Как ты там?

– Так значит вот почему он все интересовался тобой. Тэхен произнес эти слова несколько подозрительно, продолжил играть с Хару. Разложенные машинки на полу требовали внимания – если наступишь на них, то прощай спокойное состояние и здравствуйте нервы. Они маленькие, еле заметные. Тэхен сидел на полу с Хару, строил дорогу из конструктора и улыбался. Чимин разглядывал эту улыбку, пытаясь уловить суть сказанных слов. – Чим, ну не тупи, – вздохнул Тэхен, – После вечеринки он спросил у меня о тебе, а вчера поинтересовался, что тебе нравится. – Мне? – спросил Пак, будто не веря словам друга. – Чимин, ты пугаешь меня. – выдал Тэхен. – Ты чего такой тугодум? – Я не хочу пока отношений. Тем более, Юнги, он известный человек, а мне, знаешь, хватило уже. Тэхен повернул машину, якобы проехал по дороге и ответил, не глядя на Чимина: – Тебе никто не говорит сразу вступать в отношения. Но Юнги настроен серьезно. Он не тот человек, который делает что-то ради прикола. – Тэхен… Не давай ему ложных надежд. Не забывай, что у меня есть сын. Как я ему объясню, что его отец встречается с мужчиной? Тэхен снова невозмутимо ответил: – Легко. Объясни ему сразу, что такие отношения – нормально. Чимин усмехнулся, ответил: – Было бы так все просто в нынешнее то время. – А ты что не человек? Ты не можешь быть счастливым? Какая кому разница, что происходит за дверями твоей квартиры. В словах Тэхена была истина. Чимин понимал это, как никто другой. Он сам много раз пытался мыслить так же. Пытался объяснить самому себе, что он таким родился, что от этого не уйти, но когда он вступил в отношения с Чонгуком, понял, что лучше бы он этого не делал. Молчание убивало, а так хотелось рассказать людям о них, но приходилось молчать. Из-за этого он переживал – не хотел, чтобы Хару стал посмешищем для других детей. Для него Хару – самое важное в жизни, а все остальное перешло плавно на второй план. Не сказать, что Чимин не вспоминал Юнги. Напротив, он очень часто думал о нем. Особенно, после последней встречи с ним, три дня назад. Он, Юнги и Хару хорошо погуляли в парке. Юнги был очень внимателен к ребенку и Чимину, порой, казалось, что Мин вышел на прогулку с ним одним. Но, по правде, Чимину нравилось наблюдать за ними. Сейчас, вспоминая тот день, Чимин встал с дивана, подошел к балкону и выглянул в окно. На улице с каждым днем становится все теплее и хотелось, чтобы на сердце Чимина тоже отразилось то тепло солнечных лучей, которое сейчас греет землю. Вздохнув, Пак сунул руку в карман шорт, нащупав пачку сигарет. Сжав ее, он снова подумал о том, что стоит бросить курить. Уже как два года собирается, но не может. За спиной раздался шум и Чимин повернул голову. Тэхен достал из ящика другую игрушку и начал играть с Хару. – Слышь, Пак, Чонгук не приходил к тебе? – вдруг спросил Тэхен. – Нет. – Значит у него кто-то другой, ладно. Чимин напрягся. – Почему ты спросил? – Стафф не мог найти его вчера и я думал что он у тебя был. – ответил Ким и повернул, посмотрел на Чимина. – Мы расстались. Тэхен кивнул, ответил: – Я знаю. – Тогда не говори о нем. – Ты чего так завелся? – спросил Тэхен, глядя на напряженного Чимина с искривленным, злым лицом. – Ничего. – отмахнулся Пак. Тэхен снова вернулся к игре с Хару, а Чимин пошел на кухню, чтобы поставить греться чайник. Стоя возле столешницы, опираясь руками об нее, Чимин вспомнил день, когда ему позвонил Чонгук. Они тогда еще в кафе сидели: он, Хару и Юнги. Звонок Чона был неожиданным, поэтому Чимин растерялся, но ответил на него, выйдя на улицу. Услышав голос Чонгука, который спросил:”Где ты”? – заставил Чимина испытать страх. Он, конечно, не пришел к нему, но по дороге домой Чимин то и делал, что боялся. Не хотел, чтобы Хару снова был испуганным, снова спрашивал:"Ты плакал?", снова смотрел на Чимина большими глазами. Сейчас Тэхен совершенно спокойно спросил про Чонгука, будто питал надежду на их воссоединение, а Чимину это воссоединение не нужно. Ему хотелось другого и по большей части не для себя, а для сына. Чайник согрелся. Чимин налил три кружки чая, поставил их на стол и позвал сына с Тэхеном. Те пришли довольно быстро и как только они появились на кухне, Пак заметил, что Тэхен разговаривает с кем-то по телефону. – Хару, садись, – указал Чимин на стул и мальчик забрался, сел и терпеливо ждал. Поставив кружку чая, Пак подвинул сыну эклеры и перевел взгляд на Тэхена. – Да, хорошо. Я не в агентстве. Слушай, Мин, одевай что хочешь, ты же все равно не слушаешь меня. – говорил Ким, нервничая. – Я не в агентстве! Ты глухой?! – он развел руку в сторону, – Я у Чимина и буду не скоро. Тут Пак напряг плечи, а Тэхен заметив это, отвернулся. – Знаешь что... Когда я тебя одеваю, то ты вечно возникаешь. В агентстве есть и другие стилисты, так что иди к ним. Чимин слушал и тихо выдвинул стул. – Нафига ты тут нам нужен? Я с крестником играю, а Чимин... Он куда-то собирается. – Ким развернулся и улыбнулся, дав Чимину понять, что он специально доводит Юнги. – На свидание, наверное. Я не спрашивал. – Боже, Тэ, прекрати, – вздохнул Чимин, закатив глаза. – Пусть приходит, если хочет. Тэхен прикрыл рот рукой, говоря, мол, погоди, еще не время, я не наигрался с ним. Продолжая издеваться, Тэхен продолжил: – Он ничего не говорил, тебе послышалось. – уже смеясь громко, Тэхен подошел к столу. – Ой, Юнги, прекрати. Он не тебе это говорил. Наблюдая за этой картиной, Чимину становилось не по себе. Зачем дурить человека? Он же ничего не сделал. Когда Тэхен успокоился и сосредоточился, чтобы продолжить свои издевательства, Чимин громко сказал: – Юнги, не слушай его! Приходи! Тэхен резко изменился в лице, поняв, что он проиграл. – Ну зачем... – протянул он. Чимин не ответил. За чаепитием, в котором Хару и Тэхен разговаривали