих деяний за спиной, но... Он ни о чём не жалел. И обязательно бы это повторил, если бы представилась бы возможность. — Канда, лучше правда отпусти его. — беловласый не переставал улыбаться, всё же выступая успокаивающим гласом разума из них двоих. — ...Если Хоть Кто-то. Узнает об этом — я сразу пойму, что это был ты. И если ты не хочешь иметь большие проблемы, чем у тебя есть сейчас — лучше помалкивай. Его вжали в пол куда сильнее, чем до этого. В Юу хватало дури, это знали все в их прошлой школе. Он часто дрался и был известен тем, что действительно умеет постоять за себя. Самому же Лави никогда не приходилось иметь с этим дело настолько близко, на собственной шкуре. И может бы он и подумал бы об этом сейчас, всё же, это было и правда больно. Однако он едва сумел повернуть голову назад, обернувшись через плечо, шокировано и возмущенно уставившись на парня позади. — ?? Ты думаешь я стал бы? Дальше происходит то, что Аллену увидеть не удалось. Глаза Лави от увиденного понимающе и пораженно расширились. То, что было заметно, как Канда снова сильнее вдавил парня в пол, удерживая его на месте. — Мы бы правда не хотели, чтобы кто-то узнал... — Аллен примирительно поясняет это, положив руку брюнету на плечо, поглаживая. — Я не стал бы этого делать, за кого вы меня принимаете? — историк всё ещё был поражен увиденным, пускай и тоже успокоился, более не вырываясь. — Знаю, Лави, я надеюсь на тебя! — отвечает ему сероглазый, словно просияв. В этот момент его неожиданно отпускают. Канда продолжает смотреть на него хмуро сверху. — Юу очень переживает. — вновь молвил Уолкер, с улыбкой. Руки он не убрал, мягко продолжая держать свою ладонь на его плече. — ... И за эту фразу тут же получает шлепком по ноге от своего парня, после чего Канда начинает подниматься на ноги. Аллена это даже умиляет, как быстро он реагирует на его слова. Смущается. Тем более что называет его имя при другом человеке. Обычно он звал его так лишь наедине. В моменты, когда они находились среди людей и он называл его по имени, пока никто не слышал, всегда вызывало милейшую реакцию от парня, которую сам Уолкер безумно обожал. Несмотря на то, что всегда был риск получить за поддразнивание по шее. Но от него этого не скроешь — Канда всегда делал ему поблажки и жалел, никогда не ударяя во всю силу. Сам Лави встаёт не сразу, пробыв в горизонтальном положении ещё несколько мгновений, прежде чем подняться и обернуться на них. Кисти, которые удерживались до этого, побаливали, от чего он начал растирать их. Следы от хватки Канды постепенно сходили. И первое, что он видит после, как Аллен берёт руку Юу в свою, переплетая их пальцы. Зрелище это, к слову, очень личное. Потому что, хоть и нервничает, но Канда не вырывается. Его уши и щёки заливаются румянцем, а брови хмурятся, и он всё равно продолжает стоять на месте, реагируя на такое прикосновение столь ярко, в попытках не выдать себя, снова. “...вау...” — проносится в голове у зеленоглазого, что теперь снова не может отвести взора. — Но теперь ты наверняка знаешь! — с неугасающей улыбкой говорит Аллен, стоя перед ним. И в отличии от японца, этого парня ничего не смущает. Он продолжает поглаживать руку Юу, ведя по коже большим пальцем. Честно говоря, сейчас историк не способен этого осознать это до конца, было слишком много всего, что бурлило в нём прямо сейчас. Однако каким нежным было прикосновение Аллена к его парню в этот момент. От того, как близко сейчас был беловласый, как он продолжал стоять рядом, ведя так по нему своими пальцами... Он пытался успокоить его. И он не мог бы просить о большем, нежели это. Плечи длинноволосого на выдохе немного опустились, возвратившись в спокойное положение. — И.. давно вы вместе? — заторможенно отозвался Лави, попытавшись вернуться в реальность, посмотрев на них. С вернувшимся самообладанием к брюнету вернулся и его привычный характер. Нахмурившись ещё сильнее, он готов был огрызнуться или цыкнуть, забирая Уолкера с собой. — Чуть меньше года. — ему непонятно, как тот это делает, но этот пареньвообщене перестаёт