soleil canin

Его слегка штормило. Пока слегка. Не физически, а очень даже эмоционально. Проснувшиеся вдруг инстинкты требовали действовать жёстко и решительно, забрать своё, а разум громким армейским ором приказывал не делать лишних движений. Несомненно, побеждал разум. So close no matter how far Couldn't be much more from the heart… “Металлика” в этот раз не резонировала с внутренним состоянием, а служила камертоном для настройки звучания души. К тому же песня как нельзя лучше подходила к моменту. Рядом сидел Санджи, делающий вид, что ему всё равно, но периодически рассматривающий Катакури долгим внимательным взглядом, когда думал, что тот его не замечает. Улыбка то и дело робкой куропаткой вспархивала на лицо золотоволосого принца, он щурился, вспоминая вчерашнее, а потом непременно прятал рот в ладонь, усиленно отворачиваясь. Чёрный внедорожник нёсся по шоссе сквозь томное марево лета. Катакури беззвучно подпевал. Очарование молодого повара всё сильнее укоренялось в сознании жизненной константой. Мысли отказывались течь в направлении “а имею ли я право” и упорно перекатывали валуны “а что ещё сделать, чтобы он уехал со мной?” Главная проблема заключалась в том, что — только ждать окончательного решения, исключительно добровольного. Никак нельзя было его похитить или надавить, а манипулировать Катакури не умел, да и не хотелось. Давить и поставить вопрос ребром он тоже не торопился. Мало ли. Проигрывать он умел. Вернее, Катакури так думал о себе, но не проигрывал почти два десятилетия.Так что… может, и разучился. …And nothing else matters… А что имело значение? Ценностные ориентиры не подвергались ревизии те же лет двадцать. За такой срок можно не то что себя забыть — новым человеком вырасти. Под бит и партии электрогитары Катакури возвращался сам к себе. Или так казалось. Потому что самый важный вопрос — а что вообще имеет значение? Может, ничего? Думая так, Катакури продолжал отвлечённо следить за дорогой. Он взял в аренду “гелендваген” без водителя, позволив себе самому стать шофером. И теперь они неслись в область под его любимую рок-балладу. …nothing else matters… Когда городское ограничение в скорости перестало действовать, мотор бархатным рыком отозвался на педаль газа, и “гелик” задрал чёрный матовый нос к небу, Санджи думал о том, что произошло вчера. Он перестал рассматривать кожаную вставку, прошитую ромбиками, и осторожно глянул в сторону водителя. Катакури был сдержан, как всегда, но выдавали глаза. Санджи готов был биться об заклад, что тот играет в покер хуже, чем считает сам. Потому что в глазах Шарлотты Катакури падающими кометами в холодном вакууме взрывались искры восторга. Мужчина выкручивал руль, вдавливал педаль газа, довольно щурился от басовитого мурлыканья мотора. Он был весь в процессе, по крайней мере, так казалось Санджи, и он не торопился лезть с разговорами. Это время можно было использовать, чтобы подумать. …Trust I seek and I find in you Every day for us something new Open mind for a different view… Счастливое воссоединение с отцом, будто не было размолвки, радовало. Страдать как раньше банально не получалось, как не выпарить запах чеснока из супа, в который закинул целую головку: если уж консистенция души изменилась, то всё. Пусть боль от потери Зоро никуда не делась, это стало самой горькой из потерь, но вовсе не последней каплей горя. Сердце ныло, болело, тянуло, рвалось, но вовсе не тащило в бездну. Потому что часть мира оказалась намного стабильнее, чем сам Санджи ожидал. И благодарить за открытые на этот факт глаза стоило Катакури. Меж тем это лишь больше путало и без того сбившийся компас, стрелку которого безбожно колбасило. Во-первых, Санджи не привык быть благодарным мужской части человечества. Во-вторых, отношения с Зоро оставили зияющую рану с фантомными болями от несуществующей второй половинки. За время рядом с Катакури Санджи успел пропитаться уважением, которое наполняло сердце тёплыми чувствами и признательностью. Даже без слов Нами он чувствовал себя из-за этого предателем. Нельзя любить в период потери любви. Даже симпатизировать, пока страдаешь, странно. Очевидная же аксиома, так что с ним не так? В-третьих, это ведь старший сын в семье Шарлотт. Семьи, которую старшее поколение, включая Зеффа, боялось до трясучки. Не верилось, что без причин. Аура Катакури не зря пропиталась опасностью, но, каждый раз игнорируя её, Санджи получал лишь подтверждение сильной, чувственной и благородной натуры. Верить в лучшее в людях, давать им шанс — тоже часть философии бандитской кухни Зеффа. Странное совпадение, странные отношения, странные события. И просто смешливый прищур счастливого человека на водительском сиденье. Катакури было тесно даже в этом огромном внедорожнике, равно мощном и быстром. Машина подходила ему больше, чем 99,9 процентам жителей столицы, а может, и всей страны. Санджи вспомнил сцену поедания пончиков и невольно беззвучно усмехнулся. Сладкоежка Катакури. Ну не абсурд ли? Наверное, даже у Дьявола бывают милые моменты, когда он занимает тем, что любит. Интересно, настолько злокозненные тактики умеют так сладко уплетать венские вафли? Санджи снова довольно потянул лыбу, вспоминая. Тут же сердце кольнуло болью вечного образа: довольный Зоро, который сыто потягивается. Он всегда делал это на стуле перед открытой дверью балкона. Там, где уже почти неделю сидел Катакури. Одежда менялась от сезона к сезону, но вот потягивание и сытое счастливое выражение лица повторялось снова и снова. Санджи подмерзал зимой при открытой-то двери балкона, а Маримо твердил про закалку и волю. Его сила всегда вдохновляла. Казалось, что это мастер меча уже достиг успеха, ему не к чему стремиться, нечему учиться. А оказалось, что он так думал про Санджи. Мастер готовки, наследник ресторана, счастливчик… Боль прикрыла глаза, призывая пережить очередной приступ наедине с собственной тьмой. В машине, пока никто не смотрит, а Катакури занят дорогой, можно. Хотелось всё вернуть. Просто малодушно вернуть часть своей жизни обратно. Отмотать плёнку. Всё ещё чертовски хотелось переиграть: раньше рассказать отцу, начать работать над отношениями, попытаться вывести на откровенные разговоры. А ещё хотелось перестать этого хотеть. Катакури ритмично забарабанил пальцами по рулю, выдавая нетипичное нервное напряжение. — …Couldn't be much more from the heart… Forever trusting who we are… — пропел мужчина чуть хриплым баритоном. Санджи снова вынырнул из своих размышлений. Новый знакомый всегда так. Никогда не даёт тонуть, а вроде ничего и не предпринимает. Похоже, это талант. Или какой-то даосский принцип ничегонеделания, отработанный до абсолюта. Санджи посмотрел сначала на него, потом на беспокойные, чуть узловатые крупные мужские пальцы с ровным квадратом маникюра. У Зоро ногти всегда были слегка неровные. Он никогда не ходил в салоны. Красота? Скажите, какая глупость для мечника! Нет заусенцев и ранок — хорошо. Мужчина не обязан делать ничего, сверх необходимого, для красоты, верно? Лишь потеря времени… Зато руки, родные, сильные, сжимающие до светлых, быстро заживающих синяков… — Жарко, — глухо говорит Санджи. Они потянулись одновременно. Тепло и грубость чужой кожи, чуть более тёмной, с большим количеством текстурных клеток и мелких морщин на крупных грубоватых пальцах. Санджи отдёрнул руку, как от огня. Катакури сжал ладонь в кулак, словно рак-отшельник втянулся в раковину. Эта неловкость мучительна. Неприятно осознавать, что человеку, который тебе нравится, противно или страшно касаться тебя. Поиграв желваками, водитель