Как ты там?

За месяц тот дядя, Чон Чонгук, которого в садике все считают крутым, приходил к нам два раза. При нашей первой встрече я не вспомнил, что видел его по ТВ. Забыл. А сейчас понимаю, тогда восхищался им и это было зря. Дядя, когда был у нас дома, часто странно смотрел на папу, а потом на меня и я всегда уходил из комнаты, когда он в ней появлялся. Папа хотел, наверное, сделать то же самое, но не хотел обидеть отца. Я видел, как он насильно заставлял себя сидеть с ними в гостиной, улыбаться и поддерживать разговор. Это был первый раз, когда дядя Чон появился у нас дома, после того раза, когда он принес мне мандарины. Второй раз был, когда отца не было дома. Вернее, он просто приехал чуть позднее. Тогда ни я, ни папа не знали, что он придет. Папа открыл дверь и на пороге стоял он с огромной тетрадью в руках. Я стоял за папой, ведь думал, что отец вернулся, но когда увидел на пороге дядю Чона, я резко отошел назад, а после ушел в комнату. Потом пришел отец и он уже возился с ним. Тогда я видел дядю Чона последний раз, а потом прошло два месяца и у отца было день рождения. В свои три года я не мог ему что-то грандиозное приготовить, поэтому я нарисовал нас. Правда Уголек откусил уголок листа, когда игрался. Папа в тот день купил красивый торт, а отец задул свечи. Потом пришли его друзья и мои бабушка с дедушкой по линии отца. Я не был знаком с ними, но даже когда познакомился, то, как я понял, им я не очень понравился. Я и папа попали под осуждающий их взгляд. После я поехал к родителям папы. Они хотели меня увидеть. Вернулся я через три дня. Отец, как всегда, был на работе, а папа дома. Он стал работать реже, так как отец сказал, что может нас обеспечить. Наверное, это слово означало, что он может покупать нам все, что мы захотим и папе не обязательно работать. Этому я был рад, ведь так я проводил больше времени с папой. Прошло еще время. Наступило лето и было очень жарко. Мы часто ездили гулять к реке Хан. Устраивали пикник, гуляли в парках, ходили на аттракционы, катались на велосипедах. Я никогда не забуду лето, ведь оно было таким насыщенным. После наступила осень. Снова садик, снова дождливая погода, снова куча одежды. Я не любил это время года. Особенно не любил, когда папа заставлял надевать лосины или колготки под штаны. Мне не было удобно, но папу не переубедишь – он ругал, когда я не слушал. Так прошел еще месяц и наступил мой день рождения. Не знаю почему, но именно в этот день у меня никогда нет настроения. Я знаю, что многие дети ждут его, но я не такой. Когда наступает этот день, все, что я чувствую – это тревогу. Внутри не спокойно. И сейчас тоже не спокойно. Папа на кухне с отцом о чем-то разговаривали, а я сидел в своей комнате с Угольком и играл на моем пианино. – Хару, – вдруг раздался голос отца. Он вошел ко мне в комнату, прикрыл дверь и подошел ближе. – Может пригласим друзей из садика? – Не хочу. – Почему? – Просто. – совершенно спокойно отвечал я. Отец вздохнул. – Слушай, – я убрал руки от моего пианино, повернулся к отцу, тут в комнату вошел папа и я спросил, глядя на них: – Я хочу сестренку. Я, вроде бы, ничего такого не сказал. У многих детей в моем садике есть братья или сестры. Кто-то старший, кто-то младший и им не скучно, поэтому размышляя об этом в последние дни, я решил, что тоже хочу себе кого-то младшего, но не брата. Хочу сестру. Озвучив это я посмотрел на отца, который побледнел, будто съел что-то не то и его сейчас стошнит, а после на папу, который просто опустил руки и вышел из комнаты. Такой реакции я не