Отречение

Год в штабе Лин Куэй прошел неоднозначно. С кровью и потом. Мало того, что буквально каждый день Дэйю посвящала тренировкам, так еще по вечерам проникалась в азы искусства траволечения, параллельно практикуя фитотерапию на самой себе. Иногда ее подопытным кроликом становился Томаш, но после того, как он чуть ли не уснул на одном из заданий, наотмашь отказался принимать неизвестного приготовления микстуры, чаи и травы. Стоит упомянуть практику в лечебном секторе, завершившуюся приступом рвоты. Суинь, по совместительству одна из главных лекарей клана, показывала на живом примере новоиспеченной помощнице алгоритм вправления сломанной плечевой кости, вывернутой наружу. Зихао упал с высоты, неудачно приземлившись на голую землю, требовалось вправить кость на место. Зрелище далеко не из приятных. Дэйю едва держалась не упасть в обморок. Кроваво-красное мясо, показавшееся из-за перелома, пыточный стол, на котором извивался мужчина подобно ужу - событие яркими красками отпечаталось в еще детском сознании, переволочив и расшатав без того неустойчивую психику. Не найдя иного способа дать волю бушующим внутри эмоциям, Дэйю прижала ладонь ко рту и, не сдержавшись, извергнула содержимое желудка в ближайшее ведро. Суинь, давным-давно завершившая "пытку" над Зихао, сметливо перевязала тому ушибленный участок, переключившись на Дэйю, с сочувствием погладила ее по спине, подала стакан воды. Женщина не заимела счастья испытать радость материнства ввиду бесплодия, умом понимала, что даже если бы забеременела, никак не смогла бы совмещать работу с воспитанием ребенка, однако в душе лелеяла надежду когда-нибудь взять малышку или малыша. Дэйю не подозревала о том, что Суинь знает ее слишком давно, задолго до прихода в Лин Куэй, потому относится к ней чрезвычайно бережливо, трепетно, не подобающе суровым ниндзя. Суинь ничего не могла с собой поделать, девочка ей приглянулась. Саб-Зиро прекрасно знал о чувствах женщины, она была с ним в тот гиблый день, поддержала в задумке, так и он закроет глаза на излишнюю чувствительность бывшей напарницы. А вот его семнадцатилетний наследник не разделял таковую точку зрения. Привязанность ставит в уязвимое положение. Чрезмерной добротой, опекой делаешь лишь хуже, блокируя птенцу путь к самостоятельному полету. Би-Хан, ни на долю не сомневавшийся в личной жизненной установке, полагал, девчонка никогда не станет ниндзя без должной жесткой дисциплины. Весной справив четырнадцатилетие, Дэйю предчувствовала, что совсем скоро достигнет цели, наведавшись в гости к Мадам Лин. Старушка, небось, соскучилась по любимице и ее визит несомненно порадует. У каждого обитателя дома Мадам Лин имелось личное расписание посменной работы. Гнусная эксплуатация детского труда, сказала бы Дэйю, отвыкшая за год от безжалостных правил пожилой женщины, как бы то ни было старую версию Дэйю вполне устраивал подобный график, так как сравнивать было не с чем. Работенка состояла в том, чтобы с понедельника по четверг готовить и подавать стряпню, а в остальные дни драить жилище, да выстирывать дорогущие платья хозяйки. Откровенно говоря, Дэйю ненавидела дни, выпадавшие на готовку, ну совсем не ее стихия. Как правило, кашеварила совместно с четырьмя-пятью девочками, в основном ей поручали резать и очищать овощи с фруктами, однако даже такую простую просьбу Дэйю не умела выполнить без ошибок. Пальцы в конце концов всегда оставались в мелких ранках от острых как игла ножей. Случай сей произошел в период подготовки к священному празднику нового года. Суматоха на кухне закрутилась в убийственную