Синтетическое искупление

«Наги – его красота неизменна. Она непорочна, словно ангельское трепетное касание крыла или нежное пралине, тающее на языке самой трогательной сладостью, что ещё может вмещать этот безобразный мир. Неприкаянное, сошедшее с небес Божество – не иначе» – Так даже скучно как-то, – потянувшись на стуле, разочарованно растянул Сейширо.  Его глаза лениво, без всякого интереса пялились в стену, в которую ещё пару минут назад вонзилась пуля. Широми не выглядела удивлённой – даже наоборот, она была рада услышать привычный ленивый тон из-за угла. Сначала молча растянув губы в улыбке, уже через пару минут сырой подвал наполнился облегчённым, явно до истерии безумным, смехом. Прикрыв, стеклянные от выпитого парой часов раннее алкоголя, глаза, Кагэцуки наконец глубоко вздохнула и перевела взгляд на, стоящего перед ней, Исаги. Пистолет в его руке всё ещё отдавал лёгким запахом пороха, а глаза неожиданно смягчили свой взор. «Он добр с теми, кто этого заслуживает. Всегда спокоен – настолько, что это вызывает удивительное восхищение вперемешку с небывалым уважением. Прикрывая глаза, его пушистые ресницы часто подрагивают, а во сне он, словно дитё, любит прижиматься ко мне ближе. Произведение искусства во всех его ангельских чертогах» – Итак, теперь, когда ты уверена, что пистолет заряжен – расскажешь мне всё, что знаешь о произошедшем в ту ночь, –развернув стул и усевшись перед, всё ещё усмехающейся, девушкой, спокойным тоном сказал Исаги, и перевёл взгляд на поднявшегося Наги. – А за неправильный ответ последуют неприятные последствия. В свете холодной, однако достаточно тусклой, лампы, блеснул острый нож. Как же – тёмная лошадка Исаги Йоичи, скалящаяся только в его тени. Широми всегда знала, что Наги был не простым сломленным ребёнком, как они с Широ или многие такие же. Наги Сейширо был самым верным в своей сути садистом, постоянно скрывающимся за образом загнанного мальчишки. Он никогда не отвечал на провокации и драки, давая, как другим, так и себе насладиться происходящим. Однако, казалось, одна лишь Широми могла уловить то, с каким наслаждением тот принимал это, прекрасно понимая, что уже скоро ему дадут возможность с особой страстью поквитаться со смельчаком. Слабый телом, тот был удивительно искусен в причинении вреда любыми другими извращёнными способами. – Ничего личного, Ши-ши, – пожав плечами, равнодушно кинул Наги и медленно, словно скользя меж полыми остатками теней, подошёл ближе.  Его глаза опасно блестели и, даже несмотря на то, что он искренне считал Широми своей подругой, сейчас в нём не было ничего человеческого – исключительная жажда причинения боли за малейшие неповиновение.  – Прямо таки идеальный садист. Как из книжек, – невольно подумала девушка, сдерживая улыбку.  – Итак, начинай, – обманчивое дружелюбие на лице Исаги вызывало восхищение.  Сглотнув вязкую слюну, девушка спокойно рассказала всё произошедшие, однако, отчего-то даже сейчас упустила тот факт, что знала Сузуми – а теперь уже номер 3 одной из главных враждебных организаций; раннее. – Ты уверена, что рассказала всё? – выгнув брови, задал риторический вопрос Исаги, и девушка резко поникла. Прикрыв глаза, она вдруг почувствовала острую, пронизывающую боль на своей щеке: неприятная, почти выжигающая. Распахнув глаза, она рефлекторно потянулась к тому, чтобы стереть выступившую кровь от глубокого пореза на своём лице, однако довольно быстро вспомнила, что её руки всё это время были плотно прижаты друг к другу тугой верёвкой. Запястья заныли от трения и, закусив губу в попытке справиться с резкой болью, Широми наконец раздраженно заговорила: – Сузуми. Сузуми Рэнго. Я его знала, – она подняла взгляд выше: так, чтобы суметь взглянуть точно в пустые глаза Наги. – Когда я убила человека в 12 лет, он взял вину на себя и отсидел пару лет. Больше мы не виделись. Сейширо покрутил нож между пальцев и, раздраженно закатив глаза, снова приставил его к чужому горлу. Широми тяжело сглотнула, однако взгляд не отвела – вероятно, в глубине души ей хотелось заметить в этих пустых, потемневших глазницах, хоть что-то родное, однако там было пусто.  – Знаешь кем он стал? – задал резонный вопрос Исаги и, заметив как девушка неопределённо мотнула головой, спокойно начал: – В 15 лет вышел из исправительного. Там успел связаться с малолетним преступником из Сатори. После того, как его притащили к главе, неожиданно хорошо показал себя в качестве наёмника. Знаешь скольких он покалечил или убил? – чужие губы искривились в противной, натянутой ухмылке. Встав со стула и зайдя за спину девушки, Исаги нагнулся к её уху и шёпотом отчеканил: – Почему тогда тебя и Широ он, блять, не убил? Детская влюблённость? – он выдержал неопределённую паузу прежде чем продолжить. – Или ты всё-же снова недоговариваешь? Лезвие у горла прижалось ближе. Широми понимала, что, если сейчас не сможет доказать свою искреннюю преданность простой смертью не отделается. Это было не в стиле Йоичи Исаги, а тем более Сейширо Наги – под его руководством, второй мог спокойно изуродовать чужое тело до неузнаваемости: поломать кости, полностью искромсать ноги или живот, однако не дать умереть. И, хоть такой подход в какой-то мере вызывал в Широми восхищение, становится жертвой чужого неконтролируемого безумства она совсем не хотела. – Я говорю правду, – её голос звучал ровно, но в глубине всё дрожало. Широми не была глупой – в этой комнате не осталось места для лжи, но хуже всего было то, что здесь не осталось места для милосердия. Лезвие прохладным поцелуем скользило вдоль её шеи. Если Исаги казался строгим, но рациональным, то Наги был вовсе бездушной фигурой, которая покамест даже не получала удовольствия от происходящего, и это пугало больше проникающего под кожу взгляда Йоичи. – Что ж, говоришь правду, значит, – Исаги вновь уселся на стул напротив и, немного склонив голову в бок, прикрыл глаза. – Тогда снова войди в доверие Сузуми Рэнго и убей его. Чужие губы напротив распылились в опасной ухмылке, больше напоминающей оскал, нежели улыбку, а взгляд неожиданно стал походить на кошачий – такой, каким обычно высматривают добычу, запрятавшуюся в углу. Широми сглотнула, чувствуя, как по её шее скатилась очередная капля вязкой крови. – Ты что, просто отпустишь её? – наконец снова подал голос Наги, недовольно оборачиваясь в сторону Исаги. – Да. Мне не зачем терять такого хорошего подопечного. – парень пожал плечами и перевёл взгляд на Широми. – Хорошо. Я..сделаю это. – Не сомневался в тебе.  Широми чувствовала, как кровь стекает к ключице, обжигая кожу липкой горячей дорожкой. Тонкий порез на шее и глубокая отметина на щеке, оставленные лезвием, напоминали о себе неприятным покалыванием, но даже это было неважно. В висках стучало – глухо, размеренно, почти в такт ровному дыханию Исаги. – Ты знаешь, что с тобой будет, если провалишь задание, верно? – его голос прозвучал буднично, как будто речь шла о погоде. Она кивнула. Наги щурился, следя за девушкой, как кот за мышью, готовый в любой момент перегрызть ей горло, если приказ будет отдан. «Всё, что я должна сделать – войти в доверие Сузуми Рэнго и убить его» – задача казалась до смешного простой, если не учитывать, что этот человек когда-то спас ей жизнь. И теперь ей придётся подойти к нему ближе – достаточно близко, чтобы перерезать горло. – У тебя три недели, – добавил Исаги. – Если через 21 день он будет жив – ты отправишься вслед за ним. Широми кивнула и почувствовала, как верёвка, обвязывающая её конечности всё это время, спала вниз. С трудом поднявшись на ноги, девушка постаралась размять поалевшие запястья. Наги шагнул ближе, заправляя за ухо прядь её белоснежных волос. Лёгкий, почти дружеский жест, но в его глазах не было тепла, которое обычно появлялось в простые дни. – Не оплошай, Ши-ши, – выдохнул он ей в висок. – Я бы не хотел тебя убить. Она улыбнулась: – А я бы не хотела, чтобы ты убил меня, Наги. Тот усмехнулся и отстранился. Исаги развернулся к ней спиной, безразлично махнув рукой: – Уходи. И не заставляй меня пожалеть о своём решении. Широми медленно двинулась к выходу, ощущая, как их взгляды прожигают её спину. Три недели – 21 день, чтобы подобраться ближе. 