Другие 365 дней

Несколькими днями ранее.       Массимо сидел в рабочем кабинете, когда в дверь постучали. — Мистер Торичелли, позволите? — Входи. — Ваша жена сегодня появилась в Нью-Йорке. В доме отца. Мы отследили по камерам ее перемещение в обратном порядке, вплоть до выхода из самолета. Она прилетела из Рио-де-Жанейро под именем Эванджелины Маркиани. — Я же сказал перестать ее искать. — Я выполнил ваше указание, но ее узнали в рамках текущего проекта, при наблюдении за домом Витторио Дженовезе. — Продолжай, Роман. Я же знаю, что ты раскопал гораздо больше. — В Рио она прибыла через неделю после исчезновения. Банковских карточек и иных официальных документов не оформляла. Никаких следов корме того, что на это имя еще несколько лет назад был приобретен небольшой домик в Сан-Конрадо и получено водительское удостоверение. В этом доме она и жила, судя по счетам за электроэнергию и воду. Регулярно посещала трек в Сан-Паулу и танцевала в стрип-баре «Жара».       Глаза Торичелли полыхнули гневом, а перед глазами предстала картина, как его жена раздевается для других мужиков. — И еще один момент привлек мое внимание. Как раз в это время, Эдвард Фрост начал строительство нового отеля в Рио. По сути, последние пол года он там бывал чаще, чем в Британии. Мы проверили камеры отеля в котором он живет. — Она приходила к нему, — кисти итальянца сжались в кулаки. — Семь раз за последние пару месяцев. Дважды оставалась на ночь. Дольше они записи с камер не хранят. Персонал подтвердил, что она у него бывала и ранее. — Где он сейчас? — В своем доме в Лондоне. — Пусть приготовят мой джет.

***

В то же время в Лондоне в кабинете главы MI6. — Мы не можем вмешаться, Эдвард, она не британская поданная. Мне жаль. — Но должен же быть хоть какой-то выход. — Есть один вариант, но это может слишком дорого тебе стоить. — Я слушаю. — Ты и правда готов на все ради этой женщины, — это был не вопрос, а утверждение.

***

Лондон. Пятью часами позже.       Вымотанный эмоционально, Эдвард вернулся в свой лондонский особняк лишь к ужину. — Вас в малой гостиной ожидает мистер Торичелли, — отрапортовал дворецкий, забирая из рук лорда промокший плащ. — Спасибо, Дженкинс. Проводите его в мой кабинет через десять минут.       Раз Торичелли почтил его своим присутствием без предупреждения, причина могла быть только одна. А это означало, что им предстоял тяжелый откровенный разговор.       Дверь в кабинет открылась, и в несколько широких шагов Массимо приблизился вплотную к, стоящему у окна, британцу. — Какого черта, Фрост?! — Виски? , — Эдвард повернулся к гостю лицом, отпивая глоток из хрустального стакана. — Я спрашиваю тебя какого черта? Мало того, что ты скрывал от меня где она, так еще и сам поехал в Рио. Ты так сильно ее хочешь, что похерил годы нашей дружбы? — Остынь, Торичелли. Я встретил ее случайно. И вспомни наш разговор в Ньйю-Йорке, ты сам просил меня позаботиться о ней. — На случай моей смерти. — Мы оба знаем, что уже тогда ты чувствовал, что так или иначе потеряешь ее, Массимо. Твой параноидальный страх быть снова преданным, гипертрофированное чувство собственничества и жажда контроля, убили ваши отношения. Загляни в себя, вся эта беспочвенная ревность выросла именно из твоих страхов. Я всегда уважал ваши чувства и не нарушал границ. Но любовь — это не только жаркий секс и красивые слова, а еще и доверие. То, чему ты так и не смог научиться. Пока ты рвал ее душу в клочья, я дал ей то, в чем она больше всего нуждалась — доверие и заботу. Ты хоть понимаешь через что она прошла? Мне понадобилось пол года, чтобы снять ее с антидепрессантов и еще больше, чтобы она перестала пытаться убить себя на треке или прыгая с парашюта. Но при этом, я не организовывал за ней слежку, не ставил прослушку и даже не спустил в унитаз ее гребаные таблетки. Хотя, поверь, мне очень хотелось. Уважение и доверие — вот лекарство для ее разбитого сердца. И знаешь, я не буду отвергать ее, ради того, чтобы удовлетворить твое эго. — Она моя, — Торичелли едва сдерживал свою тьму. — Когда ты, наконец, поймешь, что Ева не вещь, не кукла которую ты можешь рядить в красивые тряпки. То, что она пережила, сделало ее особенной, Массимо. Я дал тебе обещание позаботиться о ней, и я выполню его. — Ты спишь с ней? — Это не твое дело. Ты отпустил ее, забыл? Она свободная женщина, предоставь ей самой решать, наконец. Ты же видишь, что разрушаешь и ее, и себя. Обратись к психотерапевту, Массимо, иначе твоя паранойя уничтожит все, что ты имеешь. Я серьезно. Ты и сам знаешь, что нестабилен. Я бы хотел тебе помочь, но… — Но у тебя теперь другие приоритеты.       Итальянец чувствовал горечь от правдивых слов, теперь уже бывшего друга, что желчью растекалась по горлу. Эдвард говорил то, что он и сам признал уже давно, давая Богу клятву в том ржавом контейнере. И теперь Торичелли остался один на один со своим безумием.

