ZEPAR

      В памяти мелькают последние минуты истинного хаоса из смерти и жизни. Битва изначально сулила победу подданным императора, после чего наступил бы покой для их маленького отряда. Но вместо возгласов победы прозвучал душераздирающий крик, в котором Тэхён узнал голос Чимина. В ту ночь не нашлось ни одного человека, который не назвал бы происходящее адом на земле. Пламя пожирало деревню, делая небо чернее крыла ворона. Тэхён помнит, как отчаянно Чимин искал своего предводителя Чонгука, чтобы сообщить: они пришли спасать Юнги, но потеряли Тэхёна. Чимину, на долю которого выпало слишком много горя, судьба уготовила новое испытание, отбирая не только любимого человека, но и близкого друга. Тэхён с высоты холма смотрел на огненно-кровавое месиво, кишащее ранеными воинами и умирающими чернокнижниками, и ненавидел себя за то, что не в состоянии помочь ни Чимину, ни Юнги. Минутами ранее до Юнги он не дошёл десять метров. Чёртовы десять метров отделяли его от темницы, когда из неё выбежали враги, вооружённые до зубов и с кровавыми пятнами во лбах, будто с мишенями для стрел. Итог неравного боя Тэхён легко предугадал, поэтому перед тем, как его пленили, отправил в иной мир несколько врагов. Его решили немедленно казнить, но перед этим предоставить возможность посмотреть на битву с холма, куда его приволокли к гильотине. Убить брата вражеского командира — невиданная радость для тех, кого считали слабыми людьми, а их бога — чушью. Если их бог действительно существует, то в ту ночь он устроил праздник в свою честь. Он вдоволь напился крови и наелся плоти виновных и праведных, смелых воинов и мирных жителей. Тэхён видел, как ликовали враги, укутанные в чёрные плащи, будто чучела огородные. Их победа легко плыла к ним в руки, но крик Чимина достиг ушей командира, и началась схватка между Чонгуком и богом чернокнижников.       В ту ночь кровь тушила пламя, а безумие проникало в лёгкие людей вместе с дымом и копотью. Жизнь и смерть медленно брели среди битвы, не разбирая дороги и не поднимая головы. Тэхён видел, как брат потерял над собой контроль, выстроил членов секты возле костра и что-то им кричал, а в двух метрах от него рожал омега, одетый в чёрный плащ и с красной меткой во лбу. Добродушный Чимин, считая, что ребёнок не виноват в бойне, принялся помогать ему появиться на свет. Последнее, что Тэхён помнит — чернокнижник сделал лёгкий жест пальцами над ладонью, две стрелы попали в рожающего омегу, а Чимин позвал на помощь священника. Затем наступила поглощающая сознание тьма.       Если бы в ту ночь Чонгук во время битвы не ушёл на поиски омег, шея Тэхёна не оказалась бы под ударом лезвия гильотины. Но Чонгук всегда уходил в дома с уверенностью, что сможет поиметь омегу врага, а возвращался злым неудачником. Тихими ночами он признавался Тэхёну, что когда-нибудь сойдёт с ума из-за ложного чувства влечения. Во время сражения адреналин бьёт по мозгам, в душе Чонгука поднимается стойкое чувство, что ему многое по плечу, но едва он кладёт перед собой вопящего от ужаса омегу, чувствует неуют не только от шума, но и в собственном теле. И так от битвы к битве. В конечном итоге это погубило Тэхёна, и он очень надеялся, что Чонгук наконец-то обрёл покой в мыслях и страхах. Быть может, хотя бы пролитая родная кровь смогла его отрезвить и вынудить смириться с тем фактом, что омеги врагов не по его возможностям.       Поведение Чонгука — ошибка воспитания, но Тэхён не винит родителей. «Что же вы наделали?» — по сто раз на день мысленно спрашивает у них Тэхён и понимает, что иначе воспитать Чонгука они не могли. По воле богов он колдун. Из-за ассимиляции малый народ, который славится сильными колдунами, исчез, до сих пор изредка рождаются люди с редким магическим геном. Чонгуку он достался. Тэхён, как старший брат и без навыков к колдовству, сразу потерял значительную часть внимания родителей, едва маленький Чонгук неосознанно впал в состояние для предсказаний. Его кожа стала непривычно смуглой и покрылась чёрными линиями, а глаза приняли ярко-жёлтый цвет и устремили взгляд на Тэхёна. Тот испугался настолько, что попытался вытащить Чонгука из песочницы и унести к родителям. Чонгук что-то пролепетал на детском языке и, приняв привычный вид, продолжил рассматривать ползающих по песку жуков. Тэхён позвал родителей и рассказал, как брат на несколько секунд «заболел». С тех пор счастливые отцы отдавали Чонгуку всё лучшее, тем самым лишая его свободы выбора и нагружая обязанностями. По их мнению, он должен был стать лучше всех людей на планете, поэтому для него наняли учителей, тренеров, мастеров и обучали каждый день с рассвета до заката. А Тэхён рос, как трава в лесу, сам по себе.       Сейчас самое отвратительное то, что Тэхён начинает понимать Чонгука. Надо злиться, ненавидеть, требовать мести и слать проклятия, но есть только мягкое понимание со стремлением примчаться и помочь Чонгуку в себе разобраться. С этим желанием Тэхён две недели идёт неведомо откуда в сторону столицы, помня, что отряд после зачистки деревни от сектантов возвращается в замок. Ориентир — искусственная гора, которую построил далёкий император в память о своём правлении. Две недели Тэхён борется с кошмарами и с маниакальной мыслью вернуться в отряд. В его снах раскрашенные гримом актёры играют роли воинов и чернокнижников, кричащего Чимина и пленного Юнги, озлобленного Чонгука и молящихся жрецов, а вокруг кровь, пламя и вонь сожжённых тел. Тэхён просыпается с чувством беспомощности и с больной шеей на том месте, на которое опускается лезвие гильотины, чтобы отделить голову от тела.       Под жарким полуденным солнцем Тэхён продолжает идти в столицу через поля, леса и реки. Впереди жёлтыми пятнами рябят подсолнечники, а значит, где-то рядом люди, которые сторожат будущий урожай. От всего сердца Тэхён надеется, что никто его не знает, как и он понятия не имеет, чьё тело занял. Он помнит исключительно себя: высокого, ширококостного мастера двуручного меча. А сейчас Тэхён видит в отражении маленького зеркала красивого молодого мужчину с длинными чёрными волосами, карими, как авантюрин, глазами и стройной фигурой. Тэхёну непривычна лёгкость в теле, но за две недели пребывания в нём освоился и прекратил делать тяжёлые шаги, наклоняться, чтобы пройти под веткой, и пытаться одной рукой сдвинуть упавшие в лесу брёвна.       У Тэхёна есть сумка, в которой от предыдущего владельца тела остались личные вещи: письма, зеркало, бритва, расчёска и печать. Из писем Тэхён узнал, что раньше в теле жил его тёзка и одногодка, но с фамилией Ким. Ему в декабре будет двадцать девять лет, а направляется он в храм на горе Таэлин, чтобы помочь монахам приготовить лекарства. Ким Тэхён — обладатель гена колдунов, отшельник и гамма. В его жизни присутствовала только одна страсть — знахарство, она овладела его душой и телом. Увлечение началось с подросткового периода, когда появился страх забеременеть от самого себя. Парень сам создал настойку, которую пил каждый день, опасаясь зачатия, да так увлёкся травами, что стал отшельником и добился блестящих результатов в знахарстве. В одном путешествии он познакомился со служителями храма Таэлин и договорился, что в начале июля придёт к ним и поможет приготовить лекарства. К монахам часто обращаются бедняки, у которых нет денег на лечение, поэтому лишняя помощь в храме не помешает. В течение долгого времени настоятель и знахарь переписывались, однако последнее письмо так и осталось неотправленным.       К сожалению, Ким Тэхён не примчится на помощь, потому что его вытеснил из тела другой Тэхён. Иногда он думает, что на самом деле один из них никогда не рождался. Если нет знахаря, то почему воин в нелепом теле? Если нет воина, то почему в памяти нет жизни знахаря? Незнакомый молодой мужчина смотрит на Тэхёна в немом отражении зеркала, а воспоминания связаны с другим. Здравый рассудок твердит, что пора смириться с новым именем, принять его и перечеркнуть прошлое, как в письме зачёркнуты неточно переданные мысли. Надо принять новое тело вместе с чужим именем, чтобы сосредоточиться на пути к отряду, а иначе мысли доведут до суицида.       Первого сентября у Чонгука день рождения. Отмечает он его всегда шумно, с пиром и музыкой. Тэхён должен успеть до сентября найти брата, однако примет ли Чонгук на празднике постороннего человека? Значит, надо найти отряд в ближайшее время и успеть заново подружиться со всеми воинами. Или же, если Юнги не спасли, сделать это одному. Тэхён с ним дружит с детства, и именно Юнги стал тем человеком, который отдал ему всю недостающую родительскую любовь. Он учил Тэхёна всему, что узнавал сам, и никогда не отказывал в помощи. Когда же его похитили чернокнижники, Тэхён искал его вместе с Чимином. Потом Чонгуку пришло письмо от похитителей, в котором они подробно рассказали, какие ужасы творили с Юнги. Чонгук, пользуясь своим статусом колдуна, пришёл к императору и передал письмо. Тот велел спасти Юнги любой ценой. Тэхён слышал, что из-за чернокнижников император приказал собрать сведения про все вероисповедания в империи и сократить их до минимума.       Для начала Тэхёну необходимо найти оружие и скрыть свой пол. Гаммы не служат в армии, поэтому отряд Чонгука не примет от него дополнительную помощь. Да и новое тело пахнет непривлекательно. Тэхён обнюхал себя и сравнил запах с природой после дождя. Ему всегда хочется помыться, будто промок под дождём и необходимо смыть с себя грязь. Именно с землёй у него ассоциируется его новый запах. А раньше он пах благородным пионом, но о тех днях остались лишь воспоминания.       Тэхён рухнул на колени перед полем подсолнечника и, выставив ладони вперёд, встал на четвереньки. Пот скатывается по лицу, крупными каплями собирается на носу и подбородке, опускается на зелёную траву, а в мыслях пролетают рецепты каких-то настоек, зелий и отваров, в которых можно использовать пот. Ненужные знания редко посещают голову и всплывают из ниоткуда, будто симптом шизофрении, но они напоминают, что знахарь всё же существовал.       Со стороны поля послышался шум — кто-то направлялся прямиком к Тэхёну, у которого нет ни оружия, ни понимания, какой сегодня день, месяц и год. Последнее письмо датируется вторым июля, когда случилась ночная битва, но совпадение не гарантирует, что в этот же день Тэхён вытеснил из тела чужую душу.       Из стены высоченных подсолнухов вышел мужчина, остановился возле Тэхёна и взволнованно побеспокоился:       — Молодой человек, вам помочь?       Его голос будто обухом ударил по голове Тэхёна и вынудил замереть на несколько секунд. Если происходящее всего лишь галлюцинация из-за сильной жары, то Тэхён предпочтёт в ней остаться, потому что слышит голос своего лучшего друга. Подняв взгляд, он прищурился от яркого солнца и убедился, что перед ним стоит Юнги. На нём нет доспехов, значит, битва не намечается и отряду удалось вытащить его из плена. Жив, здоров и только в глазах не отражается прежний задор. Тэхён понимает, что пережить плен — огромное достижение, но он оставляет свой отпечаток на психике, будто наскальный рисунок для далёких потомков.       — Юнги, — тихо проговорил Тэхён и на коленях подполз к нему, после чего обнял его ногу.       На большее не хватило сил. У Тэхёна порвана одежда, побиты колени и ладони, множество царапин и синяков, но они сейчас ничто на фоне счастья от вида живого друга.       — Мы знакомы? — Юнги начинает внутри себя паниковать, когда его кто-то касается. — Я вас не помню.       Он в лёгкой тревоге перебирает в памяти лица всех ублюдков, которые глумились над ним, но не находит ни одного, даже близко похожего на человека, который держит его ногу. Да и имя сказано хотя и тихо, однако, с очень знакомой интонацией. Когда же Тэхён начал плакать, лбом прижимаясь к ноге, Юнги поспешил присесть, чтобы поговорить. Если незнакомец ошибся, то зря проливает слёзы и явно нуждается в помощи.       — Юнги, — вновь затягивает гласные Тэхён и обнимает за шею, при этом понимая, что поступает неправильно, — прости меня. Я был рядом, но не успел. Их было слишком много, а Чонгук как всегда…       Льняная рубашка Юнги пахнет жаром солнца, а сам он — лимонным базиликом. Для Тэхёна сейчас этот запах самый родной, каким некогда являлся Чонгук. С жадностью вдыхая приятный аромат, от которого кругом идёт голова, Тэхён сильнее расплакался и сам себе поклялся, что покинет Юнги только после его приказа.       — Я не понимаю, — прошептал Юнги и с трудом убрал руки со своей шеи.       Он не узнаёт человека перед собой, а тот тараторит знакомые Юнги имена и рассказывает истории из детства и юности. Потом вспоминает злополучную битву и говорит то, что знает только Тэхён. Невозможно проверить информацию, потому что тело Тэхёна сожгли его палачи, а в куче пепла Чонгук нашёл лишь золотую цепочку с кулоном и тазобедренную кость. Несмотря на факт того, что человек мёртв, Юнги не может не верить. Человек перед ним, грязный с головы до ног, захлёбываясь слезами, говорит то, что знали только двое: Тэхён и Юнги. Да и события последней битвы Юнги неведомы, но Чимин ему рассказал то, что сам видел, и его слова сходятся с теми, что говорит новый Тэхён.       — Вот, — Тэхён трясущимися руками полез в сумку и достал жёлтые листы, сшитые конопляной верёвкой. — Это письма человеку, которого ты видишь перед собой. Есть личные записи, и в них он упоминает часть своего прошлого. Я узнал, что он знахарь, гамма и с геном колдуна.       Юнги, глядя на бумаги, шумно выдохнул, затем перевёл взгляд на тканевую сумку и с великим трудом уложил в голове тот факт, что перед ним сидит Тэхён. Для окончательной проверки он задал вопрос:       — Когда умер мой дедушка по линии отца-альфы?       Тэхён, сидя на пятках, выпрямил спину, затем с удивлением во взгляде несколько раз моргнул и буркнул:       — Твой отец-альфа сирота. Какой дедушка? Юнги, ты точно не моя галлюцинация?       Он ущипнул себя за предплечье — больно, значит, не сон. Сложно, конечно, поверить, что умерший человек внезапно ожил в другом теле, однако Тэхён не знает, как ещё доказать, что он — это он. Вспоминая случайные ситуации из жизни, он проговаривал их вслух, и душа сжималась каждый раз, когда тема касалась Чонгука. Тэхёну нужно с ним срочно поговорить, поддержать и объяснить, что из его положения выход есть, следовательно, нет причин унывать и нападать на вражеских омег.       — Я отведу тебя в лагерь, — прошептал Юнги, — только никому не говори, что ты гамма, иначе выгонят. Чонгук точно узнает, если ты колдун, и это единственное, что может заставить его сомневаться в твоих словах, но при этом оставить тебя рядом.       Тэхён кивнул и от счастья вновь его обнял. День обещает неплохо закончиться, по крайней мере, отряд выделит незнакомцу конопляный мешок, чтобы не спал на земле. Останется лишь убедить воинов и их командира, что Тэхён к ним вернулся.       Юнги ему поверил. Он своим разодранным в кровавые ошмётки сердцем чувствует, что в словах нет обмана. Лицо и голос чужие, а в манерах есть что-то близкое. Чувства и эмоции Тэхёна, в которых каруселью крутятся счастье от совершения чуда и причина для радости, очень похожие на те, которые Юнги сам недавно чувствовал. Он помнит, как не мог остановить слёзы, когда очнулся в окружении отряда, и Чонгук сказал: «С возвращением домой!» Тэхён сейчас такой же. Его речь слабо узнаваема, и он за минуту рассказал все секреты, которые хранит с Юнги, даже признался, что именно он в детстве оставил ему возле кровати булку и сбежал, потому что не хотел будить. Потом ситуация забылась до сегодняшнего момента.       — Как Чимин себя чувствует? — Тэхён шмыгнул носом и ощутил на своей спине тепло чужих ладоней. — Юнги, это правда я. Дай мне меч, и я докажу. Пусть не в полном объёме, но ты же знаешь мои приёмы.       — В том и беда, что знаю, — прошептал Юнги и мягко отстранился. — Ты, колдун, способен всю мою жизнь в глазах прочесть. Но мне кажется, что тебе не под силу скопировать отношение человека к другому.       Тэхён смирился и кивнул, затем пообещал, что костьми ляжет, но не расстроит его. Раз Юнги его обнял в ответ, значит, верит, что не ошибся. Раньше в его объятиях позвонки хрустели, а после плена даже во взгляде нет стремления обнять друга. И всё же он это сделал, и Тэхён считает, что обязан постараться не разочаровать.       — Чимин с ребёнком возится, — Юнги взял Тэхёна за руку, чтобы не потерять его в поле.       — Ребёнок, которого родил омега посреди горящей деревни? — вопрос вырвался сам собой, чтобы выразить удивление.       Чимин, конечно, отзывчивый человек и раз взялся принимать роды, то и ребёнка усыновит, но он всё ещё боевая единица, которая обязана воевать. Чонгук не делает исключения, какая бы ситуация не произошла, и порядок один для всех, поэтому ребёнком будет заниматься тот, кто его притащил в отряд. Чимин знает, что если он умрёт, то малыш тоже обречён на смерть, однако рискнул довести свою задумку до конца.       — Я видел, что в омегу попали стрелы, — Тэхён говорит о том, чего Юнги не видел, поэтому всё больше завоёвывает доверие.       — Он умер, — Юнги тянет его по полю, не отпуская руку. — У него не было шансов. Отец Хван помог ребёнку родиться, дал его в руки омеги и вскоре тот умер. Чимин сказал, что позаботится о новорождённом до приезда в город, — он оглянулся на Тэхёна и поразился: — Чимин выглядит счастливым. Говорит, что ребёнок — альфа, и дал ему позывной Мелкий. С именем не заморачивается, потому что это привилегия приёмных родителей.       Очень похоже на Чимина. На него сколько дел не взваливай, а он всё вывезет. Единственное, что ему до сих пор недоступно — сердце Юнги. Чимин родился в один год с Тэхёном, а Юнги на два года их старше, поэтому чувствовал ответственность за них. Тэхён никогда не создавал проблем: проявлял интерес к знаниям, любил тренировки и чтение. Однако учёба давалась ему крайне тяжело, несмотря на желание всё знать и уметь. Чимин, наоборот, терпеть не мог учиться, но усваивал информацию на лету, а потом бежал махать мечом, танцевать или, скинув с себя все вещи, нырял в реку. Несмотря на то, что он омега, не чувствовал стыда перед друзьями. Оба альфы казались ему вовсе бесполыми, поэтому где-то в восприятии потерялось отношение к ним как к сильному полу. Только когда Юнги поступил на службу к Его Величеству, Чимин, спустя время, осознал, что в душе давится слезами очень сильное чувство. С тех пор он всюду следует за Юнги и не скрывает, что любит его, да только результата нет по сей день. Сейчас, когда Юнги пережил ужасы плена, подавно закрылся внутри себя от мира и шарахается от любых прикосновений. Тэхёну повезло — многолетняя дружба взрастила крепкие и доверительные чувства, которые смогли просочиться под запертую дверь души друга и пустить первый росток. С осторожностью, но Юнги держит чужую руку, ведёт к отряду и обещает помочь Тэхёну сбежать, когда Чонгук узнает правду, слетит с катушек и прикажет проломить гамме череп.       Никто не любит гамм, потому что, согласно легенде, они дети Марса и Венеры, следовательно, вобрали в себя лучшие качества родителей. Их приглашают работать в свиту императора, но не группой. Считается, что два гаммы — уже армия, способная восстать против правителя, поэтому их разделяют по разным ведущим палатам. Их не принимают в военные ряды — зачем нужна толпа гамм, которые способны поднять мятеж и взять преимущество силой и умом? К счастью, гамма — очень редкий пол, который не родится от альфы и омеги. К несчастью, Тэхён не чувствует каких-либо преимуществ над людьми. Он думает как раньше, а в прошлом он альфа. Что Чонгук от него ожидает или чего опасается, то явно не сбудется, потому что Тэхён не понимает возможностей своего тела. Он сложнее себя контролирует, когда думает о Чонгуке, выстраивает последовательность действий, которые помогут прекратить шастать в поисках вражеских омег, и появляется лёгкое, странное и почти невесомое чувство истомы. Не заморачиваясь, Тэхён всё равно примчится на помощь брату, а потом только примется изучать тело гаммы.       — Что ты помнишь за минуту до того, как очнулся в знахаре? — Юнги вывел его с поля и отпустил руку, после чего указал вперёд в лес.       Тэхён дёрнулся, припоминая с одной стороны сошедшего с ума Чонгука, с другой — чернокнижников перед пламенем, с третьей — рожающего омегу. Чуть дальше по дороге всё ещё полыхали дома, сражались люди, и от огня шарахалась домашняя скотина.       — Чонгук тебе не поверит, — Юнги надул щёки и шумно выдохнул, после чего объяснил: — Он приказал чернокнижникам переселить твою душу в другое тело, однако, они даже слова не сказали: стояли перед огнём, а потом покончили с собой, — он пожал плечами, уверенный, что Чонгук думает, будто враг не послушался его и выбрал смерть, а не ритуал. — Проблема в том, что ты видел, что творится внутри кольца огня, потому что смотрел на бойню с высоты. А Чонгук стоял в этом кольце, поэтому за огнём для него была кромешная тьма. Он не видел тебя, а когда нашёл цепочку с кулоном, убедился, что ты мёртв. Переубедить его колдуну будет очень нелегко.       Тэхён не сдаётся. Он обязательно попробует, тем более, ему необходимо всего лишь дать совет Чонгуку, а потом можно прийти в столицу и начать новую жизнь. Или всё же подняться на гору Таэлин, обучиться врачеванию и продолжить жизнь знахаря? Раз гаммы хорошие мастера, то можно дорасти до личного врача Его Величества, а это очень почётная должность.       Приближаясь к лагерю, Юнги прошептал, что Тэхён альфа, а остальное можно говорить как есть. Ещё лучше — не называть свой пол, пока не спросят. Лично Юнги с первого взгляда определил Тэхёна к альфам, да и вряд ли кто-то из воинов допустит, что Юнги приведёт в отряд гамму. От гамм только бед больше, а пользу едва ли получить из-за их независимости. Даже в качестве проститутки гамма альфе не нужен, а омег в отряде запрещено использовать ради секса. Воины исключение делают для Юнги и Чимина, потому что про любовь последнего к первому можно слагать легенды, но никто уже не верит, что чувства когда-нибудь окажутся взаимными.       Чем ближе лагерь, тем волнительнее Тэхёну. Он слышит смех альф, часть из них узнаёт по голосу и нервничает. Надо не сорваться от радости, не лезть обниматься и не встревать в темы воинов, чтобы ненароком не обозлить, ведь они не узнáют своего товарища Тэхёна. Хотя, если будут судить по внешности, тогда он точно завоюет доверие. Одни родинки на лице чего стоят, когда необходимо привлечь внимание. Омеги всегда клюют на родинки на лице Чонгука, а теперь настал час Тэхёна везде светить красотой и собирать урожай из омег. Только в душе раздаётся громкий плач, едва в воображении Тэхён ложится с кем-то в постель.       При виде незнакомца полуголые из-за жары воины замолчали, резко теряя интерес к пустому разговору и тёплому вину в деревянных кружках. Юнги представил Тэхёна и сообщил, что обнаружил его за полем и необходимо оказать посильную помощь. Накормить, напоить, искупать и дать чистую одежду отряд может себе позволить, а принимать ли в свои ряды новенького — решение за командиром.       — Конечно, накормим! — Чимин, одетый в одни закатанные до колен штаны, вышел из тёмно-зелёного шатра, и Тэхён хотел кинуться с объятиями, но вовремя увидел спящего ребёнка на его руках. — Я сейчас вернусь и займусь гостем.       Тэхён всех узнал, мысленно назвал по именам и невольно улыбнулся, потому что искренне радовался тому, что в ночной бойне погибло не так много людей, как он думал. Крепыши выжили, и даже отец Хван каким-то чудом не пострадал, несмотря на его малые навыки владения мечом. Он переходит из отряда в отряд, служит свободными ушами для воинов и духовно поддерживает единоверцев. Последних мало, потому что основная часть населения поклоняется нескольким богам, а его единый Бог не вызывает интерес. Колдуны вовсе никому не поклоняются, используя потусторонние силы без имён. Тэхёну тоже необходимо перестроить мышление на колдунское, но он смотрит на мир и недоумевает: как это — отказаться от богов?       — Присаживайся, — отец Хван проявил любезность и, придерживая полы чёрной сутаны, переступил через чей-то меч в ножнах. — Куда путь держишь?       — На гору Таэлин к монахам, — Тэхён сел на бревно и положил сумку на ноги. — Если же командир Чон разрешит, я останусь с его отрядом.       Альфы вокруг улыбнулись, и кто-то назвал Тэхёна ушлым. Только отец Хван, прожив полвека, заметил в его взгляде сияющее счастье, а на лице — улыбку без злости и корысти. Он будто ко всем добродушен и не зря дружит с монахами, которые живут в гармонии с миром.       — Зачем тебе оставаться с отрядом? — твёрдый голос Чонгука быстро навёл тишину среди альф и всколыхнул душу Тэхёна.       