непрерывно, Чимин сидел тихо. Слушал их, наслаждался спокойствием. Такие дни не часто выпадали у парня, поэтому подобные моменты были бесценны. Через некоторое время Чимин вышел на балкон. Достал пачку сигарет, закурил одну и вдохнул в себя ядовитый дым. Он осел в легких, а на губах появилась горечь. Опираясь руками о перила, Пак смотрел на площадку, наблюдал за детьми, родителями и с некой завистью и скрежетом в зубах следил за тем, как девушки, женщины стоял со своими мужчинами и наблюдают за своим ребенком. Чимину тоже так хочется. До безумия. Но он не может. Не может позволить себе выйти на улицу с человеком, которого полюбит и сказать, что там, на той качели качается его ребенок, а этот человек моя вторая половина и мы вместе воспитываем сына. Он так никогда не скажет. Да и такого человека нет. Нет того, кого он любит. После Чонгука у него страх к любви. Страх оказаться загнанным в угол, как это было прежде. Докурив сигарету до фильтра, Чимин тушит ее об пепельницу, выдыхает дым и заходит в квартиру. В ней тепло, слышны голоса на кухне и смех. Вроде бы уютно, но чего-то не хватает. Он знает, что когда Тэхен уйдет все измениться. Вернувшись на кухню, Чимин садиться на свое прежнее место и пытается вникнуть в разговор Хару и Тэхена, но у него это совсем не получается, а через некоторое время раздается звонок в дверь. Хару вздрагивает. Испугался. – Это, наверное, Юнги, – говорит Тэхен и делает глоток чая. Чимин резко встал. Поправил футболку, шорты, волосы и пошел в коридор. Раздался второй звонок и Чимин, нервничая, открыл дверь. На пороге он, Юнги, в джинсах и толстовке. Такой простой и удобный, какой-то домашний. Он улыбнулся, сжал черный пакет в руках и смотрел прямо в глаза Чимина. – Привет. – поздоровался своим грубым голосом Юнги и Чимин не мог насладиться им. Хотелось слушать и слушать. – Я не ходил никуда, – выдал зачем-то Чимин и засмущался. – Эм, – поджал губы Мин, – Хорошо. – Тэхен пошутил. – Да, я понял. Чимин крепко сжимал дверную ручку. – Хочешь поговорить насчет этого? – спросил Юнги. – Я хочу... – Погоди, – перебил Юнги, – Выйди сюда. Не хочу, чтобы твой сын слышал этот разговор. Он очень любопытный. Юнги был прав – услышав что-то Хару сразу расспрашивал. Крикнув Тэхену, что он выйдет на минуту, Пак обул тапочки, шагнул за пределы квартиры и закрыл дверь. Теперь на лестничной площадке находились только они: Юнги, с пакетом и Чимин. Пак отошел в сторону и прижался к стене, чувствуя холод от бетона. Наблюдающий за ним Юнги стоял в шаге от него и бегал глазами от глаз к подбородку. Ненадолго задержав взгляд на губах, который сразу заметил Чимин, Юнги тут же его отвел, чтобы не вызвать подозрений. – Ты можешь продолжить. – сказал Юнги. – Что именно? – Говорить. Чимин с трудом сглотнул слюну. Говорить? Он уже не может. Все, о чем он думает – о глазах Юнги. Он даже дышать то не может нормально. – Чимин? – позвал Мин, сделал маленький шаг к Паку и застыл. – Юнги, я не встречаюсь ни с кем. Мин улыбнулся. – Зачем мне эта информация? – Зачем? – удивился Чимин и тут же пришел в себя, размышляя, что вдруг Тэхен не так понял его. Вдруг он интересен Юнги только как друг? В голове Пака полная неразбериха. Ему казалось, что на грудную клетку что-то давит и дышать становилось все труднее. – Ты свободный человек, так зачем мне нужны эти оправдания? – спросил Юнги и сократил расстояние еще на один маленький шаг. – Я не хочу, чтобы ты думал, будто я... – Чимин, – перебил его Юнги, – Я ничего не думаю. – Правда? Ты мне веришь? – Да. Пак улыбнулся и выдохнул, отводя взгляд в сторону. – Чимин, – позвал вдруг Юнги, – У меня есть шанс? Пак тут же вернул взгляд на мужчину, спросив: – На что? – На нас. Чимин снова забыл, как дышать. – Ты...ты нравишься мне. – Юнги наклонился, свободной рукой слишком нежно, будто боясь сломать, прикоснулся к щеке Чимина. – И твой сын тоже. И мне не важно, есть у тебя кто-то или нет. Я буду добиваться тебя. – Мой сын... – повторил Чимин и закрыл глаза. Его губ очень нежно коснулись чужие губы и по телу прошлась дрожь. Как будто короткий разряд тока и Чимин ощутил его. Поцелуй был очень сокровенным. Таким, будто они оба боялись, что их могут заметить, услышать. Юнги не проник языком в его рот. Лишь на короткое время, как-то по-детски, накрыл его губы, но именно это вызвало такую бурю эмоций. И прилив возбуждения. – Юнги, у меня сын, – прервал Пак поцелуй и оттолкнул его. – Я помогу тебе. Я буду рядом. – Нет, ты не понял. – чуть склонил голову Пак, – Я не уверен, что смогу ему рассказать о себе. – А что с тобой не так? Сердце будто пронзила стрела. Разве это не очевидно? Он не такой, как другие. – Не прикидывайся дураком. – грубо ответил Пак. – К тому же, ты знаменитость. – И? – Придется молчать о нас. Я даже родителям не смогу рассказать о тебе, а я хотел бы. Поэтому, Юнги, прости, но нет. Юнги крепко сжал ручки пакета. – Ты даже меня не спросил... Вдруг, я был бы не против, чтобы твои родители знали обо мне. Эгоистично, знаешь ли, с твоей стороны. – Нет, это не эгоизм. Я просто не даю тебе ложных надежд. Чимин сделал шаг в сторону и протянул руку к дверной ручке. Открыв дверь, он кивнул Юнги, чтобы он тоже заходил, но вместо этого мужчина развернулся и пошел в обратную сторону. Чимин не стал его останавливать. Он понял, что Мин тоже сделал свой выбор и хоть было больно от этого, но, наверное, это было правильным решением. *** Миновала неделя. Стоя в ванне поздней ночью, Чимин разглядывал свое тело и думал, что оно стало совершенно другим. Раньше он удалял волосы с ног, подмышек, интимной части, потому что так было гигиничеей, да и летом не жарко, но вот уже два года он перестал это делать. Времени нет на себя. Даже в ванне полежать нет его. И сил нет. Обросшие волосами ноги