понял. – У папы же я появился, пусть сестренка появится. Мне будет с кем поиграть. Отец убрал волосы с лица, проведя после ладонью по нему и ответил: – Уголек, – сказал он, но кот, спящий на моей кровати, резко проснулся и поднял мордочку, – Это немного сложно. Мы же не простая семья, ты помнишь? Мы не можем вот так взять и найти тебе сестренку. – Ее родить надо. – исправил я отца. Отец снова стал бледным. Он встал. В широкой черной футболке и штанах он выглядел таким уютным. На работу он не так одевается. – Я поговорю с папой. Эти слова мне было так приятно слышать. – Но день рождения я все равно буду дома. Не хочу гостей. Отец сдался. Я победил. Вернулся к своему занятию и проиграл на пианино до самого вечера, а когда стемнело я вышел к родителям в гостиную, как теперь называлась наша большая комната. – О, Уголек, – отец увидел меня первым, – Я хотел за тобой идти. – Зачем? – Поедем ко мне на работу? – На работу? – мои глаза распахнулись. – Туда, где знаменитости работают?! – Ага. Отец отвечал так воодушевленно. – Поехали! Я запрыгал от радости. – Юнги, ты уверен? Меня туда не пустят. Ты справишься? – Я не по работе еду, а сыну показать место, где работаю. Мы посмотрим студии, танцевальные залы и вернемся. Папа кивнул, развернулся и посмотрел на меня. – Не подпускай Чонгука к нему, – добавил папа, я слушал их разговор. – Господи, ты опять за старое. Мне тоже он не нравится, но сейчас я веду его проект. Я пишу ему музыку и ни могу не пересекаться с ним. – Я прошу тебя сына не подпускать к нему, а ты пересекайся сколько душе угодно. Папа злился. Он расставил руки, всем своим видом показывая недовольство. – Хару, – отец обратился ко мне спокойно начав, – Иди одевайся. И я ушел. Быстро переоделся, пришел в гостиную. Папы в ней не было, а отец стоял возле дивана в телефоне, но увидев меня, убрал его и мы пошли одеваться в коридор.

2

Каждый раз Чонгук смотрел на Хару, как на добычу. Чимин видел этот взгляд три раза и когда юнги забрал его в агентство, Пак занервничал так сильно, что пришлось пить таблетки. От тряски он не мог даже стакан нормально взять, а из-за давления пошла кровь из носа. Они уехали два часа назад и за это время, сидя в гостиной, чужой и холодной для него, Чимин грыз ногти на руках. Когда Юнги предложил переехать сюда, Чимин думал, что спасает себя и сына от Чонгука, но Мин привел его в их “новый дом”, тем самым раскрыв местонахождения. Уже миновал почти год с того дня, как они переехали сюда и два года, как он и Юнги в отношениях. Говорят, что любовь живет три года. У них сейчас идет этот третий год и каждый день Чимин все больше сомневается, что Юнги тот самый человек. Да, он его любит, но то отношение, которое исходит от Мина совсем его не устраивает. Порою, Юнги чересчур жесток. Это не относится к Хару, напротив, с ним он очень добр, а вот с Чимином… Бесконечные ссоры в спальне, а после моления о прощении. Они до сих пор пользуются презервативом, но это было очевидно – Юнги знает обо всем, только непонятно почему молчит. Взглянув на кольцо, которое блестит от света, Чимин вдруг слышит, как открывается входная дверь. Он быстро встает, спешит в коридор и видит первого заходящего в квартиру Хару, а следом Юнги. – Уголек, – Чимин улыбнулся, Хару поднял на него глаза и Пак увидел опухшее лицо. – Хару, что случилось? – Чимин испуганно подошел к сыну, присел перед ним и снял шапку, после куртку и обувь. – Папа… – протянул ребенок. – Хару, не молчи. Скажи, что случилось? – мальчик начал всхлипывал, после заплакал и убежал в комнату. Чимин