My dearest man

***

Я не хотел бы, чтобы Алан видел меня в таком плачевном виде, поэтому я проследовал к крану с водой. Долго умывался, зная, что он стоит и ждет, и пытался привести свои мысли в порядок и успокоить снова сорвавшееся сердцебиение, как обычно бывало, когда он находился совсем близко от меня. Затем напился воды прямо из-под крана, и, кажется, приобрел почву под ногами, по крайней мере, настолько, чтобы я мог продолжать с ним разговор. Он смотрел встревоженно. — Все нормально, — сказал я с трудом. — Я просто переволновался… Ваш концерт сильно потряс меня. Я не ожидал такого эффекта, и вот, результат. Он вздохнул с явным облегчением. — Фух! Я уже не знал, что и думать. Думаю, тебе лучше сейчас поехать в отель и как следует отдохнуть. Хочешь, я попрошу охранника, чтобы отвез нас? Сам я за руль уже не сяду сегодня. Я вытерся бумажным полотенцем, скомкал его, выбросил и подошел к нему почти вплотную. — Нас? Он напрягся и схватился рукой за раковину. Теснота туалета и моя близость доставляли ему некий дискомфорт. Но мне нравилось его замешательство! И заводило ещё больше. — Ну… Я хотел поехать с тобой, чтобы убедиться что все в порядке… — Хорошо. Мы поедем в отель. Только один вопрос, Слик… Я взял его руку и положил ее на свою грудь, прямо на свое бешено бьющееся сердце. — Скажи мне, как долго ты еще будешь меня мучить? Он ничего не ответил, но я могу поклясться, что это здорово триггернуло его! Его дыхание стало тяжелым, он провел языком по своим слегка неровным зубам и внезапно пересохшим губам, и по его ставшего каким-то безумным взгляду я понял, что он готов был сделать это прямо здесь и сейчас, в туалете ночного клуба Пи-колы! У него был такой взгляд, когда ментально еще сдерживаешь себя, но еще через мгновение все табу, блоки, которые мы устанавливаем в наших головах, готовы рухнуть! Он схватил меня за свой ремень в моих штанах и притащил к себе так, что я оказался прижат к его бедру. И в этот момент… действительно, все барьеры между нами рухнули, но немножко с неожиданной для меня стороны. Даже очень неожиданной, я бы сказал… — Что еще случилось? — спросила Кира. Я не успел ответить на ее вопрос, потому что вздрогнул от руки, которая опустилась на мое плечо. Это был Рональд, о присутствии которого я совсем забыл… — Скажи мне, тебе еще не надоело исповедоваться? Сколько можно? Я уже жду тебя три часа! Короче, я поехал! Жду тебя в машине! И он ушел. — Боже мой, он все слышал! — испугалась Кира и прижала руку ко рту. — Он знал о твоих отношениях со Сликом? — Нет, он ничего не знал. Никто из моего круга общения ничего не знал, даже Павел! — Что же теперь делать? — Я поговорю с ним. Девочки, мне нужно срочно уезжать! И я хотел уйти, но Кира схватила меня за руку. — Нет, Милко! Прошу тебя, не уезжай! Мне очень, очень нужно узнать, чем все закончилось! Если ты уедешь, то больше ничего не расскажешь, я знаю точно! Если хочешь, я поговорю с Рональдом! — Я сам поговорю! Ждите меня здесь! Я вышел из отеля, где проходил показ, и пошел на парковку, сел в машину к Рональду. Прежде, чем начать говорить, закурил сигарету. — Ты все слышал? — Я слышал более, чем достаточно. Теперь я все понял! Эти твои командировки в Лондон, под видом поездки к Павлу… Ты виделся с ним? — Это не имеет значения для наших отношений! — Я, кажется, спросил прямо, и хочу услышать прямой ответ. Ну? — Рональд, я прошу тебя… Рональд смягчился. — Если для тебя измена не имеет значения, то для меня имеет! Ты его все еще любишь? — Я тебе не изменял! — Но ты все ещё думаешь о нем? Я молча смотрел перед собой. По моему замешательству Рональд все понял, криво улыбнулся и сжал руль руками. — Послушай, Рон, мои отношения с Аланом в прошлом! Я действительно ездил в командировку с Павлом на Рождество. Мне некогда было с ним встречаться, я занимался делами! Рождество я встретил с Павлом, Андреем и Кирой. Это все, что ты хотел узнать? — Я не верю тебе! — Это твое право! Мне не в чем оправдываться перед тобой! — Послушай, Милко. Можно тебя спросить, что я значу для тебя? — Ты дорог мне, и я не хочу тебя терять! — Понятно… Я так и думал! Я думал, ты скажешь, что любишь меня! — Рон, пожалуйста! — Тогда скажи, что любишь меня! — Конечно, я люблю тебя! Только ты все понял неправильно! — Я все понял правильно! — Что же ты понял? — Что ты просто пользовался мной! — Ты говоришь жестокие вещи, Рон! Я не заслужил таких слов! Рональд схватил меня за руку: — Почему ты мне никогда об этом не рассказывал? А я-то думал, что мы все знаем друг о друге! — Слик — это моя боль, и только моя! Я много лет пытаюсь слезть с этой иглы! Но ничего не получается! — Если бы ты мне только сказал… — То что? — повысил голос я. — Тебе бы было приятно ложиться со мною в постель, зная, что я думаю о другом? — Знаешь, сейчас мы оба на эмоциях, и можем наговорить друг другу такого, о чем потом пожалеем. Давай сделаем так — я сейчас поеду к себе, а ты подумай несколько дней, кто для тебя важнее — Алан или я! — Несколько дней ничего не дадут. Это тянется уже много лет! — И все же, подумай. Подумай, что или кто для тебя важнее — человек, который всегда рядом, готов поддержать и простить — что бы там ни было, простить даже твою измену, или призрак из прошлого! — Вы дороги мне оба! — Нет, так не пойдет! Я не собираюсь тебя ни с кем делить, даже если это сам Уайлдер. Сейчас же поеду и выброшу все диски Депеш Мод! — Диски тут причем? — Не знаю. В общем, предлагаю тебе подумать! И сделать правильный выбор! — Ты мне предлагаешь сейчас сделать то, что я и сам хочу, но у меня не получается! Я бы и сам рад это сделать! — В таком случае, нам придется расстаться! И я надеюсь, ты сделаешь это первый! — Рон, — твердо сказал я. — Я очень хочу забыть Слика! Но что поделать, если это выше меня? Если бы ты знал, сколько я попыток сделал, ты бы так не говорил! — И сколько «попыток» прошло через твою постель? Я так понимаю, что ты пытаешься его забыть с помощью своих любовников? Который из них по счету я? Дальше продолжать разговор было бесполезно. Измотанный эмоционально своей «исповедью», и этим разговором с Роном, я вышел из машины и с силой захлопнул дверцу. Мне нужен был перерыв.