улыбаться. Периодически видно, что от случая к случаю эта улыбка несёт для него, либо для них, разное значение. Но именноэтаулыбка, та которую Лави видит перед собой сейчас, мало ему нравится. — Юу, он может знать. Он видит и ощущает, как мастерски Аллен обращается со словами. Уолкер тщательно подбирает каждое слово, которое произносит, говоря их и выражаясь так, словно они не говорят, а пытаются одолеть друг друга словесно, отсечь и пресечь любое сопротивление. На контрасте можно заметить, как Канда, в свою очередь, еле сдерживается, чтобы ему не врезать или не повысить голос. Но он стоит на месте. Можно заметить лишь то, как крепка его хватка на чужой ладони. До того, что его рука даже не колышется. Аллен не перестает его поглаживать большим пальцем правой руки. — Уже довольно поздно. Я думаю мы... пойдем? Со стороны построения фраз — это было филигранно. Та степень незаметного давления, вежливости и того, как начал беловласый держать своего парня за руку, переведя на него взгляд с улыбкой в момент последних слов, заставила Дьюка практически лишиться дара речи. Это было очень неловко. Словно он реально был не в то время и не в том месте и стоило бы поскорее уходить. По большому счёту так и было. Однако его отупевший в моменте, по причинам, мозг начал понимать это только сейчас. — А, да... Конечно! Спокойной ночи! Я тоже... пойду? — неуверенно потирая свою шею, Лави чуть натянуто улыбнулся, кивнув в сторону лестницы, медленно отступая. — Конечно! — они могли наблюдать, как рыжая макушка скрывается на лестнице, постепенно стремясь скрыться на этаже ниже. — Спокойной ночи! ~ Прошло несколько мгновений. Когда можно было услышать звук закрывающейся входной двери внизу, Канда впервые снова подал голос. — … Я говорил, что это плохая идея, делать это на кухне. — Прости-прости. — виновато отозвался Уолкер со всё той же улыбкой, пытаясь изобразить раскаяние. Жаль ему не было абсолютно. — Пойдём заберём твой чай и продолжим у нас ... — пальцы проскользили по талии, задевая футболку, вновь сокращая расстояние меж ними и кожей. Пальцы опустились чуть ниже, скользя по его боку, намекая, пока рука за секунду прижала его ближе к всё ещё разгорячённому телу. — !.. — не ожидавший этого, Канда вздрогнул, посмотрев на него сверху вниз, не смогши сдержать судорожного вздоха. — Аллен, ты безнадёжен... — он сразу понял, к чему это идёт, снова начав заводиться, почти не пытаясь это скрыть. — Но тебе такое нравится. — весело отозвался обладатель серых глаз, с прищуром и довольным выражением лица посматривая на Юу. Это было чистой правдой. Ему правда нравилось. Только то состояние, в которое его вгонял этот пианист своими играми, ему было очень сложно переживать. И честно сказать, сам азиат мог не редко быть сверху или приставать похожим образом, но... Аллен научился нажимать на нужные кнопки, играя на нем как на одном из тех раритетных, капризных фортепиано. А за ним такое встречалось, хоть по нему и не скажешь. В конечном итоге Канда цыкает, чуть отворачивая голову, и не вырывается. Лишь пытаясь скрыть, сколь алой стала его кожа ушей и лица. И после, в порыве злости, поворачивается к Уолкеру, который только этого и ждал, кладет руку ему на затылок, с силой притягивая к себе и целуя со всеми теми эмоциями, что он испытывал. Они очень быстро набирали обороты. “Капец.....” Лави же в этот момент сидел на улице на корточках, накрыв своё лицо руками. Он был красным, как варенный рак, и даже прохлада улицы не была способна его остудить. — ...