воронку. Мадам Лин ушла поздравлять близких, приказав наготовить к вечеру целый стол, полный различных яств. Обливаясь семью потами у печи, девочки трудились словно пчелки, летая по углам быстрее скорости света, успев выпотрошить огромную, явно не дешевую рыбу, главное блюдо праздничного стола, замариновать в соусе и смеси приправ, отправив в дымящуюся печку. Мэй лепила шарики из клейкого риса, Дэйю нарезала к ним начинку. Обе настолько запыхались, что на регулярные беседы за работой просто не хватало сил. — Рыба приготовилась! — гаркнула с конца кухни Венлинг. Отросшая челка закрывала той глаза, было непонятно, к кому и зачем она обратилась. — Дэйю, поставь казан на стол. Тотчас бросив то, над чем корпела, Дэйю схватилась за ручки увесистого казана. — Ох! Котел с шумом рухнул на пол, уронив горячую рыбу. Ошпаренные ладони горели, казалось, сейчас с них слезет кожа. Венлинг схватилась за волосы на голове, упав перед рыбой на колени точно та была разбившимся в лепешку грудничком. — Что ты сделала?! — истошно вскричала Вен. — Мадам Лин нас убьет, убьет, я вам говорю. Дэйю чуть ли не насквозь закусила губу в безуспешной попытке не заплакать, то ли от боли, то ли от давящего со всех сторон чувства вины. Раскаленные ручки котла отпечатались на нежных ладонях. Мэй поставила поближе к подруге таз с прохладной водой, в которой плавали очищенные овощи. Без слов одним движением опустила трясущиеся, покрасневшие руки в таз. Дэйю зашипела сквозь зубы, следом облегченно вздохнув. Страшно представить, что бы она делала без шустрой и надежной Мэй... — Спасибо. Ты меня спасла. — в ответ на благодарность на испуганном лице одиннадцатилетней девчушки Мэй зацвела слабая улыбка, успевшая мигом обернуться в крах. За спиной Дэйю, как гром среди ясного неба появилась Мадам Лин. — Кто. — единственное слово, слетевшее с сухих губ старухи заставило присутствующих замереть, остановив все до одного процессы, кипящие на кухне. В помещение забралась удушающая, мертвая тишина. Мадам Лин немигающе смотрела на валявшуюся рыбу, от которой еще исходил дым и пряный аромат специй. Всем стало ясно, Дэйю, мягко говоря, сегодня точно не поздоровится. — Сознавайтесь, мерзавки, кто виноват. Не то под удар пойдете все разом. — Лин наткнулась на саму виновницу, чьи руки все еще опущены в таз с водой. — Ты? —прогромыхало настолько жутким эхом, что вибрации поползли по стенам. Дэйю вжала голову в плечи точно испуганный зверек на мушке у охотника. — Она мыла овощи. Это я случайно уронила рыбу. — задрав подбородок наверх, Мэй смело прикрыла собой уже прощающуюся с жизнью приятельницу. Девочка вздрогнула. Сон, когда-то являвшийся реальным эпизодом, прервался, за что Дэйю очень благодарна. Кровь в ушах стучала оглушающе громко, что даже Томаш, учуявший липкий страх, зашевелился. По традиции голова ниндзя покоилась на девичьих коленях, пока сам Томаш нежился в лучах солнца поздней весны и мягких прикосновениях Дэйю к его, отливавшим серебристым блеском, волосам. Мальчик сонно потянулся, причмокнув губами. — Что, вновь сон нехороший приснился? — поинтересовался он будничным, севшим тоном. В последние пару месяцев его голос стал ломаться, колеблясь между высоким голоском мальчишки и низким, юношеским, отдававшим ранней хрипотцой. Девочку перемены в друге вгоняли в некоторое недоумение, почему-то у нее похожего не происходило. — Не говори. Стараюсь больше не вспоминать о днях, проведенных у Лин, а они догоняют меня в кошмарах. Поделом мне. — помнится, после того предновогоднего ужаса Мэй неделю, может дольше не могла сидеть, стоять