21 день, чтобы решить, готова ли она убить своего прошлого спасителя ради того, чтобы сохранить свою жизнь сейчас. Впрочем, выбирать ей никто не давал. «Очарователен, словно небо над волнистым морем или летний закат в центре залитой солнцем поляны. Он – олицетворение самого изящного умиротворения, готовый успокоить каждую истощённую клеточку твоей души своим присутствием. Если бы ангелы существовали – они бы непременно имели именно такой вид» – Так, всё, хватит с меня твоих долбанных дифирамб! – девушка икнула и, пошатываясь, наконец опёрлась о ближайшее по пути, здание.  – Я себя не контролирую, – пьяно ответил Рео и, также остановившись рядом, наконец затих.  Выпили они много – сложно было сказать точнее, так как вести счёт оба прекратили после 15 «интересного» шота. – Сколько вы встречаетесь? Недели две? – спросила Изуми и, услышав в ответ лишь вымученное «Нуу», жестом приказала парню заткнуться – Вооот именнооо!  Она снова икнула и, оторвавшись от стены, шатаясь продолжила свой путь вдоль неоновых вывесок по улице. – Знаешь, ты мне больше нравился, когда ныл, что ты грязный педик.. – хихикнув, добавила девушка, мельком поглядывая в сторону смутившегося Рео.  Из-за выпитого оба стояли на ногах крайне неустойчиво, отчего их шаг, скорее, напоминал размеренное покачивание волны, плавно накатывающей на берег и тут же откатывающейся назад. – О, да пошла ты, – фыркнул Рео, закатив глаза и попытавшись сделать шаг ровнее, но тут же споткнулся. Изуми рядом перестала хихикать – теперь она в открытую смеялась над другом, однако, не прошло и пары минут, как и её навыки координации дали сбой и она повалилась в сторону Рео. Толкнув его в плечо, она с силой схватила его за рукав куртки и потянула в свою сторону. – Упадёшь – потянешь меня за собой, – пробормотал Рео, пытаясь удержать равновесие. – Вооот! – протянула Изуми, ткнув его в грудь. – Ты начинаешь понимать, как работают отношения! – Это ещё тут при чём? – он непонимающе выгнул бровь и заметил, как девушка тяжело, почти драматично, вздохнула. – Эх, сладенький, всему тебя учить, – она «поправила» импровизированные очки и с видом мудреца продолжила: – Когда мы были вместе ты, например, так с ума не сходил. А тут даже пьяный только и трещишь о своём Наги-Наги! – Когда мы были вместе, ты призналась, что специально притворялась тупой! – возразил Рео, легко толкнув девушку в плечо. – Ничего ты не понимаешь, – Изуми снова вздохнула и, прикрыв глаза, постаралась справиться с подступающей тошнотой. – Вот сейчас, ты воспринимаешь меня как девушку? – Нуу.. – неопределённо протянул парень, заводя руки за спину. После разговора с Наги, Рео чувствовал себя так, будто его душа неожиданно сдвинулась с места – чувства, что ранее ещё получилось контролировать, теперь усилились, как минимум, в 10 раз. Это проходило на действие наркотика – тягучее, однако до боли приятное чувство того, что ты действительно кого-то любишь. Поскольку оба решили держать свои отношения в секрете, единственным человеком, с которым Рео мог разделить собственные обострившиеся эмоции и чувства, осталась Изуми. Таким образом сблизились они довольно быстро – когда дело не касалось романтики, девушка удивительным образом менялась. Вся её напускная милость и глупость исчезали, а на замену им приходила экспрессивность и абсолютная честность. Казалось, будто та становилась другим человеком, однако отчего-то именно это и заставило Рео неожиданно проникнуться к ней искренней дружеской симпатией, испытать которую он не мог уже долгое время. – Вооот! – она снова ткнула ногтём ему в грудь и, икнув, дёрнула головой. – Я тебе не нравилась только потому, что между нами не было этой.. – она щёлкнула пальцами и торжественно вскрикнула. – Химии! Ну или ты просто гей и долбанный мизогин.  После того, как их общение пошло вверх, девушка успела признаться, что является ещё и феминисткой в некотором роде. Несмотря на то, что это абсолютно не вязалось с её прошлым образом, Рео принял эту странность также, как и сотни других. Изуми хихикнула и вдруг почувствовала, что снова падает. Каблуки держали её совсем плохо, а потому, помахав руками в воздухе пару секунд, она довольно быстро приземлилась в чужие, сдерживающие руки. – Я не гей, – помахав головой, запротестовал Рео и резко скривился, почувствовав головокружение.  