Сова и Жаворонок

      Худенькая девушка-воробушек с тёмными волосами, забранными в хвост, озиралась на огромном фудкорте. Её карие глаза под густой чёлкой решительно сверкнули, и она нервно поправила очки. В одной руке у девушки был стаканчик с кофе, другой она придерживала сумку, перекинутую через плечо. Она выбрала самый дальний столик у огромного окна с видом на город. Сняла пальто, небрежно бросила его на белый пластиковый стул, а на его спинку повесила сумку. Она кого-то ждала, вид у неё был хмурый. Нехорошо щурясь, увидела, наконец, вдалеке свою знакомую, которая растерянно искала её, бегая туда-сюда. Вторая девушка была вряд ли выше или крупнее своей подруги, такая же щуплая и невысокая. Это была точно канарейка — её выдавало ярко-желтое оперение и небольшой светлый клюв. И сама она была вся весьма яркая и запоминающаяся: и красно-рыжие волосы, торчащие из-под кепки, и огромные круглые голубые глаза, и ошейник с шипами, да и шаровары с ботинками тоже сложно было не заметить. А ещё — высокие, тяжёлые, чёрные ботинки со шнуровкой.       — Эрин! — окликнула её Шедоу, когда та прошла мимо совсем близко, но так и не увидела её.       — АЙ! Чёрт, ты меня напугала! — испуганно воскликнула Эрин, дёрнувшись и глянув вниз, когда та ещё и схватила её за руку.       — Сядь, — мрачно скомандовала Шедоу, и рыжеволосая Эрин покорно опустилась на стул напротив подруги.       — Привет, Шедоу.       — Здрасьте. Ну, что ты расскажешь мне теперь? — Шедоу скрестила руки на груди.       — Клянусь, я не знаю, как это произошло, — умоляюще прошептала Эрин, распластавшись на столике, словно пытаясь растечься лужицей перед своей визави. — Я всё делала, как ты сказала, я впрыснула в бутылки то, что ты дала, клянусь, я клянусь тебе!       — Врëшь! — зашипела Шедоу. — С какой стати тогда он..! Это самое! Здоровенный мужик, выше и шире меня в два раза! Я всё всегда пробовала на себе, и этот состав тоже, я всё рассчитала, не могло быть ошибки, Эрин!       — Я ни при чем! Я без понятия, что ты мне дала! — круглые глаза Эрин мгновенно наполнились слезами. — Как я могу это знать?       — Ты издеваешься надо мной? Ты хоть понимаешь, что ты натворила? Он... Окочурился... — Шедоу сказала это слово очень тихо и посмотрела по сторонам. — Прямо у меня на глазах, Эрин. Я просто стояла и не могла пошевелиться...       — Я натворила?! Это же ты! А я причём, я откуда знаю? — заныла рыжая. — Может, у него здоровье было слабое, Шедоу? Может, аллергия какая-то!       — Я бы ещё поискала в Дакбурге кого-то, у кого здоровье хуже моего, и это точно был не Перкинс, — горестно покачала головой Шедоу, вздохнув. — Окей, а зачем ты у себя шороху на работе вчера навела? Я же скинула тебе тогда, отмена, Эрин!       — Ты шутишь, отмена? — огрызнулась канарейка, её слëзы мгновенно высохли, будто их и не было. — Я что, на кассе кричу кому-то «отмена», и всё? Да я и не пошла вчера на работу, меня там не было. Но даже если бы и пришла, как ты себе представляешь, я должна была встать перед кулером и кричать «стойте, вы помрёте, я отравила воду?» Я тогда ещё всё сделала ночью, сначала в вашем, потом в своём офисе. Или ты думала, я буду корячиться и пытаться в одиночку выкатить эту бутыль на глазах у всех? Я её и с места не сдвину!       — Я не знаю! Надо было что-то придумать! Проклятье, — тяжко вздохнула Шедоу, закрыв лицо руками и приподняв очки надо лбом. — Ладно, хоть у вас никто не сдох... Ключи от кладовок, что ты с ними сделала, выбросила, я надеюсь?       — А? Ключи. Да выбросила, конечно... Что-то пошло не так, не стоит так загоняться. Зато будут скоро все выплаты страховые на работе. Уволишься из этой тоски зелёной, свалишь на отдых или куда хочешь. Снимешь жильё без этого своего дяди. Не знаю, как ты, а я написала заявление на увольнение, сегодня или завтра отправлю по почте, типа испугалась всех этих отравлений. И уже заказала путёвку. Свалю в тёплые края с другом. Три месяца потусуюсь, пока деньги не закончатся, — Эрин, кажется, не сильно смущала чья-то смерть — какой-то незнакомый Перкинс был ей явно до фени.       — Загоняться, говоришь? Я не могу понять, ты правда такая или придуриваешься? — Шедоу с интересом уставилась на неё, убрав руки от лица. Эрин захихикала.       — А что?       — Я тебя сдам. Потому что ты что-то сделала, что-то добавила туда. Ты меня подставила. Я не планировала такой ход событий, — вдруг заявила Шедоу.       — Не сдашь, — не очень уверенно сказала Эрин. — Я не виновата. Это ты. Ты ведь первой сдашь себя, ну? Зачем тебе это?       Шедоу молчала. Она не знала, сможет ли просто прийти в участок и рассказать всё. Также она и не была уверена на сто процентов, что это Эрин что-то подмешала в её состав. Неужели мозгов этой наивной пигалицы хватило бы на то, чтобы обмануть её, талантливую, умную, находчивую Шедоу? Эрин старательно хлопала своими чёрными ресницами, слипшимися от туши.       — Зачем? Например, для очистки совести? — наконец выдала Шедоу. Эрин расхохоталась.       — Да-а-а ладно! Совести? — личико рыжеволосой вдруг презрительно скривилось. — И это говорит Шедоу, которая может скашеварить любую дурь и яд? Мне кажется, ты ненормальная. С твоими способностями ты могла бы давно разбогатеть и держать в узде всех местных наркобаронов, а то и что-нибудь покруче придумать.       — Мне это не интересно, — угрюмо сказала Шедоу.       — А сидеть в этом убогом офисе изо дня в день тебе интересно? — хмыкнула Эрин. — В общем, хватит париться из-за всякой ерунды...       — Для тебя жизнь человека — ерунда? — тихо и зло зашипела Шедоу. Она сжала кулаки, и Эрин отпрянула от неё. — Я этого не хотела, никто не должен был умереть! Их должны были увезти с кашлем и бронхоспазмом, подержать пару дней и выписать, а нам всем выплатить огромную страховку за нанесённый ущерб здоровью, как указано в договоре, вот и всё!       — Ладно-ладно! Успокойся! Мне очень жаль, но ведь это... Несчастный случай, — примирительно заметила Эрин, пожав плечами.       — Не пиши и не звони мне больше никогда. Не хочу больше иметь с тобой никаких дел, — отрывисто проговорила Шедоу, вставая и забирая свои вещи со стула. Эрин безмятежно улыбнулась, и вдруг опомнилась.       — Эй, погоди, погоди. Слушай, продай мне ещё того порошочка, а? Классно вставило тогда нас с другом...       — Да пошла ты! — презрительно сощурилась Шедоу.       — Эй, чего так грубо? Лучше бы спасибо мне сказала! Сейчас столько денег получишь по щелчку, год-другой можно на расслабоне жить!       — На расслабоне? «Спасибо»?! — свирепо воскликнула Шедоу, резко выскочив из-за столика. — Ну что же, спасибо! Сумасшедшая..!       — Я напишу тебе! — задорно заявила Эрин. Шедоу задвинула стул с такой силой, что его ножки неприятно заскрипели, взмахнула полой своего пальто, задев Эрин по лицу; та растерянно заморгала, глядя ей вслед. А потом недобро сощурила глаза.       Шедоу медленно шла по аллее и время от времени ковыряла носком ботинка жёлтые листья, погруженная в свои мысли. В её голове звенели слова Эрин — насчёт того, что она могла бы нехило подняться на своём «хобби». Будто Шедоу сама не знала этого. Да, она ненавидела и своего дядьку (да какой он вообще ей дядя, седьмая вода на киселе) и то, что приходиться жить у него благодаря его милости с условием работать «в нормальном месте», куда он её и устроил с помощью своего друга мистера Рука, и то, что все её удивительные способности и таланты всего лишь... Хобби? Куда ей податься с таким «хобби»? Как заработать и осчастливить себя и других, что писать в резюме — «смешаю наркотики, вы улетите, или сварганю супер яд, никто не подкопается»? Да, за небольшие деньги она действительно иногда продавала немного своих изобретений в маленьких дозах всяким торчкам и странным личностям типа Эрин, и за это её уже мучила совесть. А теперь что? Из-за неё, выходит, погиб Перкинс?..       С Эрин она познакомилась через онлайн-игру примерно месяцев восемь назад, их общение поначалу было лёгким и весёлым, Эрин всегда проявляла инициативу, и постепенно они сдружились. Шедоу не успела оглянуться, как рассказала ей всё о себе. О своём хобби и своих талантах. О том, как сильно ненавидит место, где работает. Как мечтает зарабатывать много денег каким-то делом, которое ей нравится. А лучше, конечно, вообще не работать, а просто получить хоть раз в жизни большую сумму из ниоткуда, чтобы какое-то время «почиллить» без забот и хлопот, — делать что хочешь, заниматься своим хобби и играть в комп, путешествовать без мысли о том, где придётся спать и что придётся есть. Без унижения перед дальним родственником. И оказалось, что у Шедоу есть что-то общее с Эрин. Например, она тоже работала в одном офисе неподалёку, выдавала должникам суммы в кредит, которые должны были закрыть их долги из разных банков. Особых талантов у Эрин не было, а одним из развлечений было употребление на досуге лёгких веществ с целью забытья от текущих жизненных проблем. Как она объясняла «чтобы легче пережить всё то дерьмо, что творится со мной». На свою голову Шедоу и продала ей однажды один экспериментальный образец — заодно и проверила работу на ком-то ещё, кроме себя. Эрин это понравилось, и тогда Шедоу рассказала ей ещё об одной штуке, получившейся случайно, — том самом яде, который вызывал кашель и бронхоспазм в малых дозах. Шедоу сама бывало пользовалась им, чтобы получить больничный.       Тогда-то Эрин и предложила этот гениальный план. Точнее казавшийся гениальным ровно до того момента, как на глазах Шедоу не скончался с приступом удушья в считанные минуты Джек Перкинс. Её коллега. После этого Шедоу уже не надо было ни этой дурацкой денежной страховки, ни моральной компенсации и отгулов — вообще ничего из того, о чем она болтала с Эрин. Она сама не знала, как ей удалось держать лицо и оставаться спокойной, пока эта детективка Кабрера из отдела убийств допрашивала её прямо там, в офисе и сверлила Шедоу своими чёрными глазами. Сейчас она думала о том, как здорово было бы повернуть время вспять и отказаться от заманчивого плана подруги. Но всё-таки, что же произошло? Где просчиталась Шедоу? Обманула ли её Эрин, или эта смерть исключительно лежит на её совести? Нет, нет и нет, этого не может быть. Шедоу не виновна в смерти Перкинса, он не мог, не должен быть умереть. Она должна узнать, разобраться в этом. Иначе не сможет дальше жить спокойно.       Погода снова стояла прелестная, когда детективы Манч и Милкбоун работали по адресу офиса Форест Коаст на следующий день после второго происшествия. В небе даже порхали и щебетали какие-то маленькие птички.       — Малышка, может чего унюхаешь ещё? — добродушно хихикал старик Манч, раскуривая свою трубку и глядя, как Сьюзен в который раз пытается что-то учуять. Та фыркнула и снова прильнула своим носом к перилам пожарной лестницы, ухватившись за них.       — Я не "малышка", Макс. Я детектив, такая же, как и ты, — привычно поправила своего старшего коллегу Сью. — И, кстати, запахи были там и есть здесь, и я клык даю, один из них совпадает! С обеих пожарных лестниц! И здесь его гораздо больше! Наверняка это запах преступника. Он очень слабый и обрывается, но я его чую помимо того аромата отравы. Кстати, интересно, почему-то там и здесь он отличался, но это, может, мне показалось?       — Ты всё время забываешь, что мы не в Спуннервилле, детектив Сьюзен Милкбоун, и здесь улика "тот самый запах" не имеет никакого веса, — расслабленно щурясь в ясное, почти летнее небо, сказал Манч. Его длинные уши слегка развевались от приятного тёплого ветерка. — Так ты всё ещё думаешь, это не может быть кто-то из сотрудников?       — Из тех, что мне удалось обнюхать, — нет! Ни два дня назад на Ред Коаст, ни вчера здесь, на Форест Коаст нет такого запаха. Поэтому я и спорила с Норвудом, что это, возможно, кто-то со стороны.       Вчерашнее происшествие в офисе на Форест Коаст оказалось куда менее трагичным — к счастью, все остались живы, а пострадавших было меньше. Кажется, словно один Джек Перкинс вытащил несчастливый билет. Пока Кабрера и Норвуд рылись в личных делах сотрудников офисов и искали среди них с похожими ботинками, как на записи, Манч и Милкбоун выясняли детали, связанные с ключами от кладовки и проникновением по пожарной лестнице. В этом здании всё произошло на третьем этаже, также вход заранее был открыт изнутри, и здесь это было сделать ещё проще. Ключи от склада, где хранилась вода, мог взять и сделать слепок кто угодно, а камер в коридоре вообще не имелось. Замок же двери пожарного входа был смешной — злоумышленник просто отодвинул задвижку изнутри накануне, чтобы также ночью пробраться по лестнице вверх; как уже удалось установить, схема была схожей в обоих случаях.       — Да и я вчера не заметил ни у кого тех ботинок, как с камеры на Ред Коаст. Надо проверить ещё и всех уволенных. И тех, кто недавно уволился, и тех, кто после инцидента, — заметил Макс.       — Ладно, — вяло махнув хвостом и разочарованно оторвавшись от обнюхивания перил, сказала Сьюзен. — Поехали в участок. Может, М'ма и Тодд что-то нашли.       Они поднялись обратно в офис по шаткой пожарной лестнице под тихое недоуменное ворчание Сьюзен «и что так не везёт?... Тодди опять ныть начнёт... Кошатиной ещё какой-то воняет. Фу. Кошатиной...» Попрощавшись с администрацией, детективы вышли через парадный вход. У служебной машины Манч неторопливо докуривал трубку, а Сьюзен, дожидаясь его, вертелась рядом, рассматривая всё вокруг от нечего делать.       — Слышь. Чего это там? Кто это? — вдруг спросил Макс и кивнул головой в направлении здания офиса, качнув коричневыми висячими ушами. Даже вынул трубку изо рта. Сью взмахнула в свою очередь кудрявыми ушами и резко повернулась в сторону, куда указал Макс. Внизу у пожарной лестницы, которую они только что изучили вдоль и поперёк, тёрся какой-то тип. Его ярко-красная шапка с торчащими треугольными ушками сновала туда-сюда на голове хозяина.       — Кошатина! — злорадно воскликнула Сьюзен. — Идём ловить быстрее эту кошатину!       Подозрительным типом действительно оказался кот — с чёрно-белой шерстью, пластичный, ловкий, в джинсах и дутой жилетке оливкового цвета, — правда сейчас все его движения были вороватыми, слегка дёргаными. И хоть он ничего не мог воровать у кирпичной стены, он там явно что-то прятал.       — Руки вверх, сэ-эр, полиция Дакбурга! — сердито проговорил Макс Манч хрипловатым голосом, когда его напарница сунула обескураженному незнакомцу свой полицейский жетон под нос. Слово "сэ-эр" старый детектив произнёс с явной насмешкой. Он, как и Сьюзен, хоть и не имел видовых предрассудков, но почему-то котов-преступников не любил чуточку больше, чем всех остальных. Наверно это был какой-то древний зов предков, с которым не всегда получалось бороться. И незнакомый кот тоже не стал противиться внутреннему зову. Он воинственно завопил и с силой хлопнув Сьюзен по руке с жетоном, хотел было дать дëру. Однако Макс не растерял былой хватки: он мгновенно среагировал, крепко наступив коту на хвост пяткой, от чего тот жалобно завопил.       — Ми-и-и-й-я-я-у! Что вы делаете?! Мой хвост, ради всего святого, madre felina!..       Оказалось, что мистера кота Манч и Милкбоун прихватили не зря. В кирпичной кладке под лестницей у него был небольшой тайник, набитый кое-каким мелким золотишком: кольцо и серёжки да пара краденых кредитных карт. Но самое интересное — два ключа, скреплённых простым колечком. Копия ключей от кладовок с обоих офисов; это они проверили тут же, с лёгкостью открыв дверь одной из них. Кот клялся и божился, что нашёл их прямо здесь, ну как раз якобы накануне первого происшествия. На его нытьё и мольбы они не обращали никакого внимания и, весьма довольные собой, конечно же доставили парня в свой родной восьмой участок.       — Это ещё что такое? — строго спросил Норвуд, глядя на ноющего и извивающегося кота, которого крепко держал за шиворот жилета Манч. Сьюзен радостно пояснила:       — Кот! У него был тайник под пожарной лестницей, а там эти ключи. От кладовок, Тодди. Так что мы с Максом молодцы, мы не просто узнали про копию ключей, мы их нашли и принесли, — Норвуд даже пропустил мимо ушей «Тодди», глаза его жадно засверкали.       — Да ла-адно, ребята? Вы не просто молодцы, вы мои гении сыска и чёртовы везунчики!.. Хей, приятель, да ты влип, ты в курсе? — обратился он уже к коту, которого Манч теперь с силой усадил на стул.       — ¡Por favor, señor policía! Вышло неловкое недоразумение, позвольте объясниться!       Внезапно голос кота стал елейным, он заискивающе глянул лимонно-жёлтыми глазищами в зелёные глаза Норвуда, видимо решив, что тот здесь главный.       — Попробуй сначала так, потом всё равно на допрос, — ухмыльнулся Тодд, сев на стул напротив.       — Для начала я хотел бы сказать, что ключи, которыми так заинтересовались ваши коллеги, я нашёл прямо там, под лестницей, и прибрал заодно. Конечно, дабы вернуть затем хозяевам, если те вернутся и будут искать, — голос у парня был необыкновенно приятен, когда он не вопил. Все трое внимательно слушали его, окружив, но на всех трёх лицах детективов был явный скептицизм.       — Ага. Само собой, — Норвуд заухмылялся во весь свой рот, обнажив ряд клыков. — А имя-то есть у такого добропорядочного гражданина?       — Феликс де Эспарса, сеньор, — жалобно признался кот.       — Паспорт давай, — протянул руку лис, но де Эспарса лишь мучительно помотал головой. — Нелегал? — снова ухмыльнулся Тодд.       — Sí, señor, — виновато улыбаясь, проговорил Феликс. — Венесуэла.       — Ну, а золото и карты ты тоже нашёл? — вставила Сьюзен притворно ласковым тоном.       — Можно и так выразиться, — уже небрежно заявил Феликс, нагловато уставившись на Сьюзен. — А вы что, меня за руку хватали, сеньорита? Ничего не докажите, серёжки и кольцо я нашёл в баре, а карты обронил один нетрезвый господин, залезая в такси.       — Так, с ним всё ясно, сейчас в камеру предварительного заключения, пока в отделе краж пробьют хозяев карт, а к вечеру освободимся и допросим его как следует, — тоном, не терпящим возражения, заявил Норвуд. Не ожидая такого резкого поворота, Феликс вцепился в Норвуда.       — Нет, нет, я не хочу в камеру! Там сидят очень нехорошие люди! Они делают очень неприятные вещи! Они гладят меня против шерсти и мерзко дразнят, мяукая! Сеньор, прошу! Фактически, данная находка относится к шестнадцатому участку, и я бы попросил вас перевезти меня туда!       — Какой ты прошаренный! Шестнадцатый? Чего бы тебе туда? Тебя словили мои коллеги, да ещё и с уликами по делу об убийстве, котик мой! — хмыкнул Тодд под злорадные ухмылки Манча и Сью. У Феликса даже усы от страха опустились вниз.       — Убийство? Нет, нет, какое ещё убийство? Я порядочный вор! Мелкие кражи, мошенничество, ладно, хорошо, но убийство? Я работаю на шестнадцатом участке, и вообще мне нужна Кабрера, там сеньора Кабрера, отвезите меня туда, к ней на допрос! — снова заголосил кот.       — Кабрера? Наша М'ма Кабрера? Какие, интересно, связи могут быть у неё с тобой? — переспросил Норвуд, нахмурившись с сомнением.       — Да, детективка М'ма Кабрера! Нет-нет, она из шестнадцатого участка, я знаю! — возразил Феликс.       — Однако я бы на твоём месте не просился к ней, она у нас чисто зверь, как войдёт в раж. На её допросах плачут как дети даже матёрые мафиози, — хохотнул Манч, и Сьюзен согласно захихикала.       — Кабрера сейчас на Ред Коаст. Скоро вернётся. И не работает она больше в шестнадцатом. Перевелась сюда, в восьмой, два года назад. В отдел убийств. Но раз ты так хочешь, жди Кабреру. В камере, конечно, - пожал плечами Норвуд.        - Кабрера, - ныл и упорствовал господин де Эспарса пока его вели по коридору участка в камеру. - Хочу Кабреру! Дайте мне Кабреру!       Феликс так увлёкся своими стенаниями, что когда его провели мимо изумлённых Кабреры и доктора Скайларка любезничавших друг с другом, кот не сразу заметил её. Как ни странно, на его нытьё первым отреагировал голубоглазый джентльмен - при фразе «хочу Кабреру, дайте мне Кабреру» он растерянно заморгал, а потом понимающе заулыбался. М'ма воскликнула:       — ¿Felix?! ¿Qué estás haciendo aquí, gato?       — ¡Señora Cabrera! ¡Detective! ¡Por favor, te lo suplico, es sólo un malentendido!       — Стойте, мальчики, куда вы его? — спросила Кабрера у патрульных. Двое парней хором ответили:       — В камеру, детектив. Норвуд велел.       — Так, я его забираю, — строго заявила она, и Феликс просиял и воспрянул духом. Она повернулась к Питеру и, забрав у того пачку конвертов с какими-то бумагами, проговорила чуть виновато. — Э-э, доктор, я всё поняла. Мне надо узнать, что тут происходит.       — Хорошо. До встречи тогда, — очаровательно улыбнулся он ей на прощание и поспешил уйти.       — Какие интересные мужчины вас теперь окружают, ну надо же, моё почтение, сеньора Кабрера, — заискивающе промурлыкал Феликс, глядя вслед доктору.       — Не подлизывайся. Я ещё не знаю, что ты натворил, негодник, — холодно сказала М'ма.       