ZEPAR

      Утро приветствовало столицу знойным ветром и жаркими лучами солнца. Ветер приподнял край тонкого одеяла Чонгука, скользнул по стопам и опустился к пустым чашам на полу. Чонгук медленно просыпался, пытался вспомнить момент, когда уснул, и невольно подумал, что ему приснился лучший сон в его жизни. Однако, когда порыв ветра скрылся в щели под дверями, в комнате ощутился слабый запах дождя. Осадков империи не ждать ещё минимум неделю, поэтому аромат принадлежит либо Тэхёну, либо его вещи, а значит, сны Чонгуку не снились.       Лёжа на спине, он открыл глаза и обнаружил, что Тэхён его обнял, как подушку. Чонгук не смел пошевелиться. Рассматривая беспорядок в комнате, он подумал, что ему крупно повезло встретиться и сойтись с Тэхёном. Во-первых, он гамма. Подавляющее большинство альф не чувствуют к гаммам интерес. Скорее их союз — исключение. Проблема отношений полов в независимости гамм, которые в случае масштабного апокалипсиса на планете станут единственными, способными заново её заселить. Альфа видит в гамме конкурента, поэтому настроен сражаться с ним за омегу, но не Чонгук. Он влюбился в гамму, потому что нуждался в особенном партнёре. У Тэхёна замечательный пол, который способен в сексе вывернуть душу Чонгука наизнанку, вытрясти из неё всю пыль сексуальной неудовлетворённости и наполнить её блаженством. За своё поведение в постели Чонгуку не стыдно, но есть в нём ненормальное влечение к Тэхёну. При этом все принципы остались прежними: заботиться, ухаживать, беспокоиться, общаться и ещё много всего для пользы партнёра. Но как только дело касается секса, о здравомыслии можно забыть. Чонгук дуреет, как дикий голодный зверь теряет способность мыслить при виде куска мяса. И всё же ему удалось сохранить часть самообладания и вести себя в постели относительно прилично.       Чонгук никогда не думал создавать семью, потому что не желает своему сыну участи колдуна. Гамма от альфы не забеременеет, но и не побалует его периодами течек. Ни детей, ни течки Чонгуку не надо. Он не в своём уме от свободы с Тэхёном, и его это пугает. После постоянных сдерживаний, ограничений и контроля над собой, он нашёл партнёра, с которым уверен, что не сделает ничего неправильного. Для них секс, как танец: полная отдача движениям, знание дела, тяга к действию и настойчивое стремление к завершению. Чонгук никогда ничего подобного за собой не наблюдал, поэтому насторожился, хотя счастлив найти в большом мире свою любовь.       Тэхён дёрнулся, затем прошептал «не надо» и замер. Никогда не забывая, что ему снятся кошмары, Чонгук позвал его по имени, чтобы разбудить. Не помогло, как и оказался бесполезен запах табака, чтобы успокоить. Посчитав, что медлить более нельзя, Чонгук осторожно выполз из-под Тэхёна сел на кровать и медленно притянул его к себе. Тэхён в полубреду продолжал просить что-то не делать, затем узнал Чонгука и тихо спросил:       — Ты меня никому не отдашь?       Спросил настолько безэмоционально, будто передать его кому-то, как победное знамя, — обычное дело. Сказать, что Чонгук очень удивился — ничего не сказать. Он мог бы заявить, что Тэхён придумал глупость или спрашивает чушь, чтобы привлечь к себе внимание, но решил разобраться в причине вопроса.       — Не отдам, — Чонгук крепче обнял и прошептал: — Кто тебе сказал, что я тебя отдаю?       Тэхён несколько раз задал один и тот же вопрос, и каждый раз Чонгук говорил, что не отдаст его, обнимал и осторожно гладил по спине, успокаивая своим теплом. Таинственная связующая нить передала сильное эмоциональное потрясение, Чонгук из последних сил попытался найти выход из положения и угадать, что происходит с Тэхёном, и боялся, что к знахарю возвращается память. Личная жизнь только начала налаживаться, и лишиться её сейчас означает вернуться в круг рабочей рутины. Однако Чонгук не теряет надежды на лучшее, потому что Тэхён просит не отдавать его, а значит, если знахарь вернулся, то коротким фрагментом в памяти.       — Я видел ужас, — шёпотом заговорил Тэхён, прижимаясь к Чонгуку. — Теперь не могу успокоиться. Ты же меня никому не отдашь?       — Пока я жив, не отдам, — Чонгук его поцеловал в плечо и тише добавил: — Даже с богами тобой делиться не буду.       Слыша про богов, Тэхён почувствовал вину перед ними за проведённую ночь с братом. Кто в замке о ней догадывается, тот либо пожимает плечами, либо крутит пальцем у виска из-за интимной близости двух альф-колдунов. Чонгук и Тэхён разрушили стереотип про то, что два колдуна не могут сосуществовать вместе. Оказалось, что они прекрасно влюбляются друг в друга.       Тэхён себя ощутил одновременно счастливым и пристыженным, и оба чувства зародились из-за нездоровой тяги к Чонгуку. Однако сам Чонгук, уловив лёгкую вибрацию неуверенности Тэхёна, взял ситуацию в свои руки и мягко отстранился, после чего попросил сидеть и не шевелиться.       — Что ты видел? — он на кровати сел за спиной Тэхёна и поправил его белую длинную рубашку для сна. — Это были альфы?       — Одного я плохо видел, и он не пугал, — Тэхён почувствовал, как Чонгук пальцами собирает его волосы в ладонь. — Неприятный альфа. Я брезговал с ним даже находиться рядом. Второй — рыцарь, который на меня напал возле ворот. Я отбивался от него руками и ногами, а он говорил, что кто-то меня давно отдал.       Чонгук убрал его чёрные локоны, оголяя шею, осторожно обнял руками и прижал к своей груди. Тихим голосом он повторил, что не отдаст и не продаст Тэхёна. Шептал горячо на ухо, обещал не бросать, не отдавать, обсуждать недопонимания и работать над отношениями. Чонгук знает, что, как бы он ни старался, всё равно допустит ошибки. Отношения — не ритуал, поэтому необходимо не заново начинать, а исправлять ошибки, осознавать их и принимать. Обнимая Тэхёна, Чонгук надеялся, что поступает правильно. Он подумал, что если тревога Тэхёна берёт начало из подсознания, то дать отпор ей может природой заложенное проявление любви и привязанности.       — Тэхён, — Чонгук сзади продолжает шептать, слушая его тяжёлое дыхание, — мне не всё равно, что ты чувствуешь.       Тэхён успел кивнуть прежде, чем ощутил на своей шее укус — Чонгук ставил метку. Резкая и кратковременная боль от давления зубов молнией пронзила тело Тэхёна, подняла в крови инстинкты и растворилась в необыкновенно приятном чувстве. Оно очень похоже на любовное заигрывание, но намного глубже, чем игры двух влюблённых людей. Тэхёна альфы никогда не кусали, а получить метку Чонгука — двойное преступление против природы. Игнорируя его, Тэхён неожиданно для себя смутился, потому что теперь весь мир будет знать, кто его пара. Да и Чонгук обнимает крепко, чтобы его «жертва» не сбежала, а зубы сжал уверенно, чтобы показать серьёзность намерений. В нём нет лжи. Одной меткой он признался в привязанности к Тэхёну, верности ему и чувствах. Организм Тэхёна отреагировал естественно: принял любимого альфу, отразил на теле метку и смешал запах.       Чонгук отпустил Тэхёна и с волнением в глазах посмотрел на след от зубов и чёрные линии, которые между собой пересекаются, образовывая сложную фигуру в круге. Чонгук присмотрелся, впервые сталкиваясь с меткой, больше похожую на печать. Прямые линии, полукруги, даже завитушки и треугольники — всё объединилось в одну метку, и она не принадлежит Чонгуку.       — Помогло, — Тэхён пальцами ощупал место укуса, и Чонгук на две секунды зажмурился, чтобы прийти в чувства и не думать над пугающим рисунком.       Он принюхался. Новый запах Тэхёна — безумное сочетание свежести воздуха и пряности растений. Тэхён пахнет природой, тем, что окружает человека и над чем люди никогда не заморачиваются. Аромат жизни и истоков вечного смешался в одном человеке лишь на сутки, но этого достаточно, чтобы никогда не забывать его запах. Чонгук вновь обнял Тэхёна и носом уткнулся в его шею, игнорируя странную метку и бормоча, что не ожидал унюхать приятный аромат от сочетания табака и петрикора.       — Надень мои вещи, — он проявил дальновидность. — Буду хранить их до морально тяжёлого дня.       Тэхён согласился и напросился вместе с Чонгуком встретиться с Босоном. Причину не скрыл — узнать, что случилось со знахарем ещё до того, как в Корее сменился правитель. Когда Босона короновали, он навёл свои порядки во дворе и внёс изменения в стены и крышу замка. В воспоминаниях Тэхён не видел хвою и заметил большое количество флагов Кореи на стенах и башенках, а значит, страной правил предыдущий император, который являлся патриотом до мозга костей и предпочитал видеть в саду пышные пионы. Да и рыцарь в видении выглядел менее седым, чем сейчас.       Чонгук не возражал и встал с кровати. Пока он подбирал с пола свои вещи, Тэхён расчесал волосы перед зеркалом и посмотрел на отражение. Молодой, красивый мужчина с завораживающим взглядом и ослепительной улыбкой — совсем не тот Тэхён, который отпечатался в памяти. На мир смотрит тоже другой человек, не похожий на высокого, грузного воина или обворожительного знахаря. С воином у нынешнего Тэхёна осталось лишь общее прошлое, полное чувств и эмоций. Встретиться с прошлым знахаря Тэхён оказался не готов, поэтому испугался, когда увидел жуткое воспоминание про насилие со стороны рыцаря.       — Надеюсь, ты любуешься собой, — Чонгук положил на кровать рубашку и штаны для Тэхёна. — Сегодня вечером тебя захотят видеть многие учителя, особенно тобой интересовался алхимик.       Тэхён оглянулся и отрицательно замотал головой, после чего объяснил:       — Сегодня вечером ты будешь вести отряд далеко в лес.       Чонгук поцеловал его в щёку, предложил встретиться возле тронного зала и ушёл в ванную комнату, чтобы умыться и почистить зубы. Искупался он ночью с Тэхёном, заодно поговорил с ним про Юнги и Донхёна. Последний, по словам Тэхёна, тоже отправится в поход с отрядом. Чонгук предполагает, что враг явится в столицу, но не представляет, какое количество наёмников согласится вновь выдвинуться в путь. Во-первых, они пьяные и беспробудно пить продолжат в течение недели. Иначе они не умеют отдыхать, какие развлечения им не предлагай. Во-вторых, в отряд вступает Тэхён, которого наёмники невзлюбили после смерти Соджуна. В приоритете у Чонгука Тэхён, но не только из-за сильных чувств к нему.       Сидя на бортике ванны и продолжая чистить зубы, Чонгук предположил, что когда отряд въехал в ближайшую деревню, чернокнижники прекратили преследование, чтобы незаметно пробраться в город. Если они стёрли со своих лбов красные точки и сняли плащи, то от обычных горожан их не отличить. Как их вычислить? Хотя Тэхён говорит, что определит чернокнижников на уровне интуиции. Они у него и знахаря жизни отобрали, поэтому он их ненавидит всем своим естеством.       Когда Чонгук умылся и вытер лицо небольшим полотенцем, принял окончательное решение: Босон обязан знать про догадки. Тэхён не скажет подробности видения, потому что уверен, что от правды столице будет хуже. Чонгук ему слепо верит, несмотря на то, что чем больше узнаёт Тэхёна, тем сильнее влюбляется и замечает в нём небольшие странности. «Или со мной что-то не так?» — он посмотрел на влажное полотенце, словно в тёмных пятнах увидит ответ, затем бросил его на борт ванны и вышел из комнаты.       Ему покоя не даёт метка. Когда-то давно Чонгук одновременно встречался с двумя омегами. Прекрасный возраст, когда хочется быть уже взрослым или как взрослый, толкал на эксперименты. Желание увидеть свою метку вынуждало Чонгука дразнить омег лёгкими укусами за шею. Когда первый омега согласился на метку, Чонгук очень волновался, но любопытство взяло вверх. Тот укус он не забудет никогда, ведь он показал ценность метки. Не имея к омеге ни чувств, ни привязанности, Чонгуку пришлось кусать несколько раз, пока инстинкт сам не подсказал, что необходимо делать. Если бы среди альф-подростков часто не встречались подобные игры во взрослых, которые заканчиваются без толку покусанными омегами, Чонгук ощутил бы сильный стыд. Ему с детства казалось, что поставить метку так же просто, как заняться сексом, но реальность сильно ударила по самооценке. И всё же он увидел свою метку: узор из завитушек, похожий на ползающих по стене змей. Маленький и скромный рисунок. Второй омега сам напросился на метку и уговорил Чонгука, который в тот момент ещё не отошёл от скандала с отцом первого омеги. Вторую метку Чонгук ставил увереннее, что не прошло от внимания омеги, и начался новый скандал на почве ревности. Вскоре оба омеги друг друга нашли и затеяли месть. К тому времени Чонгук хорошо запомнил свою метку, и она не похожа на ту, которая появилась на шее Тэхёна.       — О чём думаешь? — Тэхён схватил Чонгука за руку и пошёл рядом с ним. — Нахмурился, как Юнги.       — Про метку на твоей шее, — Чонгук решил не обманывать, чтобы вдвоём найти ответ. — Раньше у меня был другой рисунок.       — Раньше у тебя не было меня! — Тэхён сказал то ли в шутку, то ли серьёзно, затем улыбнулся и по-своему объяснил: — Я же тебе говорил, что я в это тело попал с помощью ритуала! Наверное, живу я тоже исключительно за счёт магии, поэтому законы людей на меня не действуют, — он остановил Чонгука и внимательно посмотрел ему в глаза, чтобы не пропустить реакцию на вопрос: — Расстроился из-за того, что у меня не твоя старая метка? — взгляд Чонгука стал потерянным, и Тэхён сразу исправил положение: — Обещаю, что в следующий раз будет твой рисунок! Я обязательно лучше разберусь в теле!       Он вспомнил Минхо, его совет постоянно изучать навыки гаммы и назвал себя болваном, которому даже дети дают дельные советы, но он к ним не прислушивается. Есть в душе что-то, шепчущее: ещё не время. Чонгуку будто следовало увидеть странную метку, а Тэхёну — грустить о том, что она неправильная.       — Спрошу совет у старых колдунов, — Чонгук повёл Тэхёна к тронном залу. — Скорее всего, магия оставляет на мне свой отпечаток и деформирует не только сознание, но и метку.       Тэхён промолчал, но остался при своём мнении. Ему стало жаль, что на шее не тот рисунок, который ожидал увидеть Чонгук, и пожелал, чтобы сутки скорее закончились, метка исчезла, и можно будет новую поставить. Ему это необходимо не только для того, чтобы увидеть рисунок Чонгука, но и потому, что Тэхён узнал нынешнюю метку. Ранее в комнате он встал спиной к зеркалу, а в другое смотрел на свою шею, и память выдала всё, что знахарь знал о рисунке. Ничего хорошего Тэхёну он не сулит, даже ложно послышался перезвон колоколов десятка церквей, прогоняющий его из мира людей, и тревога подкралась близко к сердцу. Её ощутил Чонгук и решил, что она связана с меткой. Чтобы успокоить Тэхёна, он поклялся, что ни один рисунок на теле не способен заставить его разорвать отношения.       Тэхён улыбнулся, привычно поморщил нос и кивнул, после чего прошептал, что по поводу их любви хочет поговорить, но после встречи с императором и подальше от чужих ушей. Дело срочное, потому что скоро отправляться в путь и за сборами некогда будет пообщаться. Настала очередь Чонгука волноваться, а Тэхёна — успокаивать. Последний перед дверями тронного зала быстро проговорил, что не намерен расставаться с Чонгуком и тема общения касается их ближайшего будущего и секса.       Чонгук взбодрился, слыша, что разговор про интимную близость, и не слыша тона возмущений. Значит, волноваться действительно не стоит. Да и Чонгук гордится собой в постели. Уж что, а секс прошёл даже лучше, чем планировался.       — Заходите, — стража открыла двери и тише добавила: — Удачи.       Причина пожеланий — неуправляемость Босона. Обычно он переигрывает, меняя образы чаще, чем дышит. Но подлинные эмоции мешают сосредоточиться на ролях, поэтому происходит путаница. Со стороны Босон стал похож на одну из своих кошек, которая пытается собрать неугомонных котят в одном месте: мечется по комнате, на одном месте не задерживается и перекладывает случайно взятые предметы с трона на стол и обратно. Одет Его Величество не в соответствии с титулом, а обуви вовсе нет. Проснулся он лишь потому, что солнце в небе светит высоко, колдун не спит и должен рассказать про видение. А раз встреча кратковременная, то рубашка для сна подойдёт для встречи. Вернее, Босон спал голый, а рубашку надел исключительно из уважения к Чонгуку.       — Рассказывай! — он поторопил Чонгука и метнулся к трону, а Тэхён заметил, что одна мозоль на пятке лопнула.       Чонгук потупил взгляд, откашлялся в ладонь и признался: не смог сосредоточиться на ритуале, потому что влюбился. Свадьба Юнги и Чимина навеяла романтику, атмосфера храма одарила невидимым крыльями, положительные эмоции воодушевили и захотелось действовать. Поскольку в течение дня не получилось поговорить с Тэхёном, Чонгук не мог отогнать от себя мысли про него.       Босон сел на трон, закинул ногу на ногу и приподнял одну бровь, взглядом оценивая Чонгука. За эти секунды Тэхён успел прочесть по лицу императора наличие тайны. Она — часть общей картины, которую перед собой видит Босон, но не говорит о ней, считая, что молчать — лучшее, что он может сделать для Чонгука. Тэхёну это не нравится, поэтому он поклонился и сказал, что предложил Чонгуку свои услуги.       — Звучит отвратительно, — тут же отозвался Чонгук и осуждающе посмотрел на Тэхёна. — Услуги?       Он с большим трудом вынудил себя перевести внимание на Босона, немного успокоился и объяснил, что же произошло ночью. Признался он во всём, кроме того, что Тэхён — гамма. Его Величеству стоит знать лишь то, что показало видение, и метод, благодаря которому Тэхён входит в нужное состояние. Последнее необходимо для того, чтобы император понимал, почему для ответа на вопрос необходимы два человека. Слыша, что союз с соседним государством не стоит заключать, он совсем немного расстроился, ведь выгоду упускать всегда неприятно. Однако, когда Чонгук сказал про войну и первую волну бегущих от неё людей, Босон сообразил, что появится шанс без труда получить желаемое. Мастера сами прибегут в Корею, а значит, нужно за ними наблюдать и посылать к ним своих профессионалов и учеников, чтобы мастерство не пропадало.       — Я подготовлюсь к войне по соседству, — Босон довольно улыбнулся и покачал ногой, будто на пальце висит тапочка.       — Есть ещё одно видение, — продолжил Тэхён, — и его толкование я хочу узнать у вас.       Босон прекратил улыбаться, догадываясь, что речь пойдёт про человека, который когда-то жил и обучался в замке. Было бы глупо не предположить, что жизнь знахаря когда-нибудь не всплывёт в памяти Тэхёна, и Босон готовился к этому моменту. Говорить что-то про настоящего Ким Тэхёна он не намеревался, но ситуация поменялась так, что молчание навредит Чонгуку, следовательно, негативно повлияет на отряд. Жертвовать успехами в битвах Босон не согласен, поэтому попросил Тэхёна рассказать про видение.       Тот вежливо поклонился и, не скрывая подробности, пересказал то, что ранее говорил Чонгуку. Чтобы император понимал серьёзность влияния воспоминаний, Тэхён рассказал о своих страхе, панике и поиске защиты у Чонгука. Босон слушал внимательно, даже не кивал и не качал ногой, а выражение лица отражало недовольство, словно именно эту часть жизни знахаря он меньше всего ожидал услышать. Когда же Тэхён вновь поклонился, показывая, что закончил говорить, Босон тяжело вздохнул. Он молчал около двух минут, переводил взгляд с Тэхёна на Чонгука и обратно, затем вовсе посмотрел в пол.       — Смотрю, что намерения между вами очень серьёзные, — он приподнял одну бровь, и Чонгук поклялся, что они нашли друг друга и сошлись, как две половинки единого целого. — Тогда давайте договоримся, — он улыбнулся хитрой и лукавой улыбкой. — Я вам объясню причину поступка рыцаря и ухода знахаря из замка, а вы пообещаете, что, если один из вас проболтается, другой его убьёт. Кроме вас двоих и меня, никто не будет знать информацию, поэтому растрепать её можем только мы. Мне это не надо, а вы, вроде, уверены друг в друге. Если кто-то из вас считает, что не сможет сохранить секрет или не доверяет другому, то может выйти из зала.       — Я доверяю Чонгуку, — сразу заговорил Тэхён, — и мне нужно знать, что случилось с знахарем, поэтому буду молчать как рыба.       Между Чонгуком и Босоном много тайн. Быть императорским колдуном означает знать не только секреты замка, но и многих его гостей. Чонгук подумал, что договором Босон якобы спрашивает: Тэхёну можно доверять? Несмотря на всю выгоду от молчания, именно Тэхён может стать тем, кто захочет рассказать миру о несправедливости. Тихая пакость способна показаться недостаточной местью, а позор императора на всю империю — вполне справедливым приговором. Однако Чонгук остался в зале и пообещал выполнить все условия договора. Он сомневается, что способен убить Тэхёна, но верит, что тот не проговорится о секрете императора.       — Ким Тэхён жил в замке, — Босон вновь начал качать ногой, — и никто его не насиловал. Будучи гаммой, охочих с ним переспать альф не находилось. Молодых омег родители подбивали охмурить красавца, колдуна и будущего приближённого к императору человека. Несколько интрижек, и Тэхён сообразил, что надо держаться подальше от назойливых женихов.       Из-за разницы в возрасте Тэхён не подпускал к себе близко Босона, но не смел его прогонять, когда он навязывался в друзья. В стенах замка учителя часто жаловались, что в общении Тэхён резкий и прямолинейный. Если ему что-то не нравилось, он не молчал. Если он что-то хотел, то добивался любой ценой. Из-за того, что он гамма, ему не составляло труда получать желаемое быстро и несмотря на жертвы. Копируя всё, что видел и что ему по силам, он помогал ученикам выполнять задания, тем самым делая их своими должниками и используя их в своих целях. Он достиг потрясающих результатов в знахарстве и перешёл на медицину. Он воровал книги из императорской библиотеки и набрался знаний, после чего его пытливый ум потребовал практику. Продолжая красть и подговаривая воровать учеников, Тэхён добывал необходимые ингредиенты. Ему удавалось получать мази, крема и настойки даже из мусора и отходов. Он смешивал знания разных наук, что одновременно удивляло и пугало. Страшнее становилось от блестящих результатов, и многие учителя от Тэхёна отказались, кроме старого колдуна, который параллельно обучал Чонгука.       — Тэхёну было тесно в замке, — Босон заговорил тихо, словно общается сам с собой. — Я слышал, как старый колдун сказал, что Тэхёна нельзя ни в чём ограничивать. Он должен получить свободу, пресытиться знаниями и практиками, чтобы наконец-то выбрать одну науку и следовать за ней. Но мой отец боялся Тэхёна, поэтому держал его на коротком поводке. Как вы понимаете, поводок отец держал, однако Тэхён ловко в нужный момент выскальзывал из ошейника, делал свои колдунские дела и обратно надевал ошейник, — Босон посмотрел на гостей, криво усмехнулся и продолжил: — Я всё видел и наблюдал. И вот Тэхён рос очень красивым гаммой. В конечном итоге мой брат проявил к нему сексуальный интерес.       Босон говорил спокойно. Он стал вовсе не главным актёром спектакля, а взрослым, рассудительным альфой с коварным умом. Ещё в детстве он на примере Тэхёна уяснил, что добиваться желаемого надо самому и плевать какими методами. То, что маленькому принцу преподносили няньки — это не то, о чём он мечтал. Его душа требовала всего необычного, непривычного, нестандартного, а ему давали то, что его предкам. Чем больше его окружали традициями, тем чаще он тайно наблюдал за Тэхёном и радовался его успехам, как своим. Когда наследный принц подошёл к Тэхёну и приказал лечь с ним в постель, то получил отказ. Это оскорбило принца. Второй раз он послал слугу, но Тэхён вновь отказал. Третий раз пришёл рыцарь, и против него Тэхён физически оказался слабее.       — Я за него вступился, — Босон тяжело вздохнул и продолжил: — Я считал свой поступок правильным, гордился собой, но Тэхён меня отругал и сказал, что я всего лишь отложил насилие, и вскоре за ним придёт стража. Я почувствовал себя пустым местом, бесполезным членом императорской семьи, который всегда будет вторым, младшим и запасным… — Он несколько секунд молчал, будто проверяя подготовку гостей к главному признанию. — Я договорился с Тэхёном про обмен: я помогаю ему сбежать, а он нашлёт на моего брата неизлечимую болезнь, которая медленно его убьёт.       Чонгук не удивился договору, потому что в семьях правителей всегда творятся преступления. А мастерство Тэхёна поразило до души. Ни один колдун не увидел на принце заговор или проклятие. Его посещали многие лекари и чудодеи, все, как один, говорили, что болезнь, скорее всего, вызвана из-за близкородственных браков в роду императоров и лечению не подлежит. В своих видениях, когда императорская семья решала вопрос о наследнике трона, Чонгук не видел проклятия на обоих принцах. Теперь он понимает, что его уровень магии — далеко не предел возможностей колдунов. Но, чтобы достичь большего мастерства, надо родиться гаммой.       — Тэхён был удивительным колдуном, — Чонгук признал, что его справедливо задвинули в замке на второй план. — Ваше Величество, вы же догадались о ком речь, когда я в письме написал, что везу Тэхёна?       — Безусловно, — Босон несколько раз быстро кивнул. — Но я был ошарашен, когда увидел, что Тэхён действительно не помнит себя. Он настолько не похож на себя, что я воспринимаю его просто похожим человеком, ещё одним гаммой-колдуном.       