***

Ньйю-йорк. Через четыре дня после встречи с Торичелли.       Девушка тенью стояла на, продуваемом всеми ветрами, восточном склоне холма Тодт-Хилл Моравского кладбища на Статен-Айленде. Платиновые косички снова превратились в медовые локоны, обрезанные чуть ниже лопаток. Ее волосы развевались, подхваченные порывами холодного ветра Атлантики, улавливая редкие солнечные лучи, прорывающиеся сквозь хмурое небо. — Привет. Витторио сказал, что я смогу найти тебя здесь. — Ева не обернулась, но принадлежащий мужчине голос, словно укутал ее невидимым пледом, и на душе потеплело. — Привет. Тут похоронена почти вся моя семья, — Ева указала на два темных надгробия и одно белоснежное, — у меня больше никого не осталось. — Твоих близких уже не вернуть, но это не значит, что ты не можешь попытаться… — Я не могу попытаться, Эдвард. Все эти угрозы ФБР вполне реальны и никакой адвокат дьявола меня не вытащит, если я нарушу сделку. И черт бы с ней, но порт заберет Массимо, и что бы между нами не произошло в прошлом, я не могу его сдать. А это означает, что я нарушу договоренность и федералы мне этого не подарят. Они устроят показательную казнь. — Я хотел тебе кое-что предложить, Ева. Но это не совсем подходящее место для подобных разговоров. Давай поедем пообедаем. — Говори здесь. Тут, по крайней мере, нас не прослушают.       Он достал и покрутил в руках бархатную коробочку. Самое нелепое, что могло с ним случиться, это делать предложение на кладбище.       Ее брови сами по себе поползли вверх. — Это кольцо леди Фрост — семейная реликвия. Я разговаривал с компетентными людьми. Тот полицейский каким-то чудом остался жив, хоть это и не значит что преступления не было, но по крайней мере это не убийство. Бюро выполнило свою часть сделки, пистолета в вещдоках нет, и бразильской полицией подозреваемые по до делу все еще не найдены. Но федералы оставили себе лазейку, чтобы контролировать тебя. Твое имя вместе с оружием может всплыть в любой момент. Я никак не могу повлиять на ситуацию по своим каналам. MI6 не пойдет на конфликт с ФБР. Однако и у них руки будут связаны, если ты станешь моей женой. Сейчас отношения США и Короны укрепились. С их стороны будет политически неверно предъявлять сомнительные обвинения жене британского лорда, они не пойдут на открытый международный скандал. Особенно принимая во внимание то, что доказать твое соучастие в смерти того хирурга они не смогут. А то что произошло в Рио, останется в Рио, если ты поступишь правильно.       Ева поражено смотрела на излучающего спокойствие и уверенность мужчину, — Но я бывшая жена Дона Сицилийской мафии… ты угробишь репутацию своей семьи, Эдвард. — Не думаю, что по градусу скандальности мы сможем переплюнуть Принца Гарри и Меган. Да и у Короны достаточно сейчас других забот для того, чтобы рыться в грязном белье леди Фрост. Тем более, свадьба будет закрытой, без приглашенных, если ты не против. Выбор свадебного наряда, безусловно, останется за тобой, но футболка, джинсы и конверсы тоже подойдут. Сейчас главное, дать тебе иммунитет. Подумай над этим, но времени у тебя немного, сама понимаешь, — мужчина сделал паузу, что-то обдумывая. — Прости, это единственный выход, который я тебе могу предложить. И он не дает сто процентную гарантию, но шансы довольно велики. Когда все замнется, мы просто разведемся. И ты будешь свободна от обязательств. — Я не могу этого сделать. Это неправильно по отношению к тебе. — А я не могу допустить, чтобы тебя очередной раз разыгрывали в своей партии какие-то ублюдки. Видеть тебя разменной монетой в войне федералов и мафии это совсем не то, что я бы хотел для тебя. Мои родители погибли и я единственный наследник Фростов, с моей смертью, все равно, род прервется. Так что… — мужчина пожал плечами. — Твоих близких уже не вернуть, но это не значит, что ты не можешь попытаться, — Ева вернула ему его же фразу. — Ты ведь понимаешь, что я не буду пытаться, правда? Так что прими мое предложение, прошу тебя. Только формальный брак.       Он понимал, что лжет себе. Ведь если для нее брак и будет формальным, то для него он будет по любви. Женщина, которую он любил, не любила в ответ, счастливого будущего не было, но хотя бы безопасность он мог ей обеспечить.       Ее шестеренки в мозгу бешено крутились, анализируя его предложение, но ключевым доводом стали не его слова, а взгляд. Такой открытый, цепляющий за живое взгляд нефритовых глаз, обещающий надежду. — Я… согласна, — она забрала бархатную коробочку из его рук.       Они не скрепили этот момент поцелуем или просто хотя бы объятиями. Они оба знали, что это всего лишь сделка.