Синтетическое искупление

"Страх – вещь абсолютно естественная. В детстве я боялся грозы и пчёл, боялся плохих оценок и того, что уже через 5 миллиардов лет Солнце взорвётся. Странное дело, учитывая то, что я ненавидел слабых. – Смейся, а не рыдай, как тряпка. – говорил я детям после того, как побил их в детском саду. И, хоть мне часто прилетало в ответ, я поклялся себе никогда не плакать. – В детстве ты был таким плаксой, Наги. – говорила мне мама, стирая слёзы со своего лица. Тогда я злился и отрицал, что такое было, однако, смотря на её голубые разбитые глаза, я вдруг чувствовал, что и сам хочу заплакать. Но невозможно ненавидеть слабых и не испытывать отвращения к себе одновременно – это я понял ещё в самом раннем возрасте. – Как вы себя чувствуете, Наги? Вас всё ещё беспокоит ваши "приступы"? – ласковым тоном проговаривала Наоми, стараясь сделать вид, будто не боится того, кто сидит перед ней. Будто действительно когда-то испытывала хоть каплю сожалению ко мне и моим чувствам. – Нет. – я врал.

Я не больной – я просто опасный для общества человек.

Когда я впервые избил, а позже зарезал своего 11-летнего друга за то, что тот разбил мою игровую приставку, я осознал, что мне нельзя сближаться с людьми. Мама всегда старалась меня успокоить, гладила и говорила, что всё не так и это просто несчастный случай. Она искренне верила, а, может, и просто притворялась, что я был не виноват. В ту ночь я спал с ней в кровати, всё ещё надеясь, что произошедшие просто сон. Я не помнил, как схватился за нож или стал избивать его. Моим последним воспоминанием стали мои руки в крови и чужие булькающие стоны снизу. Я соврал, что сожалею об этом. По правде, мне было абсолютно плевать. Однако всё равно поклялся, что с этого дня больше не буду заводить друзей. Вероятно, это действительно подавляло во мне "приступы ". Когда рядом нет человека, который возможен вывести тебя на любые эмоции – невозможно сорваться. Как минимум, мне бы хотелось так думать. В 15 лет я хотел спрыгнуть и умереть. Я не боялся смерти, мне даже нравилась мысль в конец исчезнуть, оставив после себя только кровь на руках, однако я не смог. Грёбаный защитный механизм никогда не работал так, как ему стоило бы. Возможно, моя "человеческая" часть слишком нуждалась в людях рядом – настолько, что была готова схватиться за первого попавшегося. Возможно, дело было совершено в другом, однако я не смог прыгнуть. – Ты отравляешь жизни тех, кто поблизости. Недостойный любви и понимания монстр, виноватый во всём, что происходит вокруг. Но я всегда готова забрать твою боль, Наги. Я стану твоей тьмой – и ты больше никогда не прознаешь, какого это страдать. – губы напротив всегда расплывались в неизменной улыбке. Тёплой и до жути неправильной. Я никогда не мог понять чем именно заслужил такое особенное отношение со стороны Исаги. Но всегда хотел верить его лжи. Может, я просто видел в нём свою мать. Когда он дотрагивался до меня своими губами, в ожидании ответа, когда давал возможность заснуть рядом во время грозы – я думал о своей покойной матери и это заставляло человечность внутри меня забиться в угол и рыдать от безысходности. Наверное, это было потому что именно я и убил её в очередном "приступе", наверное, потому что Исаги был живым воплощением самой тёмной моей части. Но мне нравилось ощущать себя простым ребёнком, не обременённым отцовским проклятьем, хотя бы в те редкие моменты чужой лжи.

Я знал, что он врал.

Исаги не мог быть моей тьмой. Не мог забрать у меня боль, как не мог бы и вырвать из меня это, закручивающееся в животе, ощущение пустоты. Но я хотел верить, хотел уцепиться за его голос, его прикосновения, за этот тонкий, липкий запах дождя на его одежде. Я знал, как это неправильно – впрочем, это больное желание было самым простым и правильным из всех моих действиях в прошлом и будущем. Я видел в нём мать, старшего брата, наставника или человека, умеющего грязно пиздеть всем вокруг – таково было моё 15-летние представлением об этом человеке. Впрочем, за эти 4 года, проведённых рядом, я не стал думать иначе.

Я вспоминал, как старался умереть.