блять, у меня встал... — он сокрушенно опустил голову ниже, накрывши её руками, в попытке привести себя в чувства. В голову продолжали лезть непрошенные мысли, — М-м-м-м-м, чёрт... “Это было очень горячо, черт побери...” Но теперь понятно, почему он так близко подпустил его к себе. В голове проносятся в непрерывном цикле мысли: заплетённые волосы, особое отношение, переплетённые руки, стол. Заплетённые волосы, особое отношение, переплетённые руки, стол. Прижатие к полу. Мозг добавляет ему всё новые и новые мысли, тем сильнее усиливая отток крови от головы ниже. Как будто сразу после той встречи они держались за руки. Что Уолкер прижимался к нему и прижимал бы Юу к себе, пока тот смущенно бы отпирался или же снова ворчал, даже не пытаясь ударить. Изображения сменяются с немыслимой скоростью, подкидывая Историку с богатой фантазией всё больше идей. Как продолжение того, что было на кухне. Как Аллен усадил бы этого высоко, длинногого азиата поверх рабочего стола, с кучей книг и записей, наклоняя его над столом спиной, глубоко целуя его, вжимаясь бёдрами меж его ног. Или как бы перегнул его через стол, уложив его грудью поверх, создавая ещё больший беспорядок, раздвигая эти чертовы великолепные ноги–. А если же ещё натянуть его за волосы... — М-Ммм... — он почти скулил, накрыв свой рот рукой, облокотившись о двери спиной, ударившись при этом затылком. Чёрт побери, это выше его сил. Благодаря предыдущей сцене он слабо смог услышать, какие звуки даже в теории может издавать Юу. И каждая из этих фантазий заводила его сильнее и быстрее, чем любое порно или девушки, которых он когда-либо видел в своей жизни. Воспоминания о просмотренных порнороликах начали смешиваться с фантазиями, от чего в какой-то момент он представил себе лицо одной порно-актрисы, прижатой во время акта головой в постель, замещая её на Юу. Это вызвало некий диссонанс. Он не мог представить Канду, делающего что-то так картинно и хотя бы похоже на эту женщину. Но от того ещё больше хотелось узнать, а как это будет в реальности. И от того вспомнилось то, что он увидел именно в реальности, несколько минут назад. Ему удалось выдохнуть и раскрыть глаза. Он смотрел в это темное, звездное небо, вспоминая эти недолгие пару секунд, невольно успокаиваясь. Задумавшись. Когда он попытался позорно сбежать и его поймали, по началу он запаниковал, совершенно не знал, что делать. В момент начала “диалога” он ничего не мог толком из себя выдавить, да и подбородок после удара об пол реально болел. Да только с какой силой после его вырвали в реальность слова Канды. Лави опешил, когда тот начал предупреждающе угрожать ему. И его задело не то, что ему в целом угрожали, что на нём применили физическую силу, боли от которой он в моменте совсем забыл. Его задело то, что Юу так о нём думает. Он, опешивши от шока обернулся на него: “Ты думаешь я стал бы?”— звучит эхом эта мысль и слова в его голове. Тогда он даже обернулся, чтобы серьёзно взглянуть ему в лицо, чтобы убедиться, говорит ли азиат с ним на полном серьёзе. Но он не был готов к тому, что увидит. Да, этот высокий, неприступный парень был жесток. Чаще всего не скупился на слова и, если ты ему не нравился, ты всегда об этом знал. Даже теряя самоконтроль, ему никогда не было страшно. Он никогда не врал, чем и славился среди своих друзей. И тогда, в тот самый момент, рыжеволосый забыл, как дышать. Потому что прикрытое волосами лицо Юу, которое он видел говорило ему: он знает, что Лави никому ничего бы не рассказал. Но ему Страшно. Он схватил его, потому что ему было страшно. Он стиснул губы и зубы, не дыша в тот момент, и ему было совестно за такое обвинение. На короткий миг он ощутил, как хватка на его руках ослабла, лицо Юу почти вернуло себе серьёзность и хмурость, только что-то светлое и болезненное мелькнуло в следующий момент. Он глянул в сторону Аллена не поворачивая головы, даже не способный увидеть его. После этого вся ситуация продолжилась и хватка, да и взгляд тоже, вернулись к нему, возвращая прежнюю силу и стойкость. В тот самый миг Юу сказал ему больше, чем мог бы выразить, больше напоминая настоящего себя. Они не врали. И Канда не врал ему в своей угрозе. Только делал он это не для себя. Пусть они и мало общались, Лави знал его достаточно, чтобы понимать. Черноволосому было плевать на себя. Он мог выдержать в свою сторону любое отношения: шепот за спиной, издевки, даже посягательства. Ему было чем на это ответить, всегда. Однако, когда это касалось других — всё было иначе. Для него невозможно было не заметить ту заботу и переживание, что он проявил к второму парню в тот момент. И