Трикстер

Десзстар в ужасе. Десзстар в панике. Десзстар плевать на кандалы, на энергетические путы, что приковывают её к стенам клетки. Ей плевать на то, кто она, ей страшно за то, куда она попала. Ей страшно за то, что будет сегодня. Что будет завтра? — даже не появляется в её металлической черепушке. Она потеряна, она разбита, и совершенно не соответствует своей функции, своему имени. Подбитое и растерзанное крыло сочится мелкой течью, липкий и горячий энергон капает на мосты. Стекло кокпита разбито в вдребезги. Как, как она могла в это всё вляпаться? Ну почему она не автобот, почему именно она заподозрена в предательстве, почему она тот дисептикон, который ждёт расплаты и своей казни только из-за того кем и где он был рожден. За что расплачивается она не знает, — предположения лезли одно на другое, а логическая цепочка подкидывала лишь одно ясное звено — точно за то, что она была подозрительно некомпетентной во время процедуры дознания. Ей почему-то казалось, что она вела себя слишком неестественно, и автоботы у неё как-то не очень-то и дохли, лично от её мани те не погибали по-дисиптиконски жестоко, скорее только при попытке побега, и уж точно не от её шикарнешего маникюра, да и мало кто был способен на побег из тюрьмы...боты больше предпрчитали стенать о своей жестокой доле, чем действительно что-то с этим делать, она слишком любила свою шкуру, чтобы поддаваться нежным чувствам — спасать кого-то ценой своей жизни. Она была уверена практически на все сто, что никто бы из них не сделал ради неё того же. А вот плюнуть плазмы в лицо так запросто... Но даже так, она на не вредила меха физически, по крайне мере не старалась. Пыталась быть честной настолько, насколько это возможно, насколько позволяла мораль и полное отсутствие профессиональной этики в её ореоле обитания. Всё-таки в местах где процветали пытки и тому подобные зверства особо не развернёшься, и стандартным допросом и сбором доказательств при бомбёжке по площади планеты особо не наработаешься. Трагикомический сюр в гротексных тонах продолжал заполячть банки памяти. Кошмары становились всё отчетливее. Права выбора как такового не было, убей или будь убитым, на какой стороне не важно, уж коли попал под каток жди трамвая... Война не терпела идеалистов, размаждая по выжженной земле гусеничными траками, перемалывая кованный металл хрупкого корпуса, что к сожалению был более живуч, чем казалось на первый взгляд. Она трусливо ожидала конца, пробуя новую эмоцию в неведомом ожидании. Оно сводило с ума. Ей не сбежать, не улететь и не покинуть этого злоебучего мира, что испортил её новую жизнь, что так и не успела начаться. Воюй или умри, третьего не дано. Эти деления, этот строй, вся эта дрянь — фикция! Мысль не прекращает блокировать депрессивные мысли. Сегодня небо в огне, подрываются энергомагистрали, дороги перекрыты, небо содрогается от канонад взрывов. Хочется сжаться в пугливый комочек и шептать, что все это сон, сон, сон. Но это не сон, это чёртова реальность, которая напоминала кошмар на Яву. По городам, а после по всему Кибертрону разносится громогласный тембр Мегатрона — повстанца, борца за свободу, и как бы не было прискорбно признавать: террориста, психа, маньяка и одного из самых стремных головорезов из всех фиолетовозначных. Ведь завтра, это будет мёртвый мир. И что самое смешное, — от осознания, — он не самый ужасный среди них. Были хуже, например она, но это не точно, ей хотя бы было стыдно за то, что она не всесильная мессия, прижавшая кибер-буферами всех гадов и учинившая мир на планете... По крайней мере Мегатрон не был теми автоботами, палящими по ней и желающими запустить свои когти ей под шлем, по крайней мере, он не был теми сослуживцами, что отрывали чешуйки её обшивки за чешуйкой, будто гадали, выживет или не выживет. По крайней мере, он не был ей, такой жалкой и беспомощной... И как в насмешку, она всё ещё была жива. Не дезактив, но около того. Особенно тогда, когда Вождь был где-то там, далеко, на самом Кибертроне, умирающем от отравы, которую славный вождь воткнул в сердце их родителя. Их создателя. Она разбита и сломлена, она ничего не может сделать, даже помочь себе. Отключенные аудио не дают выдавить и сипа. Она молчит, шипя динамиками в эфире, не прекращая ловить злоебучими антеннами частоты теперь своего народа. Сука, она даже не выбирала, она не имела возможности выбрать — просто злоебучий титан, так глупо погасший, давший ей жизнь именно в годы войн, решил что она готова и сказал, ползи родимая, и скоропостижно убился. В самый её разгар… (через какие-то клики своей агонии, она будет молить этого мертвеца о прощении за свои ужасные мысли, спасение и возможно о защите, зная, что его искра погасла в тот момент, как её появилась на свет в его колодце, горюя лишь о том, что так и не смогла сделать в этой жизни ничего полезного) Она никогда не увидит мирное небо, тихое и спокойное от радиошумов, она закончит свой актив в цепях какой-то членистоногой мандовошки, пока та медленно разрывает её корпус, глумясь и издеваясь над молодой искрой. Искра священна. Каждая искра бесценна. Каждый драгоценное дитя Праймуса. Каждый его душа, его отражение, его воля. Глядя на цепкие руки паучихи, и вожделение на ярких губах, умирающая звезда видела лишь одно — безумие.