Как ты там?

Хару ведет себя подозрительно. Он не отходит от Чимина: все время просится на руки и вздрагивает, когда слышит шум на улице или грохот закрывающейся двери у соседей. Если Чимина нет больше пяти минут в комнате, Хару кричит:“Папа!” и Паку приходится все бросать и бежать к сыну. Что-то с ним не так. Стиральная машина громко отжимала вещи, а Чимин менял постельное белье в спальне, когда Хару, со словами: “Папа, кто-то пришел”, прибежал в спальню и вцепился в ногу. Почти стягивая шорты, Чимин тяжело вздохнул и скривив лицо от боли в пояснице, поднял сына на руки. Они вместе пришли в коридор, Чимин не посмотрев в глазок, открыл дверь, прижав Хару к груди. На пороге с пакетом в руках и растерянным видом стоял Юнги. – Значит не ошибся, – проговорил он. – Тэхен дал твой адрес, но этаж указал неверный. Меня послали куда подальше этажом ниже. – Там госпожа Чхве живет. Она своеобразная. – ответил зачем-то Чимин. – О, ты Хару? – Юнги наклонился и помахал ребенку, а тот обнял Чимина за шею, прячась. – Ты чего? Ты же любишь гостей. – Чимин обратился к сыну и отошел от двери назад, – Проходи. Юнги сделал шаг, зашел в квартиру и замер. Его взгляд упал на сушилку для белья, где сушились вещи Чимина и Хару, и на одной палке висело нижнее белье Пака. – Вот черт! – Чимин метнулся к сушилке, одной рукой стянул белье и сказал: – Юнги, проходи. Я сейчас. Он скрылся в спальне, где царил беспорядок. Засунул белье в шкаф, поставил Хару на пол и быстро заправил постель, оставив грязное постельное белье на полу. Вряд ли они сюда зайдут, так что пусть пока побудет здесь. Выйдя из спальни, Чимин и Хару пришли на кухню. Возле стола, Юнги без верхней одежды, стоял и выкладывал продукты из пакета, что-то отодвигая в сторону, а что-то ближе к краю. Чимин застыл, видя это. – Я купил твоему сыну сок и клубники, ничего? – спросил Юнги, повернув голову. – Н-ничего. Он любит сок. – Папа, дядя сказал у него сок. Можно я возьму? – Хару говорил по-детски. Он стеснялся, держался за ногу Пака и косился на Юнги. – Иди сам и спроси, – Чимин присел на корточки и убрал волосы с лица сына. – Только не забудь сказать “пожалуйста”, иначе дядя не даст. Хару надул губы и повернулся. – Папа, а дядя не будет кричать? Чимин мгновенно изменился в лице. Значит, он слышал, что было ночью. Слышал крики Чонгука, его стоны. Боже. – Нет. Он хороший дядя. Иди. Хару улыбнулся и пошел к Юнги. – Дядя, а можно мне сок? Пожалуйста. – ребенок протянул руку и Юнги присел, открыл ему сок. – Сейчас время обеда, ты кушал? – Нет. – Тогда много сока не пей. Нужно покушать. – Хорошо. Хару довольный, с соком, прошел мимо Чимина. Пак медленно встал, терпя боль и зашел на кухню. Подошел к столу, выдвинул стул и спросил: – Юнги, зачем ты пришел? – Я всю ночь думал о твоих словах. Когда ты сказал, что гей и я не успел признаться, что тоже. – выдал Мин. Чимин застыл. – Что? – спустя время вытянул он из себя. – Увы, но так уж сложилось. Я не хотел своим молчанием тебя обидеть, поэтому приехал извиниться. Быть может, если признал сразу, то недопонимаю не было бы. Чимин все еще не верил словам Мина. – Так ты пришел только, чтобы это сказать? Если да, то не стоило. Мы вряд ли увиделись бы снова. Мин сложил пакет, бросил его на столешницу рядом с плитой и перевел взгляд на Чимина. – Все равно. Вышло не правильно. Ты рассказал так много, а я просто молчал. – Ну, а чтобы ты сказал? – спросил Чимин, как вдруг услышал:”Папа, я мокрый”!. – Боже, подожди, пожалуйста, – Чимин встал и пошел в большую комнату. Там, сидящий на полу Хару перед телевизором, облился соком. И