словно одними лишь глазами просил: “Просто ничего не говори. Не сейчас. Даже если я знаю, что я мог бы тебе доверять, я не могу так рисковать. Если ты начнешь говорить и просить объяснений, я не смогу этого сделать и просто не выдержу.” Поэтому он ничего не сказал. Но... “... Это было безумно мило.” — он выдохнул, чуть расслабляясь, в то время как его щёки окрасил легкий румянец. С одной стороны, это было невероятно очаровательно, видеть Юу таким заботливым, в целом задумываться о подобном тесном отношении между кем угодно. Правда, другой нюанс сильно перевешивал. А именно контраст между поведением брюнета днём и ночью, как и со всей этой ситуацией. Чёрт побери. Парень. И не просто какой-то, а этот, и так. Он кучу лет пытался сблизиться с ним, с Кандой. Лави перевёлся в одну старшую школу с ним по чистой случайности. Нашел кучу приятелей и друзей, общался хорошо со всеми, даже с друзьями самого Юу! С ним же не мог. Он был твёрд и прочен, как гора, и гибким, словно ива, и красивым, крепким, словно лотос. Чего он только не делал — ничего не получалось. А тут, словно снег посреди лета, у какого-то другого парня это вышло так легко, ещё и настолько? Черт побери, он не мог поверить в это, и не менее заводился из-за этих мыслей. Не сколько от возбуждения, сколько от нарастающей в нём злости и зависти. Мыслей о том, насколько это по-гейски у него не возникало. — … блять, я должен буду поговорить с Уолкером больше– Ему хотелось узнать больше. Словно услышавший его молитвы, Бог ниспослал на Историка воспоминания о той картине, что он смел лицезреть в пределах кухни. Эти ноги вокруг бёдер. Эта разница в росте, отклонённый назад во время поцелуя, то, как Юу хватался за плечи... Лави представил себя на месте Аллена. Как он развёл бы ему ноги. Как прижался бы к нему бёдрами, ещё ближе, потираясь о него, вызывая больше поёрзываний и стонов. То, как можно было бы перегнуть его через любой стол, без разницы, кухонный или письменный, входя в него резко, заставляя ёрзать ножки мебели, упирая Юу лицом в столешницу, придерживая за бёдра. — ...М-м-мф... — Лави снова пришлось чуть прикрыть свой глаз и поджать губы от такой яркой фантазии. Падать у него в ближайшее время не собирался. Еле поднявшись, он открыл входную дверь, направившись к лестнице, раскрасневшийся и тяжело дышащий. Он знает, что это плохая идея. Но он больше не может. И он хочет услышать, что происходит там, в их комнате. В тот миг рыжевласый ни о чём не думал и не вспоминал более. Ни о том, что он всегда встречался только с девушками, ни своих слов, что только они привлекают его, ли своего молчаливого обещания самому себе, что он не будет им мешать и не вернётся. Крадучись, почти перестав дышать, он пошёл вдоль по одному из коридоров, вслушиваясь в каждый шорох. И он нашёл её. Услышал. “Что я творю, чёрт побери...” — пронеслось было в его голове в моменте. Он готов был взмолиться от того, что они сейчас живут в общежитии и тут не столь плотные двери и стены. Потому что шлепки кожи о кожу и приглушенные стоны доносились до него весьма отчётливо. — Мф!.. мм.. м.. — звучали стоны Юу через преграду, который он пытался сдержать, издавая звук в такт толчкам и тихому скрипу кровати. Перед глазами у Лави всё плыло. Он прислонился к двери, опустившись почти полностью на пол, касаясь дверного косяка, в попытке что-то увидеть через замочную скважину. Ничего не выходило. А шум за дверью не останавливался. Становилось только хуже (для самого историка, конечно). — Можешь не отвечать, я вижу по твоему лицу что тебе хорошо. Оу. Фак. У этого парня может быть и Такой голос? Черт, в его штанах стало ещё более узко, чем было до этого. До этого говорившись всё время почти играючи, у него даже мысли не возникало, что этот милый парень может звучать ещё и вот так. Аллен за дверью, пусть он и не мог его увидеть, ощущался... Знойно. И не так, как обычно говорят про красивых девушек, нет. Это было то “знойно”, о котором говорят, обращаясь к мужчинам. Это была уверенность в голосе. Он полностью контролировал ситуацию и