"This murder takes two"

      Шилин стоял перед дверью, над которой красовалась вывеска «Красная камелия». Взявшись за ручку, он глубоко вздохнул и дёрнул на себя. В лицо ударил запах сигарет и алкоголя. Юноша огляделся, поджал губы, стараясь придать своему лицу взрослое выражение, и вошёл.       Посетителей в помещении было немного, несмотря на вечернее время. Мужчины разных возрастов и типажей. Кто-то сидел за столиком в небольших компаниях по двое или трое, кто-то в одиночестве за стойкой бара. Бар-леди была женщина средних лет. Не смотря на возраст, она хорошо выглядела и не стесняясь строить глазки посетителям. Шилин не любил таких женщин — они напоминали ему мать. Сразу невзлюбив ее, он направился к одному из свободных столиков.       — Эй, малыш, ты ошибся дверью. Детское кафе за углом, — посетители бара разразились оглушительным хохотом после высказывания одного из них.       — А тебя из какого зоопарка выпустили, животное? — огрызнулся Шилин, усевшись за столик.       — Ах ты, гаденыш, — из-за соседнего столика встал коренастый мужчина и направился было к юноше.       — Господин Сяо, где ваши сопровождающие? — Шилин обернулся, рядом стоял мужчина лет сорока. Как он оказался тут, юноша не заметил в пылу размолвки.       — Зачем они мне? — отмахнулся Шилин, — А вы подчиненный моего отца?       — Мн, — мужчина на мгновение замялся, затем мягко улыбнулся, — Раньше был им… Господин Хао Вужоу в курсе, что вы в Пекине?       — С какой стати мне перед ним отчитываться? Я уже взрослый, — Шилин вытянул голову, высматривая за мужчиной кого-то, кто мог бы принять его заказ.       — Молодой господин желает молока или молочного коктейля? — раздался мягкий женский голос с другого бока. Обернувшись, юноша увидел бар-леди с широкой снисходительной улыбкой, она приготовилась записать заказ в маленький блокнотик.       — Сама его пей, старая шлюха, — зло бросил юноша.       Сидящие посетители вскочили со своих мест, но не решились пойти в наступление, из-за мужчины стоящего рядом. Каждый знал, кем он является. Да и тот факт, что он обратился к юноше с почтением, и фамилия хама, заставляли поостыть горячие головы.       Женщина хоть внешне и не походила на его мать, но вела себя точно так же. Завлекающая шлюшская (по мнению юноши) улыбка, направленная любому мужчине, который имеет мало-мальские деньги. А так же снисходительность по отношению к нему, своему сыну. И то, он удостаивался ее только в присутствии посторонних или отца, когда тот был живой. Наедине с сыном Сяо Мэй вела себя холодно, стараясь задеть ребенка, не скрывая, что совершенно ничего не чувствует к нему. Хотя нет, сожаление о его рождении, да что получила обузу в его лице, это она чувствовала. И старалась передать свои чувства сыну через свою холодность и игнорирование.       Шилин не мог сдерживаться. Стоило вспомнить об этом, и он часто срывался на тех, кто по не счастливому стечению обстоятельств оказывался похож на его мать. Потом юноша сожалел о сказанном и, если была возможность, просил прощения. Перед этим сжирая себя за неподобающее поведение ребенка, а не взрослого мужчины. Юноша отчаянно желал быть похожим на отца: уважать людей, не рубить с плеча и зачастую ему это удавалось. Но стоило коснуться отношения ребенка и матери, как у него сносило крышу. Так вышло и сейчас.       Юноша пожалел о брошенном оскорблении в тот же миг и поспешно отвернулся, чтобы не смотреть женщине в глаза. И заметил идущего в их сторону Вэй Усяня. Шилин вскочил со стула и широко улыбнулся.       — За шлюху ответишь, шанхайский ублюдок. — дорогу перегородил огромный мужчина с изуродованным лицом.       — Успокойся, милый, — Хуа Лин дотронулась до руки бандита и успокаивающе улыбнулась ему.       — Что здесь происходит? — к столику подошел Усянь, успевший услышать и разговор хозяйки, и слова брошенные Шилином.       — Брат… — юноша двинулся в сторону Усяня, но, наткнувшись на холодный взгляд, замолчал и ошарашенно уставился на молодого человека.       Если до этого момента у Шилина были сомнения в том, что Вэй Усянь сын Сяо Тэн Дана, то сейчас они разбились о ледяной гнев серых глаз. Он слишком хорошо знал этот взгляд, ранее он правда принадлежал карим глазам. Юноша судорожно сглотнул, понимая, что ничего хорошего это не сулит. И был прав. Без лишних слов Усянь поднял руку и влепил звонкую пощечину Шилину. Да так, что у того дернулась голова, и со стороны показалось, что она сейчас оторвется.       Глаза тут же защипало от наступающих слез. Юноша уже было собрался разразиться бранью, но слова застряли в горле, когда он увидел, как на него смотрит Усянь. Точно так же смотрел на него отец после ситуации со своим подчиненным: внимательно, выжидающе, наблюдая за реакцией. Шилин поджал губы и часто заморгал, отгоняя позорную мокроту.       — Что вы здесь делаете, господин Сяо? — холодно спросил Усянь, кивая головой Хуа Лин, давая понять, что сам займется посетителем.       Женщина моргнула в знак понимания и, повернувшись к посетителям, принялась их успокаивать и призывать вернуться к своим напиткам. Взяв под руку своего недавнего защитника, она не без усилий повела его прочь. Рядом со столиком Шилина остались лишь триадец из Шанхая и Усянь.       — Я приехал к тебе, брат, — Шилин с надеждой и легкой полуулыбкой всматривался в лицо Усяня, желая увидеть, как оно хотя бы смягчится.       — Брат? Мой брат никогда бы не позволил себе оскорбить женщину, да еще и старше себя, — холодно ответил молодой человек, руша ожидания юноши.       — Я…       — Госпожа Сяо знает, что ты здесь? — не давая вставить слова поинтересовался Усянь, усаживаясь за стол и вытаскивая смартфон из кармана джоггеров, — Садись.       — Кому ты звонишь? — обычная наглость вернулась к Шилину. Громко шлепнув ладонями о стол, он вперился в лицо брата.       — Хон Бэю, чтобы он забрал тебя домой, — не обратив внимания на позерство брата бросил Усянь, выискивая контакт.       — Нет, стой! — Шилин вырвал смартфон из рук Усяня и засунул в свой задний карман, заметив движение мужчины сбоку, рявкнул, — Не смей трогать! Вы все меня за ребенка считаете?! Я приехал сюда и я останусь здесь!       — Да без «б», только предупреди мать. И не здесь, — Усянь спокойно откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Только теперь Шилин сел за стол, сложив на нем руки.       — Всем плевать на то, где я и с кем, — зло ухмыльнулся юноша, — А эта женщина, зовущаяся моей матерью, даже и не заметит, что меня нет. А если исчезну так еще и обрадуется. Отец погиб, и всем насрать на меня. Вот скажите, вам сообщали, что я пропал? — Шилин обратился к мужчине, который все еще стоял у столика.       — Ммм, нет, — задумчиво ответил мужчина. Усянь кивнул головой, приглашая того сесть, что триадец и сделал, придвинув свободный стул от соседнего столика.       — А меня дома нет уже третьи сутки, — хохотнул Шилин и тут же затих, опустив голову, и пробормотал, — Я же говорил — всем насрать.       — Ты что, на жалость давишь? Так это лишнее. Телефон верни, — Усянь поднялся из-за стола и протянул руку. Юноша вскинул на него глаза, в которых не было ничего кроме упертости, но смартфон вернул, — У меня смена, я пошел работать. Ты чтобы до десяти часов свалил из бара, — Усянь ткнул рукой в сторону Шилина, — А вы позвоните, пожалуйста, Хон Бэю и сообщите, что этот здесь, — обернулся к третьему за столиком молодой человек. А затем оставил их, направившись в сторону арки, ведущей в подсобные помещения.

