Жажда

♱

      Что-то истошно заскрипело. Кажется, это был какой-то люк, который затем хлопнулся об землю, едва не выбивая ей барабанные перепонки. Холодный утренний ветер обдувал их троих, и она сквозь пелену, которую наслал ее умирающий мозг, смогла различить в последний раз насколько красивыми были первые лучи рассветного солнца. Она неразборчиво шептала, и из ее бормотания можно было разобрать только «спаси», «он идет» и «Микаса». Кажется, ее память повредилась. Она до сих пор думала, что за ней гнались. Их лица поникли, но Микаса лишь смотрела на то, как восхитительно солнце золотило волосы одного из них, и как яркие зеленые глаза смотрели на нее с грустью. За всю свою жизнь она ни разу не видела настолько красивых глаз. К сожалению, даже они меркли на фоне того, что происходило в этот момент с ее разумом. Мысли путались, и, вскоре, она потеряла возможность открывать свои глаза. Из них настолько бесконтрольно лились слезы, что веки слиплись и совсем не могли разлепиться. Сами же слезы были настолько горячими, что в какой-то момент ей показалось, что они выжигали ее роговицу. От невозможности увидеть то, что находилось вокруг нее, она впадала только в большую панику.        Мышцы ужасно ныли. Они странно двигались, сокращались под ее кожей, вызывая настолько неприятные ощущения, что Микасе только и хотелось, что умереть. Но, к сожалению, ее мучения продолжались. От такой интенсивной боли она не могла даже кричать. Лишь хрипеть и держаться за те крупицы кислорода, которые проходили сквозь забитые засохшей кровью ноздри в едва работающие легкие. К тому же ее преследовал отвратительный запах гниения. Кажется, он шел изнутри. Она пыталась сбежать от него, но ничего не выходило. Он преследовал ее везде. Все, что она могла — довериться тому, как ледяные руки меняли положение ее тела каждый раз, когда гниль вдруг выплескивалась из ее организма. Сквозь жуткую боль в животе ей казалось, словно из нее выходили неизвестные ошметки разных размеров. Иногда они застревали в глотке, и тогда паника душила ее. Все это напоминало то, как несколько лет назад умирала ее мать. Она хваталась за руки Микасы, страшно хрипела и смотрела на нее таким напуганным взглядом… Только вот разница между ними была в том, что мама умирала от болезни. Мика же… Она не понимала от чего. В голове всплывали и хаотично проносились все ее воспоминания. Детство, смерть отца, смерть матери… Она оказалась совсем одна, и для чего? Чтобы умереть вот так?       Как-то давно, когда все было еще хорошо, мать рассказывала ей истории о том, что существуют чудовища. Одни питаются человеческой кровью, другие мясом. Микаса никогда не верила в это и даже смеялась над серьезным тоном матери. Сейчас же, лежа на бетонном полу, спустя целую бесконечность, проведенную в перерождении, она видела нависающее над ней обеспокоенное лицо мамы. Ей хотелось протянуть руку и коснуться мягкой кожи, но конечности больше не слушались. Тело Микасы совсем не двигалось, и, кажется, сердце перестало биться окончательно. Но она была все еще здесь. Все еще «жила»… Если ад и существует, то сейчас она именно там. И если не разумом, то телом точно.       В дальнейшие часы все было однообразным. Ее попытки встать или доползти хоть куда-нибудь циклично повторялись, но не приносили результата. Ужасная температура, что вернулась и полностью уничтожила остатки ее разума… Чужие касания на ее лбу и шее, хоть немного остужающие ее тело. Такая жизнь хуже пытки. Любой шум воспринимался особенно чувствительно, отчего внезапный скрежет и звук падающего льда в какую-то железную конструкцию едва не свел ее с ума. Хотелось впиться ногтями в уши, пробраться к самому мозгу, лишь бы мучения прекратились, но силы словно оставили ее, не давая и шанса бороться. А затем полилась вода. Спустя несколько минут, а может часов, те же ледяные руки вновь коснулись ее плеч. В этот раз они были грубы с ней. Кто-то схватил ее за ноги, кто-то в зоне подмышек. Поднятое в воздух тело болело особенно сильно. Как оказалось, хуже быть действительно могло.        