не вызывали у Чимина восхищения, а когда он посмотрел на свою интимную часть, то отчего-то вспомнил поцелуй с Юнги. Конечно, это нормальным поцелуем не назовешь, но это было неважно. Он ему все равно понравился. Так его никто не целовал. Закрыв глаза, Чимин попытался вернуть те чувства, которые испытывал при поцелуе: те мурашки по коже, та дрожь. Он передавал губы Юнги на своих губах и опустил руку вниз. Стоя под струями воды, Чимин опираясь на одну руку, ласкал себя другой. Медленно, так, чтобы насладиться моментом, Чимин не выпускал образ Мина из головы и сам не заметил, как застонал. Слишком громко и кончил. На его руках вязкая, мутная жидкость, которая противно стекла по пальцам. Смыв ее в водоотлив, Чимин прикусил губу. – Черт... Что я делаю... – жалко протянул он, выключил воду, вылез из ванной и обтерся полотенцем. Быстро надев на себя нижнее белье, он вышел из ванной, пришел на кухню и встав в темноте возле стола, ненавидя самого себя, презренно смотрел на свое отражение в окне. Он использовал чистый образ Юнги для своего утешения – как же это низко. Если он хочет интима, то мог позвонить Чонгуку, ведь тот точно не отказал бы ему. Именно поэтому он и звонил тогда. Но позвонить Чонгуку – значит дать шанс на что-то большее. Позвонить ему – унизить себя. Отражение в зеркале мутное и еле заметное. Чимин видит его и тошнота подходит к горлу, но он сдерживает ее, сглотнул слюну. В тишине он слышит, как стучит громко сердце и радуется тому, что Хару давно уже спит. И Чимину нужен сон, но он не может уснуть. Вчера не мог и сегодня тоже. Минует долгий час и его Чимин провел в большой комнате с телефоном в руках. Хару становится взрослее и нужно было найти детский садик. Перебрав уже несколько вариантов, Чимин остановился на том, который находится недалеко от дома. Для Чимина это очень удобно и работа не далеко от садика. Подумав, он заполнил анкету, отправил ее и лег на диване. Закрыл глаза, кажется, на минуту, а открыв их, увидел лицо сына над собой. Он уснул. – Папа, кто-то стучит в дверь. – сказал Хару. Чимин резко вскочил, посмотрел на время и поспешил в коридор. Приложив волосы рукой, Пак открыл дверь и увидел растрепанного Тэхена с блокнотом в руках. – Пак, срочно, – влетел в квартиру Ким, снял обувь и поспешил на кухню. – Да, тебе тоже доброе утро. – закрыл дверь Чимин. – Что случилось? Придя на кухню, Чимин наблюдал, как Тэхен что-то писал в блокноте. – Мне нужно три шикарных букета. Таких, чтобы челюсть упала у всех. – Моя смена завтра. – Пак, ты не проснулся, что-ли? Мне нужно к вечеру. Чимин подошел к плите, поставил греться чайник. – Это ты не слышишь. Я не на работе. Тэхен помрачнел. – Они меня убьют. Вернее, не меня, но я тоже получу... На друга было жалко смотреть. Ссутулившись, он закрыл лицо руками и что-то скулил. – Ты же стилист. – сказал Пак. – Да, но завтра приедут артисты из других стран и нужны букеты. Я сказал, что смогу оформить самые лучшие и приехал к тебе. Чимин почувствовал укол совести. Друг надеялся на помощь, а он… Тут на кухню прибежал Хару и улыбнулся Тэхену. – Дядя Тэ плачет? – спросил мальчик стоя возле Кима. – Да, Хару, я плачу. Я, мало того, Юнги одеть не могу как надо, а теперь еще букеты… Хару, скажи папе, что я буду жить с вами, когда меня уволят. – шмыгнул носом Тэхен. Чимин закатил глаза. Тэхен всегда любил преувеличивать и показывать свою актерскую игру. Вот и сейчас он давит на жалость именно этим. – Папа, дядя Тэ будет жить с нами? Он на полу будет спать как щенок? Чимин засмеялся. Тэхен удивился. – Нет, он будет жить у себя дома. Он шутит. – Не шучу. – возразил Ким. – Пак, помоги. Давай я с Хару посижу, а ты пока оформи букет. Я в этом деле только тебе доверяю. – Давай я позвоню в магазин и по твоим требованиям соберут букет? – А они смогут? Точно сделают все, как нужно? Чимин кивнул и ответил: – Да. Ну, либо, жди завтра и я лично все сделаю. Тэхен снова заскулил, как щенок, опустив голову. – Ненавижу приезд артистов. Одного Чонгука хватает, а тут еще какие-то… Юнги еще разрывается… Бледный ходит, одежда висит… Ничего не подобрать. – Бледный? – переспросил Пак. – Да. Не ест ничего, работает. Даже ночью из агентства не выходит. – Тэхен поднял голову, убрал волосы с лица и посмотрел на Хару. Тот все еще стоял рядом. – И давно он так..? – Около недели. Быть может это совпадение, а может и нет, и Юнги тоже переживает о том, что случилось тогда. Он утопает в работе, а Чимин в сыне. Сбоку Хару говорил Тэхену, чтобы он не плакал, а Ким то и дело кивал ему и шмыгал носом. Слишком жалкий и у Чимина сердце начинает болеть из-за друга. Вдруг его и правда уволят? Вдруг сделают выговор из-за того, что он не справился с работой? Доброе сердце Чимина его когда-нибудь погубит. – Ладно, – начал Пак, – Посиди с Хару, а я на работу. – Правда?! – Да. Покорми его. Только не забудь. Тэхен вскочил и восклицая, ответил: – Конечно! Могу даже приготовить. – Все в холодильнике, готовить не нужно. Чимин подошел к дверному проему кухни. – Кто заберет букеты? – Я позвоню в агентство и направлю кого-нибудь. – Ладно. Чимин быстро переоделся, собрал сумку и сказал Хару, что скоро придет, велел ему слушаться дядю Тэ. После он покинул квартиру и направился в цветочный магазин. Управляющая удивилась, когда пришел Чимин. Объяснив ситуацию, Пак приступил к работе. Собрал все необходимые цветы, декорации и бумагу с лентами. Положил все на стол и не спеша, чтобы все получилось красиво, стал собирать композицию. Потратив полчаса на одну, Чимин приступил ко второй, а после к третьей и когда уже работа подходила к концу, двери цветочного магазина открылись и грубый голос потребовал Пак Чимина. Услышав его, по телу прошла дрожь. Когда Тэхен сказал, что направит кого-нибудь из агентства, он не