***

      После завершения учебы, как обычно, Ванцзы зашел в бар, чтобы увидеться с Усянем и узнать у того, что приготовить на ужин. Госпожа Хуа после окончания своей смены, зная об этой традиции, домой не спешила, давая возлюбленным возможность побыть вместе. И заодно скармливая партнеру своего бармена бутерброды, которые якобы приносила себе на обед, но никогда не ела. Из чего молодые люди давно пришли к выводу, что Хуа Лин изображает заботливую мамашу и приносит их специально для Ванцзы.       Подойдя к стойке, Лань Чжань сильно удивился, потому что Вэй Ин проигнорировал факт его появления. Молодой человек не сводил взгляда с зала, а конкретно — с одного столика, за которым сидел юноша. Совсем мальчишка — не больше шестнадцати — определил Ванцзы.       — Это его брат. Не ревнуй, — Хуа Лин неслышно подошла к молодому человеку, заметив как его удивление сменяется раздражением. Уголок его губы задергался, того и гляди оскалится и зарычит, как собака у которой пытаются стащить кость.       — А? — Ванцзы резко развернулся к женщине и чуть не ударился с ней лбом, вовремя отпрянув.       — Говорю, это брат Усяня. Сын Сяо Тэн Дана. Младший, — нараспев протянула женщина, — Хотя поговаривают, что и не родной он ему, нагуляла его та шлюшка.       — Шлюшка? — Ванцзы перестал что-либо понимать после слов о том, что тот мелкий — брат Вэй Ина. О том, что у того есть брат, молодой человек слышал впервые.       — Да. Сяо Мэй, до замужества Ли Мэй, была элитной куртизанкой, чансани. Хотя поговаривают, что ноги она раздвигала как заправская проститутка перед каждым, у кого за душой было больше миллиона юаней, — тихо доверительно сообщила женщина молодому человеку, — Она так хотела замуж за богатенького, что пришлось пожертвовать фигурой и свободой, залетев от Сяо Тэн Дана, который тогда как раз подыскивал себе жену. Ли Мэй хоть и была шлюхой, но шлюхой дорогой: умела вести себя в обществе, была начитана, обладала умом и знала, когда надо держать язык за зубами. Думаю, это и было главным аргументом, чтобы ее выбрали на место жены главы группировки. Бедный мальчик, — Хуа Лин перевела взгляд на юношу, что, уткнувшись в смартфон, что-то писал, изредка прикладываясь к стакану с соком, — Никому до него дела нет, особенно мамаше его…       — Откуда вы все это знаете, госпожа Хуа? Вы живете за тысячу километров, — ухмыляясь поинтересовался Ванцзы, краем глаза следя за любовником, ожидая, когда тот наконец заметит его.       — Мужчины любят делиться со мной, — женщина загадочно подмигнула молодому человеку, — Иди, разрешаю зайти за стойку. Сделай сюрприз своему мальчику, — Хуа Лин кивнула головой в сторону Усяня и засмеялась, — А то, боюсь, он никогда тебя не заметит.       Ванцзы не стал отказываться и прошел за стойку. Повезло, в это время в баре почти никого не было, за стойкой так вообще было пусто, и именно по этой причине Усянь мог спокойно пялиться на своего брата. Мысленно проклиная всех на свете, а особенно своего так называемого папашку, который зачал братца. Молодого человека подмывало позвонить Хон Бэю и сдать этого мальца, но почему-то он считал себя предателем, если сделает это, а потому перепоручил это «грязное» дело тому триадцу. Интересно, позвонил ли он, размышлял молодой человек. Спросить он не мог — мужчина ушел час назад.       Когда чья-то рука легла на его задницу и по-хозяйски жамкнула ягодицу, Усянь дернулся и резко обернулся, вскидывая руку. Ванцзы перехватил кулак и, приложив немало сил, завел руку за спину любовника.       — Не стыдно засматриваться на постороннего мужика при живом муже? — прошептал гот в лицо Усяню.       — Когда это ты стал моим мужем? — фыркнул Усянь, отворачиваясь.       — То есть тот факт, что пялился на мужика, ты не отрицаешь? — усмехнулся Ванцзы, отпустив руку любовника.       — Да где ты там мужика видел? — снова фыркнул Усянь и попытался пройти мимо партнера к стене с бутылками.       — На молоденьких потянуло? — Ванцзы шлепнул Вэй Ина по заднице и, схватив за хвост, развернул к себе.       — Страшно? — оскалился Усянь, приблизив свое лицо. Его глаза застыли на губах гота, начиная темнеть.       — Эй, а ну отпусти его! Педик что ли? — раздался звонкий с хрипотцой голос, оба молодых человека повернулись и с удивлением уставились на Шилина, стоящего у стойки со злым выражением лица.       — О, защитничек объявился, — ухмыльнулся Ванцзы юноше, а затем обернулся к Усяню, — А он борзый, твой младшенький, любимый, — притянув за волосы любовника, он впился в его губы. Отпрянув, Ванцзы толкнул Усяня, не сильно, только для вида, и ехидно оскалился.       — Ревнивая скотина, — зло процедил Усянь, вскидывая руку и впечатывая кулак в ухо Ванцзы.