Руки отпустили ее так же неожиданно, как и подняли. В воде она оказалась настолько быстро, что ощутилось это словно электрический разряд при остановке сердца. Резкая смена температур сделала что-то удивительное с ее организмом. Вдруг вернулась возможность открыть глаза, и бурлящая в венах кровь утихла на некоторое время, оставляя место злобе. Резкий выпад, и когти вонзились в первого попавшегося под ее атаку помощника. Блондин недовольно охнул, и его глаза зло заблестели алым; что-то внутри нее истерично закричало «Бежать!». Микаса снова упала в воду. Ее тело еще не было рассчитано на такие резкие выпады. Ощутив, как лопалась кожа на ее руках, она истошно закричала. Корыто моментально наполнилось горячей кровью. С вернувшимся зрением Микаса шокировано смотрела на свои руки. На то, как кожа разошлась и представила ее взору темнеющие мышцы, а в некоторых местах даже кость. Ужас настолько сковал ее, что она глотала воздух ртом, словно рыба, не в силах произнести и звука. Разорванные мышцы медленно ползли друг к другу, постепенно скрывая за собой кость, а затем и кожа срослась обратно. В конечном итоге от такой ужасной картины, Микаса почувствовала, что начинает терять сознание.

♱

      В маленькой импровизированной кухне, скорее напоминавшей уголок в дешевом общежитии, можно было на короткое время выдохнуть. Под ножку качавшегося столика Эрен подложил скомканную газету — скрип уж сильно раздражал и без того натянутые нервы. Армин же, хмурясь, следил за простеньким чайником, вода в котором начинала постепенно закипать, поторапливаемая расположившейся под ним горелкой. Наблюдая за тем, как друг медленно поедал подсохшее печенье, можно было понять, что он целиком и полностью находился в раздумьях. Чайный пакетик быстро схватился в кружке с кипятком и был выброшен в мусорку под столом, скорее напоминавшую обычное ведерко. Йегер покосился на помигивающую лампочку над ними, как на новый раздражающий фактор. Следовало заставить себя успокоиться. Нельзя же вот так нервничать, когда в любую минуту…       — Черт, — вырвалось у него, стоило услышать какой-то скрип за дверью, но все тут же прекратилось. Напряжение временно спало, и Эрен обратился к Арлерту: — Все идет совсем не так, как нужно… Как думаешь, смогу ту кровь из сумки растянуть на все время, пока она там в себя приходит?       — Что-то я сильно в этом сомневаюсь. — Армин покачал головой. Его мрачный вид говорил, что даже он не ожидал того, что происходило в его импровизированном бункере. — Сейчас она будет такой голодной, что, боюсь, нам с ней не справиться. Мы попали в очень гадкую историю, Эрен. Она может привлечь к нам внимание. Это было глупостью.       — Справиться в любом случае придется. Я просто не мог оставить ее там. — Эрен поджал губы, расположив перед собой руки на столе и сцепив пальцы в замок. — Двери ведь должны выдержать, раз уж пережили меня… Слушай, ты извини, что пришлось и тебя втянуть в это. Мне больше некому довериться.       — Ничего. Даже с тем, что я ворчу… Я понимаю тебя. — Армин сдержанно улыбнулся, и на его лице отразилась усталость. — Уверен, ты бы так же не оставил меня в беде. Так что, думаю, такую проблему мы пережить сможем.       — Конечно же! Если потребуется что-то, без разницы что — обращайся. Я всегда помогу, ну, если только дело не будет касаться дня… — Усмехнувшись, Йегер откинулся на спинку стула, покачиваясь на нем, все еще наблюдая за дурацкой лампой. — Надо бы заменить…       Не успел он толком продолжить свою мысль, как звук из-за двери повторился. Видимо, девушка очнулась и снова вернулась в этот ад. Эрен выгнул бровь, взглянув на друга, и на всякий случай поднялся. Сомневаться в том, поступил ли он правильно, спасая ее, приходилось с каждым часом все больше. Но в конечном итоге вывод всегда был один: он не простил бы себе, сбеги из леса, бросив трусливо девушку в беде. Теперь приходилось рассчитывать на чертову удачу, которая явно не являлась любительницей заглядывать к нему в гости.       — Думаешь… Она в сознании сейчас? Если честно, она меня немного пугает в таком состоянии, — тихо спросил Армин, словно боясь, что она услышит.       — Явно приходит в себя. Ты не чувствуешь разве? Я даже здесь ощущаю это. — Хмурясь, Эрен подошел ближе к двери и прижал к ней ладонь. Армин заметно нахмурился и скрестил руки на груди. — Ей наверняка очень плохо… Как-то не очень хорошо все вышло.       — Я оборотень, с чего бы мне такое чувствовать? — Усмехнувшись, он подошел ближе к окну. Эрену казалось, что в его голове зрела какая-то очень важная мысль, которой он еще не решался поделиться. Армин смотрел, как дрожащее тело девушки, покрытое кровью, лежало на полу в огромной бордовой луже. — Можешь закинуть ей упаковку крови. Вот думаю, стекло в окне выбить у нее точно не получится. У меня не получалось все это время, по крайней мере.       — Ну а вдруг у нее получится, и она разорвет нас на части? — Посмеиваясь, Йегер все же в итоге прочистил горло — не до смеха. Значит, Армин ничего не чувствовал. А вампиры, видимо, чувствуют друг друга. Интересно. — Если что, сжигай все здесь нафиг.       Свое обращение он помнил урывками, но точно знал, что состояние было схоже с настоящей агонией. Вряд ли его присутствие смогло бы как-то помочь девушке, но стоило убедиться, что все в относительном порядке. Прихватив на всякий случай пакет с кровью, он осторожно открыл дверь и тут же запер ее. Темнота не особо мешала видеть, и Эрен медленно подходил к дрожащему телу незнакомки.       — Я тут тебе принес кое-что…       Она не реагировала. Ее лицо прикрывали слипшиеся в крови волосы. Эрен напрягся и сделал шаг назад, но это словно спровоцировало незнакомку. Будучи не в состоянии мыслить, она набросилась на него, прижимая к стене, издав какой-то низкий животный полурык-полухрип. Ее зубы тут же вытянулись, превращаясь в вампирские клыки, а глаза во тьме сияли алым. Она была голодна, и даже очень. Разум еще не вернулся к ней. Сейчас ее телом управляли лишь инстинкты. К счастью, Армин подоспел вовремя. Оттолкнул ее в сторону, и они быстро покинули комнату, закрывая за собой дверь.       — Это как к голодному льву в вольер заходить! Я же сказал: просто закинуть ей пакетик!       — Нормально все, — отряхиваясь, сдавленно произнес Эрен. Пожалуй, и впрямь рановато еще было для подобного знакомства. Но пакет с кровью, все же, остался внутри. Это уже победа. — Мне ведь нужно было проверить в себе ли она. В самом деле, Армин, я бы справился наверняка, ну, пришлось бы убить, конечно… Да уж, не лучший вариант, соглашусь.       — Тогда тащил ее зазря. — Арлерт цокнул, наблюдая за тем, как она притихла, сквозь толстый слой стекла. — Застыла. Думаешь, что у нее мозги окончательно сварились? Впервые видел, чтобы от тела шел пар. Особенно после того, как его кинули в воду со льдом.       — Сомневаюсь, что она вообще о чем-то способна здраво размышлять, если ведет себя так. Это похоже на… Когда думать даже ни о чем не можешь, когда кажется, что вот-вот умрешь, потому что не выдерживаешь, но никак не получается. — Эрен нервно дернул плечом, нехотя вспоминая то, через что ему пришлось пройти. Сквозь окно они видели, что она добралась до пакета и теперь с жадностью пила кровь. — Но единственное желание все-таки есть — воткнуть в кого-нибудь клыки. Смею предположить, что она просто поддается этим… Можно назвать инстинктами? Наверное. Но я думаю о другом. Мне бы проверить, осталась ли в ней еще человеческая кровь… Это все усложняет.       — Как же ей все-таки не повезло. — Армин покачал головой. — Хорошо, что ты нашел ее раньше охотников. Так у нее не было бы даже шанса.       — Охотникам абсолютно плевать, кто перед ними. Убил — очистил город. — Эрен скривился, припоминая все события, творившиеся в городе за последнее время. — Лучше бы так следили за реальными преступниками, вот когда было бы всем проще. А с клыкастыми уродами и я разделаюсь при необходимости. Только… В самом деле, как думаешь, следовало дать ей умереть? Жизнь вампира — так себе роскошь. Одни ограничения, пусть и есть плюсы, но они ведь не такие весомые. А так… Это не было слишком эгоистично с моей стороны, что я вот так решил помочь ей?       — Не знаю, что сказать на это. Жизнь есть жизнь, какой бы дерьмовой она ни была. Мы ведь привыкли так жить. У людей тоже есть свои ограничения. — Армин оперся спиной на окно. Он всегда рассуждал здраво, предавая анализу всю полученную информацию. — Подумаешь, придется кровь пить. В физическом плане только больше плюсов.       — Наверное, ты прав. Привыкнуть можно ко всему со временем. — Эрен коснулся ладонью лба. Со всем этим делом абсолютно забыл, что неплохо было бы подготовить место для сна, но об этом уже позже. — Думаю, это в любом случае верно, ведь я спас ее, дал шанс распоряжаться в дальнейшем своей жизнью так, как она захочет сама. Лишь бы поскорее уже пройти эту фазу, чтобы выяснить о ней хоть что-нибудь. Ну и рассказать ей обо всем, чтобы ей не было так страшно.       — Скоро рассвет, — сжав его плечо, начал Армин. — На тебе лица нет. Я принесу раскладушку, и ты поспи. Уж извини, но у меня в доме даже в ванной окно. Придется соседствовать с ней в бункере.       — Ничего страшного, главное, одеяло бы… А остальное — хоть на полу посплю, мне не привыкать, я не из этих всех — заносчивых и привередливых. — Эрен бросил в очередной раз взгляд на дверь. — Наверное, расположусь прямо рядом. Мало ли что. Не хочется потом отлавливать бешеного вампира по лесу. Или, еще лучше, собирать пепел.       — На пепел хоть веник и совок есть, а вот вампир в лесу — слишком опасно. До города таким, как ты, бежать минут пять.       В последний раз взглянув на лежащую на полу девушку, Армин поднялся наверх по лестнице и, приложив немного усилий, открыл железную дверь. Яркий солнечный свет тут же проник в комнату, и Эрен поморщился. Арлерт вернулся минут через десять, держа в руке достаточно плотное одеяло и сложенную раскладушку.        — Держи. Взял зимнее, чтобы не мерз тут.       Поблагодарив его, Йегер принялся обустраиваться, насколько это вообще было возможно. Однако, если учесть, где он спал в своей квартире, то раскладушку можно было считать даже некой роскошью. Вот не было у него других проблем, приходилось теперь решать новые, которые не то чтобы ему не нравились, но… Проблемы ведь и есть — проблемы. Их приходилось как-то решать, изменять планы и привычное протекание ночей. В этот раз и вовсе вот — проводит день в подвале. Но ничего. Все решаемо. Эрен пока что был уверен в этом, поэтому и позволил себе немного расслабиться и уснуть, чтобы восстановить потраченные за ночь силы. Правда, из уюта его дернуло странное ощущение, сопровождаемое еще более странным звуком. Не сразу получилось распознать, что это был именно плач. Женский плач совсем рядом. Очнулась? Дернувшись, вырываясь из покоя, Йегер привстал и прислушался. Точно… Оставаться бездушным и непричастным в такой ситуации он уже просто не мог. Поэтому, потерев глаза, решился подойти ближе к девушке.       — Эй… Я не враг, если что, хочу помочь. — Он поднял руки перед собой и замедлился. — Совсем плохо, да? Хочешь поговорить?       — Что происходит? — сквозь всхлипы хрипло спросила она, при этом трогая свое лицо. Нить пропитанных кровью слюней и соплей потянулась за ее пальцами, вызывая едва ли не судороги в ее теле. Она сидела, забившись в самый угол, и заметно дрожала. — Я умираю?..       — Если говорить теоретически, то, скорее, наоборот — восстанавливаешься. Но если смотреть с практической и физиологической стороны… — Заметив короткую вспышку эмоций, Эрен кашлянул. — Не все так просто, как видишь, но, судя по всему, тебе наоборот уже становится лучше. Должно, по крайней мере.       Она жалобно смотрела ему в лицо и даже собиралась что-то сказать, но резкий рвотный позыв отвлек ее. Отвернувшись в сторону, она снова извергла из себя плотную, черную жидкость, отдаленно напоминающую нефть. Эрен нахмурился. Его превращение было… иным. Он не страдал так сильно и долго как она. И такой рвоты у него не было, уж тем более три дня подряд. Поднявшись, он хотел было помочь ей, но ее снова начало рвать. Она пыталась остановиться, пыталась закрыть рот рукой, но ничего не выходило. Невыносимый запах гниения снова заполнил комнату, и ему пришлось выйти, запирая дверь за собой. Ослабленная, она упала на бетонный пол и начала неестественно выгибаться, кричать настолько истошно, что это вызвало приступ паники у него самого. Что он мог сделать? Как сгладить ее страдания? Оставлять в этом вонючем помещении одну? Эрен заметался, пытаясь сообразить как можно быстрее, что сейчас следовало предпринять. Чистка организма? Замена крови? Наверняка что-то из этого. Но тогда следовало помочь ей как-то избавиться от так называемых «токсинов». Открыв вновь дверь, Эрен поморщился, но пересилил себя и подошел вплотную, присел рядом.       — Давай попробуем кое-что? Твой организм перестраивается, избавляется от лишнего, я могу попытаться помочь. — Он сжал ее пальцы. Наверняка раньше они были теплыми, а ее касания приятными. Но сейчас они ощущались ледяными, а еще крепкими, словно сделанными из дерева.       — Нет, нет!.. Не трогай меня! — Ее голос звучал совсем слабо. Вытянув перед собой ладонь, она снова отползла в самый угол и начала плакать, утыкаясь лицом в стену. Похоже, ей было неловко. Йегер поджал губы, размышляя, как бы сгладить данную ситуацию.       — Я не хочу тебе вреда, — прозвучало совсем расстроенно. Видеть девушку в таком состоянии — выше всех его сил. Эрен разрывался, ругая себя, что за все это время никак не сумел должным образом разобрать сам процесс обращения. Но ему и дела до этого не было! Только сейчас все казалось бессмысленным. Присев возле противоположной стены, Йегер морщился от вони, но предпочел остаться рядом. — Видишь, больше не трогаю.       — Уйди… Оставь меня одну. Я не хочу, чтобы кто-то видел меня… Вот так. — Закрыв лицо волосами, она рвано втянула в себя воздух и с новой силой начала плакать. Ее слезы будто оставляли рваные следы где-то внутри самого Йегера, становилось горько и тошно.       — Я видел и не такое, — отмахнулся было Эрен в попытке приободрить ее, но, немного подумав, добавил: — Извини. Если вдруг тебе что-нибудь понадобится или станет страшно, то просто позови. Я рядом.       