Босон вновь вздохнул и непривычно для себя приложил ладонь к груди, после чего признался, что рад не видеть прошлого Тэхёна в своём доме. Плата за гениальность — безумие. Гаммы всегда ходят по краю сумасшествия, но Тэхён её перешагнул, когда захотел достичь грандиозных успехов во всех науках. Он не смог остановиться, и Босон уверен, что в конечном итоге, если бы Тэхён остался ограничен двором замка, то увидел бы, что единственный путь к свободе — сесть на трон.       — Это было ровно половину моей жизни назад, — Босон развёл руками, показывая, что время бежит быстро. — Мне было двенадцать лет, но я до сих пор считаю, что для детского ума я додумался до взрослого поступка. Мой отец боялся Тэхёна, в кошмарах видел его сильным врагом на войне, а брат не понимал силу колдуна-гаммы. Я выпустил дикого зверя из клетки, пока он не обозлился на всю императорскую семью.       Чонгук подумал, что Босон врёт. На самом деле детский ум не мог придумать хитрый план, поэтому Босон предложил то, что наверняка нужно колдуну. Все его труды ради того, чтобы взобраться на трон, доказать свою значимость и показать себе, что не является номером два в правящей семье. Чонгуку кажется, что за маской горохового шута Босон скрывает преступника, которому по силам и совести двенадцать лет равнодушно смотреть, как медленно умирает брат, и не гореть желанием ему помочь. Когда отряд возвращался в столицу, Тэхён в глазах Чонгука видел истинное лицо императора и понимал, что Босону нужен человек, который станет источником его лучших чувств, чтобы он сам не переставал их проявлять. Если Донхён умрёт, то император будет доставать виновника сквозь трупы и разрушения, а самого преступника заставит страдать больше и дольше, чем мучается от проклятия принц.       — Благодарю вас, Ваше Величество, — Тэхён поклонился, затем выпрямился и высказался: — Ваши семейные дела меня не касаются, поэтому за сохранение тайны можете не переживать.       — Договор всё равно в силе, — напомнил Босон. — Я его не просто так придумал. Понимаешь, если вернётся тот Тэхён, которого я знал, то он молчать не будет. Я могу не успеть его убить до того, как он сбежит, а между тобой и Чонгуком есть связь, которая всегда ему поможет тебя найти.       — И всё же, знахарь молчал много лет, — подметил Тэхён.       Босон согласно кивнул, но договор не разорвал. Он понятия не имеет, чем знахарь занимался в лесах, поэтому не рад его принять обратно. Глядя на стоящего перед ним Тэхёна, Босон видит, что знахарь, как обычно, ухаживал за своим телом. Также тщательно он следил за своим умом, загружая его знаниями, которые пригодятся в будущем. Нынешний Тэхён на него не похож. Более того, он не похож на колдуна. Хмельной и общительный Донхён рассказал про Тэхёна всё, что знал, и Босон не нашёл в нём схожести со знахарем.       — Насколько бы талантливый он ни был, — Его Величество встал с трона и направился к Тэхёну, — какими бы знаниями не владел и каких бы высот не достиг, он не мог по одному взгляду на человека предсказать его смерть. И не мог он входить в состояние предсказания за одну минуту или в момент сильного возбуждения.       — За много лет практики он мог достичь больших успехов, — возразил Тэхён и посмотрел императору в глаза. — Есть предположение, что он изучал не только колдовство, но и другие магии.       Босон не прокомментировал догадки, приказал расспросить приезжих торговцев про чернокнижников в лесах и вернуться для очередной беседы, а сейчас в замке настало время для отдыха. Пока Донхён спит, Его Величество хочет лежать с ним в обнимку.       Когда Босон ушёл, Тэхён тоже покинул зал и неспешно побрёл по коридору к выходу из замка. Чонгук шёл рядом и не разговаривал, чтобы некоторое время подумать над тем, что Тэхён несёт в себе опасность. То же говорил чернокнижник и советовал оставить Тэхёна в лесу. Чонгук не мог следовать его совету и до сих пор уверен, что поступил правильно. Пока знахарь не вернулся, можно не переживать за Корею. Да и какой ему смысл крушить страну, если раньше этого не сделал? Чонгук считает, что Босон боится знахаря, а в нём, Чонгуке, нашёл того, кто сыграет роль убийцы. Нынешний Тэхён действительно отличается от колдунов, но не настроен враждебно. В нём нет духа соперничества и стремления работать колдуном. Он не хвастается своими навыками и выбирает работать помощником Чонгука. Именно помощником, а не занять главенствующее место. Тэхён не любит внимания посторонних к себе и ему достаточно общения с друзьями и Чонгуком, а новые знания не требует и, кажется, они его вовсе не интересуют. Он всего лишь хочет жить, но воины в отряде на него ополчились, а его сердце полюбило того, кто большую часть года проводит в походах. И всё же Тэхён согласен жить с наёмниками, лишь бы находиться рядом с Чонгуком.       — Поговорим? — Тэхён открыл дверь замка и придержал её, пропуская Чонгука вперёд. — Я что-то сделал не так ночью? Не хочу тебя злить как альфу, но и контролировать себя мне тяжело.       Чувства и мысли Чонгука перемешались. В них нет негатива, и от неожиданности Чонгук решил проверить реальность происходящего. Он безумно рад, что Тэхён с ним говорит открыто на любые темы и тайно не терпит то, что ему не нравится, словно когда-нибудь это закончится. И конечно же Чонгук счастлив слышать и видеть, что он и Тэхён подходят друг другу. Они идеально сошлись. Шанс встретить вторую половинку ничтожно мал, а Чонгуку повезло! Он едва поверил своему везению и в мыслях богам поклялся из кожи вон лезть для сохранения отношений, лишь бы знахарь никогда не вернулся в тело.       — Тэхён, всё хорошо, — Чонгук взял его за руку и повёл вдоль деревьев, чтобы окунуться в аромат хвои и посмотреть на игры лучей солнца в макушках деревьев. — Если бы ты меня разозлил как альфу, увидел бы и услышал злость. Я не понимаю себя во время оральной ласки, но с тобой для меня это не проблема.       Ответ Тэхёну не понравился, потому что ситуация осталась в подвешенном состоянии. Если для Чонгука не составляет труда взять член альфы в рот, то почему необходимо соблюдать какие-либо границы, чтобы не злить? Для Тэхёна это более чем странно и даже не логично, потому что альфа либо может отсосать другому альфе без угрозы проявить агрессию, либо не может ни при каких условиях. Даже те, кто способны переспать с гаммой, в большинстве омеги, потому что у них шире взгляды на секс, чем у альф. Чонгук попал в ничтожное меньшинство альф, но умудрился запутать Тэхёна шатким положением в сексе. Однако Чонгук попросил его не заморачиваться и продолжать делать то, что хочется.       — Состояние предсказания тебя не пугает? — Тэхён перевёл внимание с Чонгука на себя, чтобы разобраться в каждой детали.       Чонгук вскинул бровью, с удивлением посмотрел на Тэхёна и напомнил:       — Страх и секс несовместимы, — он улыбнулся и обнял его за талию. — Для меня главное то, что со мной ты. Я считаю, что твоё владение состоянием предсказания уникальное.       — Настолько сильно меня любишь? — Тэхён серьёзен и спрашивает не для того, чтобы слушать о себе лесть.       От ответа зависит его новый замысел. Как бы он ни хотел жить спокойно, у Чонгука есть работа, которая требует находиться среди большого количества людей. Они невзлюбили Тэхёна, и некоторые до сих пор не могут дать объяснения своей неприязни. Одних Тэхён беспричинно раздражает, а кто-то его ненавидит из ревности. Немало омег и бет давно положили глаз на командира Чона. Одна половина влюблена искренне, а другая — желает выгоду от брака. На их беду, Чонгук вьюном вьётся вокруг Тэхёна, который, мало того, что для них альфа, так ещё колдун. Колдуны должны враждовать, но почему-то это правило не распространилось на Чонгука и Тэхёна.       — Очень люблю, — Чонгук улыбнулся. — Я сам не ожидал, что могу влюбиться в альфу, потом — в гамму, — он тихо рассмеялся, посчитав забавным то ли себя, то ли ситуацию с сокрытием пола.       Возле ели Тэхён остановился, посмотрел Чонгуку в глаза и предложил:       — Ты согласен провести ритуал «Смерть за измену»? Я не сомневаюсь в твоей честности и не намерен тебе изменять. Я предлагаю провести ритуал для того, чтобы избежать клеветы в отряде. Я многие сплетни могу выдержать, кроме тех, которые касаются наших отношений. Мне слишком тяжело дался шаг навстречу личному счастью, поэтому за ложь я намерен выставить человека на посмешище.       «Смерть за измену» — самый спорный ритуал, который по тяжести последствий идёт наравне с проклятием, приворотом и егильетом. Раньше он считался показателем любви, и его мог провести колдун после ритуала бракосочетания. Когда люди принимали решение развестись, колдун снимал с них заклятье, и уже бывшие супруги шли каждый своей дорогой. Со временем ритуал приобрёл негативный смысл — его стали считать подтверждением недоверия между влюблёнными. Постепенно он забылся, затем его поставили на один уровень с проклятием и запретили колдунам его проводить, потому что он приводит к смерти человека, который изменил. С другой стороны, именно «Смерть за измену» в годы своей популярности становился неопровержимым доказательством изнасилования. Омеги и беты, которых изнасиловали, показывали судье метку ритуала, и преступники уже не могли сказать, что те были не против секса. Отец Босона поднимал тему возвращения ритуала, чтобы жертвы могли доказывать преступления, и у советников мнения разошлись. Сложность состояла в том, что после измены человек может раскаяться, а его супруг — простить. Но «Смерть за измену» не даёт шанс на исправление. В конечном итоге император издал указ: позволить колдунам проводить ритуал только с добровольного согласия обоих супругов. При сомнении или страхе одного мужа колдун обязан отказаться.       — Когда отряд вернётся из похода, мы разорвём заклятье, — пообещал Тэхён и набрался терпения, дожидаясь решения Чонгука.       — Тебе необязательно проводить ритуал, чтобы я тебе верил, — Чонгук вновь пошёл вдоль деревьев. — Наёмники могут говорить что хотят, а я поверю тебе. Сегодня ночью я заметил, что твоё тело не умеет врать, и я говорю не про состояние предсказания. Если ты мне изменишь, я об этом узнаю.       Тэхён не отрицает, что во время секса с Чонгуком не может сдерживаться. Он всячески показывает, что полностью ему отдан и испытывает удовольствие, которое способен дать только Чонгук. Изменять ему Тэхён не планирует. Ему нужен ритуал, чтобы отомстить за ложь.       Чонгук согласился. Он не против ритуала, если после его проведения Тэхён будет чувствовать себя защищённым от клеветы. Да и Чонгук понимает, что в случае беды ритуал докажет вину насильника. Тэхён сильный и способен отбиться от преступника, а связь с Чонгуком всегда подскажет, что нужна помощь, но есть чернокнижники, которые легко обходят законы природы и творят невероятные вещи. Они давно присматриваются к Тэхёну, и их намерения неизвестны, поэтому ритуал лишним не будет. И проводить его вызвался Чонгук.       Тэхён не возражал. Сначала они вернулись в комнату Чонгука, где слуга прибрался и заменил постельное бельё. Подготовка к ритуалу не заняла много времени. Чонгук на полу расставил свечи, налил воду в высокий серебряный бокал, на бумаге написал необходимые символы и связал концы чёрной нити. Тэхён сел напротив Чонгука так, чтобы атрибуты находились между ними, и повесил чёрную нить себе на указательный палец. Чонгук пальцем подцепил свисающую петлю и натянул нить над свечами и бокалом. Это его первый ритуал «Смерть за измену», и он никогда бы не подумал, что станет его участником. Читая заклинания, он не волновался и ощущал полное спокойствие, потому что знал, что ни он, ни Тэхён не способны на измену. И ритуал ни при чём. Чонгук чувствует, как крепнет между ними связь, и она в моменты сильного наплыва эмоций передаёт только лучшее от любви. Чонгук не встречал более чистого чувства, чем у Тэхёна, и ему иногда кажется, что человеку вовсе не под силу так любить. Но Тэхён доказывает обратное.       — Смелее, Чонгук, — Тэхён продолжает держать нить натянутой. — Я давно отдал тебе своё сердце, хотя знаю, что ты можешь его разбить.       Он сказал это настолько спокойно, что Чонгук в душе вздрогнул. Ему никогда не вручали себя целиком, без остатка и не раздумывая. Он очень давно ни с кем не связывал свою судьбу и, спустя долгое время, нашёлся человек, который попросту доверил себя, руководствуясь лишь любовью. А у Чонгука нет ни опыта, ни знаний для такой ситуации. Однако он уверен, что не разобьёт чужое сердце. Костьми ляжет, но сохранит его.       