Она тихо простонала, будто перед обмороком. Тэхён оглянулся на Чонгука, и взгляд на нём застыл. Ещё совсем недавно родные черты лица теперь похожи на объект для изучения, нового знакомства и словно открылись с иной стороны. Тонкий запах табака, исходящий от Чонгука, едва уловим среди запахов других альф, но Тэхён его глубоко вдыхает и вновь замечает, что раньше не обращал внимания на мелкие детали в брате. Даже его чёрные волосы сейчас выглядят для Тэхёна по-новому, будто схватят его в плен и туго стянут по рукам и ногам. Карие глаза отражают солнце, словно блеск андалузита, и в них сверкают молнии негодования из-за молчания Тэхёна. Чонгук стоит перед ним без рубашки, потому что не успел её надеть, спеша познакомиться с гостем, а Тэхён чувствует частое сердцебиение в своей груди, скачок давления и стремительное увеличение гормонов в крови. Сердце точно сломает рёбра, чтобы получить свободу, иначе разорвётся на куски от внутренней истерики Тэхёна. Если Юнги он обнял, а к Чимину едва не подбежал, то к Чонгуку боится прикасаться, словно для этого необходим особый настрой длиною в несколько дней. Тэхён помнит его своим младшим братом, которому в этом году исполнится двадцать семь лет, и нет ни одной причины считать его кем-то больше.       — Вы направляетесь в столицу, — наконец-то отвечает Тэхён, продолжая с интересом смотреть на Чонгука. — Мне по пути. Если вам приблуды не нужны, я уйду другой дорогой.       — Нет, колдун, поедешь с нами, — Чонгук посмотрел на него так, будто раскусил в нём вражеского шпиона и, сложив руки на груди, показывая твёрдость решения, ушёл в свой шатёр.       В это время Чимин подбежал к священнику и попросил прислушиваться к шатру. Если ребёнок начнёт плакать, то достаточно об этом сообщить, и Чимин, бросив все дела, прибежит успокаивать.       — Не суетись! — Тэхён махнул на него рукой и встал с бревна. — От суеты мозоли на ногах появляются.       Чимин посмотрел на Юнги с лёгким удивлением и попросил отойти и помочь с посудой и пищей. Наличие в отряде ещё одного человека с редким геном пугает не тем, что Тэхён и Чонгук общаются с миром магии, а тем, что колдуны не могут находиться рядом из-за чувства конкуренции. Два колдуна, которые выясняют между собой отношения с помощью потусторонних сил, для простых людей опасность, из-за чего воины между собой принялись тихо решать, кто пойдёт к командиру объяснять положение.       — Последний раз мне про мозоли от суеты говорил Тэхён, — Чимин собрал волосы на затылке, скрутил и зажал старой заколкой. — Колдуны — любители бить по больным местам. Чувствует гад мою скорбь. Ты знал, что он колдун?       Юнги кивнул, зачесал волосы за уши и зашёл в шатёр за котелком с едой. Взгляд моментально охватил импровизированную кровать, на которой выложен круг из одежды, а внутри него спит ребёнок. Шатёр принадлежит Юнги, вещи тоже его, но он разрешает в нём Чимину и ребёнку находиться днём. Из-за того, что моральное и психическое состояния Юнги плохие, ему выделили отдельный шатёр. А из-за того, что ночью ребёнок плачет, Чимина отправили жить в самый дальний шатёр. Юнги хоть и не одобряет спасение сына чернокнижников, которые держали его в плену и творили с ним, что хотели, а затем убили Тэхёна, идёт на уступки Чимину. Просто потому, что так правильно.       Вечером шатёр пахнет Чимином. Его запах вербены остаётся на каждой вещи, проникает в мозг Юнги и поднимает воспоминание о детстве, в котором жили-были три друга: Юнги, Чимин и Тэхён. Беззаботное детство, лучшие дни жизни без подозрений на отвратительное будущее, остались позади, а впереди — сплошная неизвестность.       — Я приберу перед тем, как уйти, — пообещал Чимин и, схватив большой котелок с едой, убрал его со стола. — Мне надо пелёнки стирать, поэтому я уйду раньше.       — Иди стирай, а я покормлю гостя, — он забрал у него котелок и кивнул на выход, после чего прошептал: — Я тебя позову, если ребёнок заплачет.       Чимин посмотрел на него взглядом, в котором читалось напоминание, что между ними всё ещё есть доверие. Не шаткое, не хрупкое, не слабое, а по-прежнему крепкое и нерушимое, какое зародилось в их далёком детстве. Чимин уйдёт к реке стирать и не побоится оставить ребёнка без своей защиты. Всем известно, что Юнги ненавидит чернокнижников до скрежета зубов и проклятий, а теперь их отпрыск лежит в его шатре, на его кровати и в окружении его одежды. Идеальный момент, чтобы убить, выместить злость и отомстить за боль и унижения, которые Юнги терпел в плену. Быть может, он так бы и поступил в день, когда очнулся в отряде после освобождения, но у Чимина есть необъяснимый талант примирять всех, даже самые очевидные противоположности. Это не удалось сделать даже отцу Хвану, который не убедил Юнги отдать злость и месть в руки Господа. Как бы он не напоминал, что задача отряда состояла в спасении, а не убийстве, Юнги только молчал. Он не христианин, чтобы слушаться Хвана, поэтому следует своей вере, которая позволяет злостью отвечать на злость, а насилием на насилие. Но чёрт бы побрал Чимина, который с ребёнком носится с невиданным ранее добродушием и со счастливой улыбкой на лице. Улыбается во все зубы, приветлив, светится счастьем и нянчится с ребёнком везде и всюду. Он ведёт себя так, будто живёт в ином мире, где нет ни забот, ни хлопот, ни врагов, ни смерти. Юнги, наблюдая за ним, захотел подойти к нему и попросить одолжить на час крылья счастья, чтобы тоже воспринимать мир как чистый хрустальный шар с солнечными лучами внутри. Юнги несколько дней смотрел на ребёнка и пытался проникнуться той радостью, которой заражён Чимин, но получилось лишь заработать равнодушие. Оно лучше, чем ненависть, а с появлением Тэхёна даже холодное равнодушие дало трещину, потому что к Юнги вернулся его ребёнок, требующий родительского внимания и заботы, как и двадцать лет назад. Юнги невольно подумал, что Чимин, наверное, чувствует то же по отношению к младенцу.       Чимин кинул в большую корзину грязные пелёнки и, попросив Юнги прислушиваться к шатру, пошёл к реке. Отряд остановился, чтобы переждать жару, затем он вновь направится в столицу, однако уверенность в спокойствии путешествия пошатнулась после слов Чонгука про ещё одного колдуна. Отряд едва морально и физически выдерживает командира, а вытерпеть двух колдунов — непосильная задача. Чимин с детства знаком с Чонгуком, но подружиться не позволили взрослые. Родители очень опекали Чонгука и считали, что ему не стоит общаться с простолюдинами. Поэтому они водили его в гости к взрослым магам, знахарям и колдунам, тем самым лишив детства. Чимин, между прочим, тоже хотел нянчить Чонгука, но в итоге Юнги присматривал и за Тэхёном, и за Чимином. Чонгук вырос неординарным. Вне службы он весёлый, шумный, поёт, танцует и пьёт много алкоголя, но на работе строгий и требовательный, будто совсем другой человек. Чимин его не боится, потому что у него на глазах не нарушает порядки, однако понимает, что разборки колдунов выглядят опаснее дуэли на мечах, а слепое желание победы заставит Чонгука пожертвовать людьми. Чимин не согласен из-за колдунской гордости терять боевых товарищей.       Возле реки он снял обувь, спустился с корзиной к воде и осмотрелся. «Вот бы ветер подул», — короткое желание полетело в небеса, Чимин вдохнул тяжёлый горячий воздух и, поставив корзину, вытащил первую пелёнку. Долго стирать не придётся, но всё равно нужно спешить, чтобы скорее освободить Юнги от роли няньки. То, что он согласился помочь — большое чудо, ведь раньше видеть никого не хотел.       — Чимин? — Тэхён подал голос и спустился к нему. — Давай помогу?       Он искупался, но вещи по-прежнему остались грязные. Другой одежды у него нет, а просить воинов поделиться — нажить себе врага. Люди-то они щедрые и многое обещали, но пока сами не подадут, лучше не просить, иначе воспримут просящего как нахлебника.       — От помощи не откажусь, — Чимин вышел на берег, положил на траву пелёнку и, взяв очередную грязную, вновь зашёл в воду. — Я дам тебе свою одежду. Не думаю, что разница в росте сильно скажется на внешнем виде. Если не нравится, то проси одежду у Чонгука. Вы, кажется, одного роста?       Тэхён не заметил, что поравнялся с братом, а теперь, когда Чимин об этом заговорил, осознал, что дразниться, глядя сверху вниз, уже не получится. Сразу появились комплексы, будто сантиметры в росте влияют на судьбу. Поскольку не Тэхён выбирал себе новое тело, ему пришлось смириться с одеждой Чимина и взять на заметку, что привычный размер вещей не подойдёт для ношения. И вообще, лучше самому не подбирать себе одежду.       — Как тебя зовут? — обычный вопрос от Чимина и сказано для того, чтобы знать, как обращаться к человеку.       Тэхён отвечает как есть, на что получает промеж глаз взгляд с колючим упрёком. Чимин, стирая серую тряпку, которую именует пелёнкой, попросил не давить на чувства, потому что друг для него никогда не умрёт. Пока Чимин дышит, для него будет жив и Тэхён, ведь они вместе прожили больше, чем Чимину, который регулярно подвергает свою жизнь опасности, осталось топтать землю.       — Так я и есть твой друг, — Тэхён полощет в воде тряпку, как солдатскую портянку, и ловит себя на мысли, что разговора с Чонгуком не избежать, а значит, придётся остаться с ним наедине.       — Не трави душу, колдун, — Чимин отнёс постиранную пелёнку и взял следующую.       — Почему нельзя отнестись к моим словам серьёзно? — Тэхён обиделся, нутром чувствуя, что его загоняют в тупик из-за гена колдуна. — Чонгук сам просил перенести мою душу в другое тело, а теперь мне никто не верит.       Отжав воду из пелёнки, он посмотрел на Чимина и заметил, что тот ответно смотрит, только на всю радужку его глаз расползлись недоверие и негодование. Чимин — очень терпеливый человек, поэтому ждёт, когда обстоятельства повлияют на человека и покажут, что действительно не стоит причислять себя к друзьям. Если даже с двадцатого раза человек не поймёт истину, тогда на него обрушится гнев Чимина, которого в злости сложно остановить. Зная его привычки, Тэхён в полной мере осознал, что попал в очень щекотливое положение: ему в любом случае не поверят. То, что Юнги допустил правду, — великое везение. Если бы он не находился в морально подавленном состоянии, исключил бы удивительную магию чернокнижников, которая способна раскидывать души по телам. Как минимум Тэхён теперь обязан в ответ спасти душу Юнги от угнетающих его чувств после плена.       Остальные в отряде верят фактам: ритуал чернокнижники не проводили, значит, Тэхён мёртв. Да и какой враг согласится помочь? Наоборот, убивать родственников и приближённых вражеских командиров весело и приятно. Чонгук тоже это знает и своими глазами видел, что ритуала не произошло, а своими ушами не слышал, чтобы заклинание читалось. Он не поверит Тэхёну, потому что оба идеально изучили подлость натуры колдуна. Чонгук и есть колдун, а Тэхён с ним четверть века живёт и знает как облупленного. Хотя он только в теле знахаря узнал, чем мотивируется Чонгук, когда бежит к омегам врага. Быть может, Ким Тэхён действительно мастерски лечил души и тела людей, а, возможно, на другого Тэхёна просто снизошло озарение. При любом раскладе, если вести себя естественно, то мужчины в отряде начнут орать, что колдун оскверняет память погибшего брата командира. Если поменять модель поведения, то за спиной люди начнут говорить, что от Тэхёна в колдуне ничего нет. Безвыходная ситуация, в которой помочь способны только время и случайность. Нужно ждать, когда господин случай подаст руку, поможет Тэхёну встать с колен и показать всего себя настоящего. Единственный минус — Чонгук не поверит, пока у него не закончатся опровержения каждому намёку на то, что его брат жив. Он верит лишь тому, что видел или слышал лично, а остальное подвергает сомнению. За это Тэхён вновь говорит «спасибо» родителям, которые всегда врали Чонгуку, чтобы добиться от него того, что им требовалось. Теперь Чонгук повзрослел, а вместе с ним выросло чувство постоянного обмана. Тэхён всё равно для очистки своей совести попробует с ним поговорить и по окончании общения с облегчением выдохнет.       — Не могу не давить на чувства, — тихо признался Тэхён. — Я — это я. И никем другим быть не хочу. Не нравится — не будем больше общаться.       