плакал. – Сока нет больше. – всхлипывая, сказал Хару. – Потом купим еще. Чимин снял с сына футболку, вытер ею мокрое пятно на полу и встал. Быстрым шагом он вышел из комнаты, пришел в спальню и взял чистую футболку. Также быстро вернулся, одел ее и забрал пустую банку сока. – Папа, дядя уйдет скоро? – Скоро? – удивился Чимин. – Он не будет спать здесь? – Нет, – улыбнулся Чимин и взъерошил волосы Хару, поцеловал в нос. – Ладно. Хару снова был странным. Снова сказал то, что вызвало подозрения у Чимина. С болью в груди Чимин посмотрел на Хару, который подошел к своему ящику с игрушками и стал в нем что-то искать. Такой маленький, хрупкий, но уже понимающий, что ночью что-то произошло. Чимин был рад, что сын не вышел из комнаты, когда Чонгук, на этом диване, взял его. Когда он заткнул рот рукой, вошел и ударил по щеке. От тряски дивана, некоторые игрушки из ящика, что лежали сверху, упали на пол и хорошо, что Хару не слышал этого. А после в коридоре, когда Чонгук пошел “отмывать себя после Чимина” , но вышел недовольным, что, собственно, было не удивительным и снова ударил. И, опять, как хорошо, что Хару не вышел из спальни. Глядя на сына, Чимин совсем позабыл о госте. Он резко развернулся и хотел уже вернуться на кухню, сделав шаг, как вдруг увидел Юнги, стоящего в коридоре. Он смотрел на Чимина совершенно спокойно, что вызвала чувства дискомфорта. – Я не вовремя пришел. Лучше пойду. – Нет, я просто… Хару облился и я задумался. Прости. Юнги спросил, чуть тише: – У тебя опухла щека. Когда ты уходил с вечеринки она не была такой. Чимин отвернулся, а Хару в этот момент уронил машинку. – Повздорил с бывшим. – Если он бывший, то почему пришел? – Я должен ответить? – задал встречный вопрос Пак. – У тебя есть бывший? – Есть. И отвечать или нет, решать тебе. – Я не хочу отвечать. – Чимин шагнул к Юнги. – Я провожу. Мин обулся, не задавая вопросов о бывшем открыл дверь, и вышел. После его ухода Чимин почувствовал себя опустошенным, он мог поговорить с ним, мог поделиться тем, что тревожило и Юнги бы понял его. Не стал бы осуждать, смотреть высокомерным взглядом. Оставленные продукты на столе так и остались нетронутыми. Чимину стало еще хуже, когда он увидел фрукты, детское питание, упаковку мяса – все это Юнги явно купил не с целью похвастаться деньгами. Рядом с продуктами лежала записка с красивым почерком. “Я хотел бы увидеться еще раз. Я, ты и твой сын”, – и после прочтения глаза Чимина стали мокрыми. Он тут же отложил записку в сторону, сел на стул и перевел взгляд на окно. Ужасно захотелось закурить, чтобы успокоить нервы. Три дня спустя, Чимин и Хару решили поехать в торговый центр за покупками. Вчера был день зарплаты и нужно было купить одежду Хару на лето. Держась за руки они шли по улице не спеша, разглядывали витрины и разговаривали о предстоящем лете. Хару сказал, что хотел бы летом поехать к бабушке и дедушке, и хотя родители Чимина жили тоже в Сеуле, их дом был на окраине города, где было больше возможностей ощутить свободу, нежели в центре города. Чимин сам помнит, как гулял беззаботно по улицам родного района, не знал даже, что став старше он переедет ближе к центру и лишится свободного времени и свободы. Держа маленькую ручку, Чимин убирал темные волосы с лица и поймал взгляды проходящих девушек. Те то и дело умилялись. Чимину, конечно, приятно осознавать, что он и сын вызывают у кого-то некие чувства и эмоции, только вот толка от этого нет. Ему глубоко плевать. Умиляются женщины, которые не вызывают у него интереса. Хару дернул руку и указал пальцем вперед. Одернув его, Чимин присел