думал, что этим человеком окажется Мин Юнги. Поправив фартук, Чимин убрал волосы с глаз и вышел в зал из подсобного помещения. Пройдя вдоль прилавка с внутренней стороны, Чимин остановился напротив Мина и поднял на его взгляд. – Привет, – поздоровался Чимин, – Я почти закончил. Можешь подождать пару минут? – Привет, могу. Чимин кивнул, вернулся в подсобку и продолжил работу, стараясь сделать все как можно быстрее. Руки похолодели, а внутри все горело. Мысли совсем не могли собраться воедино. Дурацкий букет… И Юнги тоже… Завязав ленту, Пак вынес три букета и вышел из-за прилавка. – Ты на машине? – поинтересовался Пак. – Да. – Я помогу донести. Выйдя из цветочного они подошли к машине Юнги. Мин открыл заднюю дверь, положил букеты и захлопнул ее, развернулся к Чимину. Сейчас Пак смог увидеть ту самую бледность, худобу Мина про которую говорил Тэхен. Юнги правда изменился. И темные круги под глазами появились. – Ты спать не пробовал? – Работы много. – Хочешь упасть в обморок? – Переживаешь? – спросил Мин и открыл дверь пассажирского места. – Поговорим внутри? – О чем? – О том, как я могу упасть в обморок. Чимин не понял смысла слов Юнги, а тот уже шагнул в сторону и быстро обогнул машину, чтобы сесть на место водителя. Чимин вздохнул, но сел в машину. Закрыл дверь и засмущался, как будто никогда прежде ему не предлагали посидеть в авто. Он ерзал на сиденье, противно им скрипя, вдыхал запах ароматизатора и не знал, что нужно сказать Юнги. Его слова прозвучали весьма глупо и даже зная это, Чимин все равно сел в машину. Юнги сидел рядом и молчал. Смотрел вперед и будто ждал, что Чимин заговорит первый. Несколько раз он провел рукой по рулю и вернул ее на ногу. Стучал пальцем по колено и Чимина выводило это из себя. Он сел сюда, чтобы они молчали? У него что, нет дел? Пак резко повернулся и Юнги сделал то же самое поддавшись вперед. Чуть навалившись на Пака, он нажал на кнопку сбоку сиденья и Чимин, вместе со спинкой кресла, упал назад. – Эй! – громко воскликнул Пак и тут же замолчал от поцелуя. Юнги снова накрыл его губы, снова заставив все нервные окончания оголиться, словно провод, и снова он чувствует, как брюки сдавливают возбуждения. Юнги целует жадно. Так Чимина не целовали еще. Он проник в этот раз языком в рот и играл внутри, щекоча. Он нежно положил ладонь на щеку и гладил, а после повел ее вниз. По груди, животу и достигнув уровня паха, Чимин открыл глаза. – Мы в машине. На передних местах и нас видно. – тихо сказал Чимин. – Мне все равно. – Не боишься, что все узнают? – Нет. Я другого боюсь. – ответил Юнги и опустил голову, желая поцеловать. – Чего? – Что ты оттолкнешь меня, как в тот раз. Чимин сжался. Поджал плечи и почувствовал укол совести. – Я не могу тебя забыть. Хотел, правда, ведь ты четко дал понять, чтобы шел нафиг, но я не могу… – с каждым словом Юнги говорил все тише. Он почти коснулся губ Чимина, но остановился в миллиметре от них. Чимин опустил глаза, бросив взгляд на покрасневшие губы Юнги и непроизвольно облизал свои. – Я не знаю, как это объяснить. Я никогда такого не испытывал. – прошептал Юнги. – Ты засел у меня в голове. – Ты… ты тоже. Я тоже думаю о тебе. Чимин смущался, а Юнги растянул губы в улыбке и поцеловал Пака в уголок губ. – Я могу приехать вечером? – спросил Юнги приподнявшись на локоть правой руки. – Да, можешь. – неуверенно ответил Чимин и Юнги, будто почувствовал это, спросил: – Уверен? – Да. Мин улыбнулся и еще раз поцеловал Чимина, а после отпустил, сев ровно на свое сиденье. – Я отвезу цветы, закончу работу и приеду. Чимин поправил одежду, поднял спинку кресла и кивнул. – Я могу подвезти тебя. И, как раз, Тэхена заберу. – Тогда подожди немного, я вещи заберу. Чимин быстро забрал сумку, куртку и в спешке вышел из цветочного. Сел в машину Юнги и они молча доехали до дома Пака. Высадив Чимина, Юнги попросил его выставить Тэхена за дверь как можно быстрее и смеясь, Пак кивнул ему и поднялся в квартиру. В ней Хару и Тэхен смотрели мультики, но услышав звуки в коридоре, вышли из большой комнаты. Хару первый прибежал в коридор и увидев Чимина, радостно подбежал к нему. Тэхен подошел следом и Чимин сразу сказал ему, что внизу ждет Юнги, на что Ким подозрительно заулыбался. Он быстро оделся и ушел, а Чимин стал с переживанием ждать вечера, размышляя, чем ему накормить Юнги. Время пролетело слишком быстро. Чимин успел приготовить ужин, искупать Хару и помыться самому. Прибрался в квартире, но не успел убрать игрушки Хару в коробку, как в дверь позвонили. Поспешив в коридор, Чимин открыл дверь, улыбнулся и встретился с уставшим взглядом Юнги. На нем толстовка, куртка, джинсы, сумка в руках. Сейчас он выглядит по другому. Не такой статный. Простой. – Папа! Кто там? – голос Хару нарушил тишину. – Хару, привет. – Юнги улыбнулся. – Дядя Юнги. – коротко сказал мальчик. Юнги улыбался. – Дядя, вы принесли клубнику? – спросил Хару и Чимин тут же одернул его, проговорив, что так не прилично. – Принес. Большую и красную. – ответил Мин, Хару улыбнулся. – Не ругай его, – попросил Юнги. Он зашел в квартиру, снял обувь и повесил куртку на вешалку. Передал сумку Чимину, попросив достать из нее все, а сам поспешил в ванную. Все, для Юнги, были продукты, как понял Пак. Нотные тетради, блокнот, пенал, планшет – все это не входило в “достань” и Пак не стал их трогать. Однако когда он доставал клубнику, а следом за ней бутылку вина, заметил, что блокнот не был закрыт и там виднелось имя “Чонгук”, а дальше текст. Видимо, песни. – Вы кушали? – Юнги зашел на кухню неожиданно. Чимин резко закрыл сумку и протянул ее Мину. – Хару да, а я не успел еще. – Приготовить, что-нибудь? – А ты умеешь? – Чимин улыбнулся. Юнги снял толстовку, оставшись в одной футболке и подошел к холодильнику. – Могу