***

— Виски со льдом! — скомандовал я бармену. — И льда побольше! — Если ты решил пить алкоголь, то дело труба, — сказала Кира. — Вы не помирились? — спросила Вика. — Нет, девочки, не помирились, — ответил я, залпом осушив треть стакана. — Рон сказал, что нам нужно расстаться! Я себя так чувствую, будто он застукал нас в постели! Впрочем, рано или поздно это должно было открыться. — Господи, какой ужас! — сказала Кира и прижала пальцы к вискам. — Ну и что, господи, — фыркнула Клочкова. — Он же не муж тебе, не жена? Ты ему ничего не обещал, и в верной любви не клялся! — Я не знаю! — почти выкрикнул я. — Я не должен был вообще начинать этот разговор! Все было нормально, до этого момента! Я причинил ему боль, неужели вы не понимаете? Кира прижала к себе мою руку, начала гладить ее. — Милко, миленький, Рональд успокоится, и простит тебя, дай ему время! Расскажи, что было дальше? — Нет! Нет, и не просите! На этом разговор окончен! — Я обещаю тебе, что ты помиришься с Рональдом, я поговорю с ним, и он меня послушает! Ну пойми ты, что если ты не продолжишь, то все уже тобой рассказанное не имеет смысла! Сейчас же, после нашей беседы, я поеду к Рональду, я обещаю, что верну его, но, прошу тебя, продолжай! Она продолжала гладить меня по руке. Я ее выдернул, дрожащими пальцами закурил сигарету и какое-то время молча и нервно курил. — Теперь я не уверен, стоит ли вообще продолжать отношения с Рональдом. Сейчас я понял, что сильнее, чем Слика, я полюбить его не смогу! Так зачем обманывать друг друга? В 2001 году, когда я решился ему позвонить и поздравить с рождением сына, я понял, что ничего не кончилось. Его голос по прежнему будоражил во мне кровь! Рональда я встретил гораздо позже. Почему я не рассказывал ему об Алане… Просто о таких вещах не говорят, я боялся травмировать Рональда. Но он, видимо, все равно догадался! Наверное, он уже давно подозревал, а сейчас просто сложил два и два. Моя поездка на Рождество… Как я мог забыть, что он тоже здесь? Но… У меня есть смягчающее обстоятельство — я честно пытался со всем этим покончить! А, — безнадежно махнул я рукой. — Нужно было тогда закончить со всем, тогда, на мосту Ламбет в Лондоне летом 1994 года! Я хотел сделать Слику подарок на день рождения — избавиться от всего одним махом! — Господи, только не это! Слава Богу, что ты не сделал этого! — Ты виделся с Аланом на Рождество? — Виделся. Помнишь, я не ночевал у Павла пару ночей, сказал, что у меня встреча со старыми друзьями? Так вот, я соврал. Я ездил в Австрию не со старыми друзьями, а с ним. Но это выше меня! Не знаю, есть ли этому оправдание, смягчает ли это мою вину перед Роном, но… Я просто не могу работать, и вообще как-то существовать на этом свете! Но я также не хотел и не хочу рушить устоявшуюся новую жизнь Алана, и поэтому наши встречи были редки. А тем более, я боялся, что обо всем узнает его новая жена! Как вы думаете, что бы она сказала, если бы узнала? — Предполагаем, она сказала бы то же, что и Рон! — Если ещё не хуже… Он мне как-то сказал, что только со мной он может быть самим собой. Это значит — не респектабельным отцом семейства, не крутым Боссом в собственной студии, а таким, каким он был всегда — сомневающимся, уязвимым и неуверенным в себе… Как вы думаете, каковы у меня шансы после этого его забыть? — Ох, бедный ты мой Милко! Я тебя совсем не осуждаю! Наоборот, на самом деле мы с тобой