Он отжал воду из пелёнки, отнёс её на траву и, схватив свою сумку, ушёл. Пусть Чимин сам стирает детские тряпки, а у Тэхёна от общения с ним настроение пропало. Что-то в районе солнечного сплетения требует лёгкости, освободиться от клетки из рёбер и раствориться в голубом небе империи, тем самым прекращая мучить Тэхёна и самому томиться внутри него. Страшно с чем-то расставаться, покидая привычную оболочку, но нужно пробовать, изучать тело знахаря и, скорее всего, уйти к монахам, чтобы не раздражать мир ни геном колдуна, ни полом. Пол пугает пуще скрытого в крови колдовства. В прошлом Тэхён — альфа, поэтому он понятия не имеет, что значит жить гаммой. С омегами он только заводил мимолётные отношения и сейчас предпочтёт не изменять привычкам, поэтому своей заднице строго приказал не буйствовать, не пугать и не активничать. Он возьмёт ориентир на омег, когда придёт в столицу. Уж с нынешним лицом омеги будут течь только от одного его взгляда и простят ему любую неуклюжесть в постели.       — Эй, приблуда! — Чимин, держа мокрую пелёнку в руке, поднялся от реки выше по берегу и поставил мокрую ладонь козырьком возле лба, чтобы видеть уходящего Тэхёна. — Что в письме ты мне оставил?       Он затаил дыхание, ожидая ответ, которого боится. Страшно думать, что чернокнижники провели ритуал, до холода в венах жутко смотреть на колдуна и допускать, что он Тэхён. Чимин трясущимися пальцами крепко сжал серую тряпку и прикусил губу, чтобы скрыть нервозность.       — Ты не открыл моё письмо?! — Тэхён оскорбился до тёмных глубин души. — Я, между прочим, написал тебе много тёплых слов, чтобы поддержать тебя после новости о похищении Юнги! — он принялся широко жестикулировать рукой, будто это поможет красочнее передать внутреннее состояние. — Я написал, что ты мой лучший друг, ты мне ближе родного брата и мы обязательно вытащим Юнги из плена. Иначе быть не может, потому что либо нас три друга, либо дружбе конец! А ты до сих пор не прочёл письмо? Я подох, а ты даже не открыл его, чтобы взгрустнуть? С таким другом враг не нужен: не помянет, не погорюет, на вражеского ребёнка променяет! Тьфу! — он плюнул на землю и быстрым шагом направился к шатрам.       Он чувствует кислотную смесь зависти, обиды и отчаяния. Нет прошлого отношения, никто не уделяет столько внимания, сколько Тэхён получал раньше, и окружающие желают больше зла, чем доброго пути. У каждого свои заботы, смирение со смертью Тэхёна, а его место в их сердцах давно занято другими людьми. Жизнь продолжается, и возвращение Тэхёна никому не нужно. Разве что радуется Юнги, душа которого недавно повесилась на тугой петле боли и медленно покачивается в тёмном вакууме унижения.       Когда Тэхён вернулся к отряду, заметил, что на него либо бросают беглые взгляды, либо отворачиваются, чтобы не смотреть ему в глаза. Отныне он изгой, и лучше не навязываться на разговор, как бы сильно не хотелось узнать про дела и самочувствие старых знакомых.       Из своего шатра выглянул Юнги и при виде Тэхёна осторожно, чтобы не разбудить ребёнка, подозвал к себе. Покидать шатёр тоже не хочется, потому что с людьми видеться нет желания, и на улице жарко как в Аду. Юнги указал Тэхёну на сундук, в жесте предлагая присесть, и передал рис с овощами, предупредив, что съесть нужно всё, иначе через двадцать минут пропадёт. Он понимает, что когда на солнце пятьдесят градусов тепла, о еде думаешь меньше всего, но и отряд нуждается в помощи голодного, чтобы пища не воняла на весь лес. А копать яму для помоев — вспотеть ещё больше.       — Я всё съем, — заверил Тэхён и сел на сундук, затем посмотрел на «совиное гнездо» из одежды и тихо напомнил: — Чимин всё ещё тебя любит.       — Разлюбит, — сказал как отрезал Юнги и принялся поправлять штанины, чтобы скрыть волнение. — Или ждать надоест.       — Боюсь, не в случае с Чимином, — Тэхён шумно сглотнул, понимая, что говорит неприятную правду. — Он десять лет ждёт. Кажется, ожидание стало его привычным чувством. Вы так и сдохнете: он в бою, потому что с твоей помощью прекратил себя ценить, а ты утопишься в реке, потому что никого не подпускаешь к себе для помощи.       Юнги посмотрел на него как на чудака и попросил объяснить его вину в полной отдаче Чимина в бою. Тэхён, пережевывая рис, напомнил, что Юнги никогда всерьёз не отшивал Чимина, тем самым оставляя ему надежду. В конечном итоге, когда прошли годы, Чимин начал думать, что в нём что-то не так, поэтому он не годен никуда, кроме сражений. Юнги не начинает отношения с омегами, не думает над замужеством и никого к себе не подпускает. А Чимин всё ждёт, будто для него свободно место возле любимого альфы. Но из года в год ошибается.       — Теперь к тебе не подступиться, — с набитым ртом прямо заговорил Тэхён. — Чимин никогда не причинит тебе боль, поэтому стоит сейчас в стороне и ждёт, когда ты позволишь к себе приблизиться. А ты не позволишь, — он махнул на него рукой, словно хотел отвесить подзатыльник. — Тебе в удовольствие питаться своей злобой, будто других чувств не знаешь, — он успокоился, взглядом просверлил друга и тише предупредил: — Доиграешься, Юнги. Никогда не забывай, что отрядом руководит Чонгук, у которого помилования не купить и не выпросить, какими бы поклонами перед ним лоб себе не расшибай. Родители его никогда не щадили и не жалели, а на слёзы плевали, поэтому если ты не позволишь мне или Чимину тебе помочь, то из тебя ненависть и злость к чернокнижникам выбьет Чонгук. Затем вытащит из тебя душу, вывернет её наизнанку, встряхнёт от капель крови и затолкает обратно. Он не намерен терять боевую единицу, когда у неё целы руки и ноги, и ты это знаешь. Думай, Юнги, готов ли ты испытать большую боль, чем в плену?       — Куда ещё больше?! — он вскрикнул, потому что ему действительно больно, но резко замолчал и оглянулся на ребёнка, опасаясь его разбудить.       Тэхён по влажным глазам Юнги догадался, что нужно сесть и поговорить. В идеале Юнги необходимо высказаться Чимину, у которого есть все средства для помощи и всегда наготове нужные слова и действия. Тэхён способен поддержать, обнять, посочувствовать, выслушать и согласиться, что изнасилование альфы другим альфой — чудовищный поступок. Но у него не хватит ни мудрости, ни слов, чтобы взбодрить Юнги морально и вернуть ему уверенность в себе как в альфе. Более того, чем дольше Тэхён думает над своей беспомощностью, тем сильнее ощущает, что нет прошлого ужаса от представления секса с альфой. Дурной штиль в чувствах пугает, но остались воспоминания прошлых эмоций, на которые Тэхён взял ориентир.       — Ты читал моё письмо? — он решил прощупать второго друга.       Тот отрицательно замотал головой, признаваясь, что сначала пытался избавиться от кошмаров, а когда Чонгук сказал, что Тэхёна убили, стало страшно открывать письмо. Если там обещания, то будет больно. Если там просьбы, то Юнги уверен, что в нынешнем состоянии не выполнит их.       Тэхён распсиховался, но повысить голос не посмел, чтобы не слышать плач младенца, от которого в ушах раздастся протяжный свист. Тэхён сказал, что написал письмо поддержки и точно бы не стал брать обещания с того, кто только выпутался из плена. Он даже не решался лично поговорить с Юнги, поэтому оставил письмо. Зная, что Чимин будет занят уходом за любимым альфой, Тэхён через него передал послание, а заодно без какого-либо умысла написал письмо самому Чимину. А друзья вот как поступили — проигнорировали едва ли не последние слова Тэхёна.       Передав ему рисовую булку, Юнги буркнул, что обязательно прочитает, а пока у него сам собой напрашивается вопрос: почему Тэхён спрашивает? Разве он не знает, что друзья не читали письма? Колдуну не составит труда выведать даже забытые тайны, поэтому нет нужды вести беседы.       Тэхён осмотрелся и подумал, что присутствие ребёнка не вредит секрету, пальцем поманил к себе Юнги и прошептал ему на ухо, что тело-то колдуна-знахаря, а сознание его, Тэхёна, который не знает ни одного заклинания. И жизнь знахаря он не помнит. Только боги видели, какими делами колдун-отшельник промышлял и к чему питал слабость, поэтому Тэхёну волнительно от мысли про свой новый пол.       — Чернокнижники будто ещё больше отомстили, а не помогли, — прошептал Тэхён и посмотрел на Юнги так, будто жизнь стала хуже, чем раньше, и лучше бы лезвие гильотины опустилось до ритуала. — Чёрт возьми, гамм в мире настолько мало, что знать за их доверие дерётся друг с другом, но я, от которого нет пользы в советах и стратегиях, попал именно в гамму! — он поставил пустую тарелку на землю и тяжело вздохнул, после чего попросил: — Юнги, ты мне нужен. Мне надо, чтобы ты вспомнил лучшие годы своей жизни и вновь помог мне набраться сил. Мне срочно необходимо вернуться в форму! Давай ты мне поможешь, а я тебе? Чимин сам придёт к нам обоим на помощь, но он теперь с ребёнком, поэтому особо на него не надеюсь.       Юнги не стал его обнадёживать и обманывать. Как ни странно, к гамме у него необычное отношение, будто видит перед собой не человека или не видит опасности от него, но при этом умом понимает, что Тэхён всё ещё его друг. Вроде, привязка к нему осталась, но словно сейчас необходимо заново с ним знакомиться. По сути, так и есть, однако Юнги удивлён тем, что не боится ему доверять. Мужчины из отряда сразу заметят, что Юнги свободно себя ведёт с колдуном, и решат, будто на нём заклятие, однако, когда Чонгук скажет, что магического воздействия нет, начнётся череда грязных сплетен про роман между двумя альфами. Юнги не уверен, что сможет стойко их выдержать, поэтому изредка Тэхёну придётся самому тренироваться. Если постарается, то быстро вернёт себе былую форму. Двуручные мечи ему уже не таскать, но с остальными мечами и, скорее всего, с копьём вполне справится.       — Тебе нужна новая одежда, — Юнги согнал его с сундука. — У меня где-то здесь лежат халаты. Я их терпеть не могу.       Тэхён хотел сказать, что Чимин обещал выделить одежду, но быстро закрыл рот. Никто из воинов не носит халаты, потому что в них неудобно сражаться: широкие рукава мешают, отвлекают и закрывают полный обзор, а полы то разъезжаются, то цепляются за ветки и сучки. Тэхёну в бои не вступать, поэтому согласен надеть предложенную одежду и не возмущаться. Юнги вытащил чёрный с вышитыми золотыми перьями халат и передал Тэхёну, после чего вновь полез в сундук, чтобы найти пояс. Пока шли поиски, он рассказал, что отряд медленно продвигается к столице. Путь усложняют не телеги с провизией и вещами, и даже не погода, а враги-чернокнижники. Колдун не видит ни будущее, ни прошлое человека с магическим силами, поэтому не в состоянии предугадать его поведение. Те чернокнижники, которые убили Тэхёна, остались живы и сейчас мешают отряду двигаться. Постепенно их отлавливают, но, кажется, им конца и края нет. Чонгук не управляет магией по щелчку пальцев, настроиться на состояние предсказаний в жару сложно, а теперь ещё появился второй колдун, что наводит на лишние подозрения про диверсанта в отряде.       — Эй! — едва не выкрикнул Тэхён, снимая с себя порванные штаны. — Я не враг! Это просто совпадение! — он схватился за края рубашки, замер на две секунды, раздумывая над ситуацией, и предположил: — Может, им ребёнок нужен?       — Давно бы забрали, — Юнги произнёс тихо, догадываясь, что среди воинов есть желающие послушать чужие разговоры. — Много ли силы надо, чтобы пролезть в крайний шатёр и стащить ребёнка у уставшего за день омеги? Чимин, конечно, крепкий парень и по-омежьи стремглав бросится в драку за ребёнка, но не забывай, что наш враг — мастер на подлости, — он вытащил пояс и опустил крышку сундука. — Выманить Чимина из шатра ему не составит труда, однако до сих пор ничего не сделал.       Тэхён бросил штаны на траву, шумно выдохнул и пробормотал, что в намёках не нуждается. Он явился в отряд, когда Чонгук ожидал очередное нападение. Враг делал редкие вылазки, попадал в ловушки и в большинстве случаев умирал. По словам Юнги, чернокнижники давно не подавали признаки своего присутствия поблизости, поэтому Чонгук отправил разведку. Одна из них привела с собой колдуна. Само его наличие рядом является угрозой для отряда, поэтому Тэхёну не стоит удивляться, если его начнут игнорировать. Сейчас воины вынуждены довериться командиру, потому что ничего не смыслят в магии, но всевозможные обереги и талисманы из сундуков достанут. Только отец Хван займётся молитвами и попросит у Господа защиту.              