также было больно. Мэй прежде не шкодила, а там за какое-то мгновение получила столько затрещин и пинков, сколько не получала от отца, любившем нередко срываться на дочери. Сердце кровью обливается при мысли о давней подруге, застрявшей в лапах деспота. Неправильно, несправедливо складываются обстоятельства, Дэйю отыскала укрытие у клана, обрела нового друга в то время как Мэй загнивает в заточении. Необходимо усердствовать сильнее, коль хочет поскорее отомстить. — Перерыв окончен. Приступаем к тренировкам. — в тоне строгой учительницы приказала Дэйю, на что Томаш протяжно заныл. — Боги, мы без устали занимались порядком с шести часов. Я ног не чувствую. — Вставай-вставай, Смоук. Обещаю угостить вкусным супом, когда закончим. — она потрепала беднягу за щеку. На обучениях Врбада проявлял себя как человек, способный спрятаться, где угодно, буквально с воздухом слиться. Скрытый, ускользающий словно дым, вот и заслужил от подруги аналогичное прозвище, против которого ничего не имел, наоборот выдуманное второе имя льстило. — Поражаюсь твоему трудолюбию. — сказал Томаш, поднимаясь.

***

Вторая часть тренировки на улице протекала необычно. Может, потому что за ними пристально наблюдал Би-Хан, соизволивший посетить, подсмотреть за процессом их совместной учебы впервые за год. Сложивший руки на груди, смотрящий исподлобья, будто специально сбивал с толку. От него исходила темная, устрашающая аура. Тогда как остальные ниндзя ужинали, чуднóму парню приспичило посидеть на ступенях лестницы в пяти метрах от подростков. «Не смотри на него. Не реагируй. Потом сам провалит.» — Чего это он на нас так зло смотрит? — не выдержала и шепнула Дэйю Томашу. — Понятия не имею. Он всегда в плохом расположении духа. — мальчик беззаботно пожал плечами. — Может, съел что-то не то. Вид у него как у отравившегося кислым молоком кота.— сравнение вызвало в мальчике смешок. Смотря на друга, Дэйю тоже тихонько посмеялась. Общий хохот не прошел мимо слуха Би-Хана, тот скривился пуще прежнего. — Давай начинать. На этот раз защищаешься ты. — проинструктировал Врбада, получив согласный кивок. Подготовленные заранее сюрикены ожидали боя. Основная задача состояла в том, чтобы не напороться на миниатюрные лезвия, выполненные в форме звезд, тем самым оттачивая координацию и быстроту реакции. Первый пролетел мимо, ни краем не задев Дэйю. Томаш метал оружия оперативно, но все же боялся ненароком угодить в близкую напарницу. Целый ряд метательных лезвий оказался спущен на прыткую девочку и ни один не поразил цель. На прошлой такой тренировке парочка все-таки угодила ей по ногам, благо, форма защитила от глубоких царапин, а на позапрошлой едва ли не попала в живот и плечи. Прогресс виден на лицо. — Ты видел? Видел же? — большие глаза девочки ликующе замерцали. — Неплохо. — в фальшивой деловитости поднял брови Томаш. — Есть к чему стремиться. — хитро улыбнулся, подзадоривая ту. — Куда уж мне до Великого Смоука! Мог бы и порадоваться за меня. Что-то начинает получаться. — Дэйю слабо стукнула друга кулаком. Мальчик ответил тем же. Между ними завязалась шуточная, детская драка, закончившаяся поражением Врбады. — Сдаюсь-сдаюсь, только к щекотке не прибегай. — отдышавшись, они поднялись с земли, растрепанные, усталые, но довольные. Смотря на раскрасневшиеся от физических нагрузок щеки Дэйю, возбужденные глаза, пышущие живым синим огнем, Томаш на секунду завис в пространстве. Мотнув головой, словно изгоняя раннее неизведанные мысленные образы, поклонился перед ней. — Ты отлично справилась, мои поздравления. Ребята мило обнялись, напрочь