снижает градус в нагретом на полотнище шоссе салоне. Отвечая на команду климатической системы, свет дефлектора тут же сменяется на синий, и дует прохладный воздух. — Не пропусти поворот, — пробормотал Санджи. Мельком глянув на навигатор в телефоне, Катакури подтвердил: — Вижу, — касаясь гейтера на шее. Машина отвечает на движение руля неохотно, с легкой спесивостью. Съезд поглощает их пыльной змеёй. “Гелик” косплеит лодку на штормовых волнах, но в своей слегка волчьей манере. Катакури улыбается, словно так и должна вести себя любая достойная машина. Грунтовка скрипит, шелестит, шуршит, мотор продолжает порыкивать. — Ты же не жалеешь и не стесняешься, зачем рожу скрывать? — задаёт вопрос Санджи. Ему действительно до замирания сердца интересно, хотя и не должно быть. А потому он прячется за показными равнодушием и грубостью. Словесные покусывания принца сбивают Катакури с толку, но, раз за разом игнорируя их, он попадает в точку, а уж после знакомства с Зеффом всё и вовсе становится на свои места. Потому и сейчас мысленно заменяет “рожу” на “лицо” и отвечает спокойно: — Не всегда знаешь, как кто отреагирует. — Если хочешь понравиться, то не переживай. Маску натягивать не надо. Так они ехали довольно долго, пока стена сосенок не расступилась, показывая укрытый от глаз всего мира посёлок. Катакури осторожно ехал по условной дороге из двух лысых полосок земли, а между ними высокое брюхо “мерседеса” щекотал ирокез из травы такой же высокой, как и на обочине. Цепкий взгляд мужчины тут же обшарил территорию, анализирую полученную информацию. Маленькая деревня, видимо, со своей историей. Дома стояли вразнобой, строились кто во что горазд: маленькие хлипкие лачуги позапрошлого века стояли недалеко от двухэтажных строений из красного кирпича. И каждое жилище как бы хотело возвестить, что уж оно-то точно “ручная работа”, и кособоко этим гордилось. Большие участки занимали сады, огороды, дикие заросли и бетонированные площадки. Земли тут было немерено, будто не под столицей люди жили, а в каком-то диком крае, и брали, кто сколько хотел. Часть заборов, особенно на окраине, была хлипким подобием ограждений — условным межеванием натянутой проволокой, но ближе к центру встречались и полноценные конструкции, закрывающие небо. Из признаков жизни — лишь несколько обитателей, которые проводили “гелик” подозрительными и пристальными взглядами. Грузная женщина с копной рыжих кудрей курила на пороге старой, но ещё крепкой хибары с видом начальника вообще всего поселения. Разрозненные мужчины явно оглядывались на неё, проверяя реакцию на новую машину, а потом возвращались к своей работе: рубке дров, вскапыванию, прополке или подвязке. Женщина сплюнула, раздраженно выкинула окурок, а затем скрылась в доме. Других местных не было видно. Дома стояли пустые, пялясь тёмными окнами на чужаков и протягивая необрезанные ветки к дороге. Машина проехала открытые участки, позволяя пространству зажать себя в рамки более высоких и крепких заборов. Из-за непривычной тени казалось, что преждевременно опустились поздние летние сумерки. Катакури ждал большой шумной компании, но пустота вокруг почти убедила его в ошибочности своих суждений. “Гелик” рычал, крадучись сквозь пятачок цивилизации, выглядевший вполне постапокалиптически “на следующий день после того, как все люди исчезли”. — Вон там, возле зеленых ворот, — скомандовал Санджи. Сначала сквозь басовитый голос мотора донеслась музыка. Потом возбужденные возгласы. Когда же на дорогу выбежал мужчина в одних трусах, Катакури ударил по тормозам. Во всех смыслах. Санджи смотрел на его лицо и едва сдерживал смех, потому что оно стало каменным. Может, в покер сын Шарлотт и умеет играть. Ни возмущения, ни удивления, ни радости, ни интереса — только маска сдержанного внимания. — Что за су-у-у-упермашинка к нам приехала? Ау, Санджи, ты?! Вау! Катакури моргнул, врубая какие-то скрытые ресурсы в своем организме. Он повернулся, почувствовав пристальный взгляд. Санджи хитро улыбался. Впервые в его глазах плясали бесовские весёлые огоньки. — Привыкай. Тут все немного… особенные. Даже много особенные. Ты впишешься, — легко сказал повар, одной рукой открывая дверь, другой доставая из нагрудного кармана сигареты, и тихо посмеивался. Пассажир выпрыгнул из “мерса”, со всей дури хлопнув дверью. Катакури разблокировал багажник, так как повар явно полез именно туда. Меж тем из дома уже доносились звуки возбуждённой стаи. — Кто приехал? — Что там? — Что-то крутое! Дай посмотреть! — Эй, мне, дайте мне! Я тоже хочу! Катакури даже не успел как следует осознать, что его назвали “особенным”, пусть и до кучи с другими обитателями этой странной затерянной деревни, как трое молодых ребят вылетели за ворота, оценили “гелик” и заорали ещё громче, подпрыгивая в чрезмерном удивлении. — Вау! — паренёк с растрёпанными черными прядями в одной безрукавке на голое тело буквально плюхнулся на капот, как если бы прыгнул в бассейн. — Ай! Горячо-горячо!!! Дёрнув бровью, Катакури со вздохом решился открыть водительскую дверь и сделать шаг навстречу безумию. Вместе с сумасшедшим пареньком выбежал поглазеть на автомобиль смуглый кучеряш в рабочих штанах и смешной футболке, его одежду отличали огромное количество карманов и некая неряшливость. Третий казался совсем нежным юношей, едва ли заслужившим право считаться взрослым. — Луффи, конечно, горячо! Они же неслись по шоссе, а солнце супервысоко! — громко сказал мужчина в плавках, совершенно не обращая внимания на водителя и оглаживая машину горящим взглядом. Луффи, в недоумении смотревший на свой красный ошпаренный живот, тут же придумал что-то новое. Он вскинул голову вверх, оценивая препятствие, а затем с разгона сначала вскочил на капот, а затем и на крышу “гелика”. Секунду он стоял с видом победителя в игре “царь горы”, а затем начал танцевать как мачеха Золушки в раскалённых башмаках: — Горячо! Ай, горячо! Прилетевшие с ним ребята, уже бросавшие озабоченные взгляды на сурового Катакури, покатились со смеху. Их отвлек звук с силой хлопнувшего багажника. — Хватит дурака валять, бездельники! — прикрикнул Санджи, обвешанный пакетами с покупками и ведрами с маринованным мясом. — Луффи, у тебя есть лишний миллион?! — Чего? — Ремонт такой машины примерно столько и стоит. Слезай сейчас же, дурачина! Эй, Усопп, Чоппер, помогите мне! Ребята не обиделись и, всё ещё посмеиваясь, кинулись к Санджи. Повар, проходя мимо, глянул на Катакури: — Давай. Пойдём. — О! Ты новый знакомый Санджи?! — Луффи спрыгнул на землю и уставился внимательным оценивающим взглядом лидера. Это раздражало до ироничного фырканья, но мужчина сдержался. Парень был на удивление мелким, потому буквально дышал в пупок. — Это как посмотреть, — уклончиво пробасил Катакури, взглянув на мальчишку сверху вниз. — А смотри — не смотри, ты крутой! У тебя что, губы разрезаны?! Вау! Можно потрогать? А улыбнись! — вдруг парень сам улыбнулся широко-широко и нагло потянулся к лицу. Катакури рефлекторно перехватил его руки, поместив запястья в одну ладонь. Такая фамильярность, проявленная впервые за время общения со знакомыми Санджи, его здорово разозлила. Он сжал кулак чуть сильнее, чем стоило. Парень посмотрел недоумённо, мол, странный ты какой-то. — Странный ты какой-то! — рванул руки на себя, и Катакури позволил ему высвободиться. — Чего застыл. Пошли! Пошлить Катакури не хотелось, а пойти пришлось. Широкий ухоженный двор, переходящий в сад, намекал, что над ним в своё время поработал кто-то рукастый. На покрытой белым гравием, сквозь который прорастали острые