Мåндитский драйв

А Виктория оказалась веселой…       Она с запалом и красочно расписывала свои неравные бои с собственной документацией, с документацией подшефных им конторок и образований, за которой тоже надо было хотя бы следить, что она есть. Итан на все сдержанно кивал, не успевая вставить слово в ее возбужденный поток, и попутно смотрел по сторонам.       Они поднялись выше по широкой лестнице с истоптанными старыми ступенями, вышли на антресольный этаж, который балконом опоясывал пространство над диванной. Внизу лысый тип все так же бережно чистил глок, и Итан скользнул по нему безразличным взглядом.       Здесь были двери, обычные офисные, и только одна оказалась явно промышленная. Широкая и железная раздвижная дверь, ржавая и громоздкая, которая когда-то проход запирала и легко скользила по пазам, была отодвинута до упора, причем, явно много лет назад, и не давала забыть, что здание все-таки переоборудовано под лофт из какого-то цеха.       Внутри в проходной комнатке было практически темно по сравнению с добротно освещенными коридором, лестницей и диванной. Лампа на потолке светила тускло, но яркий свет давали мониторы справа — длинный компьютерный стол на всю стену, с тремя мониторами в одной части, а в остальной заваленный компьютерными железками, платами, остывающим паяльником на разобранном узком пяточке. И запах стоял, железистый и странный, с нотками вони жженой канифоли. Итан заметил три офисных кресла, но с отломанными спинками и подлокотниками так, что они стали табуретками на колесиках.       За мониторами сидел человек. Из-за яркого белого света от компьютеров, его встрепанные, пушистые волосы подсвечивались и почти сверкали. К слову, его офисное кресло было практически целым — кроме подлокотника под правой рукой — он отсутствовал напрочь. В одном из мониторов, в черно-белой картинке угадывались здание завода, ворота и вход в этот цех.       Человек оглянулся, когда они проходили мимо, и расслабленно положил локоть на спинку кресла. Итан проследил за тонкой кистью с длинными пальцами, свесившейся со спинки. Человек усмехнулся. — Привела беднягу смотреть на свою вотчину? Следи, а то сбежит. Виктория отмахнулась, морщась, и он переключился на Итана. — Томас Раджи, — протянул он ту же руку, которой упирался на спинку кресла, и Итан коротко пожал прохладную ладонь, — Я здесь по техническим штучкам. Лицо у Томаса оказалось спокойным до отстраненности и каким-то неопределенно печальным, а глаза светлыми, почти прозрачными. Он смотрел с легкой ленцой и небрежностью, с которой люди обычно заявляют, что что-то их не касается. — Итан Торкио, бухгалтер. — Сочувствую. Правда. Надеюсь, ты не утопнешь в бумажках в первый же день, потому что я утоп. И больше туда, — он многозначительно указал на комнату по коридору, куда его вела Виктория, — туда, я ни ногой! — Вот, что у вас за манера — пугать моего бухгалтера, — возмутилась Вик, пиная его кулачком в плечо, но легко, только наметив удар. Томас хохотнул, улыбнулся широко, белозубо, и легко перехватил ее руку, оттолкнул, и она, оскалившись, попыталась прорвать оборону, но только больше устроила возни.       О-па. Они провозились секунду, со стороны вообще было непонятно, что происходит, но Итан заметил. Итан исподтишка стрельнул глазами по их лицам, и оставил эту маленькую деталь, которую увидел, себе, просто так, в свой огромный сундук фактов и деталей, которые подмечал всегда и чисто машинально. Итан был внимательный. Особенно, когда перед ним так неосторожно демонстрировали что-то личное, что не должно было просочиться через стены этой комнаты. — Ничего. Я не пугливый, — сказал Итан, когда Виктория уже собралась дальше.       Томас с любопытством окинул его взглядом с головы до кожаных ботинок. Ничего общего с пробирающими до нутра глазами Дамиано, от которых что-то переворачивалось и скреблось внутри. — Верю, — спокойно согласился Томас, — Просто шутка местная. С бухгалтерами у нас невезуха полная. — Надеюсь, на мне круг разорвется, — дернул уголками губ Итан, не произнося в слух, чтобы не спугнуть, но думая — что он везунчик. — Ага, — зевнул Томас, возвращаясь к работе, — Бывай. — Кстати, Томми, — мягко произнесла Виктория, ухмыляясь, — Сегодня наконец связь будет или нет? А? Великий компьютерный гений. Томас показал большой палец и что-то нажал, переключил, и многострадальный телефон Итана снова булькнул в кармане, оживая. — Ву-а-ля! — он взмахнул руками, растопырив пальцы, — Да, будет связь!