Тогда, на крыше, я пообещал себе, что, если мне вдруг удаться снова встретиться с этим человеком, я отступлю ровно тогда, когда это станет уязвимым. Однако я не отступил. И сейчас, глотая очередную таблетку, в надежде, что та сможет подавить во мне мою "вторую часть", я хочу поклясться, что отступлю ровно тогда, когда почувствую, что вся эта грёбаная дрянь от психиатров перестала как-либо работать. Мне плевать, если я наврежу кому-либо рядом, однако, если я наврежу Рео – я предам свою человеческую часть. Если я такой слабак, это было бы абсолютным провалом, остаться человеком без морали и принципа. Поэтому сейчас я имею только два страха – как-либо навредить Рео Микаге или дать ему прознать о моём истинном прошлом."

***

– То есть, хочешь сказать, что Сатори Сэнко угрожали нам? – холодный тон разливался по небольшому, обставленному красивым деревом, кабинету. Поджав под себя ноги в позе "лотоса", Наги лениво уткнулся взглядом в человека напротив, однако, не задерживаясь, вновь обвёл всех остальных – из тех, от кого не воротило, не много. Широ, всё время нервно теребящий серёжку у себя в ухе и Исаги, стоящий позади Рина, словно его ангел-хранитель. – Именно так. – кивнул мужчина лет 30 на вид, нервно сжимая, тонкую на его фоне, папку с отчётами. Несмотря на то, что сам Наги сталкивался с ним лишь на "собраниях", слухи об этом человеке ходили не лучшие. "Жестокая машина, способная воспитать под себя безвольных рабов" – вот такое описание обычно слышал Наги, изредка расспрашивая других о нём. – Что ж, Широ, возможно, расскажешь нам, что произошло в ту ночь? – сложив руки у подбородка, лениво поинтересовался Рин. Его холодный, проницательный взгляд прошёлся вдоль, старающегося сохранять самообладание, парня, и хищно сузился. Широ нервно хмыкнул, крутанув серёжку в ухе, и скрестил руки на груди: — Да нечего рассказывать, — протянул он. — Обычная сделка, которую кто-то решил испортить. Рин прищурился: — Кто-то? — повторил он. Широ цокнул языком и потянулся за сигаретой, но, встретив пристальный взгляд Исаги, передумал: — Сатори знали, на кого нападают, — наконец выдавил он. — Мыслили не как отбитые новички, а как люди, которым есть что терять. Они не хотели просто забрать товар, они хотели показать, что могут нас додавить. Наги лениво перевёл взгляд на Исаги. Тот стоял за Рином, спокойно, без эмоций, но Наги знал, что в его голове уже складывается чёткая картинка. — А ты что думаешь, Исаги? — повернувшись, тихо спросил Рин. Тот медленно моргнул, склонил голову набок: — Думаю, что Сатори слишком умны, чтобы так глупо светиться, — ровно ответил он. — Это была не просто попытка кинуть нас. Они хотели спровоцировать и для этого должны были знать, что всё пройдёт, как нужно. Услышав это, Наги ухмыльнулся. В кабинете, наполненным и без того напряжённой атмосферой, повисла тяжёлая, вынуждающая пауза. Каждый понял, что имел ввиду Исаги и это заставляло задержать дыхание. – Хочешь сказать, что завелась крыса? – выгнув бровь, раздажённо поинтересовался парень лет 25. Смахнув, упавшие на лицо, голубые пряди, он медленно поднялся из-за места и угрожающе продолжил: – Наги..