счастливейшие люди, так сильно, как любим мы, может не каждый! И я не знаю, смогу ли я еще кого-то так же полюбить… Наверное, уже нет! Но мы отвлеклись! Все же, что было дальше, там, в туалете? Уже нет смысла скрывать! — Хорошо… Все равно уже ничего не исправить! На чем я остановился? — На том, что между вами рухнули барьеры. — Да. Слик это понял по моему судорожно дернувшемуся телу. Я прошептал, едва касаясь губами его мочки уха: — Ничего страшного… Я еще могу! И хочу! Но на него как нашло отрезвление. Глаза приобрели осмысленность, он отнял мои руки от себя и осмотрел мокрое пятно на моей ширинке. — Нет… Нет! Хватит на сегодня! Я принесу тебе что-то переодеться! Голос его звучал как-то отчаянно. Он резко бросил мои руки, развернулся и ушел, а я стал ждать его в одной из кабинок, съежившись на унитазе. В тот момент мне хотелось плакать, до того несчастным я себя чувствовал! Через какое-то время я снова услышал его голос: — Милко! Милко! Ты где? Я приоткрыл кабину, и в образовавшуюся щель он мне протянул какие-то шорты. Я стянул с себя испорченные трусы и штаны, и надел эти шорты прямо на голое тело. Они мне были велики размера на три. И так я вышел, одной рукой придерживая эти парашюты, второй прижимая к груди комок из испорченных вещей. Машина нас уже ждала у входа в клуб. За рулем был его охранник. Я скинул свои грязные шмотки в багажник, сел на заднее сидение, Алан сел рядом. Я почувствовал невероятную слабость, и только склонил голову на его плечо. Он не сопротивлялся, не возражал, не напрягался. Просто позволил мне сделать это. Пожалуй, в туалете я погорячился насчет продолжения, сейчас я не чувствовал ничего, кроме желания спать. Когда мы поднялись в мой номер, он сказал: — Я отнесу твои вещи консьержке. Пусть постирают. И он хотел уйти. — Ал… — Что? — Останься со мной… Прошу тебя! Я не буду к тебе приставать! Обещаю! — Я не могу… И дело не в приставании! Я должен вернуться в клуб! — Интересно, почему ты ДОЛЖЕН? Все обязательства перед группой ты на сегодня исполнил! Он остановился, в замешательстве. Я попал в точку. — Ты избегаешь меня? Он провел рукой по лицу. — Нет… Не избегаю. Хорошо, я немного побуду с тобой, пока ты не уснешь. Но потом я уеду в клуб! Но я обещаю, что завтра приду к тебе, и мы поговорим, хорошо? Я кивнул головой. Спорить уже не было сил. — Пойду отнесу вещи. Он ушел, а я решил принять душ, в надежде, что он меня взбодрит хоть немного. Но меня развезло ещё больше. Когда я вышел, Алан уже вернулся и показал мне глазами на постель. Я послушно улегся, накрылся одеялом до подбородка. Наверное, он все понял по моему взгляду и лег рядом со мной. Я обнял его, и это был один из самых незабываемых моментов, когда ты можешь просто лежать, обняв свою любовь, вдыхать его запах и наслаждаться этим мгновением! Он тоже меня обнял, так несмело и неловко… Но обнял! — Я люблю тебя, — пробормотал я, засыпая на его плече. Оказывается, сказать это так просто! Не надо краснеть, мучиться, и подбирать нужные слова! Утром, когда я проснулся — его уже не было. Я провел рукой по тому месту, где он лежал. Прождал его до полудня, потом часов до 5 вечера… Но он так и не пришел! Я вышел из номера — перед дверью лежали выстиранные и выглаженные мои вещи. Я надел их на себя, и пошел сам в его номер, но мне никто не открыл. Тогда я спустился на ресепшн, где мне сообщили, что группа покинула отель на рассвете.

***