All Yours

«Ты где?»  «Миша, ответь, мы волнуемся за тебя» «Просто скажи, где ты, мы пришлём машину» «Миша, Андрей из-за тебя весь дёрганый, нельзя же так!»  Только-только освободившись от прогона самого сложного номера, Миша открыл сообщения от Маши и в буквальном смысле почувствовал, как подгорает его пятая точка — ну он реально не думал, что его прям так уж будут искать. Он же Андрею ещё утром оставил на кухне записку, что подъедет сам к концерту, а сейчас по своим делам стартует. Почему Миша напрямую об этом не сказал? Ну, во-первых, Андрею очень важно было выспаться, и Миша, хоть ему и безумно хотелось чмокнуть в щёчку, занюхать волосы, сделать пуньк по носу, да как угодно Андрея на прощание затискать, будить не стал. Эту ночь они провели вместе, вот прямо по-настоящему вместе, и обнимались в открытую, в пижамах, правда — Андрей и Мише пижаму выдал. Она не то чтобы помогла Мише скрыть его восторги от долгожданных обнимашек, но Андрей стойко делал вид, что ничего не замечает. Ну или просто так умотался, что вырубился поскорее. Ну а во-вторых, Миша не дурак, он же знает, что его не собирались никуда отпускать, вот и решил не отпрашиваться. Он и на работу по-человечески сходил, лично объяснился (и расчёт какой-никакой получил, между прочим), и к себе домой смотался — ему реально нужно было одному побыть, он так никакую весёлую песню на концерт и не сочинил ещё, а ведь обещал хоть что-нибудь. И в универ к товарищам явился, потому что сейчас кидать их никак нельзя было. Они, конечно, по-разному отреагировали, кто-то кинулся на шею, прям как к Князю, и давай селфи делать, сториз записывать, Миша даже моргнуть не успел. Кто-то говнил, сально подшучивая, что Миша хорошо устроился на подлиз богатенькому омежке. Но были и те, кто как дружил, так и продолжил, без всякой еботни — спасибо им за это, а то Миша уже начинал понимать, почему его жизнь больше не станет прежней.  «Извини, не видел, был занят. Скоро буду» - настрочил Миша в ответ, потихоньку собирая монатки, просачиваясь сквозь подозрительные кучки студентов возле актового зала и пытаясь не обращать внимание на то, что в него тыкают телефонами со всех сторон. Да ё-моё, ну Миша же не вот какая шишка, к нему-то что липнуть? Хорошо ещё, что его лицо не так сильно засветилось, чтобы его узнавали на улицах города, поэтому добраться до нужной точки на автобусе и метро труда не составило. А вот у клуба, где проходил тот самый корпоратив, совершенно внезапно началась полная дичь.  Он пробрался сразу к чёрному входу, спокойно ждал Машу, что должна была провести его внутрь, курил сигаретку и залипал в смешные рилсы, как вдруг откуда ни возьмись нарисовался какой-то репортёр, а с ним ещё и чувак с камерой. Мишу слёту завалили вопросами о знакомстве с Князем, при этом накидали столько всего, что он даже запоминать не успевал, не то, что отвечать. А потом из припаркованных поблизости тачек, словно зомби, повылезало ещё народа, и все они чего-то от Миши хотели, и, что самое ужасное, Мише совсем некуда было деться. Он растерянно таращился на толпу и уже даже не пытался разобрать, что все эти люди выкрикивали, но один голос, к своему собственному удивлению, разобрал.  — Что, новый муж, нравится тебе на побегушках быть? Обернувшись слишком резко, Миша точно себя выдал, но и делать вид, что ему всё равно, в мишины планы, пожалуй, не входило. Честно говоря, у Миши вообще для таких случаев никак планов ещё не было разработано, он и не предполагал, что это пригодится. И вот слева от него стоял какой-то мужик, высокий, плечистый, очкарик, правда, и с длинными волосами в хвостик. Он улыбался криво, заранее вызывающе, и сначала Миша благоразумно фыркнул и отвернулся — делать ему нечего вестись на всякое.  — Думаешь, как я угадал? Просто всё и так понятно. И каааак перед Княяяязем и не стелиться! - специально попротивнее растянув последнюю фразу, покричал мужик этот странный, и Миша, и без того на нервяке, что он тут как рыбка без аквариума, встряхнулся и сжал кулаки: — Чё те надо, мужик? — Ничего, интересно на тебя посмотреть было, - рассмеялся очкарик, - Кого наша детка подпустит так близко. На кого променял…  «Никакая он не ваша детка» - пока ещё внутри своей черепушки, но тут же взбесился Миша — что-то в этом альфаче было такое, что Мишу распаляло в два счёта. Может быть, сам факт его доёба, а может, то, как он держался, будто знает всё лучше всех. А может, этот насмешливый взгляд сквозь плоские стеклянные прямоугольнички и эта нескрываемая жажда