For your love

      Вечер должен был оставаться тихим. Спокойным. Вечер должен был ограничиться несколькоми пачками первых попавшихся снеков и чередой серий аниме.       И поначалу так и было, — как положенно, без лишних мыслей и тревог. А потом, — до головокружения закомый одеколон. Разделённые дрогнувшим сердцем несколько секунд. Чьё-то плечо, неловко столкнувшееся с твоим, и голос, тут же рассыпавшийся в перепуганных извинениях.       Родной до каждого тихого вздоха, до каждой дрожащей в словах улыбки. И тут же затихший.       Джисон, ошарашенный внезапной встречей не меньше тебя самой, даже стянул на подбородок маску, словно в одно мгновение ему стало не хватать воздуха. А потом его правая рука безвольно повисла вдоль бока объёмной куртки.       Ты стояла точно такой же статуей, — неподвижно, потеряно, глупо хлопала глазами и не знала, чего сейчас хочешь больше: вспомнить, как нужно дышать, или заставить замеревшее сердце биться. Так близко ты не видела его уже больше года.       И только в это мгновение замедленным сознанием поняла, что это был ваш любимый круглосуточный. Как глупо.       — Рад тебя видеть, — он улыбнулся уголком губ, но вышло чересчур печально для человека, который даже не пытался спасти отношения. Может, и сам старательно их разрушал.       Ты потерялась во всех застрявших в горле словах. Что же сказать? Соглать, что тоже рада встрече? Или соврать, что совсем не скучала?       Джисон, словно нарочно, с места не двигался и ждал ответа. Он изменился. Всё ещё знакомый в самой малейшей черте, но теперь одновременно с этим совершенно другой. Чужой. Не любимый.       Прочищаешь горло, заставля себя пошевелиться хотя бы в этом. Просто уйти, не сказав ни слова, — глупо и невежливо. И почему-то в одно мгновение хочется остаться.       Хочется подойти ближе, как раньше, во времена вашей счастливой любви, звонко чмокнуть его в щёку, зная, что Джисон тут же подхватит за талию, притягивая к себе, и вытянет губы для настоящего поцелуя. В котором ему, конечно же, отказать невозможно. И его тёмно-карие, практически светящиеся глаза притягивали взгляд. Пусты. Как и в день, когда он вышел за дверь, а ты начала собирать вещи.       — Здравствуй, — каждый звук скарябает горло. Хочется броситься Джисону в объятия, прижаться крепче, сказать, как же ты скучала. Но своего Джисона перед собой ты не видела.       Узнаваемый в каждой черте незнакомец.       И сердце в вызубренной прывычке крошит рёбра, стремясь вырваться к нему, а разум удерживает на месте. Тебе это не нужно. Джисон не двигается тоже. Возможно, ему хочется сказать что-то ещё, подцепить крючок разговора и вытянуть его на поверхность, но всё заканчивается, так и не начавшись.       Больше не цепляет.       Ты не находишь в себе сил даже на то, чтобы попрощаться. Только улыбаешься на грани равнодушия и вежливости, после склонив голову в полупоклоне. Прощальном.       Хочется верить, что он обернулся, когда ты пошла дальше. Хочется верить, что его сердце колотилось о рёбра точно также неистово, как и твоё. Хочется верить, что тот Джисон, знакомый, хотя бы в это мгновение проснулся где-то внутри. Но ты никогда не узнаешь.       Идёшь уверенным шагом, оплачиваешь снеки и прилагаешь все усилия, чтобы не броситься из круглосуточного бегом. Чтобы Хан Джисон, — как бы не было больно и как бы сильно ты его не любила, — остался позади.       Слишком незнакомый, но до невероятного родной.