Другие 365 дней

Спустя шесть месяцев после ухода Евы.       Нечеловеческие крики отражались от стен полуразрушенного дома, эхом разносясь по деревушке, ставшей призраком после одного из мощнейших извержений Этны.       Мужчина, привязанный за ноги к потолочной балке, в агонии захлебывался собственной кровью. Каждое из его ребер было оголено до кости и перекушено болторезом надвое, являя роящимся мухам, развороченную грудную клетку. — Пожалуйста, пощадите, — хрипела жертва под жестоким взглядом своего палача. — А ты пощадил беззащитную женщину, когда ломал ей ребра? — Это все Джулиано, он отдавал все приказы, я не мог не выполнить, вы же знаете. — Ты насиловал ее? — Нет! Нет!!! — Что ж, твоей жене и дочери повезло. — Прошу… — Ты просишь о милосердии? Ты истязал мою жену, и ее имя будет последним о чем ты будешь думать перед смертью. — Мужчина повернулся к выходу и обратился к подручным, — Заканчивайте с ним, — небрежным движением надел солнцезащитные очки и вышел.       Истошные вопли еще какое-то время сотрясали стены, а потом затихли.       Затерянная у подножия горы деревушка, свято хранила в своих руинах секреты о том, какой жестокой может быть месть Массимо Торичелли.

***

Спустя восемь месяцев после ухода Евы.       Массимо и Доменико обедали в ресторане, когда к ним за столик подсел Джулиано ди Медичи. — Ты перебил всю мою охрану. — Еще нет. — Забрал часть моего бизнеса. — Я заберу весь. — Давай зароем топор войны, Массимо. — Слишком поздно, Джулиано, — мужчина отрицательно покачал головой. — Остановись, Торичелли, иначе я буду вынужден… — Что? И что же ты можешь сделать со мной, Джулиано? Мы оба знаем, что расстановка сил поменялась, — мужчина сверкнул глазами. — Ева пострадает по твоей вине, Массимо. — Оставь этот блеф, я прекрасно знаю, что ты понятия не имеешь где она. И запомни, если хоть один волосок упадет с головы моей жены, я умножу тебя на ноль. Сначала уничтожу все, что тебе дорого, заставлю смотреть, как твоя империя разваливается на части, а затем сделаю так, что ты будешь умолять меня о смерти. — А ты изменился, Массимо. — Обстоятельства изменились, я остался прежним, Джулиано. — С каких пор ты стал убийцей? — С тех пор, как приговорил своего ребенка к смерти, — чудовище внутри него оскалилось, — Мы закончили. — Проводите синьора Медичи, — обратился он к охране. — Ты еще пожалеешь, что отверг протянутую руку перемирия. — Твоя рука по локоть в моей крови и крови моих близких. Еще один выпад в сторону моей семьи и следующая наша встреча станет для тебя последней.       Когда Джулиано ушел, Доменико, молчавший все это время, махнул охране, чтобы те удалились и разговор состоялся без свидетелей. — Ты мог положить конец этой чертовой войне. Зачем ты его провоцируешь? — Мы с ним теперь в одной весовой категории, но старик проиграет. — Не слишком ли дорогой ценой? Ты пролил столько крови из-за очередной девки, которая тебя предала.       Торичелли вскочил из-за стола и схватил брата за лацканы пиджака, притягивая к своему лицу, — Не смей! Слышишь меня, не смей так о ней говорить! Ты ничего не знаешь! — Ты знаешь как тебя называют за спиной, Массимо? Калигула. Тебя выбрали потому, что увидели креативный подход к устройству нашей организации, а ты поверг Семью в средневековье. Столько крови на Сицилии не проливалось уже давно. Твои методы даже своих держат в страхе. — Пусть ненавидят, лишь бы боялись, — процитировал он императора, — А мои методы работают прекрасно, мы расширяем свое влияние и приумножаем капитал, — мужчина разжал пальцы. — У меня пропал аппетит, — Доменико направился к выходу. — Доменико!       Мужчина обернулся. — Больше никогда не смей говорить плохо о Еве.

***

Спустя одиннадцать месяцев после ухода Евы. — Поздравляю, Дон Торичелли, у вас мальчик! Через пятнадцать минут сможете пройти в палату к вашей же… то есть к мамочке и ребенку. — Спасибо, — взгляд итальянца был бесстрастен и прикован к обручальному кольцу, которое он крутил на пальце.       Все было слишком неправильно, но иного выхода не было. Десять мясяцев назад Капо поставил условие, что объявит его своим преемником только в случае, если семья Торичелли будет стабильной, а это означало рождение наследника.       Массимо зашел в палату и полностью игнорируя лежащую на кровати женщину, подошел стоящему возле нее боксу. — Ну привет, маленький Дон, — мужчина обратился к свертку со сморщенным розовым лицом и торчащим из-под чепчика длинным черным чубчиком, — надеюсь, хоть ты меня не оставишь.