позабыв о чьем-либо еще присутствии. — Кто-то, припоминается, обещал мне суп. — издалека намекнул Смоук. — Не понимаю, о чем ты. — невинно захлопала ресницами девочка. — Довольно! — крик был схож с громыханием молнии. Неожиданной, опасной, сеявшей ужас в груди. Би-Хан направился к ним, каждый его шаг колебал землю. Веселость мигом сошла с лиц подростков. Томаш поспешил извиниться. — Извини, что побеспокоили. Отныне будем тише. — он и не взглянул на приемного брата, вся злость мира виделась направленной на Дэйю, остававшийся непоколебимо спокойной, даже посмев прожигать Би-Хана ответным испепеляющим взором, в любой момент готовая к атаке. Чутье подсказывает, от этого мерзкого типа не так легко отделаться, присасывается как пиявка, пока не высосет последние соки. — Мне ни к чему твои извинения. — юноша небрежно взмахнул, как бы прогоняя мальца. Тот беспрекословно отошел в сторону. Би-Хан подобрал стопку сюрикенов. — Ты был больно медлителен, Томаш. Дрянная тренировка у вас вышла, не чему радоваться. Бесполезно потратили драгоценное время. — Мы-то хоть что-то делали, а ты просто сидел. Кто из нас бесполезно потратил время? —заданный риторический вопрос окончательно довел до белого каления. Дэйю уже предполагала, к чему ведет Би-Хан. Бросив камешек в бурлящий вулкан, девочка отошла от него, приготовившись ко взрыву. И он произошёл. Брошенная металлическая звезда рассекла воздух между ними. Пролетала она мимо ее носа с немыслимой скоростью, сделавшись похожей на крошечную, бешено крутящуюся, серую точку. Вторая не заставила долго ждать. От пары-тройки бросков на удивление Би-Хана Дэйю отбилась. Ей нестерпимо хотелось заткнуть за пояс зазнавшегося наследника Грандмастера, показать, на что способна, чему обучилась за год. Она ни на минуту не забывала об оскорблениях на свой счет, о ее якобы безрезультатном нахождении в Лин Куэй. Ну что, так уж она слаба? Возьмешь гнусные слова обратно? Цепочку воспоминаний оборвала вспышка боли в голени. Не успев оправиться от воткнувшегося в ногу острия, получила добавочный удар под бок. Те впились скорее в ткань ее одежды, чем в саму плоть. Третье попадание превзошло все ожидания. Пробив материю серой униформы, насквозь врезалось в предплечье, раздирая кожу до основания, по ощущениям, проехавшись до самой кости, задев ее. Кровь хлынула из ран, рекой заливая левую руку полностью. От феерической боли Дэйю забыла как дышать. Обескураженный, пребывающий в не меньшем шоке Томаш ринулся к ней, вытащив два застрявших в одежде сюрекена. Последний вгрызся в нее намертво. Томаш попытался достать его, но сделал только хуже. До этого ни звука не издавшая Дэйю надрывно закричала, не замечая прозрачные капли, катившееся по щекам неустанно. Томаш впал в оцепенение, ясность происходящего утекала сквозь пальцы как песок. Би-Хан, стоявший неподалеку, с безразличием лицезрел страдания чужачки, волей судьбы живущей у них. Она им не сестра и никогда ей не станет. Девчонка испытала его терпение, шрам послужит ей уроком как не стоит себя вести в присутствии будущего Грандмастера Лин Куэй. Отец обращался с ним хуже, зато теперь его дух закален, а сила не знает границ. Истинные враги не пожалеют ни на йоту, будут целиться точно в сердце или в голову. Их с Дэйю несчастная пародия на тренировку в малой степени не отражает сложность реальных боев. Пусть знает, к чему действительно стремится и идет. Правда ли хочет такой жизни и не проще ли убежать сейчас. Врбада прижал бившееся в конвульсиях тело Дэйю к своему, поднял ее на руки, не зная, куда деться. К Суинь. Точно. Она поможет.