проводил его взглядом, развернулся и посмотрел на Юнги, который только разделся. – Что произошло? – Научи его молчать о нас. – нервно ответил Мин. – В смысле? – Он на все агентство разболтал, что я гей. – А это не так? Юнги равнодушно ответил: – Так. Только я хотел, чтобы об этом люди от меня узнали, а не о ребенка. Чимин промолчал. Выждал время и спросил: – Почему он заплакал? Юнги промолчал и прошел мимо. Чтобы добиться ответа, Чимин пошел к сыну. Тихо зашел в его комнату, сел на кровать, где он лежал, уткнувшись в подушку и погладил по спине, спросив: – Что отец тебе сделал? – Ударил. Чимин задрожал. – Сказал, что я не воспитан и что он исправит это. Хару заплакал сильнее. – Уголек, – Пак лег к сыну, обнял его. – Он не хотел. Ты же понимаешь, кем работает отец. Он знаменитый человек, ему нужно многое держать в секрете. – Но зачем он ударил меня по попе? Он мог мне просто сказать… Мне было больно. Чимин ощутил обиду в словах сына. – Я поговорю с ним, а ты успокойся. – Не пойду больше с ним никуда. – Хорошо, не ходи, только не плачь. Хару поднял голову, посмотрел на Чимина и снова сказал, что больше не пойдет с ним никуда. Даже за пирожными. Чтобы успокоить Хару, потребовалось время. Вскоре он уснул и Чимин тихо вышел из комнаты, пришел в гостиную, где на диване со стаканом какого-то алкоголя сидел Юнги. Он подошел ближе, остановился и занервничав, сказал: – Не бей его. – Я занялся воспитанием. Ты слишком мягок с ним. – Ему четыре и, на минуту, сегодня. Юнги выпил и ответил: – Вот именно. Ему четыре и он взрослеет. Хочешь, чтобы он сел тебе на шею? Я не сделал ему больно, он просто не ожидал этого. – Он сказал, что было больно. – ответил Чимин и Юнги встал, подошел ближе. Пак шагнул на шаг назад. – Значит он лжет. – Что? – протянул тихо Пак, наблюдая, как Юнги делает глоток алкоголя. – Детям это свойственно. – Хару никогда не врал. Ты сам это знаешь. Мин смотрел блестящими глазами на Пака. – Юнги, что между нами происходит? – Чимин спросил это тихо, глядя в глаза человека, который был дорог. – В смысле? – Мы ругаемся очень часто, ты стал бить Хару. Я смирился, что во время ссор ты можешь меня ударить, но ребенка… Ты же знаешь, что для него ты авторитет. Зачем ты так с ним? – Не делай из меня монстра. Я не избиваю тебя. Чимин вздохнул. Он стал очень часто это делать и даже уже не обращает внимания. – Юнги, извинись перед ним. – Я? – Мин воскликнул. – Почему я должен просить прощения? Я не просто так ударил его. Я сначала сделал ему замечания, а когда он не послушал… Короче, я не собираюсь извиняться. И если тебя это так тревожит, то пойди и объясни ему, что орать всем подряд о том, что я тебя трахаю не нужно! Чимин потерял дар речи. Он обернулся, чтобы посмотреть, не стоит ли Хару в коридоре и увидев, что его нет, Чимин вернул взгляд на Юнги, сжал кулаки и хотел было дать пощечину, но передумал. – Мне больше нечего сказать. Спокойной ночи. Чимин развернулся, сделал несколько шагов в сторону и добавил: – Думаю, ты понимаешь, что я не жду тебя в спальне. – Я и не собирался приходить. *** Отношения как будто разваливались, но при этом, никто из них не хотел этого признавать. Завтрак в тишине, обеды по разные стороны(Чимин дома или, иногда, на работе), ужины тоже в тишине. Короткие взгляды Юнги раздражали, а когда он пытался казаться тем хорошим отцом, которым раньше был для Хару – терпел неудачи. Хару отстранился от него. Каждый раз, когда Юнги подходил к нему, мальчик бежал к Чимину или просто молчал. Он отказался от того, чтобы Мин забирал его из