заглянуть? – Да, – спокойно ответил Пак. Юнги быстро заглянул в холодильник, увидел, что в кастрюлях есть еда, улыбнулся. – Передумал готовить? – спросил Чимин, сев на стул ближе к выходу из кухни. Тут пришел Хару. – Пап, можно клубнику? Хару привстал на носочки, держась за край стола ручками и заглядывал, словно кот. – Чимин, у тебя есть бокалы? Выпьем вина? Пак встал, взял пакет с клубникой и подошел к раковине. – Бокалы есть, но я не буду пить. – Почему? – Юнги подошел сбоку, облокотился о столешницу. – Оно легкое. – При Хару не хочу употреблять алкоголь. Чимин помыл клубнику, положил в тарелку и поставил на стол. – Хорошо, а когда он уснет? Чимин задумчиво промолчал. – Нет? Если вообще не хочешь, то просто убери бутылку в холодильник. Выпьешь в другой раз с кем-нибудь. Посадив Хару за стол, Чимин взял одну ягоду и сам съел ее, развернувшись к Юнги. Кусая ее пухлыми губами, Пак видал, как взгляд Мина изменился. Как он, теперь уже, жадно смотрит на эту клубнику, после на его губы и чувствует в моменте искру между ними. Юнги схватил края столешницы, крепко сжал, а Чимину, отчего-то, нравилось дразнить Юнги. Тот задышал чаще. – Дядя Юнги, я покажу вам машинки. – голос ребенка привел их в чувства и Чимин отвернулся, встав к Юнги спиной. Тот подошел ближе, остановился возле Чимина и оба напряглись, словно струны. – У тебя их много? – Юнги спросил совершенно спокойно, задел рукой пальцы рук Чимина на правой руке и сел напротив Хару. – Коробка целая, – обвел руками над собой круг, изображая “очень много” игрушек и потянулся к клубнике. – Ну, хорошо. – Юнги улыбнулся. Чимину не верилось, что кто-то, вот так просто, общается с его сыном. Обычно Хару позволяет так разговаривать с собой только Тэхену. Хару очень застенчивый мальчик, но и любопытный. Он может бояться, но обязательно спросит за это, избавляя самого себя от страха. Наблюдая, как Юнги и Хару разложились на полу в большой комнате, заняв все свободное место, Чимину пришлось забраться на диван с ногами, чтобы не мешать им играть в… Во что они там играют? Гонки? Нет, в Токийский дрифт. Так сказал Юнги. Мол, есть фильм такой. И Хару понравилось название. Он с интересом возил машинки по полу, имитируя гонки. И Юнги делал то же самое – издавая звуки мотора, он влился в игру как ребенок. Около часа они проиграли, заставив Чимина сидеть на диване неподвижно. Даже в туалет, чтобы пройти, приходилось спрашивать разрешения. На носочках он пробирался через “дорогу” в коридор. За окном стемнело, времени близилось к десяти. Закончив игры, Чимин повел Хару мыться, оставив Юнги в большой комнате собирать игрушки. Закончив, он пришел в ванную к Чимину и Хару. – Нужна помощь? – поинтересовался Юнги глядя на Чимина растерянно. Тот стоял на коленях перед ванной и мыл сына. – Нет. – Может…, может мне пока постель ему расстелить? Ты скажи, я все сделаю. – Не стоит. Я сделаю это сам, когда помою его. Юнги кивнул и вышел, а Чимин улыбнулся, продолжил мылить мочалку мылом. – Папа? – позвал Хару, – А дядя Юнги останется жить с нами? – Что? Почему ты это спрашиваешь? – удивился Чимин. – Он часто к нам приходит и покупает клубнику. Он тоже мой папа? У Чимин мочалка упала в ванную, а по спине пробежал холод. – Нет, Хару. Дядя Юнги мой…мой друг. Как дядя Тэ. – Жалко. – вздохнул Хару. – Что именно? – Что дядя Юнги не папа. А у его есть ребенок? – Не знаю. – ответил Чимин. Он вообще мало что знает о Юнги. – А если есть, я могу поиграть с ним? – Если есть, то… Тут дверь снова открылась и в ванну зашел Юнги. – У вас все нормально? Чимин резко обернулся, а Хару, схватившись за бортик ванны, спросил: – Дядя Юнги у вас есть ребенок? Чимин засмущался, опустил голову. – Нет. – Хару, прекрати, – встрял Чимин, – Юнги, подожди снаружи. Мин вышел. Чимин быстро помыл сына, вышел с ним из ванной, держа на руках и пришел в спальню. Одел его, полог лечь в кровать и пожелал приятных снов. – Дяди Юнги тоже приятных снов. – проговорил Хару и отвернулся. Выйдя из спальни, Чимин закрыл дверь и тихо прошел на кухню, где сидел Юнги. Включив свет на вытяжки, создав уютную атмосферу, Юнги смотрел в окно, глядя на детскую площадку. Услышав Чимина, он тут же встал и смотрел на него пристально. – Давай все-таки выпьем. – сказал тихо Чимин и подошел к настенному шкафу, достал бокалы и подошел к столу. На нем стояла клубника и Пак улыбнулся, привлекая этим внимание Юнги. – У нас как будто романтический вечер. Правда с клубникой шампанское пьют. – Я могу сходить и купить… – тут же проговорил Мин. – Не нужно. И у нас не романтический вечер. Просто выпьем вина и пообщаемся. Наверное, Чимин слишком быстро позволил Юнги приблизиться к нему. Слишком быстро раскрылся. Ему стоило немного быть скромнее, позволить Юнги проявить ухаживания, но живя два года в режиме сурка, становится все равно на эти детские забавы. Хочется уже нормальных, стабильных отношений. Однако слова сына вертятся в голове. “Он тоже мой папа”? – детский голос бил по вискам и Чимин посмотрел на Юнги, который открывает бутылку. – Ты вздохнул четыре раза за минуту. Что-то не так? – Юнги не смотрел на Чимина, но спросил с улыбкой. – Хочу спросить, – начал Пак, – Чего ты хочешь от меня? Наполнив бокалы, Юнги сел напротив и ответил: – Если ты позволишь, то отношений. – У меня сын и он никуда не денется. Он будет частью меня и даже будет на первом месте, ты понимаешь это? – Разумеется. Я не претендую. Чимин протянул руку к бокалу. – Какую позицию в сексе ты занимаешь? Юнги тоже протянул руку и поднял бокал. Они сделали по глотку и Юнги ответил: – Активную. – А пробовал другую? – Да. Не мое. Чимин взял клубнику и откусил кусок. – Только не говори… – начал испуганно Мин. – Нет. Я не актив. Никогда не пробовал и не буду. Не умею доминировать, к сожалению. – Это