В чужих кедах

***

Для Чонсу Джуён был воплощением всего, чего он сам пытался избегать. Хаотичным, импульсивным и порой раздражающим. Но может, это всё лишь внешняя оболочка? После их обмена воспоминаниями Чонсу удалось запомнить несколько фрагментов, которые заставили его пересмотреть своё мнение о Джуёне. Чонсу закрывал глаза, но вместо покоя перед ним вновь и вновь всплывал образ Джуёна: напряжённые плечи, дрожащие руки, спрятанные в карманы. Чонсу знал, что у того был сложный день, но это почему-то трогало его сильнее, чем он ожидал. Он заметил, как Джуён нервно теребил край рукава, как его взгляд становился рассеянным, когда он думал о чём-то, что явно его беспокоило. И это... это задело Чонсу. Он не хотел признавать, но что-то внутри него откликнулось на эту слабость, на эту уязвимость. Джуён всегда вёл себя непринуждённо и расслабленно, но в этот раз был совсем другим. Даже в одном из воспоминаний, не принадлежащем Чонсу, был весьма любопытный эпизод: Джуён, которому около десяти лет, катается на велосипеде и внезапно падает. Без травм не обошлось – правое колено сильно пострадало, и кровь стекала по всей ноге. Любой другой расплакался бы, но не Джуён. Вместо слёз он сдержался, поднялся и отправился домой, оставив велосипед пристёгнутым под подъездом. Дома никого не было. Джуён нашёл аптечку, достал перекись и бинт, обработал рану, еле сдерживая стоны, и аккуратно забинтовал её. Когда мама вернулась с работы и спросила, что случилось, он лишь отмахнулся: "Просто царапина". И так во всём. Джуён всегда старался быть позитивным, чтобы окружающие могли радоваться вместе с ним. Он не говорил о своих страхах, тревогах и переживаниях. Прямо как Чонсу. Только Чонсу был сдержанным, а Джуён – "расслабленным". "У нас намного больше общего," – подумал Чонсу. Он открыл глаза. Спать не получалось. Завтра их ждал новый день, но чувство тревоги внутри только росло. Почему ему стало так важно, что чувствует Джуён? Почему его беспокойство так явно прорвалось наружу? "Может, я просто устал от всей этой драмы," – попытался он себя успокоить. Но мысль звучала неубедительно. Чонсу сел на кровати, опираясь на руки. Комната была тихой, только Сынмин мирно посапывал на соседней кровати. В попытках отвлечься от нахлынувших мыслей, он начал разглядывать своё временное место обитания. Первое, что он заметил, – часы, показывающие 04:21. До подъёма оставалось три часа, а он так и не сомкнул глаз. А ведь у их группы сегодня плотное расписание, о котором Чонсу вспомнил только благодаря Гонилю, любезно написавшему об этом в общем чате. С заварухой из-за обмена телами Чонсу совсем перестал думать о пунктуальности. А Джуён? Тот, наверняка, без помощи Джисока не встанет. Хорошо, что Джисок в курсе дела и его ничего не смутит. Следующее, что попалось на глаза Чонсу, – зеркало на двери шкафа. В отражении на него смотрел Джуён. Эта ситуация по-прежнему казалась ему странной. Чонсу тут же отвернулся, стараясь не возвращаться мыслями о Джуёне. Его взгляд остановился на фотографии на полке над кроватью Сынмина. Это было селфи, сделанное в день их дебюта. Все члены группы были в сценических костюмах – фото явно сделали после первого выступления. На снимке все выглядели счастливыми. Все, кроме Чонсу. Его выражение лица казалось настолько хмурым, что он напоминал киборга-убийцу. И причиной тому, конечно, был Джуён. Тогда он снова подшутил над Чонсу, обозвав его лицо "каменным", как скалы с лицами президентов на горе Рашмор в США. Это было слишком для и так нервного Чонсу. Пока он сдерживал раздражение, Сынмин сделал фото, и оно мгновенно стало мемом в их группе. Джуён (да и не только он) не упускал случая подкалывать его из-за этого снимка, что лишь усиливало желание Чонсу его придушить. И так было всегда – от первой встречи до текущего момента. Джуён постоянно подшучивал над Чонсу, а тот злился и пытался отомстить, что только раззадоривало Джуёна. Их "вражда" переросла в привычку, но, к счастью, не мешала работе. Гониль, разумеется, пытался их применить, но потом понял, что это бесполезно. Однако Чонсу никогда не испытывал серьёзной ненависти к Джуёну. Он раздражал его, но одновременно вызывал восхищение. Особенно своим умением передавать эмоции в вокале, чего самому Чонсу иногда не хватало. Джуён не боялся экспериментировать, пробуя