на корточки и повернул сына к себе лицом, сказав: – Никогда не показывай пальцем. Так делать не прилично. – Там дядя, – Хару повернул голову и то же самое сделал Чимин, – У него есть сок? Чимин держал Хару за руки и медленно поднялся, не отрывая взгляда от Юнги. Тот стоял боком к ним возле входа в книжный магазин. Он держал в руках большую тетрадь и пенал черного цвета. В черном пальто, брюках и уложенными волосами назад – он выглядел очень красиво в глазах Чимина. Он как будто сошел с фильма про вампиров и в добавок ко всему, бледный цвет лица дополнял картину. Чимин не замечал, как прикованный взгляд к Мину выбил его из колеи. Он не сразу почувствовал, что уже не держит Хару за руку. Что он бежит вперед, не замечая посторонних людей и велосипедистов. – Хару! – прокричал Чимин, рванул за сыном и в ту же секунду увидел велосипедиста, который ехал в их сторону. – Хару, подожди! На крик Пака обернулись люди и обернулся Юнги. Перед глазами Чимина сейчас не было никого, кроме сына. Он мысленно молился, чтобы велосипедист его не задел, а тот, не глядя вперед смотрел куда-то вниз. Наверное, на карту в телефоне, который был приделан к рулю велосипедиста. Глаза он поднял очень поздно, когда уже был близок к ребенку и начав резко тормозить, он упал с велосипеда. – Папа! – выкрикнул мальчик и тут Юнги его схватил на руки, бросив тетрадь и пенал на асфальт, и дернул на себя. В этот момент сердце Чимина, казалось, остановилось. ОН добежал до них, сдвинул брови и закричал, привлекая внимания. – Хару! Ты что делаешь?! Мальчик испугался и опустил глаза, вцепившись в ворот пальто Юнги. – Я сколько раз тебе говорил, что нельзя меня отпускать на улице! – Чимин, – спокойно позвал Мин. – А если бы он не затормозил?! – Чимин, не кричи. – проговорил Юнги, держа Хару на руках. – Не лезь! – Чимин, он плачет. И тут Пака словно ударили по голове – он опять накричал на ребенка. Снова сорвался. Хару держался ручками за плечи Юнги и всхлипывал. Чимин только сейчас осознал, что его сын плачет на руках у мужчины, которого даже не знает. Пак замолчал, испытывая стыд за свое поведение. – Хару, господи, прости… – тихо говоря, Чимин сделал шаг назад и глубоко вдохнул воздух. – Чимин, давай зайдем в кафе? – обратился Мин и перевел взгляд от Пака к ребенку, спросил: – Хару, хочешь пирожное и сок? Мальчик всхлипнул и кивнул, вытерев слезы рукавом куртки. – Чимин? – позвал Мин. – Пошли. Только, – Пак посмотрел на Юнги серьезно, – отпусти его. Юнги поставил Хару на ноги и мальчик подошел к отцу. Протянул ему руку и всхлипнув, позвал. – Папа. Чимин присел, вытер слезы сына и улыбнулся ему. – Хару, ты понимаешь, что я не хотел кричать? Ты мог упасть или тот дядя, на велосипеде, мог сделать тебе больно. – Понимаю. – виновато ответил мальчик. – Я много раз говорил, что когда мы идем по улице, то нужно держать меня за руку. – Прости, папа. Чимин обнял сына и поднял взгляд на Юнги. Тот стоял молча и смотрел на них. – Точно! Твоя тетрадь… Чимин обернулся. На асфальте в нескольких шагах от них лежала та самая тетрадь и пенал. Сказав Хару, чтобы тот стоял, Пак поднял тетрадь и пенал, подошел к Мину и протянул их ему. Несколько уставший взгляд пробежался по лицу Пака, но вскоре тут же отвел его. – Нотная тетрадь? – Что? – переспросил Юнги, забрав тетрадь из рук Чимина, коснувшись, случайно, его пальцев. – Тетрадь, спрашиваю, для нот? – Нет. Для текста песен. Пак отвел игриво взгляд в сторону. – Дядя, мы пойдем кушать пирожное? Ты обещал. Чимин тут же вернул взгляд на Мина. – Да. Чимин, вдруг, улыбнулся и сказал: – Ты зря ему пообещал. Он