иголки зелени, площадке стояли два мотоцикла, мопед и одно безумного вида авто, разрисованное аэрографикой. Если только Катакури разбирался в людях, то авто принадлежало тому психу в труселях, мопед — смуглому кучеряшу, а мотоциклами, заботливо укутанными в тенты, давно не пользовались. Остальная часть просторного двора некогда была подобием сада: ручеёк с маленьким декоративным мостиком; ступенями вверх поднимался небольшой искусственный холм с беседкой; тут и там попадались вертикальные клумбы из разноцветных покрышек. Правда, всё давно пришло в запустение. Краска везде облупилась. Рос один газон, пока ещё уверенно воевавший с сорняками, а одинокие всплески ярких петуний словно умоляли навести тут порядок и спасти их популяцию, пока не поздно. Они были обречены. Обосновавшаяся тут молодежь явно не была заинтересована в озеленении. Зато необрезанным деревьям не первый год рослось крайне вольготно. Судя по всему, задний двор, видимый в просвете между стеной дома и забором, уже окончательно превратился в полудикий лес. — Санджи! От дома бежала рыжая бестия, приветственно подняв руки. От этого полные груди подпрыгивали при каждом движении, завораживая даже взгляд Катакури. Тяжело, наверное. — Моя красавица! — тут же включился в игру “я рад тебе до щенячьего визга” Санджи. Он резко поставил на землю закрытые ведёрки с мясом и маринадом, бросаясь навстречу своей королеве. Та же остановилась за пару шагов до и неожиданно наградила принца щелбаном. Подвижные сиськи в хлипком топе наконец нашли спокойное положение, прекращая сеанс гипноза. — Почему опоздал? Ты обещал приехать с утра! А сейчас полдень! — ополчилась на него фурия. — Тут никто ничего не умеет готовить. Пришлось перебиваться бутербродами! — Раз прекрасные дамы нуждаются во мне, то долг мужчины — накормить их сейчас же! — Санджи подхватил свою ношу и со всех ног рванул в дом. — Поспешите, лодыри! — крикнул через плечо. Проводив его взглядом, Катакури повернулся к мужчине в трусах: — Ничего, что машина стоит посреди дороги? Разъехаться не получится. — Точно, ау! Но отгонять её бесполезно. Тут почти никто не живёт уже супердавно! — Если так, то пусть стоит. Понадобится — отгоню, — подумав, решил Катакури. — А ты любишь огромные супермашины. Я прав? — мужчина говорил очень громко, словно постоянно находился на сцене и пытался достать голосом до зрителей. — Я хотел “хаммер” взять, но счёл его неуместным. К тому же мне в нём тесновато, — усмехнулся Катакури. — Ещё бы! Тебе почти любая машина будет ауч как мала, — вроде и посочувствовал, а вроде и восхитился. Катакури это польстило. — Я тебя понимаю, как никто! Кстати, меня зовут Френки! — Катакури. Они оба пожали руки. Затем Френки провёл его в дом. Дом был кирпичный, но большая пристройка вдоль первого этажа повторяла стилистику старых деревянных террас. Маленькие окошки на уровне земли говорили, что тут есть и полуподвальные помещения, возможно, погреб. Катакури был уверен, что жильё строилось старым поколением, суровым и рукастым. В частности, терраса предполагалась закрытой, но окна были то ли выбиты, то ли аккуратно сняты. Судя по осколкам в траве — скорее, первое. “Выглядит как дом правительственной ищейки,” — подумал Катакури. Бывает что-то общее в совершенно не похожих вещах, что чуешь, скорее, интуицией, чем осознаёшь логикой по аналогии. Когда-то попасть в подобный дом можно было, лишь подкупив кого-то, ну, или если какой-то коп перегнул палку и решил похитить члена мафиозной семьи, что бывало, но редко. Теперь наглая зелень и фрики в плавках ходят тут хозяевами. Может, кто из деток — сын или внучок крупной шишки из ищеек? Санджи пропал на заднем дворе в пристройке-кухне. Туда ввалились и ребята с пакетами. Френки провёл Катакури мимо, в сад, видимо, показывать самое красивое. Мужчина помедлил возле входа в кухню. — Так, бездельники, овощи сразу в мойку. Фрукты и ягоды аккуратнее! Это на стол. А это не трогай. Луффи!!! Брысь с кухни! Подгоняемый хлёстким полотенцем, из двери вылетел паренёк с бананами в руках. Он не смотрел на Катакури и вообще направился мимо, как вдруг схватил мужчину за предплечье, всем весом утягивая вниз. — Пойдём! Санджи сказал о тебе позаботиться! — невнятно прокричал он, доедая банан. Хватка оказалась на удивление сильной. Жилистая мелочь. Катакури вырвал руку, как у невоспитанного ребенка, и спросил в дверной проём: — Тебе помощь нужна? Повар уже вовсю осваивал кухню и жестами прогонял остальных троглодитов. — Нет, конечно, — ответил он. — Так, Усопп, Чоппер, полчаса дайте мне хотя бы! Идите у Луффи бананы выпрашивайте! — Он уже их съел! — возмутился самый юный. — Мы так умрём от голода! — Нечего смотреть на меня оленьими глазками, пошли вон. За полчаса от голода не умирают! — Может, я… — вклинился Катакури. — Я сказал, все свалили с кухни! — поднял голос Санджи, явно достигая точки кипения. Катакури почти разозлился. Неприятная манера общения, непривычная к тому же. Но тут его снова потянули за запястье. — Пойдём! Санджи сготовит, ты не беспокойся. Катакури посмотрел на Луффи, словно на мусор. Он поднял руку, чтобы стряхнуть мелкого надоеду, но тот вдруг поднялся вместе с ней, совершенно не желая отцепляться. — Вааа, какой ты сильный! — искренне восхитился Луффи. — Я тоже очень сильный. — Объективно не такой сильный, как я, — пробормотал Катакури. Луффи это задело, он нахмурился, но, к удивлению, промолчал, продолжая тащить Катакури в сад. Снаружи в виде ещё одной маленькой пристройки обнаружился мангал. — Идите, идите! — проворковала рыжая бестия, модельной походкой дефилируя мимо них. — Санджи, я бы хотела помочь. Мне ты не откажешь? — Конечно, моя госпожа! Катакури одним резким движением откинул легкого Луффи в разросшиеся кусты. Парень укатился кубарем, демонстративно и смешно ойкая. — Ха-ха-ха, какой я неуклюжий! — крикнул он, выбираясь. Нами бросила на них хмурый неодобрительный взгляд, но продолжила что-то тихо говорить. Санджи словно бы и не слушал, набирая обороты готовки, но тонкие брови напряглись. Катакури через плечо бросил последний взгляд на эту сцену и пошёл за Луффи, который вприпрыжку повёл его в дебри заднего двора. Сад был огромным, но уже больше напоминал лес с протоптанной поляной прямо за домом. Меж деревьев буйно росло разнотравье. Зеленые плоды прятались в такой же по цвету листве, но летное солнце усердно работало над их румяностью. Уже скоро в этом саду можно будет кормиться прямо с веток, ни в чём себе не отказывая. Посреди поляны был натянут тент. Сюда натаскали разномастных столов, стульев и даже пару кресел. Видимо, не так далеко в саду расположилась банька, бревна под которую лежали в поленнице с другой стороны дома. — Смотрите, какого крутого друга привёл нам Санджи! — представил его Луффи. — Он приехал на “гелике”! Горячем, как солнце! — Огненная колесница ада? — проворковала взрослая красотка с очень неприятным цепким взглядом. — Интересно. Рада представиться, меня зовут Робин. Катакури пробежал по ней взглядом, но та даже не смутилась, шире растянув всезнающую улыбку. Женщина выглядела вовсе не так, как Виолетта, Нами или Ноджико. На первый взгляд она казалась сделанной из того же теста, что и семья Шарлотт. В ней было что-то высокомерное, самоуверенное и опасное. Интересно. — Оторванные руки и кровавые лепестки? — уточнил Катакури, вспоминая рассказ Санджи про некую художницу. Женщина чуть приподняла брови, подтверждая и выражая удивление. — Приятно познакомиться. — О-ля-ля, да я знаменита, — промурлыкала она. Другими обитателями привилегированного бомжатника с налётом