новое и в вокале, и в игре на басу. Не все эксперименты были удачными, но зато благодаря им Джуён улучшает свои навыки. Тяжело вздохнув, Чонсу решил пойти на кухню за чаем. Заснуть уже не удастся, а усталость после бессонной ночи придётся терпеть. /// Ночь окутала комнату густой тишиной, нарушаемой лишь глухими ударами сердца, эхом отдающимися в ушах Джуёна. Уснуть ему так и не удалось. В темноте потолок казался бескрайним, будто скрывал что-то за гранью восприятия. Лёжа на кровати, он пытался разобраться в собственных мыслях, но они упрямо возвращались к одному человеку. Чонсу. Это имя тянуло за собой целый клубок чувств и мыслей. Ещё совсем недавно Джуён был уверен, что знает его достаточно, чтобы безошибочно угадывать реакции, предсказывать действия. Идеальный объект для подколов: серьёзный до абсурда, всегда собранный, словно каждый его шаг просчитан на два хода вперёд. Джуён находил это раздражающе забавным, но теперь... Теперь он видел больше. Воспоминания Чонсу приоткрыли завесу над его внутренним миром, и за этой завесой оказалась тяжесть, о которой Джуён даже не подозревал. Ночные попытки стать лучше, стремление к недосягаемому идеалу, воспоминание из детства – болезненно ясное и невероятно личное. Оно засело в сознании Джуёна, будто заноза, не давая ни минуты покоя. С тихим стоном он поднялся с кровати, чувствуя, как напряжение внутри накручивается всё сильнее. Притворяться, что это просто странная ситуация, которую можно игнорировать, больше не получалось. Выйдя из комнаты, он осторожно прикрыл за собой дверь. Звук был почти неслышным, но стоило сделать пару шагов, как его внимание привлёк еле различимый свист чайника с кухни. "Кто же ещё мог быть там в такой час?" – мысленно усмехнулся Джуён, уже предчувствуя, кого встретит. На кухне он увидел себя. Точнее, Чонсу в его теле. Джуён машинально поправил волосы, пытаясь выглядеть расслабленно, но взгляд Чонсу ясно давал понять, что он провалился в этом намерении. – Ты что здесь делаешь? – голос Джуёна прозвучал хрипло, почти чуждо. Чонсу небрежно бросил что-то в ответ, но Джуён даже не уловил слов. Его внимание сосредоточилось на том, как тот старательно избегает смотреть ему в глаза, как напряжены его плечи, словно он готовится к очередной словесной схватке. – Не спится, да? – Джуён попытался смягчить тон, но тишина, повисшая после его слов, оказалась тяжелее, чем он ожидал. "Почему всё так сложно?" – с отчаянием подумал он, чувствуя, как непривычно холодный свет кухни делает обстановку ещё более неловкой. Чонсу, наконец, поднял на него взгляд, но лишь кивнул и сделал ещё один глоток из своей кружки. Его лицо казалось бесстрастным, но Джуён знал – за этой маской скрывается слишком многое. – Знаешь, – начал он, не отдавая себе отчёта, зачем говорит, – этот обмен воспоминаниями... не такая уж плохая штука. Чонсу настороженно приподнял брови. – Правда? – Да, – Джуён пожал плечами, словно разговор был о пустяках. – Это помогает лучше понять друг друга. Чонсу нахмурился, явно пытаясь уловить скрытый смысл в его словах. – И что ты понял? Джуён замялся. Он мог бы, как обычно, отшутиться, перевести всё в привычное русло, начать подкалывать, но неожиданно для самого себя решил быть честным. – Ты сложнее, чем кажешься. Чонсу какое-то мгновение смотрел на него, словно оценивая, стоит ли продолжать разговор. – Это ты к чему? – Просто, – Джуён отвёл взгляд, но тут же снова посмотрел на него. – Мне кажется, ты слишком много держишь в себе. Это тяжело. Чонсу поставил кружку на стол, избегая взгляда Джуёна. – Ты тоже не так прост, как кажется, – пробормотал он тихо, почти неразборчиво. Джуён вздрогнул. – Что? – Ничего, – резко ответил Чонсу, вставая. Его движения были резкими, будто он пытался сбежать из этой ситуации. Но Джуён вдруг понял, что не хочет, чтобы всё закончилось так. – Чонсу, – он протянул руку, удерживая его за локоть. Чонсу замер, но не обернулся. – Я... я рад, что узнал тебя лучше, – тихо сказал Джуён. На этот раз молчание длилось дольше, но потом Чонсу коротко кивнул, всё так же не оборачиваясь. – Ложись спать, – бросил он, прежде чем выйти. Джуён остался один. Чайник на плите уже остыл, но в воздухе всё ещё витали остатки их разговора. Теперь он знал: что-то изменилось. И это пугало его не меньше, чем привлекало.