подковырнуть, задеть. В обычной жизни Миша, как человек разумный, абстрагировался бы и ушёл, но сейчас и идти было некуда, и тема была такая, что не хотелось соскакивать. Он же ведь не только Мишу на смех поднимал, он об Андрее так говорил… такие вещи… пока все слушали и снимали! — Только всё оказалось не таким радужным, как ты себе это представлял, да? Сколько вы были вместе? Быстро надоело, да? Этот вялый секс раз в полгода… Вот здесь Миша как-то уже не отследил последовательность своих действий. Вроде бы он видел, как — о боги, наконец-то — открывается дверь, он видел машкино слегка испуганное лицо, видел, как красивой волной отступила на шаг назад толпа. Но он всё равно развернулся, чувствуя как резко стало жарко, он бы даже сбросил свою не особо согревающую кожанку, если бы было на это время. Ни времени, ни мозгов, наверное, ни самообладания уж тем более у Миши в тот момент не было, поэтому всё, что он потом помнил, это как его кулак смачно хрустнул тот самый нос, который так активно совали не в свои дела. Мишу тоже оглушило — альфач этот всё же был и выше, и мощнее, и он быстро включился в разборки. Перед глазами сверкали искры (или просто вспышки от фотиков), на фоне визжали девчонки, мышцы ныли от скрученного в десять раз положения, но Миша снова вырывался, пинался, бросался вперёд, давал сдачи и сам, к сожалению, получал, и рычал — ему казалось, он ещё никогда в жизни так по-звериному не огрызался.  — Блять, Миша, - из звенящей пустоты в голове его вытянул дрожащий, но самый сладкий на свете голос, прохладная водичка прямо в лицо и что-то мягкое, эту водичку с лица стирающее. Спустя три попытки всё же разлепив веки, Миша заулыбался счастливее некуда и даже попытался подняться (не получилось) навстречу этому прекраснейшему, будто эльф, созданию с голубыми глазами.  — Блять, Миша, какого хуя? - рявкнул Князь совсем не по-эльфийски, но менее привлекательным от этого всё равно не стал. Миша невольно поморщился — теперь до него дошло, что его каким-то чудом уместили на крохотный диванчик, что Машка пыталась как можно аккуратнее отмыть его лицо от крови, что у него дико трещала башка и щипало левое ухо, и что вокруг всё вибрировало от вовсю бушующего корпоратива. Андрей был жутко красивым, в концертных блестяшках каких-то и вроде намакияженным даже, но жутко злым и растерянным. Он стоял в своей этой, как Миша уже выучил, самой недовольной и самой оборонительной позе, сложив на груди руки, и Миша сожалел только об одном — что у него не было возможности этого Андрея сграбастать и к груди прижать. — Где ты был? - Андрей продолжал орать, и Миша бы подумал, что это он просто из-за наушника в ухе и шума вокруг, если бы ещё и не аура эта его обиженная, - Что за хрень ты устроил? — Я же тебе написал, я просто в универ ездил, - дотрагиваясь до разбитой, судя по всему, брови, простонал Миша, и Андрей непонимающе нахмурился: — Ты Маше писал.  — Я же тебе ещё утром записку на кухне оставил, ты чего? Андрей заметно выдохнул, подбираясь поближе и осматривая Мишу всего: — Да я на кухню и не захожу даже. Мы уже думали, случилось что. Всякое передумали. На звонки-то хоть можно было отвечать? — У нас же была репетиция, - оправдывался Миша, хотя, если честно, он не чувствовал себя виноватым. Просто Андрей с такой жалостью на него смотрел, вертел предельно осторожно его голову — Мышке помогать взялся.  — Ну а это что такое, а?  — Леонтьев приезжал, оказывается, - под мишино шипение добавила Маша, - Я думала, он Мишу поломает нахрен.  — Да хуйня, зубы же целы, - заржал Миша, - Придурок этот промазал, чисто ухо мне печаткой поцарапал, походу. Ну, бровь. А я ему чётко хлебальничек-то прикрыл! — Ну, тогда, конечно, ты красавчик, - тоже усмехнувшись, Андрей прошёлся подушечками пальцев по мишиной щеке и залип на мишиных глазах, и у Миши опять голова закружилась, только уже от этого… божественного присутствия его любимой половинки, - Но всё равно не надо было. — Он про тебя пиздел, - тихо пробормотал Миша и нечаянно, вот совсем без задней мысли, взглядом на губы напротив сполз, - Слишком много. — Догадываюсь, - Андрей отпрянул, на часы настенные оглядываясь, и подпрыгнул на месте: - Десять минут! Как я выгляжу? — В порядке, - выдала своё экспертное Маша. — Потрясающе! - выпалил Миша.  *** Это было глупо. Совершенно по-детски, по-идиотски. Мишу раздраконили прямо по классической схеме, даже не прилагая особых усилий — Андрей это понимал. Ещё неприятнее было понимать, кто именно до Миши доебался, но по сути неудивительно, ведь бывшие на то и даны (чтобы иногда исподтишка отравлять тебе существование). Просмотрев несколько видео с этого, кхм, происшествия, Андрей мишиной злостью проникся. Он по прежнему считал, что оно того не стоило, но какая-то часть его души как будто бы забарахталась, выбираясь из унылого болота, в котором погрязла. Точнее будет сказать, омега забарахталась. Омеге что-то в этом всём понравилось, что-то на уровне дурацких инстинктов, но так сильно, что не хотелось ругаться и выговаривать, хотелось, совсем наоборот, спокойно вернуться домой, сгонять с кайфом в душ, влезть в домашние штаны. И чтобы Миша ещё вот всё то же самое, а потом сидел за столом с максимально страдальческим видом, ковырял салат из брокколи. Тяжко вздыхал с периодичностью в пять секунд и засовывал вот это в рот почти со слезами на глазах. Зрелище было тем ещё редким бриллиантом, и Андрей растягивал удовольствие, просто наблюдая и умалчивая тот факт, что специально для Миши он всё же попросил домработницу закупить что-то типа готовой пиццы, сосисок, шоколадок, йогуртов — ну всю ту лабудень, что у Миши в на кухне видел. Андрей вовсе не был садистом, конечно, нет, просто Миша в его этой наивной печали смотрелся по-иному прекрасно.  — Блин, доставка уже не приедет, - Миша уронил телефон обратно на стол, подпирая кулаком щёку и отпуская всё-таки вилку.  — Наелся? - изображая искреннее недоумение, Андрей вскинул брови и с аппетитом захрумкал дальше. Он вспоминал, как ещё совсем недавно Миша точно так же пытался накормить его хрен пойми чем и расстраивался, что не получилось, и теперь было так угарно поменяться ролями.  — Угу, - буркнул Миша, и Андрей, не удержавшись, всё-таки подавился смешком. Ну какой же Миша был упёртый, ну просто что-то невозможное, он даже с салатиком этим Андрею сейчас что-то доказать пытался. Наверное, что он сильный и независимый, и что еду из доставки себе сам добывает, а у Андрея ничего просить не станет. Наверное, тут у него был тот же принцип, что утром, когда он дал по съёбам, боясь, что не сможет договориться.  — Чё ржёшь? — Да там пицца в холодильнике, - отодвинув от Миши ненавистные брокколи, Андрей заулыбался открыто, а Миша в тот же миг позабыл свои обиды и поспешил на зов фастфуда.  — И как ты не хочешь? - едва прожевав первый кусок, проговорил он. Андрей, засмотревшись на мишины яркие, перепачканные в жирном губы, не сразу сообразил, о чём вопрос. Он что-то до этого момента ещё не задумывался над тем, какие у Миши губы пухлые, какие они должны быть офигенно нежные наощупь и наверняка сладкие на вкус, после всех-то его кружечек кофейку с сахаром. Да и без сахара. Просто вот этих губ коснуться своими будет точно чем-то изумительным, Андрей откуда-то это знал.  — Хочу, - тряхнув головой, ответил Андрей, - Просто мне пока нельзя, и так в штаны не влезаю. А они уже завтра, между прочим. — Ну вот и хер-то, и так не влезаешь, - с набитым ртом прошепелявил Миша, - За одну ночь нихуя не похудеется уже.  — Всё равно не буду, завтра две фотосессии, - Андрей вздохнул и посмотрел на свои недоеденные, теперь уже кажущиеся абсолютно неаппетитными брокколи, - Ты мне расскажи лучше, что там за репетиция ещё у тебя? Что ты ради неё всё бросить готов.  — Ничего не всё! - тут же запротестовал Миша и — нифига себе, это было правдой — с соседней тумбочки достал какой-то листочек, - Вот, смотри, я писал тебе! У меня ведь до сих пор личного номера твоего нет. Только Госуслуги. Не буду же я там… писать… А Маша бы начала приставать отвезти, привезти или вообще не ездить, вот это вот всё… А я там, ну, как бы в маленьких постановках играю, понимаешь, да? Не могу не ездить. И песню ещё сыграть обещал, финальную, только никак вот дописать не могу, и не помогает никто — стихи-то писать у нас никто не умеет. Вот, гонял домой, подумать…  — Ну и как, надумал чего-нибудь? - Андрей поднялся, потягиваясь лениво и, пока Миша ещё жалобу свою выкладывал, прогулялся в гостиную и обратно.  — …вот, и она говорит: весёлое нужно на Новый год, ве-сё-ло-е! Ой… ты чего? — Спой давай, что есть.  Миша робко принял из андреевых рук гитару, мило заалел щеками и растянул губы застенчивой улыбке, но, когда поудобнее уселся и подкрутил пару колков, чувствовать что-то вроде смущения пришлось уже Андрею. Ведь Миша пел так, что дух захватывало, он пел так, что хотелось слушать. Миша пел так, что его голос попадал прямиком в необъяснимо затрепетавшее сердечко, и Андрей терялся, как школьник. И думал совсем не о песне, с которой сам вызывался помогать.