так вы называете активную позицию, – Юнги тихо посмеялся. – Нет, это я ее так называю. – Пак сделал еще глоток вина и почувствовал, как тело медленно расслабляется. – Чимин, я хотел бы пригласить тебя и Хару на свидание. – выдал Юнги. – Вроде бы на свидания ходят вдвоем, а не втроем. – Но Хару твой сын и мне бы хотелось, чтобы он принял меня. Я хотел бы стать частью вашей жизни. – Не переживай, – Чимин поддался вперед, опираясь локтем об стол, – Он уже тебя принял. – В смысле? – Ты ему клубнику покупаешь, а в ванне он спросил не отец ты ему. Ну, вернее, не папа ли. Юнги откинулся на спинку стула, шокировано смотрел на Чимина. – Папа? – Да. Я ответил, что нет. Не переживай, он не будет на людях тебя так называть. Юнги схватил свой бокал, быстро допил алкоголь и налил еще. – Эй, напиться хочешь? – спросил Чимин. – Что если я скажу, что хочу этого. Хочу быть ему отцом, хочу быть с тобой, хочу жить с вами. Это странно, да? Чимин кивнул. – Ну, вообще, да. От такого обычно бегут, а ты наоборот. – Я сам понимаю, что это дико, но меня тянет к тебе. Не могу объяснить. Просто хочу быть с тобой и Хару. Они пили медленно, наслаждаясь напитком. Сидели в полумраке и разговаривали вполголоса. На вопросы Юнги отвечал не задумываясь, а Чимин старался их подбирать. И так до поздней ночи, даже не заметив, что время перевалило за два. Опомнившись, опьяневший Чимин подпер рукой подбородок, поглядывая на Юнги. Тот смотрел в окно. – Хару похож на тебя чем-то. Я будто вижу его сейчас, только в будущем. Юнги повернул голову на Чимина. – Так что, мы встречаемся? – спросил Пак. – Если ты не против, то да. – Эх, где же романтика. – вздохнул Пак и отвел взгляд. Ему почти так же предложил встречаться Чонгук. Пришел и сказал, что он его парень и все. – Чимин, – позвал Юнги, – будешь моим парнем? – Юнги, – Пак поддался вперед и поманил рукой. Юнги приблизился, – Поцелуй меня, как в машине. – Только после согласия. – Я согласен, поэтому и прошу о поцелуе. Юнги резко поддался вперед, впился в губы Чимина и не отрываясь, встал. Сделал пару шагов вперед, остановился возле стула Чимина и поднял его, после чего обхватил его щеки своими ладонями. В тишине квартиры они слышали только тихое дыхание друг друга и изредка стон Чимина. От прикосновений Юнги, руки которого от щек спустились ниже по талии к бедрам, Чимин оторвался от губ Мина, опустив голову ему на грудь. – Хару… – протянул имя сына Пак. – Он спит. – А вдруг нет? – Мне проверить? – Я сам, – тяжело дыша Чимин выставил руку, дав Юнги понять, что ему нужно отойти назад. Как только Мин шагнул в сторону, Чимин развернулся и сказал: – Я постелю тебе в большой комнате. – Мне можно остаться? Чимин улыбнулся и ответил: – Не выгонять же тебя ночью. Проверка сына не заняла много времени. Он спал, крепко. Наигрался за день и даже не шевелился. Как уснул, так и лежит. Достав запасное одеяло и подушку, Чимин принес их в большую комнату, постелил Юнги и пожелал приятных снов. Придя в спальню он разделся, лег на кровать, зажав одеяло между ног. Закрыл глаза, пролежал около сорока минут размышляя о случившемся и надеялся, что сон придет к нему. Во рту пересохло, сбоку Хару вдруг засмеялся, видимо, что-то снилось, и духота в комнате раздражала до ужаса, которая вскоре заставила Пака встать. Он надел халат на голое тело, вышел из спальни, прошел мимо коридора, захватив сигареты из куртки и тихо, почти на носочках, прошел мимо спящего Юнги на балкон. Выйдя на него Чимин зажал сигарету зубами, поджег ее и вдохнул дым. Вокруг тишина. Еще холодный воздух пронзал насквозь. Особенно ноги. Чимин же не додумался обуть тапочки, поэтому сейчас приходилось поджимать пальцы ног. Где-то вдалеке раздался лай собаки. Еще дальше – машины сигналили. Такая спокойная ночь. Давно не было такого. А может и было, но Чимин просто не замечал? Докурив, Пак затушил сигарету как обычно об пепельницу и выпрямил спину. Смотрел вдаль, чувствовал сухость во рту после алкоголя и не верил в то, что он сегодня сделал. А сделал многое: выпил, хотя обещал не пить, поддался соблазну, поцеловался и… согласился на отношения с человеком, который знает его бывшего. Конечно, Чимин не рассказал Юнги о Чонгука. Незачем ему знать этого. Да и тем более разговора о бывших еще не было. И, он, наверное, не нужен. Зачем ворошить прошлое? Нужно жить настоящим, а настоящее сейчас спит в большой комнате и спальне крепким сном. Вернее, он думал, что одно из настоящих спит – дверь балкона вдруг открылась и Юнги выглянул, не выходя наружу. – Замерзнешь. – тихо сказал он, заставив Чимина улыбнуться. Он зашел внутрь, закрыл дверь балкона и задвинул тюль. – Я думал, ты спишь. – Не могу уснуть. – ответил Мин, – Жарко. – Да, есть такое, – кивнул Чимин и опустил взгляд от лица Юнги ниже. Он стоял в одном нижнем белье. – Во сколько вы просыпаетесь? – спросил Мин. – Мне на работу к часу дня, – облизав губы ответил Чимин, – Но Хару просыпается в девять. – Хорошо. Я отвезу тебя на работу и сам поеду. Чимин не отводил взгляда от нижнего белья Мина. – Мои глаза выше находятся. Слова Юнги застали Пака врасплох. Он покраснел. – Прости. Господи, мне так стыдно… – Да все в порядке. Чимин резко сделал шаг в сторону, но его остановил Юнги, схватив за руку. – Останься. – Юнги, я думаю, что это лишнее. – Лишнее – уйти. – Мин подошел Паку со спины. – Хару спит. Пока ты курил, я его посмотрел. Не бойся. – Не думаю, что это правильно заниматься сексом в первый день отношений. – Я не хочу секса, – Юнги сделал паузу, перебирая пальцы рук Чимина, – Вернее, хочу, но сейчас я предпочел бы просто посидеть с тобой. Чимин задумался, Юнги это заметил. – Ладно, я не настаиваю. – Мин отпустил руку Чимина, – Иди отдыхать. – Доброй ночи.– тихо сказал Чимин. – Доброй ночи. – повторил Юнги.

