Другие 365 дней

      Бокал с виски в дребезги разбился об стену, осыпавшись хрустальным дождем на пол у ног Торичелли, где уже лежал разбитый смартфон.       Захрустело стекло, Массимо яростно хлопнул дверью своего кабинета и вышел из Zafferano. Ни алкоголь, ни женщины не смогли бы его вытащить из того состояния в которое он погрузился, прочитав статью о бракосочетании Евы и Эдварда.       У машины его ожидал Доменико, который, судя по его взъерошенному виду, не так давно вырвался из объятий, вернувшейся из отпуска супруги, беременной вторым ребенком. — Позвони Витторио Дженовезе и скажи, что я согласен на его условия. Пусть подготовит документы, я прилечу на следующей неделе. — Еще рано, Массимо, ты же сможешь его дожать на своих условиях. — Я хочу этот гребаный порт сейчас! — Не ври хотя бы самому себе, ты просто хочешь быть рядом с ней. — Теперь уже нет. Это просто выгодная сделка и расширение сферы влияния Семьи. Ева вышла замуж за Фроста. — Доменико округлил глаза, — как ты? — Паршиво. Но не переживай, я больше не сорвусь. — Ты полетишь один? — С Романом, а что? — Может взял бы… — Нет. Я никого не хочу видеть рядом с собой, понимаешь? Больше никогда. У меня есть Маттео, этого достаточно.       Доменико покачал головой, не веря его словам, — тебе никогда этого не будет достаточно, Массимо. Ты все еще… — Люблю ли я ее? Да. Хочу ли я ее? Безумно. Но какое теперь это имеет значение, если это я ломал ее раз за разом, пока не разрушил до основания. После того, что случилось, она была в худшем состоянии, чем когда мы встретились. Ты думал она просто сбежала? Нет, брат. Она попросила свободу, Доменико, и была настолько подавлена, что я не смог отказать. Я заставил себя отпустить ее и миллион раз уже пожалел об этом, но это единственный мой правильный поступок в наших отношениях. Фрост позаботится о ней и не причинит боли, он всегда в этом был лучше меня. — Ты не выглядишь счастливым. — А я и не счастлив. Я зол и все еще хочу убить его, но где-то в глубине души я рад, что это он. Просто это случилось слишком быстро. Никогда нельзя стать готовым к тому, что твоя женщина полюбит другого. Но после всего, что я сделал, она меня не простит, по-этому да, я смирился.

***

      Ева сидела на кухонном подоконнике в апартаментах отца и пила анчан, когда на пороге появился Витторио. — Добрый вечер, Лукреция. — Привет, чем обязана? — Мне нужна от тебя услуга. — Девушка выгнула бровь, — полагаю что-то не совсем легальное. — Я никогда не втягивал тебя в дела Семьи и не собираюсь. Мне просто нужно, чтобы ты встретилась со своим бывшим мужем и передала ему конверт. Он подпишет документы и вернет обратно. Ты не будешь знать содержание. — Боже… ты и правда отдаешь ему порт? — Откуда ты… — Неважно. Выбери кого-нибудь другого. Я знаю последствия, Витторио. Я не хочу для него этого. — Он настаивает. — Пожалуйста, откажи. — Он взрослый мужчина и знает о рисках, а ты сейчас себя ведешь словно… — Не смей! — Если с ним встретишься ты, никто не будет выяснять причину, а если на встречу приеду я, то это будет слишком очевидно. Если хочешь защитить его хоть на какое-то время, ты поедешь завтра. Федералы рано или поздно узнают и начнут охоту, но так у него будет хотя бы время подготовиться. — И зачем нам встречаться, по-твоему? Мы развелись, нас больше ничего не связывает. — Я бы так не сказал. — О чем ты? — Твои чувства. — Их больше нет. — Такая связь как у вас, никогда не разорвется. Вы можете любить или ненавидеть, но это будет с вами всегда. Незримое притяжение, разрывающее на части, заставляющее метаться между прошлым и настоящим. Но официальная версия встречи — документально оформить твое право посещать семейное кладбище Торичелли. Я подготовил документы. — Девушка глухо застонала, — хорошо, я поеду к нему.

***

      Массимо Торичелли стоял в той же самой переговорной со стеклянной стеной, когда Ева вышла из лифта. — Привет, — она подошла к краю, разделяющего их стола, положила на него папку с документами и подтолкнула в сторону мужчины. — Привет, могла бы отдать мне в руки, я не трону тебя. — Ева недоверчиво сощурилась, он не мог не знать о свадьбе, но вел себя так, будто ничего не случилось. — Поздравляю, кстати. Правда не видел в прессе твоих фотографий в свадебном платье. — Спасибо. Мы не проводили церемонию, просто подписали документы. Я думала, ты опять назовешь меня шлюхой. — Как я умудрился все проебать так, что ты боишься ко мне подходить, а? Ева? — Ты…нет. Мы оба… То, что между нами происходило… Эти эмоциональные качели. Так не должно быть в нормальных отношениях. — Я знаю. Ты была моим раем, а я стал для тебя адом и не заслуживаю прощения. — Ты не… — Помолчи. Пожалуйста. Я хочу чтобы ты была счастлива, и если он сможет дать тебе это, я не буду вам мешать. Возьми, — он протянул ей тот самый кинжал, которым когда-то в другой жизни срезал пуговицы с ее блузки, — Возможно, он спасет тебе жизнь, как и мне когда-то.       Ева протянула открытую ладонь, он вложил в нее это маленькое изящное смертоносное оружие, и она увидела на рукояти вмятину. — Когда в меня стреляли в день смерти моего отца, пуля срикошетила от рукояти, иначе попала бы прямо в сердце. Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, Ева. — Я слишком тебя любила, чтобы ненавидеть, Массимо. И слишком тщательно убивала это чувство, после того как узнала, что у тебя родился сын.       Мужчина достал из конверта документы, подписал и часть из них вложил обратно. Подошел к ней вплотную и вложил папку в тонкие пальцы.       Она встала на носочки и приблизилась к его уху, прошептав, — При Витторио у федералов были связаны руки, но на нового хозяина они откроют охоту, они захотят посадить тебя, Массимо. Я прошу тебя, будь осторожен, — и уже громко добавила, — Эта женщина, мать твоего сына… я надеюсь, что она сможет… Что вы будете счастливы с ней. — Спасибо, Ева, — Торичелли с трудом сделал шаг назад, развернулся и пошел в сторону лифта, — так и не сказав ей о том, что с матерью его сына он вместе не будет никогда.       Ева ехала домой и крутила в руках, спрятанный в ножны кинжал. Она осознавала весь символизм такого подарка capo di tutti capi. С этим кинжалом он дал ей защиту мафии, везде, где бы Ева не находилась.