лоска были уже знакомые Виви и Виолетта, которых Катакури поприветствовал вежливым кивком; две незнакомки с розовыми волосами и тонкими голосами, одну из которых звали Ребекка, а вторая оказалась парнем по имени Коби. Катакури так и не понял, это такой стеснительный мальчик, одевшийся даже в жару в довольно закрытые брюки и свободную футболку, или это девушка, которая была в процессе перехода. — Вы на замену Зоро? — пискнула глупость Ребекка, не поняв этого. Прервав не продержавшуюся и полсекунды неловкость, Луффи крикнул на всю деревню: — Зоро незамени-и-им!!! — Но мистер Катакури такой же сильный и холодный. Я подумала, что он дополнит вашу команду по игре в “Монстро-трио”! — потупившись, пробормотала девушка. — Кубок же уже осенью. Кое-что становилось яснее. “Монстро-трио” — киберспорт, запущенный семьёй Шарлотт. Призовой фонд — более десятка миллионов. Очень зрелищный, потому что включал и навыки игры, и физическую подготовку. Специальные датчики улавливали движения спортсменов и переносили их в виртуальную реальность. В соревнованиях участвовали только команды из трёх человек, не больше и не меньше. Катакури не следил за восходящими звёздами в киберспорте. В конце концов, это была не более чем очередная ниша шоу для отмывания больших денег. — Санджи тоже играл? Почему-то кольнуло легкое сожаление, стоило представить, как сражается Санджи своими длинными ногами. Жюри в том числе оценивало изящество, изобретательность и зрелищность техник спортсменов. — Йо-хо-хо-хо, Санджи, Луффи и Зоро были призёрами три раза. В прошлом году стали чемпионами. We are the champions, my friends! Напевший последнюю фразу иссохший старик, лежавший тут же на надувном матрасе поверх травы, удостоился удивлённо поднятой брови. Он смотрел на девушек с отсутствующим видом, как будто вообще не реагировал на этот бренный мир, да и голос только что не подавал. — И в этом году тоже станем, вот увидите! Я буду лучшим… — завёлся Луффи, но Катакури пропустил его крики мимо ушей. — Я самый полезный труп на свете. Брук! — не вставая, протянул руку и представился старикашка. Ладонь сухая и тонкая, вот-вот развалится. — Ой, так я же ещё не труп! А в моём возрасте легко перепутать! Хо-хо-хо! А вы крепкий молодой человек. Катакури кивнул, не находя более достойного ответа. — Юная Ребекка, а не покажете ли свои трусики? — внезапно нараспев попросил “труп”. Послышался возмущённый визг. — Дедушка Брук, это неприлично, — тоном заботливой няни в доме престарелых обратился к нему Коби. Робин лишь усмехнулась. — Йо-хо-хо-хо! Правда! Я и забыл. После смерти всё забывается… Старик улыбался, наблюдая круги на воде, которые запустил брошенный им словесный камень. В целом и он, и девичья компания явно были довольны соседством. — Эй, ребятки! Кто со мной в баню? О! По неприметной тропинке из-за деревьев вышел тучный взрослый мужчина. И всё бы ничего, но Катакури знал его. Джеймс Бейкин с кодовым именем Джимбей. Один из бывших разработчиков военного ведомства по Data Science и AI-программированию обучающих программ "Глубокое погружение". Перекупив его, семья Шарлотт получила неплохую базу данных для своих лабораторий в зонах свободной торговли. Ну, и развили очень успешную сеть развлекательных учреждений со шлемами виртуальной реальности, которую курировал братец Опера. То же “Монстро-трио” не было бы возможным без утечек от этого человека. Увидеть такого хорошего программиста среди детей и фриков было форменной неожиданностью. А впрочем, Катакури начинал догадываться, что тут всё совсем непросто. — Здравствуйте. Рад познакомиться. Меня зовут Катакури, — прерывая паузу, которая стала почти неуютной. — Джимбей, рад познакомиться, — кивнул мужчина, с силой пожимая протянутую руку. Его устроило притвориться незнакомцами перед этой компанией. Интересно. — Баня нужна ночью! Толку сейчас идти? — надула губки Ребекка. Девушки её поддержали. — Не хочу! — категорически заявил Луффи. — Это кучу времени просто так потратить! Развлечение для стариков, — Джимбей одобрительно засмеялся. — Я лучше пойду тренироваться! Парень ускакал в сторону дома, словно неумытый поросёнок, убегающий от Мойдодыра. — Настоящий мужчина всегда готов попариться! Это суперправда! — закричал Френки. — Я составлю тебе компанию, бро! Только плавки запасные возьму! Йяу! А вечером пусть девушки идут! Френки развернулся к дому, и Катакури не нашёл ничего лучше, как последовать за ним. Оставаться в компании девушек не хотелось. За спиной раздался скрипучий голос Брука: — А я пойду с девушками вечером… — Иди сейчас! — стройным хором ответили ему. — Мы вечером тебя с собой не возьмём! — Эх! Жаль! Подождите меня! — старик довольно бодро побежал за Френки. Катакури отстал от них, заглядывая на кухню, где творил Санджи. Повар был сосредоточен, и в очередной раз в мозгах стрелой застряла мысль, что ему это фантастически идёт. Чёткие движения, быстрая шинковка, контроль за каждой конфоркой, мастерская обработка продуктов, определение веса ингредиентов на глаз — Санджи создавал настоящую магию. — Знаешь, как говорят: отпусти, и если вернётся, значит, твоё? — успел услышать голос Нами. Санджи не ответил, будто в трансе продолжая исполнять танец истинного повара. Завидев гостя, Нами стремительно прошла мимо в сад, едва заметно хмыкнув. Было не совсем понятно, Катакури спровоцировал окончание разговора, или тот и не думал продолжаться. — Там баню растопили, — аккуратно, на пробу закинул удочку Катакури. — Мне некогда! — сухо, почти холодно, обычно так чувственный принц не отвечает. — Я помогу, — это было утверждение, желание остаться. — Вали с кухни и не мешай! — отрезал Санджи, не вкладывая в это особо много эмоций. Он погрузил блендер в какую-то белую массу и начал взбивать. Катакури не привык слушаться и не привык к отказам, но противоречить казалось большой глупостью. Если уж мастер говорит, что ему помощь не нужна, значит, так оно и есть. Пришлось ретироваться. Со второго этажа раздался голос Брука: — Значит, будем втроём?! — Да! Ау! Увы, Зоро нет, так бы он не отказался попариться. Настоящий мужик! — ответил выходящий из комнаты Френки, крутя трусы на пальце. Это имя раздражало. Уже безотчётно, но оно укоренилось и ассоциировалось у Катакури с обидой, болью и желанием откусить голову. Он повернулся взглянуть на реакцию Санджи, но в видимом проёме мелькал только локоть, ни разу не сбившийся с ритма шинковки. Из гостиной доносились крики и междометия. Кажется, там кипела жизнь. Выбирая между баней без Санджи и бесцельным сидением в доме не так далеко от кухни, Катакури предпочёл последнее. Белёные стены короткого коридора и две стены комнаты были увешаны фотографиями, картинами и регалиями. Катакури наконец смог в них всмотреться. Они выглядели не как украшательство, а как дорогая сердцу память, и это вызвало лёгкую усмешку. Он узнал правительственную ищейку с фото. Странно, Катакури не был в курсе, что у того есть внуки. Гарп полон сюрпризов. Семейные портреты перемежались с кадрами с награждениями и повышениями, но было как-то слишком очевидно, где Гарп выглядит более счастливым. Ясное дело, что он скрывал пацанов пуще самых страшных правительственных тайн. Вступая в дикое экзистенциальное противоречие с покрытыми пылью фотографиями, у одной из стен стояла огромная плазма с вогнутым экраном. Рядом мигала диодами новейшая игровая приставка. В шкафу было заботливо разложено дорогое оборудование для любых видов компьютерных игр. Уголок хай-тек посреди дышащего старым миром дома. Луффи и Усопп уже рубились в файтинг, напряжение