детского садика. Один раз, когда Чимин не успевал из-за срочного сбора букета, он попросил Юнги заехать за ним и Хару, в итоге, отказался выходить из здания. Чимину пришлось ехать за ним, возвращаться на работу и заканчивать ее уже вместе с сыном. Одна ситуация полностью все изменила. Наступил новый год, следом снова день рождение Юнги, которое он отпраздновал в агентстве и наступил день, когда их отношениям стукнуло три года. Три года, где два из которых они просто тянули, как могли. Одним весенним вечером Чимин готовил ужин. Хару был к бабушке, поэтому Пак мог полностью посвятить себя самому себе. Он пригласил Тэхена в гости и тот должен был прийти с минуты на минуту. Купив бутылку вина, Чимин пожарил мясо, подготовил свежие овощи, нарезал сыр и достал фрукты. Ему хотелось посидеть с Кимом как раньше. Поговорить, выпить обсудить что-нибудь и не думать о Юнги. И он не будет думать, потому что Юнги сегодня придет поздно. Чимин знает, что у него новый проект с Чонгуком и они останутся до глубокой ночи обсуждать его. Выключив плиту, Чимин взглянул на часы. Тэхен должен уже быть на подходе и вот раздался звонок в дверь. Пак быстро подошел, открыл дверь и встретил друга с улыбкой. Как будто все хорошо. Будто ничего не происходит. – Я тебя сто лет не видел, – начал Чимин, – Думал, ты помер. – Смешно. Я был в командировке с артистами. Их же нужно одевать. , Тэхен прошел в дом, снял обувь, разделся и вместе с Чимином пошел на кухню. – У нас будто свидание. – выдал Ким и засмеялся. – Ты по девочкам, – напомнил Пак. – А будь по мальчикам, то ты не в моем вкусе. – Да что ты, – как-то обиженно ответил Тэхен и сел за стол. – Я же вроде ничего такой. Чимин закивал, мол, да-да, ничего. Пока Пак накладывал мясо, Тэхен открыл бутылку вина, наполнил бокалы. Чимин сел напротив. – Ты подозрительный, – прищурив глаза, сказал Ким. – Тэ, ты часто видишь Юнги на работе? Тэхен сделал глоток вина, взял сыр и ответил: – Не часто, но пересекаюсь. А чего? Чимин тоже сделал глоток вина и все рассказал Тэхену: о том, что сделал Чонгук, что сделал Юнги. Вылил всю правду другу, взгляд которого менялся каждый раз, когда он слышал имя композитора. – Погоди, – Ким остановил Чимина, – Что сделал Чонгук? На вопрос Кима Чимин не ответил. Он прекрасно понимал, что Тэхен услышал его, понял, но из-за удивления просто так спросил. – А Юнги… – Ким снова сделал глоток, стукнув по столу кулаком. – Тэ, мне кажется я зря доверил ему сына и себя. У меня нет желания находиться с ним в одной комнате, но я также понимаю, что люблю его. Чимин тоже взял кусочек сыра. – Когда вы были вдвоем? – Каждую ночь. Тэхен цокнул. – Я не об этом. Когда вы в последний раз просто были наедине? Чимин задумался. – Когда Хару уезжает к бабушке. И вообще, Тэ, он знал, что у меня есть сын. Он согласился помогать и быть рядом, так что сейчас не так? Тэхен слушал внимательно. – Я думаю, что наши отношения подошли к концу. Я хочу расстаться с ним. Ким несколько минут молчал. Видимо, пытался подобрать ответ в своей голове. Чимин откинулся на спинку стула, окидывая взглядом кухню. – Эта большая квартира давит на меня. Я хочу вернуться в свою. – Не боишься, что Чонгук придет? – Боюсь. Тэхен, я очень этого боюсь, но сюда он тоже может прийти. Сюда его впустят, а там я могу не открывать дверь. – Чим, – вздохнул Ким, – Я тебе не советник. Вы три года вместе, четвертый идет, поэтому расставаться или нет, не мне решать. Если нет чувств, то уходи. Нет смысла натягивать улыбку перед ним, если улыбаться не хочется. Пак кивнул. – Слушай, ты