Тэхён ощутил, как в венах смешались с кровью слова заклинания, превращая тело в раба клятвы, и на шее возле метки образовалось маленькое чёрное пятно. Оно не больше горошины, по форме напоминает цифру восемь и на ощупь шершавое, как камень. Когда Чонгук забрал себе нить, Тэхён пальцами прикоснулся к пятну и довольно улыбнулся.       — Даже не знаю, чем оно тебе поможет, — Чонгук бросил нить в огонь свечи. — Как только наёмники узнают про ритуал, моментально выдумают что-то другое, чтобы оклеветать. Ты Соджуна не убивал, но никому это не помешало тебя обвинить, поэтому люди найдут, где тебя подставить.       В ответ Тэхён улыбнулся и попытался ещё раз объяснить: «Смерть за измену» ему нужен для наказания лжецов. Тэхён не намерен их убивать, но поимённо знать обязан, чтобы позже предоставить список Босону. С появлением в его жизни Донхёна, император близко к сердцу принимает любую несправедливость по отношению к влюблённым и остро реагирует на боль одного из них. Чонгук Босону дорог, поэтому будет оберегать его от негативных слов клеветников.       — Тэхён, — Чонгук двумя пальцами затушил свечу и напомнил: — Босон способен в тюрьму посадить за клевету. Тебе не кажется, что проще показать метку ритуала, чтобы у наёмников не возникло желания обвинить тебя или меня в измене?       Он представил, как всё меньше людей изъявляют желание вступить в отряд. Ссоры и скандалы в группах — не редкость, но решаются быстро и без ябед Его Величеству. Если Тэхён начнёт жаловаться, а Босон — наказывать, то наёмники не примкнут к отряду, опасаясь попасть в тюрьму за неверное слово.       Тэхён не прощает. Он мстит одним, чтобы другие к нему не приближались. Чем меньше людей в нём заинтересованы, тем он больше чувствует себя в безопасности. Ему нужны Чимин, Юнги и Чонгук, а остальные пусть даже не пробуют подружиться. То, что отряд из-за этого распадётся, Тэхёна не волнует, потому что Чонгук вполне способен работать в замке, а не уезжать сражаться. Да и если понадобится, Тэхён сам сбегает и уничтожит врага, а Чонгук посидит в тёплой спальне и отдохнёт.       «И чёрт с ним», — подумал про отряд Чонгук, убирая с пола чаши и подсвечники. Щемит что-то в груди от мысли про распад групп и прощание с альфами, бетами и омегами, но наверное, это к лучшему. Чонгуку необходимо улучшать свои магические навыки, а не разъезжать по империи в поисках врагов. Самое время остепениться, читать книги и искать в монастырях колдунов, которые поделятся знаниями. А сражения пора оставить в прошлом, передать их опытному в военных делах человеку и спрятать меч в сундук. Да и из таверны надо съехать, иначе в замке про колдуна забудут. Сложное время без отряда настанет для Юнги и Чимина, и из-за этого на душе больно. Юнги сейчас не в состоянии работать нигде, кроме привычной обстановки, которая картиной замерла в его сознании, как последний прожитый момент. Безусловно, Чимин позаботится о нём, но Чонгук, зная, что может помочь, неуютно себя чувствует, думая про собственные блага. Он не хочет жертвовать своим счастьем рядом с Тэхёном, чтобы угодить другим, поэтому стойко примет тот факт, что отряд может прекратить своё существование.       — Мы не сделали подарок молодожёнам, — он вспомнил ритуал бракосочетания и осмотрелся в комнате, чтобы найти подходящую вещь. — Подарим Юнги новую гитару?       Идею Тэхён с радостью поддержал, но напомнил, что у него нет денег. Он засуетился, взял с тумбочки ленту для волос, собрал их в хвост на затылке и принялся завязывать. Чонгук в это время присмотрелся к его шее — метка изменилась, стала его, той, что и много лет назад на шеях омег. Витиеватые линии, которые переплетаются в бессмысленный, но оригинальный рисунок дополнились маленькой восьмёркой рядом, что Чонгуку показалось забавным. Он бы рассмеялся, если бы восьмёрка не несла в себе смерть. И вновь странное спокойствие удивило Чонгука. Каким бы ранее страшным ни казался ритуал «Смерть за измену», сейчас нет ни капли волнения, хотя его пятно темнеет на коже любимого человека. Душа будто убеждена, что пройденный ритуал — лишь условность, которая что есть, что её нет. Невольно Чонгук подумал, что впервые ощущает несокрушимую уверенность в том, что по идее должно подвергаться сомнению. Но он точно, будто заглянул в будущее, знает, что он и Тэхён не способны пойти на измену.       — Ты выберешь гитару, а я куплю, — Чонгук подошёл к Тэхёну сзади, обнял и поцеловал в свою метку, согревая её теплом губ.       — Чимину что подаришь? — Тэхён затянул узел из ленты и замер, дожидаясь, когда Чонгук вдоволь нацелуется.       Тот счастлив видеть, как кожа Тэхёна покрылась «мурашками» от удовольствия. Пятно ритуала хочется смахнуть рукой, как прилипший кусок сухого листа. Оно лишнее, портит красоту сочетания кожи гаммы и метки альфы на ней. В эту минуту мысленно Чонгук обратился к духам, которые ему помогают колдовать, и попросил у них выдержки и трезвость ума, иначе любовь вскружит голову до сумасшествия. С Тэхёном можно чокнуться, но Чонгук переживает за свою душу, которую эмоции и чувства едва не разрывают на куски. Надо успокоиться, а потребность проявлять любовь лезет наружу поцелуями и объятиями. Чонгук раньше не испытывал ничего подобного, поэтому ему сложно сдерживаться, но он старается дозировать чувства и не позволяет себе душить Тэхёна любовью.       — Подарю Чимину бочку с пивом, — в шею прошептал Чонгук и крепче прижал к себе Тэхёна. — Ты всё ещё не хочешь сказать, что послужит причиной отправки отряда в путь?       — Чернокнижники, — Тэхёну удалось в кольце рук повернуться. — Они в столице.       — Что им нужно? — Чонгук информацию воспринял спокойно, потому что предполагал именно наличие врага в городе, а не личные капризы Его Величества.       Тэхён пожал плечами, поцеловал Чонгука в губы и осторожно выпутался из объятий. Выпорхнув из комнаты, он предложил на рынке купить булки и молоко, чтобы позавтракать, а по пути обсудить магию. Без неё тоже загадок навалом. Например, Тэхёна очень удивляет, что его пол безошибочно определяют только гаммы и сумасшедшие люди. Наверняка, первым природа позволила лишнее превосходство, а вторым законы природы нипочём. Теперь, когда Чонгук знает, что Тэхён гамма, пол можно не скрывать, однако появляется очень важный вопрос:       — Как же ты гамму возьмёшь в отряд? — Тэхён спросил, когда вышли из замка. — Сам себя потом накажешь?       — Это не моя прихоть, а Его Величества, — Чонгук спустился по ступенькам и откашлялся в кулак, не желая продолжать разговор.       Босон отдаляет от себя Тэхёна, ориентируясь на воспоминания из прошлого, поэтому готов сделать в правиле исключение, лишь бы не думать над тем, как знахарь вернулся и намерен мстить императорской семье. И всё же он оставил нынешнего Тэхёна в замке. Как и предыдущий император, Босон боится магию гаммы-колдуна, поэтому держит его под присмотром, пусть не под личным, но Чонгуку это дело доверяет. Как бы Босон ни пытался доказать, что он не похож на своего отца, а в них обоих выгоду всегда побеждает страх.       Возле ступенек Чонгука и Тэхёна остановил Минхо. Дёргая Чонгука за рукав, он указал пальцем на ворота и, задыхаясь в лавине слов, быстро оповестил, что слышал, как дозорные на башенках крикнули, что горит детский дом. Тэхён и Чонгук побежали к воротам. Стража мешкала с замком, ленилась работать, но потянула дверь, выпуская гостя и императорского колдуна. Первым выбежал Тэхён, едва не попал под колёса телеги, отпрыгнул назад и уже с Чонгуком вместе помчался вдоль дороги к зданию детского дома. Люди с вёдрами стягивались к ближайшим колодцам, помогали тушить, громко переговаривались и периодически звали на помощь. Господин Чхве сидел в стороне от пожара и плакал навзрыд. Ему задавали вопросы, а он от шока только выл и мычал. Недалеко от него встали няньки, прачки и повара с младенцами на руках. Подростки из детдома присоединились к тушению пожара, малыши столпились в безопасном месте и находились под присмотром прохожих. Жители соседних домов, опасаясь, что огонь перейдёт на их крыши, выволокли на улицу самые ценные вещи и домашних животных. Чонгук подошёл к повару детского дома и попросил рассказать, что послужило причиной пожара, но тот пожал плечами и не нашёл, что ответить.       — Наверное, из-за жары, — неуверенно заговорил нянька. — Гореть дом начал с крыши. Дети в это время гуляли на улице, кухня и прачечная не работали, потому что за детьми нужен был присмотр. Когда увидели пожар, побежали забирать малюток. А выносили их уже сквозь пламя. Очень быстро огонь распространился.       Тэхён и Чонгук отошли в сторону, чтобы обсудить ситуацию. Сегодня не настолько жаркая погода, чтобы ожидать возгорание. А кому взбредёт в голову сжигать детский дом? Разве что тому, кто в спасённом Чимином ребёнке видит врага. Тому, кто не смог до него добраться из-за страха быть убитым, как Соджун. Но как же это глупо — сжигать здание, зная, что детей будут спасать в первую очередь. Тэхён, глядя на огонь, очень удивился и сказал, что в его видении горело совсем другое здание.       — Ты не мог ошибиться, — заинтересовался Чонгук, замечая на его лице чистую озадаченность. — Что горело?       — Таверна, — он оглянулся и указал пальцем в сторону дороги, после чего увидел, как к ним бегут Чимин и Юнги.       Тэхён затаил дыхание, ожидая услышать про второй пожар, но Чимин, одетый в свой свадебный наряд, подбежал к нянечкам и попросил сказать, как чувствуют себя дети. Один молодой омега передал ему ребёнка и с улыбкой проговорил:       — Это Сухён. Не переживай, с детьми всё хорошо.       Чимин принял ребёнка и ощутил, будто душа расслабилась. Пока он бежал к детскому дому, успел сто раз себя проклясть за то, что отдал Сухёна Чхве. Бежал и думал, что мог же задержаться на неделю, не торопить события. А потом понял, что не мог. Он не изверг, чтобы мучить ребёнка скудной едой и вынуждать его нюхать табачный дым и перегар таверны, когда рядом стоит здание, в котором его накормят от пуза и пахнет всегда постиранным бельём и вкусной едой.       — Это ужасно, — Чонгук посмотрел на падающую крышу дома и то, как люди бегут в стороны от летящих брёвен. — Босону вряд ли сообщили, учитывая, что он сейчас из кровати не вылезет.       — Я могу уступить детям комнату в таверне, — тенью отозвался Юнги, и Тэхён на него оглянулся. — Переночую у Чимина. Он Сухёна с рук не спустит, пока новый детский дом не построят, а спать втроём нам не привыкать.       Он закутался в тёплый халат и дёрнул плечами, показывая, что замёрз, но не из-за болезни, а потому что резко выскочил из очень тёплой постели. На немой вопрос Тэхёна он проворчал, что ночь прошла очень тяжело, даже хозяин таверны ругался. Чимин веселился, готовил сытный ужин, просил Юнги играть на гитаре, пел и танцевал, но к полуночи выдохся. Он и Юнги легли вместе спать, но пьяные наёмники шумели до четырёх часов утра, а потом устроили драку.       — Что ты и Чимин делали до утра? — непроизвольно вырвался вопрос у Тэхёна.       Юнги опустил голову и отрицательно замотал головой — он не готов отвечать, потому что не хочет нечаянно сказать неправду. Тэхён не настаивает. Он подождёт, пока Юнги обдумает разговоры с Чимином, свои мысли и чувства, а потом расскажет то, что посчитает необходимым. Пусть посидит в мыслях, в которые смог пробраться Чимин и разделил их поровну со смертью. Очень медленно, но без остановок, Чимин становится образом жизни Юнги, отвлекая его от спокойствия смерти. На данном этапе Тэхёну нравится, как продвигается подготовка Юнги к открытию ларца с чувствами. Небольшая загвоздка только с Чимином, который вновь ушёл с головой в заботу о ребёнке, а мужа отодвинул на второй план.       — Я присмотрю за ним, — Чимин пообещал нянькам и медленно направился гулять с младенцем подальше от пожара. — Среди огня родился и чуть в огне не умер.       Чонгук взял Тэхёна за руку и предложил возвращаться в замок. Смотреть на «Милосердие» можно вечно, но толк будет если на него посмотрит Босон. Детский дом существовал на его подачки, поэтому пусть решает, как дальше быть, ведь восстановить здание не получится — оно сгорело до тла. Необходимо убирать пепелище и строить новый дом, а детям сейчас нужно где-то жить, и без приказа Его Величества подходящее жильё не найти.       Тэхён сжал пальцы Чонгука и посмотрел на дорогу, вспоминая своё видение, в котором горело не «Милосердие». Скорее оно — отвлекающий манёвр в плане чернокнижников. Дети-сироты вызывают жалость, в здание детского дома почти каждый житель внёс свои деньги, новое строить будут тоже всем городом. Не удивительно, что люди с ближайших улиц прибежали помогать тушить пожар и потихоньку приносят одежду, обувь, еду, постельное бельё и посуду. Другое дело — таверна, в которой преимущественно живут наёмники. За ней растянулся небольшой лес, в котором пьяные воины нередко устраивают поединки и охотятся на птиц. Пока жители столицы тушат «Милосердие», чтобы огонь не перекинулся на соседние дома, таверна сгорит до основания. В отличие от детского дома, её стены каменные, но в ней хранятся бочки с алкогольными напитками, что только поможет огню гореть ярче.       