накалялось. — Давай! Давай! — пищал Чоппер, повиснув на спинке дивана и не отрывая взволнованного взгляда от экрана. — На! И так! Хья! — комментировал каждый удар Луффи. — Стой! Пощади! Не надо!... А, поверил?! Вот тебе, чтоб не зазнавался! — разыгрывал комедию Усопп. — Херак тебе катаной! Ха! — На! Хана! Бам! На-на-на! НА! НА! — вопил Луффи. Его пальцы били по джойстику с невероятной скоростью, пока на экране не появилось “Прикончи его”. — Да, я выиграл! Еху, как всегда! — Да, но в жизни ты уже скопытился от одного пореза моей катаной, — задрав длинный нос, ответил Усопп. — И твои удары ногами тут бы ничего не решили! Р-р-раз! — мальчишка сделал жест, словно разрезает оппонента мечом — И всё. Тебя уже не спасти! — Ши-ши-ши, конечно! Кстати! Мы же как Зоро и Санджи сражались сейчас! И, ха, вот тебе, Санджи победил! — задиристо и весело возразил Луффи. — Да ну, внешне бойцы совсем разные, — резонно возразил Усопп, покосившись на экран. А там стояла высокая женщина с фигурой культуриста, триумфально размахивая руками. В её грубой фигуре не усматривалось ничего от Санджи, хотя техника боя действительно могла быть близка. Катакури аккуратно погладил подбородок, вспоминая давешний удар. — Ну, внешне не похожи, но внутренне-то очень похожи! — возразил Луффи. — Зоро сражается мечами. — Катанами! — Ок, катанами. А Санджи бережёт руки, так что использует одни ударные техники ногами, как и мой боец… бойцуха? Боёвка? Ши-ши-ши, ну тут ты понял. Дядь, а ты умеешь драться?! Внезапное обращение к себе Катакури пропустил, как удар, уж слишком не ожидал. Невольно получился презрительный смешок. — Разумеется, но не виртуально. — В реале любой дурак может, — возразил Луффи. — Потому из нас ты только и можешь, — поддел Усопп. — Чоппер, Усопп, идите хоть ягод нарвите! Я делаю панакоту и хочу порадовать девушек освежающим витаминным десертом! — крикнул Санджи, появившись на пороге комнаты. — Ой-ой-ой, я не могу пойти! У меня нога болит! Приступ судорог! — завопил Усопп. — Чоппер, справишься сам, без меня? Оставляю эту ответственную миссию на тебя! — Д-да! — мальчишка бросился на задний двор. — Оба валите работать! Быстрее получится! И чтобы ни единой сочной ягодки не пропало! — рыкнул на них Санджи. Подскочив, оба оболтуса бросились исполнять приказ, а золотоволосый принц снова ретировался на кухню, не сказав приведённому гостю ни слова. Катакури тоскливо смотрел на пустой коридор, где секунду назад мелькнула фигура, которой он уже привык любоваться без ограничений. — Влюбился? Бывает, — Луффи говорил спокойно, даже, казалось, равнодушно, как о чём-то очень невесёлом, то есть о чём-то для себя несвойственном. — Я не влюблен! — Катакури ответил резче, чем стоило. — А что тогда? — Луффи откинулся на спинку дивана, смешно и неестественно выворачивая голову. Катакури с чувством собственного достоинства посмотрел ему в глаза. Он был выше, сильнее, опытнее, богаче, а потому это не составило труда. Мужчина превосходил во всём и более сильных мира сего. — У меня не тот статус, чтобы раскидываться словами “люблю” и “влюблён”. — Ну, назови иначе. Любой может вкрашиться. Хотя я такого ещё не испытывал, но какая разница? Может — любой. Ты крутой. Как и Зоро. Повезло Санджи. — И что, меня так легко сравнить с Зоро? — Сравнить? Зачем? Нет, сравнивать невозможно. Но вы оба круты, хоть и по-разному., — а в глазах парня вселенская скука. — Вы тут все любители почесать языками, я смотрю. — Дядь… — Меня зовут Катакури. — Крутой дядя, курящий кота, сыграешь? “Ты тупой или издеваешься?” — хотел спросить мужчина. — Детскими играми не увлекаюсь. “Хотя я всё равно теряю тут время,” — подумалось. — Ну тогда давай в футбол! Или хочешь побегать покромсать зомби мачете? Или онлайн катку давай! За кого обычно играешь? “Тупой. И издевается. И тупой,” — вдруг пришёл к выводу Катакури, но пристальный взгляд почти черных глаз гипнотизировал. — Моё время стоит денег. Какое удовольствие без риска? Каждый матч — тысяча белли, — пытаясь отделаться от надоедливой блохи, сказал Катакури. — Идёт! — ни на секунду не сомневаясь в своём решении. Мужчина присел рядом, подбирая джойстик. В этой кутерьме странных личностей он чувствовал себя одновременно чужим и в доску своим, что сбивало с толку, а значит, раздражало, но игра потихоньку разожгла внутри азарт. Через пятнадцать минут пришёл Санджи, молча поставил на стол десерт и ушёл. Первая игра только набирала обороты, но Луффи не собирался принимать поражение, раз за разом прося реванш. Спустя несколько часов Луффи должен был Катакури кругленькую сумму, но вдруг начал отыгрываться. Они успели сменить три игры и вот перешли на ту, в которой важна удача. Катакури не раз доказывал, что превосходит молодёжь по всем параметрам: скорость реакции, память, тактика, — но вот удача любила его чуть меньше, чем юного доходягу. Детские годы старших Шарлотт пришлись на время, когда приставка была чудом технологии, и в неё играли попросту все. Ну а во взрослом состоянии многие братья и сёстры сохраняли прежние привычки. Могли себе позволить. Вон Цукатто и Нусторте до сих пор почти не вылезали из 3D-шлема. Хорошо хоть, спать в нём не ложились. Чаще всего. — Мугивара, лови! Санджи принёс огромный поднос с закусками и поставил на стол перед Луффи. На Катакури он даже не взглянул. Тут же умчался готовить дальше. Судя по запаху, мангал уже давно полнился углями, а шашлыки были не за горами. — Почему “Мугивара”? Во время напряжённого столкновения говорили короткими фразами. Катакури постепенно смягчил своё отношение к парнише. Тот немного напоминал его самого в молодости, но вёл себя намного более свободно и непосредственно, что подкупало. У него были мечты. Детские и наивные, но масштабные и великие. Стать самым известным киберспорсменом. Быть лучшим. Собрать сильнейшую команду. И играть до самой смерти, став легендой легенд. Катакури даже не думал, что можно жить такой мечтой. Глупо. Нет гарантий, нет стабильного дохода, нет даже статусности. Это ломало логику его мира и при этом очаровывало неким забытым флёром мечтательного распиздяйства. — Шляпа. Мы команда “Соломенных шляп”! Круто, да? — не отрывая взгляда от экрана, ответил Луффи, при этом успевая набивать рот. — Почему “шляпа”? — Она простая, как я, но при этом защищает от дождя, снега и даже падающих змей. А ещё она напоминает солнце! — У тебя парадоксальные взгляды на жизнь. — Шанкс говорит, что простые символы с загадкой — лучшее решение для маркетинга. А продвижение и популярность важны для спортсменов не меньше побед. — Шанкс? — Это мой наставник. И соперник. Стану более успешным, чем он! Катакури прищурился, обдумывая, но не отвлекаясь от игры. Если это тот самый глава корпораций “Лаки Шанкс” и “Красный Велес”, то всё оказывалось ещё любопытнее. Влиятельнейший конгломерат, соперничающий с семьёй Шарлотт. Луффи — точно непростой парень. Санджи становился очень интересной разменной монетой. Семья Винсмоук — та ещё сумасшедшая династия. Зефф Пиеруж — человек, выживший в мрачную эпоху перемен и потрясений, который оброс сетью полезных знакомств, да ещё и построивший легендарный ресторанный бизнес. Мугивары — странная тёмная лошадка кибермира, которая уже несёт на своей спине очень интересные личности. — САНДЖИ! ЕЩЁ! Мугивара заорал как резаный. Катакури сумел не вздрогнуть, а затем улыбнулся: вся эта суета, куча народа в одном месте очень уж напоминали родной дом. Даже не совсем так. Старая несуразная усадьба, сделанные из подручных средств лежаки, разномастная посуда из разных лет и сервизов, — всё это немного напоминало