Девушка, даже не думающая слезать с рук, резко схватила его за шиворот и притянула ближе. – Может, тогда прощальный поцелуй? – она театрально вздохнула и, драматично приложив руку к своему лбу, растянулась так, словно Рео без труда смог бы отнести её прямо до дома в таком положении. – Ладно, я гей. Изуми расхохоталась так громко, что прохожие на другом конце улицы обернулись: – Быстро же ты сломался! – выдохнула она, откидываясь обратно в его руки. Рео вздохнул, мысленно проклиная всё: алкоголь, этот вечер и особенно свою привычку пить с людьми, которые знают его слишком хорошо. – Ты просто невыносима, – пробормотал он, но, к своему же удивлению, не сбросил её с рук. – Милый мой, счастье, солнышко, товарищ мой сердечный, друг любимый, солнце яркое..это уже было. В общем, не могу стоять, – она прикрыла глаза и обхватила руками чужую шею. – Так уж и быть, без поцелуев. – Как же ты меня заебала, – выдохнул Рео, но всё равно подхватил её покрепче, словно нести её было его долгом перед этой вселенной. – Ооо, – протянула Изуми, всё ещё не открывая глаз. – Вот это признание в любви! – Заткнись, а? – Не могу, милый мой, счастье, солнышко… – Ты уже это говорила. – Ну, значит, сильно люблю тебя, раз повторяюсь. Путь до дома Изуми занимал не много времени, однако нести пьяную девушку на руках, когда и сам еле можешь стоять – дело действительно затруднительное. Добравшись лишь через добрых минут 20, Рео без сил скинул, успевшую задремать, Изуми на диван и уселся рядом. – Что мы пили такого? – недовольно щурясь, спросила проснувшаясь девушка и вдруг неожиданно припала к Микаге ближе. Обвив его шею, она завопила: – А если это они нас отравили? Это же я выбирала место, – она обняла парня сильнее и ещё громче зарыдала. – Реушка, прости меня!  – Господи, Изуми… – Рео прикрыл лицо рукой, медленно откидываясь на спинку дивана. – Если ты сейчас же не заткнёшься, я реально подумаю, что мы помрём. Девушка всхлипнула и, не размыкая рук на шее, ещё ближе прижалась к нему. – Рео, если мы всё-таки умрём, ты будешь плакать по мне? Парень устало закатил глаза и спокойно ответил: – Конечно, буду. Ровно десять секунд. – Эй! – А потом вздохну с облегчением. – Ты ужасен. Несмотря на своё обвинение, Изуми не разжала объятий, только уткнулась носом ему в плечо: – Тогда знай… если я умру первой, ты должен будешь… — она театрально замолчала, сделав долгую паузу. Рео нахмурился и серьёзно взглянул взглянул на неё: – Что? – Оплакивать меня не меньше двух часов. – Ты издеваешься? – И поставить на могиле табличку. – Какую ещё табличку? Изуми отстранилась, подняла руку и начертила в воздухе воображаемые слова: – «Здесь покоится Изуми — лучшая женщина в жизни Рео Синигами». Парень только фыркнул, но Изуми вдруг схватила его за подбородок и с наигранной серьёзностью продолжила: – Иначе я вернусь призраком и буду ночью стоять у твоей кровати. Рео пристально посмотрел на неё, затем медленно поднёс палец к её лбу и коротко ткнул: – Ты – идиотка. — «Ти идиотькаа» – передразнила его девушка, словно ребёнок рукой изображая чужую речь. Они посмотрели друг на друга — и тут же одновременно рассмеялись. Рео запрокинул голову назад, прикрыв глаза. Голова всё ещё гудела, а тело словно налилось свинцом, однако, казалось, что он не чувствовал себя таким свободным уже давно. Вся прежняя дружба вертелась исключительно вокруг денег или возможности «развлечься». И даже Чигири, с которым они практически не общались с момента их последнего разговора, никогда не давал ему ощущения подобной свободы и лёгкости, что ощущались сейчас. Изуми шумно вздохнула, устраиваясь поудобнее рядом: – Так… ты точно счастлив с Наги? Рео на секунду задумался: – Да, – коротко ответил он. – А он с тобой? – Думаю, да. Я надеюсь на это. – Мм.. - девушка прикрыла глаза и, наконец отлипнув от Рео, пошатываясь встала с дивана и поплелась в свою комнату.  