Тэхён запутался в верёвочках халата и тихо выругался. Юнги помог ему правильно надеть одежду, затем обвязал талию широким поясом и скрепил конец золотым зажимом. Чёрные волосы Тэхёна он собрал в хвост на макушке, а длинную чёлку смочил водой, после чего попросил чаще умываться и реже выходить на улицу, чтобы не получить солнечный удар. Спать Тэхёну придётся на улице, поэтому ему нужно всеми мыслимыми и немыслимыми методами пережить жару.       Закончив приводить себя в порядок, Тэхён забрал свою сумку, поблагодарил Юнги за помощь и предупредил, что намерен зайти в шатёр Чонгука, чтобы поговорить. Разговор будет сложным, но, к счастью, Тэхён знает своего брата, поэтому постарается обходить десятой стороной фразы и темы, которые могут привести к скандалу. Всё равно ведь не докажет правду, а значит, придётся не оправдываться перед Чонгуком, а ответно на словах его атаковать. Если не защитить себя, Чонгук морально задавит. И будет давить до тех пор, пока человек либо не докажет свою точку зрения, либо не найдёт того, кто сможет это сделать. Зато как только слова подтверждаются, Чонгук дарит моральную свободу от своих натисков. У Тэхёна нет доказательств и нет того, кто способен доказать его возвращения в мир живых. Найти бы заклинание, которое на месте убивает за ложь и прочесть его, и тогда Тэхён сможет убедить Чонгука, что чернокнижники выполнили его приказ.       — Я нормально выгляжу? — Тэхён разгладил ткань на животе и посмотрел на Юнги, ожидая критику.       — Шутишь? — тот сложил руки на груди и осмотрел Тэхёна с головы до ног. — Вот был бы ты омегой, за тобой весь отряд бы приударил, — он подошёл к нему ближе и шёпотом спросил: — Ты хотя бы пытался колдовать?       Тэхён отрицательно замотал головой и признался, что так и остался без знаний про магию. Он понимает, что очень опасен для людей, потому что способен непроизвольно навредить и сам этого не поймёт, однако у него есть оправдание своему присутствию в отряде: он надеется, что Чонгук ему поможет. После недавней короткой встречи с ним Тэхён понимает, что ошибся, посчитав, будто брат объяснит колдовство, и ошибка оказалась роковой. Теперь Юнги — единственный человек, который ему помогает, но, к сожалению, не колдун. Покормить, одеть, спать уложить, заступиться — это запросто, а разобраться с магией — нет. Тэхён не унывает. Чонгук — не последний колдун в империи, поэтому найти учителя не составит труда. Будет очень жаль покидать отряд, но если ситуация в нём накалится, а Чонгук обвинит Тэхёна во всех бедах, придётся уйти.       Тэхён вышел из шатра и поднял взгляд на чистое небо. Близится закат, а завтра погода будет такая же, значит, потребуется прятаться от солнца в шатре Чимина, если он позволит.       — А ты оказывается, красивый, если привести тебя в порядок, — Чимин, развешивая пелёнки на нижних ветках дерева, на пару секунд оглянулся на Тэхёна. — Смотрю, Юнги уже позаботился о тебе.              Он искренне улыбнулся, а Тэхён крепче сжал сумку, предчувствуя трагедию. Что-то в груди, словно барабанная палочка, стучит вместе с сердцем, ожидая беду. Виноват в ней будет, конечно, колдун, до прихода которого проблем внутри отряда не случалось.       — Ещё бы! — альфа, сидящий в кругу товарищей и распивающий с ними тёплое вино, едва сдержал громкий смех. — Ему, видимо, понравилось быть с альфой, а гость — тот ещё красавчик.       Тэхён прекратил дышать и постарался найти место, куда можно сбежать, чтобы не попасть под горячую руку Чимина. К сожалению, точное расположение шатров Тэхёну неизвестно, поэтому он замешкался, а когда сообразил, что шатёр командира всегда расположен в середине, Чимин с пелёнкой в руке уже кинулся бить альфу. Мокрая тряпка больно бьётся, а удар у Чимина не легче, чем у натренированного альфы. Чимин самый низкий из троицы лучших друзей, у него самые маленькие ладонь и размер ноги, и выглядит он как воплощение доброго природного духа, но если надо выбрать партнёра для тренировки кулачного боя, Тэхён отдаст предпочтение альфе, а не Чимину. Воина, который зло пошутил в адрес Юнги, Тэхёну стало жаль. Чимин молча отходил его тряпкой, схватил за волосы и бросил в костёр, на котором жарился кролик к ужину. Альфы отошли в сторону, понимая, что вмешаться — завязать массовую драку. Пусть тумаки достаются шутнику, чем в попытках успокоить одного омегу начнётся полноценное сражение на мечах.       Из шатра выскочил Юнги, не удивился потасовке с участием Чимина и переключил внимание на Тэхёна. Он предложил провести его к шатру Чонгука и предупредил: в ней много чаш с огнём, поэтому необходимо не терять бдительность. Если загорится один шатёр, то сгорят все, а погода благоволит пожарам.       Настроение у Тэхёна настолько отвратительное, что он решил только кивать. Ему покоя не дают слова захмелевшего альфы с кружкой в руках, который сейчас считает ожоги на теле. Отряд собирался из добровольцев и сначала не уточнялась причина нападения на деревню и уничтожения её жителей. Чонгук лишь сказал, что чернокнижники похитили воина Его Величества, а значит, их товарища, поэтому мстить надо полномасштабно, разрешено грабить, убивать, жечь и крушить. Однако слухи про отношение альфы к Юнги в плену быстро дошли до ушей отряда, и Тэхён надеялся, что сработает солидарность альф или, в крайнем случае, человечность. Но нет, людям смешно. Лично Тэхёну страшно, он не представляет, на каких мыслях держится Юнги, и сожалеет, что он отказывается от помощи друзей. По-хорошему, командир должен с ним поговорить, но Чонгук и отзывчивость редко взаимодействуют друг с другом. У него любые проблемы воинов решаются просто: не справляешься — едешь домой, не в состоянии работать — увольняешься. Он считает, что не существует человека, которому нельзя найти замену. Его мнение — если кто-то что-то умеет, то это может сделать и кто-то другой. Чимин часто ворчал по этому поводу и твердил, что мнение Чонгука не во всех случаях верно. Можно найти двух равных мастеров меча, двух грамотных командиров, двух гениальных художников, а когда дело касается чувств, то невозможно найти второго похожего человека. Но Чонгуку не понять любовь и дружбу, поэтому он с одинаковым рвением шёл спасать Юнги и Тэхёна, и также бежал бы спасать любого члена своего отряда. А Чимина он считает влюблённым болваном, которого в конечном итоге погубит любовь. Сам Чонгук никогда не любил, как и Тэхён, но в любовных похождениях они оказались полными противоположностями, поэтому не просили друг у друга советов по ухаживанию и покорению омег.       Шатёр Чонгука Тэхён увидел первым и указал на него рукой, после чего попросил Юнги не подслушивать разговор. Тэхён сам ему позже расскажет про беседу, а пока не хочет во время общения перебирать словами, чтобы друга не обидеть или не провоцировать его бежать заступаться.       — Я знаю, как с Чонгуком разговаривать, — сквозь зубы процедил Тэхён. — Чем меньше говоришь, тем меньше он придирается к словам. Да сам он не из разговорчивых, поэтому я не задержусь. Не переживай за меня.       Он улыбнулся Юнги, а тот возле входа в шатёр громко обратился к командиру и сообщил, что к нему пришёл сегодняшний гость. Незамедлительно прозвучало разрешение войти, и Тэхён сделал два шага вперёд, после чего поздоровался, как подобает воину перед своим командиром. Чонгук после купания успел надеть штаны, мокрые волосы прилипли к шее, плечам и лицу, а стекающие капли быстро опускались к пояснице и животу. Тэхён поклонился и сообщил, что может подождать снаружи, пока Чонгук приведёт себя в порядок.       — Я согласился с тобой поговорить сейчас, — сдержанно заговорил Чонгук, надевая сандалии. — Или ты возомнил себя кем-то значимым, кому я пойду на уступки или сделаю одолжение в минуту, когда занят? — он посмотрел на него тяжёлым взглядом, и Тэхён понял его внутреннее раздражение. — Ты можешь обмануть Юнги и Чимина, но не меня. Я часто использовал тот же трюк, что и ты сегодня, чтобы втереться в доверие, пока люди не узнали, что я колдун. А теперь перечисли мне факты, которые указывают, что ты мой брат.       — Не буду, — моментальный ответ, который заставил Чонгука проявить большую осторожность. — У меня свободная жизнь только начинается, и я не собираюсь тратить её на оправдания и доказательства. Утром я покину твою территорию и отправлюсь на гору Таэлин к монахам.       — Хорошо, — Чонгук сел на кровать и вполоборота повернулся к Тэхёну. — Тогда расскажи мне про колдовство, про твои заклинания, обучение, наставника.       — Не буду, — очередной отказ, потому что Тэхёну нечего сказать.       Он с удовольствием бы пообщался, попросил помочь в магии, но не хочет, чтобы его просьбу приняли как очередную хитрую проделку. Чонгук точно скажет, что колдун давит на жалость, тянет время для чего-то, помогая врагам, и ещё череду пунктов, в которых Тэхён — коварный враг, а не его брат. Тэхён подошёл к кровати ближе, осмотрел шатёр, в котором, как говорил Юнги, на земле стояли чаши, снизу освещая мебель и предметы. Большой стол расположен напротив кровати, на нём разложена карта, а местами на ней стоят маленькие красные флажки, указывающие на перемещение врага. Слева от кровати стоят сундуки, на которых лежат книги и тетради. Тэхён смекнул, что это личные вещи Чонгука про магию, и захотелось их почитать. Для того, чтобы одним глазом посмотреть на названия и в городе купить такие же, он подошёл ещё ближе, но выдержал расстояние, опасаясь показаться враждебно настроенным.       — А у тебя есть основания утверждать, что я не твой брат? — он проговорил тихо, словно в играх тени от огня нет места для громких звуков.       Чонгук, наоборот, рассмеялся и перечислил множество своих доказательств. Самая очевидная — чернокнижники не провели ритуал. Самой последней Чонгук назвал неприязнь Тэхёна к магии. Он никогда бы не принял тело колдуна. По словам Чонгука, брат относился к нему отстранённо как раз из-за редкого гена. Тэхён не избегал Чонгука, не питал к нему ненависти и не злился из-за недостатка родительского внимания, но никогда не забывал, что невозможно сказать, когда колдун подошёл посмотреть на чужую жизнь в глазах, а когда — для обычного общения. По мнению Чонгука, брат скорее бы утопился, чем пожелал себе участь колдуна.       Тэхён слушал его с внутренним ужасом и мысленно молил неведомо кого, чтобы слова оказались всего лишь проверкой на обман. Знать сейчас, что о нём думал Чонгук, — ощутить горький вкус клеветы. Несмотря на поведение родителей, на ген, на лучшие условия жизни, Чонгук всегда оставался младшим братом Тэхёна, которому порой его не хватало. Кажется, Чонгук тоже нуждался в брате, причём настолько, что обратился за помощью к врагам в момент, когда на его мече не высохла кровь их соратников. Если бы Тэхён знал, что все эти годы испытывал Чонгук, обязательно отдавал бы ему своё внимание, несмотря на требования родителей, но к сожалению, некоторые вещи о человеке люди высказывают только после его смерти. Сейчас Тэхён попал в ситуацию, когда кричать, что все слова — чистая ложь, бессмысленно. За попытку переубедить можно получить в лучшем случае предупредительный подзатыльник, в худшем — от удара по лицу упасть на огонь чаш и сгореть второй раз. Разница будет лишь в том, что Чонгук не оставит даже косточки. Если он высказался постороннему человеку прямо, значит, уверен — брат мёртв. Тэхён не станет испытывать его терпение, а подождёт удачного момента, чтобы доказать своё возвращение в мир живых.       — Ты знаешь магию чернокнижников? — Тэхён подошёл к сундуку и нагло взял книгу в руки.       Брать тетради не рискнул, понимая, что в них могут быть написаны личные мысли. Сделав вид, что книгу ранее читал, Тэхён открыл случайную страницу и уставшим взглядом прошёлся по строчкам. Родной корейский алфавит он узнал, какие-то угловатые знаки, похожие на буквы неизвестного языка — нет. Символы напугали смесью витиеватых линий, будто рисунок морских волн с пеною, и геометрических фигур. Тэхён перевернул страницу и с видом мудрого филина продолжил просматривать загогулины.       — Не знаю, — Чонгук тряхнул головой, избавляясь от капель на волосах, и кратко объяснил: — Для ритуала необходимо соединение слов, действий и энергии, а чернокнижники лишь возле огня постояли.       