В прекрасное воскресное утро Питер и Мэделайн сидели за столом и обедали. Можно было никуда не торопиться и отдохнуть. Питер уткнулся в журнал по судебной медицине и был полностью поглощён чтением — машинально отправлял в клюв креветку или рис, даже не чувствуя вкуса. Мэдди сидела, поджав одну ногу под себя и натянув пижаму на вторую коленку; дома было прохладно. Еë волнистые белые волосы были собраны в разлохмаченный пучок, один локон выбился, и время от времени она грустно откидывала его назад. Мэделайн уныло ковырялась вилкой в своей тарелке и выглядела слегка упавшей духом. Первый восторг от нового города и школы после пары дней спал, и она столкнулась с новыми проблемами. Питер наконец оторвался от увлекательной статьи об определении личности по останкам и обратил внимание на дочь.       — Что случилось у моего солнечного зайчика? Я смотрю, ты совсем клювик повесила. Почему не ешь?       — Ничего не случилось, — проворчала Мэдди. — Нет что-то аппетита, пап.       — Почему у моей драгоценной дочери пропал аппетит, а? Обидел кто-то?       — Нет. Просто всё бесит. Никто не хочет принимать меня в свою компанию. Меня игнорируют. Наверно придётся дружить с лузерами.       — Ох, как я не люблю это твоё «лузеры»! Разве можно вешать вот так на людей ярлыки, милая? — с укором проговорил Питер. — Надо сначала познакомиться, подружиться, а потом уже делать выводы. Очень часто бывает, что те самые «лузеры» оказываются весьма интересными и неординарными личностями. Смотри шире, детка.       — Придётся смотреть шире и подружиться с лузерами, возглавив новую компанию. И показать остальным, кто тут главная, кто тут гёрл-босс, — хмуро ухмыляясь и протыкая креветку вилкой, заявила Мэделайн под смех отца. — Но вообще это не единственная проблема, пап.       — Я слушаю, гёрл-босс, — отсмеявшись, Питер откинулся на спинку стула и внимательно уставился на дочь.       — Мистер Хаббард. Вот это проблема, — Мэделайн наконец отправила креветку в клюв, задумчиво жуя её.       — Кто это? Учитель? — заинтересовано спросил Питер.       — Ага. Он ведёт химию и биологию. Которые я не черта не понимаю. И ещё он козёл, - зло выдала Мэделайн свирепо тыкая вилкой теперь в брокколи. Питер удивлённо поднял брови.       — Вот как? В прямом смысле, или..?       — Или. Он высмеял меня перед классом, что я не смогла решить «простейшую» задачу! Я сказала, что химия это не моё, у меня другой склад ума, я творческая личность, так? А он сказал, что я «типичная наглая девица, оправдывающая свою лень и необразованность» Что химия это глубоко системная наука и он «не тешит себя надеждой, что мы сможем освоить хотя бы тридцать процентов курса, но не знать такой элементарщины это уже перебор». И ещё «видимо у вас, мисс Скайларк, действительно особый склад ума, раз вы не смогли решить даже такую задачу».       — Ого. Это было действительно весьма и весьма грубо и непедагогично с его стороны, — заметил Питер, скрестив руки на груди и поморщившись. — Но если надо решить эту задачу, значит надо это сделать. Итоговые тесты придётся сдать, козёл он или не козëл. Давай показывай, что там. Я помогу.       — Нет-нет, пап! — запротестовала Мэдди, мотая головой. — Прости, но с тобой я заниматься не буду!       — Это ещё почему? — нахмурился Питер.       — Я помню, как ты объяснял мне математику в седьмом классе! У меня детская травма с тех пор, — жалобно заявила она.       — Не придумывай, Мэдди. Я никогда не кричал, не ругал тебя, и в итоге ты всё поняла и сделала, — Питер пытался быть убедительным, но Мэдди снова помотала головой.       — Нет. Я помню этот твой взгляд, словно я тупая, и эту фразу «думай, Мэделайн, думай», — она сурово свела брови, пародируя скептическую интонацию отца. — Я не хочу пережить это снова. И не хочу, чтобы ты считал меня глупой.       — Я никогда не считал тебя глупой! Я всегда восхищался и восхищаюсь тобой. Ты умеешь делать кучу всего, о чем я даже понятия не имею, Мэдди, причём с малых лет. Ну прости, если я не так смотрел и не то говорил! Я хочу помочь. Надо же как-то поставить на место этого мистера Хаббарда, детка! Это будет лучшим ответом.       — Мне нужен репетитор, — попросила Мэделайн, глянув на отца исподлобья. Питер вздохнул и поднял руки вверх — «сдаюсь».       — Ладно. Хорошо, пусть будет ещё один репетитор. Раз тебе не нравится, как я смотрю и говорю, то окей. Это благое дело.       — Папочка, ты лучший, — просияла Мэделайн, быстро обняв отца и чуть не свалившись со стула, и принялась уже энергично доедать свой обед.       — Кстати, мама всё ещё ждёт твоего звонка. Она мне сказала, ты не берёшь трубку, — заметил Питер.       — Позвоню. Обещаю, — она шевельнула небрежно плечом и решила тут же сменить тему. — Что сегодня будем делать, пап? Может, сходим в кино на какой-нибудь ужастик?       — Ягодка моя, у твоего папы на работе каждый день ужастик, может сходишь одна? Да и по правде говоря у меня сегодня другие планы, прости, — виновато сказал Питер. — Меня позвали на покер детективы из убойного.       — Ва-ау. Покер? С детективами? Это что-то новенькое,— удивлённо проговорила Мэделайн. — Не знала, что ты умеешь играть в покер! И я думала, ты недолюбливаешь копов. Ты всегда жаловался, что они недалëкие, невнимательные и...       — Эй, эй! Подожди. То было раньше, в Сен-Канаре, — перебил дочку Питер, распахнув глаза. — А здесь у меня всё по-другому, милая. Здесь и в бюро, и в полиции работают замечательные люди. Мы прекрасно сотрудничаем и общаемся... В покере я не силен, это правда, но обещали подучить. Думаю, это не проблема.       — Оу. Ну окей, пап. Я рада, что ты уже так задружился здесь с кем-то, ещё и с копами, — искренне сказала Мэделайн. — Тогда я просто посижу дома, потуплю в инете, закажу пиццу или ещё что-то. Может, даже сама поищу в интернете репетитора.       — Отлично! Договорились, солнце моё. Дай пять!..       У Питера действительно было прекрасное настроение. Какая всё-таки это была замечательная идея, переехать жить в Дакбург! Какой чудесный город, какая волшебная осень и какие душевные люди окружают его теперь. Как же замечательно жить, не оглядываясь ни на что и ни о чём не переживая. Сколько же новых интересных личностей вокруг, сколько новых друзей! Не говоря уже об удивительной Кабрере. Питер думал о ней о-очень много. Практически постоянно. И он, осознанно или неосознанно, искал любой повод встретиться с ней лишний раз, заглянуть в омут её чёрных глаз, чтобы вынырнуть оттуда совершенно счастливым. В общем, его жизнь действительно налаживалась!..       Такие приятные мысли прыгали, как мячик, в его голове, пока Питер ехал в гости к лису Тодду Норвуду на покер. Он взял с собой отличное вино и сыр в подарок. Его особо не волновало, как он будет играть в покер, и он совсем не боялся показаться глупым. Намного больше его заботило, сложится ли у него общение в мужской компании и получится ли сдружиться. Норвуд жил в старом фабричном районе Дакбурга, в длинном и узком, очень старом многоквартирном доме из тёмно-серого ноздреватого кирпича, с буро-коричневой крышей и поросшим мхом водостоком. Там было всего пять этажей, а ещё чердак. Тесная квартирка Тодда находилась как раз на пятом. Дребезжащий лифт, украшенный ажурной решёткой с причудливыми резными листочками, привёз Питера на нужный этаж. Он сверился с наручными часами, дабы убедиться в своей пунктуальности. Было без четверти шесть, и Питер, решив, что это вполне пунктуально, постучал в дверь, окрашенную изумрудной краской, с номером «55» на латунной табличке. Щелчок замка, и дверь распахнулась.       — Пит, здорóво!.. О-о, благодарю! — брови лиса удивлённо взметнулись вверх, когда он взял из его рук вино и взглянул на этикетку; судя по всему, Норвуд разбирался в хорошем вине, что с удовольствием отметил Питер про себя.       — Добрый вечер, Тодд, — поприветствовал он чуть смущённо хозяина, потоптавшись на месте. Лис потянул его за собой, захлопнув за ним дверь.       — Да ты не тушуйся, проходи, располагайся. У меня всё скромно, холостяцкая лисья нора! Пока так, ага. Макс уже пришёл, щас ещё подойдут, и начнём...       — А что, ещё кто-то будет? — произнёс Питер обеспокоенно вслед Тодду, который свернул на кухню.       — Да там двое наших патрульных парней... Играть будем на кухне, потому что больше нигде нет стола, — отозвался лис из глубины квартиры.       — Привет, док, приятель, — Манч обрадованно потряс руку Питеру. — Падай.       — Добрый вечер, Макс, — заулыбался Питер. Старый детектив хлопнул по дивану рядом с собой, и Скайларк послушно приземлился. Он с любопытством обвёл взглядом гостиную. Было такое ощущение, что квартира когда-то принадлежала кому-то из прошлого или даже позапрошлого столетия. Мебель, обои, портьеры тёмных тонов — словно всё из антикварной лавки, и почти никаких признаков современного дома. Старинные настенные часы навечно застыли на пятнадцати минутах первого. Квартира, безусловно, была съемная, но всё же отпечаток личности нового хозяина — детектива Норвуда, — тоже имелся. В углу солидный чехол для музыкального инструмента («наверное, виолончель, ах ты господи, неужели Тодд играет?»), а высокие книжные полки до потолка были битком забиты разными книгами. Криминалистика, классика, детективы, справочники юриста, ещё какие-то справочники, судебное дело... Ряд с нотами! Взгляд Питера упал и на фото в рамке, стоящей на тумбочке с лампой, слева от дивана.       — Какая прелесть, это же его детки? — умилился Питер, взяв рамку; на фото довольный Тодд был со своей женой и детишками. Манч опасливо выхватил из его рук фото и поставил на место, торопливо шепнув ему на ухо:       — Только не заводи разговор о них, старик, иначе Норвуд становится сам не свой.       — Оу. Хорошо, — округлил глаза Питер. Но почему-то после этого замечания Манча любопытному Питеру наоборот ещё больше захотелось расспросить Тодда про его семью. Он поставил мысленную галочку в своей голове при удобном случае узнать, что там у них, в семье Норвудов, произошло.       