***

      Кабинет оказался просторным и светлым — за счет ламп, а не солнца, потому что окна, как и в диванном холле, были также заколочены и зашторены. В углу Итан заметил запыленную гитару с длинным грифом, на который, как на вешалку была прицеплена перевязь с кобурой. У стены диван, шкаф, что-то массивное завешанное покрывалом, но Итан понимал, что это сейф. Так делали иногда, чтобы не мозолил глаза.       Виктория не торопясь обошла письменный стол, заваленный макулатурой и какими-то тряпками, и, чинно погрузившись в кожаное офисное кресло, взглянула очень серьезно. Помолчала, сверля его глазами, а когда заговорила, в ее голосе просквозили стальные нотки. — Про то, что тебе ничего не будет, это я лишканула, конечно, — сказала она, по-хозяйски разваливаясь в кресле, — Это я от счастья, что у меня наконец нормальный работник появился, так сказала. На практике все работает не так. Если накосячишь. Если решишь, что ты здесь на особых правах. Если пользы от тебя будет ноль. То конечно, я лично, вышвырну тебя, даже раньше, чем Дамиано. Метаморфоза была интересной. Только что веселая девчонка трещала ему о работе, а сейчас перед ним на троне сидела королева. Властная, коварная, требовательная и очень опасная. Поэтому Итан почтительно кивнул, принимая к сведению. — Я понимаю. — Но, конечно, если что, если косяки будут мелкие и не нарушающие общие правила, о которых расскажет Грилло, то на меня всегда можно будет рассчитывать, — продолжила она более снисходительно и мягко, — Как говорится, начальник моего начальника… — …не мой начальник, — продолжил за нее Итан, дергая уголками губ. — Точно! — улыбнулась Вик, а потом отмахнулась: — Хотя это тоже у нас работает через раз. У нас не всегда соблюдается иерархия. Но если ты не дурак (а после колледжа, ты вряд ли дурак) ты просечешь фишку. Садись.       Она указала на старенькое кресло перед столом, на подлокотниках которого потрескался лак. Итан присел, выжидающе посмотрел на нее, но Вик молчала, все также задумчиво разглядывая его. — Ну, рассказывай, — обронила она, — Откуда ты? Где учился? Где работал раньше? Все-все.       Итан мягко улыбнулся, прекрасно понимая, что она и без его рассказа знает о нем все. Более того, знает даже, что о нем говорили на прежнем месте работы и, уверен, получила даже отзывы от соседей по этажу, где располагалась его квартирка. Итан бы очень удивился, если бы безопасники Монескин первым делом не собрали бы на него полное досье. Он начал с нейтрального. — Я закончил колледж в Риме. Там же работал первое время. — Я слышала, ты из Счастливчиков, — нетерпеливо перебила его Вик, переходя к самому интересному, на ее взгляд. Любопытство так и игралось на ее лице, и скрыть этого она не могла, и Итан даже умилился тому, как ее перекидывает из образа властной начальницы обратно в образ любознательный девчонки, ни разу не видевшей мир за пределом стены Округа. — Да, я из Счастливчиков. Счастливчиками называли тех, кому удавалось уехать из закрытых Округов в старую Италию, и Итан правда был одним из них. О чем и рассказал. — Отец получил приглашение на работу, и перевез семью в Рим. — Но ты все равно здесь, — произнесла она странным тоном, не отводя взгляд, — Как так вышло? Этот вопрос Итан тоже ожидал и рассказал спокойно, как рассказывал это тысячу раз любопытным коллегам в офисе в Фиденах, соседям по этажу, в барах, в клубах, где угодно, где хоть раз проскакивало, что он бывал в старой Италии. Ты же Счастливчик, Итан, какого черта ты забыл этом аду снова? — …бабушка? Викторию даже перекосило. Она подпрыгнула в кресле, сжала пластиковые подлокотники, а потом так досадливо свела на переносице брови, что Итану вдруг тоже сделалось досадно, хотя он ни разу не жалел, что вернулся. — И ты променял нормальную жизнь в Старой Италии, на бабушку, которая осталась здесь, за которой надо было ухаживать, — повторила Вик его слова, и Итан пожал плечами. Он