что-то давно не видел тебя. Не думал рассказать всем, где пропадаешь? – его губы растянулись в неприятной ухмылке, а давние, глубокие шрамы, тянущиеся от линии губ до половины щёк, немного впали. – Разве члены группировки не имеют право на конфиденциальность личной жизни? – склонов голову на бок, лениво поинтересовался Сейширо. Его ноги всё ещё были поджаты на кресле, а в глазах неожиданно загорелся холодный огонёк. – Сучёныш, – неожиданно подлетев ближе, парень с силой прижал к чужому горлу нож. – Думаешь, сейчас время рассуждать о правах?! – крикнул он, всматриваясь в умиротворённое лицо напротив. – Достаточно, Аято. Я осведомлён о деталях его в нерабочей жизни, – закатив глаза, наконец спокойно выдал Рин. – Сядь на место. Он не предатель. Скривившись, Аято наконец вернул нож в карман и, поправив чёрные перчатки, вернулся обратно. Его грудь тяжело вздымалась, а серые глаза опасно сузились. Не было ясно поверил ли парень главе, однако, не в праве перечить, единственное, что ему оставалось – это молча проглотить свою злость. Наги лениво потёр шею, чуть наклонив голову набок, будто размышляя, стоит ли ему что-то сказать. Он был готов к подозрениям — всегда был. Но видеть, как чья-то рука сжимает нож у его горла, а глаза напротив полыхают дикой ненавистью, было даже немного забавно. — Так агрессивно, Аято, — протянул он, словно разговаривал не с человеком, который секунду назад мог его убить, а с ребёнком, у которого отобрали игрушку. — Может, расслабишься? Парень с шрамами ничего не ответил, только злобно сузил глаза, опустив голову. – Если Наги не крыса, тогда ею может быть кто угодно. – пожав плечами, неожиданно вмешался последний член собрания. Его, окрашенные в приятный розовый, волосы были собраны в короткий хвост, а карие глаза лениво скользили вдоль всех присутствующих. Наги знал его плохо, однако, по словам многих, будучи младшим братом Рина, тот явно не отличался добродушием. – Например.. ты! – ухмыльнувшись, лукаво указал он пальцем на, замершего, Широ. – Где же твоя сестрёнка, а? – Не вмешивай сюда Широми. – скривившись, грубо ответил ему парень. Было видно, что тот явно напрягся – вероятно, из-за того, что тот затронул действительно последнего человека на собрании: того, кто сегодня не пришёл. Тишина в кабинете стала почти гнетущей. Все взгляды устремились на Широ, и он это чувствовал — напряжённый, как натянутая струна. — Что, совсем нечего сказать в защиту своей сестрёнки? — лениво протянул Каору, его розовые волосы мягко качнулись, когда он чуть склонил голову набок. — Широми ведь обычно не пропускает такие собрания. Где же она? Широ сжал челюсть: — Ты же знаешь, что она не крыса. — Разумеется, — кивнул Каору, однако уголки его губ приподнялись в хитрой, вызывающей ухмылке. — Но почему бы нам не проверить? – Не думал, что именно этого и хотели Сатори? – вдруг неожиданно встрял Наги, впервые за это время проявивший инициативу на собрании. – Чтобы каждый поубивал друг друга в попытках найти предателя? Им ведь можешь быть и ты. Сидящий напротив скривился и, оторвав взгляд от Широ, перевёл его на Сейширо: – Решил погеройстовать что-ли? Придурок. Наги хмыкнул, усмехаясь уголками губ, но в глазах мелькнул ледяной блеск: — Геройствовать? — он медленно потянулся, будто вся эта ситуация его смертельно утомила. — Каору, если ты ещё не понял, никто из нас тут не герой. – Заткнитесь оба, – наконец грубо выдал Рин и, поднявшись из-за своего места, в последний раз обвёл взглядом всех присутствующих. – Найдёте Широми – приведёте ко мне. Он ухмыльнулся и, прикрыв глаза, спокойно добавил: – А дальше и узнаем, кто вздумал предать нас. Тишина в кабинете стала тяжелее, словно воздух в комнате сгустился, пропитываясь напряжением. Широ стиснул зубы, но промолчал. Он знал — сейчас любое слово только усугубит ситуацию. Каору ухмыльнулся, но не стал спорить с Рином, лишь бросил последний взгляд на Широ, будто давая понять: "Я слежу за тобой". Наги лениво потянулся и первым вышел за дверь, как будто его всё это совершенно не касалось. Но в его голове уже закручивались вопросы: Широми… где она сейчас? И что, если она действительно замешана во всём этом?