наслаждался этим, это ощущалось даже в воздухе. — ! Да я тебя- Аах-нх!.. — Канда явно попытался возмутиться, но быстро пожалел, что открыл рот, откидывая голову назад. Потому что стоило ему это сделать, как Аллен снова толкнулся глубоко внутрь, выбивая из него стон, куда более громкий, чем было до этого. Глубокий и проседающий голос Юу, не имея ограничений, отскакивал от стен звонко, врезаясь в самое сердце, голову и пах Лави, который всё же припал на колени, голодно сглатывая. Перекрёстная слышимость того, как беловласый явно толкнулся в этот момент ещё раз, создавая очередной шлепок кожи о кожу — грозился убить и добить в Дьюке человека. Юу хватался за него руками, держась, невольно царапая его спину ногтями, утыкаясь ему в ключицы, в попытках приглушить себя. Лави повернулся, опустившись на пол, также опираясь на стену позади. Отзеркалив свою прошлую позу, он откинул голову назад, соприкоснувшись затылком со стеной, запуская руку за кромку своих штанов и трусов. С губ сорвался жаркий вздох. — Я же предупреждал – не говорить. “Б-блять...” — едва выдохнул рыжевласый, сжимая себя крепче, начиная двигать рукой. Предэякулят испачкал его одежду изнутри, зато создавая такое необходимое скольжение. Его пиздец как заводило то, как Аллен разговаривает с Кандой. Слишком. В голове так и была картина, как он держит его за обе ноги, широко разводя ему ноги, как в каком-нибудь порно, и у него нет никаких возможностей сбежать. И что от этого Юу нравилось бы только больше. За дверью слышится шорох одежды, продолжающиеся, более жесткие, шлепки, и стоны, переходящие в скулёж. Голубоглазый азиат пытался быть неслышимым как мог, но в моменты, когда с ним так говорят, когда с ним так говорит Аллен, сопровождая это движениями внутри — это просто сводило его с ума. Он сжима его кожу пальцами, он хватался за него, как мог, пытаясь не выдать себя, даже не подозревая, что происходит сейчас по ту сторону. — Юу, ты такой умница... — с улыбкой хвалил и дразнил его Уолкер, прижимаясь к нему. — А-Аллен, не на ухо!.. — почти взвизгнул Юу, повышая надломившийся голос, пытаясь немного увеличить дистанцию между своей ушной раковиной и губами этого белоснежного Дьявола. — Что такое, почему нет? — прикидывался тот дураком, словно ничего не заметил, не в состоянии стянуть радости и довольства со своего лица. Потому что он знал, как его парень реагирует на похвалу. Он никому об этом никогда не расскажет, но этот милый, замкнутый юноша любит, когда его хвалят. Особенно хвалят в постели. Чувствительные уши манили его губы к себе, и желание соприкоснуться с ними, прошептать ещё что-то пикантное, ввести в краску, заставить извиваться в невозможности избежать этого удовольствия — Уолкер не мог себе в этом отказать. Юу был слишком очаровательным, в попытках держать себя в руках, находясь на грани потери этого самого хвалёного контроля. На скромный вкус Аллена, он бы вообще предпочёл, чтобы Канда себя не сдерживал. Он обожал доводить его до состояния, когда он начинал разваливаться. “Блять, Юу.. вот это голосок...” — пораженно выдыхал Лави, закусывая губу, сжимая ладонь крепче, толкаясь в неё, не переставая прислушиваться. — ...Ты.. знаешь почему... — едва смог выдавить из себя брюнет, пытаясь отвести смущённый, не выдерживающий взгляд в сторону. — Я плохо стараюсь?.. В миг голос и взгляд Аллена переменились. Он стал более холодным. И более серьёзным, смотря на парня под собой. — Что? Конечно нет. — тут же ответил ему Канда, с которого сразу сошла прошлая спесь. Все его барьеры ушли, оставляя за собой лишь оголённую, переживающую за возлюбленного и “недопонимание” душу. — … это… Лави замирает вместе с ними, переставая дышать, вслушиваясь в каждое слово и звук, который услышит. — .. Когда ты так делаешь... я боюсь, что перестану себя контролировать... — топорно пытается выразить Канда, почти не смотря на Аллена, чтобы собрать мысли в кучу. Он не видит, как лицо того расплывается в улыбке, ведь он смог добиться именно того, чего пытался достичь. — ...