Убежище

Дорога назад проходила в унылом и неуютном молчании. Салмар сжимал руль куда крепче необходимого, бросал косые взгляды на отвернувшегося к окну омегу. Невыносимо хотелось курить, но сигареты он где-то потерял. На улице уже совершенно стемнело, дорога извивалась в свете фар, приходилось следить за ней в два раза тщательней, чем по пути к лесопилке. Деревья и кусты превратились в покачивающиеся тени, завораживающе быстро появляющиеся в конусе света и медленно тающие позади. Неугомонная Заноза дрыхла без задних ног, развалившись на заднем сидении, и переключить внимание было не на что. Он то и дело кусал губы и вздыхал. Наконец, когда они выехали из леса и впереди замаячили огни города, решился: — Слушай, может ко мне заедешь? Хоть умоешься. Омега не повернулся, но Салмар в отражении окна видел, как тот поморщился, дернул плечом. Затем неуверенно кивнул. При ярком освещении выглядели они еще хуже, чем казалось изначально. Зеркальные стены лифта беспощадно отражали постыдную действительность: два взрослых, сознательных человека опустились до грязного во всех смыслах рукоприкладства. Салмар опустился. А Тимьян очень бурно, можно даже сказать, истерично отреагировал. Так ведут себя люди, которые сталкиваются с подобным не в первый раз. Салмар поудобнее перехватил спящую мелкую и повернул голову. Тимьян не выглядел испуганным или затравленным. Скорее, был крайне недоволен сложившейся ситуацией: вон брови нахмурил, губы поджал. На голове — бардак, разбитый нос опух, ушибленную руку прижимает к груди. Лифт дрогнул и остановился, двери открылись. Салмар первым шагнул наружу и огляделся. Слава богу, на этаже никого не было. А то соседям сплетен еще на месяц хватило бы. Квартира альфы была просторная, светлая, с высокими потолками и дизайном под минимализм. Правда, поверх этого дизайна уже успели осесть вещи, не сочетающиеся с ним от слова «совсем», вроде кресла-мешка кислотно-зеленого цвета или пресловутой пальмы в горшке под античность. В довершение ко всему, то тут, то там валялись резиновые косточки, разнокалиберные мячики и неопознанные плюшевые монстры. Перед уходом Салмар не потрудился убрать собачьи богатства на место. Заноза, углядев их, тут же растеряла сонливость и принялась болтать лапами и выкручиваться из рук. — Ну уж нет, в таком виде ты никуда не пойдешь, золотце! — последнее слово Салмар жирно выделил, перехватил упирающуюся малявку и двинулся в сторону ванны. Затем обернулся. — Тим, погоди немного, а то она мне всю квартиру сейчас засрет. Я быстро. — Ладно. Тимьян растерянно потоптался на пороге, затем стащил ботинки, неспешно прошел по коридору, заглянул в гостиную. Из ванной раздался шум текущей воды, а затем негодующий собачий визг пополам с человеческими ругательствами. Омега усмехнулся, затем поморщился, потрогал нос и пошел на звук. — Не утопи ее там, — посоветовал он, опершись плечом о дверь и заглядывая внутрь. Дальше заходить явно не стоило: брызги летели далеко за пределы душевой кабины, в поддоне которой возмущалась Заноза, то и дело отряхиваясь и скребя лапами в попытке сбежать. Салмар вытер мокрое лицо рукавом рубашки, зачесал назад волосы, с кончиков которых тоже капала вода, и фыркнул: — Скорее уж она меня. Подай полотенце. — Какое? — омега в замешательстве оглянулся. — Да любое вон в том шкафу возьми. Все равно выбрасывать, — он перехватил опять рванувшую на свободу Занозу, а затем одним движением фокусника-иллюзиониста замотал ее переброшенным полотенцем по самые уши, подхватил на руки и вытащил из душа. Мелочь так удивилась, что даже не успела запротестовать. — Ее сушить надо или как? — В квартире тепло, сама высохнет, — Тимьян улыбнулся возмущенной взъерошенной морде, протянул руку, чтобы ее погладить, но, увидев пятна грязи и крови, живописно покрывающие кожу и рукав свитера, опять поморщился и опустил руку. — Вызови мне такси. Я сейчас быстро умоюсь. — Да не глупи. Сходи нормально в душ, шмотки чистые я тебе найду. А потом сам в гостиницу отвезу. — Да кто там будет на меня смотреть. А если и будут, то какая разница, — омега нервно дернул плечом. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Вот и славно, раз никакой разницы — шуруй в душ. Мазь от ушибов я тоже найду, — Салмар шустро скрылся за дверью. Ему решительно не нравилась идея отпускать Тимьяна в гостиницу вот так — растерянного, грязного и избитого. Это, как минимум, не красиво, но, что важнее, еще и небезопасно. В том смысле, что неизвестно, что себе может надумать обиженный омега, который и в лучшие времена покладистостью характера не отличался. Это сейчас он что-то больно тихий — то ли устал, то ли испугался — а приедет в гостиницу, сядет, подумает, и ка-а-ак взбесится. Нет уж. — Все, свободна, — он поставил мелкую на пол, последний раз хорошенько вытер от морды до хвоста и хлопнул по всклокоченной заднице. — Кыш. Омеге он притащил свой халат, и, не слушая неуверенных возражений, закрыл за ним дверь. Покрутился по квартире, зашел на кухню, скептически осмотрел содержимое шкафчика с алкоголем. Тогда у Тимьяна дома они пили неплохой коньяк. Подумав, кроме коньяка он на всякий случай взял бутылку вина, оттащил в гостиную вместе с нехитрой закуской. Хотел сесть на диван, но, взглянув на свои джинсы, передумал. Включил плазму, перещелкнул несколько каналов, прошелся по комнате туда-сюда, вышел в коридор, прислушался к шуму воды из ванной. Хмыкнул. Чего он переживает вообще. Как будто после свидания понравившуюся девчонку домой притащил, честное слово. Салмар всегда предпочитал девушек омегам. Таких тоненьких, щебечущих, как птички, вкусно пахнущих, ухоженных до кончиков ноготков. Омежки, даже хрупкие, такого впечатления сказочных феечек не производили. А уж такие, как Тимьян, и подавно. Он на миг задумался, как бы это было — с крепким, рослым омегой, который, если что, и его самого на лопатки может уложить. Сильный, гад… Салмар потер ноющие ребра, усмехнулся. Было в таких фантазиях нечто приятное, но и извращенное, почти как представить себя с другим альфой в постели, бр-р-р. — Я все, — хрипло сказали за спиной. Салмар вздрогнул от неожиданности, обернулся. Тимьян закутался в его халат по самые уши, смотрел настороженно, приподняв плечи в защитном жесте. Явно не привык к подобным ситуациям: даже сразу после их нелепой потасовки он не казался таким растерянным. Салмар надеялся, у него на лице не написано, о чем он только что думал. — Падай тогда, — он кивнул омеге на диван, уже частично оккупированный дремлющей Занозой. — Я сейчас. Сам он душ принимал со скоростью человека, опаздывающего на самолет. Грязные шмотки небрежно бросил прямо на полу: либо сам завтра уберет, либо приходящая горничная. Судя по работающей стиралке, омега все-таки решил не уходить вот прямо сейчас и закинул вещи на стирку и сушку. Салмар небрежно повозил полотенцем по мокрым волосам, кое-как вытерся, натянул мягкие домашние штаны прямо на мокрое тело. Чертыхнулся, сообразив, что футболку тоже стоило захватить, так-то он обычно дома мог полуголым ходить, давно отрегулировав температуру в квартире под себя. Омега так и сидел на диване, вещей вокруг него, правда, добавилось. Прямо сейчас он скептически рассматривал плюшевую игрушку неопределенного рода, крутя ее за разнокалиберные ноги, торчащие из длинной шерсти. — Это что? — поинтересовался он и, скользнув по Салмару беглым взглядом, снова сосредоточился на шедевре игрушечной промышленности. — Не знаю, она выбирала, — Салмар пожал плечами, ткнул пальцем в мелкую, как