будет просить у тебя все пирожные в кафе. Юнги улыбнулся и ответил совсем спокойно, будто в этом нет ничего плохого. – Если попросит, то я куплю. Кафе, которое они выбрали, представляло собой небольшую комнату, несколько круглых столов, стулья с мягкими подушками, теплый свет и приятный запах свежеиспеченной выпечки. Посетителей было много, все столы на сходе были заняты, но пройдя чуть дальше, вглубь, они все такие нашли свободное место и сразу же его заняли. Возле стола Чимин снял с Хару куртку, поправил ему кофту и держа куртку в руке, помог сыну сесть на стул. – Пап, я не достаю до стола, как мне кушать? – надув губы, спросил ребенок. – Дай мне куртку, а ты забери подушки с наших мест и подложил под него. – Юнги встрял с их разговор, протянув руку к куртке. Забрав, Мин повесил ее на вешалку, а Пак быстро положил подушки под Хару. – Удобно? – спросил Чимин. – Да. Заняв места за столом, Юнги подвинул меню к Хару и спросил, что он хотел бы попробовать. Смущаясь, мальчик забегал глазами по ярким картинкам, надул губы, замотал ногами и покосился спустя время на Чимина. – Папа, я правда могу выбрать что хочу? – голос Хару был таким невинным, добрым и чистым. От него сердце Чимина сжималось, особенно сейчас, когда он с такими большими глазами спрашивает разрешения. Чимин поднял глаза на Юнги. Тот сидел и терпеливо ждал, когда ребенок определиться с выбором. Смотрел иногда на Чимина тоже, но когда встречал его взгляд, тут же отводил глаза в сторону. – Ну, раз дядя Юнги сказал, что можно, то можно. Хару перевел взгляд на Мина и спросил: – Дядя, купите мне эклер? Чимин встрял в диалог сына и Юнги, сказав, строго: – Хару, ты забыл кое-что сказать. Мальчик забегал глазами. – Пожалуйста? – спросил Хару и Пак кивнул. – Дядя, купи́те мне, пожалуйста, эклер? Юнги улыбнулся. – Выбирай еще. И пить что будешь? – Сок! – Какой? – А какой есть? Я медленно читаю. Юнги подвинулся ближе к мальчику и наблюдая за ними, Чимин вдруг осознал, что именно этого ему не хватало. Простых посиделок в кафе, простого разговора, простого внимания к сыну от постороннего человека. Хару видел рядом с собой из посторонних только Тэхена, поэтому иногда, когда они выходили гулять, мальчик пугался. Ему не нравилось внимание людей, шумные разговоры рядом. Но сейчас Хару так спокойно разговаривал с Юнги, будто бы они были знакомы раньше. На лице Чимина появилась улыбка. – Ты красиво улыбаешься, – сказал Юнги тихим голосом, все еще разглядывая с Хару меню. – Папа красиво улыбается? – спросил Хару чуть громче Юнги и Чимин покраснел. – Да. У твоего папы красивая улыбка. – А у меня? – Хару улыбнулся и Пак в ту же секунду увидел сходство сына с Юнги. Мин же спокойно улыбнулся в ответ, взъерошив волосы ребенка и сел ровно на своем стуле, переведя взгляд на Чимина. – И ты, Хару, красиво улыбаешься. Как папа. Мальчик засиял и сильнее закачал ногами под столом. Сделав заказ, они прождали около семи минут. За это время Хару несколько раз спросил, когда ему принесут сок и эклеры, и спрашивал он все это не у Чимина. Под завал вопросов попал Юнги, но он совершенно непринужденно отвечал. Когда принесли сок и эклеры Хару, чай и несколько песочных пирожных Юнги и Чимину, они все вместе начали кушать. Хару испачкался сразу, как откусил эклер, поэтому пришлось с ним идти в туалет. – Папа, дядя Юнги не будет у нас ночевать? – спросил Хару, когда Чимин протирал салфеткой его испачканную кофту. – Нет. – А он может купить эклеры домой? – Просить не хорошо. Он угостил нас сегодня, но домой я сам тебе эклеры куплю. Хорошо? – Да. Чимина напряг вопрос сына.