я рад что ты можешь расслабится... — мягко ответил ему парень, мягко огладив его по талии. Только мысленный поток японца было уже не остановить. Едва хмурясь, в переживании, сможет ли он донести эти мысли и ощущения до Аллена. Ведь, как они не раз обговаривали, если не говорить то, почему ты что-то делаешь и что ты чувствуешь, прямо, никто не сможет тебя понять. И он знал об этом как никто другой. Потому что он был грубым, он был нелюдимым, ему все об этом говорили. Он не мог сказать кому-то, что он пытается заботиться; не мог выразить переживания словами, как это делают другие; то, что у него всегда хорошо получалось — лишь только бить и драться, кричать, ругаться. В этом опыта у него было предостаточно. И только с ним, с Алленом, он... начал учиться выражать свои чувства. Потому что грубость его задевала. В моменты уязвимости стоило открываться в ответ, нежели ощетиниваться ещё больше, как некогда он делал сам. Он так не хотел его задевать, что пытался сделать всё возможное, чтобы хотя бы объяснить, почему он так поступает. Чтобы пролить свет на эту смущающую для него, истину. “Ты словно...” — пытается подобрать подходящие слова в своей голове голубоглазый, задумчиво смотря куда-то перед собой. — … ты словно обволакиваешь меня со всех сторон... .. И я не знаю, что с этим делать... — чувственно молвил он, продолжая держаться за плечи Аллена. — ..Юу. — прозвучал над ним голос, отвлекая его. И он, наконец, поднял свои глаза выше. — Наслаждаться. В лунном свете, скользнувшим в их комнату, стало видно больше деталей. Канда разглядел больше интерьера вокруг, что окружал их; их постель со смятыми простынями и полотенцами, которые лежали совсем рядом; их личные вещи. Но то, с чего на самом деле он не мог отвести взгляд и всё, что он видел — был Аллен Уолкер. Его кожа сверкала своей белизной, оглаженная просветом небесного светила, показывая каждый изгиб его рук. Вторая рука, с рождения имевший особую текстуру и красный свет заставляло трепетать от чувства проявленного к нему доверия каждый раз, стоило только её увидеть. Левый глаз, что пересекал интересный, и необычный, старый шрам. Его лицо, которое он так любил рассматривать, целовать и оглаживать, особенно по утрам, пока тот был ещё совсем сонным. Поседевшие в столь раннем возрасте волосы, что отливали при Лунном сиянии драгоценным серебром, создавая иллюзию висящих на локонах капелек пота, больше похожих на бриллианты, сверкающими тысячами граней. И смотрел в его глаза. Они отливали аметистовой глубиной, раскрывая их истинный оттенок в таком освещении. Смотрели пристально, не моргая, не сводя взора. Аллен смотрел на него одними лишь глазами, говоря с ним через них. И его от такой интенсивности эмоций и пристального внимания бросило в жар. Сердце Канды и Лави от тона его голоса оглушительно пропустило удар. Всё внизу поджалось от силы погруженности в момент и возбуждения. Первый не смог бы скрыть того, как в момент того, когда он услышал эти слова, ощутив их вибрацию внутри себя, он сжался на Аллене, обхватывая его изнутри плотнее. — !!! Ал-Мф! Мнх!..Мм..мм!.. Стоны и шлепки возобновились. Влажный звук движений из-за двери сводил с ума, разжигая кострище в его внутренностях, заставляя сходить с ума от желания. Скорость движений пары в постели и его руки увеличилась, заставляя всех из них взаправду терять себя во всём этом. Канда терялся в Аллене. Он хватался за него, его стоны переходили на скулёж из-за интенсивности движений и того, как он тёрся о его внутренности, заставляя его тихо, несдержанно всхлипывать. Сам парень тоже от него не отставал, шумно дыша. Лави тоже дрочил быстрее, будто стремясь попасть с ними в такт, с упоением впитывая в себя каждый их звук и стон. “Как бы я хотел сейчас быть за этой дверью!..” — Приподними чуть сам бёдра... “Ох, черт… интересно, в какой они сейчас позиции?” — Мм… — тихо промычал Канда, прогибаясь в спине. — Умница. Большой умница, Юу... — Нх… — длинноволосый почти что скулит от этой похвалы, пробуя двигаться самостоятельно, насаживаясь, подаваясь назад. А Лави просто плавиться. Он не может их видеть, он не