еще сказал что вы вдруг стали предохраняться. – Да. – Чим, – как-то подозрительно начал говорить Тэхен, – Ты знаешь, кто его бывший? – Нет. Мы не разговаривали на эту тему. Я не стал спрашивать. Если бы он хотел, то рассказал бы. А что? – Да просто стало интересно, знаешь ты или нет. Чимин поддался вперед, пронзив Тэхена ледяным взглядом. – Эй, Ким, выкладывай. Ты что-то знаешь. – Да я правда… – Он изменял мне? – вдруг спросил Чимин. – Чим, я не знаю. Просто его бывший работает с ним. Он тоже из агентства. Чимин спокойно сделал глоток вина, поставил бокал и спросил: – Чон Хосок? Тэхен подавился. – Значит я угадал. – Погоди! – Можешь не объяснять. Я видел его взгляд на Юнги год назад на новый год. Так не смотрят на друга, но я счел, что это просто близкие отношения друзей. – Пак натянул улыбку. – Мое чутье не подвело меня. – Я не уверен, что они… Пак, ты давай не руби с плеча. Убедись, что это правда. – Я не собираюсь ничего делать. Я тоже не чист… – Чимин, у тебя другая ситуация. И кстати, я не понимаю одного – почему ты ему так и не рассказал? – Они работают вместе. Я не хочу вредить работе Юнги. Да и к тому же это я виноват, что все так получилось. Мне ничто не мешало вызвать полицию, но я не стал этого делать. Ким слушал и не перебивал. Было видно, что он тоже в растерянности. Допив бутылку вина, съев мясо, они перешли на диван в гостиную и продолжили разговор. – Я не думаю, что Юнги изменил тебе. Он не такой человек. – Тогда я не понимаю, что между нами. – ответил Чимин. – Может быть вам взять паузу? Забери Хару и поживите отдельно. Тэхен закончил говорить, как вдруг раздался хлопок двери. Чимин облизал губы, поджал их, зная, кто пришел и посмотрел на друга. – Юнги? – спросил Чимин, встав. Раздались шорохи и в гостиную, в джинсах, толстовке и тапочках пришел Мин. В его руках был букет цветов – разноцветные герберы. Сжимая его, он смотрел на Чимина, после перевел взгляд на Тэхена, спрятав букет за спину. – О, привет Мин. – махнул рукой Ким. – Чим, я поеду. Рад был повидаться. Тэхен предательски встал, улыбнулся и похлопал по плечу, мол, давай, я в тебя верю и пошел в коридор. Оделся и крикнув, что уходит, захлопнул за собой дверь слишком громко. Теперь в квартире остались только они: он и Юнги. Мин смотрел на Чимина несколько уставшим взглядом и, кажется, нервничал. Он молчал, а Чимина раздражало это молчание, поэтому он отвернулся и пошел на кухню, решил, что сейчас самое время убрать все со стола. Он убрал посуду, выбросил пустую бутылку, загрузил посудомойку, за которую был благодарен Юнги и облокотился о столешницу, ждал когда та закончит работу и было неважно, что мыть она будет еще целый час. Он будет ждать. – Чим, – голос Юнги врезался в спину Пака, заставив испытать дрожь, – Я купил тебе цветы. Ты же любишь их. – С чего ты взял? – спросил он, стоя спиной к Мину. – Ну, ты же работаешь флористом и у себя дома ты часто ставил их. – Допустим, но я не люблю герберы. Мне нравятся пионы. Между ними повисла тишина. – Чимин, давай поговорим. Пак развернулся, встретился взглядом с Юнги и кивнул. Они сели за стол, смотрели в глаза и первый начал Юнги. – Я тебя люблю и я искренне не понимаю, почему ты холоден со мной. Я не идеальный, я знаю, но ты и Хару – самое дорогое, что есть у меня. – Я холоден? – удивился Пак. – Юнги, ты первый начинаешь все ссоры. Когда я пытаюсь что-то до тебя донести, ты выставляешь меня виноватым. Например, та просьба о приходах Чонгука сюда. Вспомни, что ты сказал? Что это твоя квартира и что вы работаете вместе. Я понимаю