раз с гордым видом тащившую очередную цветную косточку. — Но, по-моему, это паук. Тимьян снова посмотрел на него. Снова отвел взгляд. Из-за распущенных волос не было видно, покраснели у него уши или нет. Салмар усмехнулся про себя и ушел в спальню за футболкой. Не то чтобы у него было тело мечты, конечно. Так, вполне себе обычная фигура взрослого здорового альфы. Если по роду занятий ты кабинетная крыса, то чертовски сложно слепить из себя супермена, да он и не гнался за этим особо. — Это не паук, — заявили ему с порога, стоило вернуться. — У него всего два глаза. — И оба какие-то косые, — согласился Салмар, небрежно сгреб на пол все, что успела натащить Заноза в порыве щенячьего хвастовства, и уселся на диван. — Ты крем от ушибов нашел? Коньяк будешь или вино? — Салмар с намеком постучал ногтем по бутылке. — Ага. В смысле, нашел. Может, чай? — Омега с сомнением осмотрел столик с рюмками, сыром и фруктами. — Да ладно тебе, у меня отличный коньяк, он стоит того, чтобы его попробовали. Или боишься, что я буду к тебе приставать? — Салмар поиграл бровями, окинул его нарочито пристальным взглядом. — А может я только этого и жду, — Тимьян фыркнул. Улыбнулся. Расслабился немного. Кажется, в подобное он не верил ни на грош. — К тебе пристанешь… — Салмар тоже улыбнулся, разлил коньяк. — Опять оплеуху влепишь. У меня до сих пор в голове звенит. — Извини, — омега выпил, задумчиво сморщил нос, потянулся за сыром. — Да нет, ты извини, что я грабли распустил. Просто это неприятная тема, вот и переклинило. Я обычно на омег не бросаюсь, честное слово. Да вообще ни на кого не бросаюсь, — Салмар откинулся на спинку дивана, повернул голову, задумчиво посмотрел на медленно краснеющего от коньяка собутыльника. Тот покосился в ответ, вздохнул. А затем неожиданно признался: — Да я просто позавидовал. — В смысле? — Салмар повернулся полностью. — Ну… У твоей семьи есть деньги, бизнес, репутация, вот это вот все, — омега неопределенно махнул рукой, сам потянулся за бутылкой. — Только не обижайся. — Знал бы ты… впрочем ладно, — Салмар усмехнулся, подтянул ближе полную рюмку. — Так значит, деньгам позавидовал? — Скорее тому, что у тебя спина прикрыта. И никакие ублюдки не придут и не отберут то, что ты зубами выгрызал, — учитывая, как четко Тимьян выговаривал слова, его уже накрывало опьянение. — А ты что? Я о тебе вообще ничего не знаю. Ну, кроме того, что ты собак любишь. Ни про семью, ни вообще… — Да нет у меня никакой семьи… И не было никогда. И вообще, по сути, кроме собак ничего нет. Даже квартиру пришлось продать, чтобы землю под питомник выкупить. Так что я почти нищий и почти бездомный, — омега отсалютовал рюмкой, выпил. — Все, минутка жалости к себе окончена, закрыли тему. — Ну… Ладно. — Салмар задумался. То, что Тимьян не любит говорить о личном, он уже понял. И то, что он терпеть не может, чтобы его жалели. — А чего ты именно эту породу выбрал? Вариант вообще не очевидный на первый взгляд. Я до того, как мне Ирма все уши прожужжала, о меделянах вообще не слышал. — У нас в приюте такой жил. Мой лучший друг. Я когда выпустился, он уже старенький был, ты не представляешь, как мне тяжело было его оставлять. Я через год за ним вернулся. Так как-то и пошло, — омега пожал плечами, затем зевнул. Глаза у него были пьяные и сонные. — Кажется, с меня хватит. Вызови такси? — Ага, — скептически хмыкнул Салмар. — Ложись, одеяло сейчас притащу. — Не-е-е, я сейчас соберусь и поеду, — Тимьян еще раз зевнул, сполз вниз, укладывая голову на подлокотник дивана. — Через минутку… Когда Салмар вернулся с одеялом, Тимьян уже спал, скрутившись в клубок и трогательно поджав босые ноги. На свободной части дивана с видом победителя восседала Заноза и жевала стащенный со стола сыр.