Парень поднялся за ней и, усевшись на кровать, стал ждать, пока Изуми наконец отыщет то за чем пришла. Несмотря на то, что комната всё ещё выглядела уютной, Рео стал всё чаще замечать тут то, что ранее было запрятано в полках и тумбочках: карты таро, глупые ведьмовские гримуары, амулеты и оккультные свечи. Сказать по девушке, что та была любительницей подобных вещей было нельзя, однако, как и все остальные тысячи странностей, Рео даже не удивился её очередному увлечению. – Вот! – наконец воскликнула Изуми, вытаскивая из под горы безделушек карты таро. Самая обыкновенная колода «Райдэра-Уэйта», с которой были знакомы, пожалуй, все тарологи мира. – Ты серьёзно? – скептично выгнув бровь, спросил Рео и девушка довольно кивнула. Плюхнувшись на кровать рядом с парнем, она с гордостью достала карты из чёрной, картонной коробочки, и стала медленно тасовать – так, словно в её руках была мудрость всех поколений, а не картон, продающийся в магазинах с безделушками для одиноких женщин. – Ещё как! – Изуми гордо подняла карты наверх. – Итак, давай, задавай вопросы. Знаешь, у меня прабабка ведьмой была, так что мои предсказания верны, как минимум на 90%.  – И когда ты эти карты купила? – задал резонный вопрос Рео и заметил, как девушка немного замялась. – Неделю назад. – ответила она. – Но, знаешь, у меня это в крови! Так что, лучше задавай вопрос, пока я на тебя порчу не навела. Рео шумно выдохнул, но протянул руку и лениво перетасовал колоду. Карты были гладкими, почти новыми – видно, что Изуми толком не успела их потрепать. – Ладно, давай поиграем в твою магию, – он хмыкнул, задумался на пару секунд и спросил: – Что ждёт меня с Наги? Изуми оживилась, расплывшись в довольной улыбке, и тут же выхватила карты обратно: – О, это будет интересно, – сказала она и, словно что-то вспомнив, постаралась строго добавить:  – Только не трогай мои карты! Энергетику испортишь, солнце моё. – прозвучало это крайне неубедительно, ведь было очевидно, что эту хрень девушка накануне мельком заметила в каком-то паблике. Не сумев сдержать смех, Рео громко расхохотался и почувствовал, как Изуми толкнула его в грудь: – Давай-давай, пока я добрая, – строго сказала она, сдвигая брови. Рео всё ещё посмеивался, но, наблюдая, как девушка сосредоточенно тасует карты, невольно уловил в этом что-то завораживающее. Даже если она всего неделю назад купила эту колоду – сейчас двигалась с уверенностью опытной гадалки, будто в ней и правда что-то проснулось. – Так, – протянула Изуми, выкладывая три карты на кровать, — прошлое, настоящее и будущее. Готов? — Не уверен.. — лениво отозвался Рео, глядя, как она переворачивает первую карту. Девушка посмотрела на расклад и, к его удивлению, на пару секунд замолчала. – Ну? – парень скрестил руки на груди. – Говори уже, ведьма ты долбаная. Изуми медленно выдохнула и ткнула пальцем в первую карту: – Прошлое. «Влюблённые». Что ж, вполне логично. Тебе пришлось сделать выбор. Наверное, между собой и тем, что от тебя хотели другие. Рео молчал, лишь чуть сильнее сжал руки. – Настоящее, – продолжила Изуми, переворачивая вторую карту. Она нахмурилась. – «Дьявол». Рео тоже посмотрел на карту и поморщился: – Это же плохая карта?  – Не обязательно, – она пожала плечами, задумчиво глядя на изображение. – Чаще всего она говорит о зависимости. Одержимость, привязанность, страх потерять контроль… – она подняла на него взгляд. – Думаю, тебе стоит задуматься, не держишь ли ты Наги слишком крепко? Рео скривился: – Бред. – Ну-ну, Реушка, – хихикнула она и задумчиво протянула. – А вот будущее… Девушка взяла третью карту в руку, рассматривая её под светом лампы. – «Башня». Рео нахмурился. Даже он, полный профан в таро, понимал, что эта карта ничего хорошего не означает. – Ну? Изуми на секунду закусила губу, затем пожала плечами: – Это карта резких перемен. Возможно, твоё представление об этих отношениях вскоре рухнет. Возможно, ты поймёшь что-то, чего не хотел понимать. Рео помолчал, затем усмехнулся: – Ну конечно. Бред же это всё. Он потянулся за картами, чтобы убрать их обратно в колоду, но Изуми вдруг накрыла его руку своей. – Слушай, – она посмотрела на него уже без привычной ухмылки. – Я знаю, ты не веришь во всю эту чушь. И я не скажу тебе «осторожнее» или «будь готов». Я просто скажу… Если вдруг всё рухнет – ты не останешься один. Рео посмотрел на неё, затем медленно выдохнул и, чуть замявшись, коротко кивнул: – Спасибо. Изуми довольно улыбнулась и наконец-то зевнула: – Всё, сеанс окончен. Проваливай обратно на диван. Рео фыркнул, встал и направился к выходу. Уже у двери он вдруг услышал её сонное бормотание: – Но если всё-таки поженитесь, ты обязан взять меня свидетельницей. Парень усмехнулся и, не оборачиваясь, ответил: – Посмотрим, ведьмочка.