столько раз слышал подобное, что уже привык. Странно, что она не обозвала его последними словами — обычно его материли хуже, чем самих Счастливчиков. — Так уж вышло, — сказал Итан и перевел беседу в более приятное русло, — Зато теперь у вас есть бухгалтер. Вик бодро закивала, приставила к виску указательный палец и сделала выстрел, склоняя голову на бок, тем самым показывая все свое отношение к бухгалтерии. — С бухгалтерией у нас все очень грустно, — сказала она, поджимая губы, — У нас люди либо ничего не понимают, либо пытались мне помочь, но задолбались сами. Она поднялась, задумчиво оглядела заваленный стол, что-то прикинула но передумала, и шагнула к стеллажу. — А что стало с предыдущим бухгалтером? — спросил Итан, и Вик обернулась, вздергивая брови. — С предыдущим, — произнесла она, как будто бы вспоминая, а потом легко пожала печами, — Пристрелили. В разборках. Иди лучше сюда, покажу, что разобрать в первую очередь.       Итан медленно поднялся, и Вик быстро и с толком заговорила, показывая на груды папок, но в голове, четко, как пульс, стучали ее слова. Пристрелили. Можно было сказать «погиб» или «не выжил», но Виктория, специально или подсознательно, выбрала именно это слово, чтобы донести до Итана, что произошло. Пристрелили. Сказано с такой легкой, неуловимой паузой, словно она сама просмаковала это слово долю секунды, а потом уже добавила «в разборках». Итан привык обращать внимание на подобные мелочи. Особенно, когда они неуловимо намекают. В Округе Б люди определенно мерли, как мухи. Понимать бы только за что…

***

      Оказалось, что Грилло — зовут Леонардо, Лео, и вообще он мировой парень. Немного замотанный и задолбанный, потому что правая рука главы, но вполне компанейский. Крестная фея, хохотнув, окрестила его Вик, когда передавала Итана из рук в руки, и Лео смерил ее уставшим, многозначительным и нецензурным взглядом, а потом забрал Итана курить. — Правила, — сказал он, потирая глаза, пытаясь сформулировать мысль, — Их на самом деле всего два. Первое — это не жрать наркоту. Они вышли на воздух, под каменный козырек, отдаленный от входа, и закурили, ежась от пробирающей прохлады. Итан внимательно его выслушал и кивнул. — Ну, да, логично, что употреблять собственный же товар, — начал было он, но Лео перебил. — Не, в смысле, вообще наркоту. Любую. Не только, хм, нашу, но и левую, блин, как объяснить-то, — мученически закатил он глаза, видя, что Итан не понимает, — Типо, знаешь, в разных корпорациях есть правила, например, что-то не делать. А у нас запрещено потреблять. И в нерабочее время тоже, понимаешь? — Понимаю, — выдавил Итан, очень удивляясь этому странному, особенно в Округе Б, правилу.        Траву можно было купить, как сигареты — легче, чем за стеной, но примерно по той же цене, из-за проблем с импортом. Хотя Итан знал, что кто-то выращивает сам. Тот же коллега из Фиден выращивал для себя кустик канабиса прямо в платяном шкафу. Пустом, разумеется, и со всем необходимым оборудованием.        Что-то более тяжелое — тоже раздобыть было не сложно. Цена рознилась от чистоты, хотя Итан видел и тех бедолаг, которые подешевле готовы были покупать героин грязного коричневого цвета или кокс, в котором от кокаина было всего ничего, а остальное — тальк, мука или мел. С наркотой здесь все имели хоть какое-то, даже косвенное дело, но чтобы запрещать её — это было странно. — У тебя, надеюсь, с этим проблем нет? — спохватился Лео, — А то, знаешь, лучше тогда сразу уйти, потому что тайно — это не прокатит. Все равно узнаем. — Нет. Проблем с этим нет. — Хорошо. — А алкоголь можно? — уточнил Итан на всякий случай, чтобы точно не попасть в неприятности из-за баночки пива в выходной. — А. Алкоголь можно. Ну, — Лео подумал, — Умеренно. Да. Итан кивнул, затягиваясь и выпуская густой дым. Он не привык пить, потому его все устраивало. Хоть и очень удивляло. — А второе правило? — спросил он, потому что Грилло, кажется, уже успел об этом забыть. — А, ну, да, второе, — замялся он, запуская руку в кудри, проводя по голове, — Оно такое, тоже странное и довольно деликатное. С ним как раз проблем может быть больше, чем с наркотой. Итан выжидающе поднял брови, показывая, что готов слушать. — Короче. Вик — обижать нельзя, — сказал Лео, смотря на него очень внимательно и настороженно, — Так что, совет, если она тебе не понравилась, лучше тоже сразу уйти.       