***

Частная комната клуба – привилегия либо для богатых, либо для приближённых владельца. Выкуривая сативу, Широ старался успокоить, нарастающее ещё с самого утра, напряжение. Исаги явно прознал о том, что тот уже давно не на их стороне, а, даже если не так – в шаге от этого. – Чего ты такой напряжённый, а-а? – склонившись к чужой шее и опаляя её горячим дыханием, законючил Сузуми. От него веяло чем-то странным – сладковатый запах, вроде сладкой ваты, медь и табак. Намотав на свой палец наполовину снизу окрашенные в пепельный, а сверху всё ещё остающиеся чёрными, локоны, Широ тяжело вздохнул и хриплым шёпотом ответил: – Мы начали искать предателя, – он прикрыл глаза и неосознанно сжал чужие волосы крепче. – Подозревают Широми. – И что же, хочешь отступить? – взгляд напротив неожиданно потемнел. Несмотря на то, что в обычной жизни Сузуми прекрасно справлялся с собственными эмоциями, в компании кого-то близкого это выходило до ужаса плохо. – Отступить? – Широ усмехнулся и, наконец отпустив натянутый локон, притянул парня ближе. Громко выдохнув ему в губы, он продолжил: – Ты же знаешь, что я следую только за тобой. Сузуми ухмыльнулся и, немного расслабившись, быстро чмокнул Широ за ухом. – Тогда в чём дело? Думаешь, дам тебя или Широми убить? Парень замолк. Мысли, от которых хотелось скрыться или хотя бы временно потупить их где-то внутри, с новой силой заполонили уставший разум. Несмотря на то, что он уже давно разочаровался в Исаги, Широми была другой. Девушка до сих пор искренне верила в чужие извращённые идеи, каждый раз оправдывая любой приказ и продолжая с гордостью следовать за человеком, что уже давно погряз в собственной власти и внутренней грязи. Наконец, прикрыв глаза, Широ снова глубоко затянулся и продолжил: – Если Широми узнаёт, что всё так – она будет убита морально, – он потупил взгляд в пол. – Она до сих пор считает Рина и Исаги хорошими людьми. Невероятно верна им. Сузуми усмехнулся, опираясь локтём о плечи Широ, и провёл пальцами по своей косе: — Тогда, выходит, проблема в ней. — лениво протянул он. – Она не признаёт свою жизнь до Исаги. И тебя она тоже постаралась полностью забыть. – парень перевёл взгляд в чужие голубые глаза. Несмотря на то, что те не выражали никакой обиды, Широ знал, что ему больно. Отдав годы своей жизни в воспитательной колонии для детей, не достигшим уголовно-наказуемого возраста, заместо Широми, сейчас Сузуми было определённо больно осознавать то, что теперь они заклятые враги.

***

– Я..я не хотела! – из серых глаз полились крупные слёзы. Упав на колени рядом с не дышащим мальчиком лет 14, она нервно постаралась привести его в чувства. Однако, поскольку тот уже был наверняка мёртв, у неё ничего не вышло. Откинутый в сторону Широ тяжело дышал и с тревогой оглядывал рыдающую рядом сестру. Ударив железной балкой по голове, избивающего его, мальчишки, Широми явно не думала, что сможет убить того. – Широ, Широ, слышишь меня? – девочка быстро подползла к нему вплотную и, прижав к себе ближе, стала нервно шептать: – Я так люблю тебя, я не хотела, я не хотела его убивать! – из её глаз новым потоком потекли горячие слёзы и, наконец выйдя из оцепенения, мальчик с силой прижал сестру к себе. – Я скажу, что это сделал я.. Всё будет хорошо. – сказал он, чувствуя, как и по его щекам стекают слёзы. В душе воротился всеобъемлющий, животный страх – он боялся, что с ними произойдёт позже, боялся за себя и за неё одновременно сильно. – Нет! – неожиданно твёрдо воскликнула Широми и, оторвавшись от брата, рукавом кофты стёрла остатки слёз со своих щёк. – Я сама признаюсь во всём, я сейчас.. Трясясь, она поднялась с колен и, пошатываясь, пошла в сторону входа в детский дом. Несмотря на то, что ночью всех детей проверяют воспитатели, обычно те уходят, а охранники засыпают, давая возможность выбраться наружу. Многие этим пользовались и они не были исключением – идеальное время, чтобы выбежать в местный круглосуточный сквозь щель в заборе. Некоторые покупали сигареты для тех, кто постарше, некоторые же просто баловались редкими дешёвыми сладостями, о которых в местной столовой никогда не вспоминали. Однако сейчас всё было не так. Сейчас Широ выбежал на улицу, грозясь избить одного мальчишку, однако, оказавшись заметно слабее, не смог сделать ничего.

Глупая детская гордыня.