Тэхён всмотрелся в строки книги и на середине страницы осознал, что читает «неизвестный язык», который на самом деле является написанным заклинанием на языке стихии земли. Захлопнув книгу, чтобы не углубляться в стресс, Тэхён посмотрел на Чонгука и решил признаться:       — Ты мне не поверишь, но я считаю своим долгом сказать тебе, что движения точно были, — он вернул книгу на место и показал, как сделал чернокнижник возле огня.       Чонгук отрицательно замотал головой и напомнил, что жест может быть сигналом к началу группового самоубийства. Переселение души — не кинжал в шею воткнуть, поэтому одного движения недостаточно, да и без помощника не справиться. Для призыва нужно очень много подходящего: место, день, фаза Луны, дух, заклинание, атрибуты.       — Откуда ты знаешь? — перебил его Тэхён, устав слышать слабые аргументы. — Ты сказал, что не разбираешься в магии чернокнижников, так почему говоришь утвердительно? Отец Хван вовсе мысленно молится и утверждает, что его Бог слышит.       — Потому что его Бог добрый, а у чернокнижников — злой, — Чонгук завёл руки немного за спину и сделал упор ладонями в постель, отчего Тэхёну стало неуютно. — Добро слепое, но не глухое, поэтому помогает всем, кто просит, так и не понимая, хороший человек перед ним стоит или плохой. Зло глухое, но всё видит, поэтому, как поймёт просящего, так и сделает. А угадало или нет — не важно. Поэтому чаще всего поступки зла тянут за собой беды для нескольких людей. Когда зовёшь на помощь зло, не путайся в движении, точно черти рисунки и шевели губами, чтобы твоё желание исполнилось максимально правильно.       Тэхён его не слышит, хотя должен жадно впитывать каждое слово. В тёмном шатре среди огней и слабого луча красного заката сквозь маленькие окна в ткани Тэхён смотрит на Чонгука и с удивлением думает, что никогда не оценивал его как альфу. Вот Юнги — замечательный альфа, который дорожит своим омегой, как собственным сердцем. И, как обычно, самые лучшие альфы выбирают либо одиночество, либо бет. Юнги выбрал первое, а омеги тихо вздыхают в углах, глядя на него: статный, красивый, с обаятельной улыбкой и, что самое главное, максимально внимательный к собеседнику. Омеги с ним как только не заигрывали, с какого бока не подползали, а он не поддаётся ни соблазнениям, ни запахам. Чонгука почему-то Тэхён никогда не изучал как конкурента. Когда-то давно в подростковый гиперактивный период Чонгук умудрился встречаться с двумя омегами. Позже они узнали про существование друг друга и расстались с Чонгуком. После этого случая, будто сработало омежье проклятие, у Чонгука начался странный интерес к армии, врагам и их омегам. Сейчас Тэхён понимает, что Чонгук неверно растолковал свою отвратительную тягу и зря пугает вражьих омежек, но, увы, момент для объяснения сексуальных предпочтений очень неудачный. Всему есть место и время, даже у слов. Если кто-то сейчас наступит Чонгуку на больную мозоль, то Чонгук ответно наступит на его рот, чтобы впредь не слышать диагнозы в свой адрес.       И всё же, глядя на брата, Тэхён подумал, что он красивый альфа, и если бы не его путаница в желаниях, то увёл бы омег у многих альф. А может, нет, потому что по части соблазнения омег любого статуса опытнее Тэхёна альфы не найти. Сейчас, когда он в теле знахаря, с ужасом вспоминает свою жизнь. Бо́льшим идиотом он себя никогда не чувствовал. Теперь он понимает, что одного подходящего омеги ему было бы достаточно, чтобы стать виртуозом в сексе, и не понадобилось бы искать другого полового партнёра для пробы новой сексуальной практики. Всего лишь нашёл бы человека с таким же причмоком в голове, как у самого, и избавил бы себя от суеты бесконечных поисков кроватных приключений. Но Тэхёну, чтобы додуматься до этого, пришлось умереть. Сейчас, когда он внешне стал намного привлекательнее и телом притягательнее, откуда-то бонусом прилетели рабочие мозги. Тэхён уверен, что выберет навсегда уйти к монахам на Таэлин, чем вернуться в таверну за выпивкой и омегами. Страшно ему от воспоминаний прошлой жизни. Может, правильно чернокнижники поступили, вытащив его грешную вкривь и вкось душу и бросив её в тело заядлого отшельника. Видимо, глаза колдуна видели всякое мирское дерьмо, поэтому стало проще уйти подальше от людей, чем продолжать вариться среди тех, кто медленно себя убивает.       Чонгука необходимо каким-то невероятным способом направить в нужное русло, иначе он как альфа в себе разочаруется. Оказывается, он очень сексуальный. Тэхён старается лучше его оценить, когда Чонгук отводит взгляд в сторону. Сейчас он сидит в позе, когда любой омега не выдержит и сядет на него лицом к лицу. Слишком открыт во всех смыслах: расслаблен, руки заведены назад, демонстрирует уязвимость и будто подставляет лицо и грудь для поцелуев, а развязанная шнуровка на штанах намекает на ещё одно доступное место. «Да чёрт с этим геном колдуна, когда пропадает хороший альфа», — Тэхён сделал свой вывод. Чонгук отменный мечник, трудяга, соблюдает дисциплину, пьёт исключительно по праздникам, не азартный, самостоятельный, увлекается чтением и саморазвитием — что ещё омегам надо? Тэхён решил во что бы то ни стало помочь донести до брата истину и помочь ему обрести семейное счастье.       — Будешь спать в шатре Тэхёна, — подытожил свою речь Чонгук и встал с кровати. — Я тебя не отпускаю, — он подошёл к нему ближе, посмотрел прямо в глаза, отмечая их черноту, в которой отражалось пламя огней в чашах. — Если ты мой брат, значит, часть моего отряда и единственный, кто не написал мне отчёт о прошедшей битве. Ты всё ещё мой подчинённый и обязан предоставить письменный отчёт в своих действиях во время битвы и написать объяснительную касаемо своей пропажи на две недели. Если ты не мой брат, тогда останешься со мной до выяснения личности того, кто тебя послал в мой отряд.       Ураган внутри Тэхёна начал стремительно расти, собирая вокруг себя возмущение и бунт и поднимая их на верхушку вихря. Поведение Чонгука уму непостижимо. У него в голове сплошные уставы, порядки и бумажная волокита, а о состоянии человека он вовсе не беспокоится. Слышать его разработанный план для Тэхёна стало невыносимо противно, будто общается с попугаем, которому что ни говори, а он повторяет лишь заученную фразу.       — Какой ты нудный! — Тэхён сжал кулаки и карательным взглядом стрельнул Чонгуку промеж глаз. — Даже сейчас вспоминаешь правила и требуешь порядка. С таким требовательным командиром человеку спокойно подохнуть нельзя! Мне писать оправдания, почему я две недели отсутствовал? Я так и напишу: мой командир вынудил врага зашвырнуть моё сознание чёрт знает куда! Мне потребовались две недели, чтобы пешим добраться до отряда.       Он едва не пригрозил рассказать императору про похождения Чонгука к вражеским омегам. Бесполезно угрожать, потому что нарушения закона не произошло, ведь Чонгук не изнасиловал. Запугивать врага можно, а изнасилование считается позорной слабостью. Понятия наказания и унижения через секс тоже не существует, потому что в империи принято либо сражаться оружием и устраивать поединки, либо доказывать врагу превосходство в том, чем он кичится. А сексом заниматься любой дурак может, и куда приятнее делать это с тем, кто ответно дарит ласку. Именно поэтому император приказал освободить Юнги, деревню сжечь дотла, а командиром поставил упёртого колдуна Чонгука. И именно из-за позорной слабости Чонгук морально себя чувствует отвратительно, ведь ходит по грани. Ему сложно сопротивляться желанию, но и закончить начатое не в состоянии. Умом он понимает, что где-то в своем поведении очень грубо ошибается, но, как слепой котёнок, ползает среди тёмных желаний души, а на нужное никак не наткнётся.       Тэхён покинул шатёр без прощания и обещаний вернуться. У него нет настроения общаться, поэтому он повернул в сторону деревьев, чтобы скрыться с людских глаз долой. Отряд расставил шатры на широкой поляне, поэтому найти его врагу не составило труда, как и спрятаться в глухой части от пристального взгляда колдуна. Удаляясь всё дальше в лес, Тэхён не смог объяснить, почему его тянет пересечь чёрно-красный свет между деревьями, который смешивают закат и стремительно надвигающуюся тьму. Сколько бы Тэхён не шёл за ним, в конечном итоге остановился в темноте и осмотрелся, понимая, что его накрыло чёрным плащом ночи. Ни страха, ни паники Тэхён не ощутил. Посмотрев на движение ветвей деревьев и вслушиваясь в шум ветра в макушках, он подумал, что среди природы не чувствует себя чужим. Наверняка это отголоски знахаря в нём потянулись к родному и привычному окружению. Именно сейчас, когда луна в лесу рассеивает свой белый призрачный свет, Тэхён отдыхает душой и мыслями. Чувство настолько приятное, что он понимает: бороться с телом будет сложно. Философия жизни Тэхёна не похожа на то, что заложено в генах тела и к чему оно привыкло. Придётся каким-то чудом уживаться, а чтобы это сделать, нужно изучить знахаря. Учитывая, что он вёл образ жизни отшельника, примерный набросок поведения можно составить, но искоренить его привычки — сложная задача. Тэхён решил найти в книгах Чонгука практики для раскрытия подсознания. Оно поможет возродить моторику рук и узнать хотя бы подпись знахаря, с помощью которой удастся найти его записи, рецепты и лекарства на полках аптек. Больше всего информации дадут монахи на горе Таэлин, но идти к ним долго, поэтому необходимо пробовать силы с помощью подручных средств, то есть книг колдуна.       Тэхён пошёл обратно к отряду. Не всматриваясь в дорогу и отлично ориентируясь в темноте, он вновь погрузился в свои мысли и пришёл к выводу, что тайн в его теле очень много, и надо с ним подружиться. Должна быть причина, по которой некий Ким Тэхён выбрал стать знахарем, при этом обладая геном колдуна. Иными словами — спрятался от людей, цивилизации, лёгкой жизни. Колдунов моментально к себе забирает император и распределяет по различным направлениям: военное, финансовое, медицинское, охрана и ещё длинный перечень тех мест, где нужна магия ради выгоды. Скорее всего, Ким Тэхён оказался талантлив в медицине, но почему-то сбежал от роскошной жизни в замке. Чонгук, наоборот, сразу нырнул в военную рутину, однако однажды обмолвился, что не намерен строить карьеру, мол, чем выше по ней взбираешься, тем меньше порядка в боевых рядах. Не с его стремлением к дисциплине руководить большим количеством людей. Отряд — идеально подходит, потому что, во-первых, не относится к официальной армии, а значит, независим от вышестоящих чиновников и подчиняется напрямую императору. Во-вторых, количество человек в нём всегда ориентируется на предстоящее задание, которое не рассчитано на сотни и тысячи людей. В-третьих, Чонгук сам формирует отряд и ему позволено брать наёмников, труд которых оплачивает император. Ген колдуна позволил Чонгуку неплохо устроиться в жизни, если, конечно, не заглядывать в мысли, где творится раскардаш, зарождённый ещё в детстве. Однако Тэхён помнит, как шумно Чонгук отдыхает, и смело скажет, что не так прост брат, как кажется на первый взгляд.       Дорогу к поляне Тэхён нашёл быстро. Наблюдая между деревьями огни факелов, он замедлил шаг, представляя, как зайдёт в шатёр и от каждой вещи уловит запах пиона, которым раньше пах. Должно быть, он спровоцирует миллион воспоминаний подняться в памяти и ночь пройдёт за сплошными думами о прошлом. Тэхён заметил передвижение слева и резко повернулся в надежде увидеть человека. Без сомнений по лесу шастает человек, потому что помощница Луна на чистом небе позволила увидеть высокую фигуру в плаще. Тень вновь мелькнула между деревьями, и Тэхён громко попросил не прятаться.       — Вот ты где! — с противоположной стороны раздался голос Юнги, и Тэхён отвлёкся, после чего вновь посмотрел на деревья, между которыми секундами ранее стоял человек, но увидел пустоту.       Юнги громко выругался, пробежался и осветил себе путь факелом, в свете которого его лицо приобрело мистический золотой оттенок. Тэхён вспомнил полыхающую деревню, лица каждого человека с отблеском пламени и чернее тьмы небо, в которое летели клубы дыма и истошные крики заживо сгорающих людей. Но самый страшный крик, леденящий душу до белых трещин на ней, принадлежал Чимину, и Тэхён никак не может избавиться от его режущего слух эха. Кажется, пережитый кошмар перед смертью никогда не покинет подсознание, потому что он повесил на него колокольчик, который теперь звенит в памяти при виде огня.       — Я думал, что ты сбежал, — Юнги остановился возле Тэхёна и отдышался. — Ты меня напугал. Куда ходил?       — На вечернюю прогулку, — Тэхён буркнул и пошёл к шатрам, словно обиделся на то, что из него делают пленника, которым он негласно является.       — Тебя Чимин искал, — Юнги увязался следом и не отставал ни на шаг, чтобы не потерять Тэхёна из вида.       Чимин всего лишь хотел поговорить, а у Тэхёна напрочь пропало настроение находиться с кем-то на одном квадратном метре, чувствовать чьё-то присутствие и вообще осознавать, что рядом люди. До чесотки начинают раздражать голоса воинов, пьяный смех тех, кто гордо называют себя рыцарями, и громкий храп из общих шатров. Тэхён нуждается в тишине. В ней даже дышится свободно и пропадает ощущение ответственности за своё поведение.       Тэхён нашёл в себе силы спокойно попросить Юнги передать Чимину, что разговор откладывается до утра. Любое общение переносится на завтра, а пока необходимо побыть наедине с запахом пиона. Тэхён поклонился Юнги из уважения к его беспокойству и прошмыгнул между шатров к своему. Его всегда ставили за шатром Чонгука, и в этот раз он оказался там же. Тэхён удивился, что в нём никого не поселили, и что поразило ещё больше — вещи стоят так, как раньше. Первым делом он принюхался — от пиона почти ничего не осталось. Из-за долгого отсутствия хозяина вещи впитали в себя пыль дорог, запахи альф, которые таскали сундуки и одежду, и пропитались пролитым на них вином. Тэхён подошёл к постели, взял подушку и понюхал. Есть пионовые отголоски, но их ощутит только тот, кто знает, что они должны присутствовать. Наверное, с людьми тоже так: долгое отсутствие в чьей-то жизни вытесняет человека другими вхожими в неё. Тэхён сел на кровать и осмотрел свой шатёр. Всё по-старому, всё то же, но раздражает до злости, будто надоедливый колосок шею щекочет. Слишком пусто, слишком чуждо, слишком неуютно. «Надо сжечь!» — выход из положения моментально промелькнул в голове, и Тэхён понял, что находится в опасности. Его прошлое навсегда останется в его памяти, но окружать себя им — чувствовать себя не в своей тарелке. Отныне он вынужден разделять настоящее с чужим прошлым, которое он не помнит. Однако Тэхён не намерен слепо следовать за новыми желаниями и привычками, поэтому поборется за свою жизнь.       — Хорошо, — он положил подушку и поставил руки в боки. — Сделаю перестановку.       Новшества ещё никому не мешали. В первую очередь он сдвинул чаши с огнём в одну сторону, затем поставил один сундук возле входа, а другой — в дальний угол. Передвигать кровать — трудное дело, потому что она состоит из сбитых вместе досок с высоким подъёмом, первоначальное предназначение которых — стать настилом в местах, где много грязи. Это необходимо, чтобы прошли лошади и проехали телеги. Обратно настил из зыбучей грязи не забрать, но и он на памяти Тэхёна, который долго проработал в отрядах, пригодился лишь четыре раза. Кто придумал использовать доски вместо кровати — неизвестно, но очень выгодно, потому что они не стоят под дождём и не позволяют намокнуть многим вещам, которые служат вместо перины.       Тэхён потянул за край кровати и потащил её в сторону, после чего убедился, что тело не слабое и должно оказаться выносливым. Приятно, хотя и ожидаемо, ведь знахарю приходилось много ходить и взбираться по горам, чтобы добыть нужные ингредиенты для лекарств. Не зря монахи его выбрали в помощники — толковый был человек. Тэхёну очень жаль, что из-за сумасшествия брата империя лишилась лекаря. И ведь ему на замену пришёл абсолютно бесполезный Тэхён, который закончит свою жизнь, как Чимин, в очередном сражении. Очень плохая замена получилась, что лишний раз доказало важность не вмешиваться магией в жизни людей. Тэхён, словно в извинение за поступок Чонгука, пообещал знахарю сохранить его имя, с головой окунуться в знахарство и прийти к монахам, чтобы они узнали причину, почему помощник к ним не явился в указанный срок.       Тэхён расставил чаши по местам, посмотрел на итог работы и остался доволен. Стало смешно от мысли: жизнь началась заново. По крайней мере старую не продолжить. Сложно будет привыкать к отголоскам знахаря в поведении, но они ненадолго — ровно до момента, когда пропадут привычки, особенно мышечная память, с которой борется Тэхён. Больше всего он боится нового пола, а гамм в отряде, конечно, нет, поэтому посоветоваться не с кем. Радует то, что у гамм нет течек и гонов, однако они сами себя оплодотворяют.       — Жуть-то какая, — Тэхён невольно расставил ноги и полез себе под халат, словно уже начались роды. — Храните меня, боги, от этого ужаса! Я умом тронусь, несмотря на то, что этому телу вами велено рожать!       Не выдерживая ложных ощущений, которых никогда не знал, Тэхён метнулся к сундуку и, решив, что необходимо заняться делом, чтобы не уходить в мысли, принялся в нём рыться. Сначала он вытащил хлопковое полотенце, затем нашёл свою короткую веточку кустарника для чистки зубов. Внимательно изучив срез щетины, он пришёл к выводу, что ею никто не пользовался. Сунув её в рот, чтобы разжевать торчащие волокна и тем самым смягчить их, Тэхён вышел на улицу и вдохнул тёплый воздух, после чего отодвинул полог в сторону и придавил край камнем, чтобы проветрить шатёр.       Идти к реке не обязательно, потому что возле первого шатра, в котором по очереди спят постовые, стоит купель. За день вода в ней нагрелась, но купаться запрещено. Рядом на лестнице стоят кружки, с помощью которых можно набрать воду и умыться или вылить на голову, чтобы в жару побыть мокрым, а не вариться в собственном соку. Когда рядом река, то купель почти не используется, да и не должна она путешествовать с отрядом, однако Чонгук всегда таскает её с собой. Его за это тихо ненавидят, потому что большую бочку из лиственницы тяжело перемещать, а места на телеге занимает много. Тэхён никогда не возмущался, таскал тяжести с ворчливыми товарищами, которые называли купель бесполезной ношей, и иногда над ними подшучивал, когда те с похмелья плелись к ней пить и умываться. Периодически в ней всё же купались, но она рассчитана всего лишь на трёх человек, а в отряде порой набиралось шестьдесят воинов, поэтому купель Чонгук предоставлял раненым, которые физически не дошли бы до реки.       Тэхён поздоровался с постовым и с веткой во рту сообщил, что идёт умываться. В ответ увидел, как на него махнули рукой, будто поторапливая проваливать на все четыре стороны. Кошка на душе Тэхёна выпустила когти, но не поцарапала, посчитав, что ещё можно потерпеть. Тэхён знаком с постовым и сейчас видит, что тот не хочет связываться с колдуном, поэтому спешит с ним распрощаться и не поднимает на него взгляд. Поскольку подобное поведение от большинства воинов будет продолжаться долго, Тэхён поставил цель: серьёзно поговорить с Чонгуком, чтобы он объяснил своим подчинённым роль второго колдуна в отряде. Пока нет определённости, каждый придумает свою модель поведения, и чем больше различий в них, тем чаще будут встречаться противоположные мнения, которые приведут к ссорам и дракам. Особенно тяжело придётся примирять Чимина, пьяных альф и борцов за справедливость. Злой Чимин оппонента разве что с потрохами не жрёт, потому что Чонгук не разрешает убивать товарищей. Пьяных всегда тянет махать кулаками, поэтому достаточно мелкой причины для драки. А борцы за свою справедливость ради неё готовы на любой подвиг. Чонгук их тихо ненавидит, потому что они получают наказания за нарушения, но думают, что страдают за правое дело. По приезде в родные края они пускают слух, что командир — мерзкий человек и творит преступные дела. Жалоба долетает до императора, и начинаются разборки. К несчастью борцов за справедливость, Чонгук обожает грузить подчинённых отчётами, протоколами, объяснительными и докладами, которые предоставляет императору в качестве доказательств своей невиновности. Своими руками воины пишут про прошедший бой, про скандалы и про любое нарушение, за которое их наказывали. Не хочешь всю ночь писать про прожитые сутки — не нервируй командира. Не хочешь, чтобы твоё сочинение прочёл император — не разноси сплетни про командира. Не нравится руководство Чонгука — не заключай с ним договор. Всё просто, кроме обманчивого представления людей о Чонгуке.       Тэхён сел на нижнюю ступеньку и принялся чистить зубы, при этом рассматривая темноту леса. Природа в империи красивая, а климат — врагу не пожелать. Это та беда, которая объединит даже тех, кто желает друг другу смерти. Когда в макушку печёт солнце, ветра нет, а дышать тяжело, надеть доспехи и махать мечом — последнее, о чём думаешь. Враг тоже такого мнения, поэтому не нападёт открыто. Может, ночью проберётся к отряду и убьёт спящих, но напасть на территорию колдуна, да ещё альфы, решится исключительно сумасшедший. Как видно, чернокнижники проявили здравомыслие. Тэхён, ковыряясь в зубах, подумал, что неплохо бы тоже наводить страх на людей. Сейчас его сторонятся только потому, что знают возможности Чонгука. Когда люди прознают о магическом бессилии Тэхёна, получат повод для насмешек над ним, толчков в спину и вызова на поединок. Все тренировки с мечом Тэхён помнит, но не знает, обладал ли знахарь мастерством. Если тело не натренировано для сражений, то хоть сто раз пытайся делать виртуозные взмахи оружием, а оно регулярно будет выпадать из ладони.       — Да что ж такое? — на выдохе прошептал Тэхён и вытащил веточку из рта, после чего опустил на неё взгляд и вновь тяжело вздохнул.       Огорчают два факта. Первый — теоретически ветка его. Практически — ею пользовался другой человек. Получается, что он почистил зубы после прошлого себя, а значит, нарушил гигиену. Второй факт — очень нужна помощь Чонгука. Положение Тэхёна пищит напуганным хомяком, требуя поддержки опытного колдуна. Безусловно, Чонгук не поверит, что колдун не умеет колдовать, но, может, хотя бы ради развлечения начнёт объяснять азы магии.       В лесу раздался крик и резко оборвался. Тэхён замер на долю секунды, узнав Чимина, словно родитель по одному писку определил своего ребёнка. Сердце пропустило удар, затем душа подняла тревогу и сердцебиение ускорилось, подгоняя Тэхёна без разбора дороги мчаться на помощь. На этот раз его ничто и никто не держит, поэтому он вытащит Чимина из любых щупалец врага.       Едва Тэхён сделал два шага к деревьям, как услышал грубые матерные слова в адрес альф. Что-то прозвенело, затем упало, и Чимин опять выругался. На шум примчался постовой и приказал доложить обстановку, на что получил ещё больше брани, затем Чимин вышел из кустов и поведал ему вдогонку, насколько хорошо идут дела. Широко жестикулируя, он будто пытался царапнуть спину уходящего постового. Затем его внимание переключилось на стоящего истуканом Тэхёна с веткой для чистки зубов в одной руке и кружкой с водой — в другой. При свете луны и огня Чимин безошибочно определил бледность лица, несмотря на то, что жаркое солнце всему населению империи сменило бледную аристократичность на рабоче-крестьянский загар. Участь не миновала даже императора, который случайно загорел, пока, сидя возле окна, обсуждал с советниками план по постройке дополнительного торгового пути. Итог: покрасневшая кожа на половине лица и одной руке, волдыри и жжение при прикосновении. Скоро он скинет повреждённый слой кожи и будет как новенький, но всё равно ноет и вопит, будто его кислотой облил вражеский шпион.       — Ты чего? — Чимин немного улыбнулся и подошёл к Тэхёну, после чего сунул свою руку ему за пазуху, приложил к груди и сразу ощутил, как тяжело бьётся сердце о ладонь. — Ты собрался врагу зубы чистить до скрипа чистого стекла? — он неудачно пошутил, высмеяв отзывчивость, и Тэхён, понимая свой дурацкий вид, вернулся к лестнице. — Не дуйся. Альфы поставили капканы вокруг поляны, и я чуть не попался в один из них, когда отлучился на две минуты за дерево. А что делать, когда туалет всегда занят? Альфы напились вина, их почки сейчас активно работают, а мне терпеть, что ли? — он за подбородок повернул к себе лицо Тэхёна, лучезарно улыбнулся и, по-омежьи кокетливо подмигнув, поинтересовался: — Ты же не скажешь Чонгуку, что я ходил в туалет в неположенном месте?       