Тэхён потянул Чонгука в сторону таверны и прошептал, что у него дурное предчувствие. Тот с ним согласился, однако не из-за интуиции, а из-за того, что сомневается в ошибке видения Тэхёна. Следом увязался Юнги, спеша уйти от горящего дома и паники людей и не помогать тушить огонь. Нет ни настроения, ни желания становиться частью пустой суеты, в которой много лишних и бестолковых движений. Непроизвольно Юнги взглядом нашёл Чимина, всмотрелся в его улыбку, подаренную спящему ребёнку, и в голове, как громкий щелчок, раздалось одно слово: муж. Прошли сутки с момента ритуала бракосочетания, и Юнги очень медленно начинает ощущать на себе первые признаки замужества. Они незначительные, но при состоянии Юнги даже самые мелкие изменения заметны и сравнимы с эхом крика в пещере. У Юнги как раз в душе пусто, сыро и тихо, поэтому слово муж сотню раз откликнулось эхом и сотрясло влажный воздух.       — Вот бы и мне так, — мечтательно затянул Тэхён, глядя на прогулку Чимина с младенцем на руках. — Как у него получается искренне любить чужого ребёнка? Мало того, этот ребёнок точно был зачат в определённое время, с необходимыми ритуалами и для каких-то целей. А Чимину всё равно. Для него все дети одинаковые. Я так не могу. Вот сейчас смотрю на ребёнка — в душе тишина. На руки беру его — что-то внутри откликается приторно-сладким умилением.       Чонгук улыбнулся и пробормотал, что даже самые сильные колдуны не лишены родительских инстинктов. У Чимина они развиты до максимума, а у Тэхёна — слабые, едва ощутимые. Да и гамме проще ими управлять — они обостряются только в благоприятный период для зачатия. Чонгук невольно обмолвился:       — Забеременеешь — воспитаем.       Тэхён на него совой вытаращился, но промолчал. Беременность в его планы не входила и не войдёт, потому что морально он к ней не подготовлен и не желает ощущать на себе все ужасы родов. Родить ещё одного гамму с шансом передать ген колдуна — страшный кошмар Тэхёна. Он достаточно наслушался историй про знахаря, чтобы уяснить: рожать не стоит хотя бы ради спокойствия империи.       — Командир Чон! — старик Сон, одетый лишь в старые потёртые штаны, помахал рукой Чонгуку и громче крикнул: — Таверна горит!       Чонгук не ускорил шаг, даже когда к ним подбежал Чимин и напомнил, что в комнатах остались ценные вещи. Его и Юнги документы и свидетельство о браке у него с собой ещё со вчерашнего дня, но в сундуках остались одежда и деньги. Сон махнул рукой — не спасти. Он объяснил, что дым странно стелется вниз, не привлекая внимания горожан, хотя пламя поднимается вверх.       — Беда, — тише заговорил старик. — Кто до утра пил, остались в комнатах.       Чимин вспомнил Инсона и слова Тэхёна: «Завтра сдохнет». Теперь в пожаре обвинят Тэхёна, мол, из мести поджог таверну. И никакие доказательства его невиновности не помогут, потому что люди уверены, что сильный колдун способен жечь дома на расстоянии, силой мысли. Сам Тэхён плюнул на убеждения людей и, отпустив руку Чонгука, побежал к таверне, но не ради того, чтобы спасти наёмников или помочь потушить пожар. У него действительно остались ценности, про которые он, увлечённый любовью, забыл. Возле горящего здания стало очевидно, что нужно делать очень сложный выбор. Пробежав мимо людей с вёдрами, Тэхён забежал за таверну и, прикрывая нос рукавом рубашки, посмотрел на окна второго этажа. Пламя стремительно охватывает дом, поэтому безопасно для себя можно взобраться только в одну комнату и забрать одну вещь. На больший героизм нельзя рассчитывать, иначе легко пополнить число тех, кто задохнулся и умер. Либо Тэхён залезет в свою комнату и заберёт игрушку, которой дорожит всю свою жизнь. Либо заберёт из комнаты Юнги пачку писем. Сохранить прошлое, к которому привязан? Игрушка — это всё, что у Тэхёна осталось в память о Чонгуке как о брате. Изуродованный временем заяц, но насквозь пропитанный братской любовью, дарит душе свободу, а сердце наполняет жизнью и спокойствием. У Тэхёна больше нет ничего, что связывало бы его с детством, в котором нет рутинной учёбы Чонгука и игнорирования родителей старшего сына. Или продолжить спасать Юнги, чтобы в будущем обеспечить себе жизнь? Пачка писем дорога Юнги. Он в далёком прошлом писал их Чимину, но ни одно не отдал. Они лежат в сундуке, хранят в себе истинные мысли и чувства альфы, по уши влюблённого в непоседливого омегу, который спешил жить. Сейчас Юнги плевать на письма, вещи и деньги, поэтому он не полезет в комнату их спасать. Тэхёну надо самому делать выбор. Колеблясь между искренним желанием забрать игрушку и перспективами в будущем, он, цепляясь за нагретые пламенем камни, полез в комнату Юнги.       Чонгук бежал следом за Тэхёном, но, когда приблизился к горящей таверне и погрузился в крики людей, решил, что среди тех, кто тушит пожар, Тэхёна не найти. При виде Чонгука, взлохмаченный Юк подбежал к нему и со слезами на глазах рассказал, что многие наёмники остались внутри. Пьяные воины пили всю ночь, уединялись в комнатах с проститутками, потом опять пили. Группа Юка, озабоченная его состоянием здоровья, в час ночи отвела его в снятую до утра комнату. Пожилой омега, который предоставил группе ночлежку, с пониманием отнёсся к заботе альф, потому что в городе на слуху случай отравления Юка. Группа теснилась в четырёх стенах, но от своего главенствующего омеги не отходила, а утром услышала крики, что горит детский дом, затем — таверна.       — Вы же понимаете, — едва говорил Юк, дрожа от страха, — большинство наёмников поздно легли спать и очень пьяными. Проститутки, которые остались спать в таверне, спаслись, но своих клиентов смогли растолкать только четверо. А кто-то даже не пытался.       Последних Чонгук не осуждает. Не каждому человеку дано спасать людей, а в ситуации, когда комнату заполняет едкий дым и из головы не выветрился алкоголь, вовсе легко потеряться. Чонгук считает, что те, кто выбежали из таверны — редкие везунчики, а группу Юка вовсе можно назвать заколдованной. Юк дёрнул Чонгука за рукав и тихо прошептал, что Инсон сгорел, как предсказывал Тэхён. Теперь люди считают, что он поджёг таверну, тем более, чёрные клубы дыма очень странно стелятся по стенам и земле.       — Это не Тэхён, а чернокнижники, — поделился мыслями Чонгук, чтобы Юк всем рассказал новость. — Они следовали за отрядом, но в город вошли другим путём. Передай своей группе, что, скорее всего, Его Величество прикажет заново собрать отряд и передавить врагов, как блох.       — Тэхён и это предсказывал, — затянул Юк, поражаясь магии Тэхёна.       Чонгук по его глазам прочёл желание узнать своё будущее. Юк не понимает, что некоторые знания к Тэхёну приходят спонтанно, а для погружения в состояние предсказания ему вовсе нужно сексуальное возбуждение. Чонгук, вспоминая каждый случай внезапного предсказания Тэхёна, едва сдержал улыбку. Причиной возбуждения всегда являлся он, Чонгук, поэтому на душе стало очень тепло и приятно, но пожар и трупы не позволили стоять и улыбаться.       Чонгук увидел чернокнижника. В чёрном плаще он нагло вышел к горящему зданию, затем быстро направился в лес. Как большинство преступников, он вернулся к месту преступления, чтобы посмотреть на результат своих трудов. Чонгук побежал за ним, тая в сердце злость, с помощью которой он поймает врага и приведёт к Босону. Она станет движущей силой и помощником в борьбе с чёрной магией. Империя больна чернокнижниками, как человек вшами, они её беспокоят и вынуждают страдать. Ради спокойствия в стране Босон пойдёт на крайние меры, а Чонгук готов ему помочь.       Чернокнижник забежал в лес, Чонгук помчался следом. Подозрения вынудили обострить все органы чувств. Во-первых, почему чернокнижник один? Во-вторых, почему он вышел к населению? Явно куда-то заманивает Чонгука, петляет по лесу и ведёт себя странно. Он сначала кружился вокруг деревьев, затем повернул в сторону таверны и замедлился, позволяя себя поймать. Чонгук поставил на кон свою жизнь, лишь бы отомстить за погибших наёмников. Намертво схватив врага за плечи, он прижал того к дереву, сдавил его горло предплечьем и скинул с головы капюшон. Всё та же «мишень» на лбу, улыбка, как оскал гиены, и в глазах насмешка. Он смеётся над Чонгуком, взгляд которого полон злости и жажды ногтями содрать вместе с кожей красную метку. Чернокнижник поднял руки, чтобы вцепиться в предплечье, давящее на горло, и Чонгук узнал больные пальцы.       — Как живётся в аду, командир Чон? — мужчина улыбнулся шире и сделал тяжёлый вдох. — Я тебе говорил, чтобы ты оставил Тэхёна в лесу, но ты выбрал плясать под его дудку. Ты стал бы отличным служителем чернокнижия. Подумай над выгодным предложением. Сам посуди: владеешь магией, людей убиваешь, а с братом трахаешься. В период Чёрной Мессы вам цены не будет.       Он громко и от души рассмеялся, а Чонгук сдержал желание ударить его по лицу. Сжав кулак, он приказал ему не тревожить память о брате, останки которого ещё не похоронены. Чонгук решил, что чернокнижник провоцирует его подраться, чтобы выставить неуравновешенным. Отряд не доверят тому, кто не умеет себя сдерживать и думать ясно в сложных ситуациях, поэтому Чонгука в случае драки попросят снять с себя полномочия. Поскольку больше некому командовать отрядом, то за врагами никто не погонится в лес.       — Какой же ты дурак, — тихо заговорил чернокнижник, продолжая улыбаться и насмехаться над Чонгуком. — Ты припёрся со своим отрядом, когда мы проводили сложный и важный ритуал. Мы призвали демона, и он должен был вселиться в новорождённого. Но твоё предложение ему понравилось больше, чем наше. Тэхён — твой одержимый демоном брат. И демон счастлив от ваших отношений.       В подтверждение своих слов он предложил Чонгуку попросить отца Хвана провести обряд экзорцизма. Для облегчения задачи чернокнижник назвал имя демона: Зепар. Хван вернёт его обратно в ад, душа брата Чонгука упокоится, Юнги покончит с собой, а Чонгук разлюбит. Все вернутся на тропы своих судеб.       — А ты думал у тебя и Тэхёна истинные чувства? — чернокнижник едва не рассмеялся в голос. — Зепар способен пробудить любовь в ком угодно и к кому угодно. Благодаря ему наш брат изнасиловал Юнги, а Тэхён, даже помня себя, не смог удержать к тебе исключительно братские чувства.       Теряя самообладание, Чонгук схватил его за плечи и с силой ударил о дерево. Тот получил удары в спину и затылок, но не потерял сознание и устоял на ногах. Чонгук верит ему. Первая метка на шее Тэхёна очень похожа на печати демонов в книге отца Хвана, да и сам отец Хван предупреждал, что Тэхён опасен. Но до сих пор Чонгук не понимает, в чём состоит опасность, из-за чего теряется в ситуации. Он чувствует невыносимую боль, ужас и сожаления, когда думает о Тэхёне. Он вспоминает своего брата и отказывается верить в то, что ночью с ним отдался страсти и позволил ей вскружить обоим головы. Чонгук не мог этого сделать с братом. Это противоестественно. Его брат — заядлый любитель омег и тот, кто бережно относился к Чонгуку. Он никогда бы не позволил ему даже смотреть на себя влюблёнными глазами.       То, что произошло между ними, мерзко. Чонгук отпустил чернокнижника, сел под дерево и искренне расплакался. Впервые за много лет он позволил себе умываться слезами при постороннем человеке, потому что, если не выплеснуть боль наружу, она перекроет дыхание и разорвёт сердце. Чонгук хранил в нём брата, берёг воспоминания о нём и обещал мстить врагу. Он не подозревал, что своими руками в конечном итоге разорвёт их братские отношения. В душе Чонгук кричит и просит у Тэхёна прощения, а сам себя простить не в состоянии. Всегда и во всём Чонгук придерживался мнения, что любой исход ситуации необходимо допускать. И лишь раз он нарушил этот принцип, за что теперь с холодным ужасом вспоминает прошедшую ночь. Он обещал спасти брата, но не спас. Он клялся поддерживать его, но изуродовал его душу своими поцелуями. Он обещал вылечить Тэхёна, но не вылечил. Чонгук ненавидит себя и вряд ли когда-нибудь простит.       