– Я..я скажу, что это сделал я. – неожиданно послышался чужой, детский голос за углом. Выйдя из тени, Широ узнал в незнакомце Сузуми, с прищуром оглядывающим их и мёртвое тельце рядом. Несмотря на то, что мальчик боялся точно также, как и они все, Сузуми искренне пытался притвориться смелым и непоколебимым – именно таким, каким хотел бы быть и сам Широ. Сузуми был сильным, смелым: никогда не боялся противостоять пацанам постарше и, хоть часто получал в ответ, всё равно заработал неплохой авторитет среди местных детишек. Один раз заметив его вместе с Широми, он неожиданно проявил к ним интерес и, подружившись, стал часто помогать и в какой-то мере опекать их обоих. Только позже Широ узнал, что всё это было исключительно ради Широми – она привлекала парня. Искренне манила, хотя и были они всего-лишь детьми. В ту ночь Сузуми не солгал им. Действительно признался и на 2 года был отправлен в воспитательную колонию. Познакомившись там с одним парнем, он вышел на волю и быстро примкнул к Сатори Сэнко. Разыскать Широ и Широми оказалось довольно трудно, так как уже через год после его ухода, тех забрал Исаги. Однако, сумев, он неожиданно для себя понял, что девушка, ради который он был готов на всё стала совершенно другим человеком. Тогда судьба свела его с Широ – единственным человеком, до сих пор готовым принять его даже не смотря на разные стороны. Первое время Сузуми было стыдно, что в каждой их встрече, в каждом взгляде и жесте он видел перед собой не его, а Широми – поскольку те были невероятно похожи внешне, это происходило почти природно, на автомате. – Ты же видишь во мне сестру, да? – один раз горько поинтересовался Широ. Несмотря на то, что тот усмехнулся, Сузуми почувствовал себя худшим в мире человеком. Широми никогда не была тем человеком – всё это лишь детские бредни, навязанные им самим за три года заключения. И единственным человеком, которого он действительно любил был Широ. Только он.