Итан закашлялся дымом и посмотрел на невозмутимо курящего Лео. Открыл рот, закрыл, нахмурился и возразил, что нет, ни в коем случае, Вик чудесная, и даже в мыслях не было, и с этим проблем тоже не будет. Лео внимательно его выслушал и отрывисто кивнул, а Итан почувствовал себя отчего-то полным идиотом. Сигарету он затушил в полном раздрае, даже не докурив, машинально примяв ее о бочок мусорки рядом, и собрался было уходить, когда Лео спросил: — Какие у тебя планы на вечер? Итан задумался и ответил, что никаких. Хотя даже если бы планы и были, он бы ответил также. — Если ты задержишься часов до десяти, сможешь пересечься с большинством парней, — прикинув что-то в уме, сказал Лео, — Дамиано бы хотел, чтобы наши тебя увидели и знали. Итан замер, отчего-то чувствуя иррациональное волнение. — Это он так сказал? — осторожно уточнил он, лихорадочно думая, насколько это хорошо или плохо. — Да, — легко согласился Грилло, — У нас маленькая банда, надо всех в лицо знать. Ну и контакты тоже… У нас сегодня вообще сбор, посидим, выпьем, без девочек правда (им сюда нельзя, только в баре), — Лео картинно печально вздохнул и выпустил струйку дыма. — Почему бы и нет, — согласился Итан, хотя никакого желания оставаться не было.

***

      Лео предупреждал, но группировка Монескин действительно оказалась на удивление маленькой. Даже слишком, и Итан невольно изумился и восхитился тому, как они-то выстояли; как их не поглотили такие монстры, как Рауль и красные Конторы братьев Малетти. Двадцать четыре человека. Двадцать пять, теперь, вместе с Итаном. До ужаса, безумно мало. Но видимо это им не помешало оттяпать около трети Округа. Вероятно, не без знания друг друга в лицо, иронично подумал Итан, когда в диванном холле стали собираться люди.       Они практически все уместились на диванах в полном составе. Кроме тех, кто был занят или на дежурстве, человек пятнадцать смогли прийти, и Итан с тщательно скрытым любопытством рассматривал каждого. Лео периодически указывал на кого-то пальцем и говорил, кто это, или кто-то сам подходил поприветствовать, и Итан честно старался запоминать имена и жал руки, со сдержанной любезностью на лице.       Приволокли пиво, пачек двадцать сухариков и чипсов, и они грудой выросли на журнальном столике, который неожиданно оказался очень вместительным. Потом растянули скатанный экран, настроили проектор, и Итан, оказавшийся в середине всего этого активного движения, вдруг припомнил, что сегодня футбол, чемпионат мира, финал. Чемпионат того мира, который остался за серой стеной Округа Б, но никого этот факт не смущал.       Итан, решивший, что норму по знакомствам на сегодня выполнил, честно хотел незаметно утечь, потому что не любил общие сборища, которые обычно заканчивались как в хлеву — вповалку и с вонью — но Вик, расположившаяся на подлокотнике скомандовала «Сидеть!», а Лео сунул в руки запотевшую бутылку хорошего светлого и указал на место на диване. Итан слабо попытался отговориться, но Лео сделал то расслабленно-легкое выражение лица, с которым только и можно было уговаривать. — Давай, ты в гнезде. Наслаждайся. У нас кабельное и собственный кинотеатр.       И Итан послушался, откидываясь на кожаную спинку и застенчиво крутя в руках бутылку, пальцами оставляя на запотевшем стекле разводы. Когда в поле зрения появился Дамиано, тихо, неотвратимо, как тень, Итан весь подобрался и невольно перестал дышать. Но тот на него даже не взглянул.       