***

– Мм, не останавливайся ты, блин, – лениво протянул Наги и, словно ребёнок поморщившись, наконец открыл глаза. Лёжа на чужих коленях уже около 20 минут, он явно даже не думал как-либо менять позу, заставляя сонного Рео медленно перебирать его волосы. Сам Сейширо обнаружил в себе эту тягу совершенно случайно, однако, как только это произошло, противостоять постоянному желанию полежать на коленях Микаге, пока тот с особой нежностью будет перебирать его волосы, он больше не смог. – Я тебя пихну сейчас, у меня уже ноги занемели, – ответил ему Рео, однако с места не сдвинулся. Несмотря на то, что, по факту, у каждого было своё жильё, начинало казаться, что Наги уже успел переехать к нему. Оставаясь на ночь всё чаще и чаще, за этот месяц парень вдруг понял, что дни, проведённые в одиночестве, он стал воспринимать, скорее, как тяжёлое испытание в ожидание чужого сообщения, нежели желанного домашнего спокойствия за книгой и музыкой.  – Потому что любовь делает из тебя тупого и неполноценного человечка, милый мой, – иногда говорила Изуми и в каком-то плане Рео не мог с ней не согласиться. Воспринимать себя без Наги получилась всё хуже и хуже, и ему уже начинало казаться, будто он тронулся умом. Впрочем, действительно сумасшедшие ведь этого не признают, так? Как минимум, Рео хотелось успокаивать себя хотя бы подобными мыслями, ведь ощущение привязанности и абсолютно ощутимой, обоюдоострой зависимости от человека – ставило в искренней страх.  – Ты реально невыносим, – пробормотал Рео, наклоняясь вперёд. Чужая красота завораживала ровно столько же, сколько и заставляла почувствовать себя самым уязвимым человеком на планете. Безмятежное выражение лица: закрытые глаза, длинные, пушистые ресницы, немного приоткрытые губы и аккуратный, точно срисованный с античных скульптур, нос. Наги был его идеалом – настолько, что каждый влюблённый взгляд в его сторону или слабая улыбка, увидеть которую позволялось исключительно Рео, заставляла обомлеть от смеси обожания и счастья.  Рео чувствовал, как тепло чужого тела медленно растекается по его коже, затапливая разум приторной, почти удушающей нежностью. Лёгкий запах шампуня, тихое, ровное дыхание и непринуждённое, ленивое движение пальцев Наги по краю его кофты – всё это смешивалось в коктейль чего-то до боли родного, но пугающего. – Кексик, не разбивай мне сердце, – Наги постарался придать своему тону больше драматизма, однако вышло довольно глупо. Тихо рассмеявшись, парень наконец почувствовал лёгкость у себя в ногах и, облегчённо вздохнув, улёгся на спину.  – Знаешь, иногда ты слишком много болтаешь какую-то хрень, – прикрыв глаза, шутливо сказал Рео и почувствовал, как Наги лёг ближе к нему. Тот даже не открыл глаз, лишь ухмыльнулся, нащупав чужую руку и лениво переплетая пальцы. Движение было почти машинальным — таким, какое делают только тогда, когда привыкают к чужому присутствию настолько, что разделять себя и этого человека больше не хочется. Рео не знал, что в этом пугало его больше: насколько естественным стало для него это тепло или насколько сильно он нуждался в нём. – Я такой только с тобой, – лениво ответил Сейширо. – Мм, какая честь... – улыбнулся Рео и вдруг почувствовал, как тот неожиданно резко уселся на его бёдра. Несмотря на то, что обычно Микаге склонял своих пассий в постель уже на второй день «отношений» с Наги всё было не так. Привитая в детстве гомофобия до сих пор нехило портила жизнь Рео и, во многих смыслах, каждая его мысль о том, кого он искренне любит, сопровождалась навязчивым «Не правильно» и «Мерзко». Хуже всего приходилось в колледже – скрывать свои истинно неправильные чувства было действительно трудно. Каждый раз заставляя себя настраиваться на «нейтральный лад», встречаясь с Наги, парню хотелось завыть от желания послать всё к чёрту. Однако даже так Сейширо не менялся – его взгляд смягчался каждый раз, встречаясь с Рео, а губы растягивались в улыбке, удостоить которой не мог больше