***

— Ты изменился, Широ. — голос Сузуми был тихим, но цепким, как когти хищника, впившегося в добычу. Широ хмыкнул, качнув головой: — А что, по-твоему, должно было случиться? Я должен был ждать, пока ты вернёшься, как пёс у порога? Сузуми смотрел на него молча, и это раздражало. Его всегда раздражало это молчание — оно заставляло думать, будто он проигрывает, будто не контролирует ситуацию. — Если бы не вы, я бы тогда не сел, — наконец выдал Сузуми, лениво потягиваясь. — Но и если бы не ты, я бы никогда не понял, кто я на самом деле. Широ напрягся: — И кто же ты? Сузуми ухмыльнулся и склонился ближе – так, что его губы почти касались чужого уха: — Тот, кто никогда больше не позволит тебе уйти. Широ сглотнул, но удержал взгляд. Он не мог сказать, почему его пробрала дрожь. То ли от этих слов. То ли от того, что он знал — каждое из них правда. В районе паха заныло и, почувствовав чужое возбуждение, Сузуми провокационно потёрся о него. Сидя на коленях с самого начала этого разговора, сейчас он наконец смог ощутить то, ради чего обычно встречался с Широ. Да, тот был замечательным человеком – приятным, заботливым, в некотором роде даже добрым, однако ещё лучшим он был любовником. Прогнувшись в спине, Сузуми медленно спустился ниже, языком оглаживая чужой кадык и шею, иногда влажно прикусывая нежную кожу. Его руки без особых промедлений забрались под чёрную, атласную рубашку. Часто Широ замечал в себе особую страсть к чужим пальцам: изящным, длинным – поистине аристократическим. Сейчас те с похотью оглаживали его пресс, словно в попытках вывести, ни разу не доходя до уровня промежности. А уже, вероятно, через пару часов будут держать пистолет или дубинку, с особой страстью выбивая из какого-то бедолаги последние остатки надежды на жизнь. Нечасто Широ поддерживал такую жестокость, однако когда дело касалось Сузуми Рэнго все эти принципы переставали существовать. Они тонули в обезумевших от эйфории голубых глазах, в точных движениях и выступающих венах, когда тот с силой сжимал оружие в своих руках, дабы окончательно добить жертву. Это нравилось Широ ровно также, как и то, что эти аристократичные пальцы делали сейчас. – Что, кончишь прямо так? – послышался сдавленный шёпот около уха. Ухмыльнувшись, Широ быстро перевернул парня и, оказавшись сверху, с особым удовольствием склонился ниже. Двумя пальцами сцепив чужой подбородок и заставляя Сузуми взглянуть ему в глаза, он ответил: — Так в себе уверен? — его голос был низким, почти мурлыкающим, но в нём сквозила привычная язвительность. – Даже жаль тебя расстраивать. Приподнявшись на локтях, Сузуми довольно ухмыльнулся и, ногами обхватив чужой торс, провокационно ответил: – Ну так давай, оттрахай до потери пульса. – потянувшись к чужому ремню, он довольно быстро был остановлен и откинут назад – так, что уже был готов возмутиться. – Не будь таким нетерпеливым. – наигранно закатив глаза, сказал Широ и быстро поднялся с прогнувшегося дивана. Несмотря на то, что бывал в этом месте парень довольно часто, совсем недавно ему удалось оставить тут хоть что-то. Сузуми, хоть и был владельцем, слишком ответственно подходил к тому, чтобы личные вещи оставались либо в его личном кабинете, находящимся на втором этаже, либо в комнате охраны. Однако что то, что другое не подошло бы Широ сейчас – слишком много мороки с тем, чтобы никто не заметил чего-то нового. Медленно подойдя к декоративной панели около искусственного камина, парень ловким движением выудил оттуда красную верёвку. Поскольку та, к его удаче, вмещала в себя полую часть, это не составило большого труда. – Обвёл меня? – легко посмеявшись, с восторгом заметил Сузуми, и перевёл взгляд на красную верёвку в чужих руках. – Возбуждает. Блеск в голубых глазах говорил о том, что парень совсем не врал – кажется, его возбуждал одновременно и чужой "фокус", и перспектива быть связанным, пока его с особым искушением будет трахать беловолосый юноша. Подойдя ближе к, успевшему усесться, Сузуми, Широ кинул верёвку на диван и облизнул пересохшие губы. От чужого блестящего взгляда и у него самого начинало сносить крышу. – Я сниму. – неожиданно послышался хриплый голос снизу и, немного приподнявшись, парень стал пытаться расправиться с ненавистно тугими пуговицами на чужой рубашке. Удивительно, что обычно абсолютно спокойный и сдерживаемый, сейчас Сузуми не мог справиться с дрожью в руках от предвкушения. – Может, я сам? – склонив голову, поинтересовался Широ, однако встретился лишь с чужим раздражением. – Нет уж, блять! – прошипел парень, наконец сумев справиться с первой пуговицей, несчастно отлетевшей куда-то в угол. – Грёбаные пуговки, с каких пор эта хрень так тяжело отдирается? – добавил он, наконец окончательно расправившись с чёрной рубашкой и откинув её куда-то в сторону. Следом слетел и ремень, однако, как только длинные пальцы остановили на уровне ширинки, Широ быстро остановил удивлённого Сузуми. – Теперь моя очередь. – сказал он и, снова