2

Пак Хару

Папа сказал, что дядя Юнги, иногда, будет у нас ночевать. Я не против, если он будет приносить мне вкусности, но если нет, то тогда против. Но он приносил. Папа стал чаще улыбаться, а еще он приносил домой цветы с работы. Уже неделю он так делает и я не знаю почему. Дядя Юнги спит в большой комнате, но иногда папа засиживается у него подолгу, но утром он всегда просыпается со мной. Сегодня на улице выпал снег. Так много, что папа надел мне комбинезон. Такой неудобный, но в нем тепло. А дядя Юнги купил мне варежки. Такие теплые. После обеда папа сказал, что мы пойдем гулять в парк и я стал собираться. Папа учил меня ответственности: поел – убери за собой, разделся – убери вещи в шкаф, собираешься куда-то – одевайся сам, а если что-то не получается, то только в этом случае обращаться к папе. Сейчас я сам одевался. Закончив, я вышел в коридор, где стоял папа и разговаривал по телефону, но увидев меня сразу прервал разговор и улыбнулся мне. – Уголек, готов? – спросил он нежно. – Да. – Давай помогу с комбинезоном. – папа снял его с вешалки и помог надеть. Застегнул и убрал мои волосы со лба, спросив: – Уголек, тебе нравится дядя Юнги? Такой сложный вопрос. Дядя Юнги мне и нравился и нет, но ради папы я соврал, ответив, что нравится. Я правда не знал ответа. Я не хотел, чтобы папа удалял кому-то больше внимания, чем мне. Но ведь дядя Юнги мне не папа, он друг, но все равно меня тревожило это. Когда мы вышли на улицу мой нос сразу замерз. Папа надел мне варежки и мы пошли гулять. Снег хрустел под ногами, яркое солнце светило в лицо, а из-за белого снега его свечение становилось куда ярче. Один раз папа сказал, что зимнее солнце самое опасное для глаз и теперь я понял почему. До парка идти не очень долго. Через некоторое время мы пришли. Пройдя через главные ворота, мы пришли к детской площадке. Она была такой большой и детей на ней играло много, что, конечно же, мне не нравилось. Я не люблю когда их много. Я сжал папину руку крепко и он почувствовал это. – Все хорошо? – спросил он. – Много детей… – Ну, сегодня выходной день. Если хочешь, мы можем и в нашем дворе погулять, но дядя Юнги пригласил нас в кафе. – Кафе? – удивился я. – Да. Когда мне это папа сказал, я подумал, что это круто. В кафе мы не каждый день ходили, но с появлением дяди Юнги это участилось. Я был рад, что смогу попробовать новые пирожные, но когда я немного погулял и мы пришли в то самое кафе, папа сказал, что он и дядя Юнги будут жить вместе и что об этом никто не должен знать. Это был секрет. Тогда я и понял, что моя жизнь изменится, только не знал в хорошую сторону или плохую. После этого прошел год. Мне три года и скоро новый год. Я хожу в детский сад рядом с домом и папиной работой, у меня появилась девочка, которая мне нравится, котенок по кличке Уголек и второй папа. Вернее, я называл его отец, ведь папа у меня уже есть. Тот самый дядя Юнги стал частью вашей жизни и иногда я думал, что он зря появился. Когда он ругался с папой, я хотел его ударить, потому что всегда после их ссор от папы пахло чем-то неприятным и он пропал на балконе. Но, были и хорошие моменты с отцом. Например, это он подарил мне котенка, когда папа был против. Отец принес его домой в кармане куртке осенью. Помню в тот день еще шел дождь, а отец ее любит дождь. Говорит, что в дождь очень просто попасть в аварию, если едешь на машине. И я верил его словам. Еще, отец всегда покупал мне клубнику и пирожные, правда один раз, когда я переел их, у меня появилась сыпь на руках и папа напугал отца за это. После мы с отцом сидели в большой комнате отруганные и старались не попадаться на глаза папе. Мы даже вместе с ним спали той ночью, потому что папа был злой на отца и на меня – на отца потому что он покупает мне много сладкого, а на меня потому что я не послушал его. Тогда было несмешно, но сейчас это кажется забавным. Правда теперь мне нельзя много сладкого. Три конфетки в неделю – это край. Я сидел в своей комнате и рисовал. Та спальня, которая была общей с папой превратилась в мою комнату, потому что я рос и не нужно было свое место. Большую кровать папа продал и купил мне кровать поменьше. Также, появился стол, шкаф с книгами и тетрадями, шкаф с одеждой. Папина одежда и отца хранилась в коридоре. Там тоже появился шкаф. А еще, в большой комнате, стояла елка. Отец купил ее. Настоящую. Вчера мы ее украсили. Она горит яркими огоньками. Нарисовав елку, я отложил альбом в сторону и вышел из комнаты, придя на кухню, где отец что-то писал в блокнот, а папа готовил кофе. Пахло на всю кухню. Увидев меня отец улыбнулся и отложил блокнот. – Хочешь кушать? – спросил отец своим грубым голосом, но он мне нравился. Я люблю слушать его, но еще больше люблю слушать то, как отец играет на пианино. Я слышал один раз, когда папа пришел меня забрать из детского сада и отец был с ним. Все подумали, что он друг и попросили сыграть что-нибудь детям, чтобы заинтересовать их в музыкальную сторону, так как многие знали, кем работает отец. И он сыграл, что я просто не мог отвести взгляда от играющего отца. Он согнулся над пианино, пальцами перебирал клавиши и я был горд тем, что он мой отец. Все потом спрашивали меня, когда еще он придет за мной в детский сад, а я не мог ответить, ведь наша семья не совсем обычная. Я подошел к отцу, обнял его и покачал головой. Ко мне подбежал Уголек. – Конфетку будешь? Шоколадную. – отец спросил тихо и я обрадовался. – Если хотите снова сидеть в больнице, то вперед. Хару, давно сыпи не было? – строго спросил папа. Желание отпало скушать конфетку, хоть и хотелось. – Да ничего не будет, – ответил отец. – Юнги, врачи вроде бы четко сказали исключить сладкое. – папа развернулся. Я не любил, когда папа злился, а когда ругался особенно. – Я не хочу конфету, – выдал я, чтобы родители не ссорились. – Можно мне мандарин? – Можно, – кивнул папа, – Юнги, почистишь ему? Отец кивнул. Он, как и я, любил мандарины, поэтому он почистил не только мне, но и себе. – Хару, бабушка звонила, спросила не хотел бы ты к ней на новый год поехать? Дедушка тоже ждет тебя. – Прям в новый год? Папа ответил: – Да. – А вы? – спросил я. – Вдвоем будете? – Да. Я съел дольку мандарина и посмотрел на отца. – Я не хочу без вас к бабушке ехать, – сказал я глядя на него. – Тебя не заставляют. – Но вы, наверное, хотите