У него затряслись руки, а дыхание стало прерывистым. В ближайшее время состояние не придёт в норму, потому что то, что Чонгук чувствует в душе, даже ему не разобрать. Мысли — самое смертоносное оружие, которое человек может настроить против себя. Чонгук пытается не думать о низости своего поступка, когда поцеловал Тэхёна и позволил близости случиться. Но память показывает яркие картинки секса при огнях чаш, а в ушах раздаются стоны удовольствия. Чонгуку тошно от того, что брат познал брата как любовника. Вспоминая здоровяка-воина, с которым пил и веселился, Чонгук не в состоянии сдержать слёзы и с тихим воем плачет. Но чёрт бы побрал гамму Тэхёна, у которого против всех мыслей Чонгука есть миллион щитов. Если он любовник, то желанный. Если брат, то Чонгук готов себя убить, потому что вина давит на него неподъёмным ярмом и требует наказания за проступок. Тэхёна нельзя любить. Это слишком больно. Он влез в сердце Чонгука и разбил ядро спрятанной в ней боли из-за отсутствия любви, но любить Тэхёна оказалось мучительно. Если бы чернокнижник не рассказал правду, Чонгук продолжал бы считать, что любить — это замечательно, а любовь — прекрасное украшение жизни. Он отдал бы всего себя этому чувству, смял бы себя в компактный комок из преданности и передал бы Тэхёну. Вот так легко: взял и отдал в любящие руки, которые целовал, потому что этого требовала душа. Руки, которые обнимают, будто соединяя два тела воедино. Руки, чьи пальцы Чонгук готов целовать без причины, без унижения и с наслаждением.       Чонгук всё ещё любит. Даже зная правду, он не может избавиться от ложного ощущения изгибающегося тела под собой, горячего дыхания на своей шее и дурмана запаха дождя. Но есть лекарство от болезненной любви — экзорцизм. Чонгук уверен, что сойдёт с ума, разрываясь на две части между желанием испытывать чистую любовь и ужасом от осознания, что влюблён в того, с кем имел родство. Чонгук искренне хочет вернуть себе брата, дорожит им и нуждается в нём. Пусть он не будет высоким и сильным добряком, но по-прежнему любящим старшим братом, который всегда искал встречи с Чонгуком и поддерживал его безумные идеи.       Некий демон исполнил желание: спас душу Тэхёна, перенёс её в тело знахаря и всячески поддерживает её существование. Но Чонгук с Тэхёном повёл себя не как с братом и считает это исключительно своей виной. Несмотря на то, что демон умеет пробуждать в людях любовь, Чонгук считает, что если бы он сразу поверил Тэхёну, то смог бы противится демонической силе. Однако он этого не сделал, поэтому берёт всю вину на себя       И ещё одно — Юнги не сумасшедший. Он оказался единственным трезвомыслящим человеком, который, сидя внутри себя, отлично ощутил вибрации связующей с другом нити. В то время как Чонгук, замечая в себе ощущения Тэхёна, списал их на любовь.       — Чонгук! — встревоженный голос Тэхёна напугал Чонгука и вынудил спиной прижаться к дереву, словно желая врасти в ствол. — Что произошло?       Чонгук сойдёт с ума. Он не понимает, кто к нему бежит: брат или любовник? Глаза видят любимого человека, израненная душа тянется к нему за исцелением, а внутренняя чаша любви переполняется, требует отдать Тэхёну испить чувство. Мозг запрещает любить того, кто должен остаться братом. Чонгук с ним согласен, но подсознательно ищет причину продолжать любить.       — Чем я могу тебе помочь? — Тэхён сел на его ноги и принялся пальцами вытирать его слёзы. — Ты только скажи — я всё добуду.       «Сколько мне принести травы, чтобы ты был уверен, что тебе можно начать ритуал ещё десять раз?» — в миг пронеслось воспоминания из детства, и сердце у Чонгука от боли сжалось. Он обнял Тэхёна и попросил прощения. Если Тэхён сможет простить, то Чонгук будет знать, что его поступок не настолько страшный, чтобы долго себя ненавидеть.       — Конечно, я тебя прощаю, — Тэхён обнял в ответ и по мелкой дрожи связи душ догадался, что чернокнижники ему рассказали про ритуал. — Я на тебя никогда не злился. Я люблю тебя, Чонгук, всей своей ненормальной любовью. И прощу тебя, даже если ты меня убьёшь.       — Внутри тебя демон Зепар, — еле проговорил слова Чонгук и вдохнул смешанный запах дождя и табака.       — Я догадывался, но имя узнал только при взгляде на метку, — Тэхён погладил его по голове и после тяжёлого вздоха добавил: — Он, как и я, хочет жить. Если захочешь избавить мир от него, я не буду сопротивляться твоему решению. Если позволишь мне жить, никому и никогда не говори имя демона, — он медленно отстранился, встал на ноги и предупредил: — Я оставлю тебя в покое до момента, когда ты обдумаешь наше положение и примешь его. Но если тебе что-то понадобится, сообщи мне, и я тебе дам всё необходимое, после чего вновь отступлю. Помни, что я тебе сказал: никогда ничего не бойся, даже самого себя.       Он ушёл, оставив Чонгука приходить в чувства, зализывать раны на душе и смеяться над собой, как совсем недавно чернокнижник. Стало неважно, сколько людей погибло, где жить сиротам и куда бежали враги. Чонгук погрузился в остатки смешанного запаха гаммы, витающего в воздухе вместе с отголосками сожжённой древесины таверны и сгоревших человеческих тел. Тэхён сутки будет пахнуть пряным табаком и освежающим озоном, напоминая Чонгуку про страсть, желание и поцелуи. Шанс избавиться от воспоминаний про ночь равняется нулю, как и в случае с Юнги, которому никогда не забыть кошмар плена.       Лёгкий на помине Юнги, выглянул из-за дерева, озадаченным взглядом осмотрел лес и при виде Чонгука побежал к нему. Переживая за своего командира и друга, на лице которого сожаления тенями оставили серые отпечатки, Юнги присел возле его ног и побеспокоился о его состоянии. Чонгуку нечего сказать, кроме просьбы простить за недоверие. Даже интересно стало послушать ответ, поэтому Чонгук тихо прошептал слова и поднял взгляд, чтобы смотреть в глаза.       — В чём твоя вина? — Юнги от удивления приподнял брови. — Ты верил тому, что видел сам, да и невозможно знать всю магию мира, чтобы моментально улавливать ритуалы. Я считаю, что ты поступил верно. Хуже было бы, если бы ты мне поверил. Мне кажется, тогда бы тебя убить захотел не только Соджун.       Чонгук понимает, что, если бы он прислушался к словам Юнги про возвращение Тэхёна, воины решили бы, что командир одурачен колдуном, стал его марионеткой и ведёт отряд на погибель. И всё равно, Чонгук считает, что мог бы не говорить воинам правду, допустить проведение ритуала чернокнижниками и спасение Тэхёна.       — Какой толк сейчас в самобичевании? — Юнги стало жаль Чонгука. — Твой брат уже совсем другой человек. Относись к нему как к чудно́му знахарю. Родство осталось лишь в твоей памяти, а связи с внешними факторами пропали: другие запах, тело, голос, чувства. Без внешней привязки твоя память — воспоминания про умершего человека, — он обнял его одной рукой и предупредил: — Что бы Тэхён тебе ни говорил, не забывай, что ваше будущее — это ваш выбор, а не одного из вас. Мнение Тэхёна насчёт тебя и жизни с тобой ты знаешь. А что думаешь ты?       Думает Чонгук над своей слабостью. Он пересказал Юнги историю чернокнижника, но не назвал имя демона, как просил Тэхён. Ожидая услышать агрессию в сторону Тэхёна, Чонгук, к своему удивлению, приготовился защищать даже его одержимость. Однако Юнги, наоборот, обрадовался, считая, что как раз демону по силам ему помочь прекратить тянуться к смерти. Он вспомнил слова Дохвана про странную магию, и она стала понятна: магия демонов людям не знакома.       — Как мне отличить демона от Тэхёна? — Чонгук посмотрел на Юнги влажными от слёз глазами. — Как проходит одержимость? У отца Хвана спрашивать опасно.       Юнги нахмурил брови, обдумывая ответ. По его мнению, одержимость бывает разной, и с этим Чонгук согласился, вспоминая истории Хвана и короткое заключение Тэхёна про то, что демон хочет жить на земле. Юнги, проанализировав поведение и изменения Тэхёна, сделал вывод: демон подкидывает видения и смелые решения, а в остальном Тэхён живёт самостоятельно. Демон не проявляет себя, избегая людей, чтобы не накликать на себя их страх и гнев, которые привлекут внимание экзорциста. Тело колдуна — отличное место, чтобы оправдать магию. Душа воина Тэхёна хороша тем, что помнит крепкие братские узы. Они никогда не забудутся, и тяготы любви бывших братьев станут сладким наслаждением для демона. Зло откликнулось на мольбы Тэхёна, по губам прочло его просьбу и взяло плату за свою службу. Для Чонгука итог работы зла мучительный из-за выбора между двумя крайностями. Юнги, наоборот, не видит причину для открытого страдания.       — Чернокнижник сказал, что чувства ложные, — Чонгук прикусил губу, лишь бы вновь не плакать от горечи обиды.       — Так не бывает, — засомневался Юнги и почесал затылок. — Каждый человек умеет любить, поэтому чувства твои, но направлены на определённого человека, — он оживился и подвинулся ближе к Чонгуку, после чего поделился наблюдениями. — Я в такой же ситуации, между такими же двумя крайностями. Честное слово, я очень хочу умереть, потому что я давно должен был отправиться к праотцам. Это моё желание, судьбою мне прописанное. И ты хочешь вернуть брата, как и изначально этого хотел. Но, знаешь, — он сдвинул брови, засопел, мысленно подбирая правильные слова, и продолжил: — Я ночью вспоминал прошлое, свою юность, любовь. Мне так сильно захотелось вернуться в один далёкий день и ударить себя по лицу. Я трус, Чонгук. Я тогда решил ждать Чимина, а надо было бороться за него, но я даже не попробовал. Годы прошли, мы вновь встретились, и что? Страшно любить. Ещё страшнее покинуть привычное одиночество, — он посмотрел на Чонгука пристальным взглядом, будто проверяя его готовность слушать. — Я хочу исправить ошибку юности. Я хочу начать жизнь заново. Это то, что мне может дать Тэхён, и я последую за ним. А ты? Разве ты несчастлив в любви? Ты не видишь разницы между одиночеством и любовью? — он сжал губы, чтобы не нагрубить, затем успокоился и подвёл итог: — Пора признать, Чонгук, что мы не одиночки, а трусы. Я больше не хочу бояться и сомневаться, — он повысил голос: — Я не хочу мириться со своей никчёмностью!       Чонгук заметил слёзы на его глазах и поразился его эмоциям. С каждым днём Юнги меняется, вот и сегодня в его душе слабо зашевелилась воля к жизни. Ночь, проведённая за разговорами с Чимином, не прошла напрасно. И вновь Тэхён оказался прав — лучшим вариантом вчера было оставить Юнги на Чимина.       Юнги пожелал Чонгуку скорее определиться с выбором и ушёл смотреть на пепелище. Чонгук ничего ему не ответил, встал на ноги и плечом упёрся в ствол, дожидаясь, когда голова перестанет кружиться. Последний раз он плакал, когда остался один после битвы в деревне. Он оплакивал брата, тихо выл в кучу вещей, горой сложенных на импровизированной кровати, и держал шатры под охраной ветра, чтобы заранее знать, когда кому-то из наёмников придёт в голову идея навестить командира. Однако та боль, смешанная со скорбью и ненавистью к себе — ничто в сравнении с тем, что цепью сдавило грудь Чонгука, когда он осознал, что брат на самом деле жив и стал его любовником. Должно быть, Тэхён испытывал те же чувства, когда влюбился в Чонгука, который вдобавок позволял ему проявлять недвусмысленную заинтересованность.       Чонгук направился к замку, равнодушно прошёл мимо толпы людей возле таверны и побрёл вдоль домов к воротам. Он подумал, что слова Юнги нельзя игнорировать. Человек на пороге смерти мыслит иначе: шире, глубже, всесторонне. Чонгук не собирается умирать, поэтому размышляет над решением Юнги. Надо узнать мнение Чимина по поводу того, что его и Юнги отношения склеивает демоническая сила. Против воли любимого человека Юнги точно не пойдёт, поэтому, если тот скажет, что ему не нужна помощь магии в любви, придётся готовиться к похоронам. Чонгук сомневается, что Чимин откажется от мужа, если тот сам каким-то чудом откопал в себе маленькую, но для его состояния героическую силу воли. Для Чонгука это невероятно — сопротивление смерти. Юнги сражается с самой судьбой, причём каждый раз падая и разбивая колени и ладони в кровь, он поднимается, опираясь лишь на одну веру в Тэхёна. Внутри Юнги свой собственный ад, который Чонгуку становится понятен, но без ярких звёзд оптимизма. Чонгук страдает, ему плохо из-за давящего на виски выбора. И надо бы отпустить ситуацию, дать себе отдохнуть и временно наблюдать за собой, а сознание твердит, что необходимо быстро выбрать разрыв отношений в пользу возвращения себе брата. Но есть что-то гадкое в подсознании, которое смеётся голосом чернокнижника и напоминает сотню ситуаций, когда Тэхён был с головы до ног облизан взглядом Чонгука.       «Слишком сложно» — Чонгук подвёл итог, почувствовав, как тело начинает ломить от душевной боли. Он никогда не относился к нынешнему Тэхёну как к брату, поэтому не в состоянии найти в себе силы, чтобы разлюбить. Невольно он подумал, что чернокнижник врёт, но сразу отбросил глупое оправдание. Подтвердить или опровергнуть теорию врага может обряд экзорцизма, но Чонгука охватывает всепоглощающий ужас, когда он представляет смерть Тэхёна. Душу лихорадят мысли про расставание с тем, кого искренне любишь. А Чонгук любит, даже если в чувствах хозяйничал демон.       — Тебя провести? — Тэхён догнал Чонгука возле ворот и схватил за рукав. — Ты очень плохо выглядишь.       Тот посмотрел на него и заметил, что погода сегодня замечательная, даже маловетреная. Несмотря на пожары и жертвы в таверне, день восхитительный, потому что его украшает Тэхён. Он всё ещё пахнет своим альфой, носит его метку и находится под заклятьем ритуала, а смотрит так, будто никогда не думал о Чонгуке как о родственнике. Тэхён собой украшает мир, но, к сожалению, только мир Чонгука, а для людей он кто угодно, но не яркая драгоценность.       — Мне очень плохо, — Чонгук зашёл во двор замка и буркнул: — Но надо работать.       Слыша сам себя, он едва не взвыл от отчаяния. Ему не войти в состояние предсказания, когда в душе бушует ураган. Второго колдуна у Босона нет, учитель Чонгука живёт на горе, а Тэхёну для предсказания в ритуале нужен помощник, которого он видит исключительно в Чонгуке.       — Всё хорошо, — Тэхён взял его за руку. — Я тебе клянусь, что всё хорошо. Во-первых, ты просто пока не ориентируешься в ситуации, поэтому тревожишься. Во-вторых, ты всегда быстро возвращаешь себе самообладание. В-третьих, я тебе помогу в любом деле.       Говорит так, будто ничего необычного не случилось. Его паника от чувств к Чонгуку осталась в прошлом. Тэхён её пережил, справился с ней и готов помочь Чонгуку, но лишь после того, как услышит, что он всё ещё нужен как любимый человек. Он не закатит истерику, если Чонгук скажет, что они остаются братьями, не наколдует проклятие и не упадёт в ноги с клятвами в любви. Он даже сам оборвёт заклятие ритуала «Смерть за измену» и станет наёмником, как раньше. Он умеет сражаться и колдовать, поэтому ему есть что предложить императорскому отряду. Тэхён не против остаться с Чонгуком братьями и сражаться бок о бок, как в старые времена, однако он сомневается, что их любовным отношениям когда-нибудь настанет конец. Сейчас Чонгуку нужна передышка, чтобы успокоиться и понять: брат не умер, но его уже не вернуть.       — Командир Чон! — Минхо пробежал вдоль стены замка и остановился в нескольких шагах от Чонгука, после чего поклонился. — Его Величество вас ищет. Даже во дворе слышно, как он вас зовёт. Воет, будто слон.       Чонгук кивнул и быстрым шагом направился ко входу в замок. Тэхён последовал за ним, оставляя намерение пообщаться с Минхо в более удачный момент. Когда Босон рвёт и мечет, а Чонгук пережил шок, лучше оставаться с холодной головой и со стороны следить за развитием ситуации. Она не сулит ничего хорошего. Босон шагами меряет коридоры, посылает проклятия чернокнижникам и обещает им кровавую расправу. Тэхён идею полностью поддерживает и двумя руками за уничтожение врага, но вряд ли это возможно в том представлении, которое имеется у императора.       — Ваше Величество, — он остановился в коридоре и, когда Босон оглянулся, поклонился, после чего продолжил: — Я понимаю вашу злость, но сомневаюсь, что враг исчезнет с лица земли.       Босон, одетый всё в ту же рубашку, сжал кулаки и велел следовать за ним. Чонгук мнение Тэхёна поддержал, затем настроился на разговор и попытался не думать о том, что сказал ему чернокнижник. О своих чувствах он позаботится позже, а пока необходимо сосредоточиться на работе. Когда Чонгук вошёл в тронный зал, увидел сидящего на подоконнике Донхёна с чашкой чая в руках. При виде своего командира он помахал ему рукой, поздоровался и попросил рассказать подробности двух пожаров.       — Чернокнижники в городе, — кратко сообщил Чонгук и с Тэхёном встал возле выхода. — Разберись с ними, — проворчал Босон и сел на трон. — Ни видеть, ни слышать их не хочу. Они хозяйничают в моей стране!       — Боюсь, что Тэхён прав — полностью искоренить врага невозможно, — Чонгук сложил руки на груди, тяжело вздохнул, давая присутствующим время на размышление, и объяснил: — Можно каждый день убивать чернокнижников, но пока живо чернокнижие, они никогда не иссякнут.       Всплеснув руками, Босон вскочил на ноги и приказал рубить головы врагам до тех пор, пока население не уяснит, что чернокнижие в Корее не приветствуется. Если для этого отряду требуется каждый день прочёсывать лес, то так тому и быть. Для лучших поисков истоков учений чернокнижия Босон запустит в столицу шпионов. Они точно найдут того, кто учит людей связываться со злом. Таким образом медленно, но уверено источник силы чёрной магии исчезнет.       — Ваше Величество, — воодушевлённо подхватил тему Тэхён, — так не мудрено, что чернокнижники в стране завелись, — он пожал плечами, не видя проблему, и объяснил: — Отец Хван знает магию своих врагов. Он сам об этом говорил. Видимо, у него есть книги про чернокнижие, да и те, кто вхож в церковь, тоже знают, кто противник их Бога. Кто против их религии, тот найдёт путь, как призвать её врага.       Босон нахмурился, обдумывая слова, затем вспомнил, что религия Хвана особых трудов для связи с Богом не использует — молитва и не хитрые движения одной рукой. Другое дело колдуны — на их ритуалы уходит длительное время и множество атрибутов. Боги тоже требуют ритуалы и усердной работы посредников, потому что в мир богов не так легко пробраться. Было бы всё просто, люди встали бы на один уровень с божественной сущностью и взобрались в мир всесильных. Даже колдуны перед и во время ритуалов просят помощи не у богов, а у духов, потому что ни один бог не согласится помочь там, где человек себе вредит. Чаще всего колдуны работают во вред себе или клиента. Даже регулярный запах благовония пагубно влияет на здоровье, а ритуалы, которые изнуряют тело и сознание, вовсе не назвать полезным занятием.       Босон, вспоминая религию отца Хвана, проворчал, что зря позволил иноверцам осесть в Корее и надо поставить им ультиматум: либо они уезжают из империи, либо принимают язычество. Церкви Босон обещал разобрать по камушкам и построить из них новый детский дом.       — Беда сейчас в другом, — устало заговорил Чонгук. — Людей в отряде не хватает. Одна часть погибла в пожаре, а другая откажется присоединиться из-за Тэхёна.       — И в чём проблема? — Босон оглянулся на него и изобразил на лице ложное удивление. — Есть ты и Тэхён — два колдуна. Вы не в состоянии сообща придумать стратегию против чернокнижников? Я дам больше денег, только сделай как я хочу! Бери всех, кто согласится с тобой ехать! Всех! Даже тех, кто провинился.       Донхён спрыгнул с подоконника, поставил кружку на пол и вприпрыжку побежал к Чонгуку, весело щебеча, что присоединяется к отряду. Нравится ли Его Величеству или нет, а Донхён принял решение помочь командиру. Командующих омег днём с огнём не найти, поэтому помощь даже изгнанного из отряда Юка будет бесценной. Чонгук, представляя группы лучших из худших воинов, подумал, что идея Тэхёна провести ритуал «Смерть за измену» — отличная задумка. В отряд войдут те, кто нарушал ряд правил и хладнокровные мрази, чьи преступления страшнее, чем у Юка, который съел хитростью подкинутую ему булочку. Эти преступники способны подойти и с невозмутимым видом перерезать горло любому человеку. Чонгук не готов их нанять. Они уничтожат отряд быстрее, чем чернокнижники. Но люди нужны для сражения, а Босон отказывается делиться воинами армии. Чонгук оказался в затруднительной ситуации, тихо и со смирением вздохнул и внезапно ощутил, как Тэхён взял его за руку, показывая поддержку и напоминая про свою помощь. Скорее всего, у него есть план, как малым числом наёмников передавить орду чернокнижников. Только он о нём не расскажет, чтобы Его Величество не радовался раньше времени.       Как бы Чонгук ни пытался представить возле себя брата, руки Тэхёна — источник любви. Лишь они способны поднять Чонгука к небу, туда, где по легендам живут боги и ни одному смертному до них не добраться. Руки Тэхёна дарят Чонгуку то, чего ему всегда не хватало — нежность. Тэхён невероятно нежный. Его умение сочетать в себе грубость альфы и чувственность гаммы сводит Чонгука с ума и делает его мужественным. Руки Тэхёна имеют свою особую магию, не связанную с потусторонним миром. Едва пальцы осторожно сжимают ладонь Чонгука, как по невидимому потоку передаётся уверенность, решимость и храбрость. «Ничего не бойся» — в памяти всплыли слова Тэхёна, и Чонгук мысленно ему сообщил, что не боится, и ответно слегка сжал его ладонь. Быть может, Тэхён тоже что-то ощутит и ему в эту минуту нужна поддержка. Пока Чонгук только чувствует своё желание щекой прикоснуться к длинным пальцам Тэхёна, затем поцеловать их и прошептать им слова любви. Руки Тэхёна способны на многое: начертить символ на смерть врагу, сделать взмах мечом и рассечь череп противнику, бережно держать Сухёна и довести Чонгука до оргазма. Последнее не успело случиться, из-за чего мозг Чонгука рисует пошлые картинки, когда Тэхён немного шевелит пальцами в чужой ладони. Подсознание напоминает, что в обожаемом теле находится брат, и Чонгук внутри себя воет от отчаяния. А сердце плевало на страдание, ведь оно не разучилось любить и продолжит трепетать от любви, даже если душа плачет навзрыд.       — Слушаюсь, Ваше Величество, — Чонгук поклонился и предупредил: — Я пришлю к вам Донхёна со списком всего, что мне необходимо в походе.       Он повернулся к выходу и потянул за собой Тэхёна, не желая оставлять его наедине с Босоном. Донхён увязался следом. Отвлекая Чонгука от мрачных мыслей, он шёпотом сообщил, что не чувствует себя безопасно. Всему виной — жители замка. Не все, но молодые и даже зрелые омеги смотрят на Донхёна с колючими от ревности взглядами.       Чонгук вышел из замка, всё ещё держа Тэхёна за руку и не намереваясь отпускать. Он лучше сделает вид, что забыл разжать пальцы или ведёт Тэхёна по привычке. В какой-то момент Чонгук ойкнет, извинится и скажет, что чёрт попутал. Наверное, шутка про чёрта демону не смешная. Да и Чонгук не сможет её сказать, потому что ему нравится держать Тэхёна за руку. В прошлом, когда Тэхён не сидел в теле знахаря, идти с ним за руку было невозможно. Его ладонь легко поглощала любую другую, а из-за разницы в росте Чонгук, когда брал брата за руку, чувствовал себя школьником, которого родитель ведёт в школу. Сейчас Чонгук влюблён в пальцы Тэхёна, но на этой любви боль вышивает свой узор нитями страсти, протыкая раскалённой иглой ужаса самые уязвимые места. Как бы ни хотелось сказочного счастья, Чонгук сделал окончательный вывод: в его отношениях с Тэхёном никогда не будет баланса или золотой середины. Оба сделают всё возможное, чтобы оставаться вместе, но внутри себя они периодически будут вздрагивать от страха перед тем, что творят.       — Боишься, что тебя отравят или зарежут? — Тэхён вышел за ворота замка и оглянулся на Донхёна, после чего тот кивнул. — Не посмеют. Сначала они будут думать, что император поба́луется и бросит тебя, а когда поймут, что ваши отношения серьёзны, побоятся тебя убить. Без тебя Босон сойдёт с ума, и его душа потребует крови. Поскольку врагов у Кореи нет, кровавое желание обрушится на головы подчинённых и населения. Кому оно надо?       Донхён на минуту задумался, затем, поравнявшись с Тэхёном, сказал, что кому-то, может, ревность глаза закроет и толкнёт убить. Тэхён моментально уловил, что беспокойство Донхёна не из-за страха умереть, а из-за боязни потерять Босона как любовника. Их страсть слышала половина замка, сексуальные просьбы Донхёна ввели в шок стражу и слуг, а утром сонный император как ни в чём ни бывало вернулся в спальню под бок своему командующему омеге. Только наивный дурак допустит, что Босон расстанется с Донхёном. Злость окружающих направлена не на Донхёна, а на самих себя из-за нерешительности. Желая угодить правителю все, кто попадал к нему в постель, ему подчинялись, не подозревая, что он сам не знает чего хочет в интимной жизни. И вот нашёлся какой-то оборванец с кровавых полей отряда, взял Босона в оборот и заставил делать то, от чего уши краснели даже у самых заядлых прелюбодеев. Но в храбрости Донхёна есть тайное примечание: если бы Тэхён не догадался про сексуальные предпочтения Босона, Донхён тоже бы выбрал подчиняться в постели.       — Не забыл меня пригласить на свадьбу? — Тэхён улыбнулся, и Донхён кивнул, стесняясь выходить замуж за Босона, будто недостоин его. — Помни, что я тебе говорил: не давай себя в обиду. Не жалей тех, кто не ценит жалость. И не запускай в сердце тех людей, с которыми тебе тесно. Они ограничивают твои движения и свободу, не дают раскрыться и ломают твои кости в своих смертельных объятиях. Они выжмут из твоего сердца все чувства, чтобы на тебе отыграть свои комплексы и травмы и сделать тебя таким же, а потом надают тебе советы. Живи своим умом, отстаивай себя и борись за себя. Командир Чон тебя научит, как взрастить в себе крепкий стержень характера!       