2

Пак Хару

Я боялся, что тот дядя придет. Боялся, что он будет кричать на папу, а потом, если увидит, и на меня, поэтому я был с папой рядом, чтобы тот дядя не смог сделать ему больно. Но тот дядя не пришел, а пришел другой. От этого дяди пахло чем-то вкусным, а когда он достал клубнику, я понял, что пахла она. Я люблю клубнику, но папа ее редко покупал. Говорит, что вкусная она только летом, но до лета еще так долго. А вот тот дядя нашел вкусную и купил. Когда он разговаривал с папой, я замечал, что папе нравятся его слова. Он иногда краснел, но я, в отличие от папы, боялся, что дядя останется у нас. Я не хотел, чтобы та ночь, когда папа плакал, повторилась. Я специально спрашивал, будет ли дядя ночевать у нас. К счастью, он ушел. Следующим утром я кушал детское питание, а папа жарил мясо нам на обед и он мне тоже понравился. Потом прошло несколько дней. Дядя не приходил, а папа часто разговаривал с дядей Тэхеном. О чем, я не слышал, но папа улыбался, когда дядя Тэ ему что-то говорил. Сегодня мы с папой должны были купить мне вещи, но я расстроил его. Наверное, он не поведет меня в магазин, а я хотел. Хотел попросить конструктор. А потом мы встретили того дядю и я, почему-то, вспомнил тот вкусный сок и клубнику, и побежал к нему. Сам не знаю зачем, но что-то толкнуло меня к нему. Я не видел ничего вокруг, но слышал голос папы. Тревожный и злой, и не успел затормозить, как вдруг дядя дернул меня за руку, а теперь мы сидим в кафе и передо мной три пирожных. Больших и стакан сока с трубочкой. Иногда я поглядывал на папу. Он часто смотрел в сторону, а дядя Юнги смотрел на него. Они встречались взглядами, который заставлял папу нервничать. Он часто тер руки под столом. – Чимин, та записка, – начал говорить дядя Юнги и я посмотрел на него, – Ты не подумай ничего такого. Я не навязываюсь. Если тебе не хочется, то я пойму все. – Я не ожидал, что ты такое напишешь. Не думаю, Юнги, что я вливаюсь в твой круг общения. Папа ответил тихо и сразу покосился на меня. Я опустил глаза, укусив пирожное и слушал дальше. – Юнги, я… – но тут папа прервался, достал телефон из кармана и встал, сказав: – Можешь присмотреть за Хару? Мне нужно отойти. Дядя Юнги кивнул и я испугался. Он не смотрел на меня, но я чувствовал, что вызываю дискомфорт. – Я хочу к папе. – сказал я и отодвинул тарелку с эклерами. – Он сейчас придет. – Дядя, можете спустить меня?– спросил я и дядя Юнги молча отодвинул свой стул, помог слезть со стула и надел куртку, после чего мы пошли с ним к выходу. На выходе из зала тетя спросила нас об уходе, но дядя Юнги сказал, что мы вернемся. Только вот я не хотел возвращаться. Я хотел домой, с папой. На улице папа, с грустным лицом, разговаривал по телефону. Он размахивал руками, хмурился, но когда увидел меня, смягчился. Что-то быстро сказав, он опустил руку с телефоном и развернулся ко мне. – Папа, – позвал я его, – Я к тебе хочу. Он присел, дождался пока я подойду к нему и улыбнулся. Мне очень нравится то, как папа улыбается. У него пухлые губы, красивые, а вот мои не такие. Дядя Юнги подошел к нам и встал за моей спиной. Я чувствовал себя так, будто стою перед толпой и все смотрят на меня. У дяди Юнги взгляд расслабленный и из-за этого кажется, будто ему совсем все равно на меня. Мне так кажется. – Юнги, ты шапку ему наоборот надел, – папа засмеялся. Теперь я слышал его звонкий смех и почему-то засмеялся тоже. Дядя Юнги совсем не понимает ничего в детях. – Почему? – Здесь два шва, но на одном бирка внутри. Папа не стал снимать с меня шапку, а вместо этого предложил вернуться. Мы просидели в кафе еще некоторое время и собирались расходиться. Вышли на улице, папа взял меня за руку и дядя Юнги спросил:"Когда мы можем увидеться в ночь"? Я хотел ответить, что никогда, но побоялся расстроить папу. Он хотел увидеться с ним, я видел это по глазам.