Итан ожидал, что атмосфера выморозится, как это обычно бывает, когда входит высокое начальство, но нет. Его спокойно поприветствовали, подтолкнули ближе ящик с бутылками, и Дамиано, скалясь уголком рта, выбрал одну, кому-то что-то сказал, отрывисто, резко, но добродушно; хлопнул кого-то по плечу, кому-то махнул рукой и ушел к самому дальнему креслу, которое оставалось свободным.       Погасили свет, включили футбол, который на большом экране смотреть было обалденно, и Итан невольно втянулся, прихлебывая пиво.       Незаметно, Вик плавно перетекла к Дамиано на подлокотник. Итан уловил движение краем глаза и повернулся, четко выхватывая ее легкую фигурку, склоняющуюся к нему в переливающемся свете отраженном от экрана. Она мягко улыбалась, касалась его спутанных кудрей, что-то хитро говорила, и Дамиано смотрел на нее внимательно и лукаво, с таким неуловимым выражением в глазах, что Итан поспешил отвернуться, застывая взглядом в картинке на экране, но не видя ее.       Все указывало на то, что слухи не врали, и Виктория правда не просто член группы, а с привилегиями. Это было заметно, та химия, что опутывала этих двоих — не давала усомниться. Его подстилка, которая как-то влезла в дела группировки — если откинуть все сантименты и посмотреть по факту.       В голове так кстати всплыли сегодняшнее утро и Томас, и Итан, уверенный, что между ним и Вик что-то было, подумал, а знал ли об этом Дамиано, догадывался ли. А если догадывался, то… что?..       Когда Итан через некоторое время снова повернулся, Дамиано уже не было: Вик свернулась калачиком на кресле под его черным пальто и дремала, убаюканная переговорами и выкриками банды, и звуками футбола. Итан подумал, что ему тоже пора, и осторожно поднялся, чтобы никому не помешать. Все были заняты матчем, и его исчезновение заметил только Лео, мимо которого он проходил. Итан махнул ему рукой, и тот кивнул, и так же жестами попрощался и сообщил, что завтра нужно быть к одиннадцати.       Отходя от диванов, Итан еще раз посмотрел на спящую Вик, и хлопнул себя по карманам, пытаясь нащупать телефон, чтобы вызвать такси, но вспомнил, что оставил его в кабинете наверху.       Оглянувшись на диваны еще раз, потом подняв голову наверх, Итан раздумывал, насколько сильно он справится без телефона, но потом решил за ним вернуться. Быстро взлетев по лестнице, он вышел на внутренний балкон, с которого хорошо были видны все члены группировки. От экрана отражался прерывистый, прыгающий свет, когда менялась картинка, и он бликами долетал до перил балюстрады и стен. Здесь было намного тише. Отчего-то Итан замедлил шаг, и сквозь приглушенное ворчание голосов внизу, расслышал, как очень близко кто-то что-то говорит.       Он затормозил, прислушиваясь, не доходя и двух шагов до проходной Томаса, когда понял, что разговаривают там, и осторожно заглянул внутрь, сразу выхватывая фигуры перед яркими мониторами компьютеров. Итан пораженно вздохнул и завернул обратно за угол. Теперь он понял, почему у кресла Томаса отсутствовал подлокотник. И зачем нужны табуретки на колесиках.       В сиянии мониторов, легко ложившихся белым светом на лицо, сидел Томас. Дамиано, выставив в ряд три кресла без спинок и уместив на них весь свой немаленький рост, лежал у Томаса головой на худых коленях, и тот, не отрываясь от документов в компьютере, машинально поглаживал его по волосам.       Итан выглянул, уже аккуратнее и осторожнее, посмотрел на них снова, невольно впитывая детали: то, как невесомо и привычно пальцы Томаса скользят по темным кудрям; как Дамиано иногда дергает головой, выискивая лучшее положение на костлявых жестких коленях, но упрямо не поднимаясь; как свисают на пол его ноги, из-за нехватки табуреток. Как они странно сочетаются между собой, мягкий с ленцой Томас и требовательный жгучий Дамиано. Итан бесшумно отшагнул назад, пытаясь принять для себя то, что увидел. И что телефон он заберет завтра.

