Скромные зарисовки

      Он лежал на полу, глядя на полоску света. Луч медленно двигался за движением солнца. В воздухе кружили пылинки и сверкали, как волшебная пыль феи над зачарованным принцем.       Слёзы из его глаз текли не переставая, перетекали через перевал переносицы, спускались по долине щеки, сливаясь в единый поток, и капали с обрыва скул в соленое озеро.       Все чувства его вытекли вместе со слезами наружу. Все мысли его обратились внутрь, и глаза его устремили свой взгляд туда и застыли.       Истерика отпустила. А тогда он выл, хрипел, заламывал руки, пальцы, щипал себя и царапал. Мышцы его свело судорогой, и он упал, свернувшись калачиком. Но силы закончились, боль затаилась, все прошло, только слёзы остались. Они все текли и текли.       Говорят, слёзы омывают сердце и душу, дарят успокоение. Он получил только опустошение, и уже пустота стала изливаться из его глаз и заполнять комнату.       — интересно, можно выплакать всего себя?       Не существовать, не быть больше собой. Не быть тем, кто совершает ошибки. Не съедать себя за это с потрохами и не блевать от отвращения к себе.       Вибрация телефона вернула его из себя наружу. На звонок он не ответил, не было сил пошевелиться. Но телефон завибрировал снова, и опять. Потом пришло сообщение, еще несколько.       День клонился к вечеру, сумерки захватили город и комнату, в которой разлился уже целый океан. Свет фонарей заменил луч солнца, но пылинки больше не сверкали и не плясали сказочный танец, и он больше не был прекрасным печальным принцем. Глаза почти не открывались, нос распух, волосы растрепались и были мокрыми от слез и пота. Он был самым обычным разбитым человеком, который презирал себя с особой жестокостью. Принять себя, простить себя, полюбить себя — как это трудно.       Телефон снова начал вибрировать. Он лежал на расстоянии вытянутой руки, но практически на другом континенте. Пришлось потрудиться, чтобы достать его. Свет от экрана ослеплял измученные глаза.       «почему ты не берешь трубку?».       «я волнуюсь, пожалуйста, ответь».       «с тобой все хорошо?».       «если ты не ответишь, я приеду!».       «я сейчас в полицию позвоню!».       «милый, не пугай меня так…».       Он не смог дочитать, потому что глаза опять наполнились слезами, и все слова утонули. Как он смог заслужить такую заботу? И имеет ли он право принимать ее?       В дверь постучали. Потом громче.       — Джин? — встревоженный голос позвал его. — Ты дома?       Он услышал, как пискнул замок на двери и она открылась.       — Джин?       — я здесь, — хриплый голос не был похож на его собственный.       — почему ты на полу? — столько тревоги… Он не должен был так поступать, это не честно.       — прости, что не брал трубку. Мне очень стыдно… Я заставил тебя волноваться, — он опустил глаза, из которых не переставала сочиться уже горькая влага.       — все хорошо, родной, все хорошо, я рядом. — Он почувствовал, как сильные руки приподняли его, прижали к груди и начали тихонечко поглаживать и убаюкивать. — Ты ни в чем не виноват.       — я постоянно делаю что-то не так, — внутри начала нарастать дрожь. — Тебе не за что меня любить!       — я люблю тебя не за что-то, дурилка, я просто тебя люблю. Люблю таким, какой ты есть, со всеми твоими достоинствами и недостатками, которые ты в себе видишь, — теплые руки осторожно вытерли слезы с его лица. — Понимаешь?       — нет…       — веришь?       Он заглянул в родные красивые глаза. Они излучали доброту, тепло и свет.       — верю, — и увидел самые милые ямочки на щеках.       2022.05.24