повалив любовника на кожаный, наверняка дорогущий, диван, принялся снимать с него сначала тонкую, приятно обтягивающую, тёмную водолазку, а после и широкие штаны, в которых тот часто любил появляться в подобных местах. Оставив в куче одежды и нижнее бельё, Широ наконец подтянул к себе верёвку и демонстративно помахал ею перед довольным Сузуми. – Крепче завязывай. Должны ведь остаться следы, так? – было единственным вопросом, сладко прозвучавшим из чужих уст. – Смотря как фиксировать. – спокойно ответил ему Широ и, схватившись за середину верёвку, стал обвязывать парня. Начав с петли на шеи, он медленно, явно наслаждаясь приятным процессом, перешёл к узелкам на груди. Перекрестив между собой оба конца верёвки, он закрепил их сначала на спине, а после и на талии, таким образом спускаясь ниже – к пояснице, бёдрам и лодыжкам. Рукам Широ уделил особое внимание, закрепив их сзади таким образом, чтобы тот не мог даже немного пошевелить чем-либо, кроме запястьев и пальцев. Сузуми наблюдал за всем процессом с особым восторгом – вероятно, если бы не недавний спор, он бы уже успел кончить от самого первого узла на своей шеи. Однако приходилось стойко держаться, всё это время разглядывая чужой подтянутый торс, с видимым шрамом в самой середине грудной клетка, и то, как сам Широ рвано дышит, стараясь не выдать собственного накатившего возбуждения. Было заметно с каким усилием тот старается не кинуть своё занятие, дабы побыстрее вжать выгибающиеся от нетерпения тело в кровать. Наконец закончив, парень с наслаждением оглядел свой труд и, прижавшись ближе, медленно провёл горячими пальцами вдоль бледного тела. Иногда "случайно" сильнее вжимая верёвки в чужие эрогенные места, он довольно улыбался, наблюдая, как Рэнго под ним нетерпеливо начинал скулить. – Ну же, блять.. – законючил парень, всем телом прогибаясь к Широ ближе. Это было трудно, так как верёвки действительно были затянуты туго и сильно ограничивали любые лишние движения, однако Сузуми всё равно держался довольно неплохо. – Что-что? – наклонившись к чужому уху, довольно промурлыкал парень. Его горячие дыхание опалило, успевшую покраснеть из-за крепления, шею Рэнго, и тот громко шикнул. Несмотря на то, что Сузуми был совсем не нежным, его кожа действительно походила на аристократическую – бледная, с заметными иссиня-фиолетовым венами, и до ужаса чувствительная почти ко всем раздражителям. – Если хочешь, чтобы я тебя трахнул, просто скажи. – его пальцы дразня прошлись по всей спине, спустились к чужим, нарочно расставленным слишком широко, ногам. Огладив внутреннюю часть бедра, Широ крепко сжал ягодицу парня и, услышав тихий писк, отстранился. – Одно слово.. – добавил он томным шёпотом, чувствуя, как чужое терпение подходит к концу. – Пожалуйста, трахни меня. – послышался хриплый ответ снизу и, ухмыльнувшись, Сузуми, растягивая, продолжил: – Трахни так, чтобы не мог стоять. Чтобы из глаз текли слёзы, а изо рта вытекала слюна. Втрахий до потери голоса и пульса, чтобы слышал каждый.. – казалось, что тот мог продолжать и дальше, однако Широ довольно быстро заткнул его влажным поцелуем. Даже не думая начинать с нежностей, он грубо толкался в чужой рот языком, сминал верхнюю и нижнюю губу – так, что начинало темнеть в голове от асфиксии и лёгкого привкуса железа из-за крови на ранах от укусов. Спустившись ниже, парень с силой закусил чужую шею, слизывая выступившую кровь, и влажно посасывая покрасневшую отметину. Несмотря на то, что Сузуми делать так не позволялось, сам Широ никогда не скупился на такие особенные пометки. В голове было сложно хотя бы прикинуть, что кто-то мог думать о его Сузуми в романтическом плане. Даже мысль заставляла прижаться ближе, поцеловать настойчивее, в надежде, что любой при одном взгляде ощутит чей тот на самом деле. И, хоть Рэнго никогда не давал и повода для ревности, Широ всё равно часто ловил себя на мысли, что, вероятно, смог бы без колебаний убить даже за недостаточно праведный взгляд в его сторону. Наконец, решив исполнить чужую просьбу, парень откопал в близстоящем ящике смазку и, натянув презерватив, поставил обездвиженного Сузуми раком. Удобная поза, учитывая то, что, уткнувшись лицом в маленькую декоративную подушку, парень уже не сильно ощущал собственные связанные конечности. – Блять.. – прошипел он, уже готовый снова крикнуть Широ, чтобы тот сделал хоть что-то, однако неожиданно почувствовал боль сзади. Сначала острая, быстро разлилась приятным, накатившим возбуждением по изнемогающему телу. Широ вошёл резко, грубо – даже не дав возможности парню как-либо прийти в себя или привыкнуть к темпу. Потянув чужую косу так, что Сузуми пришлось выгнуться и положить свою голову на чужое плечо, Широ продолжал грубо вдалбливать в чужое тело свой член. Это нравилось Рэнго – настолько, что даже связанный, он чувствовал, как его колени предательски потряхивает от томного наслаждения, а глаза действительно начинало слезить. Из приоткрытого рта сползла