***

Мальчик ворвался в крыло, в котором чаще всего работала Суинь. Ужин как раз должен был закончиться, она обязана быть здесь. — Прошу помогите! — вскричал Томаш, ворвавшись в кабинет, насквозь пропахший спиртом и травами, сразу завидел женщину. — Что с ней стряслось? — ужаснулась лекарша. Что ни день, то происшествие. Странно, конечно, обычно Дэйю дальше царапин в боях не заходила, и вот так неуклюже сегодня напоролась на страшное повреждение. — Клади ее на стол. — попросила Суинь, сама принялась копаться в полках. — Би-Хан потрудился. — разъяснил Врбада, осторожно укладывая подругу. Испарина покрыла виски, лоб, взмокшие волосы прилипли к бледно-серым щекам. Она тяжело дышала, шея блестела. Би-Хан всегда был холоден к ним, нетерпим, но сейчас его поведение стерло все рамки разумного. Женщина приподняла голову девочки, к белым губам уткнулся край стакана, переполненный чем-то донельзя отвратительным на запах. — Испей отвар, облегчит боль. — послушавшись, Дэйю отпила несколько глотков, закашлявшись. После напитка голова слегка вскружилась, а боль на самом деле притупилась, рассеялась. — Сожми между зубов. Будет немного неприятно. — ниндзя положила ей в рот кожаный прут. Дэйю зажмурилась, морально готовясь к худшему, вроде пытки над Зихао. Кто бы мог подумать, что совсем скоро идентичная процедура приключится и с ней. Суинь потянула застрявшее оружие на себя, к верху, разнося по телу адские вибрации. — Глубокого завязла дрянь. Томаш вышел из кабинета на улицу. Сердце не выдерживало смотреть на ее стенания. А Би-Хан преспокойно продолжал сидеть на лестнице, размешивая в миске неоднородную смесь. Отца на него не хватает. Стоило бы доложить о произошедшем Куай Ляну, тот бы поубавил пыл брата. Как назло сейчас его не было в штабе. — Как она? — вопросил Би-Хан, не отрывая от миски головы. Томаш стушевался, уверенный, что его не видят. Говорить и уж тем более отвечать неродному брату приходилось через силу, он вызывал в нем поднимающуюся бурю отвращения. — Сюрикен прочно застрял в предплечье. Суинь все еще не может вытащить его. — скулы Би-Хана напряженно очертились. — Понятно. Иди, куда шел, не стой без дела. Томаш отчетливо представил день, когда этот наглый, мерзкий паршивец займет титул Грандмастера. Настанут трудные времена, будущее смутно, плачевно. Тирания Би-Хана с большей вероятностью многие года будет терроризировать Лин Куэй. Томаш прекрасно понимает, что желать человеку смерти недопустимо. О Боги, как бы он хотел, чтобы наследником стал спокойный и рассудительный Куай Лян. Ближе к ночи Дэйю сидела на ковре своей комнаты, уперевшись спиной об стенку. Ужас, пережитый сегодня обязательно пополнит коллекцию кошмаров. Рука перевязана, отдает мучительными резями. Отвар, ослабляющий боль не помешал бы, однако Суинь строго настрого запретила пить его просто так, обусловив запрет тем, что частое употребление приводит к дурным последствиям. Девочка читала толстый том прикладной медицины, взятый из библиотеки. В голову информация не шла хоть силком заталкивай, потому отложив книгу, решила закончить без того трудный день. Томаш, после бесконечных расспросов о ее самочувствии, ступил в свои покои, Суинь вернется, как традиционно бывает, ближе к глубокой ночи. Случай с увиденным в зеркале духом прочно зафиксировался в памяти, без тусклого света масляной лампы она уже не заснет. На белой стене промелькнула тень. Суинь