вдвоем побыть? На мой вопрос отец подавился мандарином, а у папы упала чайная ложка. – Я не глупый же, понимаю все. Отец посадил меня на свои колени и обнял, сказал: – Хару, мы всегда хотим всегда быть с тобой. Мы же семья. – Тогда, я хочу остаться. Можно к бабушке после нового года поехать? – Конечно. – ответил папа. Я доел мандарин, слез с колен отца и вернулся в свою комнату. Время близилось к вечеру и мне нужно было все убрать со стола. Это не заняло много времени, а через час я лег спать. Утром я проснулся от громкого голоса папы. Сон сразу же улетучился, когда я услышал слова папы о том, что на новый год он хотел бы провести дома с семьей, а не в баре с неизвестными ему людьми. Отец ему отвечал спокойно, что это будет корпоратив и что там будет Тэхен. Папа отказывался. Я сел, потер глаза и вышел из комнаты. Родители стояли в коридоре. Отец был одет, а папа в домашней одежде и мокрыми волосами. Увидев меня отец улыбнулся, но я понял, что сделал он так, чтобы не показать ссоры. – Привет, уголек, – отец поздоровался первым. – Доброе утро, Хару. – теперь поздоровался папа. – Чим, давай поговорим вечером. Мне нужно на работу. – Иди. Отец вздохнул. Взял сумку, замотал шарф и вышел из дома. Захлопнув дверь, испугав этим Уголька, папа развернулся и пошел на кухню. – Пап, вы ругались? – спросил я. – Нет, – он ответил стоя ко мне спиной. Вскоре папа приготовил завтрак и сел напротив. Он был бледным, с темными кругами под глазами. – Па, ты плакал? – Нет, – тут же ответил он и перевел на меня взгляд. – Хару, ты любишь отца? – Да. – А ты помнишь, как год назад спросил у меня, не папа ли он тебе? – Помню. Я кушал кашу и пил чай. Папа напротив вздохнул. – Тебе лучше жилось, когда отца не было или сейчас лучше? – Сейчас лучше. – быстро ответил я и съел ложку каши, после спросив: – Пап, а я могу к отцу на работу приехать? Хочу посмотреть, как он играет на пианино. – Думаю, что это невозможно. – ответил он поджав губы. – Почему? – Не всех пускают к нему на работу. – Жаль, – вздохнул я. – Я так хочу посмотреть где он работает. Я правда хотел. Я знал, что он музыкант, но где именно он пишет музыку не знал. Даже когда дядя Тэ приходил в гости, он постоянно нахваливал отца в его шедевры в музыке, в потом сразу ругал, что одевается он не так, как надо. А вот лично мне нравился стиль отца. Вырасту, тоже так одеваться буду. Весь день я проиграл в комнате, пока вечером не вернулся отец. Он был уставший, но даже несмотря на это, все равно зашел ко мне в комнату и тихо, пока не видеть папа, дал конфету. Я быстро ее съел, отец спрятал фантик и мы сели на кровать. Отец всегда спрашивал как мои дела после рабочего дня, а я всегда спрашивал, сколько песен он написал. Правда отец писал не песни, а музыку, по он понимал, что я имею в виду. – Отец, вы поругались? – тихо спросил я, положив голову ему на колени. – Немного. Мне нравилось, что он разговаривает со мной, как со взрослым. – Папа изменился. После того как ты начал с нами жить, он стал другим. – Другим? – переспросил отец. Его черные волосы, как прям у меня, упали на глаза. – Да. Он стал часто злиться. – Наверное, дело во мне, уголек. Не знаю почему, но когда меня так называл отец, мне это нравилось. – Почему? Ты же хороший. – Видимо недостаточно. – Тогда, может быть, мне поехать к бабушке на новый год, а вы побудьте вдвоем? Я резко сел, а отец вздрогнул. – Хару, я хочу чтобы ты был с нами. Вообще, я против твоего уезда. – Но папа… – Папа тоже не хочет этого. Я замолчал. Не верил, что папа против. Мне казалось, что он наоборот хочет этого. – Отец, можешь поспать со мной сегодня? – Ты же большой уже, – он засмеялся, убрал волосы с моего лица. – Пожалуйста. – Спроси у папы, можно или нет. Ты же знаешь, что он будет ругать меня потом. Ты уже большой мальчик. Я кивнул и слез с кровати. Побежал к папе, спросил и получил отрицательный ответ. – Юнги! – папа громко позвал отца и тот пришел через пару минут. – Всего один раз, пап, – просил я, но он смотрел не на меня, а на отца с какой-то ненавистью. – Хару, иди в комнату. – отец проговорил эти слова серьезно и мне стало не по себе. Я вышел из кухни, прошел по коридору, но не зашел в комнату. Остановился у двери, слушая их разговор. – Чимин, может хватить. – Я и не начинал. – папа ответил как будто с отвращением. – Что я сделал не так? Ты объясни мне. – Корпоратив. – коротко ответил папа. – Ты заставляешь меня идти на него. – Я прошу. Чимин, это разные вещи. И я не так часто это делаю. Всего один вечер. – Я не хочу! – папа крикнул и я вздрогнул. – Не ори. – отец ответил грубо и, кажется, встал со стула, – Испугаешь, блять, Хару. – Сходи один и все. Зачем эти разговоры второй день об этом? Я знаю, что там будет Тэхен, но я все равно не хочу идти. – Хорошо, я услышал тебя. Разговор закрыт. – И ее надо упрекать меня потом в том, что ты все делаешь для меня, а я ничего. – Упрека ее будет, раз ты и сам это прекрасно понимаешь. Отец замолчал и я услышал шаги в сторону большой комнаты. Это шел отец, а после тихие шорохи – шел папа. – Я ничего не делаю?! – громко спросил папа и я снова напрягся. – Не ори, я же сказал. – Я многое сделал ради нас. Даже сына доверил, а ты обижаешься из-за сранного корпоратива. Тебе не смешно, а?! – папа усмехнулся, сказав это отцу. – Ведешь себя как подросток. Даже противно. – Противно? Что именно? Что я хотел с тобой туда пойти? Что мне не стыдно признаться, что ты мой парень, в отличие от тебя. Это противно? Отец говорил как будто чужим голосом, а после раздался шлепок. И тишина. Минутная. Я поджал плечи, потому что уже слышал подобное. – Господи… – отец тихо заговорил, – Прости. Прости меня. Я приложил ладонь ко рту. – Чимин, я не хотел. Я… я просто… – Не нужно ничего говорить. Юнги, поезжай к себе домой. Не хочу, чтобы ты сегодня ночевал здесь. Хару скажу, что ты уехал на работу. – Не выгоняй. Прошу. Послышался скрип пола. Папа, видимо, шагнул в коридор. – Это уже второй раз за год, Юнги. В первый раз ты был пьян, но сейчас ты все осознавал и все равно ударил. Я тут же зашел в комнату. – Уходи. – добавил папа и я больше не стал слушать. Я вспомнил тот день, когда папа умолял не трогать его. Когда он плакал, когда пришел ко мне с красной щекой.Значит, тогда тоже был отец. Это он сделал папе больно. Мой мир пошатнулся и я вдруг возненавидел отца.