детство. То самое из проблемных счастливых времен, когда ещё не было армии обслуживающего персонала, профессионально прикидывающегося призраками; когда нельзя было взять и купить всё, что нравится; когда радость приносили простые и глупые вещи. Интересно. Он думал, что уже никогда не встретит подобной атмосферы. Считал себя и свою семью уникальными, а тут на тебе. — На. Санджи появился, как по волшебству: изящной походкой влетел, поставил поднос с новыми закусками, забрал старый и, прокрутившись вокруг своей оси, унёсся прочь. Катакури залюбовался, провожая повара долгим взглядом. Луффи воспользовался шансом и пошёл в атаку. Катакури внезапно проиграл. Или позволил себе проиграть, потому что разорять парнишку теперь перехотелось. — Ура, я выиграл! Санджи, скоро шашлыки?! — Потерпи немного, — донеслось издалека. — Скоро принесу ко всем! Луффи потянулся, разминая затёкшее от игры тело, и умудрился запихнуть в рот пару кружочков моцареллы в кляре. Он предложил посмотреть, не придумали ли остальные что-нибудь интересное, и брошенный, как нечто плавучее в проруби, Катакури не стал возражать. Мужчина знал, что бессмысленно теряет время. И хоть компания “Мугивар” была по-своему очаровательна, но и раздражала немало. Катакури чувствовал себя лишним, но при этом словно с отдалённым ощущением чего-то родного. Внезапно он понял, что очень соскучился по дому. Санджи менялся рядом с друзьями. Он делал для них всё и даже больше. На самом деле можно было догадаться, ведь ОНИ всегда незримо присутствовали в его жизни. Добрый и заботливый, даже чересчур. Постоянно трудящийся, как пчёлка. Он выглядел счастливым, на своём месте. Или не совсем? На поляне в саду стоял гвалт. Казалось, ребята громким шёпотом обсуждают что-то крайне животрепещущее. Хотелось подслушать, но Луффи возвестил о своём приближении ором и побежал со всех ног. Лица присутствующих повернулись к ним. — Что-то случилось? Вы, ребята, что-то совсем невесёлые, ши-ши-ши, — рассмеялся Луффи. Краем глаза Катакури отметил, что Усопп сидит с ноутбуком на коленях, и большинство людей расположились так, чтобы видеть экран. Под пристальным взглядом Катакури глаза парня заметались, а затем он прикинулся дохлым опоссумом. Единственным признаком жизни стало стремительное позеленение кожных покровов. — Так ваша фамилия Шарлотта? — певуче спросила Робин, прищурившись. Кажется, остальные успели основательно испугаться сведений о его скромной персоне. Джимбей отвернулся, покашливая в кулак. — Да. — Да какая разница? — надулся Луффи. — Что-нибудь интересное делаете? — Так вы, — решилась подать голос Нами, — мультимиллионер? — Допустим. — Какой скромняга, — сказал Санджи, появляясь с шампуром наперевес. — Не слушайте его, он богаче всех нас, вместе взятых! Кому порцию свежеприготовленного? Откликнулись, ясное дело, все. Руки и вилки потянулись к подносу с мясом. Луффи хапнул себе сразу три огромных куска и на некоторое время выбыл из разговора. Остальные вроде и боялись, но жевали мясо, исправно причмокивали и облизывали пальцы. Даже страх не мог перебить вкус еды, состряпанной руками Санджи. — И ты знал? — рыжая явно недовольна сюрпризом. — Догадывался, но не сразу. Весь объём катастрофы понял только вчера. — Вот зачем я покупала тебе смартфон? — Нами страдальчески-возмущённо возвела очи горе. — Я думал, что одна Нами имеет шансы охмурить шугар дэдди, но ты, Санджи, оказался соблазнительнее нашей ведьмы, — пошутил Усопп. — Кто тут ведьма, идиот?! — вспыхнула девушка. — И я никогда не хотела стать куклой в руках богатика! Это оскорбительно! Катакури замер, потому что буквально почувствовал напряжение Санджи. “Кукла богатика”, вот как. Ну что за?.. И почему юный принц никогда себя не защищает? Санджи развернулся спиной, будто разговор его не касался, и стремительно вернулся к мангалу, чтобы следить за жаром. Коби посмотрел на вдруг подавший признаки жизни телефон и возвестил: — Сейчас Смокер с Куиной подъедут. — Ура, новые гости! Я пойду встречать! Кто со мной?! — подпрыгнул Луффи и бросился прочь. За ним поспешили практически все обитатели поляны. Общая атмосфера радости почти передалась Катакури, но Нами осталась и мерила его неприятным взглядом, отчего мимолётно коснувшееся чувство погасло само собой. — Санджи сказал, что вы купите ему ресторан? — Я приглашаю его как равноправного партнёра, — холодно возразил Катакури. — То есть, как Золушку, забираете в свой дворец? — Уважаемая, мы не в сказке живём. Я приглашаю лучшего повара и ресторатора из всех, кого я знаю, а не просто “Золушку”, которая способна лишь быть доброй, красивой и убираться. — Справедливости ради, — мягким размеренным тоном сказала Робин, — вы, уважаемый, говорите с позиции силы и денег, а Санджи оказывается на положении наёмного работника. Не скажу, что вижу большую разницу с Золушкой, мистер Шарлотта. Она говорила не агрессивно, но всё же поддерживала свою подругу, видимо, в том, что им обеим казалось защитой Санджи. Звякнули шампуры, с которых принц хмуро снимал готовые куски мяса. Со стороны входа нарастал шум голосов. В этом сумасшедшем доме все происходило одновременно и так быстро, что терялся даже Катакури. Опять пришлось включить самообладание на полную, потому что ответить девушкам грубо значило оскорбить или обидеть Санджи, чего делать категорически не хотелось. Меж тем терпение стремительно таяло. — Я не заставляю его принимать решение. Он взрослый самостоятельный человек, а потому сам может определить свою судьбу. — Всё верно, — сказала Робин, тут же пронзив прямым взглядом, — но не стоит лукавить об отсутствии личного интереса. У Катакури заиграли желваки. — Даже если, — разделяя слова, начал он, — у меня не было бы личного интереса, я всё равно выиграю от этого больше. — Нисколько не сомневаюсь, — ещё более отстранённо сказала Робин, — что вы не упустите свою выгоду. Только чем вы готовы поклясться, что без личного интереса вообще предложили ли бы Санджи такой договор? Ничем. Крыть оказалось откровенно нечем. Чувства сделали его слабым, и он поддался им. Разумнее было бы уничтожить ресторан Зеффа. Нет никаких оснований из всех поваров мира нанимать именно Санджи, каким бы безмерно обещающим он ни был. Женщина ударила под дых, но это не повод отступать. — А каковы гарантии, что вы предложите ему больше? Больше моральной поддержки. Больше покоя. Больше возможностей? Что и с чем мы сейчас сравниваем, мисс Робин? Прищуренный взгляд вдруг смягчился, и на губах женщины расцвела улыбка. — Туше. Нами, до этого довольно следившая за словесным поединком, тут же вступилась: — Мы можем уж точно не меньше! Мы его друзья. Мы знаем его! — Сомнительная уверенность… — Санджи!!! Курилка тут! И Куина! Ура! — голос Луффи поспел лишь чуть-чуть быстрее его самого. Мальчишка бросился к кому-то на плечи. Оказалось, Санджи стоял неподалёку на тропинке. Он молча сносил издевательства Луффи, оберегая тело нападающего от шампуров с мясом. Катакури вздрогнул, пытаясь понять, могло ли что-то из сказанного оскорбить златокудрого принца. Разговор с дамами незримо повис в воздухе. От дома в окружении прежней компании шли двое в форме. Интересно. Катакури протянул руку и представился. Курилка, он же офицер по фамилии Смокер, явно напрягся, узнав его. И Катакури прекрасно его понимал, ибо если Сенгоку или Гарп вдруг объявятся на пляжах семьи Шарлотт, то абсолютно никто не спишет это на великую случайность и точно не станет ожидать ничего хорошего. А доказывать, что его самого довели до этой точки на карте Судьбы довольно причудливые обстоятельства, мужчина