вернулась раньше обыденного. Тень при приближении смутила, что-то она не припоминает у лекарши столь массивных плечей. В загадках Дэйю развернулась к двери и чуть ли дара речи не лишилась. Увидев Би-Хана, девочка инстиктивно забилась в дальний угол подальше от него. В его больших ладонях разместилась деревянная миска. Что, доконать ее удумал? Изощрился на новые способы причинения вреда? Сделай он одно резкое движение к ней, она не постыдится и закричит что есть мочи. — Разверни бинт. — просьба звучала приказом. Сама не ведая что творит, Дэйю без лишних вопросов сделала, о чем просили. Еще не хватало спровоцировать его гнев. Свеженаложенные на рану швы выглядели ужасно, без слез не взглянешь. Запекшееся кровь легла на швы тонкой вуалью. Как вспомнит проглядывающийся вид собственного мяса, порванную плоть, мороз по коже продирал. — Намажь этим. — парень пододвинул к ней миску, набитую густой мазью. Дэйю боялась глаз на него поднять, о том, чтобы взять вещь с его свирепых рук и речи не шло. — Ну же. — Би-Хан в нетерпении повысил тон. «Хорошо, обмажусь чем угодно, лишь бы ты поскорее ушел. Ненавижу тебя.» Подобрала немного верхнего слоя мази на палец. Касаться раны было невозможно, Дэйю мизинцем обвела самодельное лекарство вокруг неё. Мазь отдавала ментолом. — Кто так мажет? — в сопровождении тяжелых вздохов и закатанных глаз Би-Хан придвинулся ближе, сократив позволенную дистанцию между ними, грубо вторгаясь в пределы ее личного пространства. Никогда прежде они не находились настолько близко друг к другу. Дэйю пугал его напор, холод, исходивший от него, проникающий под кожу. Сердце забилось учащеннее, когда, не спросив разрешения, он взял ее тонкую руку в свою, собрав не мало мази, растер по всей длине, в особенности прошелся по участку с раной. Дэйю притаилась, не до конца осознавая что происходит, почему ожидаемый наплыв боли не наступил и главное, откуда в нем взялась эта особая бережность, с которой он старательно обрабатывал ее рану? Несмотря на внешние габариты Би-Хана действовал он ловко и быстро словно проворная белка. Достал из кармана свежую ленту бинта, принялся обматывать им конечность. — Я не враг тебе. — его ровный голос прорезал слух, взбунтовал перетертые в крошку нервы. Дэйю осмелилась взглянуть на него. Ежели сам пришел, будь добр ответить на встречные вопросы. — Тогда почему обошелся со мной так жестоко? — Жестокость — необходимая мера при желании чего-то добиться. Она закаляет, крепит волю, делает сильнее. Равняется дисциплине, а без нее не ровен час тебя ретиво сметут с дороги и ты падешь, не успея встать на ноги. — Вовсе нет. Уверена, можно обойтись без насилия. — жарко возразила девочка. — Можно. — Би-Хан усмехнулся. — В таком случае на первых порах битвы тебя убьют и дело с концом. Выжить в наших реалиях возможно единственным способом — убить, иначе умрешь ты. — юноша закончил с бинтами, по-прежнему держа ее руку в своих, задумался о чем-то недосягаемом для Дэйю. Сосредоточенно рассматривал затянувшиеся шрамы на девичьих ладонях, отчего стало неловко. Затем встал так же неожиданно, как и подсел. — Спасибо. — пробормотала нехотя перед самым его уходом. Признавать вслух наступившее облегчение выше ее гордости. Би-Хан, проигнорировав благодарность, глухо закрыл за собой дверь. Оставил ее мучиться теперь уже в смешанных чувствах. Поранил и сам же залечил. Как растолковать шифр его поступка?