Пришлось выйти, вновь оставляя девушку одну. Пусть она и просила этого, но все равно казалось неправильным. Немного послонявшись, Эрен все-таки укутался в одеяло, чтобы поспать еще немного. Судя по всему, дел предстояло еще достаточно много. Оставлять ее одну даже спустя время было боязно, но изредка Эрен позволял себе выбираться из подвала наружу. Даже просто чтобы размяться и ощутить свежий воздух, вместо спертого. Несколько раз он вычищал комнатушку, где она находилась, пытался хоть немного проветрить, но особого результата это не приносило. Ему было жаль ее. Жаль осознавать, что если он мог позволить себе подобное, то она была вынуждена торчать в четырех стенах, взаперти. И если даже слышать ее вопли и стоны было невыносимо, то что чувствовала в эти моменты она? Однако, следуя ее просьбе, Йегер не заходил к ней, а приглашения так и не следовало. Лишь когда все ужасающие звуки прекратились, то он наконец рискнул заглянуть к ней, стоило солнцу скрыться. Открыв дверь, Эрен кашлянул, привлекая к себе внимание.       — Знаю, что ты не особо хочешь меня видеть, но… Как насчет идеи организовать душ? — Он склонил голову, с любопытством наблюдая за ее реакцией. — Правда, тебе придется… Раздеться. Наверное. Я найду тебе сменную одежду. Сможешь ли ты обмыть себя?       — Я согласна на что угодно, лишь бы этот запах ушел. — Она еле как поднялась, опираясь двумя руками на стену. Ее ноги заметно дрожали, и Эрен подошел ближе. Сжал ее локоть, помогая держаться в одном положении.       — Понятно. Сил тебе помыться самой не хватит. Сейчас, я принесу тебе стул. Постой здесь немного, — прошептал он и вышел. Как раз в этот момент в бункер спустился Армин, вернувшийся с работы. Он выглядел вымотанным, даже не переоделся в обычную одежду.       — Как здесь обстановка? — с интересом спросил он.       — Можешь одолжить футболку и какие-нибудь шорты? Я планирую… Ну… Искупать ее. — Смущению не было предела, и Эрен старательно избегал зрительных контактов. Армин же кивнул, словно это была самая лучшая мысль за этот день.       — Это действительно нужно сделать. Сама она вряд ли справится. — Немного постояв на пороге, он медленно побрел обратно к лестнице. — Я принесу, а ты пока подключи шланг. Да и… Сам знаешь, там слив есть. Неплохо было бы очистить всю комнату.       — Ты прав. — Кивнул Йегер и взял неаккуратно свернутый шланг, лежащий в углу, чтобы быстро подключить его к крану. — Никто из нас этот запах не выдержит. Видимо, перерождение в вампиров не особо рассчитано на то, что это будет происходить в замкнутом помещении.       Армин лишь усмехнулся и наконец оставил их наедине. Стало немного легче, но лишь потому, что получалось гнать от себя рассуждения об этичности такого момента. Будь он человеком, сгорел бы уже только о представлении того, что будет помогать девушке в подобном деле. Эрен наконец подготовил все нужное. Стул рядом со сливом, шланг с холодной водой. Осталось лишь раздеть ее и приступить к делу.       Воспринимая все происходящее как настоящую необходимость, которую невозможно избежать, Эрен осторожно начал снимать с Микасы прилипшую одежду, обнажая сантиметр за сантиметром ее тело. После этого помог ей расположиться на стуле и в первую очередь направил поток воды ей на плечи, затем на голову. Еще никогда он не сталкивался с необходимостью мыть кого-либо, и вот — пожалуйста. Волосы промывались ужасно плохо, совсем спутались… А имеющееся мыло лишь немного облегчило задачу.       — Ты не подумай, я после принесу расческу, со всем разберемся, а пока я так попробую распутать то, что смогу. — Он старался говорить размереннее, спокойнее. — Наверное, ты хотела бы сохранить свои волосы, ведь они… Они больше не вырастут.       — Так больно… — прохрипела она, медленно поднимая руку к голове. — Меня как будто бы несколько раз разорвали на кусочки, а затем собрали обратно.       — Знакомое чувство, испытывал похожее, поэтому и стараюсь помочь тебе избежать хотя бы части. Надеюсь, немного получается. — Жалость к этой девушке ощущалась так остро, словно терзалась какая-то часть него самого. Руки послушно разбирали на пряди мокрые волосы, получалось вымывать прилипшую грязь, запах от которой исходил просто отвратительный. В один момент Эрену даже показалось, что его самого стошнит. — Зато помоешься, сразу будет немного легче.       — Это все… Может быть хуже? — Ее голос дрожал, из-за чего становилось все более не по себе. И как отвечать на такие вопросы? Как контактировать с девушками? Тем более с теми, которые вот-вот разрыдаются? — Кто я теперь? Чудовище?       — Я бы так не сказал, конечно, выбор в любом случае остается, поэтому… Довольно абстрактный вопрос, ведь я сам такой же, но не причиняю никому вреда, поэтому не могу назвать себя именно так. А ты… Ну, пока ты рядом держишься, кому-то причинить боль я тебе не позволю в любом случае. — Эрен задумался, увлеченно намыливая непослушные волосы, пока вода постепенно омывала женское тело. — Поэтому я скорее предпочту ответить, что ты стала другой, прекратила быть человеком в полноценном понимании этого слова.       — Я не понимаю как это возможно, — шептала она, всматриваясь в свои дрожащие руки. Кожа стала бледнее, и пальцы двигались с трудом. Вскоре ей надоело смотреть на них и она начала медленно, на сколько хватало сил, мыть бедра. — Как я могу быть не человеком? Это все — глупые сказки. Я лишь… Заболела. Да, я больна.       — Слушай, мне нет никакого смысла обманывать тебя. Зачем? Мог бы бросить тебя там, но… Хорошо, не мог бы, не получилось даже подумать о таком. Скажи вот лучше, у тебя же есть имя, так? — Его пальцы, казалось, двигались самостоятельно, отдельно от его желаний и мыслей, промывали волосы, и вместе с пеной от мыла переместились на ее плечи. Тут пришлось постараться, натирая их, чтобы добиться чистоты.       — Микаса. Меня зовут Микаса Аккерман, — безэмоционально сказала она и наконец подняла голову. — Где я? И кто ты? Я помню… Ты сделал мне очень больно в ту ночь.       — На тебя напали, я пытался спасти тебя. И вот… Теперь мы в такой ситуации. — Нервозность стучала в висках, Эрен совсем не успел продумать, как будет отвечать на все это. Что ему делать? Может, усыпить ее как-то, чтобы взять время на подумать? Интересно… А его способности подействуют на нее? Или влияют только на людей? Хотя, какой смысл оттягивать правду? Она все равно узнает обо всем, но в более здравом уме, наверняка будет злиться. Так хотя бы существовала вероятность, что Микаса — как она себя назвала — успеет переварить услышанное. Кожа отмывалась быстрее, Эрен двигался как можно шустрее, не цепляясь ни за что взглядом. Сейчас важнее было — привести ее в нормальный вид. — Только не пугайся, прошу. Хочу, чтобы ты понимала: я тебе не наврежу. Иначе давно бы уже убил, но я не стану этого делать. В общем, я — вампир. Как и ты, собственно, поэтому и не человек уже, но относительно, как я и объяснял. А еще есть мой друг, он — оборотень, Микаса.       Имя слетело с языка как-то бесконтрольно нежно, словно что-то приятное, красивое… Эрен даже склонил голову, сощурившись, уставившись в ее уставшие глаза. Никогда не слышал еще такого.       — Оборотень? В смысле… Прям настоящий? — Микаса даже повернулась к нему, смотря на него неверящим взглядом. — Это точно должна быть какая-то шутка. Вы все шутите надо мной.       — А? — Эрен вздрогнул, поймав ее взгляд, и тут же вернулся к своему делу. Кажется, двигался он быстрее необходимого, желая как можно скорее освободиться и закончить уже столь неловкий разговор. Вот и большая часть тела Микасы оказалась освобожденной от налипшей грязи. — Да, они существуют. И… Да. Он тоже не обидит тебя. Сейчас я уберусь еще здесь, запах не из приятных, признаться.       — Говоришь так, будто бы в этом виновата я. — Она устало облокотилась о спинку стула. Опять он не совсем корректно выразился. — Я бы предпочла не оказываться в такой ситуации.       — Нет! Конечно же, нет! Боже, Микаса, ты не виновата. — Торопливо подняв ее со стула, Эрен придерживал за руку, чтобы она не упала ненароком, а сам продолжил покрывать мылом поясницу, затрагивал ягодицы, бедра, совсем не замечая своих же действий. — Виноват тот урод, который напал на тебя. Но больше он никому не причинит вреда.       — Мне от этого не легче. — Микаса поджала губы и крепко сжала его локоть, ощущая сильное головокружение. — Столько крови…       — Думаю, это из-за перестройки организма, отторгается человеческая часть, если говорить проще. Пищеварение не может перестроиться, если не будут затронуты другие органы, поэтому все так непросто. Но скоро станет легче, правда. Только… Поесть тебе все равно придется. Хотя бы немного. В фильмах, конечно, показывают и другие вещи, но… Не думаю, что это будет логично, ведь питание должно быть именно из человеческой… — Эрен поспешил, чтобы позволить наконец Микасе вновь опуститься на стул, сам же присел рядом с ее ногами, отмывая их поочередно. Тут пришлось помучиться. Как и с ногтями на руках. Столько всего застряло под ними… — Эй, потерпи еще чуток, я скоро.       — Спасибо тебе, в общем… Ты меня не знаешь, но, все же, возишься со мной.       — Все сложнее, чем кажется, ведь это — процесс обращения. — Признаваться открыто в том, что знал не особо много об этом, Эрен не торопился. Вдруг таким образом спровоцирует ее на что-то не особо хорошее? Он должен как-то попытаться успокоить ее. Сконцентрировавшись на отмывании пальцев, Йегер пробубнил, все же не сумев принять благодарность. Это было как-то… Странно. Когда ему в последний раз кто-то говорил «спасибо» именно так? Он же ничего особенного никогда не делал. А тут — спас девушку. Ему должно же как-то это зачесться. — Ерунда, так поступил бы любой на моем месте. Как можно вообще бросить девушку в лесу?       — Не любой. Всем здесь плевать друг на друга. — Ее шепот странным волнением отзывался внутри, но Эрен не придал этому значение. Через что же она прошла, что считала так? — Никто к тебе даже не подойдет, если будешь умирать где-нибудь на улице.       — Я хотел быть доктором, — натянуто усмехнулся Эрен, поднимаясь, чтобы осмотреть, не осталось ли больше следов на теле Аккерман. — Чтобы помогать всем. Даже тем, кто лежит на улице… Ну, вот и все. Теперь осталось все вычистить… Ах, да. Можешь звать меня Эрен.       Не собираясь ждать, пока она поднимется сама, да и чтобы не тревожить организм лишний раз, он подхватил ее на руки и усадил у двери. На единственное чистое место в этом затхлом пространстве. Сменил режим на шланге на более сильный напор, а затем приступил к самому тяжелому. От этой вони, казалось, не получится избавиться никогда. Все вампиры точно начнут разбегаться раньше, чем Эрен успеет к ним подойти. Но все оказалось чуточку проще, чем представлялось. Крышка на сливе, к счастью, открывалась. Большие куски плоти забили ее, не позволяя нечистотам вовремя утечь, и их пришлось разрывать на более мелкие уже вручную. Теперь дело пошло легче. Когда все было вымыто, Армин постучал в окно и показал одежду. Наверняка заметил, что «аромат» стал намного менее ядреным. Микаса постепенно приходила в себя. Теперь им уже втроем предстоял более серьезный разговор.