Ещё двумя игроками в покер оказались бывший фаворит Сьюзен, молодой патрульный Рекс Шефер, и его приятель, чуть постарше, крепкий гусак Кристофер Санчес. Немного поболтав и посмеявшись в гостиной, они отправились на кухню. Питер уловил запах табака — видимо, Норвуд частенько курил на кухне. К счастью, кроме Питера в компании ещё не курил Санчес, и поэтому остальные трое решили выходить покурить в перерывах от игры на балкончик в гостиной. Большой овальный стол был застелен плотной коричневатой скатертью в клетку, прямо над столом висела лампа в оранжевом абажуре. Тодд достал из холодильника бутылки с пивом, высыпал в тарелки закуски — сушеную рыбку, чипсы, орешки, — и они расселись за столом. На скатерть были также высыпаны фишки и колода карт. От пива Питер отказался, но предусмотрительный Тодд предложил ему специально припасённое безалкогольное, а потом Манч и вовсе вспомнил, что принёс домашнюю вишневую наливку. Наливку приготовила его жена, поэтому отказаться от неё никому было нельзя, — «Дебби и я обидимся». Пиво снова убрали в холодильник. Наливка из вишни, миндаля и корицы понравилась всем, в том числе и Питеру.       — М-м-м, какая приятная и сладенькая. Надеюсь, миссис Манч поделится этим рецептом? — восхитился Питер. Макс пообещал справиться у жены об этом.       — Ну что же, начнём, джентльмены? — проговорил Норвуд, срывая упаковку с новой колоды карт, и все одобрительно загалдели. Зелёные глаза лиса с азартом сверкнули, но тут же его лицо стало абсолютно беспристрастным. Когда Тодд, как профессиональный крупье, принялся виртуозно тасовать карты, Питер понял, что игра будет интересной, а он сам в полном пролёте. У новичков покерной игры Питера и Рекса все эмоции были на их изумленных физиономиях. Манч довольно похихикал и важно пояснил Питеру:       — Вайс шаффл. Он ещё и не так умеет.       — Расслабься, док! Первый раз сыграем на фишки, для тренировки, — рассмеялся лис. — Ну и чтобы ты и Рекс немного погрузились, а дальше как попрёт. В покере, как и любом деле, важна практика. Но после тренировочной игры и начала серьёзной партии Питеру окончательно стало понятно одно — «попëрло» только Тодду. Но дело было вовсе не в везении, а в исключительном профессионализме Норвуда. Он крепко хватался после каждого раунда за все комбинации, выпавшие у оппонентов, и мгновенно запомнив, держал всё это в уме до конца. Казалось, он видел всё насквозь, — но на самом деле просто очень быстро всё просчитывал, и Питер сразу догадался об этом. Доктору, сколько бы ни старался запомнить и высчитать такой объём информации, это никак не удавалось. Он всё время путался, забывал комбинации, совершал ошибки и с азартом просаживал вновь не вовремя поднятую ставку. Благо ставки у них были по мелочи, а то так можно было бы остаться и вовсе без штанов! По крайней мере, если бы Питер их носил; хорошо, что по классике селезни могли себе позволить зачастую обходится без этой детали гардероба. Итак, Норвуд выигрывал раз за разом, дальше за ним крепко держался Крис Санчес, затем Манч, потом сам доктор и последним шёл Рекс. Держать «покер-фейс» Шеферу было сложнее остальных, и он, как и док, играл впервые, да ещё и нисколько не заботился о том, чтобы следить, что происходит у других игроков. Время за игрой пролетело незаметно, и было уже за полночь. Наконец, выложив свою очередную выигрышную комбинацию («стрит-флеш, джентельмены») перед соигроками, очень довольный Норвуд заграбастал себе все фишки, мелочь и с десяток-другой мятых купюр. Все пребывали в восхищении от его игры и пожимали ему руку, поздравляя с выигрышем. Гости давно уже перешли на пиво, только Питер не спеша потягивал наливочку. Санчес и Шефер почти сразу укатили, а Питер и Макс задержались — Норвуд подмигнул им, намекая остаться. Лис пошарился у себя в буфете и достал початую бутыль с бренди; в этот раз он не спрашивал, кто желает выпить, — Тодд просто молча протянул им стаканы. Они расположились на балконе с кованым ограждением, с такими же листиками, как и на решётке лифта; Тодд и Макс курили, а Питер любовался звёздным небом и огнями города чуть поодаль, держа стакан в руке. Ему позвонила дочь, недовольно поинтересовавшись, собирается ли он домой.       — Скоро буду, лапонька моя, не волнуйся. Ложись спать, — сказал Питер Мэделайн. Он засунул телефон обратно в карман рубашки, улыбаясь.       — Дочь потеряла? — догадался Тодд.       — Ага. Обычно это я ей звоню с таким вопросом, а сегодня наоборот, — пояснил Питер, расслабленно вглядываясь куда-то вдаль. Макс грузно уселся в плетеное кресло позади, закинув ногу на ногу.       — Это тебя, значит, дочурка теперь держит под контролем, — заметил Манч, благодушно улыбаясь.       — Ага, — снова подтвердил Питер. — Она у меня гёрл-босс.       — Хорошо, когда кто-то ждёт дома, — проговорил Тодд. — От меня вот свалила жена, забрав детей. Я бы даже сказал, убежала.       — О нет, — грустно вздохнул Макс, поняв, что его друг собирается рассказать Питеру свою историю.       — Мне жаль, сочувствую, — проговорил осторожно Питер. — Развод дело труд-...       — А мы не разводились, — небрежно бросил Тодд. — Она на развод не подала. Пока что. Надеюсь, и не подаст. А я тем более не собираюсь.       — Вот как! — понимающе промолвил Питер, хотя ничего не понимал. Макс сзади шумно вздохнул. Но Норвуд не обращал никакого внимания на его вздохи и кряхтения. Он уже говорил словно сам с собой.       — Многие думают, что Дафна ушла из-за покера! Чушь собачья. Да, у меня была такая фишка в работе под прикрытием, даже позывной был «Игрок». Мы несколько раз накрывали подпольные казино, но я никогда не играл ради денег! И никогда не спускал деньги. Тем более я почти не проигрывал. Я просто люблю играть, вот и всё. Ну было ради веселья, раздевал несколько раз капитанов и лейтенантов, и-хи-хих... Кстати, из-за этого меня туда-сюда и кидали, по участкам да по департаментам. Им было стрёмно работать дальше со мной, стрёмно признаться, что их раздел подчистую какой-то детектив, оставив в майке и трусах. А сейчас и вовсе только работа и игра помогают не думать лишнего...       — Так что же случилось на самом деле? — деликатно спросил Питер внезапно замолчавшего Норвуда. Тот кивнул и, сделав затяжку, продолжил:       — Мы тогда жили в Фокстауне. Прихожу как-то домой, а там разруха, представляешь? Всё перевёрнуто, весь дом! Дафну трясёт, Фло ревёт, ей тогда восемь было, а клопыши, Тимми и Томми, спрятались в кладовке. Хитрые чертята мои, ужасно перепугались. Я еле успокоил Дафни, детей... Мы поговорили обо всём, я обещал ей, что такого больше не будет, я откажусь от дела. Но она была слишком напугана, и когда я пришёл с работы на следующий день, вместо семьи меня ждала лишь записка. «Я не смогу так жить, бла-бла, прости», — Тодд тяжело задышал, воспоминания захлестнули его. Питер беспокойно оглянулся на Манча, тот чуть пожал плечами «я предупреждал, теперь слушай».       — Кто это сделал?.. — нахмурился Питер.       — Одни очень неприятные личности, Пит. Это было предупреждение. Для меня.       — Из-за твоей работы детективом?..       — Угу. Мне тогда дали один висяк трёхлетней давности, чтобы я не досаждал никому. Дело о убийстве одной лаборантки... Дана Митчелл её звали. Кстати, лаборантки из бюро экспертиз, прикинь? Её по-тихому грохнули в переулке, обчистили, виновного не нашли. А я люблю порой такие дела, висяк это как вызов для сыщика. Думаю, а вдруг повезёт, хоть и время прошло прилично, но улики были, чего же заморозили расследование?.. Но когда я только чуть копнул, там такое дерьмо оказалось. У меня сроду таких дел не было. Я нарыл угрозы в её адрес от нашего главы департамента здравоохранения, можешь себе представить?       — Да ладно, — очень тихо проговорил Питер. В ушах у него неприятно зазвенело, а в клюве всё пересохло, и нет, это было вовсе не из-за вишнёвой наливки и не из-за единственного глотка бренди.       — Да, бро! Я всё думал, да чëрт побери, ну каким образом могла помешать какая-то тихоня-лаборантка начальству нашего департамента здравоохранения? И вообще, как лаборантка может быть связана со здравоохранением, она же просто делает эти анализы тканей, крови и прочее для заключений, ну вот таких, как ты пишешь для нашего отдела, к примеру.       — И что же ты узнал? — с внутренним содроганием спросил Питер, пока в его голове вертелась только одна мысль — «только бы не они, только бы не они».       — Толком и узнать ничего не успел. Узнал по её переписке с братом, частично удалённой, и обрывкам старой документации, что она хотела отказаться участвовать в каком-то засекреченном проекте, который спонсировал департамент здравоохранения. Братец её вот вообще исчез... По сути проект изначально был правительственный. И я начал обивать пороги администрации с неудобными вопросами, тогда-то меня и вызвал к себе сначала капитан, потом и вовсе начальник управления полиции. Дело забрали быстро, словно опомнились, и им по башке настучали сверху. Сказали мне, хочешь дальше работать, пасть закрой и сиди тихо...       — Как проект назывался, что за проект? — тихо спросил Питер. Лис махнул рукой.       — Да-а, говорю же, толком не раскопал. Какое-то там «бэ-сто шестнадцать», что-то там. Я же не совсем дурак, я жить хочу, и моя семья мне дороже всяких мёртвых лаборанток, да простит меня мундир офицера полиции. Не стал бы я туда лезть! Но Дафну мою они успели напугать знатно, сволочи. Что они ей наговорили, толком не знаю, но могу представить! Сколько я её ни уговаривал вернуться ко мне! В Дакбург переехал, говорю, ну вот, всё, там покончено с этим, давай здесь начнём сначала. Боже, это же Дакбург, тут спокойно, всё новое! Детей вырастим, но нет... Говорит каждый раз «ещё подождём». Уже два года ждём. Я понимаю, это правда страшно для матери, когда в твой дом вламываются незнакомцы с оружием, угрожают, раскидывают вещи, а у твоей юбки трое малышей, и ты без понятия, как их защитить... Не знаю, как она справляется теперь без меня, одна с тремя детьми. Я сам не понимаю, как я теперь живу без них. Мы семья, мы должны быть вместе...       После слов «бэ-сто шестнадцать что-то там» Питер уже толком ничего не слышал. Он развернулся и медленно осел во второе плетёное кресло рядом с Манчем. Он выглядел настолько потрясённым и опустошённым, что Макс всерьёз разволновался.       — Эй, старик, ты чего? Да брось ты его слушать, он половину насочинял, какой проект, какой департамент и правительство...       — Я и слова не придумал! — возмутился Норвуд. — Ты мне что, не веришь, Манч?       — Ох бро, ладно-ладно, не заводись. Всё понимаю, работа у нас порой гадская, неблагодарная... Думаешь, у меня с моей Деборой не было сложных периодов? Ну бывало всякое, и тоже из-за работы копом! Я такое могу рассказать, вы оба тут обделаетесь — прости, док, за грубость. И дела кое-какие забирали, и палки в колёса вставляли!..       — Ты мне не веришь, Манч... — грустно вздохнул Норвуд и залпом выпил остатки бренди. Питер посмотрел в глаза Норвуду и тихо, но решительно проговорил:       — Я верю. Я тебе верю, Тодд.