не собирался. Девушка Куина явно была менее сведущей или более рассеянной. Следить сразу за всеми оказалось очень сложно. Пока он знакомился, объём мяса на подносе значительно уменьшился. Люди разбились на мелкие компании и обсуждали каждая своё. Луффи откровенно зевал. Летнее небо потихоньку розовело. Катакури поймал момент, когда никто с ним не общался, встал и направился к Санджи. Тот переворачивал шампуры на уличном мангале. — Твоя еда выше всяких похвал. — Знаю. И? — И ничего. Может, передохнёшь немного? Ты за то время, что мы здесь, ни разу не присел. — Я повар. И мужчина. Я не устаю от такого. Всё? — Ты и вправду очень их любишь. Это… — Катакури подбирал слово, но не смог найти ничего более точного, чем, — вдохновляет. — На что? — Наверное, чтобы я тоже более открыто проявлял заботу о своей семье. Иногда мы забываем, что это необходимо. Ну, или я — слишком не ты и никогда не смогу так же самозабвенно устраивать счастье других. Санджи хмуро и оценивающе посмотрел на Катакури. — Ты и так… наверное… не знаю. Не отвлекай меня! Луффи ещё картошку заказал. — Тогда доверь мне шашлык и иди. Или думаешь, я не справлюсь? Санджи взвесил предложение, кивнул сам себе и дал небольшие указания. Затем ушёл на кухню. Прокручивая шампуры, Катакури думал, что похитить всё же было бы намного проще. И не засветился бы так сильно. С Зеффом договорился бы. Наверное. Хотя нет, не вариант. Вернее, плохой вариант. Что бы он делал с Санджи, если тот так и продолжил бы сопротивляться? Выкинул на какой-нибудь трассе? Вечно держал взаперти? Избавился бы? Пару раз Шарлотты похищали людей. Проблем с этим всегда намного больше, чем решений. Подвергать нежного принца таким испытаниям — кощунство. — Огонь!.. Катакури быстро спохватился, потушив лизнувший мясо язычок пламени. — Ты его испортил! — накинулся Санджи. — Ничего, сам съем. Не пропадать же. Не волнуйся, такого больше не повторится. Они встретились взглядами. Катакури был уверен, что не сойдёт с места из-за такой глупости и не пустит принца обратно. Санджи стоял, затемнённый и придавленный широкоплечей тенью. Он почувствовал, что краснеет, потому что мужчина напротив был очень сильным, а это неизменно нравилось ему до дрожи. — Ты опять давишь, — сказал он, отворачиваясь. — Ну прости. Я хочу, чтобы ты быстрее освободился и отдохнул. — Мне потом ещё это всё мыть и кухню убирать! — Тогда я прямо сейчас вызову клининг. Потому что если ты всегда так проводишь время с друзьями… — Не говори глупостей! — Тогда почему они это воспринимают как само собой разумеющееся? — Потому что это за-бо-та! Знакомо тебе это слово или нет? Я о них забочусь! — Я тоже о тебе забочусь. Санджи задохнулся. Он не знал, что нужно ответить. — Блин, картошка пережарится! — и он попросту сбежал. — Trust I seek and I find in you, — тихо пропел Катакури, переворачивая шампуры, — Every day for us something new. Open mind for a different view and nothing else matters . Кажется, уже всё. Он взял ножик, чтобы проверить. Действительно, новая партия потрясающего мяса была готова. Катакури подхватил шашлык и пошёл в сторону поляны. — …и о чём вы говорили? — спросила Нами. — Ни о чём, по сути. Зоро сказал, что вот-вот лишится связи, потому что они поедут в какой-то странный замок тренироваться. Говорит, что там старинное додзё, в котором, цитата, “всё ученики как бабуины”. — Бабуины? Ха-а-ха-ха, прикольно там! Зоро умеет находить развлечения, ши-ши-ши! — Луффи был в восторге. Нами вдруг посмотрела на Катакури, и в её взгляде мелькнуло что-то вроде хитрого лисьего хвоста. Мужчине это не понравилось. — А сейчас мы до него сможем дозвониться? Мне он не отвечает, хотя остался должен кругленькую сумму! — Так потому и не отвечает! — пошутил Усопп. Все закатились от смеха. — Я хочу увидеть бабуинов! — запрыгал Луффи. — Мне он ответил случайно, как сам сказал. Он говорит, что не может настроиться на тренировки, пока все желают общения, — смущённо ответила Куина. — А давай попробуем! Там же раннее утро? А Зоро привык вставать на рассвете! Значит, не разбудим. Нами тут же достала свой телефон и набрала номер. Голоса на поляне притихли. Гудки шли и шли, пока звонок не сорвался. — Давай с твоего! — она перехватила телефон Куины и повторила вызов с тем же результатом. — Усопп! Требовательно открытая ладонь протянулась в сторону кудрявого парня, и тот не посмел отказать. Опять нет ответа. — Луффи, картошка! — Санджи пришёл со стороны кухни. — Ура! Вкусняхи! — О, Санджи! Дай на секунду телефон! — попросила Нами. — Прекрасная Нами-суан, легко! А зачем? — протянул без разговоров. — Надо. — Может, не стоит? — аккуратно предупредила Робин. — Стоит! Девушка ловко разблокировала экран, зашла в мессенджеры, забила номер и включила видеозвонок. Санджи замер, потому что его сердца коснулась неприятная догадка. — Кок-извращенец, что случилось? А, это ты, ведьма. На экране появилось заспанное лицо парня. Красивого, с правильными чертами лица и пронзительным тяжелым взглядом. Ровесника Санджи. Катакури передёрнул плечами. Соревноваться с таким не имело смысла. — Зоро, привет! — Привет, мужик! — Хэллоу, мечник! — Здарова! Вся поляна полезла взглянуть на ответившего, поднялись крик и гвалт. — Ещё раз назовёшь меня ведьмой, и я подниму твой процент по долговой расписке до пятидесяти! — разозлилась рыжая, её вспышка гнева заставила замолчать остальных. Глубоко вздохнула, а затем искренне и радостно улыбнулась. — А чего это ты только Санджи отвечаешь? Соскучился? Даже издалека было видно, как парень с зелеными волосами густо покраснел. — Он рядом? — спросил. — Да, он… Санджи? Ты куда? Но юный повар не ответил, стремительно направляясь к дому. — Санджи, постой! — Нами испуганно вскочила на ноги и бросилась следом. — Поговори с ним! Санджи! Постой! ЭЙ! Да постой же! Санджи! Нагнала она его в гостиной. — Прекраснейшая Нами-сван, я не хочу с ним говорить! — Да почему?! — Потому что я не хочу мешать ему сосредоточиться на тренировках! — Санджи наконец повернулся к девушке. В его глазах блестели пока ещё не пролитые слёзы. — Завитушка, послушай, — раздалось откуда-то снизу из рук Нами. Санджи вырвал телефон и замахнулся для броска. — Это я тебе купила! Не смей его разбивать! — крикнула его подруга, вспоминая, как разлетелся вдребезги предыдущий гаджет. Снова пережить несколько дней без связи с Санджи она не хотела. Потому что это форменная пытка — не знать, что происходит с близким человеком. И всё же она была убеждена, что Зоро просто сглупил. Что сказал не то, что думал. Им необходимо поговорить. Санджи мог бы подождать. Ради великой любви и не такие подвиги совершают, а между этими двумя постоянно летели искры. Они были созданы друг для друга, по мнению большинства из тех, кто их близко знал. Санджи остановил замах. — Простите, мелорин. Телефон полетел на диван, а Санджи выбежал во двор и за ворота прочь. Катакури боялся и ликовал. Потому что это мог быть его шанс на похищение без похищения. Юный принц среагировал так болезненно, а потому нужно лишь стать правильным решением его вопроса. Нами сама, своими руками вложила ему козырь. Приложение банка открылось мгновенно. Перевод по номеру телефона из списка контактов. Контакт “Рыжая бестия”. Сколько навскидку может стоить хороший аппарат? Вот так-то. Мужчина подошёл к дивану, на котором кверху экраном лежал телефон. Зоро хмуро всматривался в происходящее по ту сторону чёрного зеркала, когда над ним склонилось совершенно новое лицо с хищным оскалом и солнечной сеткой морщинок у глаз. — Ты что за образина?! — агрессивно начал он, но затем