Его попытка обаять альфу только напугала Тэхёна, которому всерьёз захотелось обвешаться амулетами, талисманами и защитными сигилами, лишь бы отпугнуть от себя Чимина. Пусть идёт заглядывает в глазки Юнги и перед ним показывает, насколько он жантильный омега. Чимин очень хороший друг, и Тэхён предпочтёт дальше с ним дружить, поэтому милый флирт сталкивается с несокрушимой бронёй в сердце гаммы. Видно, что Чимин несерьёзен и прекрасно знает, что отношения в отряде строго запрещены. Как Тэхён понял, Чимин таким образом будто показывает, что альфа особенный, потому что он, неприступный, злой и одновременно ласковый омега Чимин, строит ему глазки, а остальным альфам не дано увидеть ничего подобного. Но Тэхён, наоборот, шарахнулся в сторону, будто игривые карие глаза плюнут в него ядом, как кобра.       — Я просто испугался твоего ора в кустах, — честно признался Тэхён, отказываясь врать о своих чувствах. — Я никогда не забуду, как ты кричал, когда меня похитили во время сражения в деревне. Мне кажется, что я умер, когда услышал тебя. Моя душа, наверное, именно тогда покинула тело, потому что она похолодела от ужаса. Так не воют даже раненые звери перед смертью. Твой крик был отчаянием, в котором не осталось для людей прощения, а надежда мертва. — Он резко замолчал, замечая, что слова заставили Чимина от удивления приподнять брови, и быстро сменил тему: — Чонгук сам узнает, чем ты по ночам занимаешься в кустах, — Тэхён поднял ветку и расстроился при виде покрытых грязью ворсинок.       — Сомневаюсь, что он будет проводить ритуал для того, чтобы узнать, куда я хожу отливать, — Чимин тихо хихикнул и поспешил попрощаться, потому что оставил Юнги с ребёнком на пять минут, а прошло уже десять.       Тэхён окликнул его и поинтересовался успехами в танцах. Вряд ли за две недели что-то поменялось, но Чимин перед поездкой в деревню чернокнижников обмолвился, что уволится с Юнги, чтобы быть рядом с ним, а работать уйдёт танцором в театр. Быть может, планы давно поменялись, или Юнги против затеи, ведь побоится кому-то портить карьеру. Всем воякам в столице известно, что изначально Чимин хотел стать частью группы танцоров императора. Он с детства занимался танцами, затем подрос и начал брать дополнительные уроки у лучшего танцора, правда с пометкой «бывший». С пьедестала его сместил молодой омега, и именно из-за возраста гений танцев покинул стены замка. Для Чимина он всё равно остался талантливым учителем.       — Пока не знаю, — Чимин пожал плечами и признался, что временно думает над тем, как подобраться к извилинам Юнги, чтобы помочь им встать на место, а танцы подождут.       В группу танцоров для праздников в замке Чимину не попасть из-за возраста. Ему в этом году исполнится двадцать девять лет, и он, может, остался бы в танцевальной группе, если бы попал в неё ещё в юности. Чимин давно поменял мечту, заменив танцы в замке на танцы для Юнги, однако держит в голове выступления в театре.       Тэхён кивнул, принимая ответ, и пообещал впредь не лезть в его душу, чтобы не тревожить её старыми темами. Заодно предупредил, что не расскажет Чонгуку про тайный туалет Чимина, да и сейчас все спят. Время позднее, пора спать и готовиться к новому дню, который сулит сплошные вопросы от людей. Тэхёну нужно поговорить только с Чонгуком и Юнги, а не оправдываться перед каждым воином за то, что назвался именем их погибшего товарища. Периодически Тэхёну кажется, что его никогда не существовало, а он знахарь, который упал, ударился головой и в ней стёрлась личная жизнь, а увиденная некогда жизнь мечника Тэхёна завладела сознанием. Звучит бредом, да и колдуны не умеют за раз узнавать всю жизнь человека. В глазах других колдунов вовсе ничего не видят, что наверняка расстроило Чонгука.       Тэхён вернулся в шатёр, бросил полотенце на сундук и подошёл ко второму, чтобы вытащить ночную рубашку или пижамные штаны. В жару лучше вовсе спать голым, но не хочется при внезапной атаке врага выбежать на улицу и размахивать не только мечом, но и половыми органами.       — Вот бы не сдохнуть в ближайшие дни, — пробормотал Тэхён и вытащил белую длинную ночную рубашку.       Размотав широкий пояс халата, он сладко зевнул и принялся развязывать верёвочки. Завтра он найдёт удобную одежду, если Чонгук позволит подобрать её у воина, который хотя бы одного роста с Тэхёном. Невозможно же ходить в халате, пусть даже удобном. Если враг нападёт, то Тэхён предпочтёт раздеться, чем путаться в рукавах и полах. Всё же привычка думать про комфорт во время сражения у него осталась, поэтому шанс на то, что знахарь интересовался оружием и боем, немного повысился.       Тэхён надел рубашку и принюхался к ней — запах пиона более стойкий, чем на подушке. Стало грустно от того, что на замену мягкого и цветочного запаха на одежде придёт дождливая вонь с примесью сырой могилы. «Жуть, — Тэхён бросил халат в сундук. — Запах — весомая причина, чтобы скрыться от людей». Прекращая драматизировать и преувеличивать, он поднял руку, чтобы опустить крышку сундука, но остановился, замечая между вещей коричневую ткань. Воспоминания промелькнули яркокрылыми мотыльками и оставили на глазах Тэхёна пыльцу из слёз. Он может забыть себя, своё имя, друзей и владение мечом, но не последний день, когда он видел в глазах брата искренние чувства. Чонгуку тогда было пять лет, и его детская, чистая и нетронутая магией душа светилась любовью к брату. В больших, тёмных, почти чёрных озёрах глаз Тэхён видел стремление быть понятым. Уже тогда Чонгук редко видел Тэхёна, но всё ещё помнил его заботу и игры с ним, поэтому, чтобы выразить свои чувства, принёс ему своего любимого тряпичного зайца, с которым не расставался несколько лет.       Тэхён схватил игрушку за ухо и вытащил. Этот заяц размером с ладонь — ровесник Чонгука, и если последний возмужал и вырос красивым мужчиной, то первого кочевая жизнь знатно потрепала. Тэхён всюду с ним, потому что боится оставить дома, ведь внешне игрушка больше похожа на мусор и кто-то обязательно её выбросит, когда придёт убирать комнаты наёмников.       Тэхён лёг на кровать, сунул игрушку под подушку, отогнал от себя писклявого комара и настроился спать. Впервые за две недели он засыпает с удобствами. Кровать, конечно, самодельная и выглядит вынужденной мерой дикаря на необитаемом острове, но для того, кто долго живёт в диких лесных условиях, роскошь не требуется. Тэхён лёг на бок, притянул к себе вторую подушку, привычно обнял её и медленно погрузился в сон. Приснился ему небольшой родительский дом, яркое солнце во дворе и бегающий по улице с деревянным мечом Юнги лет девяти, который сражается с невидимым врагом. Следом за ним медленно ходят четыре чернокнижника с накинутыми капюшонами на головах и наблюдают за его игрой, будто няньки. Тэхён крикнул ему быть осторожнее, встревожился и метнулся в дом, чтобы взять свой меч и прогнать врагов. Едва он забежал в дом, как в коридоре увидел танцующего Чимина, который, одетый в ночную рубашку, легко кружился, подпрыгивал и плавными движениями рук вырисовывал линии в воздухе. Тэхён прошмыгнул под стеной и юркнул в свою комнату. Закрыв за собой дверь, он столкнулся с темнотой, а его пальцы провалились в пустоту при попытке нащупать дверную ручку. Присев на пол, Тэхён принялся ладонями его ощупывать, чтобы добраться до сундука, в котором хранится меч. Он не чувствовал страха и думал лишь о том, что на улице Юнги в опасности. Стало холодно до дрожащих пальцев и губ. Следом похолодело дыхание, Тэхён поднёс ладонь к щеке, чтобы согреть, но рука прошла сквозь лицо и коснулась чего-то деревянного. Тэхён подполз к этому, встал на колени и ощупал двумя руками: длинное, шаткое, внутри ткань. Внезапно изнутри раздался громкий детский плач. Тэхён упал на пол, наконец-то поняв, что набрёл на колыбель, и позвал Чимина. Раз взялся ухаживать за ребёнком, пусть не пляшет, а присматривает за ним. Чимин отозвался, но долгим и протяжным воем, из-за которого Тэхёну пришлось на полу скрутиться в позу зародыша и заткнуть пальцами уши. От пронзительного крика не помогли ни молитвы, ни мольбы. Тэхёну показалось, что пальцами он достанет до барабанных перепонок и проткнёт их, лишь бы оглохнуть и не рвать себе душу чужим горем.       Первые капли, которые опустились на лицо, привели Тэхёна в чувство. Начался дождь и следовало спрятаться под навесом, где обычно гости ставили лошадей. Ещё необходимо позвать Юнги домой, иначе он будет тренироваться, пока не уснёт там, где его покинут силы. Тэхён дёрнул рукой, чтобы вытереть слёзы, но крепкие руки чернокнижника поставили его на колени и наклонили вперёд. Скрип лезвия, которое второй чернокнижник поднимал на гильотине, ни с чем не спутать, но взгляд Тэхёна направился не на альф возле себя, а на деревню, в языках пламени больше похожую на мир пляшущих теней. Лицо Чонгука, обозлённого то ли на себя, то ли на врага, исказилось гримасой кристально-чистой безнадёжности. Он понял, что ему никто не в силах помочь, а время неумолимо стремится вперёд. Это драгоценное время, которое не подвластно ни одному магу или колдуну. Оно иссякает, а вместе с ним в обратную сторону движется стрелка часов жизни Тэхёна.       Перед глазами опустилась красная вуаль, покрылась багровыми бусинами крови, и Тэхён попытался крикнуть, чтобы выпустить наружу разрывающий лёгкие ком боли. Вместо лезвия гильотины он ощутил тёплые и широкие ладони. Вместо крика — успокаивающий шёпот, в котором Тэхён узнал голос брата.       Чонгук взобрался на его кровать, обхватил его под грудью и поднял, насильно вынуждая проснуться и сесть. Тэхён вывернулся в его руках и обнял за шею, после чего уткнулся в неё носом и тяжело дышал. Чонгук заметил влажные пятна на подушке и подумал, что не время для колких речей, издёвок про слёзы альф по ночам и шуток на тему сентиментальности благородных рыцарей. Раз плачет, значит, человек. Если горько плачет, значит, ему не чужда душевная боль. Насмехаться над человеком, у которого душа рассекается на кровавые полосы от удара плети страха и отчаяния, означает взять в руки вторую плеть и стать виновником чьей-то смерти. Не обязательно смерти того человека. И не факт, что не своей. Отчаяние непредсказуемо, потому что идёт на крайние меры лишь бы изменить ситуацию, в которой может помочь любое, даже самое неожиданное поведение. Кто знает, будет ли это убийство обидчика, извинения перед врагом, подлость, составление коварного плана, холодная месть или, наоборот, благородное прощение. Что угодно может случиться из-за одной душевной раны. Чонгук не станет тем, кто превращает чужие слёзы в оружие, которое в конечном итоге выберет себе жертву. Он слегка обнял Тэхёна, чтобы создать ему чувство защиты и не сказал ни слова, потому что не знал, что говорить. Ему не знаком альфа в его объятиях. Даже если выяснить кто он, вряд ли удастся понять, почему он утверждает, что является братом Чонгука. Если это проделки врагов, то почему они медлят с действиями против отряда? Все воины сегодня ночью готовы встать по сигналу, но не слышно ни шёпота заклинаний, ни шелеста листвы, а «шпиону» приснился страшный сон, поэтому он жмётся к командиру и не может перестать плакать.       — Я пришёл насыпать в чаши с огнём сушёные травы от комаров. Если комар заразит тебя болезнью, то у меня весь отряд заболеет, — Чонгук объяснил своё появление в шатре. — Я принесу тебе успокаивающий чай, чтобы ты поспал до утра.       Тэхён разомкнул кольцо рук и сел на кровать, после чего согласно кивнул, понимая, что спать ему сейчас необходимо, чтобы не терять бдительность, когда рядом враг. Он поблагодарил Чонгука за будущий чай и осмотрелся, будто желая убедиться, что сон окончен. Дурацкие воспоминания о минувшем дне смешались и вылились в последние минуты жизни прошлого Тэхёна. Злая шутка мозга, которую не пожелать даже грубому постовому, едва не заставила истошно орать.       Чонгук посмотрел ему в глаза и заметил в них отпечаток кошмара. В карем цвете глаз свет пламени отражается тёмным янтарем, который дрожит из-за слёз, а влажные ресницы картинной рамой вынуждают Чонгука концентрировать взгляд на отражении огней. Что-то встряхнуло эмоции Тэхёна, как игральные кубики между ладонями, и не желает их кидать, чтобы увидеть, какое число выпало. Сулит ли оно удачу? Или у этой игры свои, неизвестные Тэхёну правила? Чонгук не стал расспрашивать его про кошмар, потому что не является толкователем снов, и попросил немного подождать, пока он принесёт травы и кипяток. В чаях он разбирается лучше, чем в словах утешения.