тонкая, вязкая струйка слюны и, слизав её, Сузуми в удовольствии прикрыл глаза. Грудную клетку сдавливало, однако причиной тому были совершены не затянутые верёвки, а какие-то острые, невидимые тиски. Жар разливался по всему телу, словно по венам неожиданно стала циркулировать магма. – Ну как, нравится? – пробился сквозь его сознание хриплый шёпот Широ. – Я.. – прерывисто, почти задыхаясь, произнёс Рэнго. – Сейчас кончу. – Ну уж нет, – неожиданно покачал головой парень и остановился. – Не так быстро, Сузуми. Его губы растянулись в усмешке, наблюдая сначала за растерянностью, а после и за искреннем раздражением и разочарованием на чужом лице. В тусклом помещении горело всего пару небольших торшеров, расставленных по углам, однако даже под ними Широ мог разглядеть парня полностью – капли пота, скатывающиеся вдоль удивительно худого и подтянутого тела. Он часто задавал себе вопрос, как такой, на вид довольно безобидный парень, мог обладать таким физическим потенциалом, однако часто находил лишь один ответ – Сузуми был приучен к этому с самого своего детства, оттого худое телосложение и не самый высокий рост не играли большой роли. – С Вами всё в порядке, глава? – неожиданно послышался голос новичка охранника за дверью. Несмотря на неплохую шумоизоляцию, та всё равно была далека от идеала, отчего, хоть посетители и не слышали происходящего внутри, до охраны за дверью часто доносились крайне неприличные звуки. Старые уже давно к этому привыкли, в то время, как новые иногда изводили глупыми вопросами из-за закрытой двери. Не вламываются – и хрен с ним. – часто думал Сузуми, стараясь закрывать на это глаза. – Нормально же, м-м..? – с издёвкой поинтересовался Широ и сжал чужую ягодицу в своей руке. Потупив очередной стон, Рэнго наконец громко, даже угрожающе, ответил: – Всё нормально. Не беспокой меня по таким мелочам больше. – Есть! – ответил молодой охранник, явно только сейчас осознавший что происходило в зале. – Какой грозный глава.. – протянул Широ, хватаясь за верёвки на чужих руках и нагибая парня чуть ниже. – А теперь давай проверим сможешь ли ты встать. Его голос снизился почти до сладострастного шёпота, а руки, сжимающие верёвки, немного ослабли – так, чтобы Сузуми смог уткнуться лбом в край дивана. Вновь неторопливо войдя в парня, сейчас Широ старался двигаться медленно, не спеша наращивая темп. Это выводило из себя, однако, вместе с тем, в какой-то мере даже нравилось Сузуми – никогда не знаешь, когда второй сорвётся и с силой начнёт втрахивать его в это диван, как последнюю шлюху. Чужого терпения хватило ненадолго. Уже спустя пару минут Широ сорвался и, нагнувшись к, рвано дышащему и громко стонущему, Сузуми, стал с особым рвением двигаться в нём. Движения, как всегда – нетерпеливые, даже агрессивные, собственнические. Широ хотел, чтобы услышал каждый, однако, вместе с тем, не хотел, чтобы хоть кто-то знал о том, как звучат стоны Сузуми Рэнго – человека, успевшего получить авторитет и власть в местных кругах уже в 17, а сейчас влажно стонущего под его напором. Под грязным, развратным звуком крика, стонов и горячих шлепков, не особо то и большая комнатка стала казаться ещё меньше. Тяжело дыша, Широ стал чувствовать, как вместе с разрядкой к нему подкрадывается и слабость, а потому, одной рукой оперевшись о спинку дивана, второй он посильнее сжал чужие длинные волосы у затылка. Для Сузуми, казалось, это стало последним аккордом в идеальной мелодии – тихо всхлипнув, он наконец кончил. Широ не понадобилось много времени после этого, так что вскоре и он, тяжело дыша, опёрся двумя руками по сторонам от Рэнго. – Мне кажется, – всё ещё тяжело дыша, хрипло сказал Сузуми. – От верёвки нужно избавляться. Широ кивнул и, неожиданно быстро развязав все узлы, откинул ту в сторону. Казалось, что тот тренировался прежде, чем протащить ту в кабинет, однако, решив не задавать лишних вопросов, Рэнго лишь натянул на себя, откинутое в угол, бельё, и уселся обратно на заляпанный спермой и немного потом, диван. Кожа явно была плохим решением для подобных утех, поскольку уже сейчас неприятно липла ко всему вспотевшему телу. – Ты проиграл. – неожиданно самолюбиво констатировал Широ и, ухмыльнувшись, притянул обессиленного Сузуми ближе. Тот не спорил – время отыграться у него всегда было достаточно.

Проигрывать он не любил.

***

– Итак, Широми Кагэцуки, знаешь, что делают с предателями? – в тёмном, сыром помещение раздавались звуки стекающей воды и чужого, холодного тона напротив. – Да. – Что же? – Убивают. – ко лбу поднесли заряженный пистолет. Девушка не была уверена на счёт патронов, однако задумываться над этим не было смысла. – Хочешь что-то.. передать? – парень напротив ухмыльнулся.

Издёвка даже перед смертью – какая жалкая.

– Нет. – покачала головой она и краем уха услышала, как спусковой крючок неприятно защёлкивается.

Пистолет выстрелил, оставив после себя лишь тонкую струю пепла и оглушающий, бьющий о плотные стены, звук – бам!..