связь отключилась. Катакури подошёл к замершей в шоке Нами и бросил к её ногам обломки устройства. Если так пойдёт, то его скоро назовут Уничтожитель Смартфонов. — Я его случайно сломал. Компенсацию уже перевёл. Санджи тебе ничего не должен. Девушка смотрела на него, словно оплёванная. С адских глубин поднимался гнев. Она вдохнула поглубже и взглянула на свой экран. Там уже красовалось сообщение от банка о поступлении денежных средств минимум вдвое больше, нежели стоил телефон для Санджи. Катакури тем временем отвернулся и направился к выходу. — Эй, ты! — Нами, отстукивая каблуками, бросилась ему вослед. — Я не продаю своего друга! Мужчина остановился. Казалось, что воздух густеет и становится совсем трудно дышать. Луффи, замерший в арке коридора, весь подобрался, в любую секунду готовый броситься на помощь своей подруге. И всё же не спешил действовать, ожидая реального поступка, а не гипотетического. Остальные застыли за его спиной, кто со страхом на лице, кто с суровой решимостью вмешаться, а кто-то даже с отблеском весёлого интереса. Очень разная компания. Катакури медленно оглянулся. — А я не покупаю Санджи. Ни телефоном, ни у тебя. Потому что не считаю, что он кому-то принадлежит, — его голос выдавал едва сдерживаемую злость и скрытое доселе возмущение. Это была словесная пощёчина. Настолько же точная, насколько неожиданно точная. Нами стояла как громом поражённая, потому что всё делала ради блага Санджи. Да, в своей привычной манере. Да, со своей позиции понимания ситуации. Да, привычно шутя насчёт денег, а может, и вовсе не шутя. И всё же она не могла отрицать, что за вечер ясно увидела, что Санджи по-прежнему больно, если не хуже. И то, что это понимал чужак, которого она считала главной угрозой, уязвляло гордость и наносило рану дружеской любви, которая оказалась проявлена неправильно. — Эй, никто из нас так не считает! — крикнул Усопп, но тут же пригнулся, скрываясь за спинами товарищей. На плазменном экране динамично менялась заставка эпичной игры, поставленной на паузу. Катакури скользнул взглядом по комнате, с удовольствием отметив сосредоточенный, но как будто понимающий взгляд капитана этой команды. — Тогда отпустите его. Вернётся — значит, ваше, — передразнил их Ката серьёзным тоном, отворачиваясь и уходя. Сумерки лениво поглощали лето. Катакури вышел на промятую колесами дорогу с ирокезом высокой травы. Санджи нигде не было видно. Со стороны въезда “гелендваген” подпирал синий угловатый УАЗ, на котором, очевидно, прибыли Смокер с Куиной. Катакури сел в машину и завёл мотор. Дал газу. Раз остался путь вперёд, то и думать нечего. Дорога оказалась пустой до самого конца улицы. Там, вне тисков заборов заброшенных дач, открылся прекрасный вид: озеро и поляна на краю настоящего леса. Пространство расступилось, но только чтобы защититься частоколом мрачных на пороге ночи сосен. Колея вела вправо и влево, любезно предлагая объехать странный поселок с любой угодной стороны. Катакури двигался так медленно, что машину можно было обогнать пешком. Вряд ли принц успел убежать дальше, но всё же заметить сгорбленную фигуру Санджи на берегу удалось не сразу. Катакури затормозил и выпрыгнул из “гелендвагена”. Сейчас надо быть осторожным, словно несешь хрустальную вазу. Ведь он действительно боялся её разбить. Санджи среагировал довольно агрессивно: — Пошёл вон. Мне не нужен любовник, а тем более папик и благодетель. — Я не… — Жалеть меня вздумал? Иди нахер! Вали отсюда! Прилип, как пиявка. Развлечение тебе, да? Как домашнего питомца завёл? Смешно смотреть, как зверушка плачет? Зачем тебе такой слабак, как я? Катакури выслушал эту тираду с каменным выражением лица. Медленно кивнул и сел на берег. Не сильно близко, потому что даже в этот момент Санджи подался прочь, готовый вскочить и броситься наутёк. Ищи его потом в лесу. Уличного освещения тут, понятное дело, не было. Даже сейчас тени, поглощающие землю кусками, казались чернее наступающей ночи. Особенно на контрасте с пылающими сиренево-розовыми всполохами небесами. Катакури дал Санджи привыкнуть, отводя свой взгляд вверх от едва видимых слёз. — Я понимаю, что случилось. — И что же?! — Его рядом с ними слишком много. И никакой жалости к тебе я не испытываю. Просто понимаю. Сложно воевать с призраком, которого ни оттолкнуть, ни ударить. А плакать — это естественный физиологический процесс. Я же не могу презирать человека за то, что он потеет? От неожиданного сравнения Санджи так громко всхлипнул, что прозвучало почти как смешливое хрюканье. — Не вешай мне лапшу на уши. Ты испытываешь ко мне какие-то чувства. — Я же ничего от тебя не требую. Это факт, но Катакури ненавидел эту минуту: сейчас происходило что-то неправильное, что перечило ему самому. Он хотел требовать. Он хотел. Но прокручивание в уме разных вариантов с решительными действиями чаще заканчивалось побегом объекта. Дать себе волю — значит погубить образ спокойного, уверенного и безопасного человека, рядом с которым Санджи нужно сейчас находиться. Усмирять себя давно не было так тяжело. — Но мне всё равно кажется, что это повисло между нами. — А ты не вешай ничего лишнего, чтобы не висело. В этом плане я несложно устроен: что говорю, то и думаю. По крайней мере, с теми, кого не считаю своими конкурентами или врагами. Только на войне все средства хороши. С тобой я не воюю. Мне интересно. Хорошо. Приятно. Можешь считать, что пока тебе нужен просто друг, то я — тот самый друг. — Ты какой-то слишком благородный, — между строк звучало подозрение, но и надежда. Нет. Сам Катакури так не считал. Это всего лишь верное сравнение одной чаши весов с другой без обвеса. Правильный выбор выгодной стороны. Даже если это требует заглушить в себе что-то. Не впервой. — Скорее, расчётливый. Видеть выгоду там, где другие ни за что не увидят — мой талант. Если хочешь уйти в работу, повысить ставки и отвлечься, то я могу это устроить, как никто. Тебе нужно пережить. Рана затянется. А меж тем поднимешь один из самых крутых ресторанов на всём курортном побережье. Ты уже готов дать ответ? Чёрные воды пруда казались сплошным непрозрачным стеклом. Сиреневый акварельный закат отражался от поверхности, а по контуру скалились зубья сосен. Как пасть, готовая поглотить. Санджи думал, а Катакури не торопил. Было больно, и от этой боли хотелось сбежать. Зоро стал частью всего, что было его жизнью. Санджи злился на него. Потому что обидные слова засели занозой в сердце. “Ах, если я тебе буду мешать, то живи без меня!” — это было его решение, такое же верное, как нож повара. И это решение его самого рвало на части. Потому что хотелось броситься, схватить телефон и со слезами просить Зоро вернуться или уговорить позволить прилететь в Вано. Он знал, что рано или поздно друзья заставят их поговорить. Но эти слова… Так много недопонимания, которое никто не хотел прояснять. Так много всего лишь удобства. “Накама? Сожители? Друзья с привилегиями? Так, да? Неужели я был для тебя только удобным партнёром для секса? Ты, кому я так много отдал! Кто был моим первым и единственным!” — Санджи спорил даже не с собой, а с призраком прошлого, как и говорил Катакури. Если бы не странный Шарлотта Катакури, то это стало бы бесконечной пыткой, колесом хомяка, из которого не сбежать. А сейчас выход есть. Истерика утихла. Со стороны посёлка доносились голоса. Довольно скоро “Мугивары” дойдут сюда, и что тогда? — Да. Увези меня. Пожалуйста. Катакури готов был на радостях подхватить Санджи, как принцессу, и усадить на коня, но лишь подождал, пока тот сам встанет и сядет в чёрную машину.