Донхён погрустнел. С его лица пропала улыбка, а мысли про прошедшую ночь, кажется, перестали радовать. Он хлюпнул носом, уткнулся лицом в ладони и едва не расплакался. Когда же он успокоился, прошептал, что Тэхён дал точное описание Донхёна в кругу семьи — тесно. Ему тесно среди родных людей, ограничивающих его жизнь ремнями обязанностей и контроля, которые затянуты настолько туго, что живот сводит от боли. Только на работе Донхён дышит полной грудью и, несмотря на сражения и потери в группах, не хочет возвращаться домой, где часть денег заберут, вещи разделят, а работой загрузят до следующей поездки отряда. И слышно отовсюду «надо», «должен», «ты же старший брат», «ты же умеешь» и ещё череда упрёков и обвинений в лени.       — Тебе мало одного командира? — Чонгуку стало жаль Донхёна, потому что с его характером нечего делать в семье правителя, где «крыс» и предателей больше, чем камней в стенах замка. — Если да, тогда я буду командовать больше и чаще, чтобы после работы ты хотел отдыхать, а не слушать, что тебе необходимо выполнять.       Донхён осмотрел полную людей шумную улицу и признался, что его устраивает один командир в том виде, в котором он его знает. Проблема в другом: отношение к работе у Донхёна поменялось. Если раньше он мчался в отряд с желанием строить альф, то побывав в постели императора, погряз в периоде пресыщения. Работа воспринимается с глухим отголоском в душе. Босон опустошил внутри неё сундук потребностей и оставил его заново наполняться, чтобы вновь с жадностью его ограбить. И вроде, Донхён не против поработать, но лениво и исключительно из-за того, что хочет помочь Чонгуку, а не заниматься тем, что раньше нравилось.       — Это временное явление, — Тэхён сдержал улыбку и посмотрел на прогоревшее здание таверны. — Просто ты ещё не привык, что в твоей жизни появился альфа.       Донхён ему поверил и взбодрился. Если явление временное, значит, скоро вернётся прежний задор от работы. Главное — император позволил своему любовнику отправиться в поход. Сначала не хотел, понимая опасность врага, однако вскоре сдался. Причина простая: удерживая возле себя Донхёна, он только отдаляется от него. И есть у него яркий пример Тэхёна, которого насильно держали возле императорской семьи, а тот всё равно сбежал и оставил после себя не только проклятие на принце, но и мучительное ожидание своего возвращения. Босон дорожит Донхёном, поэтому отпустил его, надеясь, что Тэхён и Чонгук присмотрят за ним.       — Ты жив? — молодой бета из отряда увидел Донхёна и посмотрел на него как на привидение. — Мы думали, что ты сгорел. Где ты был всю ночь?       — Пил в одиночестве, — моментально парировал Донхён и для убедительности насупился. — С вами, шумными пьяницами, даже не отдохнуть и не выспаться. Теперь я готов вновь отправляться в поход. Кто со мной?       Люди оглянулись и посмотрели со смесью недоумения и пренебрежения во взглядах. Ещё воняет гарью, дым исходит от почерневших камней, а друзья погибших людей заполнили улицу плачем. Кто-то пытается пробраться внутрь, чтобы забрать останки тел, но камни ещё горячие и не скоро остынут, учитывая погоду в столице. Донхён, Чонгук и Тэхён кажутся бесчувственными истуканами с омерзительными душам, которым неведомо сострадание. Однако они стойко выдержали молчаливые проклятия, зная, что на предложение откликнутся в первую очередь те, кто желает отомстить за умерших.       — Я видел мужика в чёрном плаще, — омега лёгкого поведения указал пальцем левее от таверны. — Это чернокнижник?       Люди будто очнулись и набросились на него с расспросами. Сразу появились те, кто тоже видел врагов, следом таких стало больше. Все хотят к себе внимания, а недавние истории наёмников помогли им сочинить правдоподобную версию встречи с чернокнижниками. Группа Юка молчала, затем воины о чём-то поговорили, потрепали Юка по волосам и подошли к Чонгуку.       — Мы пойдём, — заговорил старик Сон. — Мы везучие, поэтому ты вернёшься в столицу не один.       Чонгук указал пальцем на Юка и попросил:       — Его не потеряйте. Он ваш талисман удачи.       Плач и шум разбавили счастливые возгласы группы Юка. Наёмники, которые в ней состоят, подняли руки вверх и радостно визжали, затем кинулись обнимать Юка, забыв поблагодарить Чонгука за одолжение.       — Он тоже идёт? — крепкого телосложения альфа с презрением в глазах окинул взглядом Тэхёна и, услышав, что он примкнул к отряду, отказался: — От него сплошные беды.       Кто-то поддержал его, а некоторые согласились отправиться в поход. Из толпы вышел отец Хван, одетый в пижаму и держащий в руках свой походный сундук с религиозными атрибутами. Он присоединится к отряду и попросил немного подождать, пока он сходит в церковь за сутаной. Чонгук посмотрел на него и вспомнил слова чернокнижника про то, что экзорцист может избавить мир от присутствия демона. Стало страшно ложиться спать, будто во сне Чонгук прошепчет имя демона и его услышит отец Хван. Чонгуку проще бы жилось, если бы он не знал имени, но тогда бы чернокнижник не оправдал его ожиданий. Враги подлые и рады побаловать демона душевным страданиями двух некогда братьев, и в дальнейшем чернокнижники будут его ублажать неприятными для Чонгука выходками. А раз они боятся только демона, то Чонгук поставил на кон судьбу империи, решив сделать Тэхёна своим советником. Тэхён ранее изъявил желание убить врага, значит, есть маленький шанс, что демон поможет отряду, если дать ему то, что он хочет.       — Я тоже иду, — сзади к Чонгуку подошёл Чимин и тише добавил: — Ребёнка я беру с собой. Сиротам негде жить, а со мной Сухён хотя бы будет под присмотром. Верну его по возвращении отряда в столицу.       — Сдурел? — Донхён оглянулся на него, проверяя его вменяемость. — Пусть останется в безопасности.       Чимин пристально на него посмотрел, прижал ребёнка к груди и прошептал, что сомневается в безопасности там, где люди не способны дать отпор чернокнижникам. Кажется, охранять его надо целой армией, иначе враг вернёт его себе. Неожиданно для воинов, Чонгук дал ему разрешение увезти Сухёна с собой. Он помнит, что в деревне омега вынашивал ребёнка для демона, поэтому сейчас нельзя исключать, что, получив малыша, чернокнижники решат завершить свой ритуал. Без демона Тэхён умрёт. Чонгук считает, что если в его силах сохранить жизнь Тэхёна, то надо сделать всё возможное, чтобы помочь.       — Ещё и ребёнок! — всплеснул руками бета возле отца Хвана. — Нет, командир Чон, дважды я терпеть ребёнка и двух колдунов не готов. Я лучше займусь постройкой детского дома.       С ним многие согласились. Чимин, окинув взглядом толпу, заметил, что большая часть его группы погибла. Остались бы они живы, согласились бы пойти за своим командующим омегой. Выжившие воины группы, которые смогли проснуться во время пожара, о чём-то между собой переговорили, затем вышли вперёд и предложили свои услуги. Чимин улыбнулся, радуясь сплочённости своей группы, но в душу закрались сомнения. Что-то изнутри грызёт, вынуждая оставаться начеку. Следом откликнулся альфа с луком в руках и пообещал хорошо трудиться.       — Ты не идёшь, — стальным голосом и со всей строгостью карих глаз проговорил Чонгук.       — Почему? — альфа вышел вперёд и указал на Юка, затем — на себя, без слов интересуясь разницей.       Юнги взялся будто из ниоткуда, встал возле Чимина и прошептал ему на ухо, что комнаты сгорели дотла. Ехать придётся без вещей, а на рынке цены на одежду подняли в три раза. Торговцы знают, что наёмники голыми не поедут воевать, поэтому решили разбогатеть на их горе. Оружейники вовсе цены гнут так, что вгоняют в долги.       — Я не обязан отчитываться, — всё с той же холодностью отозвался Чонгук, посмотрев прямо в глаза вора.       Отряд отправится в путь с ничтожным количеством вещей и без запаса оружия, поэтому принять в ряды вора — совершить ошибку. Он раньше воровал у наёмников, за что Чонгук его изгнал, но Босон сказал его не убивать, если вернёт украденные вещи. Если сейчас взять его в отряд, то он отберёт у наёмников последнее, что они имеют. Кто-то не сможет сражаться, потому что лишится оружия, а некоторые останутся в пижамах или босыми. В итоге вину свалят на Тэхёна, который нуждается во всём: оружии, одежде, обуви, деньгах. И опять начнутся скандалы и ссоры. Они неизбежны, но Чонгук старается сократить их до минимума. Быть может, даже получится примирить воинов с Тэхёном, однако, если станет выбор — Тэхён или наёмники — Чонгук выберет первого.       Он отказал ещё нескольким воинам, потому что помнит их преступления. Постепенно желающих вступить в отряд становилось всё меньше, и Чонгук приказал готовиться к отправлению. Не забыл указать, что такова воля Его Величества, которого чернокнижники оскорбили поджогами. Но даже упоминание императора не помогло набрать нужное число людей. Большинство выбрало строить детский дом, несмотря на то, что про строительство глашатай не объявлял.       — Донхён, помоги людям написать договоры, — Чонгук быстрым взглядом окинул добровольцев. — Когда я вернусь, подпишу каждую бумагу.       Он отошёл подальше от толпы и наблюдал за тем, как люди оглядываются по сторонам, в последний раз взвешивая решения. Понимая, что отряд собрался меньше, чем в прошлый раз, некоторые передумали в него вступать, избегая смерти. Юк что-то спросил у Тэхёна, тот кивнул, после чего Юк повернулся к своей группе и тоже кивнул. Чимин что-то шипел в адрес тем, кто отказался стать частью отряда. Он бы им крикнул несколько неприличных слов, но Сухён крепко уснул на руках. Юнги стоял задумчивый, что для него привычное состояние, однако Чонгуку показалось, что думают они про одно — чернокнижники где-то рядом. Они, как и будущий отряд, сейчас в столице. Незаметно уйти они могут только в лес, однако Чонгуку необходимо куда-то двигаться. Нужна цель. Не обязательно её достигать, потому что она требуется только для того, чтобы о ней слышал враг и тоже к ней стремился вместе с отрядом. Чонгук придумал: гора Таэлин. Даже если не удастся перебить всех чернокнижников, получится у монахов узнать про знахаря.       Чонгук вновь перевёл взгляд на Тэхёна и обозвал себя дураком. Дышать же не может без него. Лёгкие требуют подойти к нему, обнять и выдохнуть его освежающий аромат дождя. Но страх саднит в душе, вынуждает игнорировать Тэхёна, а внимание и чувства тратить на любого другого человека. Чонгук представил, как разбрасывается чувствами и временем, тратит их налево и направо, лишь бы не показывать интерес к Тэхёну, словно, если с ним не общаться, то любовь сама пройдёт. Время, чувства, эмоции — личный ресурс человека. И вот в воображении Чонгук играючи раздаёт их друзьям, воинам, случайным прохожим, но не Тэхёну, потому что любовь должна остыть. Идут дни, Чонгук продолжает щедро раздавать свои запасы, зная, что когда-нибудь они иссякнут. Так делал его брат. Чонгук точно помнит, насколько беззаботно жил Тэхён. А что в итоге? Настал день, когда его имя записали в книгу бога Смерти. Счастливо ли брат жил? Чонгук точно знает, что нет, но иначе Тэхён не мог, потому что стал рабом собственных страхов. Чонгук не хочет следовать по его стопам. Он отказывается однажды обратиться к нынешнему Тэхёну, оглянуться на него, но увидеть пустоту комнаты или шатра, а в ответ услышать вечную тишину. И будет миллион вопросов, которые начинаются с «почему» и «как так вышло, что», но сделать можно будет только одно: отнести имя знахаря к посреднику в комнату с книгой бога Смерти. Останутся горькие сожаления и просьбы простить дурака. Какой в них толк? Боги равнодушны к крикам и слезам людей, а души умерших принимают безвозвратно. Они боги, которые дали людям личные ресурсы для того, чтобы наслаждаться жизнью, а не тратить их безрассуднее, чем деньги.       Чонгук не согласен жертвовать временем и раскидываться чувствами, как деревья листьями по осени. Ветер разбросает их по городу, горожане сметут в кучу и сожгут. Так же люди поступают с ненужным чувствами, которые получают от безразличных для них собеседников: берут в охапку и выбрасывают. А Чонгук хочет как недавно — отдаться полностью Тэхёну и без остатка получить его взамен. Вот тогда наступает счастье и ощущается жизнь. Однако одного его «хочу» недостаточно, чтобы быть счастливым. Как раньше уже не получится жить, потому что природные инстинкты нагнетают в подсознании страх и отторгают мысли про брата в постели.