все, но ты живешь здесь не один. Юнги покраснел от стыда, ответив: – Тебе все равно было на мои слова. – продолжил Пак. – А с Хару. Он боится тебя. Я никогда не бил его. Я объяснил ему словами и он понимал. – Чим, я не сильно ударил его. Клянусь. Слегка. – Он сказал иначе и я ему верю, ведь ты и меня бил. Мин заморгал чаще, задышал громко. – Слушай, расскажи о своем бывшем. Почему вы расстались? Юнги занервничал сильнее. Стал тереть руки под столом и Чимин увидел капли пота, стекающие по его вискам. – О нем нечего рассказывать, а расстались… – Прям совсем нечего? А имя. Можно его услышать? – Для чего? Чимин протянул руку, взял букет и разглядел его. Ужасные цветы не имеющие запаха. – Просто. Любопытно. Юнги молчал. Минуту и больше пряча взгляд. – Что, не хочешь произносить имя Чон Хосок? – Чимин встал. – Это же он? Мин побледнел и поднял голову. Чимин уловил его испуганный взгляд, увидел страх, который прятался внутри него и замахнулся букетом по лицу. – Ты привел его к нам домой, позволил играть с сыном! Вы сидели, как будто ничего между вами не было и я поверил в это! Ты трахал его, а потом выдал как друга! – Чимин бил букетом. Лепестки разлетелись в разные стороны. – Чим, мы расстались давно, но он танцор и мы не могли игнорировать друг друга. Нам пришлось подружиться, а со временем мы даже забыли, что когда-то были вместе. Чим, я ничего к нему не чувствую! – последнее Юнги произнес громко. Чимин бросил букет на стол и тяжело дыша, сдерживая слезы, сказал: – Знаешь, я зря доверил тебе сына. Мин встал. – Я не люблю тебя. Давай расстанемся. – Чимин! – В ту ночь, когда ты бросил на кровать пачку презервативов… Почему? Скажи мне правду. Юнги ответил тихо, а Чимин видел, как быстро поднималась его грудь. Он нервничал. – Я… Чим, не уходи… – Почему?! – Ты уйдешь… Я знаю… Юнги выглядел жалко, а Чимин уже, итак, все понял, но ждал подтверждений от самого Мина. – Я был пьян и он тоже… Чимин, клянусь, я все прервал, когда понял, что это был не ты. Пак приподнял уголки губ. Ему хотелось бы осудить Юнги, сказать, что он мразь, но сам не чище, поэтому промолчал. – Чим… – Ты проверялся после него? – Да. Чимин поджал губы, шагнул в сторону и пошел в сторону спальни. Мин за ним. – Чимин, умоляю тебя, прости. Не уходи. – Я вернусь в свою квартиру с Хару. Думаю, нам нужно время. Чимин достал сумку из шкафа, собрал нужные вещи: свои и Хару, переоделся и за всем этим наблюдал Юнги. Как только Пак оделся, он снял кольцо, положи на тумбу возле кровати и развернулся, посмотрел на Юнги. – Не поступай так со мной, Чимин. Я признался во всем, я знаю, что совершил ошибку. – Хочешь скажу, почему я был против Чонгука? Мин внимательно смотрел на Чимина. – Не сложно же догадаться, да? Мы раньше встречались. – Я знаю. – выдал Юнги и теперь застыл Чимин. – Хосок недавно рассказал, но мне плевать на него. – Вот как. Чимин поднял сумку, пошел к выходу из спальни. Наблюдающим за этим Юнги, дождался, когда он дойдет до его уровня и схватил за руку, прижал к стене. – Отпусти. – попросил Чимин. – Значит вот мы разойдемся? Три года были вместе… – Люди и через десять лет расстаются. Юнги крепче сжал плечо Чимина. – Мне плевать на людей, я за нам переживаю. Чимин, дай мне шанс. – Я не люблю тебя, – сказал Чимин уже сам веря в эти слова. Юнги медленно опустил руку, позволив уйти. Через десять минут Чимин покинул квартиру Юнги. Вызвал такси, сказал адрес и отвернувшись к окну понял, что все лицо его мокрое. Слезы душили его, а невидимая веревка связала сердце. Боль в груди была невыносима.