никто. Пожалуй, только эти редкие, почти интимные в этом плане, жесты, помогали Микаге не сойти с ума от несправедливости и собственных метаний. – Слезай с меня, – покачал головой Рео, однако Наги проигнорировал его и, наклонившись ближе, довольно лениво поцеловал. Было ясно, что тот просто издевался над парнем, ожидая, пока тот сам углубит почти детский чмок. Это работало всегда и этот раз исключением не был: одной рукой обхватив чужую шею, другой Рео почти рефлекторно забрался под кофту. Языком проталкиваясь вглубь, парень закусил сначала нижнюю, а после и верхнюю губу, влажно прошёлся по ним языком и вдруг почувствовал, как Наги медленно отстранился. Его губы немного опухли и блестели из-за остатков слюны на них – до жара возбуждающее зрелище. Молча опустившись ниже, Сейширо нежно закусил чужую шею, всасывая и оставляя на бледной шее влажные отметины. – Свалишь на Изуми? – хриплым шёпотом поинтересовался Наги и Рео ухмыльнулся. Из-за того, что, несмотря на отсутствие как такового секса, парень никогда не скупился на засосы в самых видных местах, Рео стал просить Изуми продолжать притворяться его девушкой, дабы оправдывать появление новых пятен на своей шее. Услышав эту просьбу впервые, девушка смеялась точно не меньше 5 минут, однако, в конце концов всё же согласилась на этот «обман». Вела она себя также, как и в самом начале их общения – словно милая и глупенькая девочка, что часто заставляло Рео подавлять приступы смеха. – Она не против, – усмехнулся парень, чувствуя, как кожу его шеи прикусили чуть сильнее. Тяжело было сказать нравилась ли ему девушка. Для Наги она была слишком шумной и эксцентричной, в то время, как сам Наги для неё был слишком скучным и молчаливым – и, находясь вместе, оба они не могли выдержать компании друг друга. Рео находил это даже забавным, так как, так или иначе, именно он был чем-то средним между двумя этими крайностями. – Странная она, – шёпотом ответил Наги. Его ладони, лежащие на чужой шее, немного напряглись, однако продлилось это не больше секунды. Словно опомнившись, он быстро ослабил хватку и, отстранившись, улёгся на чужую грудь. – Ревнуешь что-ли? – шутливо уточнил Рео, с тяжёлым вздохом заводя пальцы в чужую белоснежную копну. – Безумно, – лениво отозвался Наги. – Врёшь, – закатил глаза Рео, однако его губы неосознанно растянулись в глупой улыбке. – Ни за что, – ответил парень, однако его губы также дрогнули в небольшой ухмылке. Было ясно, что тот врал – не потому что, что ему было плевать на Рео, а потому, что знал, что никто больше не интересует Микаге. Это было заметно в каждом взгляде, жесте и слове: обычно холодный, он резко таял рядом с Сейширо. Пожалуй, сейчас Наги был даже рад, что не умер в тот удачный вечер, ведь, будь оно так, он бы так и не познал счастья без синтетики. – Ты просто идиот.  – Только с тобой. В окнах напротив погас свет и теперь комнату освещала одна маленькая настольная лампочка. Зевнув, Наги неосознанно ближе прижался к Рео и, обхватив его одной рукой, прикрыл глаза. Парень знал, что следовало бы заставить его слезть. Или хотя бы сказать что-то ехидное, что заставило бы Наги закатить глаза и, ворча, отодвинуться. Но он не стал. Чужое дыхание, ровное и тёплое, касалось его ключицы. Тяжесть тела на груди – непривычно уютная, приятная. Ладонь, лениво сжавшая ткань его кофты, будто напоминала: «Я здесь». Рео закрыл глаза.

Когда он в последний раз чувствовал себя настолько спокойно?

— Ты слишком тяжёлый, — пробормотал он, не открывая глаз. Наги что-то неразборчиво промычал, но даже не попытался сдвинуться. — Раздавишь меня, — добавил Рео, почти автоматически ведя пальцами по чужой, размеренно вздымающей в такт дыханию, спине.  — Переживу, — в голосе Сейширо проскользнула сонная ухмылка. Он действительно мог заснуть прямо сейчас, на нём. И Рео, вместо того чтобы раздражённо скинуть его и уйти в другую комнату, лишь продолжал с трепетом водить пальцами по чужим лопаткам.

Это пугало.