***

День начался как обычно: подъём, завтрак, сборы. Однако для Джуёна это «обычно» было чем-то далёким. Ночью он едва ли поспал – смена тел с Чонсу, их неожиданный ночной разговор и хаос последних дней давали о себе знать. Проснуться самостоятельно у него не вышло. В какой-то момент он почувствовал, как тёплое одеяло внезапно исчезло, а вместе с ним – комфорт сна. Перед глазами промелькнул потолок, а потом он ощутил, как оказался на полу. – Вставай, ты уже опаздываешь, – без тени сожаления произнёс Джисок, который стянул его с кровати и теперь смотрел на него сверху вниз, ухмыляясь. – Ты издеваешься?! – голос Джуёна ( для всех Чонсу) раздался на весь дом, наполненный смесью недовольства и хрипотцы после сна. – Только так и можно тебя разбудить, – Джисок пожал плечами и, не дожидаясь ответа, направился на кухню. Джуён, бурча себе под нос всё, что он думал о действиях Джисока, поднялся с пола, по пути обхватив голову. Всё тело Чонсу казалось каким-то чужим – уставшим, измождённым. На автомате он направился в ванную, надеясь, что холодная вода хоть немного его взбодрит. Войдя, он медленно поднял взгляд на зеркало. В отражении – лицо Чонсу, с глубокими тёмными кругами под глазами и уставшим выражением. Тот явно не был бы рад увидеть себя в таком виде. Джуён криво усмехнулся. – Прости, дружище, – пробормотал он в сторону зеркала. – Но, думаю, моё тело сейчас выглядит не лучше. Он ополоснул лицо ледяной водой, чувствуя, как холод заставляет сердце биться чуть быстрее, и быстро почистил зубы. Но даже после всех утренних процедур тело всё равно ощущалось не своим – это беспокоило, вызывало раздражение. Закончив, он вытер лицо полотенцем и посмотрел на своё (или, вернее, на Чонсу) отражение. – Так. Нам надо выжить этот день. Время не ныть, а работать, – пробормотал он, поднимая голову. Голос за дверью прервал его размышления. – Джуён, серьёзно, если ты сейчас же не выйдешь, я оставлю тебя без еды. — это был Джисок. Джуён тяжело вздохнул. – Иду, иду, – пробурчал он, кидая полотенце и выходя в коридор. Он столкнулся с Чонсу ( со своим телом) – тот выглядел ещё хуже, чем ночью. Но даже несмотря на это, в его глазах читалась привычная холодность и сосредоточенность. – Поспал? – с нарочитой небрежностью спросил Джуён. Чонсу бросил на него оценивающий взгляд. – А ты? – Ну, пару часов удалось урвать. Чонсу фыркнул, проходя мимо него. Уже на пороге ванной он бросил через плечо: – Не забывай, что это моё тело. – Ты тоже. — ответил ему Джуён. Но стоило Чонсу скрыться за дверью, как на лице Джуёна появилась тень беспокойства. Всё это было больше, чем просто временная проблема с телами.

***

День оказался суматошным. Репетиции, съёмки, интервью – всё смешивалось в один бесконечный круговорот. Джуён и Чонсу старались подражать друг другу, но раз за разом ловили друг друга на неловких ошибках. Гониль несколько раз подозрительно посмотрел на них, но всё списал на усталость. На обеденном перерыве они сели рядом – не потому, что хотели, а потому, что так вышло. Джуён молча жевал сэндвич, но потом всё же решился: – Если это затянется… ну, вдруг мы так и останемся? Чонсу поднял глаза, его бровь едва заметно дёрнулась. – Ты что, серьёзно? – Ну а что, если? – Джуён пожал плечами. – Думаешь, это что-то поменяет? Чонсу посмотрел на него пристально, но через секунду отвернулся. – Всё временно. Как и это. – Но если нет? Чонсу снова отвернулся, но не успел ответить – к ним подошёл Сынмин, размахивая телефоном: – Эй, вы двое! Хватит шёпотом обсуждать свои тайны. Нам через пять минут в студию. Разговор снова остался незаконченным. Джуён и Чонсу одновременно вздохнули, вставая из-за стола. Но Джуён точно знал: они вернутся к этому. И, возможно, очень скоро.