***

— Так, что это за тип — Итан Торкио? — проговорил Дамиано, едва не урча от того, как ловкие тонкие пальцы массируют его затылок. — Ммм? — отвлекся Томас, — Итан? Я тебе скидывал на почту характеристику. Дамиано поморщился, и дернул ногами, пытаясь принять лучшее положение, но только едва не раздвинул под собой кресла. — Замотался, — коротко буркнул он, принимая маломальское равновесие, — Неделя убойная, блядь, ненавижу, когда перекраивают то, что и так хорошо работает. Томас понимающе хмыкнул. — Рауль как всегда, — сказал он, — Округ еще пару недель будет слегка штормить после этих перестановок. Главное, нас не заденет. Дамиано хмыкнул и снова попытался подтянуть ноги. — А Итан…— задумчиво произнес Томас, быстро оказываясь на рабочем столе и кликая мышкой нужный файл, — А Итан, я тебе скажу, очень интересный персонаж. Специалист между прочим, а не абы кто… — Про то, какой он специалист, мне Вик расскажет, — отрезал Дамиано, чуть ерзая, — А ты давай по факту. — По факту… да не дергайся ты! Ты сейчас окажешься на полу! — Не могу. Я не умещаюсь, — пробормотал Дамиано, сдвигая чуть разъехавшиеся кресла обратно, рискуя правда навернуться. Томас заржал, наблюдая за его трепыханиями. — Давай просто закажем банкетку? — Да ну, общаг еще на эту хрень тратить. — Эм… притащим снизу диван? Дамиано кое-как перевернулся на спину и вперил в него хлесткий недовольный взгляд. — Я уже притащил диван в кабинет, — елейно сообщил он, и Томас затрясся от беззвучного смеха, — Парни еще неделю ходили и скалились, как придурки. Но молчали. Томас все-таки бессовестно заржал в голос, и отмахнулся. — Пошли они нахуй. — Пошли они нахуй, — согласился Дамиано и остался лежать. Пальцы Томаса теперь гладили его по брови, то по росту волос, то против, и глаза сами собой закатывались от удовольствия. Пока его совсем не разморило, он напомнил о деле, — Ты хотел мне сообщить что-то фактическое. — Да, точно, — Томас еще раз пробежался по строчкам характеристики, — Ну, что можно сказать. Родился здесь, учился здесь в начальной и средней школе, кстати в пятнадцатой. — О, недалеко от нас, — заметил Дамиано, прикрывая глаза, и Томас продолжил. — А потом, как это было с многими в то время, его отцу сделали деловое предложение, и он переехал со всей семьей в Старую Италию. — Сучата, — фыркнул Дамиано, не открывая глаз. — Ага. Но самое интересное начинается дальше. Два года назад он вернулся обратно сюда, чтобы ухаживать за престарелой бабушкой. — Опа, а чего не папаша? — даже открыл глаза Дамиано, — Жребий они там всей семьей тянули что ли. — Не знаю, — отозвался Томас, — Но ему пришлось вернуться. Бабка благополучно померла, и назад за стену его, разумеется, не пустили. — Сучата. — Ага. — Так у него какая-то недвижимость здесь есть, — прикинул Дамиано, — После бабки. — В том то и дело, что нету, — Томас переключился между файлами, смотря что-то параллельно, — У нашего бухгалтера большая семья, штук шесть братьев и сестер, и квартиру бабка завещала всем им. — Вот сучка, — снова отозвался Дамиано, кривя уголок губ. — Короче, он продал квартиру, выслал деньги за стену, и остался здесь жить на свою одну шестую. Ну, потом угодил в конторки. Потом к нам. Вернее, к Вик, хех. — Она безумно счастлива, — добавил Дамиано, и Томас усмехнулся, опуская на него глаза. На лицо Дамиано почти не падал свет, но хищный блеск в темных зрачках, Томас заметил сразу. — Если ты чуть приподнимешься, я смогу тебя поцеловать, — шепотом сказал он, прикусывая губу. — Если я чуть приподнимусь, я ебнусь с этих огрызков, — серьезно заметил Дамиано, и Томас захохотал так, что чуть не сбросил его с колен.