знает, в каком они сейчас положении или что ещё. Но он не может нет не представлять себя на месте Аллена. Как оглаживает чуть бедро и поясницу Юу, и слышит его скулеж, прямо как сейчас. Воображая, как он лежит, приподнявши свои бёдра, грудью на постели. Как легко можно было бы провести по этой утончённой, наверняка гибкой, спине; развести ещё шире его шикарные ягодицы в стороны и скользить между ними... Блять... “Юу, заводишься от похвалы?.. Черт, ты и правда нечто... такой хороший мальчик…” Аллен же, сам того не осознавая, исполняет заветное желание Лави, ведя вдоль его спины, поддерживая его за бедро. За которое, будьте уверенны, он не раз хотел бы его укусить. — Какой ты славный, какой мягкий изнутри... — разгоряченно молвил пианист, разглядывая его со своей стороны. Что-то было в этом... завораживающего. Его ведёт от одной только мысли об этом. Он так быстро и усиленно надрачивал себе всё это время, что у него был влажным уже весь ствол. Он только сейчас немного ещё смочил его слюной, лаская головку, потирая ту пальцами и жмурясь, стараясь не выдать себя. Всё же, в отличии от них, зеленоглазый сидел и дрочил прямо посреди коридора, за 2 часа ночи. — Ха... Ха…Аллен, это смущающе, черт возьми… — неловко отозвался японец. Его уши, щеки и шея, даже чуть плечи, были полностью красными. — Нет, вовсе нет, почему? Ты ведь такой красивый, такой невероятный, так стараешься ради меня... Он уже весь вспотел от напряжения и жара. Канда в этот миг приникает к нему, чтобы заткнуть его поцелуем, притягивая его к себе за волосы, частично разворачиваясь. Глаза его в моменте закрыты, а хватка крепка. Даже если попытался бы отстраниться — он так просто не отпустил бы. Аллен этого расклада тоже не хотел. — Мхм... — отозвался он с улыбкой, отвечая на поцелуй, после чего возобновил движения. Из-за этого у Юу сбивается дыхание, и он стонет прямо в поцелуй. —Я скоро кончу, мм... — …Не вынимай, когда будешь кончать, ладно?.. Ах.. — на выдохе и стоне молвит Канда, ухватившись пальцами за простыни, не видя в этом ничего особенного. — ...Юу. — звучит за спиной. — ? Да?.. — он оборачивается через плечо, чтобы посмотреть на него поплывшим от наслаждения и исступления взглядом. — .. Ты сводишь меня с ума. Лави спускает в свою руку раньше, чем они заканчивают, но не прекращает слушать. Он ни за что не уйдет отсюда сейчас. К тому же, ему тоже нужно немного времени, чтобы отдышаться. Причём приходит не только он. Спустя пару движений в пучину удовольствия следует и Аллен, не сдержавший последних стонов от интенсивности нарастающего наслаждения. Всё внутри Канды продолжает сжиматься вокруг него и судорожно пульсировать. Тяжело дыша, Юу касается себя рукой, чтобы додрочить, пока Аллен продолжает оставаться глубоко внутри. Дыхание сбивается, стоны подступают к горлу. Рука его парня накрывает его собственную, помогая подвести его к пику. — Давай, Юу... — Ах.. ах.. ммннн!.. Он приходит также скоро, сжимаясь и пульсируя на нём с новой силой, выбивая из седовласого мычание из-за чрезмерной чувствительности после оргазма. Они оба потные и уставшие, их пальцы перепачканы семенем. И как нежно после этого улыбается молодой парень, приобнимая со спины, когда они заваливаются на постель, чтобы перевести дух. — Ты такой хороший... Аллен мягко целует своего парня, и тот отвечает ему, частично разворачиваясь, положив руку ему на щёку. Лави за дверью уже нет, поэтому как бы он ни старался, он не смог бы услышать этих тихих слов. — …я люблю тебя... — тихо шепчет Юу, прижимаясь к Аллену в ответ, прикрывши глаза. Он мягко оглаживает его по щеке и прижимается своим лбом к его. От него редко услышишь именно эти заветные слова, словесное проявление чувств. Может сейчас в том повинны эмоции; может — атмосфера. Это не имеет никакого значения для них. Потому что это седовласое, растрепавшееся недоразумение знает его лучше, чем кто-либо другой. И не способен, да и не желает, сдержать ответного порыва. — И я тебя... Всё, что можно было теперь услышать в ночи — это два сердце, что, успокаиваясь, бились в унисон.