Не сам факт, что он позволял Наги быть настолько близко, а то, что ему это нравилось. Нравилось настолько, что даже дышать без этого было бы странно. Дотронувшись до чужих запястьев, Рео неосознанно почувствовал внутри ком: так или иначе, каждый раз натыкаюсь на шрамы, к которым он, казалось, уже привык, внутри парень чувствовал необъятную грусть и неконтролируемый страх.  Что, если это произойдёт вновь? Успеет ли он помочь? – вопросы, искать ответы на которые хотелось меньше всего. Наги мог умереть в любую минуту: если не от собственного желания, то от зависимости, от которой, Рео мог поклясться, Сейширо не избавился. Да, он не принимал в моменты, когда был с Микаге, однако так просто наркотики не отпускают. Эта дрянь затягивает, словно зыбучие пески, обоюдоострым лезвием врезаясь в сердца всех близких вокруг. Это вечный побег, справиться с которым могли немногие, и Наги наверняка не был человеком, готовым противостоять самому себе. Даже находясь рядом, Рео часто замечал фантомное, однако достаточно горькое желание умереть в его глазах. И, как бы ему не хотелось помочь, это было невозможным: смерть слишком сильно въелась в саму суть Сейширо Наги и, пожалуй, не отпустит, пока окончательно не потушит в нём последние остатки жизни. – Ты же не умрёшь, да? – голос Рео прозвучал тише, чем он ожидал. Почти беззвучно, будто мысль, сорвавшаяся с края разума, прежде чем он успел её остановить. Наги не ответил сразу. Лишь чуть глубже вдохнул, прижимаясь ещё ближе, словно стараясь слиться с Рео, раствориться в его тепле. Ладонь на его спине была единственным якорем, удерживающим его здесь, среди живых. И всё же в темноте комнаты, под мерцающим светом лампы, он вдруг почувствовал, что ему нечего сказать. Или, возможно, что любой возможный ответ окажется абсолютной ложью. – Не сейчас, – пробормотал он наконец голосом, в котором ощущалось слишком много усталости и слишком мало обещаний. Рео закрыл глаза, пытаясь прогнать подступивший к горлу ком. Его пальцы крепче сжали тонкое запястье, легко надавливая на застарелые, но такие явные шрамы. Будто он мог стереть их одним касанием, вырвать из чужой кожи саму память о том, что когда-то заставило Сейширо поднять лезвие к собственному телу. – Если ты когда-нибудь снова попробуешь… – начал он, но осёкся. Потому что что? Он что-то сделает? Привяжет Наги к себе, заперев его в квартире, окружив заботой и любовью, пока тот не задохнётся? Он не был настолько наивен. Да и разве можно спасти человека, который не уверен, хочет ли он быть спасённым? – Я буду злиться, – закончил Рео наконец.

Глупо. По-детски. Бессильно и отчаянно.

— Как страшно, — хмыкнул Наги, однако сжал чужую ладонь чуть сильнее. Словно в попытке успокоить Рео из-за собственной слабости – жалкий жест, слишком отчаянный для этой комнаты.  За окном послышался шум ветра. Пару недель назад наступил март, однако погода в городе особо не менялась, отчего заметить разницу было возможно исключительно по сменяющимся числам в приложении «календаря». Тишина, которая повисла в комнате после последних слов, не была неловкой. Скорее, она была наполнена чем-то вязким, неразрывным, как клубок невысказанных мыслей. Рео чувствовал, как тело Наги тяжелеет на нём, как его дыхание становится ровнее, медленнее — он уже почти уснул. Но Рео не мог. Его пальцы всё ещё медленно скользили по чужой коже, словно в этом механическом движении он мог найти ответ на все вопросы, которые никогда не осмеливался задать. Он знал, что Наги не хочет говорить о прошлом. Не хочет говорить о том, что его ломало, что оставило эти тонкие белёсые линии на запястьях. Но Рео не был бы собой, если бы не задавал глупые вопросы: – Когда-нибудь ты мне расскажешь? Голос прозвучал тише, чем он хотел. Почти как шёпот, почти как мольба. Наги не пошевелился, лишь пальцами чуть крепче сжал его руку. Несколько секунд он просто дышал, медленно, размеренно. – Когда-нибудь… – пробормотал он, едва шевеля губами. Рео усмехнулся – бесшумно и абсолютно невесело.  Парень тяжело вдохнул, сонно проводя пальцами по чужому предплечью.  Микаге не стал настаивать. Просто закрыл глаза, позволяя этой тишине обволакивать их, позволяя ощущению чужого тепла держать его в реальности. Ему было страшно. Потому что в какой-то момент он понял — он не знал, кем будет без Наги.